— Здравствуйте, господа. Просьба не волноваться! Никого убивать не будем! Это просто ограбление! Теперь займемся делом! Михаил Васильевич, пройдемте в кабинет! У меня к вам есть приватный разговор!
Хозяин антикварного магазина бросил на меня жалобный взгляд. Что делать? Я ничем в этой ситуации не мог ему помочь, поэтому ограничился словами: — Делайте, что вам говорят.
Главарь в ответ на мои слова осклабился: — Вот и правильно. Слушайся здоровяка и все будет хорошо! Семен, смотри в оба! Воробышек, на дверь!
Налетчик с револьвером в руке, подойдя, встал в трех шагах от меня, второй бандит с обрезом занял пост у двери, а тем временем хозяин магазина под конвоем главаря скрылся за портьерой своего кабинета. Кольт, с патроном в стволе, сейчас лежал в кармане моего пальто, но попробовать его выхватить, значит, стопроцентно получить пулю в грудь. Оставалось стоять и ждать, пока какая-нибудь случайность не изменит расклад. Спустя несколько минут я услышал громкие выкрики Антошина из-за полуоткрытой двери: — У меня нет таких денег! И никогда не было!
Судя по всему, это был ответ на заданный ему вопрос. В свою очередь разозленный отказом грабитель так же повысил голос: — Жирная тварь! Может ты решил, что я тебя просить пришел! Нет! Я здесь, чтобы забрать свое!
— А-А-а!!
Как только раздались громкие крики боли, перемежаемые стонами, на верхних ступеньках винтовой лестницы, соединяющей первой и второй этажи, показалась фигурка молоденькой девушки. Она еще ничего не поняла и с криком: — Папочка! Что случилось?! Папочка! — стала быстро спускаться вниз, но вдруг неожиданно увидела бандитов с оружием и застыла, как вкопанная. Видно услышав шум, в проеме двери появился главарь: — Чего там?!
— Девка его! Видно, дочка! — и Семен ткнул револьвером в сторону, замершей в испуге, девушки. На его жест невольно отвлекся и второй бандит, стоящий у двери. Мне этого вполне хватило, чтобы выхватить пистолет и начать стрелять. Пуля, ударив в лицо Семена, развернула его и отбросила назад. Он еще только падал спиной на стенд со старинными монетами, как я выстрелил в Воробышка. Пуля пробила ему правое плечо, и выпавший из руки обрез звонко ударился о плитку, а в следующую секунду раздался дикий вопль. Налетчик даже не закричал, а заверещал как свинья, которую режут. Главарь, не раздумывая, быстро вскинул руку с оружием, выстрелил в меня и тут же скрылся за занавесью. Он промахнулся, я же побоялся стрелять, так как мог случайно попасть во владельца магазина. Продолжая держать под прицелом дверь кабинета, бросил быстрый взгляд на подстреленных мною бандитов. Семен лежал на боку, привалившись к ножке стола — витрины, среди осколков стекла и разлившейся крови. Его глаза были широко открыты и слепо смотрели в стену. Второй бандит, сидел на полу, и с всхлипами и стонами баюкал свою раненую руку. Дробовик лежал в метре от него. У главаря, оказавшегося в ловушке, не выдержали нервы: — Падла, дай нам уйти!! Ведь порешу хозяина!! Мне его кончить, что полуштоф махнуть!!
Ответом на его слова стал истерический плач девушки, у которой сдали нервы, а затем раздался голос ее отца: — Лизонька! Девочка! Успокойся...!
— Заткни пасть, жирный урод! — сейчас в голосе главаря хорошо были слышны истерические нотки. — Девка, ты меня слышишь?! Если хочешь увидеть отца живым, скажи бугаю, чтобы бросил пистолет! Считаю до пяти!!
— Папочка!! Мне страшно!!
— Девка, ты что, меня не слышала?! Я убью....
