Близнец схватился за грудь, удивленно посмотрел на окровавленную руку и молча повалился на набережную.
Лези завопила, второй близнец опешил и даже позабыл о своем ноже.
Флавий отчетливо представил себе облик любимой и тщательно подбирая звуки, произнес:
− Пора!
И действительно, пора.
Газетный магнат подошел к упавшему матросу, склонился над поверженным противником (Флавий видел, что близнец еще дышит) и положил ему руку на грудь. Прямо на кровавую рану, нанесенную невиданным оружием.
По набережной прокатился шквал ветра. Рвал вывешенные на задних дворах простыни, хлопал флюгерами, шумел в лабиринтах выставленных на просушку снастей. Превращение началось.
Флавий уже не видел. Он во все ноги бежал к месту убийства, пытаясь успеть до окончательной трансформации. Иначе все пойдет прахом.
'Ты — светом, я — серебром', − это Гиза.
Хорошо, пусть будет так. В конце концов, у арабески богаче боевой опыт, ей будет легче подобраться к демону на расстояние удара.
Оба успели как раз в тот момент, когда здоровенный черный леопард стряхивал с себя остатки человеческой одежды. Не переродившимися оставались лишь задние лапы, ниже коленного сустава пока еще человеческие.
Флавий своим нутром понимал, что пока демон не перейдет в боевую форму полностью, он не будет атаковать. А значит, есть еще пять-шесть секунд.
Оставшийся близнец выронил вынутый нож, и сейчас пятился назад, прикрывая собой Ежика.
Гиза уже появилась в пределах видимости − нечеткая, размазанная фигура в черном, гигантскими прыжками несется на монстра. Флавий не разу не видел, чтобы человек бежал столь быстро.
Сам римлянин тоже набрал ход, но до твари ему оставалось еще футов сто.
'Не успеваю!!!' − с раздражением подумал воин. Видимо, услышала арабеска, потому что в мозгу раздалось:
'Ноги, Флавий!'
И в самом деле! Какого диавола!?
Флавий распрямил свои двухфутовые суставчатые окончания, скрытые внутри икроножных мышц, и все без малого семь талантов машинного веса нгулу взмыли в воздух в гигантском прыжке. Краем уха римлянин успел услышать, как рвутся застежки новеньких сандалий — любимой обуви.
В руке истребитель демонов зажал кусочек 'небесного камня'. Или как именуют здешние алхимики — магния. В другой руке было огниво. Теперь главное — успеть!
Приземлялся он футах в двадцати от потряхивающего лапами леопарда. Из копчика твари неторопливо вылезал хвост. Поначалу лысый, мокрый и противный, но прямо на глазах прорастающий плотной угольно-черной шерстью.
'Успел!' − облегченно вдохнул Флавий и со всех сил шкрябнул магнием по металлическому огниву. Кусочек металла вспыхнул с первой попытки, и римлянин, чувствуя обжигающий жар даже через белую одежду, метнул свой факел прямо в леопарда.
И тут 'небесный камень' занялся по-настоящему. Неприкрытые ноги Флавия, сейчас собирающиеся обратно в человеческий вид, обожгло адской болью. Правую руку и грудь тоже, но слабее — защитила белая ткань, отразившая большую часть нетерпимого демонами и нгулу света.
Но больше всего досталось глазам.
У него не было век, которыми можно зажмуриться. А прикрыться рукой Флавий просто не успел.
Как будто бы заново лишают зрения. Невыносимая, острейшая боль, перетекающая в мозг и дальше, во все тело... Набережная ударила по затылку, но Флавий этого не заметил. Его скрючило, он скреб пальцами свои всезрячие глаза, тщетно пытаясь выковырять их и отбросить подальше. Ибо через них в голову вливался бесконечный поток огня, море, огненный океан!
'Держись!' − это Гиза, но ее голос замолкает где-то вдали...
− Ты думаешь, ты победил?
