Сейчас же ситуация критической не была.
— Погоди, Генри! Ты хочешь сказать, что новичков уже выпустили?
— Да. Выпустили. Они ходить рядом. Поблизость. Привыкать.
Я закусил губу. Где же Наташа?
Я не ожидал, что узнаю об этом так быстро, но чутье сработало, и ответ не замедлил придти ко мне...
Оставив Андрюшу и Римана рядом с воротами, я прыгнул в кусты. Листья были мокрыми и липли к одежде. Ветки стремились попасть в глаза. Вспомнился почему-то бег наперегонки с Пашкой. Тогда все было так солнечно и ярко, а сейчас природа в очередной раз умирала. И бежал я теперь один...
Наташа сидела под деревом, в порванной робе и с абсолютно пустыми глазами. Струйка слюны вытекала у нее из уголка рта. Увидев меня, девушка вяло улыбнулась:
— Тоже хочешь, детка? Какие вы все ненасытные...
Как она изменилась! Лицо обрюзгшее, под глазами мешки, волосы спутаны, кожа в мелких царапинах и пятнах грязи...
— Я тоже рад тебя видеть, Наташа!
Девушка моргнула и посмотрела на меня уже более осмысленно:
— Сережа? Сколько лет, сколько зим.
— Да, давно не виделись, — подтвердил я.
— А ты совсем не изменился, — усмехнулась Наташа и вытерла рукой слюну, так, что она намоталась на пальцы.
— Последствия одного приключения, — пожал плечами я. — Теперь не старею.
— Да ну? — хмыкнула Наташа и поморщилась. — А я думала, это пластическая хирургия.
— Не говори глупостей! — нахмурился я. — Здесь обычной-то хирургии нет...
— А я думала, для петухов исключения делают, — сказала она и медленно засмеялась.
— Не понимаю, о чем ты.
— Конечно, куда уж тебе понимать, сладенький!
Тут, наконец, смысл ее слов дошел до меня. За гея меня принимает, значит.
— Я не голубой, — серьезно сказал я. — Нечего надо мной так шутить.
— Какие мы злые стали. Ути-пути!
— Прекрати! — я начинал злиться.
— Расскажи тогда, как тут твои дела? У Пашки, например, все просто великолепно.
Она снова рассмеялась. Я вздрогнул. Что такое случилось с Пашкой?
— У меня все хорошо. А ты, смотрю, все развратом занимаешься?
Наташа помолчала немного, закатила глаза:
— Тебе не передать, какое это чувство, дурачок, когда тобой одновременно обладают трое. Это не сравнимо даже с дизом. Ну, а если вместе с дизом... И еще с девушкой...
В виски ударило холодом. И этого человека я любил?
— Ты помешалась на наркоте и извращениях, Наташа!
— Сам бы сигаретку-то выплюнул! — ехидно заметила девушка. — Про наркоту будет мне тут рассказывать!
Я молча стерпел ее реплику, но Наташа не собиралась останавливаться.
— А у тебя была вообще хоть одна девушка? — процедила сквозь зубы собеседница. — Кто дал тебе право учить меня?
Я опустил глаза. Да какая разница, была у меня девушка или нет? Дерьмо всегда останется дерьмом, даже залитое сверху заварным кремом.
Я выбросил потухшую сигарету.
— Хотел найти тебя только для того, чтобы предупредить о нравах острова. Не лезь на рожон — у нас убивают быстро. Не задерживайся у станции — тут ходят мародеры и воры. Иди на запад, где хороший лес, много грибов и птицы. И зря ты не осталась работать при станции...
— Вали отсюда, Сережа! Я не нуждаюсь в советах. Скоро вернутся ребята, и мы сами начнем придумывать здесь законы.
— Так нельзя! Выслушай меня!
— Нет. Мне не нужны помощники! На каждом из моих друзей висит по десятку убийств. Мы просто подомнем под себя этот остров. Ты сам будешь под нами ходить, глупый...
— Наташа! Ты не понимаешь! Здесь не играют сами за себя! Здесь есть псилин, есть Колодец!
— Мне фиолетово! Пусть тут хоть Великая Бочка с Водой!
