Научи меня доброте

Торми облегчённо выдохнул, заметив, что точно такой же выдох покинул и лёгкие Теи. Что не говори, а им всем пришлось изрядно понервничать. Повезло ещё, что механизм запустил ловушку не со стороны входа в коридор, который возможно бы закончился тупиком, иначе теперь бы местный ландшафт украшали их окровавленные тела, нанизанные на штыри как бусины.

Какое-то время Тея не двигалась, будто прислушиваясь к своему собственному сердцебиению, а потом поднялась на ноги, и Торми почувствовал на себе её жёсткий взгляд. Похоже, ей было что ему сказать.

— "Так получилось", да? — язвительно начала она.

Торми вроде бы говорил что-то подобное, но точно не был уверен.

— Не обязательно это сделал я, — пробормотал он запоздалое оправдание.

— Тогда почему ты был бледен как поганка, когда окликнул меня?

И почему Тея такая внимательная, когда это уже не имеет значения?

— Я просто вспомнил, что не предупредил учителя, что приду поздно, — молвил он первое пришедшее на ум, и сразу же пожалел о сказанном.

В глазах Теи зажёгся огонёк победы.

— Вряд ли Анемон заметит твоё отсутствие даже через два дня, и тебе это прекрасно известно.

Плечи Торми поникли. На сей раз он провалился с треском. Должно быть сказывается усталость и отсутствие еды. Жаль, что он не догадался прихватить с собой что-нибудь перекусить. Все эти волнения, вызвали в нём зверский аппетит, воскресив радость жизни, которая была немного омрачена — он не мог поесть.

— Ты плохо знаешь Анемон-сенсея, он вовсе не такой, каким кажется, — попытался спасти своё положение Торми. — Он совсем не бессердечный, и прекрасно помнит, что у него есть ученик... — "Надеюсь" — Даже для самого мальчика собственные слова звучали так, как если бы он убеждал Тею, что солнце светит ночью, а не днём.

Лицо Теи скисло, словно ей вдруг перехотелось спорить, а если подумать, то она тоже устала, и может даже больше, чем сам Торми.

Лайнерия, как страж стояла у входа в левый коридор, куда они не пошли с первого раза, освещая его густым светом Ар'адалина, как бы предлагая прогуляться в ту сторону. Торми не хотелось. И судя по мрачному взгляду Теи, она разделяла его нежелание. Но что делать? Не поворачивать же назад?

И снова они шли в неизвестность, но с большей настороженностью, чем прежде, прислушиваясь к каждому подозрительному звуку, который, как позже выяснялось, создавал один из них, то шарканьем обуви, то звяканьем оружия. Они всматривались в плиты пола, кажущиеся подозрительными — то трещинка вроде бы изображала какой-то символ, то вон та плита как будто темнее, чем все остальные — и обходили их стороной.

Торми убедил себя, что плита, на которую он так неосмотрительно наступил, выглядела иначе, чем другие, и если ему удастся вовремя разглядеть опасную, её будет легко миновать. Но правда заключалась в том, что он не помнил, как она на самом деле выглядела. Ему тогда было как-то не до того, чтоб запоминать.

Хамелеон двигался не спеша, принюхиваясь и приглядываясь, не отходя далеко от Торми, словно надеясь получить от него помощь в случае опасности. Сам мальчик устал, и не знал, сможет ли убежать, если опять сработает ловушка. Он был в себе не уверен. Да и не только в себе.

— Послушайте, — внезапно остановилась Тея. — Может быть, передохнём?

— Хочешь тут заночевать? — осведомился Торми, который тоже был не прочь присесть, а возможно и прилечь.

— Нет конечно, просто мне надоело тащить за собой Шиконе и этот ящик, — посмотрела она с неодобрением и на то и на другое, отягощающее её жизнь, но ящик всё же сжала покрепче.

— Хорошо, а что ты предлагаешь? Оставить Шико здесь? Ну это же бесчеловечно!

— Сама знаю, — осадила Тея пламенную речь Торми. — И поэтому было б неплохо, если бы кто-то взял на себя мои обязанности. Это мне бы очень помогло, — сдула она со своего лица упавшую чёлку.

