Быстрое выбытие из строя командиров, стало той роковой причиной, которая привела к разыгравшейся на плато трагедии. Непрерывная чехарда с передачей командования, привела к тому, что стоявшие в боевом порядке гвардейцы не получали команду на открытие огня. Минута шла за минутой, русские стрелки хладнокровно очищали английские ряды, а господа офицеры соблюдая кастовую субординацию, невозмутимо пытались определить кто из них вышестоящий командир.
Долго, невыносимо долго, продолжалась эта чехарда, за время которой потери гвардейцев росли с геометрической прогрессией. Наконец кто-то из оставшихся в строю капитанов дал долгожданную команду, и поредевшие шеренги гвардейцев Её величества, дал ответный залп по врагу.
Пороховой дым на мгновение окутал строй королевских стрелков, но когда он рассеялся, жаждущих отмщения англичан ждало жестокое разочарование. Уменьшившееся число стрелков и дальность расстояние до врага в триста шагов, не нанесли русским шеренгам серьезного урона. Потери бородинцев не шли ни в какое сравнение с потерями королевских гвардейцев.
Гул ненависти и негодования пронесся по рядам англичан. Закусив губу, они вступили в смертельное состязание со стрелками Штольца, в котором у них не было ни единого шанса на победу.
Послушно выполняя команды командира, бородинцы неторопливо опустошали свои патронные сумки. Подобно хорошо отлаженной машине, не взирая ни на что, они твердой рукой слали и слали гудящую смерть во врага, занимающегося перезарядкой оружия.
Как много солдат погибло за то время, пока ряды гвардейцев прибывали в вынужденном безмолвии. Пока они торопливо насыпали порох в дула своих штуцеров, загоняли пыжи и забивали шомполами пули, русские стрелки усиленно опустошали красные шеренги.
Когда же ружья были заряжены и курки взведены, опять возникла путаница с правом подачи общей команды. Вновь безвозвратно улетали драгоценные секунды, за каждую из которых гвардейцы заплатили несколькими жизнями. Наконец проблема была решена, поредевшие шеренги гвардейцев дали залп, но тут для британцев возникла другая угроза.
Пока все внимание солдат Бентинка было приковано к бородинцам, к месту боя незаметно подошла штурмовая колонна Томского полка. Без всяких помех солдаты полковника Гуськова приблизились к врагу и, дав залп из своих штуцеров, устремились в штыковую атаку.
Стоит ли говорить, что подобные действия противника привели британцев в полное замешательство. В результате чего их второй залп был полностью смазан, а провести третий гвардейцы Её Величества просто не успели. Лишенные общего командования, понеся сильный урон от губительного огня бородинцев, они не смогли противостоять яростному натиску русских и позорно бежали, оставив свои позиции.
Действие главной штурмовой колонны под командованием генерала Реада против бригады генерала Торна находившейся справа от центральной позиции генерала Бентинка были также успешны, но не столь эффективны как у бородинцев Штольца.
Благодаря ночному покрову они смогли тайно приблизиться к позициям англичан и атаковали их. Внезапность и быстрое продвижение русских пехотинцев во многом снизили результативность стрельбы британских канониров и стрелков, которые пытались остановить наступление Владимирского полка. Неся заметные потери от штуцерного огня противника, русские солдаты все же смогли приблизиться к англичанам и завязать рукопашный бой.
Неизвестно как сложилась бы схватка владимирцев с элитным подразделением дивизии герцога Кембриджского, но в самый важный момент на фланг и тыл противника обрушились егеря шестой дивизии. Они вслед за Томским полком поднялись на плато и стремительно атаковали врага, не оставляя ему ни единой возможности сражаться. Зажатые с двух сторон, британцы были вынуждены отступить, не в силах противостоять сильному натиску русской пехоты.
Стоявшая на левом фланге бригада генерала Монфреди не была атакована русскими в отличие от остальных сил дивизии Бентинка. Услышав выстрелы и крики своих товарищей, англичане с тревогой ждали появление русских полков перед собой, но время шло, а враг так и не появлялся.
Строго придерживаясь своей диспозиции, не взирая на яростную стрельбу у соседей, Монфреди не двигался с места, терпеливо ожидая приказа к действию от своего командира генерала Бентинка. Это промедление оказалось роковым для британцев.
Когда, все же заподозрив неладное, Монфреди на свой страх и риск двинулся на помощь Бентинку, то угодил под удар Суздальского полка, посланного Ардатовым для закрепления достигнутого успеха. Схватка была яростна и кратковременна. Оказавшись в невыгодных условиях, англичане не выдержали штыкового удара и отступили. Не прошло и полутора часа, как русские полностью сбили все передовые заслоны неприятеля, и вышли к первому лагерю англичан.
Почти одновременно с наступлением у Инкермана, врага атаковали войска генералов Липранди и Попова. Первыми нанесли удар по позиции сардинцев на склоне Телеграфной горы егеря подполковника Кондратьева. Несмотря на густой огонь противника, они сначала выбили врага из передних траншей, а затем вынудили отступить итальянцев к чоргунскому мосту, на ту сторону Черной речки.
