Он был немолод. Вернее, иному мужчине и сорок, и даже пятьдесят лишь прибавляют мудрости и стати, а серебрящаяся в висках седина радует женский взгляд. Этому же время оказалось явно жестокой мачехой. Лицо, отекшее от частых возлияний, было искривлено в презрительной гримасе, подбородок венчала густая неопрятная поросль, слишком редкая, чтобы гордо называться бородой. Волосы явно давно не встречались с водой, да и все остальное, пожалуй, нуждалось в мытье.
Одет он был дорого, но слишком уж вызывающе. Ярко-красный камзол, порядком помятый, был из хорошего сукна, и украшен везде, где только можно, золотым галуном. Небесно-голубого цвета штаны... нет, они были небесно-голубыми, но сейчас их, порядком пропыленных, скорее можно было назвать серо-синими, были заправлены в высокие сапоги желтой кожи. На груди у мужчины висел невероятных размеров кулон — массивный красный камень, вправленный в золото. Наряд завершал широкий пояс и такой же, как и сапоги, желтой кожи, на котором висели кинжал и короткий меч с усыпанной самоцветами рукоятью.
— Чего желает господин? — трактирщик вышел навстречу гостю.
Тот молчал, продолжая обшаривать взглядом сидящих в зале. Наконец, его глаза сверкнули, заметив кожаный мешок, лежащий на лавке возле Дениса. Мужчина шагнул вперед, попутно задев трактирщика локтем. Тот охнул от неожиданности, и, пошатнувшись, ухватился за стену, чтобы не упасть. Какая-то из служанок испуганно ойкнула.
Мужчина прошел через весь зал, и, остановившись напротив Дениса, громко заявил:
— Ты вор. Отдай, что украл!
Взгляды всех присутствующих тут же переместились на Дениса. И ничего доброго эти взгляды не предвещали — наказание за воровство было суровым, и тот, кого застигали за этим неблаговидным занятием, потом радовался, если отделывался лишь усекновением руки. Правда, и за неправедное обвинение можно было пострадать — и деньгами, и даже кровью, особенно, если обиженный принадлежал к благородному сословию. А потому правило "не пойман — не вор" в этих краях имело особый смысл. Все это Денис более или менее знал — Таяна рассказала. Только вот что делать в этой ситуации, он не имел ни малейшего представления...
— Ты ошибся, уважаемый... я ничего не крал.
Крючковатый палец обвиняющее указал на мешок.
— Ты взял то, что тебе не принадлежит. Это мое! Отдавай!
На какое-то мгновение Денис почувствовал, как по коже пробежал холодок. Откуда этот франт знает, что лежит в мешке? Может... да уж, с этими волшебниками никогда ничего толком не поймешь, может, он и впрямь имеет отношение к Хрустальной цитадели?
— Эта книга уже тысячу лет не принадлежит никому, уважаемый, — Денис старался говорить спокойно, но раздражение уже поднимало голову. — И не тебе решать, кто имеет на нее право, а кто — нет.
Он увидел мимолетную тень усмешки на тонких губах незнакомца, и мысленно обозвал себя кретином. Похоже, этот щеголь не имел ни малейшего представления, что именно лежало в мешке — и вот теперь он сам выдал нужную информацию. Глупо, конечно... но, с другой стороны, в этом есть и свои плюсы. Раз чужаку неизвестно, что вынесли Денис и Таяна из Цитадели, значит, и прав на это у него ничуть не больше... точнее, даже меньше.
— Она принадлежит мне, — рявкнул мужчина. — Я маг, мои имя Дорх дер Лиден. Ты, ничтожный, посмеешь перечить магу?
— Посмею, — кивнул Денис, чувствуя, что закипает.
— В этом мире давно нет уж тех, кто имел право носить приставку "дер", — раздался с лестницы надменный голос Таяны. — Эту честь надо заслужить...
— А ты замолчи, шлюха! — рыкнул Дорх. — Верните мне книгу, или я...
Дальнейшие события, казалось, произошли почти одновременно. Денис, в присутствии которого оскорбили его даму, рванулся из-за стола с явным намерением дать нахалу по морде, Таяна, руководствуясь похожими чувствами, тоже сделала шаг вперед. Дорх среагировал мгновенно, выбросив руку в сторону девушки. Ей удалось отбить брошенное заклинание, незримый луч, отразившись от воздвигнутого щита, проделал изрядную дыру в стене, но и волшебницу отдачей отшвырнуло назад. Тэй ударилась головой, и бессильно сползла по стене, потеряв сознание... Рука Дорха сделала движение в сторону Дениса. Не имея возможности построить магический щит, он, скорее всего, был бы убит на месте — но тут в их "беседу" вмешались. В воздухе мелькнула сталь, более похожая на размытое серебристое полотнище, и отсеченная начисто кисть Дорха глухо бухнулась на стол. Несколько мгновений волшебник тупо смотрел на отрубленную руку, и на кровь, хлещущую из культи, а затем метнулся к выходу. Его никто не преследовал.
Воин, сидевший за соседним с Денисом столом, небрежно вытер меч и одним плавным движением бросил его в ножны.
Возможно, это было не слишком вежливо, но прежде, чем поблагодарить за столь своевременную и эффективную помощь, Денис бросился к своей спутнице, и только убедившись, что Тэй уже пришла в себя, повернулся к своему спасителю.
— Благодарю тебя...
— Пустое, — с легким оттенком равнодушия пожал плечами воин, сметая ладонью со стола щепки. — Маг, посмевший поднять руку на человека, лишенного Дара, должен понести наказание.
— Позволь пригласить тебя за наш стол, — улыбнулась Таяна.
Может быть, она подала знак трактирщику движением брови, а может, тот и сам сообразил, что от дальнейших разрушений его заведение спасла быстрота реакции мечника, но он уже самолично спешил в их угол, неся большой, покрытый пылью, кувшин из темного, почти непрозрачного стекла. Спустя несколько мгновений была сорвана сургучная печать, и аромат старого вина волнами распространился по залу, заставляя даже многое повидавших купцов судорожно сглотнуть слюну.
— Могу я узнать имя нашего спасителя?
— Меня зовут... Тернер.
От слуха Таяны не укрылась короткая заминка, но особого значения она этому не придала. По дорогам Империи бродило немало людей самых разных сословий, которые не желали называть свое имя первому встречному — да, если вдуматься, и кому-либо другому. Кто-то из них предпочитал использовать вымышленное имя, кто-то и вовсе отмалчивался. Это было привычно, и не вызывало удивления. Другое дело, что чиновников Империи могло бы это заинтересовать, но в настоящее время в этом зале их не было.
— Я смотрю, вы не церемонитесь с магами, — Таяна покачала головой, с легким отвращением наблюдая, как служанка осторожно, двумя пальцами кладет на тарелку отсеченную кисть. Молоденькой девчушке эта процедура была явно отвратительна, и она едва сдерживала тошноту.
— Маги бывают разные, — воин поднял хрупкий стеклянный бокал, предусмотрительно выставленный на стол трактирщиком, любуясь игрой огня светильников в густом красном напитке. — Я не против, когда меня лечит ученый целитель, или когда маг приносит дождь на поля. Но использовать магию как оружие можно только против тех, кто способен за себя постоять. Не в обиду вам сказано, госпожа.
Таяна не была уверена в том, что слова воина ей понравились. Получается, что защищать ее воин и не собирался, и вмешался только тогда, когда нападению подвергся лишенный магического дара Дьен. Тем не менее, она сдержала уже готовую вырваться язвительную фразу — все-таки, он же помог Денису... и неизвестно, чем бы все закончилось, если бы воин не вмешался.
— Могу ли я узнать, куда ты держишь путь, Тернер?
— В этом нет секрета, — усмехнулся тот. — В общем, никуда. Так... болтаюсь по дорогам... Говорят, где-то в этих краях обитает странное существо, которое называют Оракулом. Интересно поглядеть... собственно, я как раз собирался найти его.
— Здорово! — воскликнул Денис, прежде, чем Таяна успела пнуть его ногой под столом. — Мы как раз направляемся к Оракулу. Может быть, нам стоит ехать вместе?
Волшебница мысленно застонала. Ну какая несусветная глупость — выбалтывать первому же встречному свои планы... ну, пусть даже этот первый встречный недавно оказал большую услугу. Может быть, сама она не так уж хорошо знает жизнь, не слишком много странствовала и маловато общалась с людьми, но то, что язык надо, по возможности, держать за зубами — эта народная мудрость была ей известна с детства.
— Отличная идея, — тем временем заявил воин, допивая свой бокал. — И отличное вино. Не правда ли, хорошее вино и мудрые мысли часто ходят рука об руку? Я с удовольствием приму твое предложение...
— Денис.
— Твое предложение, Дьеньис... если твоя очаровательная спутница не будет против.
С этими словами он вопросительно уставился на волшебницу. Та, разумеется, была против, более того, ее итак с утра никудышное настроение, теперь грозило перейти в бешенство. Менее всего ей хотелось бы продолжать путь в компании с неизвестным ей человеком, да еще делить с ним ночлег... может быть, этот удалец при первой же возможности перережет им горло.
Но он только что спас им жизнь. Наверняка им обоим — разделавшись с Денисом — а Таяна нисколько не заблуждалась на этот счет, получи Дьен такой же удар, какой она сумела частично отразить, и его разорвало бы на куски. А потом этот самозваный маг наверняка покончил бы и с ней, бесчувственной, неспособной себя защитить.
Поэтому она, стиснув зубы, и без особого успеха стараясь хоть немного смягчить подчеркнуто-ледяной тон, ответила, что тоже не возражает против подобной компании.
— Дьеньис... — воин произнес это медленно, словно пробуя на вкус. — Странное имя, никогда такого не слышал. Ты, верно, издалека, парень?
— Да уж, — хмыкнул Денис. До него, видимо, наконец, дошло, что излишняя откровенность может оказаться вредной для здоровья. Видимо, Тернер почувствовал это, поскольку больше вопросов задавать не стал.
10. Плата за воспоминания
Сегодня я, Ур-Шагал, провидец и летописец, пишу эти строки, но слова, что ложатся на белый лист, принадлежат Великому Аш-Даготу, да будет достойным его служение Вечному. Ибо Верховный шаман пришел к вождям всех племен ургов, дабы сообщить им волю самого Вечного.
И воля эта известна вам, дети мои, ибо только в воинской славе могут доказать урги свою любовь и покорность Вечному. Только дары, принесенные Ему, только дым костров, на которых уносятся ввысь души тех, кто будет служить героям в великих пещерах Ург-Дора — вот что угодно Вечному.
И сказали вожди, что поняли они слова Аш-Дагота, и что настало время ургам вспомнить, для чего ковались их топоры. Вечный хочет служения, но походы в стальные пещеры перестали радовать Его... что ж, пусть тогда многочисленные дымы костров вознесут к небесам пепел иных жертв — жалких людишек и проклятых шанков, высокомерных эльфов и многочисленных расплодившихся полукровок.
Я слышу, дети мои, как звучат барабаны, призывая к войне. Я слышу — и руки мои начинают дрожать. С нами сила Вечного, с нами его благоволение... Аш-Дагот не мог ошибиться, истолковывая слова, пришедшие свыше. И это, дети мои, пугает меня более всего. И боюсь я не смерти телесной, ибо рано или поздно, она приходит к каждому... мне горько думать, что вновь урги зальют кровью всю эту землю...
Хищник был доволен — все шло как нельзя лучше. Приключение становилось все интереснее и интереснее. Эти двое были настолько доверчивыми, что временами ему даже становилось их жаль — оно с готовностью приняли в свою компанию незнакомца, даже не потрудившись выяснить, кто он таков. Что ж, хищник решил, что с нападением стоит повременить. Вообще, у него уже вошло в привычку раз за разом откладывать атаку — тем более, что каждый день приносил все новые и новые ощущения, а охотник очень дорожил этим. Скука последних десятилетий была невыносима, и он надеялся, что прежнее унылое существование вернется не скоро. Во всяком случае, не ранее, чем он сам этого пожелает.
А пока он с удовольствием наблюдал, как волшебница карабкается по круто уходящей в гору тропе, не желая — или не решаясь — воспользоваться своими способностями. Самому хищнику не составило бы особого труда вбежать по склону, не обращая внимания на такие мелочи, как камни, колючие кусты или даже почти отвесные стены.
Он вполне понимал, почему молодая волшебница проявляет определенную осторожность в применении заклятий. Даже в самом воздухе этого места витала угроза — для тех, разумеется, кто способен был ее почувствовать. Те, кто не мог ощутить этой разлитой вокруг эманации, вряд ли могли бы представлять опасность и для владельца этой горы.
Хищнику было чрезвычайно интересно познакомиться с этим владельцем поближе. У него уже появлялись мысли насчет того, кто именно ждет их — но твердых доказательств не было. Это не имело значения, охотник умел ждать, тем более, что ждать оставалось недолго. А пока надо было только неторопливо взбираться по вьющейся меж камней тропе, стараясь не упустить из виду людей.
Оставшиеся дни прошли спокойно. Ему даже не пришлось вступать в бой — хищники на отряд не нападали, увечный маг, имевший наглость причислить себя к Хозяевам, тоже не показывался.
И вот, наконец, цель достигнута. Хищник задумчиво смотрел на пещеру, в глубине которой таился тот, кто называл себя Оракулом. Охотник повел носом, прислушался... нет, он не улавливал знакомого запаха. Неужели он ошибся, и хозяин этой пещеры — не тот, на встречу с кем хищник так надеялся. Впрочем, судить пока было рано, встреча была еще впереди, а там можно будет во всем разобраться.
Подумав, хищник решил, что столь увлекательному путешествию, видимо, приходит конец. Кем бы ни был этот Оракул, вряд ли встреча с ним пройдет мирно — хищник испытывал непреодолимое отвращение к магам... ну, за одним малым исключением. Пожалуй, этой девчонке он даст умереть достойно. И быстро. Всем же остальным такого благодеяния ожидать не стоило — охотник умел действовать быстро и эффективно, но мог поступить и иначе, превращая смерть в долгую и мучительную пытку. Вряд ли с Оракулом удастся разойтись мирно — но хищник и не планировал мирный исход.
Барельефы на стенах заинтересовали его на некоторое время. Кое-какие события он узнал — не потому, что был их участником, его создали немногим позднее. Но из того факта, что хищник был своими хозяевами предназначен только для убийств, отнюдь не следовало, что он был туп или нелюбопытен. Он много знал о событиях тех давних лет...
И вот он оказался в огромном зале — и прямо перед ним, на расстоянии, чуть превышающем бросок, находился Оракул. И, хотя хищник по-прежнему не мог уловить запаха, он узнал другое — ауру, что окружало это существо. Глаза, этот ненадежный, всегда готовый обмануть инструмент, видели перед собой чудовищных размеров змею — но чувства, куда более совершенные, чем человеческие, рисовали совсем иную картину. Теперь он прекрасно понимал, с кем свела его судьба, к кому привели эти странные похитители, волшебница и ее спутник. Понимал он также, что боя теперь не избежать...
— Рад, что вы вернулись, — прошипел Оракул, и его хвост хлестнул по груде золотых монет, так и брызнувших во все стороны.
