Научи меня доброте

— Безликая Ночь, полагаю. — Бровь верховной правительницы криминальных структур Феланды насмешливо изогнулась. — Кто тут у вас босс?

Лайнерия не сдвинулась с места и даже не пошевелилась. Она не нуждалась в представлениях, рассеивая вокруг себя ауру обнажённой стали. При взгляде на неё губы Эхмеи посетила лёгкая улыбка.

— Значит это ты, дитя, являешься Главой банды. Так-так. И с чем пожаловали?

Торми сразу же не понравилась манера Эхмеи не воспринимать их всерьёз. Этого-то он и опасался. Надо было оставить Тею за дверью, а то из-за её внешнего вида, будто кто мешком по голове огрел — собственно так-то оно и случилось, — ни о каком серьёзном деле и речи быть не могло. Ещё хорошо, что от Шиконе удалось отделаться — привалили его к стеночке в коридоре и сразу сюда, пока он не опомнился и за ними не увязался.

Лайнерия молчала, и тут до Торми дошло, что они не продумали заранее о чём будут говорить, и главное кто будет говорить. "Добраться-то добрались, а дальше что?"

Мальчик обречённо вздохнул. Вся ответственность за происходящее целиком и полностью ложилась на его плечи, и он об этом знал заранее. Теперь ничего не поделаешь, отступать поздно. Он шагнул вперёд и устремил бесстрашный взгляд на Эхмею. По крайней мере, мальчик надеялся, что взгляд получился бесстрашным. Надо не дать противнику ощутить своё превосходство и контроль над ситуацией, а так-то у Торми было много причин не чувствовать той уверенности, какую он хотел внушить. Начать хотя бы с того, что главный козырь, который Тея с таким тщанием, упорством и любовью пронесла через все перипетии, — они посеяли. Где и когда девушка оставила сундук, она сказать не смогла, но Торми точно помнил, что до разборок с людьми Эхмеи, короб с оружием был при ней, куда же он делся после? При обнаружении пропажи, мальчик думал, что Тея всех поубивает с горя, но она только страшно надулась, причём это действительно было страшно.

Торми поклонился, слегка качнув головой, не отрывая взгляда от непроницаемого лица Эхмеи, тем более непроницаемого, что нижнюю его часть она небрежно прикрывала веером, посверкивая глазищами. Мальчика сбивал с мысли её взгляд, и вместо того чтобы заговорить, он медлил, оправдываясь перед собой тем, что подбирает нужные слова, которые упорно не хотели приходить в голову. Он шагнул ближе, отсекая для себя путь к отступлению: если деваться будет некуда, он обязательно найдёт что наплести, в экстренных ситуациях Торми соображал быстрее. Не помогло. Вернее имело побочный эффект — ему захотелось присесть и чего-нибудь выпить... например, горячего бульона с сухарями. Когда он в последний раз ел? Кажется, то было в прошлой жизни.

— Подойди ближе, дитя, — мягко попросила Эхмея.

Торми помедлил. В предложении ему не понравилось слово "дитя". Уже второй раз. К ним что, проявляют неуважение? "Ближе, так ближе" Торми не постеснялся взобраться на лестницу — в отличие от языка, ноги ему пока что не отказали — и остановился перед троном. До него долетел аромат духов: нежный, обволакивающий и... знакомый.

Эхмея отложила веер, и её взор обрёл потерянную жёсткость.

— Вздумали поиграться, детки. Ваши шалости могут плохо кончиться. Хотите повисеть на дереве вниз головой? Устрою. Мне не трудно. За забавы нужно платить и очень...

Торми уже не слушал. Мысли уносили его куда-то далеко, растворяя в себе ощущение действительности. Он смотрел не Эхмею, чувствуя, как озёрная гладь, подёрнутая рябью, успокаивается, давая ему разглядеть образ, хранимый на спокойной водной поверхности. Впервые он отчётливо разглядел лицо Эхмеи...

— РУД?! — прорезался у него голос.

Эхмея подскочила, побелев как снег. Её глаза были такими страшными, что Торми решил: настал его смертный час. Она молниеносно зажала ему рот.

