— Наверное, нам сюда, — неуверенно сказал он, делая шаг к крайней левой двери.
— Почему сюда?
— Ну... во сне... мы вошли в эту дверь. Скажи, Таяна, мне показалось, что этот фантом не знает о том, что битва за Хрустальную цитадель была проиграна много веков назад, что там, наверху, одни лишь руины. Почему?
— Откуда ж я знаю, — усмехнулась волшебница. — Могу разве что предположить. Этот дух имеет довольно простое задание, вернее, не то чтобы простое, просто очень, как бы это сказать, жестко очерченное.
Таяна пустилась в долгие пространные объяснения, из которых можно было с уверенностью сделать только два вывода. Во-первых, она имеет самое смутное представление о том, как создавать подобных фантомов и, во-вторых, она готова говорить хоть о погоде, но, по возможности, оттянуть момент проникновения в библиотеку.
По ее мнению, явно не основанному на твердых знаниях, сам по себе призрак не замечает течения времени. Он слабеет, вложенные в него чары постепенно выдыхаются, но для самого фантома это значения не имеет, он осознает только те временные промежутки, когда выполняет свои обязанности. В остальные же часы, дни и годы пребывает в забытьи. Кроме того, в его задачу входит только библиотека, все, что нужно для этого, было задано при его создании, и ничто, кроме исчезновения или разрушения фантома не может изменить его памяти. Поэтому и слова Дениса о том, что Хрустальная цитадель давно пала, он не запомнит, и встретит следующего посетителя в столь же твердой уверенности, что оплот магии и поныне полон жизни.
Наконец она замолчала, и взглянула на Дениса чуть виновато, как будто бы прося прощения за то, что отняла столь много времени.
— Ну, пойдем?
Дверь также легко, без скрипа, отворилась — и Денис вздрогнул от неожиданности. Подсознательно он был вполне готов снова увидеть все то богатство, что явилось ему во сне. Но перед ним было нечто иное.
Длинные ряды пустых, припорошенных пылью полок. Это дерево оказалось не столь прочным, как пошедшее на изготовление дверей, а может, двери оберегали наложенные в седой древности чары. Часть стеллажей обвалилась, и теперь полусгнившие доски грудами лежали на полу, часть уцелела... но ни в том, ни в другом случае не было видно книг. Ни одной.
— О, Эрнис... — прошептала Таяна, и в ее голосе слышалось такое разочарование, что Денису стало вдруг безумно жалко волшебницу. Она шла сюда в надежде пусть не унести с собой, но хотя бы прямо здесь, пусть на несколько минут или часов, заглянуть в собрания древней мудрости. И ее надежды рухнули в одно мгновение. Денис видел, как в глазах девушки мелькнула предательская влага, ему вдруг безумно захотелось привлечь ее к себе, утешить, просто хотя бы погладить по голове. И только мысль о том, что он — никто, найденыш, неизвестно как попавший в этот мир, и живой до сих пор, во многом, благодаря стараниям самой Таяны... а она — титулованная волшебница, лицо в этом мире весьма значительное. И такой, несколько интимный, жест, возможно, будет ею воспринят как оскорбление.
Девушка быстро справилась с собой, и только стиснутые в ниточку губы выдавали, что она очень огорчена, вернее, даже зла. Ни на кого конкретно — просто на судьбу, поманившую обещанием подарка, и вдруг подло ее обманувшую.
Ряды пустых полок остались позади. В этом огромном помещении не было ни одной, даже самой захудалой книги. И здесь не было того, за чем они пришли. Не желая сдаваться, Денис, чихая от подымающихся в застоявшийся воздух клубов пыли, битый час копался в кучах мусора, но не нашел ни одного листа бумаги, или чего-нибудь подобного. Собственно, даже намека на упомянутый Оракулом каменный постамент не было видно.
— Дьен... Денис, здесь ее нет, — тихо сказала Волшебница, глядя на лицо своего спутника, мокрое от пота. Пыль, налипшая на кожу, превратила ее в странную, немного страшную, немного смешную маску.