— Да ты про друзей своих тогда подумай. Когда они почувствуют власть, они станут резать всех вокруг, а потом друг друга! Будет полная мясорубка!
— Проваливай! Иначе они начнут с тебя!
Я проглотил комок обиды.
— Скажи хотя бы, что с Пашкой?
— А ничего! Какая тебе разница? Все равно отсюда — одна дорога, — Наташа улыбнулась. — Там и встретитесь...
Я развернулся и полез в кусты.
Ну и катись ты! Всегда хочется как лучше, а на самом деле получается как всегда. То есть, вот так. Впрочем, если Наташу убьют, я не стану жалеть. Сама виновата.
— Дядя Сережа!? — раздался прямо передо мной голос Андрюши, я и не заметил, как вновь оказался перед воротами.
— Все нормально, — сказал я. — Не беспокойся. Я на новичков посмотрел — ничего хорошего. Идем-ка лучше в каптерку, а потом назад — работать.
Андрюша казался расстроенным:
— Ну вот, а я никого и не увидел...
— Не волнуйся, малыш. Скоро ты их не только увидишь, но и услышишь о них. Они еще прогремят на весь остров со своей кровожадной тупостью!
— Все быть так страшно? — подал голос Риман.
— Да, Генри. На смену войску Грега приходит новая группировка...
— Это становиться интересно!
— Куда уж интереснее... Откроешь ворота? Нам до каптерки!
— Не обманешь? — сощурился Риман. — Ты не хотеть захватить транспорт и бежать с остров?
— Нет, — через силу усмехнулся я. После разговора с Наташей сил шутить попросту не было.
— Пропуск быть с тобой? — снова попытался развеселить меня Риман.
Где ж еще быть моему пропуску, как не вшитым в шею внутри датчика?
Створки ворот с шелестом раздвинулись, и мы с малышом вошли на территорию станции.
— Ладно, бывай! — обернувшись, крикнул я Риману.
— Подожди! Твой фамилия Краснов? — неожиданно сменив интонацию, спросил охранник.
Я кивнул, ощущая важность вопроса.
— Хорошо. Я плохо помнить фамилия, — Риман что-то заговорил во вживленный сотовый, а потом бросил мне: — Жди здесь!
Несколько растерянный, я остался стоять на месте, ожидая, чем все это закончится. Ко мне подошли двое незнакомых солдат. По нашивкам на форме можно было судить, что они из охраны начальника тюрьмы.
— Идем, — сухо сказал один из них. — Удачно ты тут нарисовался.
Андрюша пошел было за нами, но второй солдат остановил его:
— Будешь под присмотром охранника, — он махнул рукой на Римана. Тот раздумывал, спускаться ему со стены или нет.
Андрюша, чуть не плача, долго еще провожал меня взглядом. Мы прошли мимо построек, где обучают людей, мимо бараков, где я долгое время жил, и подошли ко второй высокой стене. Конвоиры перебросились парой слов с местной охраной, и створки ворот быстро скользнули в стороны.
Мы сделали несколько шагов, и ворота сомкнулись у нас за спиной. На территории Ведомства я оказался впервые.
— Пошли, Краснов! — поторопили меня.
И мы двинулись к одному из приземистых зданий темно-зеленого цвета. Дорожное покрытие под ногами было тщательно выметено, стены домов тоже сияли чистотой. Я заметил робота-уборщика, мигающего красным огоньком невдалеке.
Да, сюда не допускали заключенных. Здесь сидит начальство — вот роботы и убирают улицы. Интересно, это старый механизм, довоенный или нет? Легально ли он находится здесь, или это мои товарищи выкопали робота из-под земли?
Мы прошли внутрь здания, и конвоиры оставили меня рядом с тоннелем антиграва.
— Веди себя хорошо, — сказал один из них напоследок и толкнул меня в широкий зев антигравитационного лифта.
Я кувырнулся в воздухе, громко матюкнулся и, сжав зубы, замолчал. Неужели меня доставляют к начальнику?
Поле плавно затормозило падение, и вскоре я оказался на нужном этаже. Меня ожидали здесь два человека.
