Сказка для злой мачехи проклятье сада роз

Нет, думать о розах мне совсем не хотелось, но и не думать о них мне было нельзя.

— Сомневаюсь, — не поверила мне Бирнарда. — Засыпая, я оказывалась здесь множество раз. Я уверена, что здесь никогда нет.

— Я не спорю, — раздражённо глянула я на нее, — может, раньше и не было, но сейчас здесь всё меняется.

В этот чёрная тень, которую я заметила ранее, просочилась между деревьями. Теперь ее видела и Бирнарда и лицо у нее побледнело. Глаза у нее забегали как у меня, когда я услышала хруст ветки.

— Палач? — ахнула она, отступая с каждым шагом, который делала в нашем направлении сформировавшаяся тёмная фигура в чёрном плаще. — Нет! Этого не может быть! Нет!

— Бирнарда, успокойся, — попыталась я ее утихомирить и протянула к ней руку, но та отшатнулась.

Она закрыла лицо руками, всхлипнула и вдруг исчезла.

— Проклятье, — цокнула я языком, раздражённая тем, что нас прервали, и готова была обрушиться на Палача с обвинениями, как заметила что-то неправильное в том, как он движется, как смотрит и как улыбается, смотря на меня. — Палач? — тихо произнесла я, и холодок пробежался у меня по позвоночнику, когда я поняла, что это не он. — Нет. Ты не он. Кто ты?

И тут у меня волосы зашевелились на затылке. Я узнала его. Возможно, сейчас он выглядел как Палач, но лицо у него осталось прежним. И эта бородка клинышком, и усы, и лицо.

— Эдвард? — проглотила я набежавшую слюну.

— Угадала, — хмыкнул он и начал обретать человеческие черты, точнее цвета, которых у Тёмного не было. — Я искал тебя, — произнёс он, казалось спокойно, но прожигая меня настолько жарким взглядом, что будь я настоящей снежной королевой, как в сказке, превратилась бы в лужу.

Честно говоря, я демона так не испугалась, как сейчас меня затрясло при виде этого мужчины. А он подходил ко мне всё ближе. Мысли заметались в моей голове. Было желание заморозить его, напугать, чтобы он остановился, но моя вторая рациональная половинка в то же время отговаривала меня, напоминая, что я не могу этого сделать — Эдвард осколок памяти и он мне нужен. С другой стороны его одержимость мной меня пугала. Это же не нормально, что он преследует меня и хочет обладать мной как какой-то вещью. Ему все равно хочу я быть с ним или нет, главное, что этого хочет он. Впрочем, это ли не одержимость?

За раздумьями я, в который раз, пропустила момент, когда Эдвард оказался в шаге от меня, нагнулся, и заглянул мне прямо в лицо.

— Почему ты не смотришь на меня?

— Потому что ты меня пугаешь.

Своим ответом я удивила саму себя. Посмотрела ему в лицо и поняла, что вижу в нем не тень Палача, а далёкое эхо того другого, кому почему-то начала доверять. И пусть он тёмный, пусть он ведёт свою тайную игру с целым миром, с ним я всегда чувствую себя спокойно, даже если он заставляет меня делать неприятные мне вещи. Я вижу в нём добро и вижу в нем зло, и он видит во мне то же самое. Но было то, что всегда меня в нем настораживало — это его эмоции. Они больше напоминали заготовки на все случаи жизни, и теперь я понимаю почему. Эдвард — этот парень, как комок пульсирующих эмоций, и благодаря Палачу принц лишился их, забыл, как забыл своё прошлое. Он научился имитировать, показывать, что он чувствует, но настоящие эмоции ему заменила тьма.

— Значит, я тебе не нравлюсь, — глаза мужчины потемнели от гнева.

— Нет, Эдвард, ты мне не нравишься.

Умом я понимала, что нарываюсь, но после лабиринта на меня то и дело накатывала холодная отрешённость и я говорила всё, что думаю.

— Так-то ты благодаришь меня за своё спасение?

— За спасение я уже заплатила, а любовь из благодарности, это не мой вариант.

Лицо Эдварда перекосило от злости.

— Что? Любовь? Кому нужна твоя любовь?!