— Значит, мы зря пришли?
— Ну не знаю, есть еще две двери. Пойдем, посмотрим там.
Он вытер тыльной стороной ладони лоб, еще больше размазав грязь.
— Ты сама в это веришь?
Вопрос прозвучал довольно резко. Может, в другое время и в другом месте Таяна бы сочла нужным обидеться, но сейчас он прекрасно понимала Дениса. Сама недавно испытывала нечто похожее.
— Я верю только своим глазам, — она чуть печально усмехнулась. — Да и то не всегда. Так что нам надо продолжить поиск.
— Что ж, — он взглянул на свою руку, потом достал из кармана кусок ткани, смочил его водой из запасной фляги (ту, что была еще наполовину наполнена вином, следовало бы поберечь) и принялся вытирать лицо. Закончив, он с некоторым сомнением несколько мгновений рассматривал лежащий в ладони грязный лоскут, затем отбросил его. — Что ж, пойдем.
Денис не знал, сколько прошло времени, да и нельзя сказать, чтобы это его особо волновало. Два часа, три, пять? Неважно... Важно было лишь то, что они нашли книгу.
Искателям сокровищ было бы где развернуться, и им понадобилось бы много повозок, чтобы увезти с собой добычу. Вычурное оружие, часть которого было сработано явно не под человеческую руку, слишком старое — и, поэтому, местами сильно проржавевшее. Целые сундуки магических реагентов, и часто встречающихся, и чрезвычайно редких, и оттого особенно дорогих. Ткани — большей частью довольно плохо сохранившиеся. Инструменты — от грубых, до довольно изящно сделанных. Странные предметы, о назначении которых можно было только догадываться. Даже конская упряжь.
Похоже было, что сюда сваливали все — в том числе и то, что стыдно хранить, но жалко выбросить. Среди гор этого хлама попадались предметы, к которым Таяна запрещала прикасаться, а были и такие, само приближение к которым заставляло шевелиться на голове волосы. Эти артефакты были напитаны магией — и сколь бы опытной волшебницей ни была Тэй, в некоторых случаях неосторожность могла стоить жизни даже ей. Видя ее явную обеспокоенность, Денис старался передвигаться по заваленному вещами помещению осторожно, и не прикасаться ни к чему. Даже если очень хотелось.
А желание временами появлялось — особенно тогда, когда взгляд падал на сваленное в кучи, стоящее в стойках и развешанное на стенах оружие. Его было много и, в основном, когда-то оно было дорогим. Здесь вряд ли можно было бы найти простой клинок, зато украшенные драгоценными камнями эфесы мелькали чуть не на каждом шагу. Пара мечей, на вид весьма функциональные, прямо-таки просились в руку. Но к одному из них Таяна просто запретила прикасаться, сообщив, что он прямо-таки до краев налит убийственными чарами. Первоначально они, вероятно, предназначались противникам хозяина этого оружия, но как поведут себя пробывшие в бездействии тысячу лет заклинания, было неизвестно. Второй меч был вполне обычным, и Денис уже было нацелился присоединить его к своему кинжалу, но вдруг вспомнил слова Оракула... и с некоторым огорчением отдернул руку.
Таяна бросила на него взгляд, наполненный смесью сочувствия и одобрения. Самой ей тоже хотелось опустить в мешок тот или иной предмет, но девушка прекрасно понимала, что явились они сюда не за этим. Хотя, конечно, если бы не угроза Оракула...
Каменный постамент был обнаружен в дальнем углу третьего зала, когда Денис уже окончательно отчаялся найти то, что нужно, и продолжал обходить Хранилище уже просто из одного упрямства. Наверное, поэтому в его голосе, когда он сказал Таяне, что обнаружил искомое, даже не прозвучало особой радости.
