Огненный дракон промолчал, видно принимая упрёк (всё-таки Альен немного побаивалась Раману), а вот изумрудно-золотистый начал возражать:
— Ну так ворота, это же не дверь! А мост — тем более! Если в дверь или ворота стучат, то кто же стучит в мост? Стучать надо мостом! И Альен его не сломала! Вон он целый, она его только опустила, вот! Значит, получилось у неё это вежливо! А то, что громко бухнуло, так это ерунда! А ворота... ну, открыла она их слишком быстро и не в ту сторону, кто же знал, что они так не отрываются? Вот мы же сначала хотели только посмотреть, а в нас стрелять! Мы в гости пришли, а вместо "Здрасьте" — в нас стрелять! Ну разве так можно? В Ысаша чуть не попали! Но мы всё равно вежливо постучали, а ведь могли и не вежливо!
— И не попали бы! — к двум драконам присоединился третий, тот в которого стреляли, этот золотисто-изумрудный был самым маленьким, хотя размерами он превосходил взрослого человека раза в полтора. Этот дракончик, красуясь, поверх голов людей выдохнул длинную струю пламени, после чего немного хвастливо заявил: — Подумаешь, я и сам запросто мог бы сжечь ту стрелку. А если бы даже в меня попала, то ничего бы мне не сделала.
— Так чего не сжёг, ждал, пока она в тебя воткнётся? — довольно сварливо заметил первый изумрудно-золотистый дракон. Укоризненно качая головой, он нравоучительно продолжил: — Ысаш, ты разве не заметил, что это была не простая стрела? На ней было очень мощное заклинание, предназначенное именно для драконов!
— Мил, а ты заметила, Лиша перестаёт дурачиться и становится очень рассудительной рядом с твоим сыном, — произнесла бронзоволосая красавица, обращаясь к девушке с волосами цвета спелой пшеницы, появившейся рядом с ней, та ответила:
— Лиша — копия Листика, а как та относится к Ысашу, ты же, Рамана, знаешь. Она старается его опекать, где только может, да и Листик рядом с ним становится прежней.
Сама Листик этих слов уже не слышала, Она сразу же как закончила рычать на огненного дракона, со словами "Не надо заставлять ждать Марианну и Сюзанну, идём их встречать" увлекла вниз к воротам (вернее, к тому месту, где они раньше были) Эрста и Эрика. Девушка с волосами цвета спелой пшеницы, повернувшись к людям (остались стоять только барон и капитан его дружины, а маг, закатив глаза, сползал по стенке на пол), сказала:
— Попрошу вас и ваших подчинённых следующий раз вести себя более сдержанно — не стрелять сразу, моему сыну вы вряд ли смогли бы как-нибудь навредить, но всё таки... а вот девочки очень бы рассердились. Замок, может, и уцелел бы, но вот его обитатели... хотя молодых людей не тронули бы, чего нельзя сказать о вас.
Уже почти сползший на пол маг громко икнул и окончательно потерял сознание, его голова со стуком ударилась о плиты пола. Девушка с волосами цвета спелой пшеницы поморщилась и повелительно кивнула капитану баронской дружины:
— Подымите его, я, вообще-то, привыкла, что передо мной падают ниц, но вот на спину — первый раз.
— Да, Мил, он хоть и упал на спину, но сделал всё, как требует этикет: растянулся во весь рост и ударил в пол, правда, не лбом, а затылком, но это уже мелочи, — улыбнувшись, произнесла бронзоволосая. Но всё же немного укорила подругу, — Мил, ты бы всё-таки хоть немного ауру прятала, а то некоторые, особо впечатлительные начинают отбивать земные поклоны в обратную сторону. Разве тебе трудно это делать?
— Да нет, Рамана, не трудно, я прячу. Но сейчас... когда в Сашеньку тут выстрелил тот баронский дружинник зачарованной стрелой, я сразу... ну ты же понимаешь, он же ещё маленький! Всё-таки стрелять в ребёнка... Можно испугать или... мало ли что?
— Понятно, Милисента, ты за сына испугалась, хотела его защитить, но Лиша раньше успела, — перебила девушку, не дав той досказать, бронзоволосая. Девушка с волосами цвета спелой пшеницы утвердительно кивнула:
— Да, именно так. Но увидев, что Лиша успевает, не стала вмешиваться.
— Но решила не прятаться или не успела? — поинтересовалась бронзоволосая. Милисента пожала плечами, а Рамана продолжила: — Не посчитала нужным, ведь так? Ты совсем разбаловалась среди своих орков, совершенно не прячешься, хотя... чего боятся старшей, да ещё такой как ты.
Если Рунгув слушал девушек с некоторым удивлением, то капитан его дружины ничего не понимал, да и некогда ему было, он старался привести в чувство мага, старательно изображавшего мёртвого. Когда девушки, сделав паузу в своём разговоре, замолчали, Рунгув, который понял, что гнев девушки с волосами цвета спелой пшеницы, даже не гнев, а раздражение вызвано тем, что кто-то из его людей стрелял в её сына, попытался выяснить, когда это было. Из разговора девушек барон понял, что это случилось совсем недавно, но припомнить, как это произошло, да и кто это сделал, он не мог. Ведь никто же из воинов не стрелял в маленьких мальчиков, а ведь именно об этом девушки говорили! Получается, что его, барона Рунгува ле Жевилиана, хотели обвинить (неважно, что стрелял не он, а кто-то из его воинов) в неблагородном поступке! Ле Жевилиан (барон не знал, как титуловать этих девушек, судя по их действиям — они маги, и довольно сильные, похоже, что и знатные, но знатную даму всегда сопровождает свита, а этих нет, но на всякий случай обратился — "леди") немного раздражённо поинтересовался:
— Не скажете ли, леди, кто из моих дружинников стрелял в ребёнка и когда это произошло? Что-то я не припоминаю подобных действий со стороны своих людей. И кто вы такие? Да, я вижу, что вы маги, но имён своих не назвали.
— Ага, а это совсем невежливо, — почти как рыжая Лисанна ответила девушка с волосами цвета спелой пшеницы, а потом представилась: — Милисента. А стрелял вот тот ваш дружинник, в моего сына стрелял, когда мальчик пролетал над башней. Только пролетал, никого не трогал, а вы сразу стрелять! А он ещё маленький
Говоря это, молодая девушка, хотя не была рыжей, стала очень похожа Лисанну, во всяком случае так показалось ле Жевилиану. Но это не помешало ему высказать своё удивление:
— Ваш сын пролетал над башней?! Но позвольте, сколько же вам лет? Если ваш сын может пролететь над башней, то он должен быть не только очень сильным, но и умелым магом, а как известно, этого можно достичь только после долгих лет обучения! К тому же мы не видели, чтоб кто-нибудь пролетал над башней!
— Мил, да что ты с ним говоришь! Тут стреляли в нашего сына! Сожжём этот замок! Дотла сожжём! Разрушим до основания! — произнёс высокий красавец орк, внезапно появившийся на площадке башни. То, что это орк, было видно по красноватому цвету его кожи, небольшим клыкам и атлетическому сложению. Если бы не эти явные признаки принадлежности к народу орков, то этого мужчину, скорее, юношу можно было бы принять за эльфа. Вообще-то, орки в своём большинстве не уступают по красоте дивному народу. Эльфы действительно красивы, и они тщательно поддерживают это мнение у других народов, при этом распространяя слухи об уродстве орков. Надо сказать, что среди орков, как, впрочем, и среди эльфов есть отдельные ветви, не блещущие красотой, но в целом оба эти народа очень красивы. А если учесть атлетическое сложение орков, то эльфы им всё же проигрывают. А этот орк мог быть эталоном красоты у любого народа — рост под два метра, рельефные, но не раздутые, как у некоторых, мышцы и лицо, красоту которого не портили выступающие клыки, они даже придавали этому представителю степного народа особый шарм.
— Ырмытыр, не надо тут ничего разрушать, — озабоченно произнесла Рамана, при этом раздражённо поморщившись. Её неудовольствие вызвал не орк, а маг, снова лишившийся чувств (или изобразивший обморок) и гулко приложившийся головой о пол. Пол в башне был деревянным, а не каменным, поэтому звук получился очень громким и гулким. Рамана, кивнув в сторону мага, сказала орку: — Вот видишь, тебя здесь очень уважают. Простираются ниц и бьют в пол... гм, затылком. Почему так — не знаю, может, здесь так принято, какие-то особенности местного этикета.
— А остальные почему не распростёрлись ниц, вернее, не упали на спину, как здесь принято, а? Не уважают, значит. Всё же надо этот замок... — грозно начал орк.
— Ырм, не надо тут ничего ломать или сжигать. Здесь внучки Раманы и ещё... я тебе потом объясню — кто. Рамана очень расстроится, если этот замок сжечь. Пошли, я тебя познакомлю, там и Листик с Лишей и остальные, идём, — Милисента мягко, но решительно увлекла Ырмытара к выходу с площадки. Рамана, проводив Милисенту и Ырмытара глазами, покачав головой, сказала:
— Не надо злить Милисенту и Ырмытара, особенно Ырмытара.
— Да кто они такие? Демоны их забери! — возмутился ле Жевилиан. Маг, приоткрыв один глаз, заикаясь попытался произнести:
— Бо... бо... бо...
— Больно, да? — участливо поинтересовалась Рамана и утешила мага: — Это ещё не больно, Ырмытар, как истинный орк, весьма изобретателен, когда хочет причинить боль. А как вы, уважаемый, понимаете, ему это сделать ничего не стоит, тем более что он, нет, не разозлился на вас, только слегка рассердился, ведь вы хотели, пусть и невольно, обидеть его сына. Но он вполне мог бы развалить и сжечь ваш замок, конечно, не сразу, у него это бы заняло какое-то время, он хоть и верховный, но слабее Милисенты, а вот она бы... превратила бы ваш замок в пылающую яму меньше, чем за удар сердца. Поэтому я не говорю вам — быть очень учтивыми, постарайтесь просто не сердить Милисенту и Ырмытара. Это касается и Листика, хотя... она с пониманием относится к местным реалиям, а вот Лиша, Альен и Ысаш — те могут сразу ответить. Поэтому скажите вашим подчинённым, чтоб и не вздумали стрелять в драконов, — последние слова Рамана произнесла, обращаясь к капитану дружины ле Жевилиана, погрозив тому пальцем. Капитан ничего не сказал, видно, его впечатлили "обратные" земные поклоны мага, а владелец замка, попытавшись хорохориться, поинтересовался у бронзоволосой:
— А вы кто? Если ваша подруга представилась, хотя при этом не назвала своего титула, то вы этого не сделали.
— Раманапиритикалиона, бронзовый дракон, баронесса Ларнийская. Я тётя Листика и, можно сказать, бабушка Марианны и Сюзанны. У меня есть и другие титулы, но вам, барон, как будущему родственнику, понимая, что вам выговорить моё полное имя будет трудно, разрешаю обращаться ко мне по имени — Рамана, — представилась бронзоволосая красавица, чуть кивнув. Ле Жевилиан поклонился, тоже представился, хотя не видел в этом надобности, ведь эти гости знали, к кому ехали. Но надо же быть вежливым и достойно выглядеть, эти девушки, кроме того, что были сильным магами, ещё были аристократками, и эта бронзоволосая, и та, с пшеничными волосами, которая назвала только своё имя без титула. Немного смущало, что эта бронзоволосая назвалась бабушкой Марианны и Сюзанны, хотя... она маг, а они могут жить долго. А маги-женщины всегда стараются выглядеть не просто молодо, а очень молодо! Рамана с улыбкой смотрела на Рунгува ле Жевилиана, словно читая его мысли, а потом пригласила его спуститься во двор и сделала это так, будто она здесь была хозяйкой! Барону ничего другого не оставалось, кроме как последовать за этой бронзоволосой красавицей
Когда барон и девушка скрылись, маг приоткрыл один глаз и спросил у капитана дружины:
— Она ушла?
— Ушла, — подтвердил капитан и прицокнул языком: — Но какая красавица! Я бы с ней не отказался...
— И не думай! — с ужасом произнёс маг, потом, опираясь на руку капитана, встал и пояснил, почему он так испугался: — Она не человек! Они все не люди! У людей, даже у самых сильных магов, не может быть такой ауры! К тому же маги не могут так скрывать ауру! Эти девицы когда появились, имели ауру обычного человека. А потом появилась эта, светленькая, она не скрывала ауру и она у неё такая... такая!..
— Какая такая? — поинтересовался капитан дружины, маг закатил глаза и шёпотом ответил:
— Такая, какая может быть только у богов!
— А ты что? Кого-то из богов видел? — скептически хмыкнул капитан и тоже шёпотом предупредил мага: — Ты молчи о богах, не дай Единый, услышит твои слова кто-то из его служителей! Обвинят в ереси. А там одна дорога — на костёр! Не посмотрят на то, что ты маг. Идём-ка во двор, посмотрим на этих гостей.
Маг, покачав головой, сказал капитану:
— Ты иди, а тут посижу, воздухом подышу, полюбуюсь на окрестности.
Капитан, глянув на лагерь орков, который те разбили недалеко от ворот, хмыкнул, но ничего не сказав, ушёл с башни.
Вообще-то спускающейся с лестницы даме, руку должен подавать кавалер, но ле Жевилиан едва поспевал за шагающей впереди баронессой Ларнийской, которая вроде как и не спешила и шаги делала маленькие, но двигалась очень стремительно! Во двор замка запыхавшийся барон выскочил, изрядно отстав от своей спутницы, та уже стояла около роскошных карет. Первое, на что обратил внимание (после роскошных карет) Ронгув — это были две необычайно красивые девушки, возле которых стояли его сыновья, и не просто стояли, а держались с этими девушками за руки! Как следует рассмотреть, что происходит, Рунгув не успел, его шумное появление (хоть бежать за неспешно шагавшей девушкой пришлось по лестнице вниз, запыхавшийся барон тяжело дышал) привлекло всеобщее внимание. Увидевшие отца Эрст и Эрик в один голос сказали:
— Отец! Мы сделали предложение!
— Зачем предложение? Что за предложение? Какое предложение и кому? — не понял сразу, ещё не пришедший в себя и не отдышавшийся, Рунгув ле Жевилиан.
— Отец! Я попросил руку Сюзанны и предложил ей своё сердце! — торжественно сказал Эрик, Эрст от него не отстал и не менее торжественно сообщил:
— А я попросил руку Марианны и предложил ей своё сердце!
— А также печень и почки, — хихикнув добавила Лисанна, которая почему-то была совсем без одежды, рядом с ней стояла тоже неодетая девочка её возраста, ещё более рыжая, даже не рыжая, а с огненными волосами. А ещё у этой девочки кожа была из мелких чешуек. Ле Жевилана это очень удивило, как кожа этой девочки, так и то — зачем они с Лисанной разделись догола. А Лисанна добавила: — Вот такой неравноценный обмен, за руку отдать всё, что...
— Лиша! А ну, перестань! — оборвала неодетую Лисанну одетая (барон только сейчас обратил на неё внимание и поразился абсолютному сходству этих девочек). Эти две Лисанны ничем друг от друга не отличались, разве что — одеждой, вернее, полным отсутствием её на одной из этих рыжих девочек. Это (совсем не то, что вторая Лисанна была не одета, а то, что их стало две!) и сообщение сыновей привело барона в некоторое замешательство, вроде как его сыновья были неравнодушны к дочерям барона ле Тевилиана, а тут они сразу сделали предложение каким-то незнакомым девушкам! Которых увидели в первый раз! Пусть эти девушки необыкновенно красивы и прибыли в сопровождении более чем солидной свиты, но... тут барон барон сообразил, какие имена девушек назвали его сыновья. Растерянно посмотрев на улыбающихся Лисанн, барон начал догадываться, кто эти девушки, совсем не похожие на тех серых мышек, которыми всегда старались казаться Марианна и Сюзанна. Чтоб убедиться в правильности своей догадки, он, представившись, поинтересовался:
