Сердце Орога радостно заколотилось. Дорога на юг свободна! Он выберется из этих пещер. Он подарит железо своему народу.
Урук-хаи молчали. И смотрели. Так, что Ривендору становилось очень нехорошо.
Несмотря на то, что именно десятичные числа и операции над ними помогли зеленоглазому прийти к выводу относительно масштабов предстоящей работы, о математике орки позабыли в первую очередь.
И, хотя эльф имел к новым трудностям опосредованное отношение, он прекрасно понимал, куда обратится первый гнев. Больше всего в этот момент ему хотелось выхватить меч и уложить как можно больше орков прежде, чем те нападут сами и порубят его на куски. К счастью, история с принцем в достаточной степени убедила златовласого воителя в необходимости хорошенько подумать, прежде чем махать оружием.
Мардок, до сих пор сидевший с совершенно несчастным видом (половина сказанного Ривендором казалась ему пустым набором непонятных слов), мигом преобразился. Вот уж в чем он разбирался превосходно, так это в напряженной обстановке близкого кровопролития.
Сорвавшись с места, Черный Клинок в мгновение ока очутился между медленно свирепеющими орками и их будущей жертвой.
— Шенгар предупреждал нас о возможных трудностях, — сказал он. — Мы сами решили пойти за ним!
— Что-то трудностей многовато стало, — заметил воин из клана Леденящая Смерть.
— Да, — вторил ему товарищ из Темного Пламени. — Никто не говорил, что нам придется таскать горы угля и руды... А потом проверять, получится из них что, или нет!
— Уж не потому ли он валяется третий день, что сообразил, как дело плохо? — предположил третий орк.
Харлак окинул неприязненным взглядом эльфа, потом нехотя поднялся на ноги и спокойным размеренным шагом вышел вперед, останавливаясь рядом с Мардоком.
— Получится, Темное Пламя, — ровным голосом произнес он. — Затем мы сюда и явились.
Ривендору припомнились рассказы об орочьих законах по избранию и смене военного вождя. Если посреди похода выясняется, что прежний вождь более не устраивает значительную часть клана, собираются противники и сторонники запятнанного недоверием предводителя. Теоретически, традиция позволяла уладить разногласия путем переговоров, но за всю историю существования Кланов случаи мирного решения можно было пересчитать по пальцам. Одной руки. (Справедливости ради, следует заметить, что переизбрание вождя в походе — вещь, все же выходящая из ряда, и до подобных крайностей дело редко доходило).
"Интересно, — подумалось эльфу совсем некстати. — Здесь ведь не один клан, а несколько, а Шенгар — не официальный вождь. Справедливо ли действовать тем же порядком?"
Две стремительно растущие кучки оппонентов доказывали, что да, справедливо. По крайней мере, орки в том не сомневались.
Радовало одно: не только к шумливым бунтовщикам, но и к их компании прибавлялись новые союзники. Восходящая звезда математики, так некстати себя проявившая, тоже оказалась на их стороне. Зеленоглазый урук-хай стоял, недвусмысленно помахивая здоровенным топором, и заподозрить в нем скрытый талант инженера в тот момент было сложновато.
Приблизительное соотношение сил оставалось два к одному. Не в пользу защитников Шенгара.
Нириэль, сообразившая, что происходит, метнулась было в шатер за луком, но на выходе ее остановила жесткая когтистая рука.
— Стой, дура! — тихо шикнул Ришнар. — Ты их только больше разозлишь!
Все это время сотник Черного Солнца умудрялся так искусно избегать внимания, что эльфийка даже забыла о его существовании. Она раздраженно вывернулась из цепкой хватки старого воина, но все же послушалась, и дальше не пошла.
— А ты? — спросила Нириэль.
— Что мне до разборок северян, — презрительно хмыкнул старый орк.
— Да? И с чего это тогда ты взялся мне советы давать?
— Мне что, — удивился сотник, — нельзя уже просто так чего-нибудь сделать? В счет старой дружбы?
— Да ты слов таких не знаешь, — фыркнула эльфийка.
Ришнар равнодушно пожал плечами.
— Считай, что мне небезразлично, кто победит.
Тем временем, противоборствующие стороны продолжали перекидываться претензиями. По всему было видно, что фазе этой осталось длиться недолго, и скоро наступит пора действий.
Долгий душераздирающий кашель заставил всех присутствующих обернуться.
— О чем шумим? — прохрипел Шенгар, появляясь из шатра.
Смуглое лицо урук-хая приобрело бледный, землисто-серый оттенок. Лишь щеки пылали нездоровым огнем, да сверкали неистово глаза.
Самые ярые обвинители, минуту назад обзывавшие его притворщиком, пристыжено затихли.
— Ты от нас многое утаил, Коготь Ужаса, — вызывающе сказал заводила из Леденящей Смерти.
Он сделал паузу, ожидая оправданий в ответ, но их не последовало. Шенгар молчал, скрестив руки на груди, и его противнику ничего не оставалось делать, как продолжить речь. К которой он, к слову сказать, совершенно не был готов.
— Эти печки внизу... — проговорил он уже менее уверенно. — Они слишком прожорливы.
— Ты обещал нам железное оружие, — продолжил орк из Темного Пламени. — Что нужно только прийти, и оно наше. Потом оказалось, надо еще прогнать стариков. Потом строить лестницы и пробивать тоннели. Теперь понадобились уголь и руда. А железа как не было, так нет!
И после этого заявления Шенгар не проронил не слова. По правде, избежать вступления в спор ему помогла вовсе не прирожденная мудрость, а отвратительное самочувствие, в котором он старался держаться с достоинством. Силы двигаться и стоять у него еще были, а говорить, не кашляя, получалось с трудом.
Каково же было удивление Шенгара, когда он понял, что лучше молчания реакции придумать сложно. Так он просто стоял и наблюдал, как иссякают, не встречая отпора, обращенные к нему гневные речи. И тут молодого вождя осенило. Как пришла в порыве вдохновения идея насчет Харлака и книги, так совершенно ясно увидел он сейчас, как обезоружить одним махом всех недовольных.
— Ну, что ты скажешь?! — воскликнул заводила, когда он сам, равно как и его сторонники, исчерпали запас слов и аргументов.
— Вы правы, — ответил Шенгар просто.
Несколько мгновений продолжалась недоверчивая тишина. Орки переглядывались в полном недоумении. Наконец, заводила из Леденящей Смерти решился переспросить:
— Что?
— Правы вы, гово... кха-кха-кха-кха!.. говорю. Я обещал оружие, и Черное Солнце покажет, где взять его. Возвращайтесь домой, к своим вождям и кланам, — покаянно заявил Шенгар, а про себя злорадно продолжил: "...И подумайте своими каменными башками, с какими распростертыми объятиями они вас встретят!"
— Они же с нас шкуры сдерут! — растерянно проговорил буян из Темного Пламени.
— Так дело не пойдет! — наперебой заголосила вся их компания. — Нам нужно железо!
— Мне оно тоже нужно, — развел руками Шенгар.
— Чтоб тебе в пропасть свалиться! — зло сплюнул заводила. — Язык твой длиннее совести! Но в следующий раз он тебя не спасет, так и знай!
Орки возмущались, ворчали, но оружие попрятали, и принялись медленно разбредаться. Конфликт был исчерпан.
Ришнар что-то одобрительно пробурчал под нос.
— А из мальчика выйдет толк, — заключил он и почему-то хитро глянул на эльфийку.
На том бы всем и разойтись, и завершился бы этот бурный вечер тихо и мирно, но тут в пещеру влетел запыхавшийся урук-хай, из тех, что караулили возле входа.
— Прискакал дозорный из долины, — сообщил вновь прибывший. — Там длинноухие. Три десятка. Вооруженные.
