С каждым новым днем ожидание становилось все более и более мучительным. Анатолий мрачно посмотрел на стоящий перед ним графинчик с коктейлем из амброзии и местного аналога водки, и скривился. Организм, измученный вынужденным бездельем, уже не принимал наркотики, платный секс во всех видах давно надоел, а чем еще занять себя, Анатолий не знал. Виртуальные игры он не любил, он знал, что глупо относиться к ним слишком серьезно, но ничего не мог с собой поделать, стоило ему надеть виртуальный шлем, как он начинал не играть, а жить, и от этого терялось все очарование игры. Анатолий пробовал смотреть фильмы и читать книги, но чужие истории, выдуманные от начала и до конца, приелись очень быстро. Где-то он слышал, что в древние времена, лет двести-триста назад, обычный нетренированный человек мог прочитать книгу средних размеров всего за два-три дня. Анатолий никогда не понимал, в чем состоит интерес тратить столько времени на вникновение в истории, не имеющие никакого отношения к реальной жизни. Хотя, с другой стороны, может, это и не самый худший способ убить время.
Анатолий бросил еще один беглый взгляд на пляшущих мазохистов и скривился от отвращения. И зачем, спрашивается, он поперся в этот ресторан? Поверил рекламе, обещавшей нечто незабываемое, а на деле шоу мазохистов оказалось обыкновенными дурацкими плясками. Лучше бы здесь женщины танцевали.
Анатолий оглянулся, выискивая взглядом официанта, и увидел, что к его столику приближается невысокий араб средних лет. Интересно, что ему надо? Впрочем, какая разница? Хоть какое-то разнообразие...
Араб подошел к столику и поприветствовал Анатолия легким наклоном головы.
— Здравствуйте, господин Ратников, — сказал он. — Меня зовут Бахтияр, Ибрагим Бахтияр. Вы позволите присесть?
— Пожалуйста, — Анатолий указал взглядом на стул напротив, — присаживайтесь. Что вам угодно?
— Я хотел бы задать несколько вопросов.
— Задавайте.
— Это касается вашей последней миссии.
— Тогда лучше не трудитесь их формулировать, моя последняя миссия была строго конфиденциальна.
Ибрагим запустил руку за пазуху, вытащил разноцветную пластиковую карточку с собственной голографической фотографией и протянул ее Анатолию. Карточку, разумеется, а не только фотографию.
Анатолий взглянул на карточку и узнал, что подполковник Ибрагим Бахтияр состоит в штате управления планетарной безопасности Деметры в должности сотрудника. Да, конечно, они все тут сотрудники, настоящие должности фигурируют в удостоверениях крайне редко и только у самых больших боссов, которым, если вдуматься, удостоверять личность вообще не нужно, их и так все знают в лицо.
— Вставьте ее в вашу мобилу, — посоветовал Ибрагим, — проверьте цифровую подпись.
— Я и так верю, — сказал Анатолий.
На всякий случай он на мгновение включил лобный сканер. Подполковник Бахтияр был идентифицирован как боец класса C с электрическим пистолетом в подмышечной кобуре и полным набором боевых имплантантов, включая аналогичный сканер, который в данный момент изучал Анатолия.
— Вы служили в армии, — констатировал Ибрагим, — притом в офицерском чине. Десант?
Анатолий кивнул.
— Если не секрет, по какой причине уволились?
— Психологические проблемы.
Ибрагим кивнул, подчеркнуто безразлично, и отвел взгляд. Анатолий поспешил уточнить:
— Это не то, что вы подумали. Я просто... я был на Гае, когда кришнаиты подняли мятеж, мне пришлось убить четверых подростков, это была самооборона, но...
— У вас в мозгу остался блок, который психиатры не смогли снять, — продолжил Ибрагим. — Я знаю, это бывает, в этом нет ничего позорного.
— А кто говорит... — начал Анатолий, но смущенно умолк. В этом действительно не было ничего позорного, комплексовать по этому поводу глупо, но Анатолий ничего не мог с собой поделать, он до сих пор воспринимал тот эпизод как нечто ужасное.
