Поскольку время привала и так подходило, Орог растянулся на мягкой траве, любуясь волшебными световыми переливами над головой.
Пора выбираться наверх. К блистающей сталью победе.
"Клан будет называться Стальные Когти", — подумалось молодому орку.
ГЛАВА 3.
"Прогулка" оказалась мероприятием не на день. Сначала они долго двигались путанными лабиринтами, пока не вышли к длинной лестнице, ведущей к разбитым воротам. Начинающийся за ними коридор резко отличался от естественной хаотичности природных пещер. Одинаковый по ширине и высоте, с гладким полом и ровными стенами со следами старых креплений. Здесь, за воротами, начинались бывшие владения гномов.
Отряженная на поиски тайника команда, помимо Ришнара и Шенгара, включала в себя Ривендора и Мардока — уже знакомого эльфу урук-хая из клана Черные Клинки, провожавшего их от места последней стоянки.
Харлак остался в лагере за главного. Нириэль, несмотря на ее отчаянное сопротивление, тоже не включили в состав отряда.
Уже наутро они были в одной из исполинских центральных галерей, пронизывающих подземный город во всех направлениях. В промежутках между огромных резных колонн могли бы маршировать, как на плацу, отряды из сотен воинов. Общее впечатление от гномьей гигантомании оставалось подавляющее.
— А ведь гномы были маленького роста! — заметил Ривендор, разглядывая узоры потолка, теряющегося в высоте.
— Потому и любили большое, — ответил Шенгар. — Это ж всегда так. Почему все коротышки рвутся в волчьи всадники? Потому что волкам легче их носить? Как бы не так! Потому что это самый почетный клан!
— Если так рассуждать, выйдет, что высоким вообще не к чему стремится!
— А то нет? — весело подмигнул Шенгар, глядя на эльфа снизу вверх.
— Нет, урук-хай, такими простыми шуточками меня уже не возьмешь! — улыбнулся Ривендор.
— Делаешь успехи, ушастый. Только по сторонам глазеть прекращай, вон мы как отстали!
Эльф с трудом оторвался от созерцания благородных линий гномьей архитектуры.
— Вообще-то, я хотел с тобой поговорить, — признался он.
— Ну, говори — и пошли. А то как заблудимся в этих каменюках, потом ночью привидится, что спишь в могиле!
— Я хотел поговорить о Нириэль. Ты ведь тоже был против того, чтобы она отправилась с нами. Хотел попросить тебя и впредь не допускать ее до участия в ваших... наших делах.
— Нелегко признать, но до сих пор ее помощь была не лишней, — покачал головой Шенгар. — То, что не следует таскать ее за собой по всяким опасным передрягам, это одно. А то, что ты просишь — совсем другое.
— Да, все это верно. Есть лишь одна причина, которая заставляет меня об этом просить. Чем больше она помогает, тем больше знает такого, что не должно выйти за пределы этих подземелий. А мне бы хотелось, чтобы однажды она смогла вернуться домой.
Предводитель орков задумался. В том, что говорил эльф, была своя доля истины. Расположение укреплений, численность и вооружение отрядов — еще самое безобидное, что могут потребовать с эльфийки по возвращению.
— Пожалуй, ты прав, — со вздохом признал урук-хай.
— Сама она ни в коем случае не согласится держаться в стороне. Даже если я или ты об этом попросим.
— Ага. И я, значит, как самый подходящий злодей, должен просто посадить ее под замок. Так?
— Ради ее же блага!
— Да, вот за это вас, ушастых, никогда и не любили... Ладно. Я подумаю, что можно сделать. Но больше не проси меня ни о чем подобном.
Ускорив шаг, они догнали вырвавшихся вперед Мардока и Ришнара. Черный Клинок тоже не испытывал радости от образчиков гномьего вкуса.
— Мы точно сможем вернуться? — с нажимом испрашивал он. — Здесь все такое одинаковое, а эти камни почти не хранят запахов!
— Я не раз ходил этой дорогой, — уверял старый орк.
