Да кто ж она такая?!
Вспомнив эту клубящуюся иссиня-черную пакость со смутным обликом гигантской, одного роста со мной, обезьяны, я тут же вскочил на ноги.
— Что это с вами, Агни?! — изумилась Дэджи Аури, увидев меня на пороге своего кабинета, куда я бросился в первую очередь. За разъяснениями. — Присядьте! Вы весь в крови!
И она кинулась к выехавшей из стенной панели аптечке. Я мазнул запястьем под носом. А, так вот почему что-то хлюпало, а во рту такой противный вкус!
Заткнув мне ватой ноздри, профессор стала обрабатывать рану на моей руке, распорядившись не тратить времени попусту и рассказывать, что случилось. И, кажется, она прекрасно знала, что все это я схлопотал вовсе не в драке с каким-нибудь здешним обитателем, с которым чего-нибудь не поделил. Шестое чувство подсказывало, что она догадывается, но ждет подтверждения.
Страшно гундося, я изложил ей краткое содержание недавней потасовки.
— ...И еще я чувствовал, что оно просто исходит тупой агрессией.
— Как вам удалось его так стремительно уничтожить? — Аури аккуратно наложила стерильную повязку на порез и внимательно заглянула мне в глаза.
— Ну-у... в общем, я специализировался у нас там, на дополнительных курсах, в преобразовании стихий. У меня лучше всего получалось замещение огненной. Прямое и обратное...
— Понятно.
— Но раньше я не смог бы сделать это так быстро и эффективно...
Профессор кивнула:
— Стресс, мобилизация всех сил организма. Поэтому и кровь, — она указала на мой заткнутый нос. — Надо же, за все время существования станции это случалось прежде лишь раз...
— Что — это?
— Нападение асура-ятты. Теневой стороны сур Исполнителей. Но в свете некоторых событий я не удивляюсь тому, что этого притянуло именно к вам.
— Подождите-подождите! — что есть сил затряс я головой, и в носу снова что-то щелкнуло, противно засаднило; Аури поспешно заменила промокший насквозь ватный тампон свежим. — Можно не так быстро? Суры... Асуры... Что это вообще такое?!
— Спокойнее, молодой человек, спокойнее. Этак вы кровью изойдете от любопытства! Суры создаем мы, в секторе "Бета", они нужны Исполнителям из "Омеги" в качестве проводников во время прохождения цикла.
— То есть сура — это Гарута?
— Нет, сура — это сура. Гарута, скажем так, просто средство передвижения и наблюдения, такой технический прибамбас. Сура же не видим для человека. Он способен действовать и сам по себе, и быть носителем для сознания Дублера.
— Он физический или не физический объект? — вспомнив размытые контуры мерзкой твари, сразу же спросил я.
— Нет, не физический точно... скорее ментальный. Но при контакте вполне может имитировать физические характеристики, и человеку будет казаться, что он ощущает его вес, форму, консистенцию, если хотите.
— Но ведь сура, вы сказали, невидим?!
— Да. Но есть очень восприимчивые люди. Они не смогут распознать истинного вида суры, но их мозг способен подменить его чем-то иным, знакомым. Аналогом. Мнимой внешностью. Может быть, не без ментального вмешательства самого суры, который диктует и в то же время подстраивается под воображаемые характеристики. Это очень интересное и загадочное существо... если его вообще возможно назвать существом. Естественно, что оно дружественно нам и в какой-то степени так же зависимо от нас, как мы в своей миссии — от него. Сколько мы изучаем его как явление, столько и убеждаемся, что во многих областях это создание высшего духовного порядка. Если люди снабжены правом выбора той или иной стороны, то сура уже давно эту сторону избрал и развился в нечто, нам еще не понятное на нашей ступени эволюции разума. Но не все так просто и не все так гладко. Его возвышенности, как оказалось, есть простое и, что прискорбно, физически закономерное объяснение. Мир дуален. Во всем. В каждой мелочи. В макро— и в микроскопическом. Вы понимаете, к чему я клоню?