Глумливое эхо подхватило: '...бедил, ...бедил, ...бедил...'
− Ты проиграл!
'...грал, ... грал, ...грал...'
− Ты никогда не сможешь меня победить!
'...дить, ...дить, ...дить...'
− Я един во многих лицах! Я поработил черных подземных демонов! Сами боги говорят моими устами, и я убью и тебя, и тебе подобных!
'...добных, ...добных, ...добных'
− Белые люди умрут! Все умрут, все до единого! Ваше время вышло!
'...ышло, ...ышло, ...ышло...'
− Ты убил одного меня, но я еще один!
'...дин, ...дин, ...дин...'
− И я стал еще сильнее!
'...нее, ...нее, ...нее...'
− Я убью тебя первым! А потом убью твою женщину!
'...щину, ...щину, ...щину...'
* * *
− Как он?
− Жить будет. Даже не поджарил ничего, только ослеп на время. Скоро придет в себя.
Уже пришел.
В глазах по-прежнему огонь, огонь и ничего, кроме огня. Но уже не жжет, не испепеляет мозг, а просто не дает видеть.
Какое это чудо — мир без боли!
− Гиза, мы его сделали? − спросил Флавий и уже понял, что да.
− Еще как, − раздался родной голос. − В лучших традициях.
− Традициях кого?
− Конечно же, истребителей демонов, − засмеялась девушка.
− Плохо звучит, − пробурчал Флавий и попытался подняться. Кто-то подхватил за плечи и помог. − Надо подумать над названием.
Римлянин покачнулся и чуть не упал, кто-то подставил плечо. Судя по фигуре — Николя. Значит, действительно обошлось... хотя... Близнеца жалко. Ну кто же знал, что у этого гада какая-то демонская штука с собой?
− Что с Жилем? − спросил Флавий, по-прежнему вслепую.
− Со мной все здорово, − раздался знакомый голос совсем рядом. − Это Ришар был.
− Я сожалею... − пробубнил Флавий, готовясь выразить соболезнования. Но не успел.
− Да ладно, мужик, почти не больно.
Ришар?
− Ришар?
− Да, я это, мужик. Газетный червь даже стрелять не умеет — ребро побил и все дела.
Флавий растянул пересохшие губы в улыбке.
Все удалось, диавол подери. Все удалось.
Глава 4. Последнее пари
− Когда ты понял, что Лу Франкелен и Расчленитель — одно лицо?
− Ты сейчас будешь меня бить ногами, но сразу же, как подошел к зданию редакции. Оттуда просто смердило вонью.
− Ах ты негодник, − засмеялась Лези. − Значит, все оставшееся время просто изображал из себя сыщика?
− Нет, конечно. И сворованные в муниципалитете документы, и газетные архивы — все это мне нужно было для сбора доказательств. Я ж не убийца как он, я судья и палач.
Гиза скептически фыркнула в ответ на столь неприкрытый пафос. Остальным было не до того, чтобы придираться к словам.
− Расскажи, интересно, − попросил Николя.
Вся компания сидела в кубрике полуразвалившейся яхты, что на третьем причале Портового района. Николя — гигант с нескладной фигурой, его подруга Лези − коротко стриженная азиатка, братья Жиль и Ришар (теперь их не перепутаешь, у Ришара рука на перевязи), собственно сам Себастьян и тихоня Сол. Темнокожий снова залез в самый угол, только глаза поблескивали. Наконец, сами виновники торжества, Флавий и Гиза — самая странная парочка в Марселе за последние годы.
Флавий — наполовину человек, наполовину машина. У него хрустальные глаза, в темноте горящие голубым. Ноги с мощными толчковыми конечностями, по виду как у кузнечика, только стальные. Правая рука с огромным выкидным ножом. И целый ворох железа внутри. Силач Жиль попытался как-то поднять римлянина — не смог даже оторвать от земли. А ведь Флавий ниже него на полголовы и тоньше в обхвате.
