Видимо фельдфебельская мысль двигалась примерно в том же направлении, так как, стоило нам вскрыть последний тайник, Отто тихонько отозвал меня в сторону и, понизив голос, довёл новую задачу:

— Вот что, Андре, тут мы почти закончили и, видит Бог, закончили неплохо. Как по мне, то и хватит на сегодня — нечего гневить господа почём зря. Мы тут сейчас соберёмся потихоньку, подчистим остатки и через полчаса будем готовы выступать. А ты смотайся ка пока к гауптману и попробуй убедить его тоже отойти. Получится — хорошо. Вместе оно спокойней будет. Нет — вернись по-тихому назад, да мы тогда уж сами как-нибудь выбираться будем. Только не задерживайся. Сам понимаешь, нам тут долго торчать тоже не с руки — того и гляди опять кроаты какие-нибудь нагрянут...

Я согласно киваю в ответ. Тянуть и правда не стоит. К нам тут с четверть часа назад уже пытались заглянуть какие-то доброхоты, но десяток мушкетных стволов, торчащих из оконных и дверных проёмов, всё-таки побудил их внять доброму совету и проваливать по добру по здорову. Вот только надолго ли?

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

* Сноха — жена брата

* Деверь — брат мужа

Глава 41

Тянуть с выполнением поручения Отто явно не следовало, так что я почти бегом спустился по лестнице в холл и лишь перед дверью немного задержался, дабы осмотреться. Улочка выглядела пустой, никаких подозрительных личностей с оружием не наблюдалось, посему я, в тысячный раз проверив замок мушкета, поправив перевязь со шпагой и передвинув поудобней съехавшую набок патронную сумку, решительно шагнул навстречу новым приключениям. И лишь отойдя от разворошённого нами особняка шагов на десять внезапно осознал, что топаю по улице не один.

В полушаге позади, за малым не упираясь сиськами мне в спину, семенила, нервно теребя края застёгнутой на все пуговки жилетки, давешняя радушная хозяюшка. А чуть дальше, преданно заглядывая мне в глаза в ожидании ценных указаний, вышагивал чумазый как трубочист Йенс в притрушенной сажей одежонке. Оказывается за время разгрома ставшего нашей добычей дома, я успел так свыкнуться с тем, как эта парочка неотступной таскается за мной следом, что даже не сразу заметил их присутствие на улице. Не, ну в принципе правильно — приказа оставаться в доме не было, так что всё верно. Когда дерибан ещё только начинался, сказано было "за мной", вот и выполняют...

Остановившись на полушаге, отчего дамочка едва не налетела на меня с разгону, я окинул парочку своих сопровождающих задумчивым взглядом. Йенс мне в любом случае не помешает — какое-никакое прикрытие, да и просто для солидности пригодится. Послать его опять же с каким-нибудь простеньким поручением всегда можно... Пусть будет, короче. А фрау...

Мой полный невысказанных сомнений взгляд прошёлся по вздымающейся на груди жилетке, накинутой поверх разорванного платья, и все сомнения тут же развеялись, как дым на ветру. Не, такое богатство определённо не стоит оставлять без присмотра, даже ненадолго. Времена нынче тревожные, да и обстановка вокруг нервная, так что не будем рисковать понапрасну.

— Ты, как там тебя?

— Гретта, герр офицер.

— Я покуда ещё не офицер, но твой оптимизм мне нравится. Топай за мной и не отставай. А ты, лопоухий, идёшь замыкающим, так что посматривай по сторонам — мало ли чего? Если что, сразу мне докладывай. Понял?

— Так точно, герр гефрайтер!

Фишер, едва получив вожделенные указания, тут же закрутил головой, подымая ветер своими растопыренными ушами. Ну вот, другое дело — теперь за тыл можно не опасаться. Хотя бы теоретически.

Наведя таким образом порядок в своём маленьком отряде, я продолжил выполнение возложенной на меня задачи, то бишь зашагал дальше по улице, посматривая по сторонам в поисках парней из нашей роты. Странно, но на глаза никто не попадался. Вся улочка словно вымерла.

