Фантош. Книга первая.

— Мы придём.

'Мы' слетело с губ легко и естественно, так, что наследник и не заметил. Зато гувернантка была поражена в самое сердце. Круглыми от растерянности глазами, она с минуту смотрела на Дигнара, а потом улыбнулась и с воодушевлением произнесла:

— Спасибо. Я очень рада, Ваше высочество.

— Чему?

— Вы, наконец-то, приняли меня.

— А... — только и смог выдавить Дигнар.

Он поспешно поднял книгу, бросил её в кресло и стрелой понёсся в гардеробную, на ходу зовя слугу. Заявление Гражидо настолько потрясло наследника, что он забыл и о паже, и о его обещании. 'Надо же, какая наивная, — думал Дигнар, облачаясь в вечерний костюм. — И что я себе напридумывал? Разве она монстр? Обычная баба, только размеры внушительные. Нужно было не беситься, а наблюдать! Давно бы от неё избавился!'

Но наблюдать за Гражидо наследнику не понадобилось, потому что дальше последовал самый умопомрачительный и запоминающийся ужин в его жизни. Что именно, как и когда подсыпал проныра-паж грозной гувернантке Дигнар узнал позже, но эффект от зелья оказался феерическим. В первые минуты трапезы госпожа Зарэл с благообразной миной слушала сатрапа, изредка отвечала на его вопросы или просто кивала в ответ на острые замечания, а потом начался настоящий цирк.

— Как провёл день мой сын? — спросил правитель, и Дигнар скривился: он терпеть не мог, когда отец говорил о нём в третьем лице.

Но слова гувернантки заставили наследника ошарашено вытянуть лицо и навострить уши.

— Ваш сын туп, ленив и нахален, как портовая шлюха! — не моргнув глазом, заявила Гражидо и язвительно добавила: — Впрочем, ему есть с кого брать пример!

И понеслось. Казалось, речам гувернантки не будет конца. В каких только извращениях и постыдных поступках не обвинила она правящую семью: убийствах, изнасилованиях, воровстве, угнетении женщин и всех тиратцев, а так же в безосновательной ненависти к магическим народам. Сатрап с сыном, разинув рты, слушали её откровения. Они были так изумлены, что ни разу не перебили разошедшуюся гувернантку. Наверное, её пламенное выступление продолжалось бы ещё очень долго, но, на свою беду, Гражидо схватилась за нож. Собиралась ли она напасть на сатрапа или это был неосознанный жест, осталось неизвестным. Дигнар глазом моргнуть не успел, а обезглавленное тело свалилась со стула, и вокруг него начала расползаться большая кровавая лужа. Поджав ноги, чтобы не запачкать любимые сапоги, наследник с завистью посмотрел на отцовского фантоша, вытирающего меч о подол платья Гражидо, с радостным взглядом проводил катившуюся к стене голову мучительницы и подумал: 'Кажется, у меня появился друг'.

Последовавшую за смертью гувернантки отцовскую отповедь Дигнар слушал вполуха. Даже заявление сатрапа о том, что он не верит, будто Гражидо на самом деле думала так, как говорила, на наследника впечатление не произвело. Он смотрел, как бледные до синевы слуги вытаскивают из столовой труп Зарэл, и представлял, как будет веселиться с пажом, когда они познакомятся поближе.

— Я знаю, это твоих рук дело! — проворчал сатрап, на что Дигнар лишь пожал плечами:

— Докажи.

Правитель с изумлением взглянул на сына и вдруг широко улыбнулся:

— А я и не заметил, как ты вырос, Диги.

И наследник улыбнулся в ответ, поняв, что буря миновала.

— В одном Гражидо была права: мне есть у кого учиться, папа. И я учусь!

Это была не лесть, а констатация факта, и сатрап предпочёл не развивать тему. После ужина он отпустил сына и не стал возражать, когда Дигнар забрал с собой пажа. Были они в сговоре или нет, теперь значения не имело — Гражидо мертва, а приятелем Шанир должен был стать, что надо. За два месяца правитель хорошо изучил мальчишку.