Тот, что повыше, представился:
— Лосев. Я здесь за главного, — он протянул руку, и я не без трепета пожал ее.
О новом начальнике тюрьмы много говорили в последнее время. И по большей части плохое. Он ужесточил охрану, уменьшил пайки и увеличил смены рабочим. Был более резким, чем его предшественник.
Говорят, что он стал подсылать шпионов в наиболее сильные кланы, и когда те решали учинить какой-то разбой в отношении станции и Ведомства — то попросту уничтожал группировки. Хотя в легенду про шпионов мне верилось с трудом — скорее всего, это подкожные датчики выступали, помимо маячков и взрывных устройств, еще и передатчиками. Операторы просто сидели и прослушивали ведущиеся между заключенными разговоры. А в экстренном случае нажималась кнопочка — и на острове одним трупом становилось больше.
Коммунизм ЗЕФ в Забвении превратился в феодализм и рабовладельческий строй. Жуткая смердящая язва на теле Земли. Выгребная яма, куда сбрасывали весь мусор и смотрели, что из этого получится.
Иногда я думал, что будет, если мир продолжит развиваться по нынешнему пути. Если в геометрической прогрессии начнет расти эта огромная тюрьма. До того, как попасть сюда, я представлял себе, что когда-нибудь вся Земля превратиться в кладбище, потому что каждый день люди все умирают и умирают, рождаются новые, а потом и они умирают, кладбища ширятся, сливаются вместе... Брр...
Но по прибытию на остров я начал думать, что однажды мир станет выглядеть так: останется один город — Воронеж, а вокруг, за оградой будет тюрьма, занимающая всю планету. И станет непонятно, что отгораживает забор и где эта самая тюрьма — снаружи или внутри.
Зоопарк — это место, где люди смотрят на зверей или где звери смотрят и обсуждают нас?
— Пройдем в кабинет, — Лосев показал мне на вход.
Мы зашли в помещение, и дверь автоматически закрылась сзади. В комнате находился широкий стол, несколько кресел, диван и пара горшков с цветами, а также, дополняя предметы мебели, у стены замерли два телохранителя.
Я молчал, ожидая, пока заговорит начальник. Лосев указал мне на кресло, сам сел по другую сторону стола, прокашлялся и начал:
— Сергей! Я хочу сказать тебе нечто важное. Извини, что на "ты", но мне так удобнее. К тому же, ты так молодо выглядишь.
Лосев явно нервничал. Сейчас он скажет мне... Господи, неужели?
— Утром АС напал на нас. Началась война, Сергей. И теперь каждый человек даже в Забвении на счету. Сам должен понимать, что ты не совсем обычный заключенный. Мало того, что у тебя есть две специальности — астронавигатора и механика — так ты еще обладаешь некоторыми... хм... способностями. Все это сейчас на вес золота. Тебя освобождают из тюрьмы и направляют на передовую. Все остальные инструкции получишь позднее.
Я переваривал услышанное. Началась война. Все как и говорил мне Кед. Теперь в Солнечной системе, в мирах Фронтира и всей Экспансии идут бои. Что же стряслось?
— Почему? — спросил я.
— Что "почему"? Потому, что я не знаю всех деталей, я же начальник тюрьмы, а не военный!
— Нет, — я поморщился. — Не то. Я хотел спросить, почему АС напал на нас?
— Откуда мне знать? — всплеснул руками Лосев. — Политика! Они не поделили территории, выставили ультиматум, потом произошел взрыв на космодроме мыса Канаверал. И понеслось!
Взорвали старейший космодром. Понятно. Во всем обвинили коммунистов, это и послужило поводом к войне. Наверняка ведь сами подорвали бомбу. Или из Восточного Альянса кто-нибудь.
Хотя что-то во всей этой истории было странным. Что-то еще предстоит мне выяснить.
— А что будет с остальными заключенными? — спросил я.