В этот самый момент в кабине раздался громкий шум, затем портьера резко отлетела в сторону, и из кабинета стремглав выскочил Антошин. Бандит в горячке схватки кинулся за ним, но оказавшись на пороге, получил пулю в плечо и выронил пистолет. Антошин, не глядя по сторонам, кинулся к дочери. Схватив ее в объятья, прижал к себе. Подойдя к главарю, я сначала откинул ногой, лежащий на полу, пистолет как можно дальше, а затем от души врезал ему рукоятью пистолета по зубам. Бандит, не удержавшись на ногах, упал. В этот самый миг в дверь магазина стали громко стучать.
— Полиция!! Откройте! Полиция! — послышались приглушенные толстым стеклом голоса.
Спрятав свой кольт, я подошел к двери и открыл ее. На меня из-за порога смотрели три ствола. Я протянул руки ладонями вверх.
— Ни с места! Кто стрелял?! — спросил меня один из городовых.
— Заходите и все узнаете, — пригласил я полицейских внутрь, одновременно делая шаг назад.
Осторожно, с оглядкой, они вошли в магазин вслед за мной. Не успели они переступить порог, как раздался злой крик владельца магазина: — Как деньги брать на лапу, так вы тут как тут, а когда нужно — никого нет!! Бездельники!! Все сообщу вашему начальству! Все скажу! А ты, Перфильев, только попробуй прийти ко мне на рождество за красненькой! Фиг тебе, а не деньги! Понял?! Дулю с маслом ты от меня получишь! Дырку от бублика!
Полицейские, опустив глаза в пол, молча, слушали кипящего от злости Антошина. Только когда тот замолчал, один из них, осмелился сказать: — Михаил Васильевич, помилуйте, как мы могли знать?! Как только дворник услышал выстрелы и прибежал ко мне, так мы сразу кинулись на выручку!
— Он к тебе прибежал! Так ты чего сразу сам не побежал?! Страшно стало?! За подмогой побежал?!
— Гм! Налет со стрельбой,... дело серьезное. Тут... думать надо, — невпопад и неуверенно промямлил городовой, понимая, что выдал себя с головой.
— Он думать решил! А деньги брать...!
— Михаил Васильевич! — позвал я вошедшего в раж хозяина антикварного магазина. Когда тот повернулся ко мне, я спросил. — Может, мы все же займемся делом, ради которого я пришел?!
— Э-э.... — возбуждение, хлеставшее через край, сейчас мешало ему адекватно воспринимать ситуацию, поэтому он несколько секунд растерянно смотрел на меня, вникая в мои слова. — Да. Да! Вы правы. Я сейчас. Лизочка, побудь, пока наверху. Хорошо, девочка? Я скоро.
Спустившись вниз, он остановился возле своего приказчика, все еще лежащего без памяти, и обратился ко мне: — Погодите еще немного, мне сначала надо оказать помощь Андрею Лукичу.
Городовые, тем временем, уже суетились, стараясь показать служебное рвение. Быстро и ловко обыскав преступников, сорвали со всех троих маски, затем кое-как перевязали раненых, посадив их рядышком, недалеко от входа. Все трое налетчиков оказались довольно молодыми людьми, а Воробышек, так и вовсе выглядел подростком.
Один из полицейских, Перфильев, пытаясь загладить свой грех, старательно помогал хозяину магазина перевязывать голову приказчику, который уже пришедшему в себя, но стоило им поставить его на ноги, как тот вдруг издал крик, полный негодования:
— Паршивец! Негодяй! Разбойник! Ты что наделал?! Что ж твоей матери я теперь скажу?!
Все замерли, глядя на бледное, искаженное не столько от физической боли, сколько от душевной муки, лицо приказчика.
— Как же ты мог! Я же тебя, стервеца, на руках качал! Ты же мне как родной....
— Погоди-ка кричать! — прервал его истошные вопли один из полицейских. — Он что тебе сродственник?!
— Егорка?! Он мой племяш! Как я овдовел, так к сестре перебрался. У нее муж уже как девять лет помер, а у меня желудок больной, мне без хорошей пищи никак нельзя. А Антонина, она в этом деле мастерица. Бульончик там говяжий наваристый.... Э! Не о том говорю! Старший ее сын, Анатолий, уже давно своим домом живет, а этот, Егор, сам по себе, квартиру снимает. У матери редко является, вот только в последнее время зачастил. И вчера был. Ох! — он вдруг резко повернулся к хозяину, стоящему в двух шагах от него и упал перед ним на колени. — Какой я дурак! Прости меня, Михаил Васильевич! Это я! Я его привел! Вчера, за чаем, сестре рассказывал, что дела неплохо идут. При нем рассказал, при гадине подколодной! Виноват! Угораздило меня на старости лет!
