Царь наклонился вперед, опершись на оба подлокотника сразу. От других гномов он почти не отличался: такое же заросшее густой бородищей и усами лицо. Кожу на щеках обжег жар подземных печей, сделав ее грубой, коричневой. Пальцы, покрытые сеткой въевшейся рабочей грязи, сжимали навершие подлокотников.
Урслог, одетый в серый камзол с золотыми пуговицами, коричневые штаны и такого же цвета остроконечные сапоги, поправил на лбу тонкий обруч из серебристого металла с зеленым ограненным камнем в центре. Из-за того, что глаза у гномов были тоже зеленого цвета с черными вертикальными зрачками, казалось, что у короля три глаза.
— Приветствую вас, гости дорогие! — гаркнул он с высоты. — Рад, вас видеть.
"Дорогие гости" смотрели исподлобья. Влад все еще сомневался, не попали ли они из огня да в полымя. Тораст испытывал те же ощущения: он глухо зарычал. Получилось здорово: как у ризеншнауцера, что охраняет кусок мяса.
— Таааак... Вижу, мой энтузиазм вы не разделяете, — проворчал гном. — И в чем проблема? Что так сложно заглянуть на чашечку чая?
Асуэл и Тораст хотели что-то сказать, но Ут запретил им жестом. Недовольно засопев, урукхай и эльф поглядывали то на царя гномов, то на хоббита. Влад крепко сжал пистолет. Патронов на всех не хватит, но если верить рассказам о колонизации Америки, аборигены должны испугаться самого факта, что убить можно на расстоянии, издав лишь грохот. Просто обязаны испугаться и разбежаться в разные стороны.
Ут коротко поклонился.
— Приветствуем горного царя Урслога! Мне, и моим друзьям не терпится узнать, чем вызвано такое, я бы сказал, насильственное гостеприимство?
Царственный гном просиял и широким жестом обвел пространство зала.
— Мой народ хотел видеть посланников Желны, а желание моего народа для меня закон. Да и где же насилие? Вас ограбили? Избили? Вас только попросили почтить нас присутствием и... проводили до места.
— Хорошо, вы нас увидели. Мы можем идти?
— Торопятся! — гном спрыгнул с трона и подошел к Уту. Царь ненамного перерос хоббита. Они встали друг напротив друга. Один прищурился, другой набычил брови, взгляд колючий.
— Мы знаем, что маг Орман хочет объединить всех. Хочет прекратить войны и установить мир. Я и мой народ выслушали такие вести, и они пришлись нам по вкусу. Я пригласил вас для того, чтобы мы могли заключить договор.
Влад и Серый переглянулись. Тораст хмыкнул.
— Не вам ли совсем недавно был предложен подобный договор, а вы отказались? — Ут уперся руками в бока.
— Кто прежнее помянет — тому по голове топором, — заметил Урслог. — Чтобы не вспоминал, — гости дернулись, и он быстро завершил. — Не подумайте, что я серьезно! Это поговорка такая у нас, у гномов. Вы знайте: каждый может ошибаться. Я тоже ошибся. Теперь хорошенько все обдумал и принял единственно правильное решение, — гном ухмыльнулся в усы. — Поэтому и дал приказ доставить вас ко мне любой ценой... Если бы вы сопротивлялись... Конечно, членовредительство допускать не стоило... но все же...
— Мне показалось или ты угрожаешь нам? — Ут надвинулся на гнома так, словно и вправду в драку бросится. Все это очень ярко напомнило Владу картину "Пойдем, выйдем", среди перепившихся собутыльников.
— Я не угрожаю, — гном склонился. Сама почтительность. В пору умилиться. — Если мои слова показались вам невежливыми, я готов принести извинения. Простите ли вы нас уважаемые хоббит, эльф, урукхай и...?
— Люди, — подсказал Ут.
— И люди, — гном мазнул по ним взглядом и переключился на Ута. — Простите ли вы нас ради благого дела, что вот-вот готово свершиться?
— Пожалуй... — неуверенно начал Ут и оглянулся на остальных.
— По рукам, — тут же бесцеремонно перебил Урслог. — Несите договор.
— Какой договор? — не понял Ут.
— Должны же мы где-то поставить подписи. Нам нужен подписанный договор. Мне нужен!
Ут растерялся. Влад ему посочувстовал. Все происходящее напоминало театр абсурда. Например, как его бы захватили в плен чеченцы, доставили к имаму (или кто там у них всем руководит?), а тот потребовал, чтобы Влад подал ему на блюдечке договор о поставке атомного оружия. Причем с подписью президента.
— Нам нужно посоветоваться, — наконец пробормотал хоббит.
Они отошли недалеко и начали переговариваться. Судя по тому, что Асуэл лишь кивал, вел совещание хоббит не на эльфийском, а, скорее всего, на вольфьем. Гномы много торговали и наверняка знали эльфийский язык. Но вряд ли гномы могли продать что-то вольфам. Стало быть, и язык их они не знают. Потому Ут и выбрал это наречие, но все равно старался объясняться тихо. Суть его слов сводилась к следующему:
— Мы не имеем полномочий подписывать документы такого рода.
19 июня (3 Синего), около девяти вечера, Замок Горных эльфов
Вольфы выскочили на площадь и увидели, что попали в ловушку — перед ними стояли эльфы в черных доспехах. Часть из них тут же развернулась, отбрасывая мечи в ножны за спиной, они вытащили другие клинки. Лезвие сверкнуло серебром. Следом взметнулись луки. Вольфы замерли на мгновение. Другого пути все равно не существовало. Свирепый присел на передние лапы, готовясь к прыжку. Его примеру последовали остальные. Могучие тела сорвались с места, словно камни метнулись из пращи. Вольфы бросились между эльфами, спеша к воротам. Прыжок вперед — в сторону, снова вперед. Им нужно сделать невозможное: уйти и от мечей, и от стрел, защитить обессиленного хоббита (эльфийку птица защитит) и пробиться к воротам. Хоббит уже сделал невозможное — остановил сферу Шартара, что чуть не сбросил на них правитель Иситио, теперь дело за вольфами.
В бок Свирепому вонзилась стрела. Он коротко тявкнул от боли. Эх, как бы помог щит Фисти.
Две стрелы ударили в спину Скользящему. Ловкий извернулся и ушел от удара лезвия. Лютый скакнул в бок, чтобы уйти от стрел. Один из эльфов, взмахнул мечом. Удар. Голова Лютого отделилась от тела и подлетела в воздух. Тело еще пробежало несколько шагов и рухнуло, придавив двух воинов.
Свирепый взвыл, будто это он получил смертельную рану, и отчаянно рывком прыгнул вперед, раздвигая грудью тех, кто посмел встать на его пути. Тяжелыми лапами он сбивал их с ног, безжалостно разрывая доспехи вместе с плотью. Илоа на спине вскрикнула и изо всех сил вцепилась в ремешок на загривке.
Они проскочили. Но теперь перед ними стояли урукхаи. Увидев вольфов, они, не раздумывая, понеслись на них, размахивая тесаками. Морды перекошены, в лице нет и малейших следов разума, только злобная ярость и готовность убивать все, что стоит на их пути. Взмах тесаком — Звонкий заскулил, получив глубокую рану в бок.
— Они сошли с ума! — захрипел Свирепый.
— Вперед! — крикнул Фисти. — Вперед, иначе нас сомнут!
Словно темные вихри вольфы пробили строй урукхаев, не щадя их так же, как и до этого эльфов. Через мгновение они вылетели из ворот. Не оборачиваясь, помчались вверх по склону горы.
— На Зэп! — рыкнул Свирепый. — В другом месте может быть засада. Нам надо хоть несколько часов передышки!
Никто с ним не спорил. За их спиной черные клубы дыма поднимались над полуразрушенной черной стеной.
Вольфы мчались, обгоняя ветер, но вскоре Скользящий отстал. Когда они обогнули горную гряду, Свирепый замедлил бег — теперь они стали невидимы из замка, можно осмотреть раны. Он коротко взвыл и остановился. К нему подскочили остальные. Илоа спрыгнула с его спины.
Свирепый подскочил к отстающему:
— Скользящий, что с тобой?
— Я... хорошо.
— Идти сможешь?
— Смогу.
Эльфийка легко коснулась его загривка.
