Сказка для злой мачехи проклятье сада роз

— Ринари? — позвали меня с боку, от чего я нервно дёрнулась, и рефлекторно попыталась спрятаться, но спрятаться было некуда, по крайней мере, не на ведьмовской поляне. — Нет... Рита?

Я медленно повернула голову.

— Бир? — выдохнула я, увидев женщину в синем плаще и узнавая ее лицо.

— Здравствуй, призванная, — улыбнулась она, и ее улыбка мне кого-то напомнила, хотя я и не вспомнила кого именно.

— Откуда ты знаешь? — нахмурилась я, испытав мимолётное желание вернуться в лабиринт, а лучше позвать оттуда Палача.

— Я знала об этом с самого начала, — скинула она капюшон с головы и, неосознанным жестом, поправив выбившиеся волоски из причёски, посмотрела на меня с явным превосходством.

Я и в прошлый раз, когда мы гостили у нее дома, отметила, что Бир очень внимательно относиться к своему внешнему виду, и ведёт себя совсем не как обычная горожанка, хотя и играет эту роль.

— С какого начала?

— С самого начала, — наклонила она голову. — Это я попросила Тома подкинуть тебе ту записку.

Единственная записка, отправитель которой мне до сих пор был не известен, предупреждал меня, чтобы я никогда и никому не открывала своего полного имени, если не хочу стать заложницей проклятья. Я не произнесла этого вслух, но Бир кивнула.

— Верно. Это я предупредила тебя, чтобы ты не раскрывала своего полного имени.

На языке вертелось "зачем?", но я сдержалась, однако, трудно было не показать волнения, и я спросила:

— Ты здесь надолго? Не исчезнешь?

— Отсюда? — посмотрела она по сторонам, потом на меня и едва заметно покачала головой. — Нет.

Я облегчённо выдохнула, значит, пару личных вопросов задать успею, но только открыла рот, Бир подняла руку в жесте требующим умолкнуть.

— Нас некому представить, значит, я представлюсь сама. Я Бирнарда, дочь пустынной ведьмы и человеческого князя, сводная сестра княжны Авроры.

Меня тут же осенило.

— Бирна! — воскликнула я. — Ну, конечно!

— Бирна? — нахмурилась женщина. — Где ты услышала это имя? Кто?...

— В саду, — махнула я рукой, — там маленькая девочка. Она звала Бирну и просила ее поиграть с ней в прятки.

Глаза Бирнарды потемнели, и на ее лице появились морщинки беспокойства.

— Неужели? — пробормотала она и уточнила: — Ты видела ее?

— Нет, я слышала только голос.

Женщина обошла меня, взмахнула рукой и в очаге заплясали слабые языки пламени. Она села на землю и позвала меня.

— Присаживайся, я расскажу тебе нашу с Авророй историю.

Я села поближе к огню.

— Ронда немного рассказала мне о вас двоих.

— Ронда? — заинтересовалась Бирнарда. — Она всё еще здесь?

— Нет. Я освободила ее и она исчезла.

Взгляд женщины потеплел.

— Ронда многому меня научила. Надеюсь, теперь она вернёт себе силу, — и строго глянув на меня таинственно обмолвилась: — Ты ведь понимаешь, что для того чтобы победить тебе нужны исключительно сильные союзники. Одного недостаточно.

— Победить? — похлопала я ресничками. — Кого победить? Розы? Я справлюсь с ними, — самоуверенно сообщила ей, — и Палач мне поможет. Я в нём не сомневаюсь.

— Розы? — в недоумении воззрилась на меня женщина. — Причём здесь розы?! Я говорю про Королеву Катарину Ристанскую — чёрную ведьму!

— Катарина? — опешила я. — Но она мертва!

— Она жива. Из-за нее ты здесь.

Моя голова начала гудеть. Какая Катарина? Я не знаю никакой Катарины! Бирнарда хотела сказать что-то ещё, но случилось непредвиденное, ее тело вдруг начало тускнеть. Она стала почти прозрачной, но я всё же увидела, как ее откинуло назад, словно женщину схватили сзади за волосы и потянули. Женщина скривилась, ее рот приоткрылся, однако она почему-то не сопротивлялась, наоборот она слушала того, кто так с ней грубо поступил.

Я вытянула руку и попыталась ее схватить, чтобы вернуть назад, но моя рука попросту прошла насквозь. Наконец ее отпустили. Женщина снова приобрела чёткость и объём. Волосы у нее были растрёпаны, женщина часто дышала, но больше пострадала ее гордость, чем она сама.

— Тьма! — прошипела Бирнарда. — Чтоб ты к демонам на ужин попал! Чтоб тебе руки повыдёргивали! Чтоб ты ни одного заклинания не смог произнести! — И со злым прищуром посмотрела на меня. — О тебе слишком пекутся! Ты должна это знать!

Согласиться или не согласиться я не успела, Бирнарда продолжила изливать недовольство:

— Я лучше него знаю, что происходит в Ристане! Это мой замок захватила эта мерзавка! Это моего сына она обманула! А ты...Ты! — глаза женщины засветились. — Без меня бы ты погибла, как и все остальные! — выпалила она, и всё же постепенно она начала успокаиваться. — Но в одном он прав — я здесь из-за Авроры. Не из-за Катарины. Ты должна мне помочь.

— Другого мне не остаётся, — пожала я плечами. — Расскажи мне, как получилось, что розы коснулась Аврора, а не ты.

Взгляд Бернарды стал отрешённым.

— Придётся начать издалека.

И женщина рассказала о своём отце князе Вильяме Мэйтхоре, друге короля Роланда, которого он в шутку отправил в песчаные земли, чтобы тот нашёл волшебный цветущий оазис, о котором ему нашептали придворные. Те считали, что сад в пустыне всего лишь выдумка, но Вильям нашёл его. Прекрасный цветущий остров в песках принадлежал богатому купцу, который в молодости спас и приютил у себя пустынную ведьму. Вильяма не интересовала ведьма, в ту поездку он заключил весьма выгодный торговый договор для Ристана и вернулся в своё княжество. Но Роланд, посетив оазис, и увидев всё своими глазами, захотел, чтобы и в его королевстве был такой же оазис. Он приказал Вильяму вырастить в своём княжестве как можно больше цветущих растений и обязал его в период цветения поставлять ко двору самые пышные и красивые букеты. Вильям выполнил приказ короля, однако зависть придворных нашептала королю, что они слышали, что в саду купца растут не только обычные цветы, но и волшебные, поэтому следует приказать князю снова отправиться в пустыню и привезти их оттуда. Что ж Вильяму снова пришлось ехать в пустыню. Добравшись до оазиса, князь долго не мог уговорить купца рассказать ему о волшебных цветах, но, наконец, ему это удалось, и тот рассказал, что волшебные цветы растут только в одном месте — в саду у ведьмы, куда она никого не пускает. Тогда князь попросил купца познакомить его с ведьмой, и тем же вечером купец пригласил ее на праздничный ужин. Ведьма оказалась привлекательной молодой южанкой со смуглой кожей, длинными, заплетёнными в косички, вьющимися волосами и томным взглядом чуть раскосых глаз. Князь был молод и хорош собой, так что не удивительно, что вскоре у них начался бурный роман.

— Он не собирался оставаться с моей матерью. Ему нужны были только цветы. Волшебные синие розы. Моя мать растила их в особых условиях, она знала, как их нужно обрабатывать, чтобы они не испускали аромат, который вызывает привыкание.

— Так князь украл их?

— Нет. Она сама подарила ему черенки. Пять черенков. Князь привёз их в Ристан и посадил в своём саду, но из четырёх черенков его садовникам удалось вырастить только один.

— И он зацвёл?

— Да, один раз он зацвёл. Его запах был слабый и почти незаметный в саду, где цвели другие цветы. Но для таких как я, этот запах достиг самых окраин княжеских земель, и приманил к замку всех ведьм, живущих в княжестве. Так князь и познакомился со своей будущей женой.

"Какой выверт судьбы", — подумалось мне.

— Князь был уверен, что моя мать забудет о нём. Но это глупо. Ведьмы никогда и ничего не забывают, — По лицу Бирнарды пробежала судорога душевной боли. — Я не виню Марту, и не виню Аврору. Если бы не они, меня бы здесь не было. Моя мать родила меня и, не дав имени, принесла Князю, а увидев, что он женился на другой, отреклась от меня. Слуги шептались, что она прокляла нас обеих, — меня и Аврору — но став старше и встретившись с ней, я поняла, что моя мать была уверена, что я не выживу, что меня в тот же день выбросят в ров. Но Марта была по-настоящему доброй женщиной, она спасла меня, защитила от гнева отца, дала имя и вырастила как свою дочь. Ради нее и Авроры я стерпела всё: и нелюбовь отца, и презрение слуг, и ссылки в Розгарден.

— Так, что же произошло в Розгардене? — попыталась я увести женщину в нужно мне русло её воспоминаний.

Ответила Бирнарда не сразу, по мимике и вздохам, можно было предположить, что тяжелее всего ей оказалось не рассказать мне историю, а признаться в чём-то, что произошло много лет назад.

— Ошибки молодости, — выдавила она из себя. — Моей, Авроры, Санни, других девочек. Все мы натворили дел и были уверены, что поступаем правильно. Я и Аврора с детства были неразлучны. Мы всё делали вместе: смеялись и плакали, радовались и огорчались. Мы поддерживали друг друга, делились сокровенными мыслями и мечтами, нам было плохо, когда нас разлучали, и князь это знал. Когда он хотел наказать нас, он отправлял меня на окраину княжества к своей троюродной тётке. Она жила в сельской местности в небольшом доме с двумя верными слугами. Мне выделялась маленькая комнатка на первом этаже. Тётка позволяла мне помогать по дому и раз в два дня ходить за покупками в посёлок. Марта навещала меня, поэтому мне было не одиноко. В замке меня не любили, но там оставалась моя сестра. Со временем отцовский замок превратился для меня в твердыню, которую я мечтала разрушить, а для нее в тюрьму, из которой она мечтала сбежать. Чем старше мы становились, тем реже нас выпускали в город. Нас перестали разлучать, но заставили учиться. Много и упорно. Под постоянным присмотром. Поездка в Розгарден могла стать для нас с Авророй самым счастливым воспоминанием из детства...

Бернарда замолчала, нагнулась, взяла сухую ветку с земли у очага, и кинула ее в огонь. В этом не было необходимости, огонь горел ровно, да и рассвело уже. Признаюсь, мне не терпелось услышать, как получилось, что Аврора осталась в городе, а Бирнарда спаслась, но женщина, к сожалению, никуда не спешила.

— Аврора плакала, когда я уезжала, — сказала она, смотря на огонь. — Даже, когда меня вернули, она плакала, и потом тоже. Тогда я решила, что должна вызволить ее из замка, решила, что должна стать той, кем они меня считали — ведьмой. В Розгардене было много ведьм, но только с Рондой я ощутила тёмное родство, и она согласилась меня обучать. Когда она научила меня создавать мороки, я поняла, что это может нам помочь, и я научила этому Аврору. Однако сколько бы мы не бились, мороки у Авроры получались слишком слабые и невнятные, и любой испуг заставлял морок исчезнуть. Тогда я совершила свою первую ошибку. Я нашла заклинание и провела ритуал, чтобы разделить свою тьму и подселила ее Авроре. Это с ней ты встретилась в саду.

Так вот о чём говорило кольцо! У Авроры тоже есть чужой сгусток тьмы, однако справилась ли она с ним, или позволила ему собой управлять, вот вопрос?

Бирнарда внимательно посмотрела на меня.

— Вижу по твоему лицу, что ты знаешь, какую глупость я совершила. Не знаю, поверишь ли ты мне, или нет, но я искренне верила, что помогаю ей, а на деле превратила сестру в капризное и взбалмошное существо. Несколько месяцев Аврора дерзила учителям, отказывалась выполнять требования отца, и даже исчезала из замка на целую неделю. Мне пришлось использовать морок, чтобы родители не заподозрили, что с Авророй что-то происходит, но она вернулась, улыбнулась и сказала, что ей лучше. Когда меня в очередной раз отправили в Розгарден, я спросила у Ронды, что я сделала не так, и Ронда устроила мне настоящую взбучку, а я поняла, что Аврора никогда не станет прежней. Ронда пообещала помочь сестре обуздать тьму и, когда я отправила Аврору под своим мороком в Розгарден, она научила ее не поддаваться тёмным желаниям, и открыла мне глаза на то, что моя сестра тоже ведьма, но светлая.

— Так Аврора обуздала тьму в себе или...?

— Она с ней примирилась, — уклончиво ответила Бирнарда. — Научилась отличать свои желания от желаний тьмы.

— И вы стали меняться местами? Аврора уезжала, а ты оставалась в замке и наоборот?

— Да. С моей тьмой сестра мастерски научилась создавать любые мороки. Бывали моменты, когда даже я не могла разглядеть ее под новой личиной. К тому же она не только использовала чужие лица, но и создавала свои собственные. Со временем Аврора начала зачаровывать круглые камешки, чтобы хранить в них личины, но мы ими почти не пользовались, а меняться нашими лицами стало для нас настолько привычно, что мы могли это сделать с закрытыми глазами. Ронда множество раз предупреждала меня и Аврору, чтобы мы не заигрывались, иначе настанет день, когда мы с ней окончательно поменяемся местами.

— Так и произошло?

— Нет, — резко ответила женщина, поджала губы, и в её потемневших глазах я увидела борьбу, закончившуюся тяжёлым вздохом. Бирнарда кивнул: — Да. Но не сразу. И не так как мы думали поначалу. Всё запуталось. Столько всего произошло.

Возникло ощущение, что женщина уже сама была и не рада, что начала этот разговор, но мне не хватало информации, поэтому я решила ускорить процесс:

— А что насчёт писем?

— Письма? — удивилась Бирнарда. — Какие письма?

— Которые вы прятали в шкатулке.

— Ах, эти письма! — на губах женщины появилась тёплая полуулыбка. — Мы писали их, чтобы не запутаться. Рассказывали друг другу, что видели и слышали, в то время как менялись местами. Аврора, помнится, зачаровала их. Без заклинания-ключа их не прочесть.

— Совсем? — нахмурилась я, хорошо помня, что Эдвард писал в своём дневнике, что начал читать их.

— Без ключа можно прочесть только часть текста — нашу легенду.

— Они были бы очень полезны, — намекнула я.

— К сожалению, я не помню, что это было за заклинание, — покачала она головой. — Столько лет прошло.

— Жаль. Но из-за чего вы поссорились?

— Не из-за чего — из-за кого. Из-за мужчины.

Я приподняла брови. Не скажу, что очень удивилась, я и до этого думала о чём-то подобном — особенно когда узнала, что у Авроры была сводная сестра — однако были варианты, которые теперь казались мне надуманными и слишком сложными. Несмотря на приключения в лабиринте, я не забыла, что Ронда упоминала о подготовке к свадьбе, значит, причиной ссоры мог стать именно жених. Я хотела спросить, кто же он — этот мужчина, но посторонний звук хрустнувшей ветки, заставил меня нервно дёрнуться и вскочить на ноги.

— Кто здесь? — громко крикнула я, диковато озираясь, и пряча руку за спину, так как на кончиках пальцев ощутила холод ледяной магии.

Между деревьями мелькнула чья-то тень. Я нахмурилась. Рассмотреть пришельца сквозь плотную стену, которую искусственно вырастили ведьмы вокруг своей ритуальной поляны, оказалось непросто, но я определённо что-то видела. Бирнарда с непониманием посмотрела на меня и поднялась, тщательно поправляя синюю накидку и оглаживая ее, словно дорогое манто.

— Что случилось?

— Здесь кто-то есть, — настороженно прищурилась я, стараясь уловить звуки шагов, точнее хруст веток или хотя бы шорох одежды, или...