— Все равно нам здесь не место, — сказал Алангор, нащупывая рукой полог шатра. Походка художника была еще нетвердой, но Нириэль, поднявшуюся было помочь, он упрямо отстранил в сторону.
Опираясь о шатровый столб, Алангор осторожно прошел внутрь.
— Он с каждым днем становится все невозможнее! — в сердцах прошипела Нириэль.
— Будь снисходительной, он ведь лишился всего, что было дорого ему в жизни!
В глазах эльфийки сверкнул нехороший огонек.
— Все, ты говоришь? А я? Меня лишиться уже никому не жалко?
Неизвестно, до какой ссоры могло бы довести продолжение разговора, но тут появился Мардок.
— Слушайте, ушастые! — в его устах старое, как вражда между расами, прозвище не казалось обидным. Наверное, потому, что говорящий не ставил целью оскорбить. — Вы, случайно, в магии не разбираетесь?
— Да они сговорились! — воскликнула эльфийка.
— Сговорились? — не понял Черный Клинок.
— Ты сегодня не первый с этим вопросом, — объяснил Ривендор.
— А! Ну, просто Шенгар подсунул Харлаку про железо эту... как ее... книгу. А тот ничего, кроме картинок и не может разобрать. Вот я и подумал, может, вы... — Мардок заметно погрустнел. — Значит, не разбираетесь.
— Погоди, — сказала Нириэль. — Так весь этот переполох с магией означал, что вам просто надо прочитать книгу?
— Прочитать?
— Ну... Разобрать, что в ней говорится.
— Вроде того, — кивнул урук-хай.
— Так это никакая не магия! Конечно, мы можем ее прочитать. Это же просто!
— Отличная новость! — просиял Черный Клинок. — Пойду передам остальным!
Он скрылся так же поспешно, как и возник — только тихо прошуршали мягкие подошвы. Не прошло, однако, и пяти минут, как довольная физиономия Мардока снова выплыла из-за ближайшего шатра.
— Я тут подумал... Вы Харлаку, не говорите, что все просто. Походите там вокруг этой книги, побормочите чего-нибудь, круг нарисуйте. В общем, придумайте!
На этот раз урук-хай удалился окончательно.
ГЛАВА 5.
И снова стена, преграждающая путь, возникла прямо посреди коридора.
В одном из залов на потолке Орог обнаружил грандиозную схему, изображающую основные ходы и уровни катакомб. Большого труда стоило без ошибок перенести эту паутину линий на листы бумаги, обнаруженные в одном из домов. Перо нашлось там же, а вот с чернилами оказалось сложнее. В лучших традициях героев, попавших в затруднительное положение, пришлось использовать вместо них собственную кровь.
И вот уже четвертый коридор, ведущий в южном направлении, отрезан таинственной стеной.
В первый раз Орог подумал об ошибке. То ли он не то начертил, то ли не туда свернул. Второй и третий тупик рассеяли сомнения. Четвертый, лежащий вдалеке от первых двух, он проверил просто для того, чтобы окончательно убедиться: пути, ведущие на юг, перекрыты.
Может быть, это сделали гномы, спасаясь от наступающей темной орды? Орк невольно поежился, представляя, каким могуществом надо обладать, чтобы призвать силы подобного масштаба.
Обломки камней, покосившиеся лестницы и колонны, глубокие трещины в стенах, полу и потолке свидетельствовали скорее о катастрофе, нежели о механизме, предусмотренном заранее. Такое впечатление, будто сдвинулись целые пласты, превращая тысячелетний лабиринт в подобие разворошенного муравейника.
Неужели он угодил в этот нетронутый уголок гномьей жизни, словно волк в яму? "Спокойно, вождь, не паникуй раньше времени. Сюда ведь ты как-то прошел! А значит и выход тоже найдется".
Идти обратно? Орог попытался вспомнить путь, которым выбрался к диковинному саду. Не получалось даже приблизительно. В памяти всплывали лишь голод, боль, темнота и безумие напополам с животным ужасом.