Как только Телеграфная гора была очищена от неприятеля, на ней была развернута батарея, обрушившая свой огонь, как на стоявших у моста сардинцев, так и на гору Гасфорт. Здесь находились главные силы генерала Ла-Мармора.
Стремительное начало сражения, а так же мощное прикрытие артиллерии генерала Бельгарда, не позволили сардинцам помешать переходу через реку частей пятой дивизии под командованием генерала Мартинау. Видя столь успешное развитие операции, генерал Попов без всякой раскачки стал вводить в дело свои главные силы.
Специальному наблюдателю, находившемуся в плетеной корзине воздушного шара, с высоты птичьего полета было хорошо видно, как русские войска переправились через Черную речку и, не останавливаясь ни на одну минуту, двинулись к Гасфорту. Об этом событии он поспешил известить находившегося у отрогов Килен-балки графа Ардатова, с помощью нехитрой комбинации сигнальных флажков.
Разорив русскую казну на покупку винтовок Дрейзе, Михаил Павлович не устоял перед соблазном приобрести на нужды действующей армии воздушный шар. В письмах к императору, граф назвал его последним чудом науки и техники, в чем заметно лукавил. Явление этого чуда человечеству состоялось еще в прошлом веке стараниями братьев Монгольфьер. Тогда же, воздушный шар впервые был применен в качестве наблюдателя при осаде крепостей. Этот дебют оказался удачным, но дальнейшего применения в армии не получил.
От одного десятилетия к другому, летательное чудо улучшали и модернизировали, но на военную службу в массовом порядке так и не призвали. В условиях быстрого перемещения воюющих войск, воздушный шар был абсолютно бесполезен даже как разведчик и потому, по прошествию времени он превратился в забавную игрушку для развлечения почтеннейшей публики различных ярмарок или развлекательных аттракционов.
Во время посещения одной из таких ярмарок Европы, граф Ардатов и совершил свой подъем в небо, который оставил в его душе незабываемые впечатления. Эта восторженность, впрочем, не помешала ему трезво оценить свойства воздушного шара, который был неоценимым помощником в нынешней позиционной войне. Проанализировав, как много времени обычно терялось при доставке донесения в штаб и отдаче нужного приказа, Ардатов без всякого колебания вписал воздушный шар в число закупаемого в Пруссии военного снаряжения.
Сказано-сделано, и вот теперь поручик Томич висел в гондоле над Федюхинскими высотами, прочно привязанный крепким канатом к вороту, стоящему на земле. Поднятый в воздух около часа назад, офицер прекрасно обозревал всю округу, которая была перед ним как на ладони.
Осторожно опершись на плетеный борт корзины, поручик хорошо видел и расположение вражеского войска, и действие наших соединений. Время от времени, не доверяя остроте своего зрения, Томич прикладывал к глазам подзорную трубу, с помощью которой он контролировал склоны Сапун-горы, пытаясь заметить приближение к месту боя подкрепления из основного лагеря союзников.
Там пока ещё было тихо, и потому офицер с большим интересом наблюдал, как пушки генерала Шевелева разносили в пух и прах позиции французов у Трактирного моста. Заняв удачную позицию, русские артиллеристы в короткий срок выбили почти половину французского отряда, оборонявшего предмостковые укрепления, и потому солдаты Московского полка без особых потерь смогли захватить эту переправу через Черную речку.
Командующий обороной Федюхиных высот генерал Гербильон не стал пытаться отбить мост, справедливо полагая, что теперь русские бросятся штурмовать центральную высоту, и вот тут-то французские пушкари и стрелки посчитаются с ними за всё.
Этому способствовала сама матушка природа, сделавшая горные склоны, обращенные в сторону русских обрывистыми и крутыми, тогда как склоны, обращенные к французскому лагерю, были пологими и плавными. Кроме пушек установленных на самой макушке Срединной высотки, она была опоясана несколькими рядами траншей, куда уже густо набились французские стрелки, вооруженные исключительно штуцерами.
Все они с нетерпением ожидали того момента, когда, построившись в штурмовую колонну войска генерала Липранди, бросятся в атаку на неприступные кручи. Канониры уже вбили в жерла своих пушек заряды картечи, стрелки азартно водили стволами ружей в поисках цели, но русские почему-то не спешили подставлять свои головы под свинцовые гостинцы. Выстроившись в шеренги, они сначала ждали, пока через реку переправятся пушки, потом их зарядные ящики, а потом они и вовсе потеряли к сражению всякий интерес, застыв у подножья высоты подобно оловянным солдатикам.
Пока Липранди проводил возле Трактирного моста имитацию скорого штурма, соединения генерала Попова атаковали Гасфорт. Сардинцы, только что разбитые в бою за Телеграфную гору, испытывали сильный страх перед противником и потому не оказали атакующим русским серьезного сопротивления. Лишь только Калужский полк пошел в атаку, как итальянцы стали покидать свои позиции, даже не пытаясь дать отпор неприятелю. Генерал Ла-Мармор ничего не смог сделать со своими подопечными и был вынужден отступить к Балаклаве, откуда уже выступил корпус Али-паши вместе с британской кавалерией генерала Скерлета.
Тем временем сражение у Инкермана шло своим чередом. Было уже около восьми часов утра, когда, стремясь отбросить врага с плато, против русских вступила дивизия Кордингтона переброшенная Симпсоном от Килен-балки. Вместе с ней из британского лагеря выступила бригада Камерона. По своей численности они заметно превосходили отряд полковника Штольца, прикрывавшего тыл штурмовой колонны генерала Реада. После выхода на плато Инкермана, она двинулась к Федюхиным высотам, намериваясь атаковать позиции врага с тыла.
Планируя сражение, Ардатов изначально ставил своей главной задачей уничтожение французов засевших на Федюхиных высотах. Поэтому, едва добившись успеха, он направил все свои основные силы не на английский лагерь, как это сделал в прошлом году Данненберг, а двинул их на позиции Гербильона.
Штольц со своими батальонами, перерезав дорогу к высотам, должен был не допустить своевременного подхода помощи врагу. Положение русского заслона было очень непростым, учитывая то, с какими силами ему предстояло сражаться, до подхода подкрепления. Драматизм ситуации усугублялся еще тем, что пушки, обещанные полковнику Ардатовым, не успевали подойти, застряв где-то по дороге.
Первыми сбросить с дороги бородинцев попыталась дивизия Камерона. С развернутыми знаменами, гудящими волынками и плотно сомкнутыми рядами, дети гор двигались на стрелков Штольца, намереваясь задать им жестокую трепку, как это было при Балаклаве. Тогда 'тонкая красная линия' шотландцев остановила напор русских медведей и спасла армию от разгрома.
По мере приближения к неприятелю возгласы удивления и изумления возникали в рядах шотландцев. Вместо привычного построения в каре или шеренгу, русские встречали их тремя разрозненными цепями. Солдаты заднего ряда стояли в полный рост, второй ряд изготовился к бою, опершись на одно колено. Что же касается третьего, переднего ряда, то его солдаты и вовсе лежали на земле, что вызвало здоровый смех среди шотландцев. Опрокинуть подобное построение противника казалось, не составит большого труда.
Оценив расстояние до вражеских шеренг, генерал Камерон приказал открыть огонь по врагу с привычной для солдат дистанции в двести метров. Приказ генерала моментально разлетелся по шеренгам и был принят к исполнению. Выставив вперед штыки, четко отбивая шаг, гордые сыны небританского отечества шли навстречу своей судьбе, ничего не подозревая о том коварном сюрпризе, что их ждал.
Все началось, как только солдаты Камерона миновали отметку в триста метров. Русские стрелковые цепи окутались дымами выстрелов и к их огромному изумлению шотландцев, вражеские пули обрушились на их ряды.
С громкими стонами в передних рядах стали падать раненые и убитые, но это ничуть не смутило славных горцев. Закаленные в боях, они только дружнее смыкали ряды, и как ни в чем не бывало, продолжали исполнение полученного от командира приказа.
Наличие у русских столь большого числа штуцеров несколько насторожило Камерона, однако это не заставило генерала изменить уже отданный войску приказ. Шотландцы продолжали движение вперед, и тут произошло нечто невероятное. Русские стрелки внезапно произвели новый залп, затем другой, третий, четвертый, что по всем канонам войны было совершенно невозможным. Камерон отказывался верить своим глазам, но тела его солдат падавших на землю после каждого залпа врага, быстро заставили поверить в эту реальность.
Отныне каждый шаг вперед шотландцы обильно оплачивали пролитой кровью, ибо каждая выпущенная стрелками Штольца пуля находила свою цель в их плотных рядах. В эти минуты солдаты Камерона в полной мере испытали то чувство горести и злости, что испытали русские пехотинце на Альме, под Балаклавой и Инкерманом, когда они гибли не имея возможности ответить огнем на огонь.
По-прежнему надрывно били барабаны, ревели волынки, призывая солдат неустрашимо идти вперед. Сержант грозными криками заставляли держать строй, а офицеры стеками педантично выравнивали в линию солдатские ряды. Наступление к указанной командиром отметке продолжалось, но чем ближе она становилась, тем все сильнее истончались людские шеренги.
Наконец шотландцы достигли злосчастной отметки. Прозвучала команда и, вскинув ружья к плечу, бригада дала ответный залп. С какой нечеловеческой радостью кричали стрелки Камерона, видя, как падали сраженные ими враги трудно описать и с чем-либо сравнить, это надо было просто видеть. Но не успели шотландцы насладиться сладким чувством мести и приступить к перезарядке ружей, как русский свинцовый ответ обрушился на их ряды.
Неизвестно каковы были причины побудившие Камерона отдавать приказ на дальнейшее продолжение оружейной дуэли, а не начать сближение с врагом. Возможно слепая вера в силу своих солдат и зримая малочисленность врага, а быть может генерал, просто не рискнул отказаться от привычных канонов ведения боя. Так или иначе, но Камерон совершил свою вторую роковую ошибку, решившую исход дела в пользу врага.
