Возвращение Листика. Книга четвёртая. Герцогиня дракон

Герцогиня — дракон.

Пролог

Из окон замка открывался вид на высокие горы, причём вид сверху, словно этот замок стоял на одной из вершин. Так оно и было — замок был одной из вершин, с вырубленными в ней коридорами и залами. А окна были такого размера, что в них мог проехать экипаж с упряжкой из трёх коней, стоящих в ряд (такие экипажи называют "тройкой"). Экипаж мог въехать в окно, но лишь в том случае — если бы летал. Зал был под стать окнам — огромный, словно гарнизонный плац, и четыре фигурки, стоящие у окна, могли бы совсем потеряться в нём, но этого не происходило. Три женщины, скорее, девушки смотрели на девочку, понурившую голову, можно было бы подумать, что девочка расстроена, если бы не задорный блеск зелёных глаз. Бронзоволосая красавица нарушила затянувшееся молчание, непонятно к кому обращаясь:

— Похоже, что она не совсем вернулась. Там, в Велене, вроде всё было уже в порядке, но здесь... Такое впечатление, что у неё пропали все способности, нет, то чему учили, она помнит, помнит и кто она такая, но вот...

Бронзоволосая многозначительно замолчала, девушка с пепельными волосами авторитетно высказалась:

— Это можно так объяснить — она начинает пользоваться своими способностями только тогда, когда возникает экстремальная ситуация, угрожающая...

— Что ж такого экстремального или ей угрожающего было в битве на границе Саланы и Утурании? Сидела в абсолютной безопасности на скале и как в театре наблюдала... — перебила пепельноволосую девушка с бронзовыми волосами. Но та ей тоже не дала договорить:

— Там были иллюзии, а создавать их она научилась очень давно, тебе ли это не знать? Да, потом там было довольно масштабное изменение ландшафта, но это сделала Лиша, ей, как хранительнице мира, это вполне по силам. Да и что тут божественного — превратить в болото обычное поле? Это можем и я, и ты, пусть не в таких масштабах, но это нам под силу.

— Да, ломать — не строить, — согласилась бронзоволосая и вернулась к основной теме разговора: — Но всё же, что нам с ней делать? Как восстановить её способности?

— Ничего не надо со мной делать, мне и так хорошо, — вмешалась в разговор девочка. Если девушки были в брючных костюмах, то девочка была полностью обнажена, обиженно надув губы, она заявила: — Я всё могу, я же вам уже показывала! Вот!

На вытянутых руках девочки заплясали сначала маленькие, а потом увеличивающиеся огненные шарики. Они сорвались с маленьких ладошек и вылетели в окно, там превратились в огромные огненные сферы, с сильным грохотом взорвавшиеся и рассыпавшиеся разноцветными огнями. Девочка удовлетворённо кивнула и, станцевав только под ей слышную мелодию какой-то замысловатый танец, превратилась в огненный вихрь, который со словами "Вы тут не скучайте, а я купаться" вылетел в окно. Девушки, проводив глазами огненный вихрь, одновременно вздохнули, и пепельноволосая немного обиженно обратилась к молчавшей до этого девушке с волосами цвета спелой пшеницы:

— Мил, а ты что скажешь? Листик тебя хоть как-то слушает, нас она игнорирует! На все замечания — язык показывает! Да ещё голой по окрестностям шастает, людей пугает, и не только их!

— Рамана, ты же видела — она постоянно меняет ипостась, тут никакая одежда не выдержит, — ответила девушка с волосами цвета спелой пшеницы, бронзоволосая покачала головой и, посмотрев на пепельноволосую, спросила у той:

— Тайша, ты говоришь — Листик сохранила способность делать иллюзии, так хотя бы прикрывалась...

— А зачем? — спросило облако пара, вплывающее в одно из окон.

— Так быстро искупалась? Ты хоть ипостась меняла или опять озеро вскипятила? Русалки там хоть целы? — ехидно поинтересовалась бронзоволосая. Пар исчез, а рыжая девочка замотала головой, показывая на дальний снежный склон, над которым клубился туман (совсем недавно этого тумана там не было!):

— А я не в озере, я вон там! Я решила далеко не улетать, а то вы тут опять обо мне сплетничать будете! А я такая... такая!..

Не найдя что бы такого хорошего о себе сказать, девочка высунула язык и зашипела, язык был длинный, чёрный и раздвоенный! Немного пошипев, девочка снова ушла из зала через окно, но это уже был не огненный вихрь, а золотистый дракончик. Проводив дракончика взглядом, Рамана и Тайша вздохнули и посмотрели на задумавшуюся девушку с волосами цвета спелой пшеницы. Та ответила на их невысказанный вопрос:

— Она вернулась, но не совсем. Подталкивать процесс возвращения было ошибкой, мы эту ошибку и сделали, из лучших побуждений сделали. Да, она осознала себя, но при этом...

Девушка, не договорив, замолчала, а Тайша задумчиво произнесла:

— Она как бы спряталась, её поведение — это поведение малого ребёнка, такой она была, когда ушла Ветика, тогда с Листиком происходило нечто подобное. Такой же маленький обиженный ребёнок, но тогда отвлечь её помогла детская любознательность, а сейчас она многое знает и обладает большими возможностями, очень большими! Её поведение — это способ отказаться использовать эти возможности. Похоже, она так хочет уйти от действительности, от своего прошлого.

— Я бы не сказала, — покачала головой Рамана и пояснила, почему так думает: — Недавно она день сидела у "Стражей", неподвижно сидела и плакала. Это как-то совсем не вяжется с тем легкомысленным поведением, что она постоянно демонстрирует. Тогда у неё не было прошлого, сейчас оно есть, а прошлое так просто не отпустит, иногда оно камнем висит...

— Рамана, не стоит об этом, — укоризненно произнесла Тайша. Посмотрев на третью девушку, спросила: — Мил, а что ты по этому поводу думаешь? Ведь надо же что-то делать! Тебе Инед ничего не говорил?

— Говорил, — кивнула девушка с волосами цвета спелой пшеницы, — говорил, это он сказал, что мы поторопились, нарушив естественное течение событий.

— Милисента, что предлагаешь... вернее, что предлагает Инед? — поинтересовалась Тайша, Милисента ответила:

— Всему своё время, не надо спешить, так он сказал. Но не вмешаться мы не могли, вернее, он должен был вмешаться, в том состоянии, в котором она тогда была, Листик не справилась бы с Таруниарамом. Теперь же надо вообще прекратить всякое вмешательство в жизнь Листика, ведь не просто так она оказалась в Велене, хоть это и могло показаться случайностью, надо...

— Ты хочешь сказать, что её надо удалить с Геллы и вернуть в Велену, да? — поспешила спросить Рамана, Милисента покачала головой:

— Удалить с Геллы — да, но отправить в совсем незнакомое место. В Велене произошло слишком много событий, которые будут держать ту Листика, что там появилась, как якорь, не давая ей идти дальше. Инед сказал, что свой путь она должна пройти до конца, сама пройти. А в Велене она будет идти уже по проторенной дорожке, там как бы уже есть направление, но оно не совсем правильное.

— Куда её отправить? И как ты это представляешь? — поинтересовалась Тайша, Милисента улыбнулась и начала снимать с себя одежду. В этот момент появился маленький изумрудно-золотистый дракончик, золотисто-изумрудный дракон взял малыша за лапку, и они оба исчезли. Рамана, качая головой, посмотрела на Тайшу и спросила:

— Не опасно ли это будет для Листика? В её теперешнем состоянии она...

— Думаю, Инед с Милисентой уже всё обсудили и приняли решение, недаром же Мил молчала.

— Мне кажется, что Милисента, после того как у неё появился Ысаш, уже не так тепло относится к Листику. Оно и понятно — забота о своём ребёнке отодвинула всё остальное на второй план, — с некоторой укоризной произнесла бронзоволосая, пепельноволосая покачала головой:

— Ты не права, Рамана, Ысаш, не занял место Листика в сердце Милисенты, она по-прежнему любит сестру и переживает за неё. Она же была у Инеда и советовалась с ним, чего нельзя сказать о нас.

— О нас... можно подумать, что Инед делится своими планами! Да, мы снежные драконы, но Листик и Милисента его внучки, вот он и сказал именно Милисенте, что надо делать.

— Да, на него это очень похоже, — согласилась с Раманой Тайша, а та обиженно продолжила:

— Но нам мог хотя бы намекнуть! Мы Листику не чужие и тоже переживаем о ней!

Глава первая. Младшая, непутёвая и странная дочь барона Ронджада ле Тевилиана

Волуносский лес, который селяне из деревень с его восточной опушки прозвали чёрным, переходящий в болото (или болото, переходящее в лес, чёткой границы между ними не было), раскинулся на западной границе Самры, отделяя её от могучих гор. Но простиравшийся до горизонта лес был настолько большой, что гор не было видно, только характерная дымка говорила о том, что там горы. Этот лес таил множество опасностей: здесь были глухие чащобы, глубокие и коварные поляны-болота, хищные звери, разная нежить, не только неразумная (и в очень в большом количестве), но и разумная, которая была особо опасна. А различные лесные жители, которых называли необычным народом, очень недружелюбно относились к обычным людям. Но земли вдоль опушки этого лесного массива очень плодородны, это позволяло собирать по два урожая в год. Впрочем, это не делало селян деревень, расположенных у чёрного леса, не то что богатыми, просто зажиточными, бароны, на землях которых находились эти деревни, обкладывали своих подданных большими податями. Как говорится: чем больше имеешь, тем больше хочется, а откуда сеньору взять желаемое? Только с жителей своего владения, можно, конечно, на соседа напасть, но тут палка о двух концах — не исключено, что в этом случае тебя грабить будут, да ещё и по голове получишь!

Лес угрожающе шумел, но это уже не беспокоило рыжую девочку, неподвижно лежащую на толстом слое мха, она умирала. Девочка знала, что умрёт, укус гархи смертелен, противоядия нет! Человек умирает в течение трёх минут, его кровь как бы разжижается, и гархи её выпивает. А тело... тело съедят фухры, вон они уже сидят и ждут. Конечно, сходить к местной ведьме-травнице была не очень хорошая идея. Но прогрессирующий недуг уже достаточно быстро подтачивал и так слабое здоровье. Услышав от селян о лесной ведьме, лечащей разные болезни, девочка решила к ней сходить. Терять-то уже было нечего, баронский лекарь, осматривая её, тяжело вздыхал и отводил глаза, но помочь ничем не мог, он ясно видел, что его маленькая пациентка — смертельно больна. Никому ничего не сказав, девочка отправилась в лес, к ведьме-знахарке. Это был ещё не лес, а, можно сказать, его опушка. Тут не должно было быть чего-нибудь опасного — баронские дружинники с магом часто прочёсывали эту часть леса, всё-таки до ближайших деревень от опушки было недалеко, а селян, источник дохода, надо беречь (по возможности оберегать от зверей и нежити). К тому же девочка взяла с собой маленький арбалет и охотничий нож, но... это не спасло от нападения гархи, та прыгнула на спину и укусила за плечо. Не помог и магический амулет, выданный магистром Марвтусом. Вот фухры тоже прибежали, в этой части леса они не появляются, но сейчас... видно, близкую смерть почуяли и прибежали поживиться. Девочка прикрыла глаза и тут же их открыла — даже в сумраке леса нельзя было не почувствовать тень, заслонившую свет, да сильный порыв ветра, сопровождавший эту тень, заставил зашуметь деревья. Но ничего страшного не произошло, тем более что хуже чем есть, уже быть не могло. Да и чего бояться тому, кто уже встал на дорогу, ведущую в Ирий? Вот только будет жалко эту рыжую девочку, склонившуюся над ней, гархи добычи не упустит! Так и вышло, большая ядовитая ящерица исчезла, её прыжок был стремителен, но... длинное зелёное тело повисло в воздухе, удерживаемое тоненькой ручкой. Такого не могло быть! Гархи не только ядовита, но и очень быстро двигается, к тому же эти твари довольно сильные и скользкие, обычный человек её удержать на весу не сможет, а уж когда она обо что-то опирается, то и подавно. А опора у гадины была — задние ноги гархи стояли на земле, но ядовитая тварь даже попыток вырваться не делала! Девочка взмахнула рукой, и зелёное тело полетело в сторону, упало и неподвижно застыло! Фухры только покосились на зелёную тварь, но с места не двинулись. А эта странная девочка положила обе руки на грудь лежащей и сдвинула брови, на мгновение замерев.

— Они тебя съедят, — тихо прошептала лежащая девочка, обращаясь к склонившейся над ней. Она смогла это сделать, потому что невыносимая боль во всём теле прошла

— Неа, — со смешком отрицательно помотала головой та, а потом, внимательно глянув на лежавшую, став серьезной, сказала:

— Я не могу тебе помочь! Я стараюсь, но у меня не получается! Тут не только яд, но ещё и болезнь... а это...

— Травница ничем помочь не смогла, тоже сказала — не может, эта болезнь... очень больно, всё время больно! А так я умру быстро, яд гархи смертелен, а она меня укусила. А ты... — голос девочки становился всё тише и тише, она успела только сказать, что её зовут Лисанна и она младшая дочь барона Ронджада ле Тевилиана. Рыжая девочка тяжело вздохнула и закрыла умершей глаза. Серые звери, чем-то похожие на волков, оживились, девочка, глянув в их сторону, презрительно произнесла:

— Падальщики, а ну, брысь отсюда! Вам поживы не будет!

Заворчавшие было фухры, увидев глаза девочки, поджали хвосты и, повизгивая, бросились наутёк! А сидящая девочка, посмотрев на лежащую умершую, задумчиво сказала:

— Рыжая, рост такой же, как у меня, да и внешность отличается не очень, так сразу и не поймёшь — чем. Особых изменений делать не надо. Имя тоже похоже — Лисанна. Когда-то Тайша о чём-то подобном рассказывала, не обо мне — о себе, так почему бы и не попробовать? Чем-то заняться-то надо, — рыжая девочка очень похожая на ту, что лежала, склонилась над мёртвой: — Я не знаю, куда у вас уходят после смерти и как у вас тут хоронят, но желаю тебе лёгкой дороги!

Закончив говорить, девочка сняла с Лисанны одежду и надела её, потом вытянула вперёд руку, и пламя охватило лежащее тело. Огонь бушевал недолго, но именно бушевал, и когда он исчез, осталось только выжженное пятно, повторяющее контур недавно лежавшего тела. За спиной девочки раздался то ли хриплый кашель, то ли глухое карканье, обернувшись, рыжая увидела большую корягу, чем-то напоминающую стоящего человека. На пеньке, заменяющем коряге голову, открылась большая пасть, и раздался глухой рычащий голос:

— Это кто тут бедных и голодных зверушек пугает и костры жжёт? А если лес загорится?

— А я не только пугаю, но и... вон, видишь? Запросто прибить могу, не надо меня злить!

Рыжая девочка, с виду, да и по ауре, обычная человечка, указала на лежавшую гархи, и та, поднявшись над землёй, вспыхнула! Горела эта ящерица ярким пламенем (чего не должно было быть в принципе!) всего несколько ударов сердца, а когда пламя погасло, девочка спросила, у коряги, со страхом смотревшей на неё (о том, что этому лесному жителю страшно, было видно по посеревшей коже-коре и сильно выпученным глазам):

— Так лучше? Когда так горит, огонь никуда не перекинется. Да и если лежала бы на земле, то ничего бы не загорелось, тут же сыро! Видишь, я жгла осторожно, но могу поджечь тут всё! Повторю — не надо меня злить! — серьёзно сказала рыжая девочка и, видя испуг лесного жителя, захихикала, а потом попросила-приказала: — Расскажи мне о дочери барона Ронджада ле Тевилиана Лисанне. Я так поняла, что она где-то здесь недалеко живёт, вернее, жила, ты должен о ней знать, если не знаешь, позови русалок, мавок или дриад, можешь и тех, и других.

Лешак, а это был именно он, о дочери барона ничего не знал, а вот русалки, мавки и дриады (особенно дриады) рассказали много: о Лисанне, её сёстрах, бароне и о других обитателях замка.

Вышедшую из леса рыжую девочку заметили сразу, и к ней поскакали несколько всадников. Один из них, посадив рыжую девочку к себе, повёз в замок. Там её сразу же обследовал местный маг и удивлённо сказал:

— Аура немного отличается, а хвори нету! Что произошло?

К магу присоединился лекарь, как оказалось — тоже маг, хотя и слабый, и они долго осматривали рыжую девочку, удивлённо цокая языками. Когда лекарско-магический осмотр был закончен, девочку ухватила полная женщина, сразу запричитавшая:

— Лисанна, как же так? Ушла, никому не сказала, мы так переживали, так волновались! Вас два дня не было, что же вы, бедное дитя, кушали?

Слушая эту женщину, Лисанна (или лучше сказать — Листик) внимательно осматривалась, убеждаясь, что её отсутствие никого не волновало, уж слишком равнодушные взгляды были у окружающих. В этом Листик убедилась, когда причитания полной женщины прервала другая, худая и высокая, стоящая в дверях одного из входов в центральное строение замка. Эта дама (из-за её спины выглядывали две девушки, чем-то похожие на Лисанну, может, тем, что были такие же рыжие?), брезгливо поджав губы, сказала:

— Лисанна, ваше долгое отсутствие только усугубляет вашу вину! Наказание, что вам назначил господин барон должно быть немедленно выполнено! Седрик, прошу вас, распорядитесь! Бонна Таринна, отпустите Лисанну!