— Молчи. Лучше молчи... — слетели с её губ умоляющие слова.

Собственно, Торми другого и не оставалось.

Явление 21 Непредсказуемая атака!

— Что вы стоите как остолопы?! — взвился над залом крик Эхмеи-Кровавой. — Взять ИХ!

Торми дёрнулся, понимая кого это "их" надо "взять", но женщина прижала его к груди с такой силой, что о бегстве можно было только мечтать. Он слышал её учащённое дыхание, и чувствовал её руки на спине, держащие его крепко.

Сзади уже слышались первые звуки начинающегося сражения: скрежет извлекаемой из ножен стали, топот сапог — вероятно, набежало подкрепление, — сдавленный вскрик — кому-то наподдавали, — злорадный смех — Тея?!

Тем временем Торми, уткнувшемуся носом в грудь лидер-босса, становилось трудно дышать, но Руд-Эхмею это, похоже, не волновало.

— Кто ты такая? Что здесь вынюхиваешь? — прошипела она над головой.

"Такая?" Понятно. Его не узнали. Ну что ж... Он даже не знал хорошо это или плохо. С одной стороны он и не хотел, чтобы его узнавали, а с другой... ведь она Руд! Это неслыханно! Он и предположить такого не мог. Всё наперекосяк. Хотя может и нет.

— Отвечай, малявка!

Торми сдавили сильнее, — и кто бы заподозрил в Руд столько силы! Он невнятно промычал, что, мол, дышать тут уже нечем. Его не поняли, но хватку ослабили так, что он сподобился вывернуть голову наружу и вдохнуть желанный воздух.

— Отпусти меня, и я...

— Ещё чего! Рассказывай всё как есть, это смягчит твоё наказание. Кто тебя послал? Ну же!

— Не понукай меня... Руд, — не без мстительного удовольствия произнёс её имя Торми, и почувствовал, как девушка вздрогнула.

В следующий момент, она схватила его за плечи и выставила напротив себя, вонзаясь в его лицо полыхающим взглядом, — мало кому нравится, когда его застают врасплох, а Руд это нравилось и того меньше.

— Если ты не будешь говорить, я буду тебя пытать, — пообещала она грозно.

— Ножечками? — предположил мальчик. — А где ты их прячешь?

— Что?

— Я тут что-то не понимаю, — сознался Торми. — Где настоящая Эхмея?

Руд одарила его таким странным взглядам, что он немедленно почувствовал себя если не дураком, то на пути к этому славному титулу. Как это понимать?

— Что ты там мелишь себе под нос, говори внятней! — тряхнули Торми за плечи.

Ну что это такое? Что за обращение с ребёнком? Неужели ей с детства не вколачивали, что маленьких обижать нельзя (возможны последствия)? И как тут сохранять спокойствие, если за спиной разделывают под орех твоих друзей (или наоборот?), а с тебя нещадно требуют ответы, хотя ты и сам не прочь их получить.

— Минутку! — остановил своё "избиение" Торми (от последней встряски у него клацнули зубы). — Одну минутку, дай передохнуть, и можешь меня дальше трясти, пока руки не отпадут или моя голова не отвалится.

— Пощады просишь? — заподозрила слабину Эхмея, с отблеском скрытой радости в глазах.

Ха! Да раз такое дело, Торми был готов терпеть муки ещё минут пять, а то и все шесть!

Эхмея присмотрелась к нему повнимательней. То ли чего заподозрила, то ли какой узор попыталась на лице пленника разглядеть, которого там, в принципе, нет.

— Мне знакома твоя... — недоговорила Эхмея, заставив Торми поразмышлять: "твоя... в смысле физиономия? "лицо" тут вставлять неуместно будет" — Твоя наглая улыбка! — закончила за него молодая женщина, вцепившись в его плечи, как коршун в добычу. А больно, между прочим. — Торми гадёныш!

Кажется, узнали, и, кажется, будут бить.

— Как ты сюда прополз и что за маскарад? Специально следил за мной? И что ты ко мне прицепился? Жить надоело?

— Руд, послушай...