— Вам надо уйти чуть дальше. Здесь еще небезопасно.
Скользящий под ее ладонью вытянулся в струнку.
— Я смогу, — заверил он, склонив морду к лапам.
— Я не ошибся, госпожа, — уточнил Фисти. — Ты сказала "вам"? Ты уходишь?
— Я не могу ехать на Зэп, — в голосе звучала тревога и печаль. — Это будет слишком долго. Я немедленно отправлюсь к Орману и сообщу обо всем, что произошло. Я знаю, чуть больше, чем вы.
— Но как ты доберешься? — забеспокоился Свирепый.
— Так же как прибыла сюда, — мягко улыбнулась эльфийка. — У меня есть птица. Но она вынесет только меня. — Пусть Эль-Элион и Ланселот хранят вас, — она подняла руку, осеняя их.
— Никогда не слышал подобного благословения, — прорычал Ловкий. — Кто этот Эль-Элион, именем которого ты благословила нас?
— Когда-то все знали его имя во Флелане, — слова полнились удивительной силой, так что вольфы невольно присели. Дочь лесного царя взглянула на небо. — Но сейчас другие времена, — наваждение прошло, перед ними стояла хрупкая женщина, нуждающаяся в защите. — Возможно, Орман расскажет вам когда-нибудь. А может, и нет. Он не любит вспоминать об этом. Не теряйте времени: когда эльфы победят — подумают о погоне.
Несмотря на увещевания, никто не тронулся с места, пока птица не ушла вертикально вверх. Вскоре она спустилась, делая круги над ними. Снижаясь, она становилась больше. Наконец вольфам пришлось расступиться, освобождая для нее место. Ветер крыльев взметнул пряди в высокой прическе, казалось, и Илоа сдует, но эльфийка не дрогнула. Зеленая птица коснулась земли рядом с хозяйкой. Черные глаза наблюдали за ними с высоты трех метров. Птица раскрыла крылья, и она легко скользнула между них, устроившись там, как в гнездышке. Фисти почудилось, что перья птицы приобрели матовый блеск и жесткость металла. На прощание Илоа еще раз помахала им и птица, расправив крылья, легко взмыла вверх. Еще мгновение — и она исчезла за гребнем горы.
— Едем, — скомандовал Фисти, и вольфы продолжили стремительный бег на Зэп.
19 июня (3 Синего), где-то внутри Аксельской гряды
Асуэл, Тораст и Ут напряженно молчали. Потом Влад озвучил то, что другие произнести не решались:
— Подписывать — не имеем права, а без договора нас не выпустят, верно?
— Вообще перестанут обращаться как с гостями. Бросят в темницу, и на этот раз мы вряд ли выберемся.
— Что будем делать? — встрял Серый.
— Надо тянуть время, — прошептал Асуэл. — Тянуть время сколько сможем. Предложить отправить гонца к Орману.
— Что-то мне подсказывает, — иронически заметил Влад, — что если царь сказал "мне нужно", значит, ему нужно сейчас, а не через неделю.
— По крайней мере, начнем переговоры. Подписывать ничего нельзя. Мы не имеем права. Так ему и передай, Ут, — настаивал эльф.
Хоббит уже повернулся к царю, когда Серый схватил его за локоть.
— Постойте-постойте. Кому нельзя подписывать? Тебе, Асуэл, и тебе, Ут? Мне лично никто ничего такого не запрещал.
— А ты просто здесь никто, — заметил Влад.
— Но гном-то об этом не знает, верно? Скажите, у вольфов письменность есть?
— У воооольфов? — голос хоббита наполнился таким изумлением, что стало понятно — ответ отрицательный. — Как ты себе представляешь, чем они могут писать?
— Вот и ладненько. А у нас-то письменность еще как есть. Скажите гному, что как раз мы, — он быстро ткнул пальцем в себя и Влада, — и есть послы особого значения. Нет, лучше я посол, а он мой телохранитель, у него вид несолидный и язык плохо подвешен, — над затылком нависла ладонь, и он присел. — Слушай, да ты совсем нервный стал! Тебе это... успокоиться надо. Может тебе съездить куда-нибудь? В челюсть, например... Я всех спасаю, между прочим, — он спрятался от Влада за урукхая и продолжил. — Так вот, скажите, что мы послы. Я набросаю договор и подпишу. Нас отпустят. Если потом Орман не захочет договор подтверждать — то мой листок будет недействительным. А если захочет — пришлет посла и подпишет еще раз. Ну, как план?