На гномьих картах система внешних пещер, природный лабиринт, почти не пересекающийся с искусственным, и вовсе не был обозначен.
Значит, идти назад тем же путем не получится. Что ж, не слишком и хотелось.
Орк уселся на покореженной ступеньке полукруглой лестницы из белого мрамора и задумчиво разложил перед собой листы с планом. Процарапал когтем приблизительную линию разлома.
Тыкаться наугад в каждый из пересеченных ею коридоров можно не одну неделю. А он и так уже потерял уйму времени...
Стоп! До сих пор он двигался прямыми путями. Судя по карте, он сейчас находится на северо-восточной оконечности катакомб. Попасть желательно в юго-восточную часть, к руднику. Если ближайший коридор, тянущийся в южном направлении завален, параллельные ему боковые веточки тоже... Может быть, стоит пройти на запад и попробовать один из исполинских тоннелей, ведущих к центру?
Несколько предыдущих дней Орог посвятил беззастенчивому мародерству в заброшенных домах и мастерских. В мешок, сооруженный из гномьего плаща, летели инструменты, мелкая металлическая утварь, веревки и прочие предметы, способные пригодиться в походе и лагере. Радостной находкой стал новый компас, а также кремень с огнивом.
Настоящей сокровищницей по меркам Кланов оказалась мастерская сапожника. Многочисленные шила, ножи, пробойники, иглы заставили Орога вспомнить, как ноют разбитые камнями ступни. Совсем уж неподобающим везением следовало считать находку отлично выделанных и прекрасно сохранившихся кож. Видимо, сапожник запасался впрок, и уходя, бросил тяжелый громоздкий материал.
В этой мастерской орк задержался на целые сутки, и в результате стал счастливым обладателем новых штанов, рубахи без рукавов, а также пары добротных сапог. Обеспечить себя при необходимости одеждой и обувью умел любой северный охотник. То, что получилось у Орога, было совершенно не четой корявым творениям Черного Солнца. Почти точная копия утерянного и загубленного в пещерах — с той лишь разницей, что материал был другим. Вместо меха, предпочитаемого Кланами, пришлось воспользоваться мягкой лишенной волоса кожей. К тому же, прокрашенной в ровные однородные оттенки, от естественных до насыщенных красных, зеленых, синих. Заниматься особым украшательством времени не было, и Орог ограничился тем, что выбрал красные шкуры для основных деталей и черные — для скрепляющей их шнуровки. Где-то в глубине не дремлющие инстинкты пытались отчаянно сопротивляться броским цветам. Но логика безжалостно подсказывала: нельзя следовать старым законам. Пещера не лес и не тундра, а вождь — не охотник. Поддаться привычкам хотя бы ненадолго — и будущие Стальные Когти станут просто еще одним мелким кланом в кругу Совета (если, конечно, вообще появятся).
Он должен действовать по-новому, вести себя по-новому, на собственном примере являя другим наступающие перемены.
С этими мыслями Орог отбросил последние колебания и решительно взялся за раскрой вызывающе яркого лоскута.
Широкий запАх и мохнатые отвороты привычной меховушки превращали ее в поистине универсальную вещь. Она защищала от холода, легко проветривалась в жару, а на привале служила подушкой и одеялом одновременно. Кутаться с тем же комфортом в кусок голой кожи было невозможно, и потому новую безрукавку Орог скроил цельной, наподобие зимней рубахи.
Еще одно нововведение коснулось сапог. Как успел Орог убедиться, каменные полы пещер оказались настоящими убийцами подошв. Без сожалений принеся в жертву удобству бесшумность походки, он сделал подошвы жесткими и многослойными, а к носам и пяткам приколотил найденные здесь же металлические подковки.
Еще довольно тощий, напоминать оживший скелет Орог все же перестал. В большом зеркале, украшающем прихожую сапожника, отражался высокий сухощавый тип с горделивой осанкой, горящими янтарно-желтыми глазами и хвостом длинных белых волос. Что-то в нем было от северного охотника, что-то от офицера сгинувших армий Тьмы. И, в то же самое время, он не являлся ни тем, ни другим.