Ой, зря он это имя произнёс, и ведь мелькнула задняя мысль, что лучше не стоит, так нет же... Кто же прислушивается к голосу здравого разума?! Торми точно нет.

Внешне ничего не изменилось — лицо Эхмеи и до этого было... не то чтобы свирепым, а скажем, недоброжелательным, — а вот внутри Торми что-то кольнуло в предчувствии катастрофы. Вязкая почти осязаемая угроза закружилась вокруг него, как в танце.

— Торми... Я убью тебя, Торми, — повседневным, обыденным тоном пообещала Эхмея.

— Это потому что я много знаю? — осведомился он. Если подумать, то когда хотят убить, заранее об этом не информируют.

— И поэтому тоже, — согласилась потенциальная убийца. — Но в основном, потому что ты лезешь куда не просят.

Офигеть! Как сказал бы сенсей. И что теперь делать? Переубедить? Дескать, он не нарочно, так получилось случайно... А это правда! Меньше всего он ожидал увидеть тут Руд, и может быть даже и не узнал бы её в новом обличие, если бы она в одно прекрасное время не продемонстрировала шёлк своих тёмных настоящих волос. Какой теперь с него, с Торми спрос?

— Сейчас ты скажешь, что это недоразумение, — между тем предположила с холодной яростью Эхмея, — что я всё неправильно поняла...

— А надо? — на всякий случай поинтересовался Торми, а вдруг поможет?

— Не выйдет! — резко оборвала женщина. — Сначала я убью тебя, а потом придёт очередь твоих друзей!

"...внезапно размечталась Эхмея-Кровавая", — откомментировал Торми, но вслух даже не вздохнул. Оно ему надо?

И вдруг в спину неожиданно хлестнула волна сильного ветра, и мальчик, не устояв на ногах, повалился на Эхмею, и они вместе растянулись на полу перед троном, что выяснилось несколько позднее, когда затих вой ветра, и Торми приоткрыл зажмуренный глаз, пока один. "Что это такое было? Ветер в жилом помещении?! Да ещё какой ветер!" — размышлял он, пытаясь собраться с мыслями, и как-то объяснить причину случившегося.

Его взгляд упёрся в литую поверхность трона, и Торми оценил степень удачи. Ещё бы чуть-чуть пролететь вперёд, и он бы ещё не скоро пришёл в себя из-за столкновения головы с бронзой.

В первую очередь мальчик проверил наличие парика: тот съехал набекрень, но остался на месте. Поправил.

— Может ты, всё-таки сделаешь милость... — пробурчала Эхмея откуда-то снизу.

Торми сначала не понял, но позже... Оказывается он удобно расположился на лидер-боссе, причём её голова упиралась ему в грудь. "Знакомая ситуация", — подумалось ему. И слегка порозовев, он откатился в сторону.

Женщина села, покряхтывая и разминая шею — ей должно быть досталось больше, она как никак стала смягчающим обстоятельством в приземлении Торми. Должен ли он её поблагодарить?

Мальчик встал, отряхивая и одёргивая задравшееся платье. И почему он оказался в такой ситуации? Вдруг его рука остановилась, едва глаза мимолётно окинули зал аудиенции. Он подумывал, что "шаловливый" ветер буянил по чью-то... чьи-то души, но чтобы так! (На самом деле в тот момент Торми вообще ни о чём не думал, кроме того обстоятельства, что ему до ужаса надоело ходить в женском платье! "Блин, ну чё такое-то?!!!")

Свечи не погасли благодаря стеклянным шарам, внутрь которых они были помещены, и потому удалось избежать темноты, которая неизменно бы накрыла, задуй их ветер. А картина тем временем открывалась чудесная. Среди мелко нарубленной местной растительности, осколков глиняных горшков и развалившихся кадок, оборванных лохмотьев, бывших некогда шторами, были хаотично разбросаны на полу стражники, и ещё какие-то личности, возможно принадлежащие к каким-нибудь бандитским группировкам. Посреди хаоса, не вписываясь в общий антураж, скакала на одной ноге Тея, надумав стоя снять с себя сапожок, с которым были какие-то проблемы, о чём воительница не умолчала, выражаясь на языке самих сапожников. Чуть в стороне от неё опираясь на меч, который деформировался — лезвие удлинилось и стало шире, а эфес толще, — устало оглядывалась Лайнерия. Вокруг неё на белых плитах виднелись чёрные круги, а кончик меча был обуглен. Торми сопоставил эти два факта, и пришёл к выводу, что ветер, разбросавший врагов куда попало, дело рук Лайнерии, использовавшей одну из техник магического меча. Вопрос: почему Тея всё ещё стоит на ногах?