Заглянул в дом, который герр гауптман изволил почтить своим присутствием, когда мы расставались — пусто. Внутри всё перевёрнуто вверх дном, несколько трупов, явно из местных, валяются в лужах крови, которая уже начинала потихоньку подсыхать и никого... Сунулся ещё в пару домиков, которые явно не были обойдены вниманием наших камрадов. В последнем нашёл какую-то старуху, подвывавшую над трупом толстяка с размозжённой черепушкой — то ли мужа, то ли сына, хрен поймёшь — от головы одна каша осталась. На вежливые вопросы бабка не реагировала, после нескольких пинков завыла громче, вцепившись скрюченными пальцами в залитую кровью рубаху покойного, но внятного ответа я от неё так и не добился. В итоге просто плюнул и поплёлся обратно на улицу.

Выйдя на двор, привалился к углу дома и, приставив мушкет к ноге, чтобы лучше думалось, начал собираться с мыслями, решая, как быть дальше. На улице — ни души. Часть домов разгромлена и разве что не вывернута наизнанку. Причём некоторые выпотрошены как-то уж слишком на показ... вряд ли это работа наших парней. Либо кто-то ещё на огонёк заворачивал, пока суть да дело, либо... Слыхал я от знающих людей, что иногда сами хозяева свой дом громят и даже поджигают (аккуратненько так), дабы захватившие город войска думали, что поживиться тут уже нечем. Может оно и так, но проверять сейчас недосуг, да и цель у меня совсем другая. Парочка целых домов тоже имеется, но лезть туда в сопровождении аж двоих попутчиков, один из которых худосочный молокосос, а второй вообще баба — занятие сильно на любителя.

На всякий случай оглянулся на свой геройский эскорт — мало ли, может на мысль какую стоящую наведут или подскажут чего? Хотя о чём это я? Бледный с прозеленью Йенс того и гляди проблюётся прямо себе под ноги, а у Гретты, судя по бегающим глазкам и то и дело нервно оправляющим платье рукам, сейчас все мысли только об одном — уже пора раздвигать ноги перед очередным героем или ещё нет? Эти насоветуют, да...

Зайдём с другой стороны. Если б Отто был уверен, что сможет спокойно выйти из города со всем новообретённым добром, то наверняка так бы и сделал. Но фельдфебель предпочёл послать своего лучшего друга на поиски гауптмана для организации совместных действий. Значит, уверенности не было. Следовательно...

— Эй, чёрный отряд*, за мной. Наши парни не могли уйти далеко.

Банда не возражала. Так, крадучись вдоль фасадов, добрались до угла улицы и в очередной раз осмотрелись. Со стороны площади, где не так давно прервался победоносный поход нашей роты, тянуло жаром. Ветер гнал густые клубы дыма, по временам прижимая их к земле, и доносил гул бушующего пожара. Судя по всему, огонь успел перекинуться через площадь или просто обошёл её "с флангов" и теперь подбирался к "нашему" проулку. Туда гауптман с компанией точно уйти не могли. На соседнюю улицу остатки роты тоже перейти не могли, так как их наверняка заметили бы наблюдатели, которых Отто предусмотрительно выставил к окнам и не позволял зевать даже в самый разгар грабежа. Подход конкурентов они не пропустили, значит и навьюченных добычей камрадов не проспали бы. Вывод?

Я решительно двинулся вдоль улицы в сторону, ведущую к выходу из города. Может, ещё успею догнать и притормозить герра Юлиуса или хоть кого-то из нашей славной компании?

* * *

Стоило выйти из-под прикрытия стены, как пакостный ветер, закрутив космы стелющегося дыма в тугой жгут, тут же хлестнул этой плетью прямо по морде, заставив меня судорожно закашляться. Но отступать было поздно, так что, отплевавшись от хрустевшей на зубах золы и протерев слезящиеся от пепла глаза, я повелительно махнул рукой своей хрипящей и чихающей "армии", попутно припоминая наиболее действенные обороты из командного лексикона моего многоопытного друга Отто:

— Шевелите копытами, черепахи чахоточные! Пора выбираться из этой духовки!

