— Ты в порядке, посланник?
— Все хорошо, Волеслава. Устал немного, — улыбнулся ей.
Не скрою, такое проявление заботы оказалось приятным. На сердце потеплело. Отодвинулись куда-то в глубину сознания картины виденных сегодня жестокостей и мерзостей. Даже предстоящая атака со всеми вытекающими стала меньше беспокоить. Жрица как-то несмело улыбнулась в ответ. Пожалуй, впервые за все время нашего с ней знакомства. Надо сказать, улыбка ей шла. Суровое обычно лицо смягчилось, на щеках появились очаровательные ямочки, темные глаза заискрились внутренним светом. Не сдержавшись, прижал ее правую ладонь к своей щеке. Левой Волеслава в это время гладила мои слипшиеся от пота, волосы. Голова закружилась. Захотелось бросить все, подхватить девушку на руки, унести куда-нибудь подальше ото всего происходящего здесь ужаса и там наедине забыться в ее объятиях.
Идиллию нарушил рев приготовившихся к атаке славских воинов. Руки Вальки вздрогнули. Она мягко освободила их из моих пытающихся удержать ладоней и сказала:
— Тебе нужно сказать что-то воинам. Тяжело идти в атаку на тех, кто решил умереть.
— Ну да, — поднялся я на ноги. — Надо что-то сказать. А потом идти с ними вместе.
— А вот это совсем не обязательно, — сразу же вскинулась жрица.
Лицо ее мгновенно преобразилось, вновь обретя былую надменную суровость. Ну, что ты будешь делать — испорченный властью ребенок. Работать с ней еще и работать.
— Я сам решу, что обязательно, а что нет, — добавив металла в голос, ответствовал строптивой девице.
Валька дернула уголком рта, но сдержалась. Встала, поклонилась и ледяным голосом произнесла:
— Да, конечно, господин.
То-то! Тоже поднялся на ноги и осмотрелся. Туробой стоял, метрах в трех, деликатно отвернувшись. Воины ближней дружины, образовавшие вокруг нас кольцо диаметром метров семь-восемь, так же стояли к нам спинами. Чуткие все какие.
— Пошли, — хлопнул по плечу своего телохранителя.
Тот кивнул, махнул рукой, стоящим в оцеплении воинам, и мы двинулись к строю славов. Велимир встретил нас у заднего ряда.
— Разрешишь начать атаку, посланник? — с показной, как показалось, деловитостью спросил он.
— Разрешаю, — кивнул в ответ. — Только возглавлять ее буду я. Распорядись поставить меня с моими воинами в первый ряд.
— Да простит посланник мою дерзость, но это совершенно лишнее, — помрачнел Великий князь. — Мои воины справятся и без твоей помощи.
— Не факт, — протянул в ответ. — К тому же я обещал это легату румийцев.
— Обещания, конечно, надо выполнять, — покачал головой Велимир.
Помолчал немного. Потом сказал:
— Тогда позволь мне прикрывать в бою твой правый бок. Левый есть кому. — Он кивнул на Туробоя.
Почему нет?
— Согласен. И давайте займем место в строю — воины заждались, еще перегорят.
После неизбежной сутолоки я, Велимир, Туробой и воины ближней дружины встали в центре фаланги, в первом ряду. Выровнялись. Сомкнули щиты. Мне всучили короткое копье с толстым древком и массивным наконечником. Судя по всему, какую-то разновидность рогатины. Рука сжала древко уверенно. На автомате поднял копье на согнутой руке над правым плечом и положил на край щита. Похоже, боги наделили меня и умениям копейного боя. Напрягая связки, заорал:
— Вперед доблестные славы! Растопчем румийских ублюдков! Я с вами!
