Для достижения своих целей, Вильгельму требовалось применить силу, что было очень рискованным шагом. Парламент мог напрямую обратиться к народу за поддержкой и тогда революционный кошмар с вооруженным противостоянием власти и народа мог вновь вернуться на берлинские улицы с совершенно непредсказуемым для Вильгельма итогом.
Не нужно было быть провидцем, чтобы предсказать обязательное вмешательство венского императорского двора во внутри германские дела, на вполне законных правах. Австрийский кабинет давно вынашивал план об отторжении от прусского королевства Берлина и рейнских земель, что автоматически исключало пруссаков из состава 'Священной Римской империи'.
Испытавший уже один раз унижение бегства от разъяренной революционной толпы берлинцев, Вильгельм не испытывал желание вновь оказаться в Лондоне в качестве политического изгнанника. Сейчас он был в положении стрелка имеющего право только на один выстрел, и он должен был попасть точно в цель.
Прусский правитель не был трусом и был готов вступить в борьбу с парламентом до конца, но для достижения успеха ему как воздух была нужна поддержка сильного союзника со стороны, который в случаи необходимости мог бы охладить воинственный пыл австрийцев, вмешиваться во внутренние дела соседа.
Ни одно из соседних государств совершенно не было заинтересованно в усилении Пруссии, но недавно возникшая война объединенной Европы против России, буквально подталкивала Берлин и Петербург в объятия друг к другу. По крайней мере, так уверял Бисмарк своего монарха после тайной встречи с Горчаковым, специальным посланником императора Николая. Со стороны русского императора, чья внешняя политика долгое время была повернута исключительно в сторону Вены, это был совершенно неожиданный шаг.
Осторожный политик Бисмарк вначале с большой осторожностью отнесся к инициативе Александра Горчакова, навести мосты дружбы между двумя странами, справедливо подозревая какой-то тайный дипломатический ход со стороны канцлера Нессельроде, ярого сторонника дружбы с австрийцами. Однако уже после первых встреч с Александром Михайловичем он быстро убедился в серьезности намерений русской стороны, и переговорный процесс начался.
Горчаков был опытным дипломатом и не спешил открывать все свои карты перед пронырливым пруссаком. Любезно общаясь с Бисмарком за чашкой кофе, он подобно опытному фехтовальщику, неспешными, осторожными выпадами, прощупывал позицию своего партнера по тому или иному вопросу. Бисмарк так же не оставался в долгу, пытаясь всесторонне выяснить, как далеко готов шагнуть Петербург на этих тайных переговорах.
Неизвестно как долго продолжалась бы эти кофейные рауты, если бы обоих переговорщиков не поджимало время. В спину Александру Михайловичу дышала война с двумя сильнейшими противниками, реформам Бисмарка преграждал путь несговорчивый ландтаг. Момент истины неотвратимо приближался и первым не выдержал Бисмарк. Отбросив в сторону дипломатический этикет полунамеков и недоговоренности, прусский премьер открыто заговорил о тех условиях, при соблюдении которых прусская сторона могла бы быть полезна России.
На дворе стояла последняя декада марта и ласковое весеннее солнце светило в окна королевского дворца в Потсдаме, когда министр-президент прусского государства, переступил порог королевского кабинета с докладом о результатах своих переговоров с посланцем русского царя.
— У меня для вас хорошие новости, ваше величество, — сразу начал разговор Бисмарк, отбросив в сторону дворцовый этикет. Как истинный вояка, Вильгельм ненавидел все эти пустые сотрясания воздуха.— Император Николай готов поддержать любые ваши действия по наведению внутреннего порядка в стране. Любые, — многозначительно подчеркнул Бисмарк, и от осознания всего сказанного и не сказанного, на душе у Вильгельма сразу стало радостнее.
— В случаи крайней необходимости, для подавления вооруженных выступлений наших подданных, объятых революционными идеями, русский царь готов направить в Пруссию войска, естественно полностью переподчинив их вашему командованию. Срок их пребывания на нашей территории будет зависеть только от вас и никого другого.
— Что хочет получить взамен мой царственный брат? — поинтересовался прусский король, хорошо понимая, что на безвозмездный подарок, подобный тому, что сделали русские австрийскому императору в 1848 году, ему не следует рассчитывать.
— Заключения между нашими странами договора о военном союзничестве сроком на пять лет, с возможной пролонгацией его ещё на пять лет.
— Попросту говоря, с помощью наших штыков Николай желает основательно припугнуть господ австрийцев. Милое дело, ничего не скажешь, — произнес король, моментально уловив главную суть русского предложения.
— Совершенно верно ваше величество. Императору Николаю как никогда нужно найти хороший противовес венскому двору, который не так давно присоединился к англо-французскому меморандуму против России.
— Возможно, нам не следует спешить с заключением этого договора? — осторожно спросил Бисмарка король. — Парижу и Лондону, вне всякого сомнения, не понравятся наше сближение с Петербургом.
— Конечно, не понравятся, — быстро согласился с ним Бисмарк. — Однако никаких реальных шагов против нас ни одна из великих держав предпринять не сможет. Франция основательно увязла под Севастополем и вряд ли сможет послать ещё одну армию к нашим западным границам. Англия так же направила в Крым все свои силы, оставив себе солдат для охраны королевы и поддержания порядка в Ирландии. В этих условиях Вена не рискнет действовать против нас в одиночку, тем более, если за нашей спиной будут русские штыки.
Сидя за массивным письменным столом из орехового дерева, Вильгельм не торопился высказывать своего мнения на слова премьера, сосредоточенно покручивая, свои жесткие усы. Как бы не высоко ценил король мнение Бисмарка, он хотел убедиться в правильности сказанных ему слов. Воспользовавшись молчанием монарха, премьер, уже все для себя решивший, открыл свою папку для докладов и стал говорить уверенным голосом.
— Конечно, самым благоразумным для нас было бы остаться в стороне от большой войны и, положившись на волю божественного Провидения, попытаться самим решить наши проблемы. Как говорят русские, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Однако сведения, поступающие из Парижа от барона Корстена, заставляют задуматься об ином. Та угроза, о которой я вам докладывал два месяца назад, полностью подтвердилась.
Все наши французские информаторы в один голос утверждают: у императора Наполеона очень серьезные планы по перекройке нынешних границ Европы. И, что самое скверное для нас, в основном это произойдет за счет германских земель. Согласно самому последнему сообщению, на последнем заседании тайного совета империи Наполеон открыто заявил, что западная граница его государства должна проходить исключительно по Рейну, как это было во времена первой империи.
Гневная гримаса на лице короля Вильгельма была ответом Бисмарку на его слова. Прусский монарх как никто другой знал, что его армия в своем нынешнем состоянии не сможет оказать достойного сопротивления алчному соседу в случае начала военных действий на Рейне. Главная причина её немощи заключалась в том, что рейнские провинции прусского королевства были полностью отрезаны от главных владений короны землями других немецких княжеств и королевств. Этот важный географический фактор не позволяло пруссакам в случаи военного конфликта с Францией быстро перебросить свои войска на защиту рейнского анклава. Разрозненность германских земель делало их легкой и заманчивой добычей для жаждущего реванша французского императора. Только наличие сильной и крепкой армии, могло заставить агрессивного соседа умерить свой воинственный пыл.
Вильгельм крепко стиснул пальцы рук, и Бисмарк и как ни в чем не бывало, продолжил чтение бумаг.
— Кроме своих притязаний на наши рейнские земли французский император намерен существенно изменить послевоенные границы и на востоке Пруссии. Так, на встрече с представителями польской эмиграции в Париже, под громкие крики присутствующих, император торжественно провозгласил себя главным покровителем всех поляков и клятвенно пообещал восстановить государственность Польши в границах Варшавского герцогства 1812 года, включая Познань, Данциг, Торунь. — Слова Бисмарка вновь вызвали недовольство на лице прусского монарха. Все перечисленные докладчиком города и земли отошли к Пруссии в 1815 году по решению Венского конгресса.
— А что же Краков? — сварливо поинтересовался король о судьбе польских земель, отошедших во владение австрийцев по решению того же конгресса.
— Император так же включил их в состав польского государства.
— Одно только и радует, что не одни мы понесем убыток от планов Луи Наполеона. Он явно хочет, если не превзойти своего великого предшественника то, по крайней мере, сравняться с ним воинской славой.
— Ничуть не удивлюсь, если свое решение о восстановлении Польши французский монарх принял под воздействием какой-нибудь молоденькой польки, с пламенным сердцем — едко пошутил Бисмарк, намекая на известный роман императора Наполеона с Марией Валевской, но король не поддержал его.
— С его стороны подобные заявления очень неосмотрительны. Ну, хорошо, нас он хочет наказать за действия моего отца 1813 года, когда с приходом русских войск Пруссия изменила союзу с Бонапартом, и обратила против него оружие. Но делать подобный выпад против Австрии, которая по своей сути сейчас является его союзником против русских, это очень странный и не вполне понятный ход.
— На мой взгляд, император Наполеон вообще не считает Австрию своим союзником на континенте, ваше величество. Стремясь расширить свои южные границы, он активно ведет переговоры с Сардинским королевством, обещая итальянцам военную помощь в борьбе с австрийцами за северные провинции Италии. Взамен он требует от Кавура Пьемонт и Савойю.
— Неплохой аппетит у этого созидателя новой империи, — холодно молвил король, вновь сжимая свои кулаки. В свои шестьдесят лет Вильгельм не утратил былой силы и выносливости, которой мог позавидовать любой прусский капрал.
— А что наш любезный кузен Николай? Как идут дела у него в борьбе с врагами? — спросил король Бисмарка.
— Положение русских конечно не столь блестяще, как они того хотели, но и не столь плохи, как того желали бы видеть королева Виктория и император Луи. Севастополь продолжает стойко держаться, прочно приковывая к себе всё англо-французское войско. Каждый месяц его осады вызывает ропот недовольства, как в Париже, так и в Лондоне и одновременно вбивает клин разногласия между императором Наполеоном и лордом Пальмерстоном.
— Вот как? Интересно.
— Наполеон прекрасно видит, что все планы британского премьера по расчленению России потерпели полное фиаско. Финляндия и польское царство вопреки надеждам британцев не поднимают восстание. Нет волнений среди казаков Украины и татар в Крыму. Выступления чеченского имама жестоко подавлены. Кавказ остался за русскими, несмотря на все усилия Лондона. В отместку британцам, русские готовят поход на Индию, который должен состояться этим летом. Об этом в доверительной беседе мне сообщил Горчаков, и у меня нет оснований, не доверять ему. Индия самая болезненная точка англичан, и я полностью согласен с правильностью подобных действий Петербурга.
— Вы не исключаете определенного обмана со стороны русских в этом вопросе?
— Я бы был полностью согласен с мнением, ваше величество, но факты говорит, что слова Горчакова не блеф. Командующим этого похода назначен оренбургский генерал-губернатор Перовский, ранее сумевший успешно расширить южные границы империи в Азии. Все приготовления к походу курирует сам император Николай, так как индийский поход является его личным проектом.
— А не боятся ли русские более масштабного вторжения на свою территорию? Скажем десанта на Петербург или вторжения со стороны Австрии? — быстро спросил король, — что говорит ваш Горчаков?
— Горчаков ничего не говорит, ваше величество. Однако я со всей уверенностью скажу, что это невозможно. Даже если господь Бог поможет союзникам захватить русскую столицу, то это только сослужит им дурную службу. Русский медведь очень терпелив к укусам блох, но если его задеть всерьез, то тогда он яростен и беспощаден.
Разорение Петербурга только сплотит русский народ вокруг царя, которому они моментально простят ему все его прежние ошибки и прегрешения. Что же касается австрийского вторжения в Россию, то я просто не завидую австрийским солдатам, которым предстоит пройти тысячу километров по враждебной земле и по совершенно не приспособленной для езды дорогам. Со времен похода Наполеона там мало что изменилось. Об этом, в один голос говорят все наши дипломаты, приехавшие в Петербург по суше.
В кабинете воцарилось напряженное молчание и, воспользовавшись тишиной, Бисмарк быстро перевернул листок бумаги, чтобы продолжить доклад.
— Согласно конфиденциальным сведениям, полученным от маркиза де Сегура, французский император с большой радостью свернул бы пребывание в России, но боязнь потери лица перед своими согражданами заставляют его идти до победного конца. Для оправдания своих многочисленных потерь в Крыму, ему нужен Севастополь, как победный приз.
— Значит, все зависит от того, как долго сможет продержаться эта русская крепость. А по моим личным подсчетам в запасе у русских около полугода не больше, — произнес Вильгельм с видом искушенного знатока военного дела.
— Сейчас, ваше величество, в Петербурге очень популярно имя адмирала Нахимова, который является душой обороны Севастополя. Как говорят русские, пока жив адмирал Нахимов, Севастополь не будет сдан противнику ни при каких обстоятельствах.
— Не знаю, каковы военные таланты этого адмирала. Возможно, они соответствуют тому, что о нем говорят в Петербурге. Но противостоять английским осадным мортирам, орудиями крепостной артиллерии среднего калибра, очень трудная и почти не выполнимая задача. Это я вам говорю как профессиональный военный.
— Вполне возможно, что вы абсолютно правы, ваше величество, в оценке силы английских пушек, но я все же посмею с вами немного не согласиться, — парировал Бисмарк. — Весь ваш расчет строиться исключительно на пассивности русской армии под Севастополем, а это не совсем так. Все мои сведения говорят, что они не собираются сидеть, сложив руки. Горчаков открыто намекал мне на скорое наступление русских войск против турков, но упорно скрывая его место и время провидения.
— Не стоит быть пророком, чтобы с легкостью угадать это. Вне всякого сомнения, русские вновь перейдут границу с Валахией и устремятся на Стамбул, свою главную цель всех войн с турками, — произнес король.
— Я так же придерживаюсь этого мнения, но при этом, думаю, не следует сбрасывать со счетов кавказское направление, — высказал свое мнение Бисмарк.
— Не думаю. Оно всегда было малоперспективным как для русских, так и для турков. Только выходом на Босфор они смогут заставить войска англичан и французов снять осаду с Севастополя. Однако мы отвлеклись, Бисмарк, от нашего главного вопроса о союзе с русскими, — король встал из-за стола и медленно подошел к окну.
