Ладно, чтобы сделать старому другу сюрприз, можно попробовать действовать иначе. Я отошел к противоположной стене коридора, вскинул излучатель и дал два коротких импульса в электронный замок. Из стены повалил черный дым, блокировка двери теперь не работала. Осталось только справиться с тяжестью створок и раскрыть их.
Я выставил руку вперед, призывая способности. Секундное усилие — и створки скользнули в стороны.
Мне определенно нравились мои новые усилившиеся способности. Жизнь становилась значительно проще.
Сжав пальцами рукоять излучателя, я шагнул в дверной проем.
— Здравствуйте, Петр Николаевич! — с порога громко сказал я.
— Сережа? — поднял на меня глаза Председатель.
Он был на месте. До моего появления явно над чем-то работал, склонившись над терминалом вычислителя.
Обстановка комнаты, как я и предполагал, выглядела вполне домашней. Разобранный диван у стены, куча одежды на стуле рядом с ним, заваленный бумагами стол.
— Да! — я зачем-то ответил на риторический вопрос, направляя оружие на ненавистное лицо.
— Я ждал тебя, — вымученно улыбнулся Председатель. — Знал, что ты заскочишь лично, раз уж Спасский мне "привет" от тебя передал. Ты, проходи! Не стой в дверях!
Я медленно прошел в середину кабинета. Петр Николаевич едва заметно подался вперед, наблюдая за моими действиями.
Убить его? Коротким энергетическим импульсом сжечь этого немолодого уже человека, который причинил мне столько боли и страданий? Проверить, хорошо ли горит его нынешний мятый костюм и криво повязанный галстук?
— Чем я обязан твоему визиту? — все в том же радушном тоне продолжил говорить Председатель.
— Хотел прояснить кое-какие вопросы, — я сжал челюсти, ощущая, как на скулах выступают желваки.
— Ты, я смотрю, каких-то бумаг насобирать успел? — Петр Николаевич кивнул на материалы о Полушке, которые я зажал подмышкой. — На Полушку, что ли, собираешься?
— Не ваше дело! — действуя одной рукой, я согнул бумаги пополам и сунул во внутренний карман куртки.
— Злишься на меня? — развел руками Петр Николаевич.
Я отметил про себя, что он заметно похудел. Скорее даже как-то осунулся.
— Вы правы, — чеканя слова, произнес я. — Я несколько зол.
— Я тебя прекрасно понимаю, Сережа, — участливо кивнул Председатель. — У тебя очень много поводов для того, чтобы ненавидеть меня...
— Назовите мне лучше хоть один повод, чтобы оставить вас в живых! — сказал я, нарочно выделяя слово "вас".
— Знаешь, — Председатель вдруг как-то отчужденно улыбнулся, — я не стану тебе ничего доказывать. Делай то, зачем пришел. Ты же видишь, что происходит. Наше время ушло. Скоро вы будете тут у руля, если Волна не накроет к чертям весь этот долбаный мир. А когда будете рулить — поймете, насколько тяжела эта ноша!
— Может, вы мне и разъясните? Раз уж мы так удачно тут встретились?
Председатель откинулся в кресле и устало потер переносицу:
— Ну, если ты не торопишься...
— Расскажите правду о том, кто я такой! Расскажите, ради чего вы так поступили со мной! С моей мамой! С Пашкой! Чем вас не устроил мой ребенок?
— Ладно, тише-тише! — поднял руки Петр Николаевич. — Начну издалека. Пусть это станет моей исповедью. Знаешь, политика, экономика, прогресс — это все такие грязные вещи! Всем ведь хорошо никогда не бывает. Кто-то постоянно недоволен, бастует, лезет с кулаками. В твой адрес постоянно сыплются скабрезности и насмешки. Но хуже всего — принимать решения. Непопулярные. Такие, в которых гибнет сорок девять человек из ста, но зато выживает пятьдесят один. Ко мне уже давно перестали приходить по ночам их тени. Да и тебя, я смотрю, видения овров больше не мучают.
— Мучают! — перебил его я.