Устало присев на краю большой глыбы, Орог сгрыз несколько яблок. Путь становился все труднее и труднее. Только огромные размеры коридора не позволили ему обрушиться полностью. Но от правильных геометрических форм гномьей архитектуры не осталось и следа.
После двух больших трещин, преодолеть которые оказалось трудной задачей, пол пошел уклоном вправо. Вряд ли это входило в первоначальную задумку гномов. На этом сравнительно недолгом участке пути Орог вымотался едва ли не больше, чем за всю дорогу до него.
Вдруг впереди забрезжил свет. Не яркий дневной, как в саду или жилых помещениях. Скорее, это можно было назвать сумраком. И все же, его присутствие сильно озадачило Орога. Нахмурившись, он развернул карту, чтобы удостовериться.
На особую точность его, скажем прямо, кривоватый чертеж не претендовал. Но даже принимая во внимание всю приблизительность перерисованной схемы, ничего, кроме тоннеля в этом месте быть не должно. По расчетам Орога, к центру катакомб он должен был выбраться не раньше вечера.
И, тем не менее, все выглядело так, словно этим световым пятном коридор и заканчивается.
Еще долго Орогу пришлось карабкался через громоздящиеся на пути завалы, прежде чем он добрался до непонятного света и увидел, как дорога, на которую он возлагал столько надежд, обрывается в никуда.
Грандиозность открывшейся картины захватывала и устрашала одновременно. Орог видел перед собой следы одного из самых дерзновенных творений разума. И вместе с ними — свидетельства ужасной катастрофы, в единочасье обратившей в руины труд сотен лет и десятков поколений.
Когда-то сердцевина лабиринта представляла собой гигантский зал. Мосты, лестницы, галереи — целые висячие улицы и площади заполняли его огромное пространство объемным каменным кружевом, а внизу переливалось светом отраженных огней озеро.
Теперь полость внутри горы стала еще больше. Стены рухнули, увлекая за собой чудесный подземный город. О бывшем озере напоминали лишь многочисленные лужи, подпитываемые ручейками: глубокая пропасть, разверзнувшаяся по дну, поглотила его почти без остатка.
Далеко на другой стороне виднелся противоположный край излома и разбросанные по нему темные жерла больших тоннелей, ведущих на север.
Орог скрипнул зубами от злой досады. Вот он, проход дальше. Он видит его собственными глазами, только вот толку с того...
Чтобы попасть туда, не хватало самой малости: умения летать.
Тем временем события в "тронном зале" приобретали нешуточный оборот. Центром всеобщего внимания являлись Харлак и Ривендор, уставившиеся друг на друга, словно два кота, вот-вот готовые вцепиться друг в друга. Причиной послужило заявление полуорка о том, что в сложившейся ситуации глупее, чем оставить в лагере трех потенциальных соглядатаев, только пригласить явившихся "ушастых" непосредственно в рудник. Реакция эльфа последовала незамедлительно.
— Эй, вы чего... — беспокойно рванулся Мардок, вклиниваясь между ссорящимися.
— Совсем головы нет, — зло прокашлял Шенгар, но вмешиваться благоразумно не стал.
Миротворческие порывы Черного Клинка были наказаны немедленно.
— Это вопрос чести! — рявкнул ему Ривендор в одно ухо.
— Это вопрос безопасности! — прошелестел Харлак в другое.
Откуда у стройного эльфа хватило сил оттолкнуть прочь здоровенного урук-хая, оставалось только гадать. Видимо, тот просто не ожидал от хлипкого "ушастика" подобной прыти.
И все же, усилия Мардока не остались совсем бесплодными. Слово "честь" сработало наподобие магического щита, воздвигающего вокруг эльфа и его неприятеля непреодолимую священную стену. Орки, уже готовые прийти на подмогу товарищу с оружием в руках, разом поостыли и отступили, продолжая лишь угрюмо наблюдать за дальнейшим развитием событий. Вопросы чести были для них достаточно серьезными, чтобы право на ее защиту имело даже такое нелепое создание, как длинноухий. Ривендор и не подозревал, насколько поднялся в глазах урук-хаев, едва упомянув это волшебное понятие.