— Слушаюсь, бонна Зазюлла, — ответила полная женщина и нехотя отошла от Листика, пожалуй, только эта женщина сочувствовала рыжей девочке. Как оказалось — не только она, воин, что привёз Листика на своём коне, обращаясь к ней, тихонько сказал:

— Лисанна, я ничего поделать не могу — приказ барона. Ему бонна Зазюлла нажаловалась на вас, вот он и осерчал. Я приказал не бить вас сильно и по возможности сделать так, чтоб удары не приходились по телу.

Два воина подхватили Листика и почти понесли в какое-то помещение, бонна Таринна, вздыхая, пошла следом, пошла и бонна Зазюлла, всем своим видом демонстрируя чувство глубокого удовлетворения, за ней пошли две рыжие девушки, продолжавшие прятаться у неё за спиной. Как поняла Листик — это большое помещение с множеством лошадей в стойлах было конюшней, и не только ею, но и местом экзекуций — в углу стояло несколько широких лавок, которым не место на конюшне. Листика отвели в угол, там сняли с неё платье и штанишки, после чего положили на одну из лавок лицом вниз. Розги уже были приготовлены, проводили экзекуцию два воина, бить им пришлось как следует, поскольку бонна Зазюлла стояла рядом и контролировала процесс наказания. Листику было не столько больно, сколько обидно: вот так только пришла — и её сразу выпороли! До сих пор девочку ни разу не били розгами, били всем, чем угодно: от кинжалов, мечей, копий, топоров до боевых заклинаний, но никогда розгами! Хоть Листик и молчала, но слёзы обиды у неё выступили. Увидев эти слёзы, бонна Зазюлла поучительно сказала:

— Непослушание и леность всегда должны быть наказаны! Пусть это вам, Лисанна, послужит уроком, хорошим уроком на будущее! А поскольку господин барон поручил мне воспитать своих дочек как настоящих леди, я не пожалею сил и здоровья (естественно — не своего, захотелось добавить Листику), но сделаю это! Добавьте ей ещё десять розог! Это ей пойдёт только на пользу! Лучше усвоит — что нельзя делать, а что можно и как это делать наилучшим образом, чтоб радовать своего благородного родителя, а не позорить его!

— Она же слабенькая! Болезненная! А вы ей такое наказание! — причитала бонна Таринна, казалось, что она сама готова лечь на лавку под розги, только бы избавить от этой участи девочку. Когда порка была закончена, Листик некоторое время лежала неподвижно, приходя в себя, бонна Таринна поняла это по-своему, она, не переставая причитать, ухватила девочку и прижала к себе:

— Ну разве так можно?! После вашего "воспитания" ребёнок двинуться не может! А вы, бонна Зазюлла, — добавить ещё десять! Лисанна едва дышит после вашего "урока"! Маленькая моя... — последние слова доброй бонны были обращены к Листику, но договорить ей не дала бонна Зазюлла, увидев, что девочка поднялась, она сказала:

— Ничего с ней не случилось, Марвтус сказал, что она вполне здорова, да и Вариамус это подтвердил. А сейчас, Лисанна, оденьтесь, в таком виде порядочной девушке не пристало находиться перед глазами мужчин! Оденьтесь и идёмте в класс, занятия на сегодня никто не отменял!

— Лисанна, когда эта злюка перестанет вас мучить, приходите на кухню, я приготовлю что-нибудь вкусненькое, вы же, наверное, голодная, — тихо, так чтоб слышала только Листик, произнесла Таринна и уже громко, обращаясь к Зазюлле, добавила: — Ребёнок голодный! А вы его сразу пороть, а потом тащите на свои занятия! Имейте же хоть какую-то жалость!

— Ваша жалость и потакание её капризам портит будущую леди! — поучительно произнесла бонна Зазюлла, а потом, слушая только себя (видно, подобные нравоучительные речи были не редкостью и воспитательницу баронских дочек уже давно не слушали), продолжила: — Настоящая леди — это прежде всего достоинство, организованность и целомудрие! А вы, Лисанна, потрудитесь одеться, а не обнимайтесь с бонной Таринной! Настоящая леди должна быть...

— Подбери для меня штаны, рубашку и просторную курточку, а то в платье неудобно, — Листик шёпотом попросила Таринну, та удивилась, но таким же шепотом ответила, что всё сделает. Листик натянула свои штанишки, а потом, надевая платье, прихватила нож, с которым Лисанна была в лесу. Это заметил только Седрик, он хоть и удивился, но своего удивления никак не проявил. Бонна Зазюлла этого не заметила, презрительно фыркнув, она, не оглядываясь, направилась к входу в центральное строение замка, уверенная в том, что её ученицы последуют за ней.

Замок Тевилиан не был классическим замком, а был похож на небольшое селение, обнесённое крепкой стеной с башнями. Такими были почти все замки на западной границе Самры. Почему они были такими? Потому что, в первую очередь, они были предназначены для защиты их обитателей от тварей, иногда приходящих из глубины Волуносского леса, а уж потом от нападения врагов-людей. Но могучих тварей, для защиты от которых строились подобные селения-крепости, не видели несколько столетий, а вот бароны-соседи, пользуясь слабой королевской властью, устраивали разборки довольно часто, эти стычки, можно сказать, настоящие междоусобные войны между баронами западной Самры были не редкость. Тевилиан был довольно старым, а все новые замки строили по новым канонам, и они были настоящими замками.

Девушки, следовавшие за бонной Зазюллой, поднялись на третий этаж и вошли в комнату, которая, судя по расставленной там мебели и другим предметам, была тем самым классом, где учили манерам настоящих леди. Место учителя, как и положено, было на небольшом возвышении, столы учениц стояли перед ним в ряд. На каждом столе лежали пяльцы, на вышивке Лисанны было сделано всего несколько стежков. Бонна Зазюлла, указав на эти столы, скомандовала:

— Сюзанна, Марианна, Лисанна, занимайте свои места! Если у Сюзанны и Марианны задание уже почти готово, то вам, Лисанна, следует как следует поднапрячься, чтоб успеть к сроку. Не заставляйте меня снова докладывать вашему батюшке о вашем нежелании...

Что за нежелание, бонна Зазюлла сказать не успела, Листик, ухватив её за язык (как Листик оказалась около бонны, было совершенно непонятно, ведь между ними было два стола и полкомнаты расстояния!), потащила его на себя, а он у почтенной бонны оказался достаточно длинным. Листик откуда-то достала нож и, плашмя положив его на язык Зазюллы, ласково сказала:

— А ябедничать нехорошо, некрасиво. Но я могу очень легко избавить вас от этой пагубной привычки — отрежу язык! Могу ещё глазки выковырять, чтоб вы не смотрели куда не надо, надеюсь, все меня поняли?

Листик улыбнулась и, многозначительно глядя на рыжих девушек, немного поиграла ножом, который в её руках сверкал, словно серебристая рыбка, после чего вышла из комнаты, через окно вышла! Бонна Зазюлла так и осталась сидеть с вываленным языком и выпученными глазами, а опомнившиеся Сюзанна и Марианна, подбежав к окну, высунулись, но распростёртого тела своей сестры внизу не обнаружили. Сюзанна, ни к кому не обращаясь, растерянно спросила:

— Где она? Куда делась? Тут же третий этаж! А под окном каменная мостовая!

— Не знаю, куда делась и как это у неё получилось, — задумчиво произнесла Марианна. Глянув на растерянную сестру, на бонну Зазюллу, ощупывавшую свой язык, сделала вывод: — Раньше Лисанна такого не могла, а сейчас... её словно подменили! Не могу поверить, что это наша робкая сестра!

Сёстры одновременно посмотрели на свою строгую наставницу, та язык уже спрятала, но глаза у неё были по-прежнему выпучены, Марианна (она была старше и рассудительнее) продолжила размышлять:

— Наша младшая, всегда робкая, сестрёнка показала свой новый характер! Хотя почему — новый? Она всегда была болезненна, а последнее время — хворала постоянно, может, потому и казалась такой робкой, а на самом деле... Она же решилась пойти в лес к ведьме, сама пошла, никого об этом не поставив в известность, а для этого надо обладать смелостью, характером! Вот ты, Сюзи, пошла бы одна в лес? — Марианна вопросительно посмотрела на сестру, та отрицательно замотала головой. Старшая сестра, удовлетворённо кивнув, продолжила: — Мы с тобой дальше парка не ходим...

— Но мы же туда ходим ноч... — начала Сюзанна, Марианна, покосившись на продолжавшую сидеть с выпученными глазами бонну Зазюлу (та никак не могла отойти от пережитого страха), прижала палец к губам:

— Тсс, этого никто не должен знать! Понятно, если кто узнает, то... а с Лисанной... думаю не стоит никому рассказывать, что здесь произошло. Да, ещё вышивка остаётся, мы должны её к празднику сделать и отцу показать, Лисанна точно не сделает, поэтому — мы ей поможем. Бонна Зазюлла, вы не будете возражать, а то ведь наша недовольная сестрица может опять с ножом прийти!

Последние слова Марианна произнесла, злорадно прищурившись на вредную наставницу, которую сёстры боялись, но на которую наконец-то нашлась управа!

Листик, прежде чем выпрыгнуть, убедилась, что никто не увидит этот прыжок, а опустилась девочка на землю не под окном, а отлетев за угол здания. Где находится кухня, Листик не знала, но безошибочно нашла её по запаху. Там девочка сразу же попала в руки бонны Таринны, занявшейся усиленным её кормлением. Листика даже слегка напугало обилие выставленных жаркого, салатиков и разнообразной выпечки. Конечно, Листик могла много съесть, но не столько же! Выбрав то, что ей понравилось больше, девочка, не стесняясь, угостилась, чем вызвала умиление Таринны и удивление всех находящихся в помещении. Когда Листик закончила свой "лёгкий" перекус, длившийся почти полчаса, добрая бонна пригласила её в подсобное помещение, где переминался с ноги на ногу паренёк одного роста с рыжей девочкой и с такого же цвета шевелюрой.

— Вот, это мой племянник Мартириан, он приехал из дальней деревни и хочет поучаствовать в состязаниях будущих оруженосцев, — представила паренька бонна Таринна, попутно объясняя цель его визита в замок. Листик не поняла, что это за состязания, похоже, это было что-то традиционное, но девочка даже не представляла, что это может быть. А бонна Таринна продолжила: — Он, как и положено, взял несколько смен одежды, вот и он и отдаст вам, Лисанна, самую нарядную.

— Не надо нарядную, пусть это будет обычная... — начала Листик и неожиданно для бонны и её племянника сообщила: — Я хочу тоже поучаствовать в этих состязания, поэтому я не хочу выделяться. Я тоже буду вашим племянником, бонна Таринна, зовите меня Листиком, можно просто Ли. И не надо мне "выкать", согласитесь, что это будет выглядеть странно, когда ты, Таринна, и ты, Мартириан, будете обращаться к своему племяннику и двоюродному брату на "вы". Мартириан, а я к тебе буду обращаться просто Март, а то полное имя длинное, да и подозрительно будет, если родственники друг друга называют полными именами, мы ведь двоюродные братья. Идёт?

Парень сначала удивился, а потом согласно закивал. Но когда Листик переодевалась в предложенную ей одежду, спросил:

— Лисанна, вы ведь девочка, как же вы будете... ой! — ойкнул парень, увидев грозно сдвинутые брови девочки. Та, увидев смущение Мартириана, засмеялась, показав ему язык, ответила на невысказанный вопрос:

— Ага, ну и что? То, что я девочка, сразу не поймут, а потом поздно будет.

Из здания кухни, там же было большое помещение столовой (или как его здесь называли — трапезной), вышли двое пареньков, лет двенадцати-четырнадцати, чем-то похожих друг на друга: почти одного роста, худенькие и рыжие! Да и одеты были в одинаковую одежду, ну, почти одинаковую. Глядя на этих двух мальчишек, с уверенностью можно было сказать, что они родственники, если не близкие, то уж дальние — точно. Об этом их спросил Седрик, оказавшийся капитаном баронской дружины, он осматривал юношей, прибывших для участия в состязаниях будущих оруженосцев.

Вообще-то, это были испытания, целью которых был отбор будущих баронских дружинников. Прошедшие испытания получали статус оруженосца и проходили обучение, естественно, что воинами становились не все оруженосцы, некоторые оказывались непригодными для службы в дружине и возвращались обратно в свои деревни. Но в состязаниях будущих оруженосцев участвовали почти все юноши баронства, достигшие определённого возраста (или считающие, что достигли и готовы выдержать этот экзамен), вернувшиеся обратно в деревни так оставались селянами, зависимыми от барона, а вот воины — уже были свободными людьми! Состязания будущих оруженосцев позволяли повысить свой статус — стать свободным (ну, почти свободным, ведь воины тоже зависели от барона).

— Похоже, что это вы родственники бонны Таринны, но она просила только об одном. Да и молоды вы для участия в состязаниях, сколько вам лет? — с некоторым сомнением поинтересовался Седрик, грозно глядя (а как ещё должен смотреть капитан баронской дружины?) на двоих рыжих мальчишек, стоящих в самом конце строя.

— Ага! Родственники, если надо, то бонна Таринна и обо мне попросит, обязательно попросит, вы же не будете ей возражать? А лет мне и брату уже четырнадцать, и мы вполне можем принять участие в состязаниях! — нисколько не смутившись, заявил один из мальчиков, который был меньше ростом. При этом этот юнец широко улыбался, словно не сомневался, что капитаном будет принято самое положительное решение — вплоть до зачисления этого маленького наглеца в дружину без всяких испытаний! Именно так показалось Седрику, и это вызвало у него сильное раздражение. Капитана баронской дружины поразило сходство этого паренька с младшей дочерью барона, но нахальство этого сопляка было не похоже на поведение всегда вежливой Лисанны, да и голос мальчишки хоть и был похожим на голос младшей дочери барона, но немного отличался. Седрик, давя возрастающее раздражение, может, именно это не позволило ему внимательнее присмотреться к этому рыжему мальчишке, прищурившись, скомандовал:

— Начнём состязания, первое самое простое — бег. Те, кто его пройдут, допускаются к следующему этапу, остальные — возвращаются домой, к мамкиной сиське! Слабакам не место в дружине! Понятно! А теперь, бегом! Марш!

Седрик резким движением руки перевернул песочные часы и кивнул лейтенанту Мервику, который со своими людьми должен сопровождать кандидатов в оруженосцы, тот первым и побежал, показывая направление, за ним, сломав строй, бросились кандидаты в оруженосцы. Двадцать воинов, посмеиваясь, последовали за растягивающейся цепочкой юных селян. Листик удовлетворённо кивнула, воины, у которых были сильные защитные амулеты, равномерно распределились вдоль всей колонны бегущих юношей, прикрывая тех. У некоторых из будущих оруженосцев были свои защитные амулеты, но у большинства парней их не имелось, у Листика и Мартириана амулетов тоже не было.

Седрик очень удивился: в пятёрке тех, кто прибежал первыми, намного опередив остальных, были оба рыжих племянника бонны Таринны. Вообще-то против них он ничего не имел, но тот, который младший (он был немного ниже и более тонкий), вызвал раздражение своим ответом на его замечание. Капитану мало кто решался перечить, а тут возражает какой-то сопляк! Но стараясь быть беспристрастным (а может, не желая расстраивать бонну Таринну, ведь это всё-таки её племянники), Седрик похвалил эту запыхавшуюся пятёрку. При этом капитан с удивлением отметил, что рыжий нахалёнок дышит нормально! Как будто он только что и не бежал! Дождавшись, когда прибегут остальные (как и ожидалось, половина в нужное время не уложилась), капитан объявил о втором этапе состязаний и то, что в нём участвуют только выдержавшие первое испытание.

Покачивающихся от усталости парней привели на плац, где раздали бокены и поставили против воинов, вооружённых такими же мечами. Седрик объявил:

— А сейчас вы должны показать, на что вы способны, я имею в виду не умение владеть мечом, понятно, что вас этому не учили, а то, на сколько вас хватит и как вы будете двигаться. Вас будут стараться ударить, а вы не должны это позволить, начали!

Воины дружины действовали без особых фехтовальных изысков, быстро двигаясь, они своим деревянным мечом старались просто шлепнуть противника (хотя трудно назвать противником деревенского парня), шлёпнуть по мягкому месту. Шлепки следовали один за другим, опытным дружинникам хватило двадцати ударов сердца, чтоб "поразить" всех кандидатов в оруженосцы. Всех, кроме одного, рыжий паренёк, почти мальчик, сам шлёпнул своего противника и сделал это не сразу. Наблюдавшие за этим "поединком" дружинники разразились хохотом и шуточками в адрес своего незадачливого товарища, а тот, потирая ушибленное место, предложил им самим попробовать достать этого вертлявого мальчишку. На это предложение охотно откликнулись, но после четвёртой неудачной попытки воины отказались от этой затеи: развлечение для них перестало быть развлечением, а вот маленький рыжий нахалёнок широко улыбался! Седрик, заявив, что он уже увидел достаточно, забраковал ещё несколько десятков кандидатов, остальным (которых осталось всего одиннадцать) предложил пойти с воинами в казарму, поскольку по результатам состязаний они стали оруженосцами. Листику же предложил задержаться, Мартириан, набычившись, заявил, что он не бросит своего брата. Вообще-то, он не смог бы выдержать первое испытание, если бы не Листик, ей пришлось магически подпитывать парня, так как он выдохся на второй сотне метров. Седрик, пожав плечами, взял деревянный меч и предложил Листику защищаться. Первую минуту она так и делала, а потом сама перешла в атаку, заставив капитана баронской дружины уйти в глухую защиту, всё это продолжалось две минуты. Прекратив поединок, Седрик спросил:

— Где ты этому научился?

— Смотрел на тренировки воинов, а потом, когда никто не видит, повторял движение, вот так и научился, — начала выкручиваться Листик, понимая, что переусердствовала в демонстрации своих умений. Седрик покачал головой, он явно не поверил рыжему пареньку, о чём и сказал:

— Если ты племянник бонны Таринны, то должен был жить в Ольховке, и как ты мог видеть тренировки? В деревнях такого не увидишь, только здесь, а я знаю всех обитателей замка, но тебя что-то не припоминаю. Так где ты этому научился? Хотя... — капитан ухватил девочку за подбородок и заглянул ей в глаза, — раньше эти большие и красивые глаза были серыми, а теперь стали зелёными. На это я обратил внимание ещё там — на опушке, когда вы вышли из леса, но подумал, что мне это показалось. А сейчас, вижу — что не показалось. Только Лисанна могла наблюдать за тренировками воинов, но она была слабой девочкой, да, она могла бы повторять движения, заучивая их, но вряд ли смогла показать то, что только что показали вы. Кто вы? Если Лисанна, то что произошло в лесу? Вас околдовала ведьма, что там живёт?

— Лисанна умерла, а я Листик! — начала девочка, но увидев непонимание и даже подозрение Седрика, начала изворачиваться: — Лесная знахарка не смогла помочь, я должна была умереть и уже умирала, но встретила умирающих русалку и мавку, и они отдали свою силу и сущность мне. Они сказали, что всё равно умрут и всё пропадёт, а так будет польза. Вот я и выздоровела и стала сильнее, и всё вспомнила, но теперь я — Листик! Такое они поставили условие моего спасения!

Седрик недоверчиво хмыкнул — всё, что рассказала девочка, уж очень неправдоподобно выглядело: почему русалка и мавка отдали силу и сущность человеческой девочке? Почему они умирали, что послужило тому причиной? И не представляет ли то, что приобрела девочка, угрозы для обитателей замка? Да и сама по себе Лисаннна не является ли опасностью? Хотя... магистр Марвтус сказал, что она вполне здорова, да и магистр Вариамус это подтвердил. Лекарь увидел, что девочка здорова, маг тоже не заметил ничего необычного, тем более — опасного. Но тем не менее — изменения во внешности и поведении (всегда тихую и робкую Лисанну просто не узнать) очевидны! Правда, эти изменения сразу не увидели, но всё же... хотя Лисанна отважилась сама пойти в лес к колдунье, значит, не такая уж она была робкая! А какие качества скрывались за её тихим поведением можно только догадываться! Недаром же две представительницы необычного народа отдали ей... Седрик совсем запутался в своих рассуждениях и не нашёл ничего лучшего, как спросить:

— Лисанна, а почему лесные жительницы отдали вам... ну, это?

— Не знаю, — ответила девочка и добавила: — Теперь меня зовут Листик! И говорите мне ты!

— Она настаивает на том, что её имя Листик, наверное, это как-то связано с тем, что произошло, а то, что случилось что-то необычное, я нисколько не сомневаюсь, — говорил Седрик. Он и магистры Марвтус и Вариамус сидели в здании замковой кухни-столовой, в углу большого зала. Отхлебнув из большой кружки, капитан замковой стражи, продолжил, похвалив напиток: — В этот раз эль у бонны Таринны особо удался! Так вот, о Листике, буду называть её так, потому, что теперь она совершенно не похожа на прежнюю Лисанну, девочка сумела пробежать дистанцию первого этапа состязания будущих оруженосцев. При этом пришла в первой пятёрке, а как вы знаете, там не только большое расстояние, но и несколько довольно сложных препятствий. Не знаю, может, мне показалось, но эта Листик совершенно не устала, даже не запыхалась, чего нельзя сказать об остальных участниках, некоторые из них валились с ног от усталости. Но это ещё не всё, второе испытание меня удивило ещё больше, вы же знаете, в чём оно состоит, так эта худенькая девчонка гоняла дружинников, словно те не опытные воины, а зелёные новобранцы, а после этого... — Седрик замолчал, прикидывая как это лучше преподнести, чтоб не пострадал его авторитет. Глянув на выжидательно смотревших на него мага и лекаря, капитан замковой стражи махнул рукой и признался: — Эта пигалица и меня заставила вспотеть, и, как мне кажется, она не раскрылась полностью! Если её сильно возросшие физические способности можно ещё как-то объяснить, то её непонятно откуда-то появившиеся умение в обращение с оружием, вызвало у меня сильное недоумение! Я в растерянности! Чего ещё можно ожидать от этого внезапно изменившегося ребёнка!

Марвтус и Вариамус переглянулись, после чего лекарь сказал:

— Лисанна была больна, неизлечимо больна! И она об этом знала, а я ничего поделать не мог, даже облегчить её страдания не всегда удавалось, возможно, именно это и послужило причиной её похода к лесной ведьме. Уж не знаю как, но этой знахарке иногда удаётся...

— Избавить от тех болезней, которые вы вылечить не в состоянии, — вмешался Седрик. Насмешливо посмотрев на обидчиво надувшего губы лекаря, добавил: — Да я понимаю — наука не всесильна и не знает многого из того, что знают и умеют знахарки, которых вы называете ведьмами. Может, именно потому Лисанна, наслушавшись разговоров селян, отправилась в лес, к этой ведьме-знахарке?

— А вы этому не воспрепятствовали, даже помогли! — возмутился лекарь, капитан замковой стражи согласно кивнул:

— Не воспрепятствовал, девочка всё равно сделала бы по-своему — ушла бы в лес, но сделала бы это тайно, без защиты! А так... у неё был амулет и не обычный, а очень сильный, специально сделанный для такого похода. Девочка имела защиту, и неплохую защиту!

— Так и вы знали о том, что Лисанна собралась в лес, к ведьме, и не воспрепятствовали этому! Своими непрофессиональными действиями ведьма могла нанести девочке непоправимый вред! — теперь лекарь высказал своё возмущении магу, тот в свою очередь, гневно насупившись, ответил:

— Да, знал, я не могу судить, насколько умелым было ваше лечение, магистр Вариамус, я боевой маг. Именно поэтому я постарался обеспечить Лисанне максимальную защиту! Как от нежити, так и от зверей! По-другому я поступить я не мог! Пусть девочка только третья дочь барона и у неё очень мало шансов стать наследницей, поэтому её смерть не была бы такой уж большой потерей для баронства, но допустить гибель Лисаннны я не мог!

— Господа, господа! — Седрик вскинул руки, пытаясь успокоить собеседников, и, подняв свою кружку, примиряющее сказал: — Эль у бонны Тарины сегодня таки удался! Отменный эль! К тому же с Лисанной, ставшей Листиком, несмотря на все её странности, теперь всё в порядке — она здорова и полная сил. А то, что она владеет мечом, вполне объяснимо, ведь она часто наблюдала за тренировками дружинников и, теперь я припоминаю, внимательно слушала все объяснения. Может, она где-то и тренировалась, чтоб никто не видел. Это тоже понятно — слабенькая девочка пряталась, желая избежать насмешек, а теперь, когда она получила силу лесных жительниц, ею воспользовалась в полной мере. В том числе и умением плавать, это явно ей досталось от русалки. Лисанна, как и большинство местных жителей, плавать не умела. Где тут учиться этому, вы же знаете какую опасность представляют местные водоёмы, а уж реки... Но воин должен уметь плавать, вот мы и огородили небольшой участок у берега ближней реки, да, Песчанки, это речушка убегает в лес, а не течёт оттуда, как вы знаете — нежить не любит плыть против течения, а это тоже некая гарантия, что из леса не приплывёт какое-нибудь чудище. На ограждении поставили защитные амулеты, перед каждым занятием магистр Марвтус их проверяет, ещё и смотрит: не забралась ли в огороженный участок какая-нибудь нежить или другая какая гадость, обновляет защиту. Так вот во время первого занятия, когда все рекруты разделись, ну не лезть же в воду в исподнем, а тем более — в одежде, Листик тоже разделась, но свои штанишки не сняла. Естественно, её попытались поднять на смех, а как же, будущий воин и в женских штанишках, да ещё стесняется показать своё мужское достоинство, потому что оно настолько маленькое, что его даже не заметно. Листик, не отвечая, нырнула в воду, а потом, выскочив из воды, перемахнула через ограждение, надо сказать, довольно высокое! Мало кто видел, как плавают русалки, но могу сказать — Листик плавает не хуже! Она плавала в речке, совершено не опасаясь русалок или какой другой водяной нежити. Если честно признаться — я испугался, ведь у девочки нет защитного амулета! Вот и все странности, а в остальном... Магистр Марвтус, вы ведь её осматривали и ничего такого не обнаружили...

— Седрик, вы, увидев способности Лисаннны, то высказываете опасения, то бросаетесь её защищать... — пробурчал Вариамус, Марвтус, не слушая лекаря, ответил капитану замковой стражи:

— Да, я ещё раз внимательно осмотрел Лисанну, но ничего странного, кроме того, что она хочет, чтоб её называли — Листик, не обнаружил. Обычная аура, никаких следов магических способностей или внешних воздействий я не нашёл, разве что... девочка стала более подвижна, я бы сказал — деятельна, но это можно объяснить её выздоровлением. Ещё меня несколько удивил изменившийся цвет её глаз, но после вашего рассказа, Седрик, я понял, почему так произошло. У дриад, мавок и русалок — глаза зелёные, теперь и у Лисанны такие же глаза, если они отдали ей свои сущности, то в этом ничего удивительного нет. Да, произошедшее само по себе удивительно, но такие случаи известны. Такое, хоть и редко, но бывало раньше, пусть не здесь, но бывало. А то, что она увлечённо тренируется, тоже понятно, вышивать и заниматься другими женскими делами она никогда не любила. Но её заставляли, особенно усердствовала бонна Зазюлла, но сейчас... Лисанне, Листику, если она хочет, чтоб её так называли, как-то удалось договориться с этой мегерой. И не только с ней, но и со своими сёстрами, которые выполняют задания по рукоделию за неё, уж не знаю, что она им пообещала за это. Повторю, Листик — совершенно нормальная девочка! То, что она сейчас плавает как русалка, а раньше не умела этого делать, то я бы объяснил тем, что она получила такую способность от сущности русалки. Может, потому она и не боится плавать в речке, что знает — русалки её не тронут, даже защитят, если что. А это подтверждение того, что девочка не врала, рассказывая о том, что с ней произошло в лесу. Повторюсь, такие случаи — когда необычный народ делится своим способностями с людьми — известны. Это бывает редко, но бывает. А с Лисанной такое произошло именно потому, что она была больна. Мне даже интересно, как проявится то, что ей досталось от мавки, если то действительно была мавка, вполне может быть, что дриада.

— Вы говорите о её приобретённых способностях, но это должно было сказаться на её ауре! А вы утверждаете...

— Уважаемый Вариамус, вы, как дипломированный лекарь, тоже должны видеть ауру, или я ошибаюсь? — ехидно задал вопрос маг, не дав лекарю высказаться до конца. Вариамус, поджав губы, подтвердил, что он видит ауру, так как без наличия этой способности диплом лекаря по окончании обучения не выдают. Марвтус поинтересовался — заметил ли Вариамус какие-нибудь странности в ауре Листика? Лекарь неохотно подтвердил, что у девочки обычная человеческая аура, без каких-либо признаков, указывающих на наличие магических способностей или каких других отклонений. Но как оказалось, Вариамус так просто сдаваться не собирался и привёл ещё один аргумент:

— Но вы все должны были заметить, что голос Лисанны поменялся? Он по-прежнему звонкий, но добавилась какая-то хрипотца, как будто она всё время простужена или долго кричала и голос немного сел.

— Очень может быть, что так оно и есть, — утвердительно кивнул Марвтус, сделал он это с таким видом, будто знал то, чего не знают другие. Увидев вопросительные взгляд лекаря и капитана замковой стражи, пояснил, что имеет в виду: — Не исключено, что она охрипла потому, что кричала, очень кричала. Ведь мы не знаем, что с ней произошло в лесу, она только говорит, что русалка и дриада отдали ей свои сущности и способности, а о том, что ещё было — молчит. А защитный амулет, скажу вам — достаточно мощный амулет, я бы даже сказал — самый сильный в замке, был полностью разряжен, чтоб его зарядить, мне потребуется несколько месяцев, если не полгода! А вот что это было, разрядившее такой мощный амулет, мы даже не догадываемся, а Лисанна это видела! Не исключено, что девочка испугалась, очень испугалась, а чем обычно сопровождается сильный испуг у ребёнка? Кстати, уважаемый Вариамус, можете спросить об этом у неё самой, только прошу вас, сделайте это осторожно.

Маг показал на бонну Таринну и Листика, подходивших к столику, женщина держала в руках две кружки, а девочка одну.

— Вот, попробуйте, только что сваренное, тоже новинка! — предложила бонна Таринна, ставя перед магом и лекарем кружки, Листик, улыбаясь, поставила принесенную ею кружку перед капитаном замковой стражи. А кто из мужчин удержится, чтоб не попробовать, когда предлагают хмельной напиток? Тем более если это что-то новое. Мужчины пригубили им предложенное (хотя те кружки, что перед ними стояли, не были ещё пустыми), сделали несколько глотков, а потом ещё несколько и так до тех пор пока, не отрываясь, выпили половину. Седрик, вытерев пену с усов, произнёс:

— Великолепный эль! Бонна Таринна, что ж вы раньше такой не варили?

— Не умела, но сейчас... это Листик мне рассказала как, вам понравилось? То, что вы пили до этого, тоже Листик показала, как варить. Так вам понравилось?

— Очень! — в один голос сказали Седрик и Марвтус, а Вариамус, подозрительно глядя на Листика, поинтересовался:

— Бонна Таринна, вы сказали, что рецепт этого чудного напитка вам сообщила Лисанна, а она откуда узнала? Лисанна, не поведаете ли мне, откуда вам известен сей рецепт?

— Меня зовут Листик! — насупилась девочка и ответила: — Вспомнила! Я не только это вспомнила, ещё многое другое!

— Многое другое? А те приёмы, что вы недавно нам показывали, их ведь никто из нас не знал, вы тоже вспомнили? — спросил Седрик, Листик, сказав "ага", утвердительно кивнула. Больше вопросов девочке не задавали, и она с управляющей хозяйством замка, а именно такую должность занимала бонна Таринна, удалились. Проводив женщину и девочку глазами, Вариамус, ни к кому не обращаясь, поинтересовался:

— Она вспомнила! Что она может помнить, чтоб вот так вспоминать?

— А почему бы и нет? Почему бы и не вспомнить? Это вполне возможно, — пожал плечами Марвтус и пояснил, почему он такого мнения: — Она вспомнила свою прошлую жизнь. Все разумные существа: люди, гномы, орки — проходят определённую цепь перерождений, если её насильно не обрывают. Проходят, но при этом ничего не помнят из прошлых жизней, подавляющее большинство не помнит, но встречаются и те, кто вспоминает — кем он был в прошлой жизни. Вот вы, Седрик, удивлялись её умению драться, говорили, что она не могла многому из того, что показала, научиться, просто наблюдая за тренировками дружинников, а она и не училась — она вспоминала! Не исключено, что в прошлой жизни она была опытной воительницей или очень умелым воином.

Вариамус задумчиво покивал:

— Вполне может быть, такое исключать нельзя — раньше Лисанна была воином или воительницей со странным именем Листик, — лекарь поднял свою кружку и, сделав глоток, так же задумчиво продолжил: — В одной жизни она раньше была умелым воином, а в другой — очень искусным пивоваром. Вряд ли воин умеет варить такой замечательный эль, вернее, знает его рецепт. Вот это меня и убедило, что с нежитью у неё нет ничего общего. Нежить не будет варить эль, не умеет. Но наблюдать за ней всё равно надо!

Глава вторая. Дела семейные, и не только.

Комната Лисанны находилась в главном здании замка, рядом с комнатами её сестёр — дочерей барона, но Листик там бывала редко, поселилась девочка в большом здании кухни-столовой, именно там проживали бонна Тарина и повара. Но освобождать комнату для Листика не потребовалось, девочка жила на чердаке, заняв его часть, отгородив достаточно большое помещение с выходом на крышу. Этот скат крыши можно было увидеть только с ограждающей замок стены, да и то если встать прямо перед ним, так как окно выходило на крышу между двумя широкими и высокими трубами. Если это окно (раскрыто оно или закрыто) днём разглядеть было ещё можно, то ночью, даже при полной Селле (самой большой луны), это сделать не представлялось возможным. Да, в комнате Листика было жарковато, всё-таки стенами её жилища были широкие дымоходы кухонных печей, а днём ещё и крыша Солом (светилом этого мира) нагревалась, но это были мелочи, тем более что днём в этой комнатке Листик не бывала, да и ночью тоже. Девочка убегала в лес или на речку к дриадам, мавкам и русалкам, где и пропадала почти до рассвета. Чтоб отдохнуть и выспаться Листику хватало всего несколько часов. Но бывало и так, что она не спала несколько суток.

Мартириану, который тоже жил в здании кухни-столовой, на втором этаже была выделена комната, напоминавшая чуланчик с окном, впрочем, так оно и было, раньше здесь была кладовка. То, что племянники бонны Тарины живут не в казарме вместе со всеми, уже никого не удивляло, хотя над этим сначала хотели посмеяться, называя мальчиков — маменькиными (вернее — тётушкиными) сынками. Но шутники быстро замолчали, на занятиях по рукопашному бою и фехтованию на мечах Листик отдубасила насмешников, причём сделала это вполне официально, ведь тренировка же! А в учебном бою если кому и досталось — то сам виноват, надо шевелиться, а не спать даже во время тренировочных поединков. Не вызывало уже насмешек и то, что у Листика не мужское исподнее, а женские штанишки, надеваемые под юбку, такой мастер фехтования и рукопашного боя вполне может иметь маленькие слабости, тем более что она и её двоюродный брат были намного младше остальных рекрутов (по крайней мере — так выглядели).

То, что такая малявка дерётся лучше всех, даже воинов дружины, сначала вызывало удивление — этот юнец появился вроде как ниоткуда, ведь раньше Листика никто не знал и до состязаний будущих оруженосцев этого года никто и не видел, хотя было сказано, что это племянник бонны Тарины. Выход нашёл Седрик, объяснивший, что Листик раньше жил не в Ольховке (жителей этой деревни многие знали), а в городе, где был учеником нескольких мастеров боевых искусств — рукопашника и фехтовальщика. А теперь мальчик вернулся и решил стать дружинником, это объяснение пояснило все странности этого с виду малыша, получается, что Листик только выглядит таким юным, а на самом деле — старше. После объяснения Седрика никого уже не удивляли умения Листика и то, что капитан баронской дружины поручил этому юнцу проводить занятия не только с рекрутами, но и с дружинниками. Сначала те посмеивались над юным видом своего наставника: чему бывалого воина может научить такой юнец? Рассказам тех дружинников, которых Листик гоняла в день состязаний будущих оруженосцев, мало кто поверил, но после первого же занятия переменили своё мнение все. Вот так у Листика появились новые обязанности.

Но как обнаружилось, что паренёк по имени Листик, тоже кое-чего не умел. Он не умел поражать цели на расстоянии, нет, ножи он бросал, мастерски попадая в цель с максимальной дистанции и из любого положения, из арбалета тоже стрелял неплохо, но вот из лука — не умел, да и копьё бросать у него не получалось. Бросал он сильно, но в цель не попадал. Вообще-то Листику никогда эти умения не были нужны — ну зачем куда-то стрелять из лука или бросать копьё, когда туда можно запустить огненный шар? Это гораздо эффективнее! Листик, конечно, могла подправить траекторию полёта копья магией (стрелы тем более), но сделать такое — значит обнаружить у себя способности к магии. А девочке не хотелось показывать это раньше времени, Марвтус хоть и не был сильным магом, но это обязательно бы заметил, он постоянно и внимательно наблюдал за Листиком. Многие пытались научить рыжего паренька метать копьё, но все эти попытки им игнорировались или встречали сопротивление — ну не хотелось Листику обучаться тому, что она считала не нужным, тем более что она поняла, как можно попадать в цель из лука. Листик как бы видела ту точку, куда должна попасть выпущенная стрела, и двигала лук до тех пор, пока эта точка не совпадала с центром мишени. Но с копьём так не получалось, эта своевольная палка, беспорядочно вращаясь, летела куда угодно, но только не в выбранную цель! Как ни странно, но именно это стало причиной того, что к девочке стали относится хорошо и воины дружины (как старые, так и недавние оруженосцы), и рекруты, ведь приятно, когда кто-то во всём тебя превосходящий в чём-то тебе очень уступает!

Вот так прошли лето, зима и перевалило за половину весны, для Листика беззаботно (относительно) проходили дни за днями, но чем ближе была дата представления оруженосцев барону, тем больше беспокоился Седрик: как объяснить сюзерену участие в показательных выступлениях его дочери? А в том, что Листик в стороне не останется, капитан был уверен, а ещё он был уверен, что такое поведение младшей дочери непременно вызовет гнев барона, который был очень вспыльчив и не терпел, когда ему перечили. Ведь получается, что Листик проигнорировала его распоряжение дочерям: стать настоящими леди. А где вы видели леди, которая скачет с мечом? Настоящая леди должна знать правила этикета, безупречно танцевать и уметь вышивать. Об этом Седрик и сказал Листику, но та только пренебрежительно фыркнула, но в класс, где бонна Зазюлла делала из баронских дочек настоящих леди, стала наведываться регулярно, хоть и не часто. Это она делала несколько раз в неделю, каждый раз наводя ужас на почтенную бонну Зазюллу.

Листик недаром для своего жилья выбрала каморку на чердаке, почти каждой ночью, когда все засыпали, девочка выбиралась из окна на крышу, перепрыгивала через стену, если бы кто увидел этот прыжок, то очень бы удивился — человек так прыгать не может! Рыжая девочка отправлялась в лес или на речку, где завела множество знакомств с русалками, дриадами, мавками. Листик не только в лес ходила, она подолгу наблюдала за жизнью обитателей замка, как оказалось — не только Листик не спала по ночам.

В этот раз Листик решила посмотреть — что там за лесом? Ей рассказывали, что там горы. Но чтоб туда добраться, надо очень долго идти лесом и болотами, можно полететь, но для этого надо обернуться драконом, а Листик пока этого не решалась сделать — а вдруг кто увидит? Да и лесным жителям девочка не хотела показывать эту свою ипостась, ведь отношение к ней у её лесных подруг сразу бы переменилось, хотя... кое-кто из необычного народа знал, кто на самом деле эта весёлая рыжая девочка, но молчал, боясь вызвать гнев этого страшного существа. Вот Листик и решила, что дракон отправится в свой полёт с крыши здания кухни-столовой, но сначала надо было изучить привычки обитателей замка, чтоб быть уверенной, что никто не увидит превращения девочки в дракона. Вот поэтому и была выбрана эта комната на чердаке с окном, выходящим на крышу. И вот выбрав тёмную ночь, когда Селлы на небе не было, дождавшись, когда стража, обходящая стены, прошла, Листик привычно выбралась на крышу, но прыгать через стену не стала — в небо ушла большая тёмная тень, которую никто не заметил. Листик стремительно ушла в небо на такую высоту, где её трудно было бы разглядеть и днём, а уж ночью... Дракончика нельзя было разглядеть, но он сам всё прекрасно видел. Разглядев в замковом парке две пары, стоявшие недалеко от стены и почти рядом друг с другом, Листик фыркнула, она узнала и девушек, и парней. Парк был за стеной замка, а ворота на ночь закрывали, Листик, сделав круг над целующимися, ещё раз фыркнула — она увидела приоткрытую дверь потайного хода в стене, которым воспользовались девушки, чтоб выбраться из замка. Листик хихикнула: и девушки, и парни даже не подозревали, что за ними наблюдают, причём делает это не только Листик. Решив, что если парочки до её возвращения не уйдут, с этим сегодня же разобраться, дракончик направился в сторону гор, которые с такой высоты было хорошо видно.

Дракончик немного полетал над горами, горестно вздыхая. Листик увидела горных козлов, их было много и, судя по всему, они были совершенно непуганые. Можно было и поохотиться, но что потом делать с добычей? Листик не любила сырое мясо, а поджарить его было совершенно негде, разве что костёр там же в горах развести. Но это долго, к тому же просто жареное мясо без соли, специй и хлеба — не совсем то! А если его ещё предварительно замариновать... Листик тяжело вздохнула и поднялась выше, а вдруг где будет хижина пастухов или охотников? Но ничего такого дракончик не увидел, горы были тёмные, признаков жилья нигде не было. Жилья не было, но дымом пахло. Причём не просто дымом, а дымом очага, где готовится пища. Листик, сделав вираж, полетела на запах, меньше чем через минуту полёта увидела долину, очень удобную для жилья, но домов или других строений там не было, а вот запах жилья был! На одном из склонов дракончик обнаружил несколько входов в пещеры, но они были плотно закрыты камнями, как будто специально подогнанными для этой цели. Подлетев поближе, Листик убедилась, что это не пещеры, а тоннели, вырубленные в скале, закрытые хорошо обработанными и тщательно подогнанными камнями. Листик захотелось проверить, насколько хорошо прилегают эти камни, войдёт ли в щель кончик ножа? За неимением ножа она собиралась использовать свой коготь. Дракончику было бы неудобно это сделать (когти слишком большие), поэтому к камню-двери подошла девочка. Некоторое время Листик искала зазор и настолько увлеклась, что пропустила атаку.

Крылатое существо, с большими когтями и длинными острыми зубами, повалило девочку и вцепилось зубами ей в шею, вернее, попыталось вцепиться. Попытка сделать это была весьма неудачна — существо поломало зубы! Поломало и завыло, очень жалостно завыло. Листику стало жалко вампира (а у кого ещё могут быть длинные, тонкие и острые зубы и кто ещё кусает свою жертву за определённое место на шее?), и она со словами "Мучить зверушку нехорошо" его сожгла. Сожгла она и остальных вампиров, ринувшихся на помощь своему "родителю", а потом застывших, когда он погиб. Листик, ни к кому не обращаясь, пояснила свои действия, сказав, что "птенцы", потерявшие своего "родителя", первое время пребывают в ступоре, а потом начинают вести самостоятельную жизнь, поэтому "гнездо" надо уничтожать сразу! Рассматривая причудливые силуэты на скале (огненный удар был довольно сильным и опалил скалу), Листик, продолжая рассуждать, попеняла сгоревшему главе клана вампиров:

— Если судить по количеству "птенцов", то у тебя был не маленький клан. Мог послать кого-то, а не самому бросаться сразу на жертву, а ты пожадничал. Вот и результат! Жадность — это плохо! Хотя... тебя понять можно — голод не тётка, а судя по твоей поспешности — ты был очень голодный. Только это тебя извиняет. Да ладно, хватит о тебе. Но вот мне интересно — почему вы здесь сидели? Наверное, хотели добраться до тех, кто от вас в скале так хорошо прячется, и от кого так вкусно пахнет, ну, не от них, а от того, что там готовят. Надо будет сюда как-нибудь днём наведаться, посмотреть — кто же здесь живёт. Может, гномы, а может, тёмные эльфы, только они живут в пещерах, естественных и выкопанных. Люди жили бы в домах, хотя... вампиры! Если судить по тому, как они на меня напали, то хозяева ночью тут они. Были хозяевами, похоже, я весь их клан сожгла, но проверить всё равно надо будет, но не сейчас, возвращаться уже пора.

Девочка отошла от скальной стены, и уже дракончик свечой ушёл в тёмное небо. Листик не стала терять время на полёт, решив не задерживаться, она "прыгнула". Вообще-то "прыжки" у Листика сейчас плохо получались, но надо же вспоминать, как это делается. А тут, в случае неудачи — никто не увидит и не будет ругать. Вынырнув из межпространства недалеко от замка, дракончик удовлетворённо хмыкнул и, подлетев поближе, сделал широкий круг, после чего камнем упал вниз, на землю ступила уже девочка. Листик не стала возвращаться на свою крышу потому, что видела в саду у замка кое-что её заинтересовавшее: там стояли две парочки: если одна целовалась, то вторая о чём-то разговаривала, вот к ней и пошла девочка, подойдя ближе, услышала:

— Сюзанна, я вас люблю и буду любить пока дышать буду! — говорил молодой человек, державший среднюю дочь барона за руки. Это был Эрик, младший сын барона ле Жевилана, соседа ле Тевилиана, его владения находились южнее и восточнее, как бы охватывая земли баронства Ронджад полукругом. Барон ле Жевилан был богаче соседа, и его владения были почти в два с половиной раза больше баронства Тевилиан. Листик вышла из тени и кашлянула, привлекая к себе внимание, после чего сказала:

— После таких слов, ты должен поцеловать Сюзанну. Но это ещё не всё, ты должен предложить ей руку и сердце, но вот только не знаю, позволит ли тебе твой отец жениться на бесприданнице. Ты же должен знать, что Сюзанна вторая дочь и не может наследовать Тевилиан.

— Кто это?! — растерялся юноша, глядя на голую рыжую девочку, появившуюся из густых зарослей. Сюзанна тоже сначала растерялась, но узнав Листика, спросила:

— Лисанна! Как ты сюда попала? И почему в таком виде? Где твоё платье?

— От речки шла, я там купалась. Не купаться же мне в платье, вот я его и сняла, — ответила Листик, пожимая плечами. Уже пришедшая в себя Сюзанна снова растерялась, но это не помешало ей засыпать девочку вопросами:

— Как купалась?! Ночью купалась?! Почему ночью? А платье? Где ты его сняла? Почему у речки?

— Отвечаю по порядку, — и Листик начала подробно пояснять. При этом девочка совсем не смущалась ни своего вида, ни того, что некоторые пояснения противоречили одно другому: — Как купалась? Там, где обычно купаются — в воде, плавают и плескаются, для этого на речку ходила. Во дворе замка, сама понимаешь, купаться совершенно негде. А почему ночью? А чтоб не подглядывали, а то, знаешь ли, есть много любителей поглядеть на купающуюся девочку — смотрят, смущают. Платье оставила в замке, потому что могут утащить, такие любители тоже есть — утащат платье, а потом хихикают, глядя, как раздетая девочка смущается, плачет и платье ищет! Вот!

— Но ты же и так раздета! Если кто увидит... — начала Сюзанна, Листик не дала ей договорить, продолжив пространно объяснять:

— Так и я о том же — нет платья и утащить нечего. А если не утащили, то его и искать не надо, а значит не только искать, но и плакать, что платье пропало. Вот потому-то я его в замке сняла и пошла купаться, ну, если кто и будет подглядывать, то как я раздеваюсь не увидит, понятно?

Сюзанна помотала головой, видно, совершенно не понимала таких простых вещей, поэтому стала уточнять:

— А как же ты голой шла по замку, а потом как вышла за ограду? Тебя же могли увидеть, а твой вид!..

— А что мой вид? — поинтересовалась Листик, снова не дав Сюзане договорить. Пожав плечами, девочка, изобразив удивление, крутанулась на месте, словно была перед зеркалом и хотела себя получше разглядеть. Оставшись довольна осмотром, Листик продолжила: — Такой вид совершенно не препятствует выходу за стены замка. Да и нормальный у меня вид, я бы сказала — очень симпатичный вид, мне нравится! К тому же я не спрашиваю — как вы вышли за стены замка, как и зачем это сделали. Хотя могла бы, начала задавать бы разные вопросы: зачем вы из замка вышли и что кушали на ужин. Кстати, Сюзи, Мари, ваши защитные амулеты не только защитные, но и позволяют определять — где вы находитесь и даже наблюдать за вами.

— Ли, откуда ты это знаешь? — спросила Марианна, подошедшая со своим кавалером, она услышала голоса сестёр и поспешила узнать — что происходит. Листик, указав на красивые кулоны, висящие у девушек на шее, пояснила:

— Откуда я знаю? У меня точно такой же, его мне, как и вам, дал Марвтус, но я его на шею не повесила сразу, а устроила несколько проверок, каких? Ну, это вам не интересно, поверьте мне на слово, кстати, сюда уже бегут дружинники, вон...

Листик не договорила, раздался треск ломаемых кустов, и на полянку вывалились дружинники во главе с лейтенантом Мервиком, который, размахивая мечом, закричал:

— Ваши милости, отойдите от нежити! Она опасна и...

— Сам ты нежить, Мервик! — обиделась Листик и показала лейтенанту и дружинникам язык. После чего пригрозила: — А будешь своим мечом размахивать — отберу, ты знаешь — я это умею!

Услышав эти слова, лейтенант немного растерялся — его амулет, настроенный на защитные амулеты баронских дочерей, показал, что к Сюзанне и Марианне подошёл неизвестно кто. Сразу увидев этого неизвестного, Мервик решил, что перед ним какой-нибудь лесной житель или даже нежить, ведь голыми, да ещё ночью, гуляют только они, но этот непонятно кто знал его имя, да ещё и дразнился! К тому же лицо и голос были Листика, но он же парень, а перед лейтенантом стояла девочка! В растерянности замерли и дружинники, первым опомнился Мервик, из чехла на поясе он выхватил предмет похожий на жезл и направил девочку, нажав на какой-то выступ, ту окутало голубое сияние. Нежить или другой лесной житель под воздействием парализующего воздействия должны были бы замереть, а девочка захихикала и потребовала:

— Мервик, убери нейтрализатор, щекотно!

Кусты снова затрещали, и появился ещё один десяток дружинников, на этот раз его возглавлял сам капитан баронской дружины, он сориентировался быстрее своего подчинённого (тем более он знал, что Листик — девочка), увидев, что баронским дочкам ничего не угрожает, он спросил у самой младшей:

— Листик, что вы здесь делаете? Почему в таком виде и где ваш защитный амулет? Магистр Марвтус наказывал — не снимать его!

— Амулет остался в комнате, я его не успела надеть, одежда там же, тоже надеть не успела. Потому что очень спешила! Вот!

— Куда спешила? — растерялся Седрик, Листик пояснила:

— Надо было спасать честь сестёр! Срочно спасать!

Говоря это, Листик делала страшные глаза и надувала щёки. Капитан, проворчав, что хотя сейчас уже середина весны, но по ночам ещё холодно, подошёл к девочке и закутал её в свой плащ, на что она, шмыгнув носом, заявила что ей не холодно, но при этом ещё и чихнула. Седрик вздохнул и поинтересовался:

— Ну как — удалось спасти честь сестёр? Листик, и как вы это сделали?

Девочка, снова шмыгнув носом, посмотрела на покрасневших парней и ответила капитану баронской дружины:

— А как же! Это вы за ними уже который месяц наблюдаете и ничего не делаете, а я пришла — и раз!.. Апчхи! И всё решила!

— Что же вы решили? — улыбнулся Седрик. Мервик и остальные воины сначала с недоверием наблюдали за девочкой, так похожей на Листика, потом успокоились — если их командир её знает, а по их разговору видно, что не просто знает — хорошо знает, значит всё в порядке. Одно удивляло — почему их капитан называет девочку Листик и обращается на "вы". Тому Листику, что показывал им различные приёмы фехтования и рукопашного боя, он говорил "ты". Девочка, ещё раз чихнув, повернулась к парочкам, вернее, переминавшимся с ноги на ногу парням, показала на них рукой и сказала:

— Вот Эрик предложил руку и сердце Сюзане, а Эрст то же самое предложил, Марианне предложил. Предложил, предложил! Или это не правда?

— А что то же самое? Ту же руку и сердце, что и господин Эрик? — не смог сдержать удивления Мервик.

— Ага, руку, ногу, сердце, почки и печень! — Листик не смогла удержаться, чтоб не захихикать. Седрик понял, что имела в виду девочка, говоря о руке и сердце, внимательно посмотрев на парней и девушек, спросил:

— А как на это посмотрят ваши отцы, бароны ле Тевилиан и ле Жевилан?

— Вообще-то... — попытался что-то сказать Эрст, Листик удивлённо подняла бровь:

— Как? Ты не успел предложить Марианне руку и сердце? В смысле, сделать это как полагается? Так быстрее это делай, мы ждём! Нет, не так, встань на одно колено, а теперь говори!

Старший сын барона ле Жевилана последовал совету (или приказу) рыжей девочки, та, выслушав, потёрла руки и удовлетворённо произнесла:

— Ну вот, осталось только назначить день свадьбы. Думаю, баронам ле Тевилиану и ле Жевилану, пока не определимся с этим, ничего сообщать не будем, ну, чтоб не расстраивать заранее, всё-таки такое событие! Такие расходы! Поэтому обе свадьбы назначим на один день, чтоб сэкономить на торжествах, это как-то утешит безутешных отцов! Можно сказать — порадует. Несказанно порадует!

— Лисанна, ты это серьёзно? — задала вопрос пришедшая в себя Марианна, она, как и остальные, была слегка ошарашена напором рыжей девочки. Эрст, как более старший и рассудительный, поинтересовался:

— Лисанна, как вы думаете уговорить наших отцов, вы же знаете — они не то что против этого брака, но...

— Ага, они будут не просто против, а очень против, потому я и предлагаю им пока ничего не говорить, пока я не решу, когда устраивать свадьбы. Не волнуйтесь, я тянуть не стану, — заявила Листик. Она ещё не знала, как это всё устроить, но решила это сделать в ближайшее время, как говорил один её знакомый — главное ввязаться в драку, а там разберёмся!

Листик сидела на крыше у окна своей комнаты, хотя было ещё утро, но уже поднявшееся над горизонтом солнце ощутимо припекало. Сегодня девочка не пошла на тренировки, как-то не хотелось, тем более что её инкогнито уже было раскрыто, а это значит, что различных вопросов не избежать. Пусть они и будут заданы в вежливой форме (не своему товарищу, а дочери барона), но что-то ответить придётся. Вот поэтому Листик и осталась у себя в комнате, здесь её никто не потревожит, а что ответить — пусть придумывает Седрик. Листик зевнула, пригревающий Сол действовал расслабляющее, даже вздремнуть захотелось, а Листик собиралась подумать о том, как выполнить обещание данное Сюзанне и Марианне. О нём Листик не жалела, ей было жалко девушек и их кавалеров, тем более что девочка видела — они действительно любили друг друга. Вот Листик и решила им помочь, а как это сделать? Тут надо подумать, хорошо подумать. А то, что решение будет найдено, сомнений не было, вот поэтому Листик, прикрыв глаза, размышляла — с какой стороны подойти к этому вопросу. Девочку отвлёк зов одной из её лесных подруг, понять, о чём кричала дриада, никто из обитателей замка не мог, потому что человеческое ухо воспринимало такие крики как шум листвы или громкий скрип ветвей. Листик посмотрела — нет ли кого поблизости и привычно прыгнула. Оказавшись за оградой замка, Листик помчалась вглубь леса, не заботясь о том — следует ли за ней дриада, что её звала. У дриад был свой способ быстрого перемещения: войдя в одно дерево, они выходили из другого в нужном месте, Листик так не могла, но она могла ходить лесными тропами как необычный народ, а могла очень быстро бегать по деревьям, перепрыгивая с ветки на ветку. Сейчас Листик выбрала именно этот способ передвижения, прибежав на указанное место в лесной чаще, девочка увидела дриаду, которая её звала. Кроме этой дриады были другие и больше десятка русалок, знакомых и незнакомых. Они сидели на ветвях деревьев, нависающих над рекой, которая в отличие от Песчанки начиналась в горах и текла через весь лес. Это была большая река, в отличие от множества более мелких, она не превращалась в болото. Именно в ней по ночам купалась Листик, забираясь далеко в лес. Селяне дальше опушки заходить боялись, а лесные жители (русалки, дриады, мавки) в свою очередь старались не устраивать на опушке свои забавы, разве что лешаки людей пугали, но на то они и лешаки, существа злобные и вредные. Да ещё водяники заплывали почти к самым людским поселениям и топили зазевавшихся селян.

Все русалки, знакомые и незнакомые, с надеждой смотрели на рыжую девочку. Та вопросительно подняла бровь, ожидая, что те объяснят — зачем так срочно позвали. Сказала дриада, ничего не пояснив:

— Ухутырь говорит, что только ты можешь помочь.

— И как я могу помочь и чем? — поинтересовалась девочка, русалки тут же загомонили, перебивая, друг дружку:

— Там, чудище, змей, с гор спустился... сюда плывёт! Уже двоих наших съел! Даже трёх водяников... Те решили, что их зверь трогать не будет, а когда тот ближе подплыл, то ничего уже не смогли сделать, он раз... и нет! Даже не жевал! Так страшно! Такой ужас! Совсем не жевал!

— Гм, такой ужас, потому что страшно не жевал? А если бы жевал, да ещё и страшно это делал, а не сразу проглотил, то ужаса не было бы? — удивилась и предположила Листик. Посмотрев на перепуганных русалок, попросила рассказать поподробнее: как выглядит этот ужас. Но поскольку толкового объяснения от перепуганных русалок добиться не удалось, Листик отвернулась от берега и, ткнув пальцем в кого-то сидящего в густой чаще, скомандовала:

— Вылезай, давай!

Потом точно так же кому-то приказала выбираться из реки, пригрозив, что если не послушается, то силой вытащит. Из леса, громко поскрипывая, вышла огромная коряга, а из реки на берег выбралось существо, даже отдалено не напоминающее русалку. Русалка — это красивая девушка, только с хвостом, совсем не напоминавшим рыбий, а длинным и гибким с мелкими чешуйкам, существо же, выбравшееся на берег, напоминало жабу. Огромную жабу, с шипастым хвостом и широким ртом с громадными зубами! Увидев это существо, русалки, жалобно попискивая, постарались повыше забраться на деревья. Лешак остановился, не дойдя до Листика пять шагов, а вот водяник, щёлкая зубами и бормоча: — "Мясо, свежее мясо", двинулся на девочку, которая была меньше его раз в пять. Листик спокойно стояла, а вот русалки завизжали от ужаса, дриада, которая привела девочку, вместе с подругами спрятавшаяся в дерево, высунулась и закричала:

— Листик, беги! Он тебя съест!

Водяник зарычал и подготовился к прыжку, его раскрытая пасть была в метре от спокойно стоявшей девочки. Но прыгнуть у водяника не получилось, он исчез в огненной вспышке, судя по ошмёткам его тела, разлетающимся в стороны, его разорвало. Но куски водяника далеко не улетели, они просто сгорели. Девочка, которую это взрыв должен был отбросить в сторону или хотя бы зацепить, стояла невредимая. В тишине, наступившей после громкого хлопка, раздался спокойный голос:

— Мерзость, не люблю. Сюда он тоже приплыл, испугавшись того ужаса, а потом затаился, надеясь кем-нибудь зазевавшимся поживиться. Услышав приказ, из речки выбрался, но увидев, как он подумал, слабого человека, обо всём забыл и напал, гадкая мерзость, одним словом!

— Мы не виноваты, мы его не видели! Он сам приплыл! — заголосили русалки. Если сразу они не поняли, почему лешак решил обратиться за помощью к этой рыжей девочке, по всем признакам человечке, пусть и обладающей некоторыми свойствами русалки, то теперь, после увиденного, очень испугались и — насколько позволяла их чешуя — побледнели. А вдруг эта девочка на них рассердится и поступит так же, как с водяником, решив, что это они её заманили сюда. Лица, высунувшихся из деревьев дриад (и не пытавшихся скрыться обратно), тоже были очень бледными — они понимали, что от такого сильного огненного мага в дереве трудно спрятаться. До этого они считали Листика необычным человеком, имеющим способности русалки и умеющим ходить лесными тропами, как любой из необычного народа, а оказалось... рыжая девочка ещё и огненный маг, невиданной силы! Сжечь водяника невозможно, как невозможно сжечь воду, разве что — испарить, сильно нагрев, а тут... водяник был сожжён! Испугался даже лешак, он уже видел, на что способна эта рыжая девочка, казавшаяся такой слабой, знал, что она не просто человек, но такого он не ожидал! Заскрипев всем своим деревянным телом, лешак согнулся в поклоне. Листик покачала головой и, раздеваясь, предложила русалкам:

— Ведите, посмотрим на ваш ужас.

Когда девочка и русалки скрылись под водой (там тоже есть свои тропы, позволяющие быстро перемещаться на большие расстояния), лешак двинулся вслед ними, но уже своей тропой. Дриады тоже пошли туда, хоть там и есть что-то наводящее ужас, но любопытство сильнее!

Лешак вышел к дереву, на ветке которого уже сидела рыжая девочка. Дерево стояло на пригорке у излучины реки, понятно, что русалок поблизости не было, их вообще нигде не было видно. Девочка, не поворачивая головы, сказала лешаку:

— Они остались намного ниже, правильно сделали, подплыви они ближе, водрув почуял бы русалок, несмотря на то что течение в их сторону, чуткий зараза!

— Водрув? Это кто? — удивился Лешак, любопытные дриады тут же высунули головы из деревьев.

— Водрув, житель мира Кувана, в отличие от гурувов, те тоже мерзкие твари, живёт в воде. Вон смотри! — Листик указала рукой на водяной бугор, медленно двигающийся вниз по реке, двигающийся гораздо медленнее течения.

— Водяной дракон, — присмотревшись, уверенно произнёс лешак. А потом с удивлением и даже с испугом добавил: — Но какой огромный! Раньше о таких и слыхать не было, а уж увидеть...

— Водрувы и гурувы — не драконы, этот полуразумные драконоподобные существа, их родной мир — Кувана, между мирами эти чудища путешествовать не могут, а это значит — его сюда кто-то притащил. Знать бы кто, с какой целью и зачем его тут выпустил? На нём нет магического поводка, да, да, магического, обычными путами этого зверя удержать нельзя, уж очень силён.

— Эта Кувана их родной мир? — удивился лешак, выслушав Листика. А потом, с недоумением спросил: — Как такое может быть? Разве может ещё быть ещё какой-то мир, кроме нашего?

— Может, может, ещё как может, — сказала Листик, наблюдая за водяным бугром. Тот, поравнявшись с участком берега, где паслись олени, лопнул, и на его месте оказалось длинное гибкое тело, похожее на змеиное. Только у этой змеи была огромная пасть и передние лапы, может, были и задние, но та часть тела, где они должны были быть, осталась в воде. Сделав стремительный бросок, эта змея ухватила одного оленя пастью и ещё двух лапами и так же стремительно скрылась в воде. Но чёрное чудище под воду ушло не совсем, видно, для того чтоб съесть свою добычу, ему нужно было место, а речка была не такая уж и глубокая. Лешак, глядя на чешуйчатую спину, сделал предположение, что броня у этой змеи крепкая. Листик это подтвердила, сообщив, что в этом мире (чем снова вызвала удивление лешака) вряд ли найдётся что-то, что пробьёт чешую водрува или гурува. Но если водрув весьма опасен, но живёт в воде, то гурув — летает, а это делает его намного опаснее. Дриады заохали, лешак растерянно (Листик хихикнула, так как это довольно забавное зрелище — растерянная коряга) спросил:

— Если это чудище такое неуязвимое и прожорливое, то как же его остановить? Ведь оно всё съест в реке и на её берегах. То, что оно съело зазевавшихся русалок — понятно, русалку и водяник при случае может съесть, то сожрать такую гадость как водяник!.. Проглотило и не побрезговало! Эта хищная речная нежить не убегала, потому что знала, что её никто не будет есть, убить могут, но употребить в пищу...

— Вот за это и были наказаны, водрувы, как и гурувы, едят всё, не просто едят, а получают удовольствие от ужаса съедаемого разумного, ну, или там — полуразумного существа. А нежить тоже что-то испытывает, когда её едят, и это вряд ли удовольствие. Нельзя допустить, чтоб водрув дальше плыл! Он хоть и неуязвимый, но уязвить его можно, это я сейчас и попробую сделать, в воде это сделать не получится, попробую на ближайшем перекате.

Листик спрыгнула с дерева, но земли её ножки не коснулись, под деревом стояла уже не девочка, а красивый изумрудно-золотистый дракон! Дракон в три человеческих роста. Превращение рыжей девочки в дракона не удивило только лешака — он никак не отреагировал на произошедшее, остальные же с ужасом смотрели на то, во что превратилась улыбчивая девочка. Дракон подмигнул и ушёл в небо, густые ветки дерева ему не помешали это сделать. Если лешак никак не отреагировал на это превращение, то дриады дружно повизжав, прятаться не стали (а чего прятаться-то? — дракон-то улетел), с восхищением наблюдали за полётом дракона.

Листик почти зависла над медленно двигающимся, хорошо видным с высоты длинным чёрным телом, здесь вода речки, берущей начало в горах, была настолько чистой, что видно было дно. Листик понимала, что достать водрува в воде будет очень трудно, можно, конечно, вскипятить воду в реке, но это водяному дракону сильно не навредит, а вот речная живность, в том числе и русалки, погибнет! Почти не шевеля крыльями, изумрудно-золотистый дракончик летел над чёрным драконом, превосходящим его в размерах раз в десять. Услышав шум речного переката, Листик устремилась вперёд и зависла в воздухе за пенистыми бурунами. Как маленький дракончик и ожидал, водрув, чтоб преодолеть перекат, поднялся над скальной грядой, почти наполовину высунувшись из воды. Листик ударила огнём, бушующее жаркое пламя вреда огромному водяному дракону не причинило, но было тому неприятно. Водрув одним движением перемахнул через порог, надеясь скрыться под водой по другую сторону переката, но это ему не удалось — длинное чёрное тело упало на лёд. Чёрный дракон бешено извивался и скрёб когтями по льду, несколько раз приподнявшись на хвосте, с силой падал вниз, надеясь пробить неизвестно как появившуюся преграду, не позволяющую ему уйти под воду. Во время таких подскоков водрува Листик била его то огнём, то ледяными стрелами, эти удары вреда чёрному дракону не причиняли, но изрядно злили.

Место драки (или битвы) маленького изумрудно-золотистого и большого чёрного драконов было далеко от того дерева, где раньше сидела Листик, наблюдая за водрувом, но все, кто там был, переместились поближе и теперь наблюдали за боем, и не только они. Конечно, чёрный дракон был страшен и ужасен, но любопытство — сильнее страха, вот и собрались у речного переката почти все лесные жители (необычный народ) волуносского леса. Лешаки степенно (старались степенно, на самом деле — очень озабоченно) скрипели, дриады забрались повыше и теперь выглядывали из стволов деревьев почти у самой верхушки (совершенно непонятно — как они там помещались), мавки прятались за спины лешаков. Самое неудобное место для наблюдения было у русалок — они сидели в реке, ниже по течению, и готовы были в любой момент дать дёру, тем более что чёрный дракон всё же теснил изумрудно-золотого, хоть тот и постоянно бил не только огнём, но и ледяными стрелами. Так драться обычные драконы так не могут. Они и огонь-то выдыхают не больше чем на десяток метров (самые большие и сильные) и недолго. А у этого маленького дракончика факел выдоха был намного больше и сильнее, чем у самого могучего дракона, и он этот огонь не выдыхал, пламя словно ниоткуда возникало перед ним и ревущим потоком устремлялось вперёд. Как ни странно, лёд от огня дракончика не таял, даже становился крепче. Если бы не продвижение водяного дракона, то можно было бы говорить о ничьей в этой драке, но чем дальше продолжался этот бой, если это можно так назвать, тем это продвижение было быстрее. Хотя огромный чёрный дракон не мог нырнуть, так как ему мешал лёд, но это ему совершенно не мешало двигаться. А вот маленький золотисто-изумрудный дракончик не только устал, но выдохся, огненные удары становились всё слабее и реже, а его движения стали какими-то вялыми. Когда расстояние между драконами уменьшилось до десятка метров, чёрный дракон прыгнул вперёд, широко разинув пасть, намереваясь, если не проглотить изумрудно-золотистого малыша, то перекусить его пополам. У всех, кто это видел, вырвался крик ужаса — казалось, что гибель маленького дракончика неизбежна!

Листик била водрува огнём, хотя и знала, что у этого обитателя различных водоёмов мира Кувана очень хорошая защита от огня, огонь шкуру этого чудовища не берёт, пасть защищена не хуже шкуры. Ледяные стрелы тоже не могли пробить защиту чёрного чудовища, они вязли в ней, не доставая шкуры. Словно это подтверждая, водрув широко раскрывал свою пасть, полностью игнорируя огненные удары и сыплющиеся на него ледяные стрелы. Для любого другого зверя, хотя бы один из таких ударов был бы смертелен, а это чудище, словно насмехаясь над потугами маленького дракончика, ещё и перекусило несколько ледяных стрел. Листик, увидев, что её противник увеличил скорость движения, явно пытаясь до неё добраться, сделала вид, что выдохлась. Она стала ждать броска водрува, тот не разочаровал девочку (вернее, дракончика) и атаковал. Бросок водрува, несмотря на его массу и габариты, был стремителен, и чудовище из мира Кувана, уже почти схватило маленького дракончика своей пастью, как в этот момент Листик ударила. Используя опыт схватки с гигантским магическим коструктом, созданным в древности магами империи Эпир и так же неуязвимым для атаки огнём, Листик запустила в эту пасть ледяную стрелу. Эта ледяная стрела представляла собой гигантскую сосульку, начиненную огнём. Шкуру водрува нельзя было ничем пробить, пасть и глотка водрува тоже были неуязвима для ударов огнём и ледяными стрелами, которыми до этого била Листик, но сейчас она бросила огромную ледяную сосульку. Это был не удар, сосулька двигалась медленно (относительно) и была не такая холодная, как раньше. Это было похоже не на атаку, а на пойманную добычу, тем более что именно это и ожидалось. Защита или что-то другое, что оберегало водрува от подобных нападений, как добычу сосульку и восприняло, а та, не встречая сопротивления, проскользнула в незащищённый от огня желудок чудовища и там взорвалась. Водрув замер, захлопнул пасть и начал бешено изгибаться, этот огненный удар Листика, вроде не причинивший чудищу никакого вреда (внешних признаков этого не было) выжег водрува изнутри.

Для невольных зрителей (хотя почему невольных? Сбежались посмотреть почти все представители необычного народа волуносского леса) маленький изумрудно-золотистый и огромный чёрный драконы казались равными по силе. Маленький активно бил огнём и ледяными стрелами, но отступал, большой, не предпринимая никаких активных действий, наступал. Казалось, что атаки маленького дракона вот-вот увенчаются успехом, но этого не происходило — чёрная громада продолжала надвигаться на изумрудно-золотистого малыша. Потом появились признаки усталости у маленького дракончика, а огромный — усилил натиск. Скрип лешаков стал громче, а дриады начали всхлипывать — им было жалко Листика, уже было видно, что убежать ей чёрное чудище не даст и девочку-дракончика ждала неминуемая гибель! Так оно и случилось, огромный зверь прыгнул и изумрудно-золотистое тело почти скрылось в его пасти! Гибель маленького дракончика вызвала у дриад, и не только у них, громкий стон-всхлип. Этот стон сменился радостным криком — дракончик появился в стороне от извивающегося длинного чёрного тела и, похоже, был невредим! Мало того, силы к нему вернулись! Лёд, который был делом лапок (или чего-то другого) изумрудно-золотистого дракончика, приподнялся, и безжизненное чёрное тело свалилось на берег, после чего лёд исчез!

Изумрудно-золотистый дракончик завис над змеиным телом поверженного чёрного гиганта и, немного покрасовавшись, устремился к зрителям. Дриады спрятались в ветки дерева (совершенно непонятно — как им это удалось, ветки были довольно тонкими), мавки скрылись в траве, а русалки и так сидели в реке, они только нырнули поглубже. Только лешаки не спрятались, да и как бы они это сделали? Они могли бы притвориться корягами, но такое количество коряг, собранных в одном месте, было бы более чем подозрительно, лешаки перестали скрипеть и застыли, непонятно чего ожидая от дракончика победителя. А он, стремительно взмыв ввысь, спланировал прямо на них, словно собираясь разобраться и с ними (перепуганные лесные жители так и решили и в испуге закрыли глаза, или что там у них вместо них).

— Ухутырь, ты меня упрекал в том, что я лесных зверюшек обижаю, кушать им не даю. Давай зови, всех зови, пусть едят, если не противно. Не знаю как остальные, а фухры точно не откажутся, — перед перепуганными лешаками стояла рыжая девочка, а не дракон. Обычная человеческая девочка, глядя на неё нельзя было и подумать, что она только что была драконом! Лешак, к которому обратилась девочка, произнеся только одно слово — "Повелительница", со скрипом стал ниже, похоже, он опустился на колени, или сделала что-то этому соответствующее. Вслед за ним с теми же звуковыми эффектами это проделали остальные лешаки. Это послужило сигналом — и перед Листиком (вернее, вокруг неё) встали на колени дриады, мавки и русалки (они для этого выбрались на берег). Листик вздохнула и, шагнув к одной из стоящих на коленях русалок, обняла её (для этого девочке пришлось опуститься на корточки) и укоризненно произнесла, обращаясь не только к ней, но и к той дриаде, что передала просьбу Ухутыря:

— Вилья, ну чего это ты! А ты, Ласа?

— Та вы же... — начала дриада, но недоговорила, закончил лешак, проскрипев:

— Повелительница!

— Ага, будете так меня обзывать, обижусь! — Листик сделала вид, что надулась и, обращаясь к русалкам, дриадам и мавкам, сказала: — Для вас я — Листик, ваша подруга, и никак не иначе! Понятно? И перестаньте мне выкать!

— Но как же так? Вы ведь повелительница, крылатый властитель! Мы не смеем по-другому... — начал Ухутырь.

— Ладно, вы можете меня называть — хозяйкой леса. Если уж так хотите меня как-то величать, мне так привычнее, и этого вполне достаточно, — ответила Листик. Обращаясь к девушкам необычного народа, повторила: — А для вас я — ваша подруга! Я — Листик! По-другому не надо!

— Листик, великая благодетельница, — глухо прорычал один из фухров, их на дармовое угощение сбежалось несколько сотен, теперь они азартно чавкали. Им как-то удалось прогрызть толстую шкуру водрува. Это очень удивило Листика, и она поинтересовалась — как фухры это сделали. Самый крупный, тот, который назвал девочку великой благодетельницей (а сейчас это была девочка, выглядевшая маленькой и слабой по сравнению с могучим падальщиком), прорычал:

— А мы не снаружи, изнутри. Через пасть забрались и оттуда грызли.

Листик присмотрелась: большие чешуйки, составлявшие несокрушимую броню водрува, не были повреждены, хотя и валялись на земле, их отгрызли (вернее, сгрызли то, что их крепило к телу водяного чудовища) изнутри! Листик только покачала головой — эти падальщики, чтоб добраться до добычи, были способны на очень многое! Поцеловав смутившихся Вилью и Ласу и сказав: — "Не скучайте тут без меня, сестрички", девочка прыгнула вверх, и в небо стремительно ушел изумрудно-золотистый дракон!

— Листик! — восторженно произнесли дриада и русалка, Ухутырь проскрипел:

— Повелительница!

— Хозяйка леса! — поправила Ласа и строго добавила (вообще-то дриады подчиняются лешакам и не решаются им перечить, но тут уже другой случай): — Только так! А то Листик обидится и больше не придёт с нами танцевать!

Лешак насупил брови-ветки, но промолчал, а что тут можно сказать, повелительница ясно показала, как она относится к этим, враз обнаглевшим, девчонкам!

Глава третья. Необычные гномы и чёрный дракон.

Изумрудно-золотистый дракончик, уйдя в небо, превратился в точку для тех, кто смотрел на него с поляны у реки, но сама Листик прекрасно видела оставшихся внизу. Судя по довольному виду всех дриад и решительному одной из них, лешакам был дан отпор, действенный отпор. Листик улыбнулась — раньше лешакам в лесу никто перечить не мог (разве что водяники, но этой речной нежити никто не указ). А теперь дриады, да и русалки с мавками, получив подтверждение расположения дракона, начали проявлять самостоятельность и, как всегда, это вылилось в показушное неповиновение тем, кого они раньше слушались беспрекословно. Решив с этим разобраться позже, всё-таки лешаки хоть какой-то порядок в лесу поддерживали, Листик "прыгнула". Вообще-то она предпочла бы лететь, наслаждаясь самим полётом, но солнце уже было почти в зените, бой с водрувом хоть и был довольно быстротечным, но какое-то время отнял, вот поэтому Листик и решила "прыгнуть". Вышла она из подпространства не там, где хотела, а немного в стороне. Листик досадливо поморщилась — всё-таки "прыжки" у неё ещё плохо получаются — вроде знает куда, но вот промахнулась! Долину, где на неё напали вампиры, Листик нашла быстро и высоко над ней зависла, рассматривая — что там происходит. А там шла обычная жизнь — кто-то выпасал коз, кто-то вёз дрова (какие-то длинные брёвна) из рощи, расположенной там, где долина упиралась в горы, кто-то набирал воду из речки. Небольшая, но довольно полноводная речка, судя по всему, брала начало не только где-то в горах, но и собирала воду из родников в долине. Эта довольно большая зелёная долина протянулась от гор почти до самого леса. Речка, бегущая через эту живописную долину, не сразу уходила в лес, она делала изгиб и бежала вдоль скал, к которым вплотную подступало густое зелёное море зарослей, затем впадала в более полноводную реку, именно по той большой реке и двигался водрув. Листик поднялась выше и увидела: большая река начиналась в ущелье, в которое спускалось несколько ледников (в том месте горы были выше и выглядели совсем неприступными). Ущелье было длинным, узким и каким-то хмурым, совсем не похожим на зелёную долину, расположенную рядом. Ущелье Листику не понравилось, в нём было что-то неприятное, но при этом знакомое, решив выяснить позже, что в этом ущелье ей так не нравится, дракончик повернул обратно к долине. Хоть ущелье Листику не понравилось, но это не помешало ей цапнуть со скалы зазевавшегося козла.

В приглянувшейся дракончику долине к речке вышла группа женщин и ниже того места, где водоносы брали воду, устроила стирку. Эту группу, где были ещё и дети, сопровождало два десятка мужчин, судя по тому, как они были одеты и вооружены, воинов. Листик решила, что если долина населена людьми, то можно к кому-то напроситься в гости, тем более что она не с пустыми руками, вернее, лапами, но когда пойдёт в гости, то это будут уже руки. Если не в гости пойти, то можно заглянуть в корчму или трактир, если там человеческое поселение, пусть и пещерное, то подобное заведение обязательно должно быть! Как же можно обойтись без трактира или корчмы? Ведь это не только место, где кушают и что-то пьют, это своеобразный клуб, где можно узнать последние новости или просто пообщаться. В трактире не откажут пожарить мясо, а как плату за это можно отдать часть туши козла. Дракончик прервал свой стремительный полёт и снова завис в воздухе, его заинтересовала магическая преграда, перегораживающая малую речку, эта преграда была какая-то странная, мелкую нежить и некрупных зверей она не могла задержать, только что-то очень большое, но в лесу зверей и нежити таких размеров не было!

Но интерес к этой преграде отошёл на второй план, Листик увидела двух водяников и стремительно спикировала в малую речку. Водяники подкрадывались к не подозревающим об опасности женщинам и детям, похоже, эти речные чудища очень проголодались. Как помнила Листик, ночью в долине никого не было, если не считать вампиров (а на этих кровососов водяники не охотятся), но после ночного визита Листика и тех уже не было. То есть ночью в долине добычи для водяников совсем не было, а уйти вниз по речке в лес им что-то мешало, но не та странная магическая преграда. Листик хоть и наблюдала внимательно за действиями речной нежити, но непроизвольно отметила эту странность — преграда была поставлена у входа в долину, такую преграду мог сделать только очень сильный маг, но при этом она не защищала речку от нежити. Получается, что кто-то зачем-то сделал очень затратное магическое действие. Если это была только заготовка настоящей защиты, то речку надо бы начать чистить: нежить из реки выгнать или уничтожить. Но речку даже не начинали вычищать и не поставили ничего отпугивающего нежить и разных хищников. То есть вышла какая-то бессмыслица: водяная нежить могла свободно попасть в долину и выбраться из неё, зачем тогда нужны были все эти действия? Странным было и то, что произошло с этим двумя водяниками. Они были очень голодными, но при этом из долины не ушли! Хотя запросто могли это сделать. Водяники сидели в речке и уже были настолько проголодавшимися, что совсем не боялись такого количества людей, мало того, они собирались напасть днём! При ярком свете солнца! Обычно водяники на большие группы людей не нападают, хотя бывают исключения.

Листик, чуть выглянув из воды, сделала ладонями движение от себя (она уже была девочкой, а не драконом), и в сторону женщин на берегу пошла большая волна, заставив тех отшатнуться от речки. Волна людей на берегу не достала, она, едва достигнув берега, рассыпалась брызгами, а вот ложбина, возникшая сразу за этой волной, позволила увидеть водяников.

Женщины закричали и постарались отбежать от речки на безопасное расстояние, водяник любого в воде запросто схватит, да и на берегу тоже, если его жертва находится на расстоянии прыжка этой водяной нежити. По суше водяник ходить не любит (если его только силой не вытащить, что Листик проделала совсем недавно), уж очень медленно это у него получается, хотя... прыгает это большое существо как лягушка — довольно далеко. Вот поэтому женщины, увидев водяников, постарались отбежать от воды подальше. Но это удалось не всем, одна девочка упала и зацепила другую, женщина, бежавшая за детьми, остановилась и попыталась их поднять. Остальные женщины снова закричали — они увидели, как водяники поднимаются для прыжка. Мужчины начали стрелять в речных чудищ из луков и арбалетов, но это не остановило водяников — они одновременно прыгнули!

Гита поняла, что уйти от речного чудища она уже не успеет, женщина накрыла дочек своим телом, надеясь хоть как-то их защитить. Конечно, это слабая защита, можно сказать — никакая, но когти водяников сразу девочек не достанут, тело матери защитит детей от первого удара, а там... Гита надеялась, что водяников отгонят воины. Человеческое тело — слабая защита от длинных когтей, но всё-таки... Гита лежала, ожидая удара когтей, но вместо этого её спину обдало непонятно откуда взявшимся жаром! Жар пропал так же, как появился, хотя нет — не пропал, просто превратился в дуновение тёплого ветерка. Гита не поняла, что происходит, а наступившая тишина после истошных криков женщин и рёва водяников просто ударила по ушам! Гита насколько могла, повернулась и увидела горящих водяников! Такого просто не могло быть! Водяника не получится поджечь, как нельзя поджечь воду! Но чудища горели, и не просто горели, а ещё были подняты над водой на высоту в три роста взрослого мужчины! Водяников в воздухе удерживали две широкие пылающие ленты, которые держала в руках рыжая девочка, стоящая на камне, выступающем из воды. Рыжая улыбающаяся девочка, с большими зелёными глазами, слегка курносым носом и веснушками не только на лице, а и по всему телу. Обнажённая девочка стояла на камне, а на её перламутровой коже золотистого цвета блестели капельки воды, словно она только что выбралась из речки. Гита непроизвольно отметила, что огненные полосы, сжигающие водяников, девочка не держит в руках, они как бы продолжение её рук. Рыжая девочка сделала ладошками движение, как будто что-то сжала, и водяники, вспыхнув, исчезли, только серый пепел тихо посыпался в воду. Девочка, чуть наклонив голову, посмотрела на женщину, словно чего-то ожидала, опомнившаяся Гита поблагодарила:

— Спасибо! Ты спасла меня и моих детей! Если бы не ты, мы погибли бы! Я, Гита Фаральд, приглашаю тебя, будь моей гостьей!

Девочка заулыбалась, словно ожидала это приглашение, после чего загадочно ответила:

— Ага! Очень вовремя!

Листик ответила и хотела ещё что-то сказать, но замолчала, удивлённо рассматривая людей на берегу, они очень напоминали эльфов, белокожие и такого же изящного телосложения, сходство добавляли ещё и глаза большие, миндалевидные и чуть раскосые. Если это эльфы, то почему они живут в пещерах? Вообще-то есть эльфы, которые так живут, но они тёмные и выглядят совсем по-другому. Те же, кто находился на берегу, совсем не походили на тёмных эльфов! Да и рост у этих "эльфов" был гномий, они были ненамного выше Листика, а она среди людей считалась маленькой. Листик удивилась ещё потому, что благодарность и приглашение женщина произнесла на гномьем языке, на одном из его наречий. Удивление Листика было настолько большим, что она требовательно спросила, но уже не у женщины, а у одного их подошедших воинов:

— А вы, вообще, кто? Откуда?

Увидев, что этот воин растерялся, не зная, что ответить, всё-таки стоящая перед ним девочка только что показала, что она очень сильный маг, Листик уточнила:

— К какому народу вы принадлежите?

Голос у девочки был звонкий, но при этом чуть хрипловатый, слова она произносила правильно, но с каким-то певучим акцентом. Вместо воина ответила женщина:

— Мы из клана "Белых рудокопов", народа Саран Казад.

— Ага! — опять произнесла загадочное слово девочка. Что такое саран Листик не поняла, но казад — это самоназвание гномов, эльфы, какими бы они не были — светлыми, тёмными, никогда так себя называть не будут! Да и арбалетами эльфы не пользуются, хотя... эти странные гномы стреляли не только из арбалетов, но и из луков. Но внешне эти гномы были как эльфы, только маленького роста! Листик втянула носом запах готовившейся еды (в одной из пещер точно готовили что-то вкусное), представившись, поинтересовалась у женщины:

— Меня Листик зовут. Гита, а ты умеешь правильно мясо жарить? Так чтоб не подгорало?

— Умею, — улыбнулась женщина и грустно добавила: — Вот только мяса у меня нет, наверное, сейчас нет ни у кого, мы не можем далеко уходить от нашего селения. Вот даже для того чтоб набрать воды или постирать, приходится с охраной выходить.

— Ага, — снова непонятно выразилась девочка и укоризненно посмотрела на воина: — А водяников ваша охрана проспала, не туда смотрела. Стояли, задрав головы, наверное, ворон считали.

— Из реки никто раньше не нападал! А сверху... Вампиры могли и днём напасть, а уж ночью от них спастись было невозможно! — ответил обидевшийся воин. Листик покивала и, указав рукой на тёмные силуэты, чьих-то крылатых фигур чётко видимые на более светлых скалах, над открытыми сейчас входами в пещеры, спросила:

— Вот эти, что ли, вампиры?

Подошедшие женщины и воины обернулись и уставились на светлые силуэты на гладкой скальной, слегка закопченной, стене. Может на эти тени раньше не обратили внимания, потому что они были над входами в пещеры? Листик, пожав плечами, нырнула в речку и сразу же вынырнула, толкая перед собой тушу козла, вытащив её на берег, сказала Гите:

— Вот, мясо у меня есть, нам хватит, вот только готовить его... нет, я могу, но у меня плохо получается, часто подгорает.

Все с тем же удивлением, с которым рассматривали странные светлые тени на скале, смотрели на горного козла, надо сказать — немаленького такого козла, раз в восемь, а то и в десять больше рыжей девочки, которая вытащила его из речки. Воин, командир отряда охранников (судя по тому, что остальные молчали, а он говорил), растерянно спросил:

— Это кто? Козёл? Он что, в речке?..

— Ага, козёл. Но он не речной, горный. Вообще-то, козлы в реках не водятся, они по горам скачут, — улыбнулась Листик. Предвосхищая следующий вопрос, пояснила: — Это я его поймала. Он не ожидал совсем, что его схватить могут, непуганые они здесь, а я раз — и за шею его, а потом на дно положила, когда водяников увидела. Он мне мешал с ними разобраться, а теперь вот достала, он же не испортился от того, что в воде немного полежал, так? Пойдём его готовить! — Листик, нетерпеливо подскакивая, призывно махнула рукой. Девочка совсем не обращала внимания на то, что была совсем без одежды, похоже, её нагота смущала гномов, но не её. Гита предложила Листику надеть одно из выстиранных платьев, сокрушаясь при этом, что оно мокрое, так как высушить его не успела, ведь для этого требуется время, да и выгладить надо. Листик, вздохнув, взяла поданную ей одежду и быстро высушила горячим потоком воздуха, ещё и выгладив при этом. Потом предложила Гите и остальным женщинам высушить и их бельё, сказав, что сделает это быстро. Действительно, процесс сушки и глажки занял немного времени, ровно столько, сколько потребовалось нескольким воинам, чтоб срубить жерди для переноса козла. Командир воинов в подготовке транспортировки добычи рыжей девочки участия не принимал, он что-то объяснял вышедшему из пещеры мужчине, с золотой цепью на шее.

Поселение этих странных гномов можно было назвать городом (вернее — городком) вполне типичным для гномов — это была сложная система естественных пещер и рукотворных ходов. Пещеры служили площадями или залами для собраний, а от широких ходов-улиц отходили малые ходы-переулки, а уже тут находились входы в жилища. Фасады этих жилищ были очень похожи на фасады обычных домов, тут даже окна были! От обычных домов гномьи жилища отличались отсутствием дверей, вместо них висели циновки. Несмотря на наличие окон, эти гномьи жилища фактически были спальнями — одной или несколькими. Кухня и все остальные помещения, делающие жизнь комфортной, были общими для всего переулка, тут была система канализации и водоснабжения, отвода дыма от больших очагов для приготовления пищи и малых, находящихся в спальнях и служащих для обогрева. В дровах гномы не нуждались, так как использовали горючий камень (Листик вспомнила тех, кто тащил в пещеры длинные брёвна, которые она приняла за большие дрова, и решила обязательно поинтересоваться — зачем это было нужно?), а вот с водой было туго. Своего источника в пещерном городке не было, и воду приходилось носить из речки, заполняя специальные резервуары. Кроме жилой части в городке были загоны для скота — коз. Этих коз было мало, и они были какие-то тощие. Как объяснили Листику — пасти негде, далеко от пещер уходить опасно. На нижних ярусах находились мастерские, а ещё ниже шахты, именно это убедило Листика, что перед ней гномы, а не эльфы, живущие в пещерах (это да ещё и язык, на котором разговаривали жители этого пещерного поселения).

Надежда Листика, что в поселении обязательно должен быть трактир, — не оправдалась. Трактира или какого другого подобного ему заведения — не было, эти гномы хмельных напитков (в том числе и пива), в отличие от своих бородатых соплеменников, почти не употребляли, поэтому им не нужно было для этого специальное заведение. Местом, где делились новостями и обсуждали их, были большие общие кухни-столовые. В такой кухне, вернее, большом зале собралось всё население переулка, где было жилище семейства Фаральд (вообще-то, почти все живущие в этом переулке носили фамилию Фаральд), были гости и из других переулков. Неизвестно, хватило ли угощения всем, от козла-то ничего не осталось, если не считать шкуры, рогов и копыт. А то, как быстро угощение было уничтожено, явно говорило если не о голоде, то об ограниченности пищевых ресурсов. Узнав сколько гномов в этом селении и сопоставив с тем количеством коз, что видела, девочка поинтересовалась — как и чем питаются гномы? Оказалось, что козье молоко дают только маленьким детям, остальные едят грибы, выращиваемые в специальных пещерах. Девочку угостили блюдом из этих грибов, и ей эта еда не понравилась, она так и сказала, обращаясь к Нуте, дочери Гиты:

— Ты потому такая грустная, что приходится это кушать, да?

— Нет, Листик, мы к этой еде привыкли, — ответила Нута и рассказала о причине своей грусти: — Я завтра умру. Меня отдадут чёрному дракону. Каждый месяц отдают трёх девушек, что он с ними делает неизвестно, но о тех девушках никто больше не слышал. Наверное, съедает! Прошлый раз, когда дракон прилетал, он сказал, что теперь ему надо отдавать не трёх, а пять! А если мы не отдадим, то по речке приплывёт чудище и мы больше не сможем набирать воду, вообще к речке подойти не сможем! Девушки тянут жребий, и в этот раз выпало мне, дракон прилетит завтра и... — Нута не сдержалась и заплакала. Один из юношей вскочил, выхватил короткий меч и гневно произнёс:

— Нута! Я не допущу, чтоб тебя отдали дракону, я буду сражаться!

Листик скептически посмотрела на это оружие и попросила рассказать поподробнее. Из рассказа гномов стало известно, что клан "Белых рудокопов" переселился в эту долину недавно. Переселение было вызвано истощением рудных жил в горах, где обитал народ Саран Казад, не только рудных жил, оскудели пастбища, всё-таки в горах трудно держать коров.

— Коров? Коз я видела, а коров нет, — удивилась Листик и спросила: — А почему у вас их нет? Здесь же есть где их пасти.

Листику рассказывали долго, оказывается, у "Белых рудокопов" были коровы и другая живность, всё это было там, где гномы этого клана жили раньше, и жили они не в пещерах, а в обычных домах. При переселении с собой взяли всю живность, а это были не только козы и коровы, но и овцы, домашняя птица и много ещё чего. Почти все кланы народа Саран Казад живут за горами, в своей стране, там у каждого клана есть определённая территория: город, малые селения вокруг него, но главное — это шахты. Шахты — это основа жизни гномов, всё остальное вторично. У каждого клана есть основная рудная жила и несколько малых, когда они истощаются (вообще-то в стране гномов много рудных жил и они очень богатые, но бывает, что в результате многовековой разработки руду и другие полезные ископаемые выбирают полностью), весь клан уходит на поиски нового места, вот так гномы и расселяются. С кланом Саран Казад именно такое и случилось год назад, гномам пришлось искать новое место. Разведчики нашли эту долину и, перейдя горы, клан перебрался сюда. Но обустроиться как следует не успели, в результате нападения неизвестно откуда взявшихся вампиров погибло очень много гномов (почти половина), остальные ушли в пещеры, обнаруженные здесь. Большую часть живности пришлось бросить, так как забрать её не было никакой возможности — кроме вампиров появился огромный чёрный дракон! Такой, каких раньше не видели, этот дракон был огнедышащим! А ещё — от него ужасно пахло! Этот дракон громко ревел и убил всех коров, потом он сказал, чтоб ему отдавали каждый месяц трёх девушек, а вот недавно потребовал пятерых! Обратно гномы уйти не смогли — дорога в скалах, ведущая к перевалу, была завалена. Но гномы — изобретательный народ, и было решено уйти вниз по реке, построить плоты и уплыть из этой долины, ближе к горам растёт лес и там начали заготавливать брёвна для плотов. Но днём несколько раз налетал дракон, приходилось прятаться, поэтому работы велись медленно, ведь работать можно было только тогда, когда было яркое солнце, ночью ведь мешали вампиры. Да что там мешали — не давали что-либо делать, да и в те дни, когда пасмурно тоже. Вампирам свет не страшен, они боятся только яркого солнца. Листик внимательно слушала, особенно её заинтересовал огромный вонючий дракон, который сначала ужасно ревел, а потом внятно заговорил человеческим голосом. Листик попросила рассказать о том, как выглядел дракон подробнее. Особенно её интересовало — как говорил дракон, насколько его речь отличалась от того рёва, который он издавал сразу, как появился. Оказывается, дракон говорил не очень внятно, но обычным голосом, хотя при этом пасть не всегда открывал. Говорил он не на гномьем языке, а на всеобщем, что удивительно — говорил не открывая пасти. Но вот когда открывал пасть, то как бы глушил свой же голос рёвом. Для чего он это делал, гномы могли только догадываться, и это у них плохо получалось, вернее, совсем не получалось. Листик удивила гномов, сообщив, что знает, какой это дракон, но чтоб быть уверенной, правильна ли её догадка, ей надо на него посмотреть. Этим девочка вызвала слёзы Нуты и ещё одной девушки. Они плакали и причитали, что как раз завтра этот дракон прилетит и старейшины клана вынесут ему золото и драгоценные камни — месячную дань (при упоминании об этом Листик хмыкнула и покачала головой) и выведут девушек, приготовленных этому чудовищу! И оно их съест! Заплакала не только Нута, но и Гита, к которой присоединились ещё одна женщина (видно, мать девушки, которую тоже должны отдать дракону) и две младшие дочери Гиты, сёстры Нуты. Листик взяла Нуту за руку и сказала:

— Не плачь, дракон тебя не съест, он тебя вообще не тронет! Это я тебе обещаю! Дракону больше никого отдавать не будут!

— Эта рыжая девочка пообещала дочери Гиты, что ту не тронет дракон. Как она собирается спасти её, мне совершенно непонятно, хотя... судя по всему, эта рыжая очень сильный маг. Видели бы вы, как она расправилась с водяниками, а это были довольно крупные экземпляры с толстой шкурой, её не брали ни стрелы, ни арбалетные болты! — говорил командир воинов, охранявших женщин у реки (и не только их). Его слушали восемь гномов, выглядевших старше остальных, бород у них не было, а возраст выдавала седина, в остальном они мало чем не отличались от остальных мужчин клана "Белых рудокопов". Один из этих седовласых обратился к девятому гному, стоящему чуть в стороне:

— А ты, Гервик, что скажешь? Ты же присутствовал в пещере Фаральд, ты же мог хорошо рассмотреть эту девочку, как ты оценишь её способности?

— Я внимательно за ней наблюдал и могу сказать — у этой девочки нет магических способностей! Совсем нет! Её аура — это аура обычного человека! Она не могла сделать то, о чём нам рассказал Фатах, но она это сделала, и видели это многие. Я в растерянности, не знаю, что и подумать. Но даже если она очень сильный маг, умело скрывающий свою ауру, то вряд ли сможет справиться с чёрным чудовищем, шансов, что она сделает то, что не смогли все наши маги — нет! Да, я самый слабый маг нашого клана, потому и не участвовал в той битве, где погибли остальные, но я могу увидеть ауру и оценить магические способности её обладателя. Я хотел прямо спросить у этой девочки — не маг ли она, но она исчезла, как она это сделала, мне непонятно, может, Фатах знает?

Увидев, что стал центром внимания, командир воинов стал сумбурно оправдываться:

— Она сидела вместе со всеми, а потом куда-то исчезла. Выйти наружу она не могла, все входы уже были закрыты. Может, она пошла на нижние уровни? Но тогда непонятно — зачем она сняла платье? Уходя, она оставила то платье, что ей дала Гита, на том месте, где сидела. Как она его снимала и как ушла, никто не увидел! Пройти незамеченной на нижние уровни у неё не получится, ходы туда тоже закрывают на ночь, а у незакрытых стоит охрана. Я опросил воинов, они эту рыжую не видели, она к постам даже не подходила. Жилые уровни были тщательно проверены, но девочки не нашли! Как она ушла — непонятно, никто ничего не заметил, сидела со всеми, а потом раз — и нет её!

— Гервик, что ты об этом думаешь? — снова обратился к магу старейшина, тот развёл руками:

— Я не заметил никаких всплесков магической силы, поэтому ничего сказать не могу. Не исключено, что я что-то упустил, вы же знаете — мне многое недоступно. Но могу сказать — магический охранный контур запирающих селение камней не нарушен, с момента, как ходы были закрыты, никто не выходил и не заходил, да и как это можно было сделать? Камни можно сдвинуть только магически, руками это сделать невозможно даже десятку гномов, а уж слабой девочке....

— Не такая уж она и слабая, — хмуро произнёс Фатах, он отвечал за охрану поселения, и его напрягало, что кто-то смог пройти мимо стражи. Командир воинов так же хмуро продолжил: — Днём один из воинов наблюдал за речкой, так вот — он рассказал, что эта девочка появилась из-под воды сразу за чудовищами. Как это у неё получилось... я имею в виду — как ей удавалось так долго находиться в речке, совершенно непонятно! И ещё — я не знаю, кто притащил горного козла и спрятал в речке, но эта хрупкая девочка его оттуда достала без видимых усилий. Такую немаленькую тушу достала, её потом вшестером тащили!

— Она не русалка, — заговорил маг, увидев вопросительные взгляды к нему обращённые, — точно не русалка, в её ауре нет признаков этих существ. Вы же знаете, что полукровки могут долго находиться под водой, но их родство с русалками видно даже не магу, а тут... Маги такое могут, но только "водники", а вот "огневикам" спрятаться в речке не под силу. А эта девочка всё это, противоречащее общеизвестным канонам, с лёгкостью проделала! Пряталась под водой, а потом сожгла огнём водяников. Огнём — водяников! Это выше моего понимания! Она или очень могучий маг, но и в этом случае ей бы не удалось спрятать ауру, или же не человек, а что-то мне совершенно неизвестное. Она точно не гном, хотя хорошо говорит на нашем языке, сначала был лёгкий акцент, а потом он исчез, сейчас она говорит как любой из нас. Отсюда можно сделать вывод, что язык Саран Казад если не родной ей, то и не чужой!

— Это всё интересно, но скажите, мастер-маг, к какому выводу вы пришли? Если не вывод, то хотя бы догадки? — задал вопрос один из советников (а именно ими были седовласые гномы — старейшинами, членами совета клана). Маг пожевал губами, подняв брови и пожав плечами, ответил:

— Повторю — она не маг, чтоб быть магом такой силы, надо долго учиться, а это ещё ребёнок, по поведению ребёнок. Да, маг может выглядеть молодо, а женщины-маги всегда так выглядят, но не девочкой же двенадцати-четырнадцати лет! Даже для очень молодящейся женщины (имеющей возможность выглядеть так молодо, как она хочет) — это, согласитесь, перебор. Кто она, если не маг, я даже не могу представить! Но если бы мы смогли как-то... — Гервик замолчал, подбирая слова, чтоб лучше выразить свою мысль. Один из старейшин, пользуясь возникшей паузой, высказал своё мнение по этому поводу:

— Принимать в клан неизвестно кого, обладающего магическими возможностями, которые мы не можем оценить, крайне неосмотрительно, но!.. у нас нет другого выхода, как говорится — утопающий хватается за соломинку, не разбираясь — что это за соломинка, а мы в положении такого утопающего. Оставаясь здесь, клан вымрет! Дракон заберёт всех наших девушек, а потом и за женщин примется, а затем... Построить плоты, хотя мы и пытаемся это сделать, чтоб уйти из этой долины вниз по речке, мы не можем: днём наши приготовления может увидеть дракон, а ночью мешают вампиры. Правда, в последние ночи их не было, почему? Кто его знает, может, это хитрость такая — спрятаться на время? Но даже если мы построим плоты, то нам предстоит плыть по реке, идущей через лес, наполненный различными опасными сюрпризами. Из двух групп разведчиков, в которых было по десять гномов, вернулись только двое. Что они нам поведали, вы слышали. Поэтому без магической поддержки нам не выжить! Мастер Гервик не в состоянии её обеспечить, мастер, это вам не в укор сказано, — говорящий посмотрел на мага, тот согласно кивнул. Старейшина продолжил: — Судьба нам дарит второго мага (будем считать эту девочку магом) и мы должны воспользоваться этим подарком! Тем более что эта девочка нам не чужая, ведь она хорошо знает наш язык, так хорошо, как будто говорит на нём с детства, вернее, с младенчества (если предположить, что младенцы разговаривают, она ведь ещё ребёнок). К тому же... Фатах, ты говорил, что она пообещала Нуте, что её не отдадут дракону, так? И не только ей. Но как она сможет выполнить своё обещание? Каким бы она ни была сильным магом или кем там на самом деле, но с чёрным драконом ей не справиться, а он завтра прилетит. На этом, думаю, можно сыграть — девочка будет чувствовать себя виноватой, что не смогла сделать то, что обещала старшей дочери Фаральд. Ей будет стыдно, перед Гитой и её младшими дочками, вроде как они стали подругами этой рыжей, не так ли, Фатах?

