......................................................................................................
У каждого "Хейса" было шесть верхних люков — и сейчас у каждого стоял турельный пулемет. Обычный, тридцатого калибра — но они обрушили на тот берег такой ливень пуль, что стрельба оттуда быстро прекратилась. Внутри четырех этих двадцатитонных машин разместился целый взвод и Талу с интересом смотрел на выбравшихся наружу солдат в доспехах, с винтовками и ручными пулеметами.
Солдаты рассыпались по площади. Часть заняла позиции на берегу канала, часть доставала из БТР оружие поддержки — пятнадцатизарядные EX-13, стрелявшие аж на 1400 метров 12,7-миллиметровыми бронебойными "болтами" и уже знакомые ему "Цурасы".
Талу поднялся и забросил автомат за спину. Йарри подошел к кому-то — наверное, к командиру — пару минут говорил с ним, потом вернулся к нему.
— Плохо дело, — сказал он. — Штурм Товии возобновился. Передовая линия обороны прорвана мятежниками. Сюда их идет очень много. Очень.
— Разве это что-то меняет? — удивился Талу.
......................................................................................................
Вместе со снайперами они поднялись на крышу двадцатиэтажной жилой башни, стоявшей за площадью. Талу, как всегда, сделали наблюдателем, выдав ему древнюю армейскую стереотрубу, когда-то служившую артиллеристам для измерения дальности до цели. Но стереотруба с её мощной оптической системой могла служить и подзорной трубой, и Талу, пристроив её за парапетом, начал осматривать смутный в сумраке ковер стен и крыш, испещренный искрами пожаров. Мятежников он заметил почти сразу — разрозненные группки там и сям, но общее их количество пугало. Слишком далеко для автоматов — но снайперы уже открыли огонь. Иногда Талу видел, как маленькие фигурки падали и уже не поднимались. Но идиотами мятежники, увы, не были и быстро убрались с простреливаемых улиц. Благо, и скрытых путей выхода к каналу более чем хватало.
Зато на виду появились бронированные машины разных типов — которые тоже попали под огонь. Талу видел, как из одной, незнакомой ему марки, фонтанами брызнули искры, — но этим всё и ограничилось: ударам даже полудюймовых бронебойных "болтов" её броня не поддавалась. Несколько следующих выстрелов тоже не дали результата и снайперы, выругавшись, прекратили огонь. Бронемашины подходили всё ближе. Когда позволила дистанция, в них полетели реактивные гранаты "Цурасов" — но тоже напрасно. Эти машины тоже имели навесную броню, отлично защищавшую их от этих, всего лишь килограммовых кумулятивных гранат. К тому же, на многих из них стояли автоматические пушки, — мятежники палили изо всех сил, к башне тянулись огненные трассы снарядов. К счастью, бетонные, в полметра, стены башни не поддавались их ударам, а крыша оставалась пока вне зоны их огня, идущего снизу. Но снайперам оставалось играть роль лишь наблюдателей.
Но, когда мятежники вышли к каналу, заговорили "Слайеры" на "Хейсах" — и результат оказался совершенно другой: бронемашины просто разрывало на куски и над полем боя поднялись столбы жирного черного дыма. Пули 15-миллиметровых пулеметов в их башнях — оперенные урановые стрелки в пластиковой обойме, 100 миллиметров длиной и всего 2,5 в диаметре — без труда протыкали двухдюймовую сталь, а за ней взрывались, как небольшие снаряды. Чтобы покончить даже с боевой машиной, хватало одной длинной очереди. Боезапас "Хейса" составлял тысячу выстрелов, так что если мятежники решат вести борьбу на истощение — это обойдется им дорого, подумал Талу. Удивительно — но нигде он не видел танков мятежников, зато на западе то и дело сверкали ослепительные вспышки. Талу не мог понять, из какого оружия стреляют — пока едва ли не над самой его головой не прошел бесшумный, как смерть, беспилотный дрон — один из новейших "Джен Фао". Тихоходный и уязвимый, он был, однако, незаменим в городских боях. Впечатляющий набор сенсоров позволял ему с легкостью выследить цель даже в дыму — а потом в дело шли 40-миллиметровые твердотопливные ракеты. Они могли "замкнуться" на цели ещё до запуска, а потом упорно преследовать её. Дальность их действия достигала мили, а их боеголовка была кумулятивной, пусть и с зарядом всего в сто пятьдесят граммов октола. Одной такой ракеты не всегда хватало на бронемашину — но пары оказывалось достаточно...
— Похоже, что мы их остановим, — сказал Талу.
— Нет, — Йарри показал на что-то в дымной мгле.
Талу не смог разглядеть, что там, — но выстрел с одного из "Джен Фао" точно указал ему цель. В его ослепительной вспышке он увидел нечто чудовищное — угловатую, с широченными гусеницами самоходку, размером, наверное, с одноэтажный дом. Пушку ей заменяло огромное черное жерло мортиры — и Талу боялся представить её мощь. Калибр её был, минимум, дюймов пятнадцать.
— Вот и всё, — тихо сказал Йарри. — Это вебианский "Мамонт". Его не остановить.
Кошмарный силуэт самоходки вновь исчез в ослепительной вспышке, потом в ещё одной — дроны тоже заметили цель — но на сей раз их кумулятивные ракеты не дали никакого эффекта. Должно быть, вес "Мамонта" составлял девяносто или сто тонн — и его лобовая броня была толщиной дюймов в десять. По крайней мере, несколько попавших в неё ракет не смогли её пробить.
— Всё, валим отсюда, — сказал Йарри. — Когда эта дрянь начнет стрелять, тут даже пыли не останется.
По бесконечно длинной темной лестнице они скатились вниз, выбежали на улицу. Йарри повернул на восток, к мосту через канал Победы — и вдруг замер. На перекрестке впереди стояла противотанковая самоходка — похоже, "Ускута". Над её прямоугольным, лишь впереди косо ограненным глухим корпусом поднималась узкая башня. Никаких люков или вентиляционных решеток на виду, лишь на башне косо торчал матовый прямоугольник радара, а справа от него поднимался рассеченный глубокой треугольной щелью бронированный блок инфраоптической камеры. Из плоского, словно обрубленного лба башни торчала 120-миллиметровая гладкоствольная пушка. Её управляемые кумулятивные снаряды точно поражали цель даже за пять километров, прожигая почти любой материал на глубину полуметра. При удачном попадании они могли разбить даже сверхтяжелый танк и легко пробивали укрепления.
— Похоже, что пьеса ещё не закончена, — сказал Талу.
.........................................................................................................
Увы, у мортиры перед пушкой было одно маленькое преимущество: она могла стрелять из-за укрытий. Подтверждение того, что спустившись вниз, они поступили правильно, пришло почти сразу: огромный снаряд ударил в их башню и разнес её вдребезги, словно тяжелая авиабомба. "Мамонт" вступил в дело. Талу вспомнил, что стрелял он реактивными снарядами, действительно похожими на глубинные бомбы. Похоже, что огонь его 15-дюймовой мортиры корректировали — за пару минут он снес весь квартал высотных "свечек" и над площадью повисло непроницаемое облако пыли. Талу расчихался, как ненормальный, потом сорвал куртку и замотал ей лицо — лишь так ему удавалось хоть как-то дышать. Удивительно, как их вообще не прибило падающими обломками — мощь 15-дюймовых реактивных бомб и впрямь оказалась чудовищной. Потом к бровке канала выехала "Ускута" и выстрелила куда-то во мглу.
Ночь снова превратилась в день — а через пару секунд накатил сокрушительный грохот. За тучей пыли Талу не видел ни фига — но ответа не последовало, и он понял, что самоходка взорвалась.
......................................................................................................
После уничтожения "Мамонта" наступила небольшая передышка. По крайней мере, Йарри ухитрился отыскать тыловой пункт снабжения, где они смогли хотя бы пожрать и разжиться патронами. Никого из их отряда там не было, по рации тоже никто не отзывался, и Маоней понимал, что мальчишки почти наверняка все погибли. В другой обстановке он бы наверное заплакал — но эмоций в нем уже не осталось...
— Как наши дела? — спросил он, заметив, что Йарри говорил с каким-то явно штабным офицером.
— Непонятно, как мы ещё держимся, — буркнул Йарри. — Северные форты вновь отрезаны, кольцо окружения сомкнулось. Дела у мятежников, правда, идут всё же неважно. Они голодают, с тыла их атакуют какие-то странные объединения людей и животных. Все эти люди безумны, среди животных преобладают огромные стаи гекс. У них началась чума, у нас — скоро начнется. Короче, дело повернуло к концу.
— Чума?.. — удивленно спросил Талу. Он ожидал всё же лучевой болезни, а не такого вот древнего ужаса.
— А чего ты хочешь? — Йарри хмуро взглянул на него. — Тут валяется миллион, наверное, непогребенных трупов. Умрут в итоге все или почти все.
— Бр-р-р! — Талу даже передернуло. Он уже почти свыкся с тем, что ему придется умереть — но умереть от заразы было бы уже слишком мерзко.
— Надеюсь, мы не доживем до этого, — Йарри повернул голову в сторону вновь начавшейся стрельбы. Мятежники опять пошли на штурм. — Смерть в бою куда как быстрее и чище. Пошли.
.........................................................................................................
Они продержались у канала до ночи, вместе с солдатами стреляя по пехоте мятежников и их боевым машинам. Потери тех были ужасными — всё же, беготня по открытому месту под огнем и стрельба из укрытий различались радикально. Но техники у мятежников было полно — из дармовых трофеев, захваченных на брошенных военных базах, а пехотинцы и вовсе, как теперь понимал Талу, были уже смертниками, и мятежники могли тратить их в любых количествах. Урановые пули же, как и самонаводящиеся ракеты, были, напротив, редким и дорогим оружием. В конце концов, патроны у "Хейсов" кончились. Но в каждом был изрядный запас "Цурасов" — а он был оружием, что и говорить, жутковатым. Нет, не по виду — просто трехдюймовая, побольше метра в длину, труба с примитивным прицелом. Бил "Цурас" всего метров на двести — но даже стоять рядом с местом попадания не стоило, осколки — это не шутки. А уж в точке попадания... Он пробивал бетонные стены и от встречи с ним не поздоровилось бы даже небольшому бункеру. Боевым машинам тоже не здоровилось — они просто взрывались, а уж пехоту и вовсе сметало. Но вот тяжелым танкам "Цурасы" оказались не страшны — и их ответный залп снес БТР в одно мгновение.
..........................................................................................................
Талу плохо запомнил, что было дальше. Последняя, отчаянная мера — залп из всех оставшихся "Цурасов" — не дала никакого результата. К тому же, мятежники переправились через канал южнее и обошли их позицию с фланга.
Они отступали, останавливаясь лишь затем, чтобы подстрелить очередного бегущего за ними урода. Какое-то время мятежников ещё сдерживала "Ускута" — но её боезапас быстро иссяк, а обычные подствольные гранаты оказались бесполезны против боевых машин. У Талу "Цурас" ещё был — как и у Йарри. Тому удалось подбить боевую машину, затем вторую — но потом он стрелял по мятежникам лишь из дробовика. Талу высматривал в округе их бронетехнику. Удавалось это с трудом — небо затянули тучи, мир вокруг освещали лишь зарева пожаров, а коллиматорный прицел не мог заменить прибор ночного видения. На дробовике Йарри ночной прицел, к счастью, был — и это уже несколько раз спасало им жизни. Радио молчало, как убитое, своих солдат и боевой техники они не видели больше нигде. Лишь однажды им на глаза попался парень с 40-миллиметровый гранатометом — в карманах наискось перетянувшей его тело портупеи виднелась дюжина гранат. Он был в гражданской одежде, а лицо его Талу совсем не понравилось.
Парень не заметил их, а через минуту в той стороне, куда он шел, полыхнул оглушительный взрыв. Талу не знал, был ли это просто неудачный выстрел или же нечто худшее — например, самоподрыв среди врагов. Впрочем, мятежников вокруг давно видно не было, и они остановились на привал в пустом подземном переходе возле какого-то парка. Похоже, что недавно тут побывали солдаты — везде валялись упаковки от армейских рационов.
— Смотри-ка... — Йарри показал на россыпь пустых упаковок явно медицинского вида. — "Черный Лис"...
Талу хорошо знал, что это такое — сознательно разрушительный биостимулятор, который мог радикально усилить способности человека. Его создали как препарат, предотвращающий остановку сердца при шоке. Он увеличивал биохимическую активность, быстроту реакции, силу мышц, ослаблял боль, повышал внимание и концентрацию. В малых дозах "Черный Лис" давал лишь временные побочные эффекты, но постоянный прием мог привести к различным формам мании или других психозов, а также судорогам и другим физиологическим нарушениям. Прием ударной дозы "Черного Лиса" на несколько минут превращал человека в полубога, многократно повышая его умственные и физические способности. Но очень дорогой ценой: взрывная активность мышц могла привести к разрывам сухожилий или даже переломам конечностей, а повышение нейрохимической активности приводило к "выгоранию" нейронов и к неизбежной смерти. Превосходное средство для тех, кому уже нечего терять и осталось лишь подороже продать свою жизнь...
— Хорошо, что у нас такого нет, — буркнул Талу. — Будь у нас эта дрянь — я бы, наверное, не удержался, просто от страха...
— Я бы тебе не дал, — ответил Йарри и вдруг замер. — Слышишь?..
Талу замер и прислушался, — но он не услышал, а ощутил, как пол под ними вздрагивает: снаружи по улице двигалось что-то очень тяжелое.
Переглянувшись, они побежали наверх. Как Маоней и боялся, сюда двигался танк, — он заметил его в дальнем конце улицы, в окружении толпы пехотинцев и боевых машин. Восьмиконечная звезда на башне дала ему понять, что это отнюдь не подкрепление.
.......................................................................................................
Оставаться здесь не стоило и они, пригибаясь, бросились бежать. Однако, едва нырнув в переулок, Маоней наткнулся на кучку мятежников. Один из них тут же выстрелил в него и Талу бросил тело в немыслимый кувырок, уходя от выстрела — бессмысленно, конечно, так как пуля уже прошла мимо. Йарри вскинул дробовик — и выстрелил почти не целясь. К счастью, в казеннике у него был осколочный заряд — он разворотил живот мятежнику и ранил остальных, уже вскинувших оружие. Талу врезал по ним из автомата — и они бросились вперед, не оглядываясь на упавших...
.......................................................................................................
К их счастью, эта группа оказалась единственной поблизости, а основной отряд то ли их не заметил, то ли имел более важную цель, чем гоняться за парой врагов. Непрерывно оглядываясь, они прошли метров пятьсот и укрылись в расщелине между грудами обломков. Дальше полыхал трехэтажный дом, выплевывая языки пламени из окон, и свет становился слишком ярким.
Осторожно высунув голову, Маоней осмотрелся. Видно никого не было — но за любым из сотен выбитых, зияющих окон запросто мог скрываться вражеский снайпер.