— Ты долго будешь таращиться на меня? — поинтересовалась та, натягивая сапог обратно, и явно обращаясь к Торми. — Мы отсюда уходим или как? Мне надоело здесь торчать. Вся интересная работа всё равно достаётся Лайнерии. — И последнее обстоятельство ее, похоже, раздражало больше всего.

— У нас около пяти минут, прежде чем они очнуться, — сообщила Лайнерия, и, убирая с лица прядь пепельных волос, сорвала глазную повязку. — Я сниму, она мне мешает.

— Что это такое? — пришла в себя Эхмея, созерцая результаты разрушительной деятельности команды Торми.

— Я убирать не намерена! — сразу же высказалась Тея. — Да я чуть сама не угодила под раздачу! И если бы не оно... — выставила она вперёд руку, в которой ничего не было. — То вам бы пришлось тащить меня на себе! Хотя вы бы могли меня и тут кинуть. — И она с таким неодобрением покосилась на Лайнерию и перевела взгляд на Торми, будто они это уже сделали.

— Оно? — решил уточнить ученик Анемона неясную деталь, да и отбалтываться, что он никогда бы не бросил Тею, желания не было. Случись что с Теей, нести её будет действительно некому.

— Оно, — подтвердила сердитая девушка и опять продемонстрировала тыльную сторону ладони.

— Кольцо, — дошло до Торми. Знакомая вещица. — Но вы же говорили, что этот артефакт блокирует только способность обнаруживать человека.

— Похоже, что не только, — призналась Тея с неохотой. Почему? Ведь кольцо спасло её от волны ветра? Или она не хочет признавать, что чего-то не знала о "своём" добре?

"Если кольцо блокирует любую магию, хотя бы со стороны Лайнерии... То нужно его как-нибудь добыть" — рассудил Торми.

— Хватит разглагольствовать о пустяках, — убирая клинки за пояс — кинжалы шоро-шоро у неё никто не отобрал, — заметила Тея. — Уходим отсюда!

— Подождите! — голос Эхмеи разрезал тишину, и Торми вспомнил, что не впервой, в прошлый раз ей так никто и не ответил на поставленный вопрос. — Я бы хотела знать...?

Что именно она хотела знать, так никто и не узнал — хотя Торми и догадывался. В дверь влетел стражник и сразу же остолбенел на пороге. Он растерянно оглядывался, как будто не зная за что схватиться: то ли за оружие, и отомстить налётчикам, то ли за воротники поверженных, и попытаться привести товарищей в чувства, если они не умерли. Он окинул взглядом побоище, задержавшись ненадолго на Лайн и Теи одиноко возвышающихся посреди зала. Глаза его, так или иначе, встретились с требовательным взглядом Эхмеи. Парень убрал с растерянного лица чёлку, и не отважился обратиться к лидеру за инструкциями. Вместо этого он откашлялся и заговорил о другом:

— Смею доложить: главный вход в убежище штурмует неизвестная группировка. Тараном пытаются выломать двери, — они пока ещё держатся, но я не уверен, что такое положение дел продлится долго. Капитан Аурелио просит разрешение начать зачистку.

— Твои дружки подоспели?

Тихий голос Эхмеи заставил Торми оглянуться. Его действительно изучали и, кажется, в чём-то подозревали. С чего бы это?

— Я тут не при чём! — Кто знает с кем у их банды разборки? Он не может знать всего. — Нет у меня никаких дружков! — для пущей убедительности добавил он.

Лицо Эхмеи осталось бесстрастным, и она снова обратилась к своему докладчику.

— Число нападающих?

— Около тридцати, — отчеканил тот.