— Андрей Лукич! Вы успокойтесь! Вставайте! — Антошин помог подняться приказчику. — Да я вас знаю больше двадцати лет! Нет у меня к вам ни малейших сомнений насчет вашей честности! И хватит об этом!
К этому времени один из городовых дозвонился до участка, и вскоре прибыла бригада сыскной полиции. Агент, прибывший с ними, мне был хорошо знаком по тренировкам у Окато. Он поздоровался со мной, потом быстро оглядел налетчиков, постоял какое-то время рядом со следователем, снимавшим показания у Андрея Лукича, потом снова подошел ко мне.
— Как вы нам помогли, Сергей Александрович, просто сказать не могу! В одиночку взяли "банду в масках"! За ними уже три ограбления и одно убийство числятся, только тут вот одна странность имеется. До этого они ювелирные магазины грабили, а тут почему-то решили антиквариатом разжиться.
— Владимир... Семенович, рад, что помог, а теперь, извините, мне надо своим делом заняться.
— Погодите! Это как?! Вы же взяли налетчиков! Я собирался представить начальству соответствующий доклад, где вы....
— Нет! Вы представьте доклад в таком виде: благодаря умело организованной полицейской засаде банда налетчиков была схвачена на месте преступления.
— Гм! Если вы настаиваете....
Было видно, что мое предложение его больше чем устраивает и внутренне усмехнулся. Кому не хочется похвалы начальства, славы и премиальных?!
— Настаиваю.
— Спасибо вам большое, Сергей Александрович! Если что — обращайтесь! Помогу, чем смогу и даже больше!
Когда все уехали, Михаил Васильевич собственноручно закрыл дверь магазина, потом поднялся наверх, посмотрел, как его дочь, спустился и пригласил меня в заднюю комнату. Сел в кресло за столом, я сел напротив. Хозяин магазина нагнулся, достал графинчик и две серебряные стопочки.
— Спасибо, — сразу предупредил его я. — Не пью.
— Вы меня извините, но мне просто необходимо. Внутри зажало. Никак не отпускает.
После чего налил и выпил подряд два стограммовых стаканчика, затем откинулся в кресле и замер. Спустя пару минут сказал:
— Уф! Вот теперь лучше.
Налил в третий раз, но пить не стал.
— Пережить такое... во второй раз мне точно не захочется. Каков подлец этот Егорка! Дядьку своего не пожалел! А вы! Вы молодец! Ей богу! Прямо слов нет! Спасли! — и он молодцеватым движением отправил третью стопку в рот. — Теперь к делу.
Он выдвинул ящик письменного стола и достал пухлую, потрепанную тетрадь, затем хлопнул по ней ладонью и сказал: — Вот где мои истинные сокровища. Мечтаю книгу написать. Здесь более полусотни легенд и сказаний о кладах. Причем нередко они встречаются в семейных преданиях, что придает им больше достоверности, чем народным легендам. Могу смело утверждать, что них больше достоверных фактов, которые подтверждаются проверкой исторических реалий по тем временам. Вот, например,.... Извините меня! Вы, как я понимаю, хотели узнать нечто конкретное. Так я слушаю вас.
— Меня интересуют сказания и легенды, связанные с Сибирью. Собираюсь в те края, вот и заинтересовался.
— Понятно. Их у меня более десятка. Вас все интересует?
— Может, я сам почитаю ваши записи? — предложил я, но получил твердый отказ — Извините, но не хочу отдавать их в чужие руки. Я лучше вам в вкратце расскажу, а что вас больше заинтересует, то на это сделаю выписки.
— Мне не хотелось бы вас утруждать, Михаил Васильевич.
— Бросьте! Я и дочь, мы вам жизнями обязаны, а это... просто мелочь.