Возражений не последовало. Так что наша лихая троица, прикрывая лица, кто рукавом, кто передником, начала пробираться вдоль улицы куда-то в сторону городской окраины и даже прошла почти без приключений до самого конца квартала, где и напоролась на очередную неприятность. Неприятность выглядела в точности как наш ротный писарь, да и вела себя примерно так же.

Когда возглавляемая мной команда добрела до угла очередного проулка, ветер ненадолго разорвал дымовую завесу, давая возможность осмотреться, и моему взору предстала пренеприятнейшая картина. Буквально в полусотне шагов от нас, прижавшись к стене, стоял с обнажённой шпагой в руке мой закадычный приятель Франц, а вокруг него, отсекая все пути отхода, располагалось трое каких-то хмырей. Тоже с оружием наголо, что характерно. Огнестрела видно не было, но и без того ситуация для Галланда складывалась довольно паршиво.

Я молча поманил пальцем своих жавшихся к стене и старавшихся кашлять не слишком громко спутников:

— Йенс, мушкет наизготовку. Сейчас выходим из-за угла и идём на помощь нашему фенриху. Смотри злее и целься в того, что будет стоять правее всех. Стреляй по команде. И смотри не обосрись со страху. Если облажаешься и в этот раз, я тебя собственным ремнём удавлю, ей богу. Ясно? А ты просто держишься сзади и не мешаешься под руку, поняла?

Дождавшись ответных нервных кивков и в очередной раз проверив порох на полке, я слегка поправил фитиль и решительно шагнул навстречу неизбежным проблемам, на ходу вскидывая мушкет.

— Эй, уроды! Хотите что-то сказать нашему офицеру? Тогда спросите сначала разрешения у меня!

Появление новых действующих лиц, двое из которых держали их под прицелом готовых к стрельбе мушкетов, явно застало троицу недобрых знакомых Галланда врасплох. Ближайший из них, покосившись на нас, нервно сглотнул и, сместившись немного в сторону, чтобы сподручней было следить за всеми противниками разом, успокаивающе поднял свободную от оружия руку.

— Спокойно, парень! К чему так горячиться? Ты вроде уже неплохо разжился? Иди себе с миром, нам нечего делить.

— Тут ты прав, ублюдок! Делить нам нечего. Потому сейчас ты со своими дружками тихо свалишь в дым по тихой грусти и будешь до конца своих дней благодарить всех небесных покровителей разом за то, что унёс отсюда ноги.

Кривоватая улыбочка на худом лице заговорившего со мной солдата резко померкла, а подозрительно зыркающие по сторонам в поисках новых опасностей глаза недобро сощурились.

— Погоди ка, камрад! Ты разжился бабёнкой, твой дружок — тоже.

Тут он слегка дёрнул головой, указывая на высовывающуюся из-за плеча всё так же напряжённо сжимающего рукоять шпаги француза веснушчатую мордашку — довольно симпатичную, надо сказать.

— Нам тоже не помешала бы... Может, поделитесь? Это было бы справедливо.

Я в ответ ухмыльнулся самым что ни на есть мерзким образом.

— А зачем тебе баба? Покойникам не девки нужны, а священник.

После чего уже без всякой улыбки добавил:

— Так и быть, если успеете добежать до угла прежде, чем я досчитаю до десяти, не буду стрелять в спину.

— Э-э-э! Мы так не...

— Два.

— Да погоди ты!

— Три.

— Бежим!

Крикнул не тот худолицый, с которым я разговаривал, а самый дальний от нас солдат и тут же бросился наутёк. Второй, в которого, изо всех сил пытаясь унять дрожь, старательно целился Фишер, не раздумывая последовал за ним. Этого оказалось достаточно, чтобы оставшийся в одиночестве главарь, ругнувшись сквозь зубы и злобно зыркнув напоследок, припустил вслед за своими дружками.

— Десять.