Меня снова передернуло от воспоминании о призрачной обезьяне.
— К тому, что для равновесия у него есть антипод... как там его?
— Асура, — кивнула Аури.
— Нет, вы как-то сложнее его называли!
— Асура-ятта. Давайте по порядку. Асура не совсем то же самое, только в принципе. Знаете, почему станция переполнена кактусами и почему они так расплодились? Аналитики профессора Виллара нашли объяснение и этому феномену. Кактус — самое, так сказать, "водянистое" растение. Он способен накапливать воду — это усовершенствовалось в процессе эволюции. Вода же особым образом влияет на суры и асуры. И диаметрально противоположно действует на них. Сура получает из ее молекул положительную, полезную ему энергию. Асуру же та влага, что находится в этих колючих растениях — и, заметьте, именно в них! — дестабилизирует, а при большом скоплении кактусов — уничтожает. Именно поэтому мы не спешим избавляться от неприятного соседства и именно поэтому нас не беспокоят побочные эффекты нашей работы.
— Но ведь это было уже и до меня!
— Да. И точно так же — в районе, где кактусовые плантации разрежены. Он сумел прорваться и напасть на одного из сотрудников. Но это было очень давно, в самом начале функционирования проекта... Тогда все это было еще совсем мало изучено и...
— А что было с тем сотрудником? — перебил я профессора.
Она помрачнела:
— Насколько мне известно, тревогу он поднять успел...
— И?..
— Он не выжил, — со вздохом закончила Аури.
Я нервно рассмеялся:
— Веселая перспектива.
— Это исключение из правил, Агни, а не закономерность!
Вместо ответа я показал ей два пальца, намекая, что таких исключений история "Трийпуры" насчитывает уже две штуки.
— Где ваш шлем?
— Причем тут мой шлем?!
— А при том, что в нем во включенном состоянии постоянно синтезируется диметилсульфоксид. В очень небольших количествах — наше обоняние его почти не улавливает. Подобные синтезаторы встроены также и в стены, включены постоянно и в безопасном режиме.
Вот то-то мне все время мерещился едва заметный странный запах — с того самого момента, как я оказался на станции! Только теперь до меня дошло, что это был очень слабый запах чеснока.
— Диметилсульфоксид мы используем для анабиоза, в качестве криопротектора, и у нас была возможность на опыте убедиться в его эффективности против асур. После чего мы разработали целую систему защиты.
— Он их тоже разрушает?
— Нет. Но тоже дестабилизирует. Отвлекает их агрессию от потенциальной жертвы. Асура как бы не видит мишень... словно та в шапке-невидимке.
— В шлеме-невидимке, вы хотели сказать?
— Ну вот вы и пришли в себя! — улыбнулась в ответ Аури. — Все-таки я была права в отношении вашей психологической устойчивости.
— Тестов вам было мало? — огрызнулся я.
Она расхохоталась до слез:
— Вы такой взрослый — и верите в сказки про эффективность тестов? Агни! — в ее тоне прозвучала укоризна, и она со вздохом утерла глаза. — Все эти тесты были нужны только для отвода глаз. Мы наблюдали за вами, за вами одним, за вашим поведением в стрессовой ситуации, умением выполнять монотонную скучную работу или же, напротив, скрупулезную, но на скорость. Впрочем, Виллар и в самом деле подумывал о кандидатуре вашей сокурсницы... ну да там песня с другим припевом, — Аури небрежно махнула рукой.
— Так вы мне скажите, профессор: за каким... э-э-э... ради чего нужно так рисковать жизнью в этих ваших виртуальных квестах? Я не понимаю! Это же бред!
— Для вас пока — бред. Вы же не знаете главного. Я только сегодня собиралась рассказать вам о миссии "Прометеус".
— Что это такое?
— "Несущий огонь истины". Этот проект, Агни, связан с передвижениями в прошлое. С темпоральными скачками, которые у нас здесь называются циклами. То, что вы видели вчера — только тренажер. Настоящая наша деятельность направлена на выявление парадоксов времени и устранение погрешностей, которые в результате неправильного развития способны привести к уничтожению современной цивилизации. Опасность, Агни, таится не в будущем. Она подкарауливает нас в прошлом. Слушайте...
Парадоксы времени
Черноволосая, рыхлая, похожая на квашню, она медленно переступала опухшими ногами и едва скрывала мучительные гримасы при каждом шаге. Ее недуг превращал в пытку любое движение.
— Еще немного, ваше величество, — повторял Бирон, тревожно поглядывая на принесшего дурную весть караульного офицера. — Мы уже почти пришли.
Почти пришли... Словно ей неведомо, где во дворце находится тронный зал и сколько еще ковылять до него... На троне, во всех регалиях... У страха, ведомо, глаза велики — причудилась им царица!
Перед троном, в полном царственном облачении, статная и величественная, стояла монархиня и, не глядя на вошедших, что-то беззвучно говорила и говорила.
Анна Иоанновна резко остановилась. Мутно-голубые глаза ее полезли из орбит. Она глядела на саму себя, полную сил и будто не знавшую, какими пытками может выкручивать тело эта проклятая хворь. Да, у трона стояла императрица — и в то же время не она: и волосы гуще, и стан стройнее, и ясный взор. Такой она сама была... когда-то... в окружении шутов да сплетниц...
Двойник точно бы и не видел вошедших, продолжая кому-то о чем-то говорить.
— Дерзкая! — выкрикнул Эрнст-Иоганн, указывая пальцем на самозванку.
Вторая Анна Иоанновна и бровью не повела. Тогда истинная царица двинулась с места и, доковыляв до своей копии, тихо и устало спросила:
— Кто ты?
Та вдруг умолкла, во взгляде мелькнула тревога, и в какой-то миг она повела взглядом по залу, словно выглядывая источник опасности.
— Зачем пришла? — понимая, что женщина ее заметила, едва слышно проговорила императрица.
Вперившись взглядом в Анну Иоанновну, двойник слегка вздрогнул и начал отступать к трону. В глазах его стоял ужас, рука, дрогнув, коснулась груди. Потом самозванка отрицающе затрясла головой.
И тогда, обращаясь к караулу, Эрнст-Иоганн Бирон вскричал:
— Стреляйте в нее! Это дерзкая обманщица! Вот ее величество, а это самозванка, стреляйте в нее!
Залп! Но не пролилось ни капли крови. Вторая Анна как сидела, так и растворилась в воздухе, словно слившись с троном.
Императрица взялась за виски и прошептала подскочившему к ней фавориту:
— Это смерть. Это моя смерть.
Он повел ее обратно в спальню:
— Не нужно думать о таком, ваше величество!
— Я... я помню, Эрнст... Тогда я думала, что это от духоты... То празднество... накануне Рождества... я речь тогда держала в тронной зале, топили жарко... Я говорила, говорила, и тут вдруг все помутилось у меня перед глазами. И прямо вижу — как бы зеркало передо мной... А в том зеркале я — ликом страшна, стара, тучна и безобразна... И отражение будто бы вопрошает меня о чем-то. Мне дурно сделалось, но скоро полегчало... Это была моя смерть.
* * *
Изображение померкло, и ученые зашептались.
— Вы все видели эту запись, — взял слово профессор Лире, завкафедрой темпофизики. — Теперь можно уверенно утверждать: наше вмешательство в прошлое повлекло за собой искажение пространственно-временного континуума. Некоторые события меняют свою очередность или наслаиваются, как вы только что видели, друг на друга.
— Но, позвольте, — возразили ему, — мы ведь не можем остановить этот проект! Как известно, именно благодаря ему — тому, что мы получили возможность корректировать события прошлых эпох, — существует наша цивилизация. Вряд ли в верхах одобрят такой...
— Я даже не заикаюсь о заморозке проекта, — махнул рукой Лире. — Хотя и осознаю, что некоторые манипуляции над собой время не терпит. Из-за них в тот период оно ускорило свой бег так, что год шел за день, а день — за минуту. И все же закрыть проект, как мы все понимаем, уже невозможно. Да и не было возможно с самого начала: все оказалось предопределено в этой замкнутой цепочке вероятностей... Поэтому нам необходим проводник, некое стабилизирующее начало, которое прекратит возмущения и минимизирует подобные накладки в хронологии. И у меня даже есть человек, который готов заняться созданием такого проводника, мои дорогие коллеги!
Профессор переместил взгляд и направил его куда-то вдаль, над головами собравшихся. С последнего ряда, сутулясь, поднялся худой и болезненный молодой мужчина, который до этого скромно отсиживался в полутьме дальнего угла аудитории...
* * *
— Вы видите перед собой создателя сур, Агни, — теперь уже профессор Аури остановила запись, и я словно дважды вынырнул из полного событий сна. — Хотя, конечно, это не совсем правильный титул — "создатель".
— Почему не совсем?
— Нельзя создать и без того существующее. Он нашел способ привлекать суры сюда, нам в помощь. Их настоящий создатель — Вселенная. Попытки проникнуть в секреты времени предпринимались на протяжении всей известной нам истории человечества. Сначала — чтобы открыть категорию времени, ведь древние видели, что все меняется в течение череды множества рассветов и закатов, расцветает, увядает и гибнет, чтобы затем снова расцвести. Это была величайшая тайна мироздания. Когда же люди приняли эту категорию как дополнительное измерение, им стало любопытно, почему то или иное событие, незначительное в своей основе, может в итоге причинно-следственной эволюции порождать настоящие стихийные бедствия. Особенный же интерес вызывал вопрос: а что было бы, если бы отправная точка была изменена? Это был неиссякаемый поток идей для фантастов прежних времен! Время пробовали на зуб, перекатывали за щекою, как леденец, его кроили и перешивали, будто старую одежду. Но, к счастью, все это оставалось лишь разгулявшейся фантазией древних людей. Буйной, но неосуществимой. А хотите позавтракать, Агни? — вдруг спросила она и тут же подозвала свою СБО: — Нам что-нибудь позавтракать.
— Принято, — покорно отозвалась система и унеслась выполнять заказ.
— Как ваш... э-э-э? — профессор покрутила рукою у носа.
Я даже забыл, что сижу с ватными тампонами в ноздрях. Засмеявшись, она протянула мне маленький хромированный поднос, куда бросала отработанные медикаменты, обрабатывая мне рану на руке. Я выбросил вату, и Аури кивнула, убедившись, что кровь больше не идет. Зато, будто вспомнив обо мне, заболел порез под повязкой.
— Дальше, профессор! — гладя ладонью бинт, поторопил я собеседницу, чем вызвал новый прилив ее веселья.
— Вижу, вижу, вам не терпится все узнать поскорее. Но, может быть, сначала позавтракаете? Я уверена, что вы сбежали из номера голодным, а тут еще эти раны...
СБО тем временем сервировала столик. Оттуда доносились головокружительные ароматы свежей выпечки и каких-то свежезаваренных трав наподобие липы и мяты. Отказаться было выше моих сил, значительно подрастерянных после драки с "призраком".
Макая румяный рогалик в чашку с травяным чаем, Аури продолжила рассказ. Следя за ее тонкой, почти костлявой рукой, я мысленно унесся вслед за повествованием на несколько десятков лет назад...
— Эта история отстоит от нас нынешних более чем на полвека. Однажды, по обыкновению наблюдая за работой орбитального ускорителя частиц, один практикующий астрофизик с кафедры темпоральных наук Восточного университета обнаружил, что машина фиксирует некие дополнительные показатели. Самое неожиданное заключалось в том, что их источник находился очень близко к планете.