Спустя два часа, для себя, мысленно, я остановился на легенде о сокровищах хана Кучума. Она во многом совпадала с теми данными, что у меня имелись. Когда я это понял, то нашел довольно вежливую причину и стал прощаться. Хозяин магазина проводил меня до двери, потом какое-то время смотрел на меня и, наконец, сказал: — Я вам поражаюсь! Вы просто невероятный человек! Спокоен! Выдержан! Как будто ничего не случилось! Что я для вас могу сделать?!
— Вы уже мне помогли.
— Нет! Я ваш должник! И еще. Сергей Александрович, жду вас к нам на обед, в это воскресение. Отказа не приму!
— Хорошо. Приду.
Добрался я до дома Антошиных буквально за двадцать минут быстрым шагом. Здание, насколько хватало моих знаний в архитектуре, было выдержано в стиле барокко и, несомненно, являлось одним из самых красивых домов Петербурга.
"Недаром говорят, что Антошины далеко не самые бедные люди в Петербурге".
Попасть в особняк оказалось не так просто. Сначала мне путь преградил дворник, стоящий у кованой калитки, а затем лакей, открывший мне парадную дверь.
— Как прикажете доложить?
— Богуславский Сергей Александрович.
Холеное лицо слуги тут же расплылось в приторной улыбке.
— Проходите. Вас уже ждут. Я провожу.
Тщательно закрыв дверь, лакей сначала повел меня по широкой лестнице, затем через анфиладу богато обставленных комнат. Остановились мы на пороге большого зала, после чего слуга отошел в сторону, поклонился и тихо сказал: — Прошу вас. Михаил Васильевич ждет вас.
Первое, что я увидел, когда вошел, это был большой стол, уставленный множеством тарелок, блюд, бутылок и графинчиков, на фоне изящных изумрудного цвета обоев. Все остальное толком мне не удалось рассмотреть, так как в этот самый миг ко мне кинулся хозяин дома: — Сергей Александрович, наконец-то! А мы вас уже заждались!
Я открыл рот, чтобы поздороваться, как вдруг замер, увидев человека, которого никак не ожидал увидеть в этом доме.
— Это мои любимые дочурки! Разрешите представить вам свою старшую...!
Хозяин дома, оборвав фразу, недоуменно обернулся, решив проследить направление моего взгляда, направленного ему за спину. В следующее мгновение я уже пришел в себя.
— Здравствуйте, Михаил Васильевич! Здравствуйте, Светлана Михайловна! Здравствуйте, Лизонька! Светлана Михайловна, надеюсь, вы простите мое удивление, так как я меньше всего ожидал увидеть вас здесь.
Старшей дочерью Антошина оказалась та самая учительница, которую мне довелось сопровождать на прошлой неделе вместе с Сенькой и отцом Елизарием. Обстановка нищего района как-то не вязалась с роскошью этого дома, но даже не это поразило меня, а ее красота.
Миндалевидный разрез глаз в обрамлении пушистых ресниц, придавал ей особое очарование, а тонкий изгиб бровей делал их настоящим произведением искусства. Правильные черты лица, чуть припухшие губы, тонкая талия.... Сказать, что она была красива — значит не сказать ничего! Я мысленно облизнулся. Увидев мое неприкрытое восхищение, девушка слегка покраснела.
— Здравствуйте, Сергей Александрович. Вы знаете, я тоже не ожидала вас здесь увидеть, хотя о вашем подвиге уже наслышана.
Хозяин дома растерянно посмотрел на дочь и сказал: — Ты мне ничего об этом знакомстве не говорила.
Та перевела взгляд на отца и с укором сказала: — Папа, я уже взрослая. К тому же с Сергеем Александровичем мы только общались по делам школы.
— Хорошо-хорошо, дочка. А это наша самая маленькая....
— Я не маленькая! Здравствуйте, Сергей Александрович! Антошина Елизавета Михайловна. И еще! Мне нравятся большие и сильные мужчины!
— Лизавета, прекрати сейчас же свои выкрутасы! У нас гость! — одернул ее отец.
— Папа, я тоже, как и Света, самостоятельный человек, а значит, могу иметь свое мнение!