— Ну, значит, скоро пройдет! — не растерялся Председатель. — Ко всему привыкаешь. Даже к такой вот роли палача. Страшно ли это? Наверное, да. Но по-другому нельзя. Не будешь отращивать зубы, не будешь скользким и зубатым — тебя сожрут. Раздерут по кусочкам твою страну, перемелют и переварят культуру. А потом просто сотрут из учебников истории все хорошее, что у твоего народа имелось. Это проделывалось уже сотни раз. Историю пишут победители, поэтому мы никогда не узнаем всех положительных сторон убитых империй. А я считаю, что выкарабкавшаяся из радиоактивного ада ЗЕФ достойна того, чтобы оставить свой след в истории. Знаешь, ты вот укоряешь меня за то, что я так поступил с тобой. Сначала мучил, двигая твои таланты в нужном направлении, потом обманом заставил уничтожить овров, после подстроил твой побег к роботам и пытался через тебя узнать информацию об их новейшем двигателе. Все правильно, эти поступки не делают мне чести. Но я, пожалуй, расскажу немного о том, что предшествовало моей работе в СВ.
Председатель замолчал и задумчиво пожевал губами.
— И? — поторопил его я.
— Значит, все-таки спешишь! — улыбнулся Петр Николаевич. — Хорошо, продолжу. Я родился не на Земле. Моя родина — планета Мирная, система Тау Кита, если брать название по старому звездному каталогу. Я жил на этой провинциальной планетке до того ужасного дня, когда на нашу попытку обрести независимость ЗЕФ ответила высадкой десанта. У нас даже оружия никакого не было! Мы пели песни, орали, кидались камнями, а нас жгли лучеметами, плющили гравистрелами, били... Наших женщин насиловали. Детей, стариков убивали, не щадя никого. Да, мы были дураками. Жили в каком-то другом, нереальном мире, совершенно оторванном от действительности. Вот нам и преподали урок. Выбравшись из той мясорубки, я хорошо усвоил все, что успели показать мне учителя. Я понял главное — чтобы разрушить систему, надо играть по ее законам. Подняться повыше. Встать у руля. И потом изменить порочную власть, превратить ЗЕФ в правильное и доброе государство.
— Это все общие слова! — встрял я. — А поконкретнее? Как вы из провинциала превратились в главу СВ?
— Это как раз было довольно просто. Впрочем, тоже как посмотреть... Для того, чтобы подняться побыстрее, выбиться, выжить, нужна была жертва. В больших делах вообще без жертв не особо получается.
— Что вы имеете в виду под словом "жертва"? — я на самом деле не понимал, что хочет сказать Председатель.
Петр Николаевич зажмурился, покачал головой, затем пригладил седые пряди одиноко топорщившиеся над ушами.
— Я предал своих товарищей, — наконец выдохнул он. — Выторговал себе местечко на Земле и стал карабкаться наверх. Но удивительное дело — чем выше я забирался, тем яснее понимал, что правители ЗЕФ правы! Не я в итоге поменял систему, а система изменила меня. Добившись власти, я с ужасом понял, что уже ничем не отличаюсь от политиков и прочих работников тихих правительственных кабинетов. Да, это я был одним из тех, кто лоббировал объединение АС и ЗЕФ. Пока ты летал по краю Галактики в поисках нужного Изначальным существа, я тут отбивался от оппозиции, давил один бунт за другим. И вместе со старым президентом мы пришли к выводу, что Федерация не выдержит. Нужно было сделать мягкий и быстрый переворот. Удовлетворить большинству, но оставить реальную оппозицию не у дел. Мы организовали новую псевдо-оппозиционную партию, заручились поддержкой АС, устроили быструю и безболезненную революцию. Президент подал в отставку, а Родион Маркович, знакомый тебе по операции на Заре, занял его кресло. Мы понимали, что если не хотим превратить ЗЕФ в кучу разрозненных анклавов, которые перегрызут друг другу глотки, нам нужны свежие силы. Нужен порядок. Вот мы и пошли на поклон к президенту Малкольму, попросили принять нас в Американский Союз. Время было подобрано идеально. Люди разочаровались в прежнем режиме, который лгал и тратил кучу денег на подземные базы инопланетян. Людям нужны были перемены. Перед лицом общей опасности, исходящей от Изначальных, все бы сплотились. Наши службы им бы в этом усиленно помогали. Уж что-что а пропагандой мы умеем заниматься, если смогли заставить людей забыть правду о Нашествии за столь короткое время. Представляешь, как бы это было здорово — Земля предстала бы перед инопланетными расами практически единой! ВА и Свободная Африка не в счет. Когда объединение двух государств-конкурентов происходит более-менее добровольно, то культуры сливаются вместе, синтезируют из себя что-то новое и сильное. Свежая кровь! Формально проиграв, на деле ЗЕФ бы выиграла. Нам казалось, что это единственный нормальный выход. И, черт возьми, так бы все и было! Волнения бы улеглись, восстания и партизанское движение захлебнулось бы без денежной подпитки. Так уже было раньше, и так случилось бы сейчас. А потом мы объявили бы о Волне, об Изначальных и проблемах, которые они принесли. И люди стали бы вместе искать решение, наладили бы отношения с ПНГК, пообщались бы с Наблюдателем, а через него и с его хозяевами. У нас были десятки лет в запасе! Ты отсрочил наступление судного дня, и мы хотели это использовать.