"Ну что, Орог? Ты бы пошел за таким?" — поинтересовался орк сам у себя. И сам себе немедленно ответид: "В здравом уме и твердой памяти я бы валил от него подальше. И вспоминал лишь в кошмарном сне. Но мы ведь с тобой немного рехнулись там, в пещерах, верно? А может и раньше!"
То, что Шенгар со своим неистовым любопытством пропустил краткий урок прикладной математики, который Ривендору пришлось устроить для компании орочьих вожаков, заставило Нириэль серьезно встревожиться насчет здоровья молодого урук-хая.
Эльф заметно нервничал, с трудом представляя, как будет объяснять даже самые примитивные понятия кучке кровожадных варваров. Нириэль вызывалась было выступить сама, но Мардок и Ришнар в два голоса отговорили ее от этого. Алангор отказался помогать наотрез.
Опасения Ривендора развеялись быстро. Его клыкастые слушатели оказались на редкость внимательной аудиторией. Цепкая память прирожденных охотников с легкостью впитывала получаемые знания. А когда в качестве наглядных пособий в ход пошли мечи, ножи, топоры и прочее вооружение, дело и вовсе наладилось.
Сложение и вычитание северяне представляли и так. Растолковав оркам суть умножения и деления, Ривендор принялся объяснять им про массу, объем и плотность.
— Зря он это затеял, — проворчал Алангор по-эльфийски. — Объяснил бы, куда засыпать руду, а куда уголь, а дальше уже их забота. Все, чему он учит, повернется в войне против нашего народа.
— Когда я увидела орка в первый раз, то спустила тетиву без колебаний. Теперь — не знаю. Да, они отличаются от нас, они другие. Но это вовсе не те отвратительные существа, о которых нам твердили с детства.
— Это Шенгар тебя так очаровал? О да, он это умеет. Я тоже поддался на эту искренность... Пока не выяснилось, что от меня скрыли самое главное. Ну что же, не буду разочаровывать раньше времени.
— Да что ты прицепился ко мне с этим Шенгаром! Алангор, я тебя просто не узнаю, честное слово!
— А я изменился, знаешь ли. Может, ты не заметила... Я был художником и творил прекрасное. А теперь я слепой калека. Я всю жизнь мечтал посмотреть пещеры гномов — и вот я там! Только ничего не вижу!
— Для меня это тоже огромное горе, ты же знаешь! Но ты все так же дорог мне, несмотря ни на что!
— Это пройдет. Ты еще помнишь, каким я был раньше. И каким не стану никогда.
— Хватит! — разозлилась Нириэль. — У нас достаточно настоящих проблем, чтобы городить к ним еще!
— Точно. Иди проведай, как там наш больной урук-хай. Мне уже ничем не поможешь. А этот как поправится, здоровее прежнего будет.
У эльфийки аж в горле перехватило от возмущения.
— Да ты что — ревнуешь? К орку?! Это нелепо!
— Тогда почему от тебя только и слышно, что об урук-хаях и их делах? Целыми днями — Шенгар то, Шенгар это!
Нириэль в замешательстве прикусила язык. "А ведь и правда, — поняла она. — Мне совсем небезразлично, чем окончится эта затея с железом. Я даже не знаю, за кого больше переживаю — за нас, или Шенгара с его урук-хаями. Почему?"
— Наша жизнь зависит от того, добьются орки успеха или нет, — со вздохом сказала она. — Я старалась как лучше... А потом мне самой стало интересно. Наверное, я слишком увлеклась. Прости.
Алангор слабо улыбнулся и, поймав рукой ладонь Нириэль, тихонько притянул к себе.
— Пусть Ривендор ведет дела с орками. Я не знаю, как отговорить его. Но ты не лезь во все это, ладно?
Эльфийка кивнула, и лишь потом вспомнила, что художник больше не понимает жестов.
— Я постараюсь, — сказала она.