Гиза — странноватая арабская девка, подруга Флавия. С виду — обычная девчонка, худенькая. Не очень-то и красивая, чем-то на раскосую Лези похожа. Волосы тоже стрижет коротко, но не настолько. Нормально, в общем-то, для бабы — до плеча. Короче, девка как девка. Но Себастьян помнил, с какой скоростью она бежала на демона. Никогда еще не видел такой прыти! Ну а то, как она проскочила под брюхом бестии и воткнула серебряный клинок прямо в чресла черному леопарду — и вовсе было как на картинке в книжке-страшилке. Настолько же нереально и настолько же страшно.
'Покойся с миром', − произнес Николя, глядя как корчится черное тело монстра, превращаясь в покалеченную, обожженную фигуру газетного барона. Собственно, заглавный потом и назвал парочку 'успокоителями демонов'. Видел, что им понравилось. Да и звучит лучше чем 'истребители'.
Себастьян прислушался. Говорил Флавий, железный человек. Хотя сам себя он называл нгулу, и девушка тоже иногда. Что это значит — Себастьян не знал. Наверное, что-то страшное на языке демонов.
− Мне удалось стащить дело Ночного Расчленителя из муниципалитета. Слепому это несложно, вы понимаете, − улыбнулся римлянин. − Я внимательно изучил доклады городовых, и заметил: при каждом преступлении рядом обнаруживался хоть один, но клочок ткани. Дорогой ткани, не в каждой лавке найдешь. Тогда я еще не был в редакции, поэтому о том, кто может быть Расчленителем, лишь догадывался.
Ну а когда Гиза привела меня к молодому, хоро-о-о-ошенькому мальчику, − Флавий улыбнулся и хитро подмигнул подруге, − я тут же унюхал потустороннюю сущность. Это несложно, правда... я не знаю, как объяснить, но от него явно тянуло трупами.
Таким образом, преступник был найден. Можно было, конечно, грохнуть на месте, но я не был уверен, что это вызовет понимание у горожан. И к тому же, не хотелось уподобляться этому зверю. Если хотите, я про себя вызвал его на дуэль. Хотелось показать, что человек остается человеком даже будучи нгулу, а вот зверь — и есть зверь, в какие тряпки не наряжай.
Незадолго до этого мы с Гизой наведались к лучшему в городе портному. По мне — так обычный портняжка, но у него действительно какие-то заоблачные цены. А значит, такой позер как Лу Франкелен обязан одеваться именно у этого господина. Я попросил подобрать мне самую лучшую ткань — и конечно же, тут же получил в точности тот же сорт, который был описан в документах по делу Расчленителя. Позволил себе усомниться в модности этой ткани — и сам портной в два счета объяснил мне мою неправоту. Главным доводом в пользу покупки было то, что Сам Лу Франкелен одевается именно здесь.
Еще одна деталь — характер повреждений у жертв. Некоторым из них одним ударом клинка снесли голову, некоторых распотрошили острейшими кинжалами. Так молвит толпа и говорит 'Марсель Газетте'. Но если посмотреть в результаты медицинских экспертиз, то станет ясно — раны нанесены острым изогнутым клинком всего лишь трех-четырех дюймов длиной. Но все раны рваные, с неровными краями, почти всегда в них следы кошачьего яда — токсина, заставляющего нанесенные раны воспаляться и долго болеть.
В случае с оторванными головами — они именно оторваны, а не отрублены. В общем, это куда больше похоже на клыки и зубы зверя, чем холодное оружие. И пусть мсье Лу Франкелен в своих листовках пишет что угодно и придумывает каких угодно злодеев — официальные документы, а также солидные газеты, говорят правду.