— Вы все-таки посмотрите на файлы моего удостоверения, — вкрадчиво произнес Ибрагим.
Анатолий посмотрел. Все цифровые подписи были в порядке.
— Посмотрите дополнительные атрибуты, — продолжал настаивать Ибрагим.
— Разве они открыты? — удивился Анатолий.
— Открыты. Посмотрите.
— Посмотрел. Ну и что? Что это означает?
— Посмотрите на уровень важности текущей миссии.
— Высший. И что?
— Вы не слышали про лицензию на убийство?
До Анатолия дошло.
— Это она и есть?
— Она самая.
— Если я откажусь отвечать на ваши вопросы, вы имеете право убить меня на месте и вам ничего не будет?
— Немного грубовато, но правильно. Нет-нет, не подумайте, я не собираюсь идти на такие крайние меры...
— Я могу сообщить о нашем разговоре господину Пуудли?
— Это ваш начальник?
— Да.
— Давайте решим по окончании разговора.
— Вы так уверены, что я буду с вами разговаривать?
— А что, нет?
— Я еще не принял решение. Допустим, чисто теоретически, я откажусь. Что вы сделаете?
— Встану и уйду. Разве я похож на идиота, чтобы нападать на бойца класса Е, пусть даже и безоружного?
— Тогда, пожалуй, я откажусь.
— Можно, я задам вопрос, не относящийся к вашей миссии?
— Пожалуйста.
— Как вы думаете, с какой целью мог быть изготовлен компактный ядерный заряд мощностью десять мегатонн?
— Разве такие бывают?
— Бывают.
— Зачем?
— Я вас и спрашиваю, зачем.
— Понятия не имею. Может, кому-то захотелось изменить орбиту астероида? Или во вселенной обнаружилась чужая раса, сравнимая с человечеством по военной мощи?
— Больше ничего в голову не приходит?
— Ничего.
— Вот и мне тоже ничего не приходит. Никак не могу сообразить, кому мог понадобиться такой мощный заряд на этой тихой планете. Ладно, не буду вас больше отвлекать. В моем удостоверении есть контактный адрес, сохраните его и давайте сюда карту, мне пора идти.
— Подождите! — Анатолию показалось, что он начал понимать, к чему ведут намеки Ибрагима. Допустим, внутри той статуи была какая-то соль на основе тория... или даже чистый торий... да хоть плутоний... нет, что бы там ни было, десять мегатонн никак не получается. Ну сто килотонн, ну пусть даже двести, но и все.
— Вы ошибаетесь, — сказал Анатолий, — тот груз не был радиоактивен. И еще там никак не могло быть больше двухсот килотонн. Даже если допустить, что вся... что весь объект изготовлен из чистого плутония, больше двухсот килотонн все равно никак не получается.
— Двухсот? — переспросил Ибрагим. — Вы уверены, что именно двухсот, а не четырехсот?
Анатолий решил, что настало время воспользоваться имплантантами. Короткая мысленная команда, и в кровь отправилась солидная порция аскорбиновой кислоты, гораздо меньшая порция ацетилсалициловой кислоты и совсем небольшая доза адреналина. Опьянение начало отступать, голова быстро прояснялась. Четырехсот, значит... черт возьми, что он имеет ввиду?
— Вы знаете, что с этой статуей что-то не в порядке, — заявил Ибрагим. — Хотите, я расскажу, что произошло? Еще на Гефесте вы почувствовали неладное, вы начали свое маленькое расследование и кое-что успели обнаружить, но в самый неподходящий момент пришел поезд на Деметру, вам пришлось ехать, вы хотели продолжить расследование здесь, но миссия неожиданно завершилась и теперь вы пытаетесь забыть все, что было, но все забыть у вас не получается. Я неправ?