— Вы двое что-то от меня скрываете. Не буду допытываться, что именно. Я доверяю тебе и Ривендору как никому более, и если у вас есть причины недоговаривать, так тому и быть. Но также я чувствую, как сильно его это гнетет. Поговори с ним, Нириэль, прошу тебя. Прежде чем он не наделает непоправимого.
— Не знаю... У меня такое ощущение, что он уже сделал выбор.
— Как я и боялся, — вздохнул Алангор. — Что ж, остается лишь ждать и надеяться. И держись подальше от орков с их проблемами, хорошо?
— Я же сказала, что постараюсь!
— По крайней мере, обещание честное, — улыбнулся художник, зарываясь лицом в золотистые волосы лучницы. — Знаешь, чего я боялся больше всего?.. Не смерти, нет! Я думал, что никогда больше не увижусь с тобой!
Ривендор, тем временем, разошелся настолько, что поведал оркам принципы десятичной записи чисел. С этим дела прошли далеко не так гладко. Даже из тех, кто сообразил, что это такое, половина совершенно не понимала, зачем оно нужно. Кое-кто в принципе не мог представить чисел больше сотни-тысячи.
И лишь зеленоглазый коротышка, один из первых урук-хаев, встреченных по пути в пещеру — Ривендор не запомнил его имени — откатил из костра уголек и принялся с глубокомысленным видом расчерчивать пол, периодически переспрашивая некоторые из названных эльфом цифр.
Ривендор про него и думать забыл, пытаясь втолковать особо воинствующим невеждам о пользе записи в сложных расчетах, когда орк оторвал от начертанного свои кошачьи глаза.
— Выходит, этой печке нужно руды с хорошую гору, — сказал он. — А угля и того более.
Мерное клацанье подков отмеряло шаги по низкому, темноватому тоннелю, уходящему на запад. Остался за спиной уютный уголок, казавшийся покинутым совсем недавно. Здесь же явно бросались в глаза все триста лет запустения. Трещины в стенах и потолках, неисправное освещение. Едва ли треть матовых овалов испускали тусклые желтоватые лучи. Чем дальше Орог уходил, тем меньше таких становилось. Один из темных овалов оказался разбитым. Орк с любопытством заглянул внутрь и увидел уходящую вдаль прямую трубу с зеркальными стенами. Как работает эта штука, он не понял, но взял на заметку обязательно разобраться в будущем.
К ночи Орог устроил привал. На ужин пошли остатки припасенной рыбы, завтрак уже полностью состоял из яблок.
Следующий день нес с собой новые тревожные знаки. Целых светильников не осталось вовсе, пришлось зажечь факел, предусмотрительно сооруженный из подручных средств.
То и дело попадались просевшие участки пола, выпавшие из потолка огромные глыбы громоздились поперек дороги.
Все эти явления нельзя было назвать радостными. Чем дальше шел Орог, тем призрачнее становилась надежда на то, что центральная часть не затронута катастрофой.
В один неприятный момент он было решил, что путешествие окончено: факел осветил темную массу базальта прямо впереди. И все же, у самого пола в завале обнаружилась щель. Протиснувшись между полом и упавшим куском скалы, орк разглядел смутные очертания большого зала и длинную каменную осыпь.
С трудом протолкнув сквозь щель мешок с гномьими богатствами, Орог принялся спускаться вниз. Орк преодолел больше половины осыпи, когда ему показалось, что в зале присутствует слабый свет. Он затушил факел, чтобы удостовериться. Некоторое время потребовалось глазам, чтобы перестроиться на окружающий полумрак (эльф или человек назвал бы его кромешной тьмой).
И тогда Орог понял, что ошибся насчет зала. Место, куда он вышел, оказалось огромным тоннелем. Не веря собственному счастью, орк достал компас. Стрелка легла точно по направлению тоннеля.
Нет сомнений — это один из главных коридоров, прочерченных на карте жирными линиями. Проходящий по всем нижним уровням. Обвал, способный перекрыть проход такой величины, должен был повергнуть в бездну половину Лесистых гор — а сверху признаков подобного катаклизма не наблюдалось.