Книга и в самом деле лежала на каменном, гладком, будто бы отполированном, постаменте. Выглядела она отменно сохранившейся. Переплет, выполненный из черной кожи, был украшен массивными золотыми пряжками — а посреди него ярко-алым пламенем горели слова. Символы ничего не говорили Денису, но Таяна, несколько минут подумав, неуверенно заметила:
— Кажется, здесь написано что-то вроде "Свод заклинаний". Я могу неплохо читать записи, оставленные Древними, но этот язык еще более стар. Даже не знаю, сколько веков этим словам. В некоторых книгах встречается упоминание... думаю, я правильно узнала символы.
— Думаю, да, — кивнул Денис, ничуть не смущаясь от того, что его мнение здесь мало что значило. — И потом, Оракул же говорил, что мы должны принести ему магическую книгу.
Он протянул руку, подспудно ожидая, что книга как-то попытается воспрепятствовать похищению. Но этого не произошло — увесистый том легко отделился от каменного постамента.
— Не вздумай в нее заглядывать, — предупредила Таяна.
— Да я помню, помню...
— Все, суй ее в мешок, и пошли, мне еще выход открыть надо. Что там, наверху?
— Думаю, еще день.
— Тем более, надо торопиться. Менее всего мне хочется в темноте тащиться через выжженные земли.
Уже перед тем, как закрыть дверь в Хранилище, Денис вдруг хлопнул себя по лбу.
— Тэй... я флягу забыл.
— Где?
— Ну... там, возле постамента. Я быстро, ладно?
— Надеюсь, ты это не придумал, чтобы что-нибудь прикарманить, — пробормотала про себя Таяна, провожая взглядом удаляющуюся спину Дениса.
Сейчас ей надо было думать о другом. Для того чтобы открыть дверь изнутри, требовалось изменить заклинание. Оракул дал достаточно подробные инструкции, и все же Тэй была не вполне уверена, что у нее получится с первого раза. То, первое заклинание, хотя и было для нее новым, все же вполне соотносилось с каноническими правилами, и было достаточно логичным. Но оно предназначалось для того, чтобы попасть в Хранилище.
Таяна подозревала, что ранее выпускал гостей из подземелья именно призрак Магистра. Наверняка открытие магической двери входило в его умения — как, наверняка, и способность держать ее закрытой. И тот факт, что дверь захлопнулась прямо за их спинами, говорил о том, что эта магия все еще действует. А вот фантому вряд ли теперь по силам управлять вратами. Значит, надо попытаться обойти заклинание, пересилить его — и тогда им удастся выйти. Оракул утверждал, что у нее все получится, и Таяна изо всех сил старалась этому верить. Поскольку альтернативой было бы провести остаток жизни — не слишком продолжительный, учитывая отсутствие существенных запасов еды и воды — среди этих каменных стен в обществе друг друга и фантома. Не самая приятная перспектива.
Мысленно построив схему заклинания, она принялась аккуратно выискивать в нем огрехи — очень уж хотелось, чтобы все сработало сразу, с первой попытки. Две она еще выдержит, возможно, а третья просто свалит ее с ног. Мысленным взором она скользила вдоль линии заклинания, подправляя его на особо опасных участках. Постепенно общая картина стала вырисовываться, и Таяна вдруг почувствовала, что сможет. Сможет победить эту каменную дверь. И непременно с первого раза.
Она уже была готова начать, когда из двери появилась голова Дениса.
— Тэй...
— Да? Что-то случилось?
— Тэй, книга у тебя?
— Да, конечно. Здесь, в мешке... А что?
— Таяна, знаешь... книга снова лежит на постаменте. Именно там, где мы ее нашли.
Предчувствия не обманули девушку — заклинание сработало именно так, как должно было. Каменная плита послушно ушла в стену, освободив проход.
Снаружи был день — точнее, день, подходящий к концу. Все так же моросил мелкий противный дождь, все так же переливались миллионами разноцветных искр руины Хрустальной цитадели. Денис вдруг подумал — а каково приходилось обитателям этих стен раньше, когда эта земля не была еще покрыта вечным слоем низких, влажных облаков? Ведь стоит солнцу упасть на эти стены — и, возможно, вполне реально ослепнуть. Он мысленно усмехнулся — да уж, охота пуще неволи. Захотел бы он жить среди этого бриллиантового великолепия? Что-то подсказывало ему, что вряд ли.
