Получив деньги, извозчик тронул с места под традиционное выражение: — Благодарствую, барин.
Сбросив ботинки и пальто, я первым делом сделал себе горячий чай и только после нескольких глотков, стал внимательно осматривать библию. Как и в первый раз, не обнаружив ничего подозрительного, осторожно отодрал картонные картинки с обложки. Никаких записей или наметок под ними, не обнаружив, я вплотную взялся за картинки. И тут я нашел, что искал. Листочки папиросной бумаги, сложенные вчетверо, лежали посреди склеенных по краям двух картонок. Осторожно развернул их и стал рассматривать. Это был чертеж какой-то болотистой местности, ведущей к нему реки и пометки к нему. Судя по всему, это были вехи, обозначающие тропу, выводящую на остров. В его левой части стоял крестик, но, ни одного названия, где это место находится или хотя бы было написано название реки, так нет же. Ничего не было.
"То есть, должна быть вторая половина плана и я даже знаю, что она есть у пресловутого Хозяина, вот только хорошо бы знать его имя. Какой отсюда можно сделать вывод? Это доверенный человек из ближайшего окружения Крупинина, который знал его тайну. Или случайно узнал".
Правда, тут сразу возникала куча вопросов. Почему поиски начались только год тому назад? Хозяин узнал о его тайне уже после смерти купца? Потом он нанимает бандитов, но не для того чтобы силой выпытать из девушки сведения, а чтобы подсунуть ей жениха — прохвоста, и уже затем получить возможность спокойно рыться в ее вещах. Все это выглядело не менее странно и абсолютно нелогично.
"Почему узнав из письма о карте, сразу не напали на квартиру профессора и не забрали библию?".
Одни вопросы и на них нет ответов. Взял кружку и сделал глоток. Чай давно остыл. Посмотрел на часы. На них сейчас было двадцать пять минут одиннадцатого.
"Так. Что я имею? Карту,... и Хозяина, который, скорее всего, уже знает о сосуществовании плана, а так же о двух лицах, имеющих к нему прямое отношение. Что в этом случае он будет делать? Гм. Я бы на его месте вплотную взялся за профессора, а когда узнал, что карта отдана второму человеку, то... заглянул бы к нему в гости. Или подловил на улице. Нет! Только налет на квартиру, причем в самое ближайшее время, пока карта на руках, а не лежит в банке или еще в каком-нибудь месте. Профессора они легко сломают, а вот меня.... И они это знают. Значит, что-то особенное придумают. Надо думать".
Пока я просчитывал варианты развития событий, в гостинице, расположенной недалеко от Николаевского вокзала состоялся разговор, который имел непосредственное отношение ко мне.
В номере, который обычно снимали купцы средней руки, было много лепнины, типа, ракушек и амфор, а на мебели бесчисленное количество резных завитушек и всяких спиралей. Тяжелые бархатные шторы, массивные рамы, развешанных по стенам картин, и плюшевая обивка мебели завершало убранство номера, которое импонировала приезжим купцам, которые простодушно считали все эти детали признаками роскоши. Сейчас в этом номере, снятом на имя господина Задунайского Аркадия Ипполитовича сейчас сидело за столом, друг напротив друга, два человека. Хозяин номера, одетый в костюм, пошитый явно в дорогой мастерской, курил папиросу. Его серый шелковый галстук выглядел нарядно на фоне белоснежной, отлично накрахмаленной рубашки. Гость, в отличие от хозяина сидел в тяжелом черном пальто, застегнутом на все пуговицы. Снял только меховую шапку, которая сейчас лежала перед ним на столе. На его лице, худом и потасканном, как у человека, не знающего границ своим страстям, если присмотреться внимательному человеку, лежала печать злобы и жестокости.
— Мы вроде все решили, Пиво.
— Решили, Хозяин. Адреса знаем. Не фраера, сработаем как надо!
— Уже один раз сработали и что от той кодлы осталось?
— Да это все Артист. Он, видите ли, месть задумал. Да и бугай этот шустрым оказался. Теперь пусть только взбрыкнет, Солдат из пушки его в раз завалит.