В главном коридоре что-то сломать или отковырять было крайне сложно. Но боковые ответвления, то и дело отходящие в стороны, несли на себе следы явного погрома.
Они шагали почти до самого вечера, пока признаки разрушения не затронули основного прохода. Огромная дыра в полу перегораживала путь. В стройном ряду колонн не хватало двух по левой стороне, а те, что справа, стояли потрескавшимися и перекошенными.
— Это случилось во время войны? — высказал предположение Ривендор.
— Нет, — ответил Ришнар. — Это клан Исчадия Тьмы пытался устроить фейерверк по случаю захвата гномьего склада.
— Фейерверк? — повторили урук-хаи незнакомое слово.
— Фейерверк?! — брови эльфа поползли еще выше, чем задумывалось природой.
— Вообще-то они просто кидали в костер все непонятные вещи, — усмехнулся бывший сотник. — Одного бочонка хватило, чтобы все они отправились туда, где и положено пребывать идиотам.
— А где им положено пребывать? — наивно поинтересовался Мардок.
— На Тропах Тьмы, — фыркнул Шенгар, разворашивая ногой кучу камней, в которую превратилась колонна толщиной в несколько обхватов. — А... Нет идеи побезопасней этого... Фи... ферверка? Так мы полпещеры себе на головы обвалим. Вместе с печами и прочим хозяйством.
— О, это я возьму на себя, — заверил Ришнар. — Если, конечно, с бочонком, который я припрятал, ничего не случилось.
Осторожно пробравшись по краю воронки, оставленной неудавшимся праздником, они свернули налево.
Стены, когда-то ослепительно белые и нарядные, несли на себе жирные следы копоти. Некоторые из плит были покрыты глубокими царапинами, складывающимися в грубые рисунки, мозаичный пол чернел отметинами костров. Знаки пребывания орков были столь явными, что не требовали особых пояснений.
Ришнар петлял по лабиринту лестниц, залов, коридоров, словно заправский гном. Наконец, длинная галерея привела к относительно нетронутому помещению. Старый орк сделал знак остановиться. Опустившись на колени, он принялся тщательно обнюхивать швы в полу.
— Здесь, — указал он. — Поднимайте вот эту.
Натужно сопя, двое урук-хаев принялись возиться с указанной плитой. Сквозь щели вокруг тайника чувствовался ток воздуха, но они оказались слишком узкими, чтобы подцепить гладкий, не имеющий зазоров кусок камня. Закончилось тем, что Мардок сломал два когтя и временно выбыл из процесса.
— Чтоб тебе пропасть, Черное Солнце! — прошипел урук-хай, облизывая кровь. — Не мог раньше предупредить!
— Действительно не подумал, — честно признался старый орк.
— А как ты сам ее открывал? — спросил Ривендор, заранее отказавшийся от идеи собственного участия в поднятии плиты.
— Я ее не открывал, — ухмыльнулся Ришнар. — У меня уже тогда была сотня в подчинении!
— Хорошо это, быть сотником, — покачал головой покалеченный урук-хай, перематывая руку тряпицей.
— Подцепил! — радостно воскликнул Шенгар. — Тащу... А! Чтоб тебя!...
Новый инвалид, злобно ругаясь, принялся растирать придавленные пальцы.
Тем временем Мардок кое-как справился с последствиями травмы и с непреклонной уверенностью вытащил из ножен доставшийся от Черного Солнца клинок.
— Толстая крышка? — спросил он.
Ришнар показал что-то около двух ладоней.
— Э-эх... — Мардок с сожалением окинул прощальным взглядом железное сокровище. — Легко пришел, легко уйдет... Но учти, Черное Солнце, если это окажется зря, я твою башку прямо об эту плиту разобью.
С такими словами он загнал лезвие в узкий зазор между полом и крышкой тайника.
— Эй, командир, — окликнул он Шенгара. — Как ты там — готов?
— Погоди, — отмахнулся тот. — Ушастый, давай сюда! Подержишь с другой стороны.
Ривендор с сомнением покосился на свои изящные ладони, белой кожи которых не смогли загрубить ни длительные тренировки с оружием, ни скитание по горам. Возражать, однако, не стал и покорно приготовился помочь.
— Давайте! — с глубоким вздохом Мардок взялся обеими руками за меч. — Раз... Два... Пошли!
Гибкости старого орочьего оружия хватило ровно на то, чтобы Шенгар и Ривендор успели ухватиться за края приподнявшейся плиты. С коротким печальным звуком клинок переломился пополам.
— Хух, удержали... — выдохнул молодой вожак, когда поддавшаяся плита открыла взорам темное окно в полу.
В глубину вели по спирали узкие невысокие ступени. Даже Ришнару надо было пригнуться, чтобы пройти под низким потолком. Урук-хаям, а тем более эльфу, пришлось и вовсе скрючиться в три погибели.
Обнаружившееся за ступенями помещение стоило приложенных мучений. Стоило оно и сломанного меча: первое, что бросалось в глаза, были доспехи и оружие, сваленные кучами вдоль стен. По большей части, гномье, но попадалось и орочье — не ржавый лом, бережно хранимый кланами, и не порубленные ветераны многочисленных битв, как у Черного Солнца. Судя по тщательности работы, все это принадлежало некогда вождям и офицерам. Поверхность покрывали бурые разводы, но то была не ржавчина, а следы масла, которым доспехи обработали перед тем, как отправить в тайник.
Первым опомнился Мардок. С восторженным воплем он ринулся к ближайшей груде мечей и принялся в ней копаться. Трясущейся рукой урук-хай поднимал то один, то другой, не в силах сделать выбор.
Ненадолго отстал Шенгар — этого больше интересовали топоры. Старый, украденный в эльфийской кузне (и пропавший после столкновения с эльфами же), служил правдой не один год. Орк справедливо полагал его лучшим среди попадавших в руки... До тех самых пор, пока не вытащил первый же из небрежной кучи в дальнем углу тайника. Не деревья и ветки, не колья и не дрова предназначались в жертву узкому хищному лезвию. Сокрушать преграды из дерева, кожи и стали, возводимые на пути к главной цели: мягкому беззащитному телу врага; взламывать скорлупу доспехов, собирая на тонкой сверкающей полоске всю силу и ярость своего владельца — вот истинное призвание этого маленького убийцы.
Не в силах остановиться, Шенгар выбрал себе еще три: один массивный, по гномьим меркам двуручный, и два одинаковых топора средней величины, с узорной чеканкой по краю. С трудом он оторвался от перебора несметных богатств — чем больше он на них смотрел, тем больше хотелось забрать все. На прощание Шенгар не сдержался и прихватил еще парочку — для брата.
Ривендор, сообразив, что дело плохо, и просто урук-хаев от драгоценного их сердцам оружия не оторвать, принялся с умеренным любопытством изучать доспехи. Больше всего его увлекли два комплекса парадной брони. Украшенная серебром и золотом, она заинтересовала эльфа прежде всего тонкостью работы, а не защитными качествами, которых у этих помпезных железяк не водилось отродясь. Разве только противнику станет жалко портить такую роскошь — что, в условиях сражения, маловероятно. К тому же, броня была гномьей — в отличие от всех боевых доспехов, рассчитанных на существ нормального роста — и это окончательно сводило ее полезность исключительно к эстетической стороне.
Нахлобучив на голову высокий конический шлем, Мардок лихорадочно изыскивал, куда бы пристроить уже пятый по счету меч: Черные Клинки издавна отличался трепетным отношением к этому виду оружия. Густые жесткие волосы успешно заменили собой истлевший подшлемник. Торчащие в разные стороны из-под кольчужной бармицы, они придавали Черному Клинку залихвацкий вид.
— Я стану вождем... — бормотал он возбужденно. — Я стану вождем, как только доволоку все это до дома!