Спровадив непрошеного доброжелателя, эльф обернулся к своему противнику. В его глазах, вместо привычного оттенка теплой бирюзы, разверзались бездонные сине-зеленые пучины штормящего моря.
— А теперь повтори, что сказал, — угрожающе проговорил он.
— Повторю, ушастик. Что ты и вся твоя компания в первый же удобный момент сбежите к своему племени. И разболтаете все, что вам известно.
— Так слушай меня теперь, урук-хай, — воскликнул золотоволосый воин. — Я помогал вам по доброй воле из искренних убеждений, и порукой в том — мое слово. Что касается моих спутников, то их нахождение в этих пещерах — последствие моей страшной ошибки. Но даже несмотря на то, что положение их вынудило так поступить, они не опустятся до того, чтобы предательски обмануть предоставивших им кров и пищу. И за это я тоже готов дать слово. Ты сомневаешься в его надежности, Харлак?
— Ходят слухи, ты потому к нам и подбиваешься, что уже запятнал свою честь так, что даже длинноухие брезгуют якшаться с тобой, — холодно бросил полуорк.
Кипятящийся эльф стал вдруг каким-то отрешенно-спокойным, едва ли не равнодушнее своего хладнокровного неприятеля.
— Я не знаю ваших обычаев, — обыденным тоном произнес он. — У нас оружие выбирает вызываемый. Но ты можешь выбрать в любом случае. Мне все равно.
— У нас дерутся тем, что есть, — презрительно отозвался Харлак, высвобождая из петель два тяжелых окованных железом топора — наследство злосчастного Черного Солнца.
— Значит не будем тратить время, — отозвался эльф, с характерным стальным лязгом извлекая из ножен верный клинок.
Пусть подробные описания поединков остаются на совести скрупулезных летописцев, скрипящих перьями в скукоте пыльных келий. Противники рубились безжалостно и жестко. Лезвия Харлаковых топоров рассекали воздух со скоростью молнии и неумолимостью снежного бурана. И ветром, неуязвимой бесплотной тенью растворялся Ривендор из-под их кажущихся неминуемыми ударов.
— Да ушастый с ним просто играет! — удивился Мардок, приглядевшись к происходящему. Как и большинство орков (кроме Шенгара и недобитых остатков Черного Солнца), он видел эльфа в деле впервые и оказался безмерно удивлен, что это хрупкое существо способно так легко сражаться с врагом серьезнее мухи.
Увлекшись комментариями, он едва не упустил момент, когда один из топоров, вывернувшись из руки владельца, прогремел по полу, приземляясь далеко за линией молчаливых наблюдателей. Двое урук-хаев, стоящих на пути, едва успели увернуться от этого "метательного снаряда".
Лишившись топора, Харлак оказался перед шустрым эльфом в заведомо невыигрышном положении.
— Ну что, — поинтересовался Ривендор. — Ты готов забрать обратно свои слова?
— Не празднуй победу раньше времени, — прохрипел полуорк. — Я еще не совсем обезоружен.
Запыхался он явно сильнее легконогого эльфийского бойца. Ривендор лишь рассмеялся в ответ.
— Стоит уравнять силы, — заявил он. — А то кто-нибудь может заявить, что "ушастый" сражался несправедливо.
И меч эльфа коротко звякнул о камни, отправляясь вслед за топором. На смену ему Ривендор вытащил обоюдоострый кинжал с длинной предохраняющей руку крестовиной.
На этот раз развлекался эльф по-другому. Короткие, стремительные броски и столь же поспешные уходы. И примерно в раз из трех таких бросков на теле Харлака появлялся новый порез. Тщетно размахивал полуорк своим топором — зацепить верткого противника было так же невозможно, как зарубить стремительные воды горного ручья. Лишь иногда снисходил Ривендор до того, чтобы скользящим движением отвести в сторону оружие врага (урок с заклиненным мечом не прошел для эльфа даром).