Анатолий молчал. Ибрагим был прав, но Анатолий не мог просто так взять и нарушить самое главное правило курьера высшей категории. Курьеров высшей категории нанимают не потому, что они сильные, ловкие и хорошо владеют оружием. Курьеры высшей категории умеют хранить тайну, и это самое главное из того, что отличает их от простых мальчиков на побегушках.
— Десять мегатонн, — повторил Ибрагим, — и это самая минимальная оценка. Давайте мою карту.
Анатолий вытащил удостоверение Ибрагима из собственной мобилы, но не отдал его хозяину, а замер на месте, глядя прямо в глаза трехмерного голографического араба, таращившегося немигающим взглядом из иллюзорного пространства внутри разноцветного пластика.
— Террористы? — спросил Анатолий.
— Нет, рекламная акция "Кока-колы", — скривился Ибрагим. — Я очень хочу подобрать другое объяснение, но не могу. Если придумаете что-нибудь правдоподобное, обязательно позвоните, вы избавите меня от бессонницы.
— Наш разговор останется между нами? — спросил Анатолий.
Он чувствовал, что делает ошибку, но что-то подсказывало ему, что сейчас любое его действие будет ошибкой, и что из всех возможных ошибок он выбирает наименьшую.
— Конечно, — кивнул Ибрагим. — Вы сомневаетесь? Боитесь, что я буду вас вербовать? Сами подумайте, зачем нам агент на Земле? Как часто вы бываете на Деметре, раз в три года или в пять?
— Хорошо, — решился Анатолий, — я расскажу вам про этот объект. Но вы должны рассказать мне, что он собой представляет.
— Разве вы не знаете? — деланно удивился Ибрагим.
— Нет, не знаю. Вы правы, я начал свое маленькое расследование, но закончить его мне не дали.
Ибрагим задумался на несколько секунд.
— Хорошо, — сказал он, — я расскажу вам, что находится внутри статуи. Только сначала говорите вы, я не хочу, чтобы на ваш рассказ повлияла моя информация.
— Согласен, — кивнул Анатолий. — Что вас интересует?
— Все. Вся история от начала до конца.
Анатолий набрал в грудь побольше воздуха и начал говорить:
— Когда пришел заказ, я был на Земле. Заказ пришел обычным порядком, заказчиком была компания "Уйгурский Палладий", филиал на Гефесте, в качестве контактного лица был указан некий Сяо Ван Гу. Груз был описан как компактный и конфиденциальный, характер груза и место назначения не уточнялись, для конфиденциальных грузов это в порядке вещей. Короче, совершенно обычный заказ.
— Разве на Гефесте не нашлось курьера высшей категории? — удивился Ибрагим.
— "Истерн Дивайд" не имеет представительства на Гефесте. Тот рынок практически монополизирован корпорацией DLH.
— Тогда почему этот Сяо Ван Гу обратился к вашей компании?
— Сяо Ван Гу к нам не обращался, обратился кто-то другой. Почему? Честно говоря, не знаю, я об этом даже и не задумывался. Может быть, они с самого начала предусмотрели вариант, что я что-то заподозрю, и специально подобрали такого курьера, который в случае чего не сможет провести нормальное расследование.
— Скорее всего, — кивнул Ибрагим. — Но продолжайте.
— Я прибыл на Гефест 22 марта, тем самым поездом, с которого началась так называемая буря в подпространстве. Мы ехали с Земли всего двадцать два часа.
— Да, я помню, об этом было в новостях. Вы установили рекорд.
— Да, рекорд. Когда мы прибыли на Гефест, нас никто не ждал. На вокзале творился сущий бардак, у большинства пассажиров еще не начала действовать прививка, а поезд надо было освобождать, потому что по нормативам на погрузку-разгрузку отводится всего час, а новые пассажиры еще не успели подтянуться, материалы, которые нужно погрузить в грузовой отсек, еще не прибыли на склад... короче, бардак творился полнейший. Я прибыл к Сяо Ван Гу, про меня никто ничего не знал, секретарша попыталась меня не впустить, Сяо Ван попытался меня выгнать, и в конце концов выгнал, только более уважительно.