— Этот Богуславский, сам говорил, что троих в подвале положил. Не мало вас будет?
— Не. В самый раз. Мы теперь осторожные. У нас с Солдатом по шпалеру, а Бардым лихо с ножом работает. Правда, по мокрому делу он не ходил, но так и не в нем вопрос.
Провернем дело, не сумлевайся. Теперь, Хозяин, насчет денег перетрем. Ведь мы запросто так не работаем.
— Вот, как и обещал, — рука Хозяина скользнула за отворот пиджака, вытащила мешочек и бросила на стол. В нем глухо звякнул металл. Золото.
Бандит взвесил мешочек на ладони и, глядя на своего собеседника, спросил:
— Остальные когда?
— Как договаривались.
— Тогда, до завтра.
Выйдя из дверей с зеркальными стеклами и перейдя на другую сторону улицу, бандит покосился на гостиницу, презрительно сплюнул, затем влился в толпу и быстро зашагал к месту встречи.
Утром, собираясь на тренировку, я решил, что профессора надо взять под опеку на ближайшие дни. Только как это сделать? Иконников, насколько я мог его изучить, был человеком легкого характера, но при этом самолюбивым и если решит, что охрана ему не нужна, то недовольства и упреков будет столько, что через край начнут литься. Впрочем, я исходил из того, что бандиты по своей простоте мудрить не будут и в первую очередь выйдут на меня, но все получилось и проще и сложнее. Короче говоря, все не так. Заскочив по дороге перекусить, я затем намеревался забежать домой, переодеться, а после отправиться в университет, чтобы переговорить с профессором по поводу моих опасений.
Телефонный звонок раздался, когда я в прихожей уже снимал с вешалки пальто. Поднял трубку. Звонила приходящая прислуга Иконникова Анастасия Павловна, испуганная и взвинченная.
— Сергей Александрович! Беда-то, какая! С Павлом Антоновичем плохо! Он хочет, чтобы вы приехали. Прямо сейчас!
Связь оборвалась. Я собрался перезвонить, но тут же передумал. Надо ехать и все разузнать на месте. Надев пальто, положил в карман наган, в дополнение к пистолету, находящимся у меня в подмышечной кобуре, потом подошел к двери и повернул ключ. Открыл дверь. Прямо передо мной на пороге стояла мужская фигура, вторая, за ним, сбоку и справа. Пока сознание отмечало неожиданный факт появления незнакомца на моем пороге, участок мозга, отвечавший за боевые рефлексы, сработал первым, вычленив главную опасность — занесенный для удара кулак с одетым на него кастетом. Спустя несколько секунд бандит с кастетом уже падал на пол, а его подельник, не ожидавший столь быстрой и резкой реакции, был вынужден отскочить. Ему не хватило какой-то пары секунд, чтобы направить на меня наган и выстрелить.
Когда я затащил второе тело в квартиру, щелкнул замок у моих соседей, и в проеме двери появился заспанный и зевающий во все горло генерал-отставник. Багиров Валерий Сергеевич. Они с женой нередко засиживались за картами допоздна, а потом нередко спали полдня.
— Здравствуйте, Сергей Александрович.
— Здравствуйте, Валерий Сергеевич. Вы чего-то хотели?
— Супруга на кухню пошла и вдруг шум услышала. Меня растолкала и говорит: иди, глянь. Ничего не слышали?
— Да это я. Вышел, а потом вспомнил, что забыл одну вещь. Пришлось вернуться. Ну, и с досады громко хлопнул. Вы уж извините великодушно.
— Так и скажу супружнице. Сила у вас немалая, а двери у нас дубовые.... Осторожнее надо быть, батенька, а то ведь так весь дом ненароком развалите, — и отставник усмехнулся в пушистые усы.
— Первый и последний раз, Валерий Сергеевич. Низкий поклон передавайте от меня Наталье Никитишне. И мои самые глубочайшие извинения за причиненное беспокойство.
Сосед кивнул головой, дескать, передам и, зевнув напоследок, скрылся за дверью. Я, в свою очередь, закрыл за собой дверь. Незваных гостей я сначала обыскал, а затем примотал обоих к стульям. Оба имели по кастету и нагану. Привел в чувство, затем пару минут их разглядывал. Один из двоих был широкоплечий, ширококостный мужчина, лет сорока, с простым и грубым лицом. Отличительные приметы: глубокий короткий шрам на подбородке, и нос был явно когда-то перебит. Второй был такого же возраста, но при этом жилистый и худой. Его серые на выкате глаза смотрели на меня с волчьей ненавистью.
— Отвечать коротко и четко. Иначе будет очень больно. Вы меня поняли?
Широкоплечий бандит, глядя мне в лицо, глаза в глаза, не разжимая губ, длинно сплюнул на пол. В следующую секунду я ткнул его фалангами пальцев под кадык. Он закашлялся, глаза побелели и вылезли из орбит. Он задергался в веревках изо всех сил, хрипя от боли и нехватки воздуха. Второй бандит, с ужасом смотрел на бьющегося в судорогах подельника.
— Теперь твоя очередь. Или скажешь все, или.... Погоди, а я ведь где-то тебя видел. Точно. Ты, ведь, Пиво?
— Узнал, все-таки, — обреченно сознался он.
— Что с профессором?
— Если все как на духу выложу, отпустишь?
— Нет. Таким как ты место на кладбище, но есть и другой вариант. Расскажешь, сдам полиции. Выбор за тобой.
— Хорош выбор, — бандит скривился. — Ладно. Колюсь. Нам от тебя документ нужен. Карта, план или что-то вроде. Решили тебя по-хитрому взять. Значит, выманить из квартиры и взять в оборот. На квартиру профессора пошел Бардым. Это он заставил кухарку профессора телефонировать, а теперь ее сторожит, ждет нашего звонка. Если бы у нас все сложилось, то мы должны были ему телефонировать и сказать, чтобы уходил. Если бы план не нашелся, то пошли бы на квартиру профессора.
"Профессору ничего не угрожает, как и Степановне, так что время есть".
— Кто Хозяин?
Головорез громко сглотнул слюну.
— И про него знаешь? От кого, если не секрет?
— От Сашки — Артиста.
— Вот же падаль продажная! Из-за него, шкуры, все так вышло! И он.... Погоди, да ты меня на понт берешь! Мне потом верные люди сказали, что кончили Артиста на квартире Ножа.... — тут бандит неожиданно замолк, какое-то время как-то странно смотрел на меня и потом неуверенно спросил. — Ты... его что ли?
Я промолчал. Пусть думает, что хочет.
— И Шкета... там же положили. Значит, это ты их обоих. Засаду им устроил. Я-то голову ломал, как оно могло так получиться.
— Тебе тогда повезло, — вскользь заметил я. — Вот только, думаю, насколько твоего везения еще хватит?
Бандит окончательно понявший, что нарвался на такого же зверя, как и он сам, только еще более крупного и матерого, окончательно перепугался. Юлить и обманывать, не было никакого смысла, так как перед ним стоял человек, который один, почти голыми руками, расправился с целой бандой. И он действительно может себя считать счастливчиком.
"По всему выходит, что лучше мне на каторгу пойти, чем потом со сломанной шеей в канаве найдут, — подвел итог своим мыслям Пиво и начал рассказывать: —
— Начала всего не знаю. Меня Нож нашел, когда уже Сашку — Артиста к делу пристроили в качестве жениха к Машке. Потом мне уже рассказали, что задумал Хозяин, я тогда только его кличку знал. Хотел он подобраться к документам этой самой вдовушки, но зачем, мне было невдомек. Я понимаю, денег с нее состричь, благо у нее их миллионы.
