— Тогда подождите, — Капица взял телефонную трубку: — Лида, приехавшим с министром товарищам нужно посетить объект, проверь их предписания.
— Откуда вы только взяли такую секретаршу! — неодобрительно сказал Жимерин. — Я не рискнул бы.
— А я не предлагаю вам Лиду, — засмеялся Капица. — Она старше, чем выглядит, уже два года замужем и работает так, что я скоро разучусь говорить. Стоит о чём-то подумать, а она уже это сделала.
— Пётр Леонидович, — сказала зашедшая в кабинет Лида, — у остальных нет нужной отметки в предписаниях, поэтому пропусков на объект не оформят. Возьмите их с собой, посидят в охране, а потом вместе пообедаете. Пропуск для Дмитрия Георгиевича оформлен, а Санееву я позвонила. Да, в почте нет ничего срочного.
— Хорошо, — кивнул Капица. — Мы поехали. Возьмём мою машину, вашу не пропустят к объекту.
Полчаса спустя после беглого осмотра основных цехов он с гостем лифтом спустился к реактору.
— Мы полгода рыли котлован, бетонировали и строили помещения, — рассказывал директор, когда после короткого коридора ввёл Жимерина в большой зал, освещённый двумя сотнями светильников. — Сам реактор только начали монтировать.
— Ничего себе! — поражённо сказал министр, уставившись на огромный цилиндр, установленный в центре зала на высоких опорах. — И вы говорите, что он не полностью смонтирован?
— Длина реактора около ста метров, а диаметр у него пятнадцать. Пока сварили примерно две трети. Сварку ведут изнутри и снаружи, потом швы шлифуют и полируют готовую часть корпуса.
— А это что за трубы?
— Это волноводы излучателей. Мы убрали их из реактора и ставим три вместо одного. Это позволяет решить вопрос охлаждения и увеличивает надёжность. По нашим расчётам, они должны проработать без замены десять лет. Единственный пока нерешённый вопрос — это долговечность датчиков. Раз в год нужно останавливать реактор и их менять. Для этого предусмотрены люки. Но я думаю, что со временем решим и это. В соседнем зале находятся источник высокого напряжения и вся аппаратура контроля и управления. Подстанции, которые преобразуют постоянный ток в переменный нужного напряжения будут стоять наверху. Их запланировано десять. Вот эта пластина и есть преобразователь тепла в электричество. Такие преобразователи покроют почти всю поверхность реактора. Видите у него с одной стороны штыри? Это для охлаждения. Здесь всё будет обдуваться сильным потоком воздуха. Нагретый воздух думаем использовать для горячего водоснабжения и других нужд. Но это в самую последнюю очередь, поначалу будем выдувать наружу.
— И когда всё это закончите? — обвёл рукой зал Жимерин.
— Вопросов с конструкцией нет, излучатели нам скоро поставят, а преобразователи начали выпускать серийно. Из-за того, что их нужно очень много, и из-за большого объёма монтажных работ, закончим только через год, если не подведут смежники.
— Дорого обойдётся ваш реактор! — сказал Жимерин. — А в Госплане уже хотят всё перспективное строительство ориентировать на них.
— Дорого, — согласился Капица. — Но этот реактор даст столько электроэнергии, сколько дали бы десять таких станций, как ДнепроГЭС. Я не экономист, но мне и без расчётов ясно, что выгодней строить. При серийном изготовлении стоимость реакторов уменьшится, а затраты на их эксплуатацию ничтожны. Об остальных преимуществах говорить не буду: сами должны понимать.
— Значит, к съезду партии не успеете, — с сожалением сказал Жимерин. — Ладно, подождём. Я понял из слов вашей секретарши, что нам приготовили обед. Давайте поедим, а потом мы уедем. Я ознакомился с вашей работой, а задерживаться не вижу смысла.
Глава 17
— Входи, Снегурочка! Надеюсь, ты уже в наших рядах? — Алексей помог жене снять шубу, вышел на лестничную площадку и несколько раз энергично встряхнул, очищая от снега.
— Приняли, — сообщила Лида, когда он вернулся в прихожую. — Билет выдадут позже. Проголосовали единогласно.
— Ещё бы им не проголосовать! — засмеялся муж. — Ты бы на них потом отыгралась! Только дурак обидит секретаря директора.
— Ты давно дома?
— Уже час. Изучаю материалы съезда.
— Что в них интересного? Колись, я уже тоже коммунист!
— Обновляют Политбюро. Отправили на пенсию Ворошилова, освободили по состоянию здоровья Андреева, а Молотова перевели на хозяйственную работу. Ворошилова давно надо было убрать, Андреев, насколько я помню, начал терять слух, а Молотова просто вытурили. До него хозяйственная работа никому не мешала оставаться членом Политбюро. Ему ещё повезло: раньше из него живыми не уходили. Все депутаты выступают с поддержкой курса руководства на очищение партийных рядов, но это было ожидаемо, потому что многие из них выдвинулись после этой чистки. К тому же вычищали всякую сволочь и чистка проходила открыто и освещалась в печати. Попробуй что-нибудь возразить! Ладно, пойдём пить чай с домашним печеньем.
— И откуда у нас домашнее печенье? — спросила Лида. — Колись, кто у нас был!
— Да ладно тебе, колись да колись! — деланно возмутился Алексей. — Я и так ничего от тебя не скрываю. Ну пришла Вика, ну повалял я её на диване, ну расплатилась она печением собственного изготовления — что в этом такого? А драться-то зачем?
— Это чтобы ты меня не дразнил! Вику он валял, как же! У неё есть свой валяльщик, не хуже тебя. А по сравнению со мной она для тебя старуха!
— По сравнению с тобой у нас все жёны старухи. Хорошо, что ты перестала молодеть. Местные уже привыкли, а те, кто приезжает по первому разу, недоумевают, что эта красивая девочка делает в приёмной директора. Ты бы хоть надела обручальное кольцо и всем его демонстрировала, а то Капицу будут подозревать чёрт-те в чём.
— Посмотри на мои пальцы! Я носила бы, если бы оно держалось, а здесь нет ювелиров. Спроси у ваших мастеров, может, кто-нибудь возьмётся обжать? Ой, как пахнет ванилью! Ты, наверное, почти всё съел и оставил мне совсем чуть-чуть!
— Чтобы я объел свою жену? Ну съел десяток паучков, но в кульке ещё что-то осталось.
— Ах ты!
— Да шучу я, шучу. Вот тебе чай, вот печенье. Садись, а я буду на тебя любоваться, потом схвачу в охапку и унесу в спальню! В моё время утверждали, что от молодых девчонок в любви мало толку. Врали, наверное. Чем больше ты молодеешь, тем больше я теряю от тебя голову!
— Я давно её от тебя потеряла, — Лида доела печенье и передвинула свой стул ближе к мужу. — Лёша, как ты думаешь, когда у нас будет ребёнок? Сил нет, так хочу малыша! Ну что ему стоит? Вроде мы с тобой всё сделали! Может быть, дело не в нём, а в ком-то из нас?
— Меня проверить легко, — задумчиво сказал Алексей. — Позвать ту же Вику...
Последняя шутка привела к тому, что ему пришлось спасаться бегством. Убежал он в спальню, где всё завершилось на недавно купленной двуспальной кровати. Устав, некоторое время просто лежали.
— Лёш, — сказала Лида. — Вот закончите вы этот реактор, и что дальше?
— Наверное, наше КБ начнёт доработку опытного реактора до серийного, а остальные займутся накопителями.
— Я спрашиваю не об этом. Я хочу понять, где наше место в этой жизни. Пока ты ещё вспоминаешь не одно, так другое и часто даёшь дельные советы, но рано или поздно выложишь все свои знания. Ты ведь не учёный, ты военный, а теперь ещё и офицер ГБ. Тебя поставили заниматься наукой, а чего хочешь ты сам?
— А чего хочешь от жизни ты? — спросил он, притягивая к себе жену. — Можешь не повторять о малыше, я это уже слышал. Тебя устраивает работа у Капицы?
— Пока да.
— Ну и я могу ответить примерно так же. Неизвестно, как повернётся жизнь. Мы с тобой помолодели до предела возможного. Ещё чуточку — и потеряем право на самостоятельность, твоё и так уже подвергают сомнению. У нас впереди целая жизнь, можно поменять много всего. И это при условии, что мы начнём взрослеть.
— Как это? — не поняла Лида.
— А вот так! Ты уверена, что мы и через двадцать лет не останемся такими, как сейчас? Я уже ни в чём не уверен. Кто знает, что для нас запланировали на будущее? Может быть, из-за этого и откладывается твоё материнство?
— Ты специально говоришь это, чтобы оправдать свою лень? — спросила она, стаскивая с мужа одеяло. — Я же вижу, что ты уже отдохнул! Кто врал, что теряет голову?
Заснули они в тот вечер поздно. Следующий день оказался богатым на неожиданности.
— Слышали, что только что передали по радио? — сказал вошедший в лабораторию Иван Синицин.
— Интересно, как мы могли слушать радио, если его здесь нет? — спросил Сергей Остроумов. — Давай уже, излагай.
— Передали, что в Советском Союзе состоялось успешное испытание второй атомной бомбы! Вчера взорвали.
— О первой промолчали, отделались намёками, — сказал Алексей, — а сейчас заявили во всеуслышание. Я думаю, что это свидетельствует об успехе работ и уверенности руководства.
Вторую новость Алексей услышал от Капицы, когда по делу зашёл в его кабинет.
— Перед вашим приходом передали по радио, — сказал ему Пётр Леонидович. — Сталин уходит.
— Как это уходит? — не понял Алексей. — Куда?
— Включил приёмник и услышал информационное сообщение съезда, — объяснил Капица. — Выступил Сталин и заявил, что не в силах больше занимать посты Генерального секретаря партии и предсовмина. Предложил доверить их Берии. Мол, он и так прекрасно выполняет эту работу. Его пытались уговорить остаться, но не преуспели. Сталин посоветовал не оставлять высших партийных и государственных постов тем, кому перевалило за семьдесят. Надо сказать, что он меня приятно удивил. Сообщили, что съезд всё утвердил. Как вы думаете, к чему это приведёт?
— Хуже не будет, — ответил Алексей. — Берия и так всем заправлял. Я думаю, что следует ждать от него каких-то действий, направленных на увеличение популярности. Снизят цены или кого-нибудь реабилитируют. И взрыв второй бомбы подгадали к съезду. Наверняка Сталин донёс до депутатов роль Берии в атомном проекте.
— Он действительно очень много сделал, — сказал Капица. — Ладно, перейдём к делам центра. Я думаю использовать лабораторию Гольдберга для подготовки выпуска накопителей. Реактор достроят и без них, там дело только за строителями. Что скажете?
— Правильно думаете, — согласился Алексей. — Они не участвуют в разработке КИП, а больше там учёные не нужны. Если возникнут трудности при монтаже, они всегда смогут помочь. Только я остаюсь не у дел. Не понял я, как эта хреновина накапливает электроны. Отдельные элементы мозаики понятны, но не складываются в ясную картину. Так что помощи от меня...
— А вы не расстраивайтесь, — сказал Капица. — Не вы один такой. Из группы Гольдберга полностью в накопителях разобрался только он сам. Там всё довольно сложно. Но для вашей задачи это неважно. Нужно изучить производственные процессы и дать свои рекомендации и замечания. До этого вы неплохо помогали в такой работе.
Вечером Самохины сами прослушали новости съезда по недавно купленному радиоприёмнику. Ничего важного к утреннему выпуску добавлено не было.
— Теперь Лаврентий Павлович не будет ездить по объектам, пошлёт кого-нибудь другого, — с грустью сказала Лида. — Знаешь, в отличие от тебя, я по нему соскучилась.
Её слова оказались пророческими: через неделю после окончания съезда вместо Берии на объект прибыл один из новых секретарей ЦК Капустин. Через десять минут после того, как он зашёл к Капице, туда же вызвали Лиду.
— Лидия Владимировна, — обратился к ней директор. — Где Алексей Николаевич? В лаборатории? Вызовите его, пожалуйста, и зайдите ко мне вдвоём.
Она вышла от Капицы и позвонила в лабораторию Гольдберга.
— Олег? Алексей далеко? Дай ему, пожалуйста, трубку. Лёш, приехал секретарь ЦК, который сейчас у Капицы. Он займётся Центром вместо Берии. И директор для чего-то вызывает нас вдвоём. Подходи, я жду.
Для того чтобы появиться в приёмной, Алексею потребовалось меньше пяти минут.
— Что за секретарь? — спросил он у Лиды.
— Яков Фёдорович Капустин, — ответила она. — Ребята с КПП передали данные, у меня не было его в списках. Наверное, из новых. Заходи первым.
— Лаврентий Павлович говорил мне о вашей молодости, но по личным делам я представлял вас старше, — сказал гость, с любопытством разглядывая Самохиных. — За содействие развитию науки комитет по Сталинским премиям при Совете министров наградил Алексея Самохина второй Сталинской премией в размере пятидесяти тысяч рублей. Возьмите медаль и диплом лауреата. Подождите, это ещё не всё. Кроме того, вы награждаетесь орденом Трудового Красного Знамени. Вот орден и свидетельство. К сожалению, Лидия Владимировна, лично для вас у меня ничего нет.
— Ничего, Яков Фёдорович, — улыбнулась она. — У нас в семье всё на двоих. Мы можем идти?
— Вы давно с ними работаете? — спросил Капустин Капицу, когда вышли Самохины.
— С первого дня пребывания в центре. До этого Алексей работал на одном из атомных объектов. А что вас в них заинтересовало?
— В первую очередь возраст. По документам вашей секретарше двадцать один год, а я дал бы шестнадцать. Да и её муж выглядит ненамного старше, просто очень хорошо развит.
— Я понял, что они люди Берии, — сказал Капица. — Всех, кто с ними работает, предупреждали, чтобы не вздумали интересоваться их личной жизнью, даже взяли подписку. Я и не интересуюсь. Так что вам лучше справиться у него.
— Он сейчас сильно занят. Мы говорили всего минут десять и обсуждали перечень моих задач, а не странности работников вашего Центра. Меня послали в ознакомительную поездку и попросили вручить награды. Кто-то посчитал нежелательным вызывать Самохина в Москву. Ладно, не будем больше терять время. Выделите мне кого-нибудь в сопровождение.
— Я сам вас провожу, — сказал Капица. — Реактор почти готов, его сейчас обшивают преобразователями. Дело это долгое, а почему — сейчас увидите сами.
Второй раз Капустин приехал в Центр через три месяца.
— Как видите, мы сильно продвинулись с монтажом, — сказал ему главный инженер объекта, когда зашли в реакторный зал. — Здесь осталось работы на четыре месяца. Нужно закончить с пластинами преобразователей и монтировать магниты. Вентиляторы для обдува и всё остальное оборудование уже готовы. В соседнем зале идёт доводка контрольно-измерительной аппаратуры. Здесь мы закончим раньше срока, а вот силовые подстанции пока задерживают поставщики. Надавили бы вы на них, Яков Фёдорович! Там всё делать на поверхности, поэтому хочется закончить до зимы. И ЛЭП тянут очень медленно, а там две линии общей протяжённостью около двухсот километров. Реактор хоть и экспериментальный, но энергию должен давать не намного хуже серийного. А пока мы не обеспечим минимальной нагрузки, его даже нельзя опробовать.
— Я посмотрю, чем можно помочь, — пообещал Капустин. — Мне сказали, что Самохин в генераторном зале, но я его не вижу.
— Был минут двадцать назад, но ушёл к себе. Наверное, вы с ним разминулись.
— Тогда пойду к учёным. Нет, провожать не надо, сам доберусь.
Алексей был в своём кабинете, сидел за столом и что-то записывал в тетрадь.