Ответный рев буквально оглушил. В следующее мгновение стена воинов двинулась вперед. Не быстро, сохраняя равнение в шеренгах. Добравшись до вала трупов и перебравшись через них, ряды фаланги несколько расстроились. Начали подниматься по лестнице. Здесь держать равнение стало еще сложнее — сказывалась недостаточная выучка. Из-за строя румийцев сверху полетели свинцовые шарики, выпущенные пращниками, и редкие пилумы — не совсем еще закончились, оказывается. Большого урона ни те, ни другие не нанесли, насколько я заметил. Несколько метательных шариков-пуль ударили в мой щит. Потом в него воткнулся пилум. Вот это было неприятно. Длинный металлический стержень, соединяющий наконечник с древком, согнулся, и нижний конец этого древка упирался в ступеньки, мешая не только действовать щитом, но и вообще двигаться вперед. Ударил мечом по стержню, пытаясь перерубить. Не вышло. Черт!
Потом я почувствовал довольно непочтительный толчок в спину. Оглянулся. Воин из задней шеренги протягивал щит. Бросил свой. Туробой и Велимир, рискуя получить от румийцев летающий гостинец, прикрыли меня своими щитами. Подхватил орудие защиты, вздел его на левую руку и двинул дальше по лестнице, подравниваясь под бойцов в первой шеренге. Заняла вся процедура буквально три-четыре секунды. Ни телохранитель, ни князь при этом не пострадали.
Когда до стоящей на верхнем краю лестницы фаланги румийцев осталось с десяток ступеней, сотники, идущие в первой шеренге, издали вопль — сигнал к атаке. Воины взревели в ответ и бросились вперед и вверх. Я тоже заорал и рванул вместе со всеми, стараясь держать равнение. Румийцы ждать нашего удара не стали и бросились навстречу. У них имелось преимущество — двигались сверху, а глубина строя и, соответственно, масса удара оказалась не меньше нашей. Я все же успел ткнуть своим копьем, целясь выше щита, прущего на меня легионера. Попал удачно — голова румийца дернулась назад, он завалился в бок, под ноги своим соратникам. Потом последовало столкновение щитов в щиты. Копье, которым пытался пырнуть следующего противника, вылетело из рук. От мощного удара я пошатнулся и, если бы сзади меня не подпер своим щитом, стоящий во второй шеренге воин, лететь бы мне вниз по лестнице, гремя доспехами. Но задний воин удержал, подпертый, в свою очередь щитами соратников из всей глубины своего ряда. Тем не менее, наша фаланга попятилась. Ступеньки на три-четыре. И началась резня. Грудь в грудь.
Сразу достать меч не получилось и первые несколько десятков секунд пришлось действовать исключительно щитом, парируя уколы гладиуса моего противника. Мужичок попался шустрый — меч в его руке мелькал со скоростью иглы в швейной машинке, постоянно меняя направление ударов, в поисках слабого места в моей обороне. Хорошо еще славский воин из второй шеренги, стоящий за моей спиной и своего копья не потерявший, немного отвлекал легионера, пытаясь достать того в лицо. Румийцы продолжали давить, и наш строй медленно пятился вниз по лестнице. Улучив момент, скосил глаза влево и вправо. Туробой и Велимир свои копья тоже потеряли, но сумели достать мечи и тоже колющими ударами пытались достать, противостоящих им румийцев. Потом мой друг-телохранитель надавил на щит противника, сражающегося с ним, оттеснил его чуть влево, подшагнул вперед, открывая свой правый бок, и, изловчившись, уколом слева на право на верхнем уровне поразил в шею легионера, атакующего меня и оставшегося без прикрытия. И сразу же вернулся в исходное положение. 'Мой' румиец вскрикнул, пошатнулся и отступил назад, вглубь своего строя. На его место тут же выдвинулся следующий в ряду боец. Но за это время я успел вытащить меч из ножен и теперь мог не только обороняться, но и атаковать.
Вот тут сказались полученные мной от местных богов умения. Меч мой, как я уже говорил, был приспособлен и для колющих ударов, рубящие в такой тесноте наносить проблематично — давка все увеличивалась. Я довольно быстро достал, противостоящего мне врага, сумев отжать его щит чуть в сторону, и воткнув меч в открытый участок шеи. Тот завалился назад, не позволив стоящему за ним воину быстро заполнить образовавшуюся в строю брешь. Воспользовавшись этим, сделал быстрый шаг вперед, сильно толкнул щитом легионера слева, одновременно пытаясь уколоть мечом вражеского воина справа. Легионер, которого толкнул, немного открылся, чем не преминул воспользоваться Туробой, вонзивший свой меч в его глазницу. Издав вопль, тот отшатнулся. Сильным толчком щита в щит мой телохранитель опрокинул подранка и, шагнув вверх по лестнице, поравнялся со мной.