— Мы все исполняем какие-то обязанности и не отлыниваем, — заметил мальчик, назидательно подняв указательный палец.

— Неужели? — оскалилась Тея. — Я что-то не заметила, чтобы ты был чем-то занят. Ты приволок нас сюда, большая часть ответственности лежит на тебе!

— С какого это края? — возмутился было Торми, но почти сразу же взял себя в руки. — Я несу факел и присматриваю за Хамелеоном.

— Что ты называешь факелом? — вскинулась Тея, многозначительно взглянув на палку с обгоревшей тряпкой. — А Хамелеон не нуждается в твоих услугах. Было б лучше, если бы ты помог мне.

— Не спорю, но какая мне от этого выгода, — скучающе зевнул мальчик, но на самом деле ему действительно хотелось спать, а тащить за собой Шиконе... и тем более нелёгкий ящик...

— Послушай ты! — загробастала она его за грудки, отчего Шиконе пришлось податься вперёд, потому что именно к этой руке он был привязан. — Если не хочешь получить... — Тея выглядела решительной, озлобленной и усталой, и Торми пребывал в уверенности, что у неё нет предрассудков о том, что детей бить нельзя.

— Там какая-то дверь, — донёсся до них мягкий спасительный голос Лайнерии, и все как один посмотрели на девочу, и только Шиконе остался безучастным к новости, думая о чём-то своём.

"Сможет ли он вообще вернуться в этот мир?" — невесело подумалось Торми, но он уже спешил на зов Лайнерии.

Оказалось, что до двери они не дошли каких-то десять шагов, а вернее, если бы они сделали ещё десять шагов, то свет Ар'адалина достиг бы конца коридора, где и располагалась дверь. Торми недолго сомневался, и вскорости очутился рядом с ней. Это была добротно сработанная дубовая дверь, окованная железом, с решётчатым оконцем вверху. Мальчик не смог в него взглянуть в связи со своей малорослостью, всё что он видел снизу это темноту. Он хотел попробовать открыть дверь, но едва ли успел дотронуться до дверной ручки, выгнутой дугой, как на его плечо легла рука Лайнерии.

— Подожди. Это может быть опасно, — пояснила она в ответ на его вопросительный взгляд.

Она обхватила обеими руками рукоять Ар'адалина и прикрыла глаза, к чему-то прислушиваясь. Торми понятия не имел, каким образом Лайнерии становится известно о живом существе находящимся вне видимости для глаз, а так же как она определяет человек это или нет, но делала она это прекрасно.

— Странно, — молвила девочка минуту спустя. — Кроме нас я никого не чувствую. Совсем никого. Такого никогда не случалось.

— Значит, там действительно никого нет, — молвил Торми, чтобы утешить.

— А пробегающая мимо кошка, или случайный прохожий... пусть не здесь, пусть не чётко, но я всегда что-то чувствовала, — голос Лайнерии едва заметно дрогнул, и на Торми словно ушат воды вылили. Если уж Лайн забеспокоилась, то дело тут действительно нечисто.

— Ну и что с того, что Лайнерия ничего не чувствует? — вмешалась Тея, потирая запястье; девушка всё-таки отвязалась от Шиконе, и в прямом, и в переносом смысле. Может из-за этого она и была довольной? — Могу поспорить, что и меня она не ощущает ни на каком из уровней своего восприятия.

В глазах Лайнерии промелькнуло удивление, когда они переглянулась с Торми. Кто бы мог подумать, что Тея сама признается, а ведь у мальчика даже ума не хватило её об этом спросить. Вот до какой степени подозрительности он себя довёл!

— И что это всё значит? — вылупился он на загадочно улыбающуюся воительницу, оглядывая её с ног до головы на предмет странностей.

— Что ты хочешь увидеть? Может быть это? — она продемонстрировала колечко на пальчике, которое Торми с первого раза и не разглядел, уж такое оно было неприметное с камнем молочного цвета, да и никак медное.

Лайнерия первой оказалась рядом с Теей, разглядывая кольцо, провела над ним ладонью... Торми следил за ней, не понимая, что она делает.

— Да, вероятно это из-за него, — наконец пришла к выводу обладательница Ар'адалина, и ничего более не объяснив, отступила.

Торми всегда не нравилось показывать свою неосведомлённость в том или ином вопросе, но оказаться невежественным это было ещё хуже. Он отвернулся к стене, сделав вид, что она его чем-то заинтересовала, но долго изображать равнодушие не получилось:

— Так что с кольцом? — не выдержал он.

— Кольцо-артефакт блокирует магическую способность обнаружения человека, — сообщила Лайнерия, будто не догадаться об этом было просто невозможно.

— И такое кольцо у Теи?! — вскрикнул Торми, недоверчиво глядя на воительницу и её непростую побрякушку.

— На что ты намекаешь? — подбоченилась угрожающе девушка.

— Исходя из того, сколько разной дребедени ты считаешь настоящим оружием... Вероятно из кладовой учителя кое-что пропало.

— Хочешь сказать, что у меня не может быть ничего ценного?

— Я этого не говорил, — поспешил отречься от своих слов мальчик, предвидя скорую расправу над ним. — Но если я не прав... — Торми взглянул на ящик с оружием, который Тея ввиду передышки поставила на пол, и передумал навлекать на себя неприятности, лихо переведя стрелы на Шиконе: -...можешь огреть Шико чем-нибудь тяжёлым по голове.

Какое-то время казалось, что Тея, пыша горящим взором, так и сделает, но вовсе не Сломанному Крылу, но потом она вдруг поостыла, вероятно, сочтя членовредительство неправомерным, и только демонстративно поправила на пальчике кольцо, мол, это её личное дело, где она его раздобыла, и оправдываться не собирается. Торми понял, что конфликт исчерпан, и в очередной раз убедился, что за правду могут и побить.

— Но кольцо объясняет только Тею, — молвила Лайнерия, уставившись на закрытую дверь. — А как быть со всеми остальными? Артефакты подобные этому кольцу большая редкость.

— Магическая сеть? — предположил Торми, желая блеснуть своими знаниями, не зря же он читал все эти книги, спёртые из личного вечно запертого шкафчика сенсея.

— Не знаю, — покачала головой девочка, перехватив рукоять меча поудобней; свет Ар'адалина сделался багряным, и даже как будто ощутимым на коже. — Будьте готовы ко всему.

Торми поёжился и, подражая Лайнерии, перехватил покрепче факел, на случай, если придётся засветить меж глаз загадочной опасности.

— Давайте я, — образовалась Тея возле двери, вынув из-за пояса пресловутый кинжал.

Она толкнула дверь, которая медленно открывала тёмный зёв, нехотя впуская потусторонний свет Ар'адалина. Торми, закусив губу от напряжения, дышал глубоко, раздувая крылья ноздрей, и ему казалось, что эта злосчастная дверь не откроется никогда.

Явление 20 Аудиенция

К подножью массивного трона, литого из бронзы, с высокой спинкой и мягким сиденьем, оббитым мехом, стелилась красная ковровая дорожка, пересекая зал аудиенции надвое. Она начиналась от самых дверей, таких высоких и тяжелых, что чтобы их открыть требовалась сила двух человек, именно за этим по обе стороны от бронзовых дверей стояли двое, одетые в синие камзолы с вышитым на груди алым цветком, с колючими лепестками.

Именно такой представлялась Локки Эхмея, чей символ и был изображён на груди членов всей её банды, которую она сама именовала не иначе как личная гвардия, будто сама являлась королевой, — колючей. Она действительно была колючей, и это нельзя было не заметить, а иной раз и прочувствовать. Её острый и цепкий взгляд не раз пригвождал Локки на месте, заставляя нервно сглатывать и усердно изучать свои сапоги, — это были не самые приятные мгновения в его жизни. Понятное дело, что он не очень вдохновился, когда узнал, что сегодня вечером должен вместе с Зефирантесом присутствовать на аудиенции у лидер-босса, и ещё меньше обрадовался, услышав кого именно собралась привечать Эхмея. Банду Безликая Ночь, этих мародеров! Он около часа высказывал Зефу своё негативное мнение по этому поводу, пока тот не предложил ему наконец заткнуться. Его самого, похоже, тоже взволновала предстоящая встреча, не сулившая ничего хорошего, и он пребывал в растерянности, барабаня пальчиками по подлокотнику кресла. Но делать было нечего, раз это приказ самой Эхмее, пришлось идти.

Самое неприятно заключалось в том, что Локки не сумел найти себе замену, на что так надеялся, несмотря на то, что почти всегда сопровождал босса в подобных "экскурсиях", а ведь выскочка Руд никогда не упускал случая показать кто тут правая рука Главаря Гнусных Черепов. Он бы сделал большое одолжение, если бы снова это продемонстрировал, но он опять нашёл тысячу причин, чтобы не составлять компанию боссу в походе к Эхмее. Никак боится, что ему шею намылят на глазах Зефа, а терять авторитет ему не хотелось. Можно подумать, что Локки в восторге от такой перспективы. Впрочем, Зефирантес сам, едва заслышав о возможности прихватить с собой Руд, чуть с кресла не сверзился. Что с ним такое?

В семь часов вечера Локки торчал у Эхмее, а вернее у её капитана гвардии придурка Аурелио, который важно расхаживал по "штабу", и, проходя мимо стола, сверлил взглядом разложенную на нём карту. Оказалось, что карта имеет прямое отношение к нему, к Локки. Она изображала старые потайные ходы, и, руководствуясь ею, парню предстояло прошвырнуться по коридорам и активировать ловушки. Работёнка не из приятных, тем более с этими ходами он был мало знаком, но когда его просветили о том, кому готовится "сюрприз", он быстро согласился, предвкушая живописный конец для Безликой Ночи. В его понимании именно этого они и заслуживали, эти ворюги! Едва Локки прибыл на место, откуда ему следовало начать свою миссию, как к нему прицепился бродячий кот, вероятно учуявший припрятанный в суме вяленый окорок, на случай если юноша проголодается. Отделаться от кота оказалось не так-то просто. Тот заскочил в тайный ход вместе с Локки, и выгнать его не получилось. Бранясь и размахивая сумой с обедом, чтобы напугать животное, парень добился только одного: кот рассвирепел и, вздыбив шёрстку, начал кидаться. Локки сначала развеселила жалкая попытка зверушки его достать, но когда ему оцарапали лицо, он всерьёз обеспокоился, вспомнив историю о котах людоедах. Историйка конечно не более, чем детская байка, но а вдруг правда?! Он хотел запугать агрессивную зверюгу огнём, размахивая факелом, но, видя что кот хоть и стал его сторониться, но не отступил, кинулся наутёк. Кот не отставал. Локки несколько раз заблудился, и чуть не попал в расставленную им же ловушку, но в какой-то момент обнаружил, что кота сзади больше нет. Испытывая облегчение, он сориентировался по карте и вышел из запутанных коридоров, завершив миссию.

Теперь оставалось ждать: сможет ли Безликая Ночь найти правильную дорогу, и не будет ли это кому-нибудь из них стоить жизни? А на случай, если этим прохиндеям всё-таки удастся прибыть на место в целости и сохранности, их будет ждать "почётный" эскорт, состоящий из личной охраны Эхмеи, а значит из отменных бойцов, способных разорвать голыми руками быка. Так или иначе, а Безликая Ночь проиграла заранее.

Время двигалось к полуночи, и Локки успевший угоститься вином, коротая ожидания, сонно зевал, приставая к Зефу с разговорами, которые тот называл дурацкими. От нечего делать он прохаживался взад-вперед, не зная чем себя занять, и от безделья изучал зелень в кадках. Тут присутствовала диффенбахия с большими белыми листьями с вкраплениями зелёного, несколько разновидностей колючих кактусов и тёмно-малиновая королевская бегония. Он заинтересовался ещё одним примечательным растением, вытянутым вверх и оканчивающимся жёлтым нежным цветком, как в зал влетел, словно вихрь, докладчик, и проследовал сразу к трону, где, как и все присутствующие, скучала Эхмея, ленно обмахиваясь веером.