Я даже не обиделась. Ждала, что он скажет что-то подобное.

— Вот именно. Ты не хочешь моей любви, не хочешь ответственности, не хочешь забот, которые появляются, когда в твоей жизни появляется любимый человек, ты жаждешь обладать, чтобы я принадлежала только тебе, чтобы вела себя, так как ты этого хочешь, и делала только то, что хочешь ты. Но я не вещь и, признаюсь, никогда не стану вещью, даже ради любимого человека. У меня у самой есть желания, которые никогда не исполнятся, поэтому нет, я не стану лгать о своих чувствах только ради того, чтобы потешить чьё-то самолюбие, пусть даже это будет Тёмный принц, Палач, или ты — его Тень.

Лицо Эдварда одеревенело. Он пару секунд не шевелился, после чего глаза его сузились от злости.

— Тень? Я Тень?! — закричал он, и жилы у него на шее натянулись. — Да, что ты знаешь о тенях?!

— Достаточно, чтобы понять насколько отвратительно он с тобой поступил! — вторила я так же громко, лишь для того, чтобы Эдвард меня услышал.

— Ты, — сказал он, как выплюнул в лицо, — с ним?

Я покачала головой.

— Нет. Я здесь одна. Как и ты. И не подумай, я не собираюсь оправдывать действия Палача. Я видела дневник. Он бросил тебя. Ничего не объяснил, просто оставил в умирающем городе. И, знаешь, возможно, я понимаю тебя как никто другой.

— Понимаешь?! — взвился он, сдёргивая с головы капюшон и смотря на меня горящими глазами. — Ничего ты не понимаешь! Он бросил меня! Забыл о моём существовании! А я оказался в ловушке. В Розгардене, в этом проклятом городе, где из живых существ только тёмные сущности. Кругом опасность. Розы охотятся за тобой как за зверем. Они везде, поэтому ты либо прячешься, либо не стоишь на месте. Дышать нечем, всюду этот розовый аромат. Тебе начинает что-то мерещиться, и ты перестаёшь доверять собственным глазам, своим рукам, своим мыслям. Ты говоришь, что понимаешь меня?! Ты представления не имеешь, что значит оказаться в таком месте! А он оставил меня там, и забыл обо мне.

От его громкого голоса у меня слегка зазвенело в правом ухе.

— Забыл? — нахмурилась я, прикрыв рукой ушную раковину. — Пожалуй. Как я понимаю это побочный эффект от создания тени. Но, думаю, после того, как ты попал в сон, ты и сам о нем не вспоминал.

— Говоришь, не вспоминал? — Эдвард резко качнулся вперёд и схватил меня за левую руку, которой я придерживала сумку, и поднял ее на уровень своих глаз, из-за этого мне пришлось сделать шаг ему на встречу. — Я помнил о нём всегда! И теперь, после стольких лет забытья, он здесь. Зачем? Зачем он вернулся?

— Тьма отправила нас сюда.

— Тьма? — по лицу мужчины пробежала тень раздумий.

В ухе зазвенело сильнее. Я сморщилась, затыкая ухо, пока не поняла, что звенит не в ушах, а где-то рядом. Эдвард тем временем распалился еще сильнее:

— Мне плевать на Тьму. Тёмные говорит, что она справедлива, но это не правда. Она знала, что произойдёт, если в Розгарден принести черенок синей розы. Чёрное колдовство и пропавшие ведьмочки были только предлогом. Девчонки никуда не пропадали.

— Что значит, не пропадали? — я убрала руку от уха.

— Они всё время были здесь, на этой поляне. Они проводили ритуал открытия лабиринта настолько часто, что их сила пропадала. Эти дурочки искали только сильных тёмных, но у самих сил на них не хватало.

— Но я их видела! В саду. Я видела их! Они там...

— Мертвые, — взгляд Эдварда стал мрачным. — Я знаю. Розе нужна была кровь ведьм, но она их не убивала, только превратила в статуи, чтобы украсить сад.

Она украсила сад трупами людей? Меня передёрнуло от отвращения.

— Тогда кто?

— Они сами, — криво усмехнулся Эдвард. — В последний раз ушли в лабиринт и не вернулись.