Отвлекшийся на мою атаку легионер справа, был сражен Влимиром мощным колющим ударом в грудь, пробившим пластинчатую кирасу. Секунда и Великий князь уже прикрывает мой наиболее уязвимый в фаланговом бою правый бок. Я, к тому времени, уже успел подловить следующего противника на неосторожном выпаде, хорошо пропоров тому плечо. Воспользовавшись его замешательством, втиснулся между раненым и противником Туробоя, растолкал немного растерявшихся легионеров, расширил пространство для боя и начал щедро раздавать удары. Телохранитель, рыча, пытался пробиться поближе ко мне. Пока безуспешно. Велимир тоже приотстал, потому заботиться о защите приходилось самому. Но я справлялся, слава местным Богам! Мне удалось сразить нескольких легионеров, еще расширив жизненное пространство. Туробою удалось пробиться ко мне, а вот князя оттеснили, несмотря на все его усилия. Оттеснили вместе со всем нашим строем так, что мы с моим телохранителем оказались окруженными врагами со всех сторон.
Теперь стало не до наступления. Мы встали спина к спине, едва успевая отражать град сыплющихся на нас ударов. Продолжалось это довольно долго, не меньше минуты. Потом раздался окрик-команда и удары внезапно прекратились. Стало возможным немного осмотреться. Наших оттеснили почти к самому подножию лестницы, так, что мы оказались в самой середке румийской фаланги.
Сквозь, окруживших нас легионеров, продрался знакомый легат не пожелавший назвать своего имени во время переговоров.
— Ты держишь слово, посланец, — одобрительно усмехнулся он. — Что ж, я приму на себя честь убить тебя.
— Это не так просто, — пытаясь отдышаться, усмехнулся я.
— Я помню, — серьезно кивнул легат.
В следующую секунду он атаковал.
— Держи спину! — успел крикнуть Туробою.
Потом отвлекаться на что-то кроме поединка стало некогда. Румийский командир оказался великолепным фехтовальщиком. Пожалуй, получше меня. По крайней мере, вначале поединка я только защищался. И то с трудом. Изловчившись, контратаковал, почти достав его незащищенную доспехами подмышку. Почти. Румиец каким-то чудом увернулся, отступил и, переводя дыхание, произнес:
— Неплохо для варвара. Пусть и посланника Богов. Где тебя учили владеть мечом?
— В Ирии, — ответил на выдохе.
— Ну-ну. Защищайся!
Снова посыпались удары. Правда, стало чуть легче. То ли я приспособился к стилю боя своего противника, то ли умение владеть мечом оказалась функцией самонастраивающейся, которая, столкнувшись с более высоким уровнем, начала совершенствоваться. Почему-то последнее объяснение показалось более вероятным. Легат, похоже, почувствовал рост моего мастерства и снова, разорвав дистанцию, прекратил бой. На правой его руке, выше локтя кровоточил изрядный порез — все же удалось достать этого живчика.
Румиец глянул на рану, потом на меня. В глазах его мелькнула тень страха.
— Неужели тебе действительно помогают боги? — пробормотал он негромко, так, что услышал только я.
— Надо полагать, — пожал я плечами.
Продолжить этот содержательный диалог нам не дали. Снизу, со стороны славского строя, оттесненного к самому подножью лестницы, раздался дикий рев. Похоже, до доблестных славов дошло, что их надежда и знамя — посланник богов, где-то потерялся. Где — было прекрасно видно: обзор снизу на то место, где мы оказались с Туробоем открывался превосходный. В следующий миг фаланга славов выбросила гигантский язык из своего центра. Воины бросились вперед плотной толпой, не соблюдая строя, но порыв оказался таким стремительным и всесокрушающим, что легионеры попятились. Славы усилили напор и румийцы, не выдержав, откатились к площадке у форума, обтекая нас с Туробоем и увлекая за собой безымянного легата. Еще миг и нас окружили ликующие воины, подняли меня на руки и стащили вниз по лестнице. Там бережно опустили на плиты площади и вытолкали подальше от лестницы, поближе к центру площади. Румийцы, выровняв строй, снова застыли на краю площадки форума. Наши их не преследовали.