— Нам надо торопиться, — дыхание девушки было неровным. Вряд ли сон на каменных плитах в достаточной мере восстановил ее силы. Денису уже не раз приходилось видеть волшебницу за работой, но раньше она никогда так не выматывалась. И сейчас он заметил, что облокотилась она о шероховатую стену отнюдь не просто так...
— Может, тебе нужно часок-другой передохнуть?
Она лишь покачала головой.
— Здесь дурное место... здесь толком и не отдохнешь. Нет уж, давай доберемся до скакунов, а там... там поглядим. Может, где-нибудь найдем хорошее местечко, там и заночуем. Но мне очень хочется убраться отсюда подальше.
Денис не стал ее расспрашивать, откуда взялось такое желание. Он и сам чувствовал себя неуютно — и не отпускало неприятное ощущение, что за каждым его шагом следят чьи-то внимательные глаза. Внимательные, и совсем не добрые.
Ни слова не говоря, он вскинул на плечо мешок с остатками припасов. И вновь, неосознанно, проверил, удобно ли ложится в ладонь рукоять висящего на поясе кинжала. Но вместо обтянутой кожей рукояти в ладонь вдруг лег прохладный ребристый предмет. От неожиданности Денис чуть не споткнулся, а затем уставился на то, что сжимала его рука. Сжимала естественно и непринужденно, как будто бы делала это десятки, сотни раз. Это была та самая странная штука, которую он взял у Таяны и сунул за пояс. Странно... он совсем забыл про нее, даже не чувствовал... а ведь не такая уж она и маленькая. Заметив, что Таяна внимательно смотрит на него, он попытался улыбнуться и изобразить на лице растерянность. Но сердце его ликовало — значит, он все же прав в своих предположениях. То, что забыл разум — помнит тело. А если помнит — значит, возможно, он сумеет вернуть и все остальное. Поможет ли Оракул, или нет... но приятно осознавать, что шансы все же есть. Конечно, между моторными реакциями и памятью глубокая пропасть...
Пыль облачками поднималась под ногами, быстро оседая, и надежно пряча следы так, что их не отыщет даже и самый опытный следопыт. Впрочем...
Впрочем, тому, кто провожал взглядом красно-золотых глаз уходящую пару, был безразличен пепел. Существо не нуждалось в обонянии или зорких глазах, чтобы проследить путь потенциальной жертвы. Хотя обладало в полной мере и тем, и другим.
Глаза на мгновение оторвались от ставших уже крошечными людей, и пробежали по мрачным тучам. По гибкому, сильному телу хищника прошла мелкая дрожь. Он не любил день — даже яркое солнце не причинило бы ему никакого вреда, хотя и было бы ему неприятно. Он был ночным охотником — и всегда, если был выбор, предпочитал нападать ночью. Он не был голоден, он вообще не знал, что такое голод. И в бой его вели совсем иные побуждения, недоступные простым смертным.
Хищник не был простым... и не был смертным.
Конечно, он знал, что может умереть. Умереть в бою, достойно и славно. Многочисленные схватки, которые ему пришлось встретить на своем долгом веку, оставили множество шрамов на покрывающем тело панцире. Хищник предполагал, что когда-нибудь найдется умелец, который сможет отыскать щель в несокрушимой броне. Он не думал о смерти — он просто допускал такую возможность, трезво оценивая свои шансы выйти победителем из того или другого поединка. Почти всегда он шел в бой с твердым убеждением, что противник его слаб, и не сможет оказать достойного сопротивления. И каждый раз его оценка оправдывалась в полной мере. Пару раз попадались достойные соперники... но он оказывался сильнее, быстрее и выносливее. А пара лишних борозд на костяных пластинах — не слишком большая цена за торжество победы.