С той минуты, как за Дигнаром и Шаниром закрылись двери столовой, они стали неразлучными. Их дружба складывалась на удивление гладко, почти не садясь на мели и не натыкаясь на подводные камни. А детское размахивание кулаками всегда перерастало в бурное веселье.

Через год, с молчаливого согласия сатрапа, Дигнар подарил Шаниру фантоша. Они вместе ездили в Геббинат, и сын министра выбрал себе фантоша по имени Ключ. Стоил тот, как небольшой замок, и придворные, изрыгая потоки желчи и яда, даже пустили слух о том, что Дигнар воспылал к приятелю запретной страстью, однако через пару лет слух рассеялся сам по себе: наследник справил тринадцатилетние, получил официальный статус мужчины и вместе с приятелем пустился во все тяжкие. Сначала сатрап лишь посмеивался, когда к нему на поклон потянулись отцы обрюхаченных девиц, но когда их поток стал почти непрерывным, быстренько приструнил зарвавшихся молокососов, пообещав отправить на военную службу. Юноши вняли угрозам, но амурных похождений не прекратили, просто действовать стали осторожнее. К тому же Саттол-старший очень вовремя рассказал деткам о том, что секс может быть не только приятным, но и безопасным...

— О чём ты думаешь? — поинтересовался Шанир, когда ему надоело ехать молча.

Саттол, по мнению Дигнара, вообще, был несколько болтлив, но это, как ни странно, не раздражало. Возможно, потому, что приятель всегда чувствовал собеседника и никогда не переступал черты, за которой возникает ссора.

— О безопасном сексе, — пожал плечами наследник, и Шанир громко рассмеялся:

— Здесь? В чистом поле? Ты пугаешь меня, Диги!

Наследник не счёл нужным ответить, зная, что в противном случае остановить ёрничанье приятеля будет трудно. Но Шанир, которого неожиданное путешествие привело в прекрасное расположение духа, не желал отступать, и ход его мыслей Дигнару не понравился.

— Ты запал на ликанскую ведьму, Диги! — со скорбной интонацией заявил Саттол. — Всё-таки не зря говорят: женитьба меняет человека. И, в твоём случае, далеко не в лучшую сторону. Я бы понял, будь у неё фигура, пред которой подламываются колени и руки горят огнём. Но твоя Гедерика?! Что ты в ней нашёл?

В темноте Дигнар не видел лица приятеля, но мог поклясться, что его глаза источают насмешку. Вредную, сочувствующую, как раз такую, какую наследник особенно не любил.

— Заткнись, Шани!

— Почему?

— Потому что ерунду несёшь! Сам знаешь ответ и всё равно спрашиваешь!

— Одно дело — догадываться, другое — знать наверняка.

Дигнар мысленно застонал, но ответил, понимая, что друг не отвяжется:

— Я не нашёл в ней ничего. Ни-че-го! Искал-искал, но тщетно. Щепка, она и есть щепка! Доволен?

— Невероятно! — Шанир протянул руку и хлопнул друга по плечу. — Знаешь, перед отъездом я обнаружил в Исанте одно заведение...

— Ты не находишь, что это звучит издевательски? Мы в шаге от ликанской столицы, где слово 'бордель' произносят только в одиночестве, забившись под одеяло, а ты талдычишь о девочках. Садист!

— Но наш поход когда-нибудь закончится, и, надеюсь, скоро. А имея перед собой цель, вроде девочек госпожи Розоцвет...

— Вот имечко выбрала!

— А что? Розы в цвету, как её подопечные. Да и сама она...

— Да плевать мне, как она выглядит!

— Не скажи. Облик хозяйки во многом характеризует её заведение.

— Ты о чём-нибудь другом говорить можешь?

Шанир помолчал, словно обдумывая вопрос приятеля, и неохотно произнёс:

— Я просто хотел тебя отвлечь. Выглядишь ты отвратно.

Дигнар раздражённо фыркнул и, ткнув коня пятками, поскакал рысью.

— Нервотрёпка лица не красит! — бросил он через плечо.