Больше в атаку меня не пускали. Да я и не очень настаивал — устал. В течение следующего получаса на площади собралось достаточное количество варангов и новуградцев, чтобы составить из них фалангу для следующей попытки штурма. Еще минут десять ушло на построение. Потом стена воинов двинулась вверх по лестнице. Дальше события разворачивались по точно такому же сценарию. Не дав добраться варанго-славам до верха лестницы, румийцы ударили всей своей массой сверху вниз. С минуту наши держались на месте, потом начали медленно пятиться. Легионеры преследовали отступающих до самого низа. На последних ступеньках остановились и, сохраняя равнение, возвратились на исходную позицию.
И что делать? Похоже, безымянный легат, предсказавший к вечеру нашу победу, был излишне оптимистичен, или пессимистичен, это с какой стороны посмотреть. Гробить отборных воинов — жалко. Пусть потрудятся дармоеды-союзники, которых набежало в лагерь немереное количество. Отдал соответствующий приказ. Велимир отрядил для этого дела наших тяжелых конников, которые растеклись по улицам и начали сгонять на площадь разношерстные отряды, занятые грабежом и насилием. Заодно прихватывали казачков и попавшихся на пути степняков Хулагу. Сам он что-то подзадержался со сбором своих всадников. Собранных стрелков приводили в чувство и ставили у дальней от здания форума стороны площади. Тавров спешивали. Лошадей табунщики отогнали в лагерь степняков. Из лагеря подвозили связки стрел, и вскоре небо над площадью зарябило от выпущенных в румийскую фалангу, пернатых носителей смерти. Обстрел продолжался около часа. Заметного ущерба прикрывшимся щитами румийцам он не нанес.
В течение этого часа, отцы-командиры отбирали и строили на площади союзников. Потом скомандовали атаку. Заорав что-то воинственное, те бросились вверх по лестнице, мгновенно расстроив тщательно выровненные ряды. Румийцы не баловали разнообразием тактических приемов. Снова встречный удар, столкновение. Десяток секунд наши союзники легионеров держали, а потом в панике посыпались вниз по лестнице, топча своих раненых и убитых. Румийцы опять остановились внизу лестницы. Потом отступили. Единственный плюс, который принесла эта атака — во время контрудара легионеры не были столь плотно прикрыты щитами и понесли кое-какие потери от продолжающегося и во время боя обстрела.
Деморализованых вояк погнали с площади вон. Потом в течение минут строка слепили строй из следующей партии собранных к этому времени горе-солдат. В этот раз половину численности фаланги составляли готы. Этих я уже научился узнавать. Вооружение у них, как правило, было вполне приличным, да и воевать ребята умели и любили, потому продержались на лестнице достаточно долго — минут десять, медленно пятясь под напором румийцев. Последние опять понесли какие-то потери — от готских клинков и стрел лучников, но не слишком большие.
Потом последовали еще две атаки силами союзников. С тем же успехом. Солнце пекло. Подсохшая кровь, перемолотая тысячами ног, превратилась в пыль, которая серо-бурым облаком висела над площадью, лезла в нос и рот, оставляя металлический привкус на языке. Все последние три часа лучники продолжали обстрел. Площадка перед форумом, на которой неколебимо продолжали стоять румийцы, покрылась сплошным слоем стрел. Стрелы съезжали вниз по лестнице, останавливаясь на ступеньках. Щиты, создававшие над строем легионеров практически непроницаемый панцирь, покрылись щетиной воткнувшихся стрел. Какие-то из них наверняка добирались до цели, но внешне это не было заметно — убитых и раненых без лишней ажитации эвакуировали в здание форума.