— Радужные планы! — я сделал пару шагов в сторону и прислонился к стене, стоять посреди комнаты с выставленным перед собой излучателем было как-то глупо, да и рука уже начинала затекать — может, хоть смена позы немного разгонит кровь.
— Да, — грустно кивнул Председатель. — Этим планам так и не суждено было сбыться. Волна ускорилась. Киберы сбежали. Все покатилось в тартарары! Мы скрывали, что могли, замяли ситуацию на Полушке. Можно было бы еще потянуть, придумать какое-то решение, избежать паники, но эти проклятые агенты из Восточного Альянса все испортили! Это они сфабриковали репортаж о Волне. И теперь вся страна полыхает! И ЗЕФ и АС! Пальба, ограбления, насилие. Если бы у людей была хоть какая-то надежда, то мы бы приложили неимоверные усилия, но изобрели способ выскользнуть из силков. После такой встряски и люди стали бы лучше, мне кажется.
— Примерно то же говорил мне искусственный мозг на планете овров, — вспомнил я. — Чтобы видеть даль, нужно ходить по краю. Для развития человеку просто необходимы критические ситуации.
— Верно, — согласился Петр Николаевич. — Но нужна еще и надежда. Стоит только загнать нас в угол, мы сами для себя становимся злобными пришельцами! Практически невозможно унять человеческую панику, когда людям кажется, что выхода нет.
Председатель бросил усталый взгляд на меня. Я не нашел, что сказать ему, и просто вздохнул.
— Теперь понимаешь, как мне нелегко сидеть тут? — спросил он. — Теперь видишь, что одна твоя маленькая судьба ничего не значит по сравнению со всей этой геополитической мешаниной? Я с самого начала знал, что тебе предстоит принести себя в жертву, ты уж прости. И твою приемную мать мы губить не хотели. Эта болезнь, приступ — провидцы знали, что так будет, но побоялись вмешиваться, не до конца понимая, как это может повлиять на грядущее. Еще мы изначально планировали дать тебе в напарники твоего приятеля — Павла, но он погиб. Наши прорицатели даже не смогли предсказать того, что Паша умрет на Полушке! Очень темная история... Вот ты один, под руководством отдела провидцев и остался тянуть лямку. А потом способности провидцам перекрыли, и все закрутилось быстрее и быстрее. Киберы, сверхбыстрые космолеты, существо из системы овров... И вот теперь Волна.
— Да уж, — пробормотал я себе под нос.
— Зря ты связался с Шамилем и азиатами, — между тем, покачал головой Председатель. — Ничем хорошим это не кончится! В ближайшие пару дней они разрушат здесь все, что ты знал и любил. Каким бы плохим, на твой взгляд, ни было наше государство — оно все-таки твое! Это Родина! И она скоро превратится в руины и пепел! Впрочем, выбирать тебе. Если у тебя больше нет вопросов, делай то, за чем пришел!