— Пока война идет только в космосе. До Земли бои еще не докатились, правительство поддерживает шаткое подобие мирного диалога. В основном сражения идут на Фронтире — там наиболее лакомые кусочки: планеты Рай, Ника, Заря. Еще есть Полушка, но туда пока рыночники не сунулись. Заключенных будут постепенно вывозить отсюда, по крайней мере, лучших из них. Психов и маньяков воевать, конечно, никто не отправит. Ты — первый. Насчет тебя особые указания.
— Кому я обязан такой честью? — иронично спросил я.
— Кто-то сверху, — туманно ответил Лосев. — Ты сам должен понимать, что все пляшут вокруг тебя не просто так. Приходит время отдавать долги, да?
Я кивнул. Похоже, что он прав.
— Еще мне поручено передать тебе, что три дня назад Павел Корнев погиб во время проведения научного эксперимента. Когда вскрыли его завещание, то выяснилось, что все свое имущество и звания покойный оставляет тебе. Но это не столь важно. Пока что готовься — вечером, после прохождения обычных формальностей, тебя доставят в Воронеж.
Я смотрел на Лосева округлившимися глазами. Вот это новости...
Война, смерть Пашки. Господи!
Я чувствовал себя виноватым. Пусть меня убьют через неделю, но вырваться из заключения только потому, что началась война? Это нечестно!
— Все хорошо, — улыбаясь, сказал Лосев.
Улыбка была натянутой, а слова эти он, скорее, произносил для себя. В этот момент я и почувствовал, что начальник ведет какую-то свою, двойную игру.
Врешь ты все!
Теперь я вижу.
В транспорте, что повезет меня, заложена взрывчатка. Под углом сиденья, в самом неприметном месте... Тебе так хотелось, чтобы я не догадался!
Но самое страшное не это. Черт с ним, со мной и бомбой! Черт с ним, с Пашкой и Наташей! Да и со всей этой войной! Я четко увидел перед собой куда более страшную картину, и меня бросило в дрожь.
— Все понятно, спасибо! — сказал я. — Можно мне выйти, побродить немного по лесу перед отправкой? Я прожил здесь более шести лет, мне хотелось бы попрощаться с этими местами.
Лосев задумался.
— Времени в обрез! Война началась, а ты хочешь гулять?
— Транспорт все равно прибудет только вечером, — напомнил я.
— Хорошо, — подумав пару секунд, сказал начальник. — Я приставлю к тебе охранника.
Ладно. Не стану я поддевать тебя и спрашивать, зачем мне охранник. Я все равно знаю, что ты мне ответишь, как знаю и то, что это будет неправдой. Скажешь — хотел оградить меня от завистливых соседей, а на самом деле боишься, что я проговорюсь кому-нибудь.
Урод!
Хочешь отправить меня втихую, в обход требований властей, прямиком на тот свет. А сейчас еще кто-то из твоих людей начал подготавливать почву для последующей за моей гибелью легенды! Ну, а если первый план не выгорит, то тогда уже в ход пойдет взрывчатка в транспорте.
Я кивнул начальнику, показывая, что согласен с его решением. Затем встал и позволил второму человеку в штатском, стоявшему все это время рядом с дверью, проводить меня к выходу. Мучительно долго тянулись секунды в антиграве и по пути до ворот.
— Вас будет сопровождать Риман, — сказал мне мой спутник, прежде чем удалиться.
Ворота передо мной открылись, и я бросился в проем. Я знал, что опоздаю, понимал, что прозрение пришло ко мне слишком поздно.
Растерянный Риман стоял на коленях рядом с телом Андрюши. Руки охранника были в крови.
Риман молча повернул ко мне голову, в глазах его застыло непонимание и ужас. Охранник развел руками, желая показать, что он тут ни при чем. Я и так знал это. Стреляли с наблюдательной вышки. Андрюша ничего не успел понять...
Почему?!!
Андрюша, Пашка!
Мои друзья гибнут! Все гибнут!!!
Это замкнутый круг. Люди, которых я встречаю в жизни, либо умирают, либо теряют человеческий облик... Я сам делаю из них уродов и предателей! Если кто и виноват — то я! Если кто и лишний — так это тоже я!
Жизнь ведь все равно бессмысленна. Здесь нечего искать. Нечего добиваться. Это дорога без цели, путь в никуда.