Палец плавно нажал на спусковой крючок, мушкет привычно, можно сказать по-дружески, лягнул прикладом в плечо, отправив пару унций раскалённого свинца точно между лопаток улепётывающего последним "говоруна" — ни к чему оставлять за спиной всякую мразь. Двое оставшихся бегунов, припустили ещё пуще. Один даже бросил свой палаш, чтобы сподручней было улепётывать. Ну и скатертью дорога.

Проводив взглядом юркнувших в какой-то переулок беглецов, я, машинально доставая из сумки новый патрон, повернулся к опустившему, наконец, шпагу и широко улыбающемуся Галланду.

— Ну и что это было?

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

* Schwarze Haufen (нем.) — такое название носили повстанческие отряды во время крестьянской войны 16-го века, самый знаменитый из которых связан с именем Флориана Гайера. Моравец таким образом намекает, что они теперь уже не часть армии, а самая натуральная банда.

Глава 42

Не переставая радостно улыбаться, француз подскочил ко мне с явным намерением похлопать по плечу, а то и вовсе обнять. Но поскольку я как раз орудовал шомполом, перезаряжая мушкет и попутно поглядывая по сторонам в ожидании новых неприятностей, то от своей изначальной идеи фенрих отказался, вместо этого попросту разведя руками.

— Андре, ты не представляешь, как я рад тебя видеть!

— Отлично представляю. И да, я тоже рад нашей встрече.

Строго говоря, из всей нашей развесёлой компании Франц был последним, кого я рассчитывал встретить. Ну не вязался как-то образ всегда вежливого и аккуратного француза с творящимся вокруг бардаком. Но, как говорится, солдат предполагает, а господь — располагает. Так что, за неимением гауптмана со всей остальной ротой, фенрих тоже сгодится.

— Ты кстати не знаешь, куда запропастились герр Юлиус и все остальные? А то я что-то соскучился по их гнусным рожам...

При упоминании нашей славной роты, Франц заметно погрустнел.

— Понимаешь, Андре, тут такое дело...

— Неа, не понимаю, но надеюсь, ты мне расскажешь. Только на ходу. Куда шагать знаешь?

— Да в том-то и дело... Когда наш гауптман отвёл роту с площади, я вспомнил одно местечко, что мы проходили по дороге, ну и решил туда заглянуть, пока суть да дело...

— Один?

— Ну да.

Желание выругаться на бестолкового француза было почти непреодолимо, но я все же сдержался, попытавшись извлечь из чужой дурости хотя бы какую-то пользу.

— И по какой улице пошёл?

— Да по этой же, по которой мы все и пришли! Там не так далеко — всего два перекрёстка отсюда.

— Возвращался по ней же?

— Ага.

— И наших, конечно же, не встречал.

— Неа...

— Verdamt!*

Ну, вот что тут ещё скажешь? А главное, что теперь делать-то?

Не знаешь, как поступить — спроси совета у тех, кто знает. Еще одна старая житейская мудрость.

Убрав шомпол, я окинул оценивающим взглядом фенриха и настороженно выглядывающую из-за его неширокой спины девчонку. К чёрту таких советчиков! Уж лучше сам буду думать, чем доверю свою судьбу рыжей девке и французу, решившему в одиночестве погулять по штурмуемому городу в разгар большого пожара.

Однако подумать, как следует, на сей раз не удалось. Едва я собрался по привычке отставить мушкет в сторонку, чтобы основательно поразмыслить о наших скорбных делах, как судьба-злодейка, видимо устав ждать, решила малость подхлестнуть события...

Сперва тренированное солдатское ухо среди ставшего уже привычным грохота, гула и рёва погибающего под натиском победоносной имперской армии города уловило что-то, мигом заставившее насторожиться. А затем, стоило только выглянуть из-за угла, и слезящиеся от дыма глаза внесли окончательную ясность, нашарив группку донельзя подозрительных типов, пробирающихся той самой злополучной улицей, по которой мы все сюда пришли. После этого раздумывать было уже не с руки.