Шанир качнул головой, молчаливо осуждая приятеля за нежелание выговориться, тем более что вдали от города можно было не опасаться чужих ушей, и посмотрел вверх. Ночное небо, чистое и ясное, мерцало тысячами серебристых огоньков-звёзд, а растущая луна, похожая на кособокий патиссон, лениво посматривала на всадников.

— Идеальная погода, — удовлетворённо шепнул Саттол и дёрнул нить связи: 'Ты всё помнишь, Ключ?'

— Да, хамир, — ответил фантош и поклонился.

Шанир ещё раз взглянул на небо, потом на приятеля, отъехавшего уже достаточно далеко, и пришпорил коня. Он чуть нервничал, но отступать не собирался: ради наследника тиратского престола Саттол был готов на многое. И всё же рисковать предпочитал с оглядкой — слишком велика цена провала. И речь шла не только о его жизни.

— Нужно остановиться, — нагнав наследника, крикнул Шанир.

— Зачем? Двух часов не прошло, как мы выехали.

— Я говорил: у меня есть план. Пришло время воплотить его в жизнь.

— План? — Дигнар натянул повод, и конь под ним загарцевал. Машинально похлопав рысака по шее, наследник повернулся к приятелю и прищурился: — Что ты собираешься делать?

— Найти беглецов, — охотно пояснил Шанир, спрыгнул на землю и передал повод Гризли. — Думаю, нам будет легче, если мы определим их местонахождение.

— И зачем тогда было уезжать из города?

— Не тупи, Диги, за твоим ушастым всё равно ехать бы пришлось. А нам лишние свидетели ни к чему.

— Что ты задумал? — Дигнар мигом слетел с седла, подскочил к другу и встряхнул его за грудки. — Во что ты собираешься нас втянуть?

Шанир попытался отцепить от себя наследника, но сдался и примирительно поднял руки:

— Ни во что. Ты же хочешь найти фантоша и девчонку?

— Хочу.

— А я хочу облегчить тебе эту задачу.

— Не темни, Шанир!

— Да не темню я! Просто собираюсь использовать фантоша на полную катушку. Ключ вызовет бейгов.

— С ума сошёл? Да сатрап нас по стенке размажет. И будет прав!

— Брось, Диги, — нервно хихикнул Саттол. — Мы с тобой не маги, а использование фантошей в личных целях никто не запрещал. Для этого они и созданы!

Наследник нахмурился, но пальцы разжал. Шанир поспешно отступил, одёрнул камзол и резким движением взлохматил волосы.

— Ты пойми, дружище. Если не воспользуемся магией, будем годами плутать по Ликане. Здесь же сплошь леса и болота! Это всё равно, что иголку в стоге сена искать!

— Ты прав, — нехотя согласился Дигнар и посмотрел на фантошей приятеля. — Так, говоришь, Ключ умеет призывать бейгов? И где же он этому научился? У Кальсома? Что-то не верится. Знаешь, как этих тварей ещё называют? Горные упыри! Зачем они Ордену?

— А я почём знаю? Только, чудится мне, не всё нам Кальсом о фантошах рассказывает. Я, например, об обряде случайно узнал. Пару лет назад читал одну книжонку, а в ней о бейгах упоминалось. Я возьми и спроси: 'Что ты о них знаешь, Ключ?' Так он часа полтора соловьём заливался. Тогда и об обряде узнал. И задумался, что да как с фантошами мастера Ордена делают. И понял, что мы с игрушками в угадайку играем

— Отцу это не понравится. Они с Кальсомом друзья.

— А я и не говорю, что он нарочно. Только нужно мастеров Ордена обязать к каждому фантошу инструкцию прикладывать, так сказать, со всем спектром возможностей.

— Согласен. И о недостатках хотелось бы знать. Ведь удалось как-то ликанской ведьме вместе со всеми фантошей усыпить, так что в том, что Оникс пропал, вина Кальсома однозначно присутствует!

— С Кальсомом дома разберёшься, а сейчас позволь Ключу начать.

— Ладно.

Получив добро, Шанир засуетился. Велел Гризли привязать лошадей к одинокому кусту на обочине, выдернул из седельной сумки бутылку вина и зашагал прочь от дороги, безжалостно сминая ногами всходы на крестьянском поле.

— Достаточно, хамир, — подал голос Ключ, когда они прошли метров двести, и, повинуясь жесту хозяина, присел на корточки.

Дигнар подошёл к фантошу приятеля, встал за его спиной, немного наклонился и стал пристально наблюдать за приготовлениями к ритуалу. Ключ зажёг тоненькую свечу, воткнул её в землю и начал раскладывать вокруг странный набор вещей: карандаш, серьгу с полосатым камнем, скорее всего, малахитом, использованную каминную спичку, несколько пуговиц, серебряную баночку, яблоко, обрывок бумаги, миниатюрный ножик с выкидным лезвием и горсть тыквенных семечек. Наследник хотел спросить, для чего он устроил всю эту помойку, но Шанир сжал его запястье, призывая не вмешиваться. Пальцы Саттола были холодными, как ледышки. Он явно волновался, и наследник подумал, что приятель не до конца уверен в силах своего фантоша. 'Всем быть начеку!' — приказал Дигнар телохранителям и вновь заглянул через плечо Ключа. Тот старательно посыпал разложенные предметы белым порошком, а, закончив, обернулся к хамиру и вопросительно взглянул в лицо.

— Держи!

Шанир кинул на землю две золотые монеты, которые Ключ положил у основания свечи, в центре припорошенной 'снегом' свалки. Потом фантош поднялся, сделал шаг в сторону, вытянул руку над 'мусором', и белый порошок засветился ровным, ярким светом. Наследник тотчас забыл о сомнениях: несмотря на то, что ему с детства талдычили, что вся магия — хоть белая, хоть чёрная — порождение мрака, наблюдать за колдовством было невероятно интересно. Золотые монеты оторвались от земли, зависли в полуметре от сияющего мусора и вдруг закружились с ошеломляющей скоростью, то сближаясь, то удаляясь друг от друга. Ключ опустил руку и запел, мелодично и звонко. В этой песне не было слов, лишь гласные звуки, дождём осыпающиеся на поле. Звуки казались Дигнару почти осязаемыми. Он даже вскинул руку, повинуясь непреодолимому желанию коснуться мелодии, но наткнулся на прозрачный барьер. Брови сами собой взметнулись вверх, пальцы сжались в кулак, но рядом сейчас же раздался успокаивающий голос Шанира:

— Ключ спрятал нас. Бейги не любят толпы. Они привыкли договариваться с конкретным человеком.

— Меньше бы ты болтался по библиотекам, Шани. Чтение магической чепухи может существенно укоротить твою жизнь.

— Знаю. Я всегда начеку.

— Надеюсь, — пробормотал Дигнар и вздрогнул: ночную тишину прорезал гортанный крик и хлопки крыльев, а через минуту на поле опустилось большое уродливое создание. Наследника передёрнуло от отвращения, когда он взглянул на лысую яйцевидную голову с круглыми ярко-оранжевыми глазами, двумя каплевидными отверстиями, заменяющими нос, и громадной пастью, по углам которой торчали длинные острые клыки. Голова бейга покоилась на длинной, по-лебединому изогнутой шее и поворачивалась под совершенно немыслимыми углами, что он продемонстрировал, когда, приземлившись, оглядывался по сторонам. Тело чудовища было ещё более отвратительным — непропорциональное, сложенное кое-как, словно обезумевший скульптор сначала разнёс все свои творения, а потом опомнился и, порываясь спасти хоть что-то, склеил уцелевшие части скульптур. И получилось то, что получилось: короткое угловатое тело, поблескивающее островками чешуи; разные, по длине и форме руки с широкими, заточенными когтями; трёхпалые птичьи ноги, покрытые пористой коркой брони. За спиной — мощные кожистые крылья, сверкающие стальными перьями.

Дигнар редко испытывал страх, но сейчас та редкая минута как раз наступила. Сейчас он был полностью солидарен с отцом — магические расы нужно уничтожить, особенно если они такие уродливые. Руки наследника неосознанно стиснули рукоять кинжала, а нити связи натянулись до предела. Приказ — разорвать, истребить чудовище — готов был в любую минуту сорваться с языка.

Словно прочитав мысли друга, Шанир крепко сжал его запястье: