— Поедешь за дочкой курфюрста? — тихо спросила Вейрин. Увидев удивление воительницы, пояснила и задала ещё один вопрос: — Об этом не трудно было догадаться. Кстати, как её зовут? Всё же надо знать имя того, кого везти будем.
— Так ты всё же решила принять участие в... — так же тихо начала Вальборг, Вейрин не дала ей досказать:
— Да, мы, решили. Мало того, она поедет на Змее, она, ну, и те, кого ты назовёшь. Почему? Увидишь, когда вернёшься.
— Так будет лучше, увидишь, поймёшь почему, — Фрей поддержала Вейрин. Валборг не стала расспрашивать, просто кивнула и ушла. Посмотрев ей вслед, Вейрин предложила, не откладывая начать осуществлять то, о чём вчера говорили.
Фрей привела своих подруг в столярную мастерскую, расположенную на краю города, там был и склад как готовой продукции, так и различного сырья (ещё необработанных досок и нераспиленных колод). Осмотрев всё это "богатство", Вейрин выбрала, что хотела, и попросила всё это доставить в порт, туда же должны были прийти и несколько мастеровых. Ещё плотникам было заказано изготовить несколько изделий, очень напоминавших небольшие окна. Потом была кузня, там тоже были сделаны заказы. После посещения столяров и кузнецов девушки отправились к ткачихам, изготавливающим полотно для гобеленов, потом был визит к скорнякам, где были скуплены почти все выделанные кожи, не просто куплены, а с условием их определённой обработки. Все эти приобретения тоже требовалось доставить на следующий день на пристань к Змею. Платила Вейрин щедро, поэтому отказа нигде не было.
Все эти хлопоты заняли большую половину дня, проголодавшиеся девушки решили пообедать, хотя это можно было бы уже назвать ужином, для этого завернули в трактир, внешне выглядевший очень пристойно и носивший весьма выразительное название — "Корона". По крайне мере вывеска тут была, на взгляд Вейрин, сделана довольно прилично, без всяких полуголых русалок, таких же малоодетых мужиков, с трезубцем в одной руке и пивной кружкой в другой. Вейрин решительно направилась под эту вывеску, не обращая внимания на некоторое смущение своих спутниц. Фрей попыталась сказать Вейрин, что это, мол, для только дворян, простолюдинов сюда не пускают, на что Вейрин, вспомнив, кто такие дворяне, ответила:
— Подумаешь, скажем, что мы тоже не просто люди с улицы, а из этого же двора.
Внутри всё тоже было ничего: небольшие столы, даже накрытые скатертями, и около них не лавки, а мягкие стулья. На входе стояли два охранника, которые с сомнением посмотрели на этих непонятных посетительниц, но, наткнувшись на взгляд Вейрин, возразить не посмели. Не только они, но ещё и несколько посетителей этого заведения, сидящих за столиками, хотя и поджали губы, изображая брезгливость. Одежда девушек, несмотря на меховые воротники и манжеты, по сравнению с одеждой этих посетителей выглядела довольно блекло. И как только девушки уселись, к ним подошёл человек, одетый не менее богато, чем сидящие за соседними столиками. Он как-то презрительно посмотрел на Вейрин и её спутниц и, ни к кому персонально не обращаясь, недовольно произнёс:
— Не могли бы вы представиться? "Корону" посещают только дворяне, простолюдинам и наёмникам здесь не место! У меня ресторан, а не кабак или трактир!
Воительницы несколько смутились, ведь у Фрей и Ингрид за спиной были мечи, что указывало на их статус. А вот Вейрин, которая одно время увлекалась рыцарскими романами (рыцари и на её планете когда-то были) и пересмотрела кучу голофильмов на эту тему, как можно более презрительно скривившись, ответила (вспомнив, как её представил Малк стражникам Большого Торга):
— Боярыня Вейрин Сабана, младший лейтенант, пилот истребителя, с подругами. Надеюсь, вы удовлетворены? А теперь представьтесь сами, не нанесу ли я урон своей чести, разговаривая с вами. А то, знаете ли, мне не пристало посещать рестораны, которые не соответствуют моему высокому статусу!
На лице человека отразилась работа мысли — лейтенант — это второй по значимости после капитана в дружине владетеля, лейтенантом, как и капитаном, может быть только дворянин. Девушка вполне может быть лейтенантом, если она достаточно благородна для этого, а это вполне может быть, ведь она представилась как боярыня, но смутило то, что эта девушка представилась как младший лейтенант. Мужчина изобразил поклон и, представившись, поинтересовался:
— Мэтр Амбуаз, барон Голоторпский, владелец этого ресторана. Не будете ли так любезны, пояснить мне, что означает — пилот истребителя, это титул или что-то другое? И кто или что такое истребитель, судя по этому имени, он должен кого-то истреблять?
— Ух ты! Живой барон! — восхитилась Вейрин, чем несколько смутила мэтра Амбуаза, который немного растерянно спросил:
— Вы, что? Никогда раньше не видели имеющих титул барона?
— Живых не видела, — ответила Вейрин, нисколько не покривив душой, ведь нельзя же назвать живыми персонажей из голофильиов. Мэтра Амбуаза несколько насторожило, даже напугало, это — живых не видела, получается, что там, откуда эта молоденькая младший лейтенант, бароны были, но потом с ними что-то произошло, а эта юная особа о них знает, но живыми никогда не видела. Вот барон Голоторпский осторожно поинтересовался:
— Бароны были, а потом... можете поведать, что с ними случилось. С ними и другими титулованными особами.
— Истребили, — небрежно пожала плечами Вейрин и, видя удивление на лице собеседника, пояснила более подробно: — Вот так — взяли и истребили, остались только пилоты истребителей, как я. Вот я — младший лейтенант, могу стать старшим, могу капитаном, а могу и адмиралом, если буду стараться.
— Э-э-э-э... вы хотите сказать, что там, откуда вы, уже нет... а вы если наистребляете... то вам... — запинаясь, проблеял мэтр Амбуаз. Вейрин кивнула:
— Ага, чем больше, тем лучше. Вот только надо доказательства предоставить, ну там... — Вейрин на мгновенье задумалась и закончила: — Голову или руки. Но только не ноги, сами понимаете по ногам трудно определить — откуда они. Голова, если она разбита и отрезана, тоже ничего не сможет поведать. А вот руки... руки сразу покажут благороден ли их владелец, вот смотрите, — Вейрин вытянула перед собой свои маленькие изящные руки. Она не занималась физическим трудом, ведь управление истребителем таковым не является, а мелкие текущие ремонты не в счёт, тем более что она не сама их делала, а техниками руководила. А как всякая женщина, она следила за своей внешностью, конечно, дорогая косметика для неё была недоступна, но и та, которую она могла приобрести в военторге, тоже была неплохая. Девушка повертела перед носом мэтра Амбуаза своими, по местным меркам, очень ухоженными руками, после чего важно сказала: — Но не будем о грустном, мне рекомендовали ваше заведение как таковое, где одна из лучших кухонь, но почему-то вы вместо того чтоб это показать, пристаёте с разными вопросами не совсем мне приятными. Я, конечно, по мере моих возможностей могу удовлетворить ваше любопытство, но сначала бы хотела оценить искусство здешних поваров. Потрудитесь распорядиться об этом, а то я уже измучилась ожиданием, да и мои подруги проявляют вполне понятное нетерпение.
Мэтр Амбуаз, выслушав эту тираду Вейрин, совсем смутился и начал торопливо предлагать различные блюда, но при этом их весьма немалые цены называть не забывал. Вейрин выбрала самые дорогие не только себе, но и подругам. Владелец ресторана, получив столь значительный заказ, побежал на кухню. Фрей, с удивлением глядя на Вейрин, поинтересовалась — где та обучилась столь высокому стилю общения, раньше она ничего такого не показывала. Вейрин задумалась, как объяснить подруге, что такое голофильмы, ведь именно оттуда она почерпнула подобные знания, но ничего сказать не успела, к столику подошёл ещё молодой, но уже весьма солидный господин. Поклонившись Вейрин, он тоже начал задавать вопросы:
— Не сочтите мой интерес дерзостью, я услышал ваш разговор с мэтром, но не совсем понял — каково должно быть обращение к вам, чтоб оно соответствовало вашему титулу? Ваша милость или ваша светлость?
— Вы знаете, я здесь недавно и совсем не разбираюсь в местном этикете. Там, откуда я прибыла, мой титул соответствует росскому — боярин, хотя... на самом деле он намного выше, — ответила Вейрин. Но она не знала как обращаются к боярам, на мгновенье задумавшись, добавила: — А поскольку мой дворянский титул выше боярского, будет правильным обращаться ко мне так — ваша светлая милость. А каков ваш титул?
— Барон Роткомпф, — поклонился мужчина и назвал своё имя, — Себастьян фон дер Роткомпф! Но вы можете меня называть просто по имени.
— Вы тоже можете называть меня — Вейрин, — ответила на любезность девушка и предложила: — Присаживайтесь к нашему столу. Я вижу, что у вас есть ко мне вопросы, скоротаем за приятной беседой ожидание моего заказа. Что-то подчинённые уважаемого мэтра не торопятся, или они в отличие от хозяина этого заведения не уважаемые?
— Вы сделали очень серьёзный заказ, надо приготовить все те блюда, а это, поверьте мне, не так просто, — барон фон дер Роткомпф заступился за барона Голоторпского. Вейрин кивнула, а Себастьян тут же задал вопрос: — Вы, столь знатная особа, но пришли сюда без сопровождающих и охраны...
— А зачем мне охрана? — пожала плечами Вейрин и кивнула в сторону молчавших воительниц: — А сопровождающие... я же не одна, а с подругами.
— Ваши подруги — воительницы из дружины ярла Олафа или я ошибаюсь? А насколько мне известно, ярл Олаф в основном промышляет наёмничеством, но, и как остальные норманны, не брезгует... — начал Роткомпф, а в конце сделал многозначительную паузу, при этом внимательно глядя на девушек. Увидев, что Вейрин ожидает продолжения, досказал: — Наёмничество и коммерция, вернее, некоторые её виды, не те занятия, которыми пристало заниматься благородным.
Вейрин, улыбнувшись, ответила:
— Совершенно с вами согласна, но вы забыли упомянуть ещё одно занятие — разбой, не так ли? Или именно это вы назвали некоторыми видами коммерции? А как же тогда рыцари-меченосцы? То, чем они занимались, по-другому назвать никак нельзя. К тому же вы ошибаетесь, Фрей, Ингрид и Хельга не в дружине Олафа, они со мной. Они теперь мои подруги, а подруги должны друг друга поддерживать, это ведь не считается наёмничеством?
Дер Роткомпф кивнул, он решил, что ему ясен нынешний статус воительниц. Если эта боярыня и называет подругами охраняющих её воительниц, то это её дело. Конечно, это нарушение всех правил этикета, когда охрану сажают за один стол с нанимателем и одевают в такую же одежду (дер Роткомпф разглядел, что такая простая с виду верхняя одежда девушек сделана из какого-то необычного материала), всё-таки сословные различия должны соблюдаться. Но с другой стороны — знатные, а тем более обладающие богатством (а заказ этой девушки показал, что она далеко не бедная, если может так кормить своих охранниц), могут чудить так, как хотят. Словно угадав, о чём подумал Роткомпф, Вейрин поинтересовалась:
— Почему вас удивляет то, что мои подруги сидят вместе со мной, но совсем не удивляет, что владелец этого заведения — барон? Ведь вы только что сказали — коммерция не то дело, которым могут заниматься благородные.