— Я не верю, — выпалила я ему прямо в лицо.

— Уж, поверь. Вы женщины в поисках своего идеала, того самого могущественного и покорного, способны на безумные поступки.

— Это не правда! Я не верю тебе.

Эдвард снова проигнорировал мои слова.

— Чёрная магия только инструмент — сама по себе она никого не убивает.

— Я не верю тебе, — повторила я, внутренне злясь на то, что его слова могут быть правдой, — Эти девочки не стали бы так поступать. Ни с собой, ни со своими близкими.

— Ты не знаешь тёмных.

— Я знаю, поэтому и не верю.

— Тогда нам не о чем с тобой говорить, — отпустил он мою руку и прошёл мимо, намеренно задев плечом: — Продолжай ждать своего Палача. Если, конечно, он тебе не забыл. Но если надоест ждать, приходи. Ты знаешь, где меня искать.

* * *

После того как Эдвард ушел, я осталась одна, но ненадолго. У меня кругом шла голова. Всё так запуталось, но я всё равно не верила, что ведьмочки погибли по собственной глупости. Как-то не вязалось это с тем, что я видела, и в чём принимала участие. Я не знала как доказать это, у меня были только смутные догадки относительно того, что произошло на этой поляне, но ни свидетелей, ни улик. Вот если бы Палачу удалось разговорить ведьмочек...

— Да где же его носит?! — раздосадовано пнула я маленький камешек и тот, пролетев несколько метров, упал к ногам появившегося на поляне мужчины.

— Хорошее приветствие, — носком кожаного башмака остановил он докатившийся до него камень. — Боевое.

Я подняла взгляд и пару раз моргнула. Черная рубашка с завязками на вороте, была заправлена в широкие штаны, перевязанные кожаным поясом, тёмно-каштановые волосы тщательно зачёсаны назад, делая заметными высокие скулы и острый подбородок с двухдневной щетиной, а еще длинноватый нос, который не портил его, а добавлял индивидуальности. Он посмотрел на меня темными прищуренными глазами, и мучающее меня напряжение лопнуло как мыльный пузырь.

— Я это, я, — усмехнулся алхимик и, красуясь, раскрыл объятья, поманил меня руками.

— Роди-и!! — взвизгнула я и бросилась к нему.

— Оглушишь, лягушенция, — хохотнул Роди, приподнимая меня над землёй.

— Я тебе дам, лягушенция! — возмутилась я, продолжая улыбаться, когда он поставил меня на землю, и ударила раскрытой ладонью ему по плечу. — Как ты сюда попал?

— Так же как и ты, — Роди поднял руку и щелкнул по чему-то стеклянному над левым плечом. Как только он это сделал, в воздухе появились небольшие песочные часы. — Время чужого сна. Сторговался с одним мелким демоном снов за десяток своих кошмаров.

— Роди, — расстроилась я.

— Не переживай, подруга, кошмарами меня не напугаешь, а другого способа не было.

Присмотревшись к моему лицу, Роди побледнел, и я увидела, как в его глазах заклубилась тьма, он наклонился ближе, нахмурился и ухватил меня за щёку, потом отпустил и начал что-то накручивать себе на палец.

— Что ты делаешь? — остановила я его руку и рассматривая чёрную паутинку тянущуюся от моего лица к его пальцу.

— От этого морока у меня мурашки по всему телу, — поморщился Роди. — Кто с тобой такое сотворил?

— Это который? — озадачилась я и сама же себе ответила: — С синяком под глазом, ссадинами и разбитой губой? — Я указала пальцем на своё лицо. — Он всё еще действует?

— Да, — глаза алхимика стали совсем чёрными. — И мне неприятно на это смотреть. Тебе он еще нужен?

— Нет, — отрешенно ответила я. — Думаю, что нет.

— И как мне понимать твой взгляд? О чём ты думаешь?

— О ком. Я просто подумала, что верно определилась с отношением Эдварда ко мне, — Роди озадаченно приподнял брови, и я объяснила: — Ты ведь видишь это? — показала я на своё лицо. Мужчина кивнул. — Значит и другие видели. Бирнарда вела себя спокойно, потому что знала, что это сон, а вот Эдвард, несмотря на то, что искал меня, что-то ни словом не обмолвился о том, как я выгляжу. Хотя бы поморщился, что ли.

