Путь в Селембрис

Паф молча опустил волчью голову. Недалёк тот день, когда он присоединится к ним.

Много часов они двигались за кавалькадой. Скрывались за изгибами дороги, прятались в оврагах. И вот завиднелись башни цитадели. Чёрный мрачный замок без единой вспышки света в окнах. Точно такой, как виделся в видении. Его окружало неподвижное кольцо свинцовой воды. А вокруг — сплошь выжженная земля. Вдали виднелись в серой дымке холмы, а ещё дальше — горы.

Засев в каком-то ненадёжном укрытии, Лён и Паф смотрели, как войско проходит мимо замка и углубляется в холмы. А вурдалаки остались под охраной ждать у рва с водой. Более нигде воды в Сидмуре не встречалось. Вся земля сухая. Непонятно, чем питались трава и ели.

— В другой раз надо захватить воду, — пробормотал Лён. Жизнь в этом мире просто невозможна.

Мамину кастрюлю он не бросил. Но девать её было некуда и пришлось напялить на голову. Получилось нечто вроде шлема. Если удастся под прикрытием темноты добраться до рва, то можно набрать воды.

— Смотри, — бросил Паф.

От входа в замок потянулась гладкая полоса. Она растягивалась, устремляясь в берег. Это явно мост. Он не имел ни единой опоры в воде, один его конец упирался в берег, другой примыкал к воротам замка. Вурдалаки бешено завыли и забегали кругами. Ни один из них не сунулся на мост.

По мосту поехала колесница, запряжённая черными лошадьми. В колеснице находился один лишь человек. Издалека было плохо видно, но он въехал на своей упряжке прямо в толпу вурдалаков и те запрыгали от радости. Тогда человек начал что-то разбрасывать в скопище чудовищ. Они хватали это на лету и жадно лопали. Потом он прокричал и все твари развернулись и помчались в обратном направлении.

Лён и Паф едва успели убраться с дороги, как мимо с рёвом, издавая ужасную вонь, проскакало стадо упырей. С их клыков капала жёлтая слюна, глаза горели. Они были самого разнообразного вида. Не все имели вид волков. Некоторые походили на диких свиней. Другие представляли собой чудовищную карикатуру на человека. Но большинство вообще не имели конкретного вида.

Друзья уже решили, что их обнаружили и сейчас растерзают, но все мрази промчались мимо и понеслись прочь. Паф упал, закрыв глаза лапой.

— Лён, — сказал Паф. — Ты понимаешь, как мало у меня времени. Мне больше нечем рисковать. Я почти упырь. Может быть, в следующий раз я вместо супа слопаю тебя. Я пойду в разведку. Может, что и получится.

Не слушая, что в ужасе говорил ему Лён, волк выскочил из укрытия и, не скрываясь, направился к чёрному человеку на колеснице. Тот уже развернул свою упряжку и хотел въехать обратно на мост. Паф заскулил и подбежал к нему.

Лён видел издалека, как чёрный пошарил в сумке а потом махнул Пафу и позвал его за собой в замок. Очевидно, он принял волка за припозднившегося вурдалака, которому не хватило странного угощения. И вот теперь пригласил его к себе в замок. Кто знает, что из этого может получиться. Может, и очень скверное что-то выйдет. Может быть, он видит своего друга в последний раз.

Лён призадумался. Совершенно очевидно, что Натинка там, в этом чёрном замке. Аквамарин явно вспыхивал всякий раз, стоило повернуться лицом к холму. Его даже приходилось прятать под одеждой. Это значит, что ему тоже предстоит проникнуть в замок. И вдобавок где-то там прятался дракон. Его-то кровь и спасёт Пафа. Так сказали Геспериды.

Друг пошёл на отчаянный шаг, чтобы помочь ему спасти принцессу. И Лён должен сделать для друга всё, что в его силах. И даже сверх того. А для этого нужно проникнуть в замок. Решено. Ночью он переплывёт ров и как-нибудь сумеет пробраться внутрь. Поэтому Лён так и не сомкнул глаз, чтобы не заснуть и не перенестись домой.

Тьма опять упала внезапно. Бешеное небо не переставало клубиться, но света давало мало. Поэтому Лён направился к поблёскивающему, как зеркало, неподвижному рву совершенно не прячась. На тёмной земле в тёмной одежде он почти незаметен. Уже подойдя к воде, он хотел ступить в неё, как вдруг задумался: чего же это упыри даже не приближались к этой воде? И это после такого-то пути? Вурдалаки не нуждаются в воде? Как бы не так! Ещё в пещерах Шакраса он видел, как много воды пьют упыри. И старухи-Геспериды говорили, что оборотни воды не боятся и плавают отменно. Что-то тут не так.

Лён достал из сумки карандаш, который давно уже бесполезно там валялся, и сунул его в странно вязкую воду. Кончика карандаша как не бывало. Тогда Лён осторожно повторил эксперимент. Карандаш ещё укоротился.

Это была не вода. Что бы это ни было, соваться в это дело нельзя. Зато теперь стало видно, что ров имеет низкие борта и что "вода" не касается земли. Только на сантиметр бортики выступали над неподвижной поверхностью субстанции. И были бортики из непонятного металла чёрного цвета. Как доспехи латников.

Значит, перебраться к воротам замка не удастся. Да, если бы и перебрался, там нет ни малейшей зацепочки. Ворота и стены сливались.

До утра Лён бродил вокруг рва. На рассвете, так и не позволив себе уснуть, он ушёл в укрытие. Кто знает, может, он и не попадёт домой, если заснёт. Раньше же было так и помногу дней. Теперь же, он попадает домой всякий раз, когда перед сном подумает об этом.

Так ведь и раньше он попадал домой всякий раз, как только перед сном желал этого! Неужели его перемещения из мира в мир вовсе не так хаотичны, как поначалу казалось? Он пожалел, что друга нет рядом. Хотя, наверно...

— Лён, привет!

Он от неожиданности подпрыгнул. Пафнутий прибежал.

— Паф! Ты ещё не вурдалак?!

— Нет.

Кажется, волк смеялся.

— Нет, Лён, я ещё не вурдалак. Пока я просто хищник. Оказывается, мало быть оцарапанным упырём. Это только превращает человека в зверя, в оборотня. А вот то угощение, что подавал вчера чёрный, вот это зелье и завершает превращение и подчиняет оборотня власти Лембистора.

— Ты видел Натинку? А дракона видел?

Волк помотал головой. Нет, никого, кроме чёрного он не видел. Тот провёл его совсем недалеко, дал ему кусок отравы и запер в темнице. А утром выгнал и велел больше не мешкать и не искать по кустам добычу. Всё равно здесь нет ничего живого. Надо отправляться следом за всеми и делать своё дело.

— Делать дело, — догадался Лён, — это делать новых оборотней.

Но волка сейчас это нисколько не волновало.

— Смотри, что я принёс, — и он подкатил лапой круглый шарик с довольно противным запахом. — Вот его-то и дал мне колдун.

— Значит, это и завершает превращение? — Лён с отвращением посмотрел на шарик. — Гадость какая!

— Напротив, очень вкусно пахнет. Как хорошо выдержанная падаль.

— И что с ним делать? — спросил Лён.

— Не знаю. Я не стану его есть.

Они прервали разговор. Потому что за холмами собирался шум.

Войско снова выходило в путь. Чёрный маг снова стоял на своей колеснице прямо на мосту. Но теперь ехали не только всадники. Их сопровождали громадные чёрные псы, похожие на демонов. Они ехали мимо — молчаливые, неподвижные всадники в наглухо закрытых шлемах. Ничто, кроме стука лошадиных копыт и шелеста доспехов, не нарушало мёртвой тишины Сидмура. Чёрные псы бежали бесшумно.

Усталость одолела Лёна, сонливость закрыла уши, словно ватой — звуки уходящей колонны стали чем-то посторонним. Хотелось хоть немного расслабиться отдохнуть. Главное, не думать о доме.

"А за кастрюльку-то нагорит", — проплыло в мозгах.

ГЛАВА 31. Кот в гриндерах

Зоя не спала всю ночь. На рассвете она пришла в комнату сына в надежде, что обнаружит его спящим. Тогда можно будет сказать себе, что это дурной сон, просто обыкновенный кошмар. Ей только снилось, что он исчез. Ей вообще всё снилось. И милиционер, и эта девочка, и её родители. Нет ничего.

Диван по-прежнему был пуст. Зоя в отчаянии смотрела на него, не зная, как быть дальше. Куда бежать, кого спросить. И тут снова возникло сияние. Мгновение спустя, перед ошеломлённой Зоей на диване с кастрюлей на голове очутился её сын.

— Мама, — признался он, — меня каждую ночь похищают инопланетяне. Они и Наташу похитили. Они учатся нашему языку. А нам объясняют, что уничтожат нашу планету, если мы не прекратим загрязнять окружающую среду.

— А кастрюля зачем? — тупо спросила мама. Она утратила способность удивляться.

— Для Наташи. Ей же надо что-то есть! А то у инопланетян только концентраты.

— Она слопала два батона?!

— Мама, там время идёт совсем иначе, — терпеливо объяснял Лёнька. Вралось на удивление легко и складно. Вот правду говорить куда труднее.

— А парень этот странный — тоже пришелец?

— Нет, он землянин. Только одичал маленько. Ладно, мама, мне пора в школу. Не стану же я Маргусе объяснять, что опоздал из-за того, что меня задержали инопланетяне!

— Лёлик! — кинулась вслед мама. — Они тебя там не пытали?!

— Нет! — крикнул он с лестницы. — Это специальность Кренделючки!

Дурачить маму было очень совестно, но всё же это какой-то выход из положения. Терпеть эту напряжённость в домашней ситуации невыносимо тяжело. Лёнька радовался, исчезая из привычной среды. Пусть Селембрис и очень нелёгкий мир, даже опасный, но там было намного проще. Там никто не наезжал с ревнивыми подозрениями, с гневными обвинениями, с занудливой моралью. В мире Селембрис многое возможно и многое доступно. А тут сплошные ограничения. Живёшь, словно загнанный в клетку, а кругом одни загонщики с хлыстами. Чуть не так повернулся, едва оплошал, так сразу с криком по бокам.

Теперь он чувствовал себя почти гостем в своём мире. Ему тут ещё кое-что требуется, только нужно выполнять некоторые условия, чтобы не вступать в конфликт с этой реальностью. Теперь такими далёкими казались и наезды одноклассников, и стычки с Гондурасом, и пересечения с учителями. Теперь Лёнька готов признать, что большинство их требований справедливы. Но, дубовый лист, как они всё это делают! С каким усердием они втаптывают в тебя мораль! С каким остервенением приобщают тебя к реалиям жизни! С каким отвращением тратят на тебя свои нервные клетки! Они сами преисполнены страха перед жизнью. Закрылись в своём мире абстрактных знаний. Да и сам реальный мир в их исполнении походит на примитивный мультсериал.

Хочет ли Лёнька жить в этом куцем мире? Кто-нибудь спросил его о том, нравится ли ему занимать свою жизненную нишу в этом гигантском поле всеобщего безразличия? Этот мир дарит своим обитателям игрушки для забвения. А мир древней эллинской мифологии такое забвение даёт лишь сходящим в небытие. Здесь он должен будет, отвалявшись на плацу положенный срок, втягиваться в изматывающий процесс жизнеобеспечения. Для этого его и снабжают на уроках сведениями о мерах жизненной безопасности.

Его всю жизнь снабжают такими мерами. Не тронь — бо-бо! Не ходи — упадёшь! Не влезай — убъёт! С плохими ребятами не играйся, с хулиганами не дружи! Чужие игрушки не трогай! Слова на заборе не читай! Умный человек учится на ошибках других! Как будто весь круг его интересов ограничивается лишь желанием брать чужие игрушки и без конца хулиганить!

Учителя убеждены, что ученики им даны в наказание. Всякий выход во внешний мир похож на лавирование между львами и крокодилами. Поэтому, добравшись до дома, большинство забодатых жизненным занудством одноклашек погружаются в мир компьютерных войнушек. Мочишь монстров сотнями — и расслабляешься. Для взрослых тоже придуманы средства оттянуться. Тащатся же они от своих бесконечных сериалов! Так интересно знать, родила Марианночка или не родила! И обнаружила какая-нибудь там забитая служанка, что она замужем за собственным братом, имеет издательский дом в Париже и дядю-миллионера? Что милее, чем увидеть в финале собачливую сеньору Кукараччу с последним песо в кружке на панели перед Нотр-Дамом!

Впрочем, никто не оспаривает образовательную ценность сериалов. Вот соседка, Клоповкина Дуся Ванна, убеждена, что Мексика — столица Парижа.

Покорно выдержав атаки замечательной щётки тёти Паши, Лёнька помчался на поиски кабинета информатики. В башке полный абстракциональ. Сегодня их будут учить пользоваться компутером! Ура-аа! Наконец-то.

Но уже через десять минут Лёнька понял, как много не знает о своей машине. Он никогда не думал о технике безопасности, сидя за своим компом. Да и никто не думал, поэтому все старательно писали. Новая училка, Валентина, спросит с них. Наизусть. И было всё очень серьёзно. Во-первых, нельзя лить воду на клавиатуру.

— А иде же вода? — простодушно спрашивал Костя Чугунков со своим всегдашним хохляцким акцентом.

— Зачем тебе вода? — в недоумении отзывалась неопытная Валентина Сергеевна.

— А шоб не лить её на клавиатуру, — мудро отвечал молодой Чугун.

— Должен же быть выбор, — любезно пояснял онемевшей учительнице Завидов Борька. — К чему правила, если нет соблазна нарушить их?

— Правило второе, — с неприязнью сказала Валентина. — Не вкладывать пальцы в зазор между розеткой и вилкой.

Все немедленно сунулись смотреть на розетки.

— Валентина Сергеевна! — разочарованно воскликнул Парамонов. — Это просто невозможно! Тут европейские розетки!

— Ну, разумеется! — почти вышла из себя учительница. — Здесь позаботились исключить попадание пальцев в зазор между розеткой и вилкой! Это вам для домашней безопасности!

— Шо-то я не бачу, — озабоченно возник Чугун. — Мине теперича менять розетки на обратно?

— Перейдём к устройству клавиатуры, — ловко избегла конфронтации информатичка. Она явно обрастала опытом. — Клавиша "энтер" предназначается...

Макс Гринштейн, родившийся в обнимку с компьютером, старательно заносил в тетрадочку данные о клавише "энтер".

Учительница чувствовала себя, как цыплёнок, который учит коршунов летать.

— Ладно, можете поиграть, — бросила она.

Все немедленно полезли за дисками.

Валентина Сергеевна вдруг осознала, что институтская наука, преподаваемая ей в таких солидных объёмах, явно отстала от жизни лет на полтораста. Умные дяди и тёти, составлявшие методические планы для уроков информатики, как-то не сообразили, что жизнь меняется быстрее, чем контора пишет.

Бедная Валечка Камчинская! Она ещё не преуспела в житейской хитрости и не знала, зачем нужно вкладывать в бедовые хакерские головы примитивные инструкции по пользованию электроприборами. А потому это нужно, господа, что компьютерная техника проходит в имущественных списках как электроприбор. Видите ли, при помощи таких инструкций можно обезопасить себя от претензий в случае чего. Мол, лезли мокрыми пальцами к клавиатуре, и всё тут! Говори им, не говори!

* * *

Урок ОБЖ в кабинете экономики не обещал быть интересным. Людмила Фёдоровна открыла журнал и принялась сосредоточенно искать, кого бы сдёрнуть с места.

Раздался быстрый стук в дверь и тут же в класс влетел Вавила.

— У меня вообще-то урок, — недовольно заметила экономичка.

— Знаю, знаю, — торопливо отозвался кот. — Вас срочно вызывает к себе в лаборантскую биологиня Наталья Игоревна. Она желает проконсультировать вас вот по этой теме.

И подбросил на стол рулет "Торнадо". Экономичка ещё не вышла, как он вспрыгнул на стол к Косицыну.