— Старина Амбуаз, хоть и называет себя бароном, но не имеет для этого оснований, он бастард, хоть и признанный отцом. Но его отец передал титул старшему сыну, следовательно младший был бы баронетом, если бы не был бастардом. Таким образом, он может носить родовое имя, но как простой горожанин, без указаний на дворянство. Но всё же Амбуаз — благородного происхождения, поэтому его мы принимаем как своего, несмотря на его не благородное занятие, — пояснил фон дер Роткомпф.
— К тому же здесь очень хорошо готовят, а за это можно на многое закрыть глаза, — кивнула Вейрин, как раз принесли её заказ и она успела попробовать. Продолжая дегустацию, девушка добавила: — Очень вкусно! Очень! Мэтр Амбуаз достоин не баронского титула, а графского!
Польщённый владелец ресторана "Корона", который лично проследил за тем, как несут заказ этой важной особе, расплылся в улыбке. Предложенный им десерт был также выше всяких похвал, в общем, пока девушки это всё перепробовали, на улице уже хорошо стемнело. Вейрин решила идти не в гостиницу при "Большом шлеме", а на "Ласкового Змея", пояснив это своё желание тем, что туда завтра утром будет доставлено многое из того, что сегодня заказали.
— Мне хотелось бы сразу заняться задуманными усовершенствованиями, тем более что Валборг вернётся через пятнадцать дней, хотелось бы всё успеть закончить к её приезду, ведь показать надо будет не только ей, но и дочке курфюрста.
При упоминании о дочке курфюрста фон дер Роткомпф, сидевший недалеко, навострил уши, но девушки не стали об этом больше говорить.
Дорога в порт шла через довольно глухой район, хотя таковыми можно было считать все районы славного города Любена, ведь его улицы совсем не освещались, не считать же освещением редкие факелы у входов в богатые дома. Но на пути к порту богатых домов не было (может и были, но факелы перед входом не зажигали, видно, экономили), поэтому дорога освещалась только звёздами. Но стоящие вдоль узкой улицы трёхэтажные дома, а кое-где и четырёхэтажные, заслоняли улицу даже от этого скудного света. Впрочем и его хватало Вейрин, чтобы всё видеть, она шла первой, а её подруги за ней, почти держась за неё.
Нападение произошло не на узкой улице (там нападавшим негде было развернуться), а на небольшой площади. Нападавших было десять и обычных предложений — поделиться или совсем уж тривиального — кошелёк или жизнь, от них не последовало, ножи в ход были пущены сразу. Нападение было столь внезапным, что даже Вейрин его пропустила, но на удар ножей (её били двое и с двух сторон) реакция была мгновенной. Оба бандита (а как ещё можно назвать тех, кто нападает с ножами на мирных прохожих?) полетели в тех, кто напал на Фрей и Ингрид, Хельга шла между подругами и сразу за Вейрин, поэтому до неё не достали. Девушек, как и Вейрин, били ножами сразу двое, удары были направлены снизу вверх, так чтобы ребра не мешали ножу полностью войти в тело. После таких ударов жертва уже ничего сделать не может, разве что — упасть на землю. Но никто из девушек не упал, Фрей и Ингрид сразу выхватили мечи. А на земле оказались шестеро тех, кто напал сразу, но ещё четверо, тоже вооружённых ножами, остались стоять, но стояли они недолго (правда, у одного был не нож, а мешок). Даже виртуозно владеющий ножом не соперник мечнику, мастеру двуручного боя. Зарубили и тех, кто стоял, и тех, кто лежал, даже не давая им сделать попытку подняться, в живых оставили только одного, который с мешком, его только сбили с ног. Оставила его в живых Фрей, по каким-то ей одной известным признакам выделив именно его. Прижав к горлу этого человека меч, Фрей сказала:
— Если жить хочешь, рассказывай, всё рассказывай, только быстро. Ну!
Лежащий на земле человек быстро заговорил:
— Нас наняли напасть на вас, всех того... а одну взять живьём.
— Кто нанял?
— Не знаю, его видел первый раз, вот заплатил каждому по гульдену, а когда приведём ту, которую удалось взять, обещал ещё два, каждому.