Все шло хорошо, пока ты Артисту дорогу не перешел. Тот уже полностью в свою роль вошел, и захотелось ему мести. Никому не сказал, падла. На стороне людей нашел, сучонок. А там и ты нарисовался. И все пошло к чертям! Как только ты со всеми разобрался, Машка исчезла, а вслед за ней и Хозяин. Потом спустя пару месяцев меня нашли. Как оказалось, Хозяин всех нас в лицо знал. Нож ему издали нас всех показывал. И где найти тоже. Подкинул денег и приказал следить за профессором. Дескать, когда письмо придет или сама Машка приедет, чтобы знать дал. А сам наездами сюда приезжал, неделю-другую поживет и уезжает. Так и с письмом получилось. Я ему сразу телеграмму отбил. Потом Бардыма в квартиру профессора наладил, он, то письмо нашел и мне передал. Осталось ждать. Когда ты к нему в гости пришел, окончательно стало ясно, что ты в это дело не просто так ввязался. Вчера приехал Хозяин. Мы с ним перетерли, и думали сегодня все кончить, а оно вон как обернулось.
— Где его найти?
— В гостинице "Купеческая", за Николаевским вокзалом. Семнадцатый номер.
Он сейчас сидит и телефонного звонка ждет.
— Фамилия?
— Задунайский. Только липовая она.
Подошел и отвязал Пиво.
— Телефонируй Бардыму: пусть уходит. Хватит ему старуху пугать.
После того, как бандит положил трубку, в его глазах снова появился страх, рассосавшийся во время разговора. Он понимал, что уже не нужен, а значит....
— Теперь ответь мне....
Узнав, что мне было нужно, я сказал:
— Садись. Привяжу.
После того, как основательно его привязал, я ударил его ребром ладони под ухо, надолго приведя в беспамятство. То же самое проделал и со вторым бандитом. Проверил еще раз узлы и вышел из квартиры. До гостиницы добрался быстро. Подойдя к номеру, осторожно постучал. Ответил Задунайский не сразу, спустя пару минут, после моего второго стука.
— Кто? — раздался из-за двери глухой голос.
— Я от Пива.
— Не знаю такого! Будете еще стучать — полицию вызову! — голос за дверью стал тонкий и ломаный, явно от испуга.
— Его малость покалечили. Сам не мог прийти. Просил передать: бумагу взяли. Ну, я похилял.
— Погоди!
В душе человека, стоящего за дверью, сейчас боролись страх, жадность и осторожность.
— Бумага с тобой?
— Нет.
— Где сейчас Пиво?
— Лежит у подруги. Сказал, что ты знаешь, где его найти.
— А что с этим бугаем?
— Солдат его порешил, — кличку второго головореза, я узнал от Пива. — Все. Хорош бадягу разводить. Мне хилять надо.
— Пиво сейчас у Машки с Басманной?
— Какая Машка, фраер! Там Таська борделем заправляет. У нее он.
Щелкнул ключ в замке.
"Похоже, проверочный тест я сдал".
Не успела дверь открыться, как я сходу шагнул через порог. Хозяин номера чисто автоматически шагнул назад. При виде меня в его глазах заплескался ужас. Он меня знал, а вернее сказать, видел со стороны. Я усмехнулся, а затем неожиданным и быстрым движением ударил стоявшего передо мной хозяина номера в солнечное сплетение.
Задунайского сразу согнуло пополам от жуткой боли в животе. Судорожно хватая ртом воздух, он скорчился. Повернувшись, я закрыл за собой дверь, потом вытащил ключ. Подойдя к столу, уселся на стул, а затем положил ключ на столешницу. Какое-то время разглядывал полусогнутую фигуру, стоявшую у двери. Человек, лет тридцати пяти, производил странное и двойственное впечатление. Хорошо пошитый костюм и в тон подобранный галстук великосветского хлыща и тут же напомаженные волосы и нафабренные усики, от которых откровенно несло деревенским лавочником. Закончив осмотр, сказал: — Давай знакомиться, господин хороший. Вижу, ты меня знаешь, а я тебя — нет. Нехорошо как-то.
Задунайский доковылял до стула, сел. Вытер слезы на глазах. Причем смотрел не на меня, а в пол, стараясь выглядеть как можно более незаметным и безобидным, одновременно пытаясь что-то лихорадочно придумать, чтобы оправдаться во всей этой истории. Я посмотрел по сторонам. Ракушки, завитушки, плюш, бархат. Все то, что любили купцы.