Алхимик стряхнул стянутый с моего лица морок на землю и затоптал его.

— Ты говоришь о тени, которую создал Палач?

— Об Эдварде, — кивнула я.

— Тогда он не видел твой морок. Тени видят сквозь него, так как сами по сути своей ожившие мороки.

— Понятно. И как я теперь выгляжу?

Роди взял моё лицо в ладони и внимательно посмотрел на меня, провёл большим пальцем по щеке, где были царапины от ногтей шаманки, дотронулся до шрама от шипов роз. Я ждала, что он скажет, что-то вроде "вот, подруга, и поблекла твоя красота", но он сказал нечто заставившее моё сердце забиться чаще.

— Ты выглядишь вымученной и уставшей. Тяжело тебе было? Прости, что не смог прийти раньше.

У меня от его слов даже слёзы навернулись на глаза.

— Роди, я...

Я заморгала, стараясь удержать слёзы, но не преуспела, они градом покатились у меня по щекам, еще и хлюпать носом начала — громко и неблагозвучно.

— А говоришь, не лягушка, — обнял он меня и, прижав мою голову к своей груди, начал гладить по волосам. — Смотри, какую сырость развела. Скоро квакать начнёшь.

— Роди, ты "ик" зараза "ик" черноалхимическая, — откинулась я назад, чтобы видеть его лицо.

— Верно, — коварно улыбнулся он, — я чёрный алхимик и ты, моя красавица, подписала со мной магический договор.

— Я не... — запротестовала я.

Но мне тут же напомнили ехидным голосом:

— Ты закрепила его своей кровью. Сама и по доброй воле. Я тебя не заставлял.

— Ты "ик" нахал!

Мужчина расслабил руки, чтобы я могла отстраниться.

— Как скажешь, — хитро улыбнулся он, наклонился и совершенно неожиданно чмокнул меня в нос.

Я вскрикнула и закрыла нос ладошками.

— Чего ты делаешь?! — вытаращилась я на мужчину, смущённая и слегка обалдевшая от того, что он меня поцеловал.

— Возвращаю моей лягушке боевой дух и веру в себя, — с мягкой улыбкой ответил Роди.

Услышав это, у меня возникло стойкое чувство де жа вю. Я почти уверена, что раньше уже слышала эту фразу, но, кажется, тогда она звучала немного иначе, и когда Роди потрепал меня по голове, я вспомнила, что именно так меня подбадривал наш сосед, когда я в школе проваливала какую-нибудь важную контрольную и шла ее пересдавать. "Возвращаю нашей принцессе боевой дух и уверенность в себе, — говорил он, щелкая меня по носу и поглаживая по голове. — Теперь у тебя всё получится".

Я исподлобья глянула на улыбающегося мужчину. Вот же жулик, использовал печать, чтобы выведать, как подбодрить меня. Прав был Ирон, когда предупреждал, что печать алхимика делает меня для него открытой книгой.

— Не хмурься, — попросил Роди. — Я здесь чтобы помочь, — и совсем другим тоном продолжил: — Как чувствовал, что никакого толку от вашего разговора с Бир не будет. Лучше бы я сразу пришёл. Только зря время потеряли.

— Ты не прав. Бир много мне рассказала о себе и об Авроре.

— А какой смысл? — бросил он на меня недовольный взгляд тёмных, но уже не чёрных глаз. — Ты всё еще здесь.

— Понимаешь. Тут такое дело. Я не успела у нее спросить...

— Спросить? — в глазах мужчины загорелся нехороший огонёк. — Проклятье! Чем вы тут занимались всё это время?

— Разговаривали, — стушевалась я.

— Вот Тьма! — мгновенно рассердился Роди. — Я отправил ее сюда с определённым списком того, что нужно тебе рассказать. Думал, мы всё обговорили. И что из этого вышло? Ни в чём на вас, женщин, нельзя положиться!

— Ну, я пыталась, — сделала я покаянную моську.

— Пыталась или с удовольствием слушала старые сплетни? — резко вскинулся Роди.