Дурак космического масштаба

— И удовольствия не получаешь?

— От того, что убиваю? Я что — больной?

— Ну-ну. Посиди, 'больной', я сейчас вернусь, — он поднялся и вышел из каюты вместе с кружкой.

Когда лорд Джастин потряс меня за плечо, я понял, что задремал прямо в кресле. Проклятая слабость. Когда она уже закончится?

— Чем меньше тебя будут лечить, тем быстрее. Я поговорю сегодня с твоим медиком. Деятельность мозга какое-то время и должна вызывать сбои в работе сердца. Это нормально для тебя. Организм приспособится сам. А йилан мой интендант тебе пришлет, это хорошее средство для стабилизации мозгового кровообращения. Лучшего тебе пока и не надо. Иди-ка ты отсыпайся. А завтра в десять чтобы был у меня, — в голосе инспектора появилась сталь. — И готовься принимать другой корабль.

Я кивнул. Хотя бы это я понял о своей дальнейшей судьбе правильно.

Вернувшись на свою эмку, я, едва миновав второй шлюз, ощутил 'на собственной шкуре', за что ругал меня лорд Джастин.

На корабле была та еще атмосфера: напряжение буквально висело в воздухе.

Что ж, легко орать на всю команду сразу. Извиняться придется как-то более индивидуально. Ну, это ничего, как-нибудь справлюсь.

У шлюза меня ожидало довольно много народу. Те, кому положено было встречать — Келли, Влана, Эмерс (наш навигатор), стояли чуть в стороне. Остальные бойцы просто хотели меня увидеть, так я понял. Ребята знали, кто такой лорд Джастин, и не врубались, чего это он воспылал к нам отеческой любовью: сначала сам приперся, теперь вот капитана вызвал.

Я заставил себя улыбнуться. Потом снова заставил. И вдруг, через усилие механической улыбки, понял, что действительно рад. Рад видеть моих ребят. И на душе стало чуть легче.

Обнял нескольких, без разбора, хлопнул Келли по спине и ощутил, как напряжение спадает. Только Влана видела: со мной опять что-то происходит, и взирала с удивлением.

В своей каюте открыл фрейм. До меня сегодня доехало наконец собственное лопоушие. Оказывается, я почти выпал из происходящего. Что значит 'на Аннхелле идет война?' Аннхелл — наш. Кто там с кем может воевать? Во что я опять глобально не въехал?

Кидают, квэста алати, с планеты на планету. Названия столиц не успеваешь запоминать...

Казалось бы — все просто. На весах два монстра — Империя и миры Экзотики (Или Содружество, как они себя называют).

И — война.

Странная она, наша Империя. Давно уже без Императора.

Ритуальная капсула с его мозгом обитает где-то в Доме правительства. Я бы не хотел жить так, как он, потому что мозг живой.

Правят Империей два совета. Совет старших, так называемый Вечный совет, совет Новых, ну и палата Эдэра — выборный, народный такой орган.

Экзотикой управляют доминанты — ледяная аристократия, физическая и психическая верхушка. Вроде лорда Джастина, хоть он и 'наш'. Вот такое там все правительство, в полном объеме. И не мяукать. Но живут экзотианцы гораздо тише и спокойнее нашего. И я уже начинал догадываться почему. Такие, как лорд Джастин, слишком много знают, чтобы войны развязывать. Войны нужны молодым.

Хэд, а ведь Эмерс (наш навигатор), с большим кораблем не справится. Для него и так Келли в сложных случаях расчеты делает. Где же я навигатора-то возьму?

В дверь стукнула Влана. Только она стучится так тихо. Открыл сам. И обнял ее.

— Что он тебе сказал, что ты сам на себя не похож? — спросила она с порога.

— Да... мозги немного вправил, — отшутился я.

Ничего кроме благодарности к лорду Джастину я уже не испытывал. Понял, что так мне гораздо легче. Я не смог бы жить в духоте, в которую сам себя загнал. И нужно теперь просто довести все до ума. То есть извиниться перед ребятами и забыть об этой истории. Пусть неприятно, но дело обозримое — начать да кончить.

Влана подышала у меня на груди и вывернулась. Жалко. Я уже начал заводиться. Но не среди бела дня же, в самом деле.

Вздохнул и пошел искать чайник.

— Сильно ругал?

Я не стал отвечать. Спросил:

— А ты долго жила при храме?

— До одиннадцати лет почти.

— А-а.

Постучал и вошел Келли.

Я улыбнулся ему. И понял, что и это для зампотеха уже событие. Беспамятные боги, как же я озверел! Когда улыбался просто так — забыл.

Келли неловко оглядывался, он не мог объяснить, зачем пришел. Я ему помог.

— Лорд Джастин приказал готовиться принимать другой корабль, — пусть я огорошил зампотеха с порога, но хоть переключил с размышлений о моей персоне. — Но радуюсь я не поэтому. Мне сказали, что я здоров, Келли. И это надо отметить! Да и то, что мы с тобой справимся с любым кораблем — тоже требует своего, а?

Он по инерции кивнул.

— Ну, вот и славно. Давай, организуй тут все. Ты, я, Влана, Эмерс. Посоветуемся. Праздновать я пока еще морально не готов — будешь учить меня пить. А я пойду пока, на ребят посмотрю.

Я обошел 'старичков', на кого хватило сил, попытался извиниться. Не знаю, что вышло. Бойцы с недоумением пожимали плечами или автоматически отвечали что-то уставное, значит, по крайней мере, не держали на меня зла.

Несмотря на выпитое в этот день, уснуть я не мог долго.

Несколько раз порывался достать дневник...

Потом долго просматривал в постели новостные ленты, пытаясь понять, что же все-таки происходит на Аннхелле.

Не скажу, что на следующий день летел на 'Факел', как на праздник. Я хорошо помнил слова лорда Джастина: 'на СЕГОДНЯ с тебя хватит'. Сам понимаешь, что это могло означать. Не то чтобы я боялся, но... Внутри словно бы вибрировало. Странное такое ощущение.

Однако инспектору было не до меня.

Когда я вошел, он сразу велел сесть, положил передо мной спецификацию, техпаспорт, характеристики систем наведения линейного Dzlа-7 модификация 122. У экзотианцев такие называют 'эспилер', у нас — 'дизель', 'семерка' или полушуткой — 'для зла'. Все три наших названия — жаргонные, в Империи нет подклассов линейных судов, в Содружестве — есть.

Корабль был новый во всех смыслах. Только что с верфей. В вооружении нашлись кое-какие незнакомые мне нюансы. Я достал блокнот, стал вгонять в него поправки, чтобы показать потом Келли.

Когда Лорд Джастин направился к выходу, я дернулся встать, но он махнул мне — сиди. И я снова начал читать. Провел без него минут сорок, пока не устал сидеть в одной позе. Поднялся. Сейф нараспашку...

Рассмеялся про себя. Ну, детские игры, в самом деле. Только так меня еще не проверяли. Походил по кабинету, налил себе воды. Сел читать дальше.

Инспектора не было часа два. Я сделал уже почти все выкладки, которые необходимы, чтобы провести первую прикидку с техниками, когда он наконец вернулся. На этот раз я успел вскочить, услышав шипение раздвижной двери. Лорд Джастин глянул мельком, что я делаю. Но сейф не закрыл. Вроде, так и надо, и не забывал он о нем сроду.

— Да сядь ты уже. Чего ты прыгаешь? Как тебя только Виллим терпел. Он же не выносит уставщины этой? Проголодался, поди?

Я пожал плечами.

— Ну, тогда давай чай пить.

Пришлось убирать со стола документы, хоть я предпочел бы доделать все до конца. Ну, ничего, на свежую голову пересмотрю. Свернул голопроекцию электронного блокнота до тонкой палочки стилоэмулятора. Задержал взгляд на бумагах...

И тут между мной и лордом Джастином словно бы проскочил электрический разряд. Он посмотрел прицельно, внутри у меня что-то дрогнуло, я инстинктивно вскинул голову, выпрямил спину и напрягся.

Лучше бы он меня отпустил, чем вот так 'чай' заставлять с ним пить. Щас, похоже, из меня самого напиток будут делать. Только не знаю — какой? Морс, что ли?

Однако решал здесь не я.

— По кораблю что скажешь? — спросил лорд Джастин без особого любопытства.

Не об этом он хотел говорить со мной. Корабль — только предлог.

Инспектор расхаживал по каюте и пока почти не смотрел на меня, но я кожей ощущал его возросший интерес к моей скромной персоне.

— Хороший корабль. Есть кое-что новое, но разберемся, — ответил я осторожно. Меня, в общем-то, и обучали на кораблях такого класса, и служить я начал на подобном.

— Долго будешь разбираться?

— Как прикажете. Положено — два месяца.

— А реальный — какой срок?

Я вздохнул. Какой к Хэду реальный срок в боевой обстановке? Да и разговор шел тот еще. Сродни прогулке по минному полю. Кто первый наступит...

Спросил:

— Когда нужно?

— Ну, неделя точно будет. Может — две. Но это уже... при очень хорошем стечении обстоятельств... — инспектор остановился напротив меня.

Я старался смотреть мимо:

— Попробуем.

На душе было неспокойно. Я, наверное, морально приготовился дополучить сегодня по шее, и попытки всячески оттянуть этот момент действовали мне на нервы. Я бы сам нарвался уже, но не знал как. И не тот человек был инспектор, чтобы этого не заметить.

— Чего смурной такой?

Что значит 'смурной?'. От 'пасмурный', что ли?

Я пожал плечами, отвел глаза.

— Э, так не пойдет, — нахмурился лорд Джастин. — Ну-ка смотри на меня. Обиделся, что ли, за вчерашнее?

— Нет.

— Чего тогда?

Я не знал — 'чего'. Просто было не по себе и все тут.

— Ждал — воспитывать, что ли, буду?

Я поднялся. Он и так стоял ко мне слишком близко, а теперь нас вообще разделяло меньше метра. Нервы внутри меня вибрировали, словно корабль перед стартом. Но это почти открытое противостояние, как ни странно, и придало мне сил.

— У вас есть какие-то конкретные вопросы ко мне, господин инспектор? Хотелось бы досмотреть документы, — сказал я твердо.

— Значит, все-таки обиделся, — покачал головой лорд Джастин.

— Нет. Не обиделся. Но вы мне дали всего неделю, а объем работ очень большой.

— Вот ты какой... Запомнил, о чем говорили вчера?

— Да, — кивнул я. — Не все понял, но запомнил.

— Тогда не будем больше к этому возвращаться. Садись. И чаю мне налей, устал я.

Он действительно тяжеловато опустился в кресло. Я налил ему чаю. Какой-то незнакомый мне сорт.

Вроде надо бы успокоиться? Но напряжение не отпускало.

— Наливай себе.

Я налил, сел и тоже почувствовал, что устал. От нервов всех этих, наверное. А может — последствия болезни.

— Значит, ждал, что как вчера будет?

Я кивнул.

— Прости старика, привык с дураками разговаривать. Да и злой был. Забыл уже, какая хорошая в этом возрасте память. Простишь?

Я кивнул.

— Правда?

И посмотрел на меня так, что я и дышать разучился.

Нет, не верил я, что лорд Джастин 'забыл' или 'не подумал'. Проверял он меня опять. И заставлял самого себя сдать. Под роспись.

— А за что вас прощать? — пробормотал я. — Сам, в общем-то, виноват...

Дальше я говорил медленно, осторожно подбирая слова. И понимал — это и есть продолжение вчерашней экзекуции. Только теперь я должен делать все сам. И надо было делать. Нужно было говорить честно.

Только я не стану сейчас об этом рассказывать. Может быть, потом когда-нибудь. Сейчас и без того тошно.

Единственное скажу: если бы Мерис узнал, что я иду в эйнитский храм, меня бы остановили. Я же сбрасывал спецам предварительный маршрут. Но генерал не узнал. Предателем был начальник службы безопасности, и он не доложил Мерису. Значит, кому-то было выгодно, чтобы я вошел в храм. Но разве можно было рассчитать наверняка, что там со мной произойдет?

В общем, вряд ли меня хотели использовать каким-то изощренным способом, скорее надеялись убить. Было за что. Взять хотя бы историю с расстрелянными министерскими сынками — по совместительству террористами. Но с Лордом Джастином я спорить не стал

— Все-таки чего-то я в тебе не понимаю, — сказал инспектор потом, когда мы пили чай, и я вообще уже не мог никак на него реагировать. Бывает мышечная усталость, а бывает нервная. У меня на сегодня все чувства уже отказали, не работали.

Инспектор говорил медленно, с интонациями хирурга, который только что зашил пациента и теперь размышляет, чего же он в нем не дорезал?

— У тебя куратор кто был в академии?

Я назвал.

Он покачал головой.

— А служил под чьим началом?

Но и эта фамилия лорда Джастина не удовлетворила.

— Ведь есть же какой-то стержень, — он щелкнул по столешнице. — Ну не мог простой парень с такой отсталой планеты...

— Я с генералом Макловски служил, когда его разжаловали и перевели в Северное крыло.

— Да ну? — удивился инспектор. — С Колином? Вот откуда, значит, ноги растут.

— А какие ноги, можно спросить? — я уже настолько отупел, что произносил первое, что приходило в голову.

— Можно, — лорд Джастин усмехнулся под нос, долил чаю, чего-то не нашел на столе, встал, достал экзотианские сладости. Только по коробке и понятно было, что сладости. На вид я бы не рискнул определить. — Угощайся, — и засунул какую-то сиреневую гадость в рот.

Я из вежливости тоже взял.

— Психика у тебя мальчишеская, гибкая, кажется — лепи, что хочешь... Однако стержень уже есть. Учитывая происхождение и послужной список — рановато тебе. Значит, кто-то поучаствовал... Не то чтобы сильно учил, нет, но достаточно развитый человек воздействует на других, уже просто находясь рядом. Подобное в тебе притягивается к подобному, дрянь всякая постепенно отпадает, за невостребованностью... Да пробуй ты, хорошая штука. Кемис называется.

Я взял 'конфетку' в рот. Она и вправду оказалась вкусная. Не очень сладкая, с необычным запахом.

— Ешь, не стесняйся.

Я фыркнул, чуть чаем не подавился. После того, ЧТО я ему о себе рассказал, чего, интересно, теперь стесняться?

— Значит, Колин... И что, ты у меня теперь будешь такой же упрямый, как он?

— А он что, тоже..? Ну... — я замялся.

Не все чувства погибли, однако! Назвать лорда Джастина в лицо сектантом я еще не мог.

— Чего 'он тоже'? Ну-ка, ну-ка, за кого ты меня держишь? — инспектор даже приподнялся.

— Ну... — сказал я. — Это же, наверное, религия какая-то? Как у эйнитов, нет? — по его лицу я не понимал: нравится ему то, что я говорю, или меня сейчас опять убивать будут?

Но лорд Джастин расхохотался.

Посмеявшись, он промокнул салфеткой уголки глаз.

— Как же тебе ответить, малый, чтобы окончательно тебя не испортить? Понимаешь, Бог, он, конечно, есть... А вот религий как бы и нет. Мы их придумываем. В меру недоразвитости. А когда недоразвитость немного отступает, просто изучаем устройство мироздания, ищем там свое место. Некоторые называют старых дураков, вроде меня, адептами Пути. Но это — всего лишь название. Нет в нем ни какой-то особенной веры, ни объединения по религиозным признакам. Разве что дружим между собой иногда. Ну, и выделяем таких же и среди врагов. Видно их.

18. История восемнадцатая. 'Стать бусиной'

Из дневниковых записей пилота Агжея Верена.

Абэсверт, открытый космос

'Я стану бусиной на твоем запястье,