Ну а дальше — дело техники. Надо было брать мерзавца. Я сильно сомневался, что мы вдвоем с Гизой сможем выследить тварь достаточно быстро, а времени терять не хотелось. Поэтому я придумал эту дурацкую как там у вас... comedie с выслеживанием местных лихих людей. Вообще, я это придумал давно, но с целью выяснить подробности. Но как понял кто стоит за Расчленителем, решил воспользоваться так сказать знакомством с вами, и... В общем, все что было нужно — это пара-другая хороших крепких, честных парней (ну и девушек, конечно, милая Лези), так или иначе способных помочь с Расчленителем.
Остальное вы видели сами. О том, что демоны не любят свет — уж поверьте, мы с Гизой хорошо осведомлены.
− А серебро? − спросил Жиль. − Серебро-то тут причем?
− О, с серебром история другая, − засмеялся мужчина, его подруга тоже улыбнулась. − Представьте себе, неделю назад, когда мы... в общем, когда мы позаимствовали у одного из купцов немного денег на вспоможение и зализывание наших африканских ран, этот смелый человек в припадке ярости ткнул меня обеденной вилкой в плечо. Я думал что сдохну, боль была просто невыносимая. Да и метка осталась, вот...
Флавий повернулся правым плечом, и все присутствующие увидели три небольших черных точки.
− Поэтому я теперь обедаю исключительно стальным прибором.
− Погоди, − удивился Николя. − Так посему выходит, что ты тоже демон? Раз тебе плохо, как и демону от яркого света и серебра?
− Получается что так, − кивнул римлянин. − Только мне от этого просто плохо, а демонам — смертельно плохо. И потом, я все-таки больше машина, смешанная с человеком с помощью колдовства. А демоны, когда в своем истинном облике, суть чистейшее колдовство.
− Самая удивительная история, которую я когда-либо слышал, − резюмировал Николя. − Я думаю, нужно все-таки довести это до муниципалитета. Пусть горожане знают правду.
− Горожане узнают правду, Николя Суэ, − раздался голос откуда-то из угла. − Всем поднять руки и не двигаться. Как стреляет эта штука, вы видели. А я не Франкелен, промахов не делаю.
Себастьян повернул голову на голос. В углу кубрика, в тени, стоял почти невидимый мавританец Сол и держал в руке точь-в-точь такую же трубочку, какой ранили Ришара. Судя по твердой руке и упрямо блестящим черным глазам, Сол не шутил. И потом, куда ж это подевалось хриплое сипение вместо голоса?
Куда пропала тварь бессловесная, робкий новичок? Теперь тут поди сам Архангел Гавриил. Решительный молодой человек, любого, кто шевельнется, в два мига в расход спустит.
− Через десять минут тут будет инспектор из муниципалитета с солдатами, поэтому советую не дергаться. Все члены бандитской группы арестованы. Вы двое, − рука мавританца повернулась в сторону Успокоителей, − тоже. За ограбление купца вышей гильдии Чиасена де Фри, а также за содействие бандитской группе, похищение арестованного, похищение служебных документов о расследовании, а также за убийство гражданина Лу Франкелена.
Чуть помедлив, чернокожий добавил:
− В эту чушь насчет демонов я ни капли не поверил. Если вас не повесят, в чем я сомневаюсь, вас ждет психиатрическое отделение в тюрьме Иф.
− Был бы с нами, когда успокаивали этого твоего гражданина — поверил бы, − бросил Ришар.
− Молчать, я сказал! А то еще раз продырявлю.
− Предлагаю пари, − тихо и медленно произнес Флавий. − Я ставлю сорок монет на то, что когда сюда приедут твои дружки, они увидят только бездыханное тело своего темнокожего шпиона.
− Да что ты? − искривил пухлые губы в усмешке мавр. − Принимаю.
Себастьян затаил дыхание.
Да, было такое, когда-то он отнесся к Флавию очень скверно. Но что было, то было, и потом, кто старое помянет — тому глаз вон. В общем, давно это было, да и неправда. Сейчас ему римлянин нравился, а почто страдать хорошему человеку-то? Пусть всякие Франкелены страдают, да предатели черножопые.