— Этот Сяо Ван — кто он такой? — перебил Анатолия Ибрагим.
— Начальник отдела логистики "Уйгурского Палладия" на Гефесте. Один из их топ-менеджеров.
— Странно, что он ничего не знал о ценном грузе, для которого выписали курьера высшей категории.
— Такое иногда бывает, корпоративные интриги... Они во всем разобрались к концу следующего дня, меня срочно вызвали к Сяо Вану и вручили груз.
— Что за груз?
— Можно подумать, вы не знаете.
— Меня интересует ваше представление о нем.
— Это золотая статуэтка, изображает цверга в натуральную величину. Я кое-что выяснил насчет нее... но по порядку. При передаче груза присутствовал некто Джон Рамирес, какой-то их мелкий начальник, кажется, он называл свою должность, когда представлялся... не помню. Вначале они хотели передать мне кота в мешке, но фазовой печати у них не было, они вообще не знали, что это такое...
— А что это такое?
— С ее помощью запечатывают контейнер фазовым полем. В течение заданного времени внутренность контейнера выпадает из евклидова пространства, туда нельзя проникнуть никакими известными средствами. Очень ценные грузы транспортируются только так.
— Вам приходилось транспортировать такие грузы?
— Нет, нам рассказывали про фазовые печати на курсах повышения квалификации. Так вот, им пришлось показать мне эту статую, а потом... это трудно объяснить... мне показалось, что здесь что-то не в порядке. Тогда я не смог сформулировать, что мне показалось подозрительным, да и сейчас не вполне понимаю...
— Неважно. Интуиция подсказала вам, что дело нечисто. Что вы сделали?
— Прежде всего я сфотографировал статую и показал фотографии одному знакомому ксенологу, мы с ней ехали в одном купе.
Ибрагим резко подался вперед.
— И что? — спросил он, не замечая, как с его лица упала невидимая маска равнодушного безразличия.
— Статую изготовили люди, — заявил Анатолий и потрясенно умолк, увидев, как лицо Ибрагима помертвело, а кулаки сжались. Но это длилось только одно мгновение, затем Ибрагим снова овладел собой.
— Вы уверены? — спросил он. — Почему?
— Во-первых, узор на спине цверга не имеет никакого смысла. Однажды, еще на Земле, я был в Японии. В качестве сувенира я купил рубашку с иероглифами на спине. Знаете, что там было написано?
— Плюньте в меня? — предположил Ибрагим.
— Нет, там было написано "я глупый американский урод, который совсем не понимает по-японски". Я действительно не понимал по-японски, мне казалось, что это обычные иероглифы, да они, собственно, и были обычными... На спине цверга написано примерно то же самое.
— Что конкретно?
— Абсолютная бессмыслица, случайный набор символов. Рамирес и Сяо Ван говорили мне, что этой статуе миллион лет, но там несколько раз встречается иероглиф, который у цвергов обозначает человека. На боках статуи изображены сакральные узоры цвергов, но с грубейшими ошибками. Это как если бы на кришнаитской иконе нарисовали Бильбо Бэггинса с нимбом над головой.
— Я понял. Это было во-первых, а что во-вторых?
— Во-вторых, микропузырьки. Когда делают отливку, под поверхностью...
— Я знаю, что такое микропузырьки. Что в них обнаружилось?
— Атмосфера Гефеста, кондиционированная для человеческого употребления. Качество очистки воздуха очень низкое, с большой вероятностью статую отливали в передвижной геологической лаборатории.
— Возраст статуи удалось определить?
— Нет, профессор Дао Лан сказал, что на Гефесте это невозможно. Это как-то связано с тем, что ее отливали не на поверхности, а в подземелье.
— Профессор Дао Лан — это тот самый ксенолог?
— Нет, ксенолога звали Ху Цзяо, она женщина. Дао Лан — профессор Новокузбасского университета, я заказал у него экспертизу.
— Что-нибудь еще удалось выяснить?