— Я не буду врать царю, — категорично возразил Асуэл.
— А кто-то говорил, что для спасения жизни можно?
— Нам пока не угрожают.
— Так ведь когда будут угрожать, будет поздно врать, — Сергей увидел по непримиримо сдвинутым бровям, что убедить не удастся, и повернулся к Владу. — Ну, хоть ты им скажи!
— Не втягивай меня в свои махинации. Тебе все хиханьки, а отвечать перед начальством, если что не так, придется Асуэлу. Знаю я, таких как ты.
— Ут! — отчаянно взмолился Серый, но тут же нутром понял, что он скажет то же самое, и махнул рукой. — Ну, и хрен с вами. Можете не помогать. Я и без вашей помощи всех спасу. Ут — переводи.
Он попытался оттолкнуть с дороги Влада и Асуэла. Не удалось. Тогда ужом юркнул между ними и смело направился к трону. Встав перед царем гномов, он отвесил церемониальный поклон.
— Уважаемый царь гномов Урслог. Высокий и превознесенный, мудрый и храбрый, милосердный и... и тэдэ и тэпэ. К сожалению, я не могу говорить на твоем языке, но вот этот маленький хоббит, мой переводчик, с удовольствием переведет все, что я скажу, — он выжидающе взглянул на Ута. Тот зыркнул на него исподлобья, но перевел почти дословно, опустив пару эпитетов, а так же "маленький" и "мой". В общем, Серому понравилось, хотя он и предложил небрежно.
— Переводи точнее. Лесть — могущественное оружие, — затем взглянул на царя, который смотрел с любопытством и изрядной долей иронии. — Хочу сообщить, что в нашей небольшой команде именно я уполномочен магом Орманом заключать необходимые договоры и подписывать документы. Мы только что посетили замок горных эльфов, после чего, по настоянию Ормана отправились к вам, но по дороге немного заблудились, так что попали в лапы к мятежникам. Это неприятное событие, о достойнейший из царей, единственное обстоятельство, из-за которого мы не торопились принять ваше гостеприимное приглашение.
Он переждал, пока хоббит переведет витиеватую фразу, и продолжил.
— Теперь, когда все недоразумения рассеялись, как тучи Дождливого месяца рассеиваются в Синем, я готов передать условия заключения договора. Первое, что вы должны знать, великолепный повелитель гор, это то, что наш могущественный покровитель маг Орман чрезвычайно огорчился, когда ему сообщили, что вы отказались подписывать какие-либо договоры. Он буквально лишился сна и аппетита, размышляя о том, что же послужило причиной такого огорчительного решения с вашей стороны. Вскоре он понял, что единственной причиной могла быть его вина. Возможно, он предложил не те условия, которые вам нужны. Вот почему, отправляя меня в путь, он дал полномочия составить договор на ваших условиях прямо в замке.
Надо сказать, что роль посла великой державы Сергей выполнял безукоризненно. Он держался в меру с достоинством, в меру почтительно, в меру льстиво. Только тот, кто хорошо знал Серого, мог понять, что тот устроил настоящую клоунаду. Влад, несмотря на злость, пару раз чуть не хлопнул ладонью о ладонь: "Ай да дает пацан!", слушая его возвышенную речь — хоббит переводил несколько сухо и словно через силу. Но как его и просили, старался держаться как можно ближе к тексту. Но у Урслога тоже глаз оказался наметанный, потому что ироническая усмешка с царского лица так и не исчезла. В сердце закрался холодок: "Может, не стоило позволять воришке начинать? Что если их разгадали? Одно дело, когда ты действуешь открыто, другое — когда пытаешь обмануть царя. Самое то — разозлиться и всех казнить. Пожалуй, и Орман согласится, что в данной ситуации Урслог действовал в рамках закона... Но теперь уже поздно что-то исправлять. Остается надеяться на лучшее", — с замиранием сердца Влад вникал, к чему клонит Сергей.