Я переваривал услышанное, снова подняв чуть подрагивающую руку с излучателем. Пауза затягивалась.
— Был бы помоложе — грохнул бы! — наконец хмыкнул я. — А так — живи, черт с тобой.
— Спасибо! — выдохнул Председатель.
Вот сейчас был бы идеальный момент, чтобы его убить. Пока он расслаблен, не ожидает подвоха, не смотрит мне в глаза...
Но я опустил излучатель.
— У тебя просто удивительная способность, Сергей! — заметил Петр Николаевич, заерзав в кресле. — Ты совершенно необучаемый! Сколько мы тебя не возили по жизни — ты так и остался идеалистом!
Хочет обидеть меня? Нет, просто заговаривает зубы. Вероятно, увидел, что я убрал пушку, и не намереваюсь стрелять, и тут же начал искать под столом оружие или тревожную кнопку. Но мне уже все равно. Моя миссия закончена. Хотелось бы, конечно, получить еще ответы, но и без них можно обойтись. Просто продолжу вытягивать информацию из Шамиля, и рано или поздно все выясню.
В общем, я готов был уходить хоть сию секунду. Именно поэтому решил подождать и послушать треп Председателя.
— Да, мне дорого стоило остаться таким, — вздохнул я. — Думаете, если заставили меня жрать дерьмо, то в один прекрасный день мне понравится его вкус? Я не верю, что для выживания нужно стать сволочью. Из своих злоключений я старался вынести только хорошее. Стать сильнее, умнее, увереннее, избавиться от вредных привычек. Это мне удалось. Дров я, конечно, наломал немало, но кто их не ломает? Кто тут идеальный и безошибочный у нас?
— Ну, может быть, ты и прав, — пожал плечами Председатель.
— На том и порешим! Прощайте!
Я выскочил из кабинета, зная, что Петр Николаевич уже держит в руке гравистрел, который он достал из верхнего ящика стола. Нет, я не дам ему шанса убить меня в ответ на мою доброту. Теперь я сильнее, и буду всегда на шаг впереди него.
Впрочем, в голове тут же возник голос бандита-Лысого с острова Забвения: "Я могу пощадить, но потом он захочет напасть снова". Так Лысый сказал перед тем, как свернул своему сопернику шею.
Банальная логика подсказывала, что нельзя оставлять за спиной врагов. Я не намеревался спорить с ней. Зная, что, скорее всего, поступаю неправильно, я все равно решил сделать так, как считал нужным.
С этими мыслями я четко представил перед собой гостиничный номер Шамиля. Угол и подоконник, где неизвестный постоялец выцарапал герб ЗЕФ. Пора уходить!
Я потянулся к Источнику, зачерпнул из него энергии побольше. Напрягся, представляя, как две точки — мое текущее положение и то место, куда я собирался попасть, соединяются тонкой светящейся линией.
Все! Сейчас!
Я изготовился прыгать, но к моему величайшему удивлению прыжка не получилось. В чем дело? Я попробовал снова — и опять ничего не вышло. Времени на то, чтобы попытаться сделать это еще раз, уже не оставалось. По коридору растекалась тяжелая дробь шагов, откуда-то издалека донеслись отголоски сирены. Солдаты СВ уже на подходе. Если не удается переместиться, нужно бежать на своих двоих.
Меня переполняла неиспользованная сила. Стоило прибегнуть к ее помощи, чтобы создать себе другой путь для отхода.
Я прикоснулся к стене, считывая данные о том, в какой стороне находятся окна или хотя бы внешняя стена здания. Чутье услужливо подсказало мне, что торцевая стена коридора как раз и является внешней. Ну что же, все не так уж плохо.
Я устремился в выбранном направлении, вскидывая излучатель, чтобы всадить в стену весь оставшийся в батареях заряд. Эффектор полыхнул красным, раздался короткий писк, и на стене появилось выжженное черное пятно. Я продолжал давить на кнопку, надеясь прожечь преграду насквозь. Уже подбежав к стене почти вплотную, я все не переставал стрелять. Излучатель нагрелся, нестерпимый жар плавил кожу у меня на ладони, но я все поливал стену алым огнем.