— Мечтаешь? — прервал Шенгар его сладкий самообман. — Знаешь что с тобой сделают дома? Сначала батенька приласкает тебя дубиной по темечку. Потом заберет вот этот меч, который ты так нежно поглаживаешь, себе. Остальные раздаст твоим старшим братьям — как раз хватит на всех четверых. И останется вождем, как и был до сих пор. А тебя засунет голым в муравьиную кучу.
— Да ну тебя, — обиделся Мардок, переходя к полке с ножами.
Шенгар быстро перекинул топор обухом вперед и легонько огрел старого приятеля по железной маковке:
— Бомм!
— А-а! — завопил Мардок, присев от неожиданности, и схватился за уши, пытаясь стащить с них гудящий колокол шлема. Чего и следовало ожидать, волосы намертво запутались в бармице. Черный Клинок остервенело дергал и тянул, оставляя в кольчужном полотне щедрые клочья красноватой шерсти — но избавлению от подлого шлема это не слишком способствовало.
Тут даже Ришнар не смог удержать привычной хладнокровной маски. Эльф тихонько похрюкивал в углу, спрятав лицо в ладони. Автор суматохи и вовсе не скрывал удовлетворения произведенным эффектом.
В конце концов Мардоку удалось победить коварный капкан. Багровый от стыда, он зло сверкал глазами из-под взлохмаченного вороньего гнезда, в которое превратилась его шевелюра.
Ривендор — такой же красный, но только от смеха, порылся в одной из сумок на поясе и выудил оттуда расческу. Протянуть ее страдальцу получилось не сразу — при виде этого предмета новый приступ истерики накрыл компанию.
Больше всего Черному Клинку хотелось провалиться на месте. Или кого-нибудь убить — точно он не решил. Но, чем свирепей становилась его физиономия, тем пуще гоготали злорадные спутники.
Ришнар попытался было вернуться в роль мудрейшего и старшего.
— Ладно. Позабавились и хватит. Мы не для того приш...кххххх... Ох! — последние сдавленные звуки не входили в первоначальный план речи. Просто в этот момент, совершенно некстати, в поле зрения старого воина попал Мардок, терзающий расческой несчастные волосы с такой жестокостью, словно поставил непременной целью выдрать все оставшиеся.
Обида Черного Клинка не прошла безнаказанно: Шенгар досмеялся до такого кашля, что самому ему сделалось совершенно не до веселья. На мгновение показалось, что сейчас на пол посыплются сначала легкие, потом желудок, кишки и прочие потроха. Однако, обошлось. Когда кашель отпустил незадачливого шутника, тот был уже совершенно серьезен.
— Ну хорошо, — прохрипел Шенгар, вновь принимая задачи предводителя. — Так что там с этим фа... фо...
Умное словечко напрочь вылетело из головы, и урук-хай с надеждой оглянулся на эльфа.
— Фейерверком? — вспомнил тот.
— Им самым.
Ришнар торжественно отступил на шаг в сторону, открывая взглядам полку, где стояли рядами несколько бочонков. Тщательно просмоленные щели между досками свидетельствовали о том, что содержимое боится сырости.
— Я ждал, пока вы наиграетесь с железками, — равнодушно бросил он. — Так вот. То, что произошло у тех дурней в коридоре, называется взрыв. А вот здесь, в этих бочках — порох. То, что взрыв вызывает. И сейчас нам предстоит выяснить, остался он цел, или нет... Стой!
Седой воин едва успел перехватить руку Мардока, могучим кулаком приготовившегося выбить у бочонка дно.
— А вот этого делать не стоит. Если не хочешь отправиться за Исчадиями Тьмы. С порохом надо обращаться крайне осторожно.
Внутри оказался неказистого вида порошок с неприятным запахом. Ришнар осторожно зачерпнул немного и рассыпал полоской по полу.
— Факел, — потребовал он.
Соприкоснувшись с огнем, порох мгновенно полыхнул и сгорел в один миг, не оставив и следа на полу.
— Это все? — разочарованно протянул Мардок.
— Он испортился? — мрачно предположил Шенгар.