— Да, мастер казначей, — подтвердил командир воинов, поклонившись седовласому гному. Тот удовлетворённо кивнул:

— Вот, мастер Фатах, займитесь этим, до утра ещё далеко, а через три часа после восхода солнца прилетит чёрный дракон, пусть эта девочка увидит, как он будет забирать девушек, предназначенных ему в жертву. Как он их схватит лапами, это, конечно, ужасное зрелище, но пусть рыжая увидит, что она не смогла выполнить своё обещание — защитить дочь Гиты Фаральд.

Листик шла по коридору, вырубленному в скале, она понимала, что через закрытые входы (или выходы) из селения гномов сейчас выйти не удастся, мешала магическая защита, поэтому она искала место, где скала была тоньше всего. Вообще-то Листик могла пройти эту защиту, но только её сломав, а этого делать не стоило. Платье, которое дала Гита, Листик оставила на своём месте за столом, где сидела вместе с Витой и Зитой, младшими дочками Гиты. Платье было хорошее, но оно Листику было не нужно, даже помешало бы, а так... простенькое заклинание и внимание окружающих было направлено на это платье, при этом то, что девочки в нём уже нет, никто не заметил. Листик шла и кусала кусок сладкого пирога, её очень понравилась выпечка Гиты. Девочка узнала, что этот пирог испечен специально для неё, но ела его не одна Листик, угостились все дети, что были за столом, но им досталось по маленькому кусочку, а ей дали величиной с ладонь. Мука у гномов была большой редкостью, вернее, это были остатки тех запасов, что при переселении они взяли с собой. Сейчас гномы были отрезаны от остальных обитаемых земель, поэтому купить муку и другие продукты не представлялось возможным. Гномы экономили, как могли, но спасительницу своих дочек Гита решила угостить и использовала последнее. Листик остановилась у чуть заметной трещины в скале и спросила, протягивая пирог:

— Хочешь? И не делай вид, что тебя здесь нет, я тебя вижу и достать из твоей ухоронки запросто могу. Давай вылезай!

Из маленькой трещины в стене выбралось существо размером с кошку, покрытое густым коричневым мехом, но этот мех худобу существа скрыть не мог. Листик протянула остатки пирога и, глядя на то, как на них это существо жадно набросилось, участливо спросила:

— Оголодали? Ты ж тут не один, вы с гномами пришли? Только мне непонятно — почему домовые живут в пещере, через скалы ходить-то тяжело? Это не кирпичная кладка, тем более не деревянные стены.

— Мы раньше в домах и жили, — ответило существо, слизнув с маленькой ладошки крошки от пирога. Стараясь быть солидным, мохнатик сказал: — Мы не домовые, мы белоры, сюда с гномами пришли, не бросать же их. Думали, они как на старом месте — дома строить будут, а они в пещерах схоронились. Понятно почему — вайниры!

Листик кивнула, отметив про себя, что местные домовые вампиров называют так же как и домовые мира Гелла. А белор, глядя на девочку своими круглыми глазами, испуганно спросил:

— А вы госпожа — кто? Нас, как вайниры, есть не будете? Вон как вы их всех... наверное, чтоб вас не объедали, нас-то мало, на всех не хватит.

— Ещё чего, — фыркнула девочка и сообщила: — Я разумных не ем, хотя... иногда так хочется, нет, не съесть, просто голову откусить! Ладно, веди давай, у вас же должна тут быть секретная норка? А то тут столько заклинаний на стены понавешано, что боюсь... нет, я пройду, они меня не задержат, но боюсь, что вместе с защитным заклинанием — стену вынесу. Пойдём, а то кто-нибудь сюда прибежит, меня, наверное, уже ищут.

Винита (так звали белора, оказавшегося девочкой) вдоль трещины в скале, обходя защитные и сторожевые заклинания, вывела Листика наружу. Девочка спросила у домовой-белора:

— Вы тут шастаете, а не боитесь, что вампиры этой дорогой пролезут?

— Не-а, не пролезут, — ответила Винта и стала оправдываться: — Там кушать нечего, а здесь хоть что-то поймать можно: кузнечика, улитку. Мы далеко от скалы раньше не уходили, а как вы, госпожа, вайниров того... так намного легче стало. Сейчас все наружу выходим, на всю ночь, а я вот немного припозднилась, вы меня, госпожа, и увидели.

— Какая я тебе госпожа, я Листик! Запомни, Листик! Поняла, подружка? Так меня и называй! И не выкай, а то — обижусь! Подругам не говорят вы и не называют госпожой!

С этим словами Листик ушла вверх, но это уже была не девочка, а дракон! Вокруг застывшей Виниты собрались другие белоры и некоторое время молчали, глядя: кто в небо, кто на раскрывшую рот маленькую домовую. Потом разом начали говорить:

— Крылатый властитель! Золотой крылатый властитель! Как она попала в пещеру? Вышла она сквозь скалы! Ой-ой! От неё не укрыться! Она не с чёрным? Если она так может, а они вдвоём... то... ой... ой... ой!

— Это Листик! Она добрая, меня пирогом угостила! Сказала, что моя подруга! Что нам теперь боятся нечего, — гордо сказала Винита.

Листик кружила высоко над долиной, темнота ей совершенно не мешала разглядывать то, что внизу. Дракончик сам себе тихо говорил:

— Мил говорила — прежде чем что-то сделать, хорошо подумай, лучше всего вслух, так ничего не упустишь, вот и буду громко думать, время пока ещё есть. Вот! Начнём с того, что имеем, а имеем большого и голодного водрува, неизвестно как здесь появившегося. А судя по описаниям, чёрный дракон — это гурув, тоже как-то сюда забравшийся. Эти звери из Кувана, они между мирами ходить не умеют, значит, их кто-то сюда притащил? А зачем это было делать? Идём дальше: если гурува этот кто-то натравил на гномов, то водрува зачем-то выпустил. Понятно, что у гурува есть хозяин — зачем чёрной вонючке золото и драгоценные камни? Девушки понятно, он их ест, наслаждаясь их страхом. Ладно, посмотрю, откуда мог плыть водрув и кто поставил от него защиту на речке, текущей через долину гномов, а эта защита от него, ни от кого другого быть не может. Хотя... ладно, потом разберусь.

Дракончик, чуть шевеля кончиками крыльев, полетел к месту, где малая река соединялась с большой. Место слияний двух рек было почти рядом с лесом, Листик хмыкнула и камнем упала в речку, гибкое тело вошло в воду без всплеска. На берег, вернее, на большой корень, торчащий из воды, выбралась рыжая девочка. Она посмотрела на тёмное ущелье, откуда вытекала большая река, покачала ногой и продолжила рассуждения:

— Вот здесь была растянута защита от тварей Кувана, то есть других существ она, может, и пропустила бы, а вот водрува — точно нет. Обе эти защитные стенки были поставлены одновременно, до появления здесь водрува. То есть он приплыл из ущелья, но дальше двигаться не смог бы, ни вниз по этой реке, ни вверх по той. Если там, то понятно для чего поставили эту защиту — гномов оберегать, то зачем здесь? Чтоб водрув не поплыл в лес? Рассуждаем дальше — водрув заперт в этом месте, здесь он сразу всех поел, кого успел поймать, остальные убежали, как те два водяника, напавшие на гномов. Они сквозь эту сеть пройти-то могли, вот и рванули от этого чудовища, рванули и затаились, потом проголодались, но вниз по течению плыть боялись, не знали, что водрува-то уже нет. Значит, так — боялись, затаились, проголодались увидели гномов и напали. А вот если бы водрув тут был, то он не боялся бы и не таился, а проголодавшись, бросился бы на гномов, как только бы их увидел, а там защитная сеть! Гномы видят это чудище и боятся... чего боятся? Они ведь сразу поймут, что оно их не достанет, а вот если водрув там будет постоянно маячить, то... Точно! Плыть вниз по речке нельзя, ни вплавь, ни на плотах. Вампиры не давали ночью делать плоты, а то, что вампиров больше нет, гномы быстро бы поняли и взялись бы за работу. А как гномы умеют работать, всем известно, плоты были бы быстро сделаны и ночью... тю-тю, гномы бы уплыли, а то, что гурув ночью на них не нападёт, это они уже поняли. На Куване водятся хищники, для которых, несмотря на всю свою вонючесть, гурув — добыча. А это как раз ночные зверюги. Вот гурув и прячется ночью, как тогда поясняла Тайша — инстинкт он и в Африке инстинкт. Что такое инстинкт я знаю, а что такое Африка, надо будет как-нибудь у Тайши спросить. Вот этот кто-то, кто притащил сюда гурува, раньше притащил и вампиров, вернее, открыл для них портал. Раньше о вампирах здесь и не слыхивали, если бы они здесь были, то в замке обязательно бы об этом разговоры были бы. Что стоит вампирам через лес добраться до земель, заселёнными людьми? А они бы обязательно бы это сделали, живи они здесь дольше, а так только на гномов охотились. А гномы прятались, вот вампиры и изголодались и, увидев ауру человека, на меня всей кучей и бросились. Вот какая я молодец! Так свою ауру замаскировала, от человека и не отличишь! Даже вампиров обманула, — самодовольно улыбнулась Листик и показала язык своему воображаемому собеседнику. Немного поболтав ногами, девочка продолжила рассуждать: — Значит, водрува этот неизвестный сюда притащил после того, как я всех вампиров — того. Притащил как страшилку для гномов, мол, не ходите ночью гулять, а то вас чудовище из реки съест, а уж попытаться по этой реке уплыть — не получится совсем! А водрув, не будь дураком (вообще-то мозгов у него совсем мало), проломил защиту, ту, что вниз по течению. Почему не вверх? А что там делать-то: речка маленькая, добычи мало, да и прячется она в скалах — не выковыряешь, то ли дело лес! Куча всего, чем поживиться можно! Да и река большая, всё-таки такое громадное чудовище в маленькой реке себя неуютно чувствует. Значит, что мы имеем? Этот кто-то, кто устроил всё это безобразие с вампирами, гурувом и водрувом, достаточно сильный. Но... водрув его защиту проломил и сбежал, а этот кто-то и попытки вернуть водоува не сделал, значит — не такой уж и сильный! И вампиров не много он сюда привёл, значит боялся, что они могут выйти из-под контроля и сбежать из долины гномов туда, где еды больше.

И что в итоге мы имеем? Неизвестного мага-злодея, не такого уж и сильного, собирающего золото и драгоценные камни, при этом подкармливающего своё чудище теми, кто всё это добывает, не рудокопами, а девушками, но девушки кончатся, и довольно скоро это произойдёт. Потом будут женщины, а затем и до рудокопов дело дойдёт. Как-то глупо всё у этого мага задумано, разве что он хочет побыстрее набрать побольше золота и драгоценностей, а потом отсюда свалить. Жадный и не очень сильный маг, без всяких претензий на мировое господство, хотя... какое тут господство с кучкой вампиров и одним гурувом? Водрув от него-то сбежал! — хихикнула Листик, потом глянула на розовеющие снежные шапки гор и перестала болтать ногами. В небо стремительно ушёл изумрудно-золотистый дракончик, только вот восхищаться дракончиком и его полётом было некому: здесь в реке не было русалок, а в лесу дриад, даже водяников тут не было.

Листик не стала устраивать засаду на выходе из длинного, тёмного ущелья, она поднялась повыше и зависла над ним. Она ждала, когда лучи солнца проникнут в это хмурое ущелье, ей же сказали у гномов, что чёрный дракон прилетит через три часа после восхода солнца, а лететь-то тут всего ничего. Значит, этот чёрный дракон вылетит из пещеры, или где он там прячется, тогда, когда солнце тут всё осветит. Как и предполагала Листик, гурув появился из пещеры, в конце ущелья, в скалах у самых гор. Гурув не стал высоко подниматься (Листик хмыкнула — вот же ленивая тварь), а летел почти над самой рекой, повторяя все её изгибы. Маленький дракончик подождал, пока большой дракон долетит до самого выхода из ущелья, и атаковал! Листик выбрала место для драки с чёрным драконом так, чтоб оно было далеко от той пещеры, откуда вылетел гурув, и что здесь происходит, оттуда нельзя было ни увидеть, ни услышать.

Листик упала сверху, одновременно ударив чёрного дракона воздушным кулаком, огнём и большой ледяной сосулькой. Чёрный дракон, не ожидавший нападения, упал на скалы, но сразу поднялся и раскрыл пасть, чтоб грозно зареветь. Он увидел, кто его атаковал, и не посчитал этого малыша соперником, к тому же комбинированный удар, в который Листик вложила всю силу, ему особого вреда не причинил, бронированная шкура гурува выдержала. Гурув надул щёки (или что там у него вместо них), собираясь ударить огнём. Листик внимательно наблюдала за чёрным драконом, её первый удар исчерпал весь её резерв магической силы (надо сказать — не маленький резерв), но он быстро восстанавливался. Листик не стала тратить силы — ставить защиту, она решила увернуться от огненного удара гурува. До ближнего боя — драки когтями и зубами — Листик не хотела доводить. Во-первых — гурув намного сильнее, и его шкуру очень трудно пробить, тут у него преимущество; во-вторых — он грязный и жутко воняет, такого не то что кусать, бить когтями противно! Листик решила измотать чёрного дракона (при всей их силе и неуязвимости гурувы довольно медлительны), а потом снова провести атаку огнём и ледяными стрелами. Гурувы, подобно всем таким хищникам, устрашающе ревут, широко раскрывая пасть, их можно подловить и нанести такой удар, каким Листик завалила водрува. Такая тактика наверняка привела бы к победе, но имела один недостаток — её применение требовало длительного времени. Хозяин гурува мог поинтересоваться — почему и где задерживается его зверушка. И прийти посмотреть — что тут происходит. Тогда Листику придётся драться с двумя противниками, в этом случае результат этой драки вряд ли будет в её пользу. Листик решила не затягивать и постараться нанести удар как можно быстрее, она не улетала далеко, а вертелась перед мордой гурува, дразня его. Такое наглое поведение изумрудно-золотистого малыша, как и ожидала Листик, разъярило чёрного дракона, сейчас он должен был выдохнуть пламя (выдохнуть не на полную силу, а столько, сколько накопил на этот момент), потом грозно зареветь, именно тогда и надо нанести удар. Конечно, если быть недостаточно расторопной, то есть риск, и не малый, попасть под огненный выдох гурува, но если есть шанс быстро закончить бой, то почему бы не попробовать это сделать? Листик увернулась от огненного потока, надо сказать, это было намного труднее, чем предполагалось, но всё же получилось, но гурув не стал реветь, он снова начал раздувать щеки, готовясь снова дохнуть огнём. Маленький дракончик находился перед самой мордой большого, при этом понимал, что ничего этой бронированной туше сделать не может, а вот огненный выдох гурува... вообще-то огонь Листику не страшен. Но огненный напор выдоха огромного дракона мог отбросить маленького дракончика на скалы противоположной стороны этого узкого ущелья. Не просто отбросить, а ещё и прижать к этим скалам, тогда чёрный может навалиться всей тушей, да ещё и лапами схватить! В этом случае ближний бой неизбежен, а в такой драке Листик теряла свои преимущества: скорость и маневренность! Маленький дракончик постарался сместиться в сторону, чтоб выдох большого его только задел, тогда появлялся шанс вывернуться и избежать ближнего боя.

Смещаясь в сторону, Листик увидела на шее гурува небольшую ранку, даже царапину, но эта царапина была достаточно глубокая, маленький дракончик, не раздумывая, ударил туда огнём, вложив в это удар всю свою силу. Ранка на шее чёрного дракона разошлась, и его сила, накопленная для огненного выдоха, туда и устремилась, поскольку пасть большого дракона была ещё закрыта. Она так и осталась закрыта. А вот голова чёрного чудовища отлетела от туловища. Листик смотрела, как падает на скалы у реки огромная, обезглавленная чёрная туша, а голова уже лежала на скальном выступе. Маленький дракончик подлетел ближе и стал рассматривать то место, куда ударил огнём, понятно, что чёрная броня там была пробита, но не ударом маленького дракончика, а раньше. Листик сначала задумалась — что или кто это мог сделать? С первого взгляда могло показаться, что чёрный дракон получил эту ранку, когда упал на скалы после первого удара Листика. Но пробить шкуру гурува практически невозможно! Вряд ли такое повреждение могло вызвать падение, пускай и на острые камни, Листик посмотрела на то место, куда упал гурув после её удара, там не было ничего такого, что могло бы нанести такую рану. Листик снова осмотрела шею (вернее обрубок шеи) чёрного дракона, на ней был ошейник с каким-то артефактом. Этот ошейник сам по себе был артефактом принуждения, с его помощью неизвестный маг управлял драконом, ошейник был цел, а встроенный в него артефакт был разбит. При падении такого тоже не могло бы произойти, но тем не менее... Листик внимательно присмотрелась — с помощью этой магической вещицы, неизвестный маг мог видеть всё, что видел дракон, мало того — этот артефакт давал возможность магу говорить голосом дракона, вполне связно говорить. Вот так гурув и излагал свои требования, говорил не он, а маг им управлявший, эти чудовища могут громко, но малопонятно реветь. Теперь понятна странность, удивившая гномов, когда дракон ревел, заглушая то, что пытался связно сказать. Листик сделала движение, будто пожимала плечами, решив, что незачем стараться понять — как гурув получил эту рану, которая стала причиной его смерти, это сейчас не столь важно, а вот к магу стоит наведаться, пока он не начал беспокоиться, ведь он перестал видеть глазами гурува.

Маленький дракончик не стал высоко подниматься, он полетел, повторяя путь гурува, но в обратном направлении. На входе в пещеру, откуда появился гурув, стояло охранное заклинание, похожее на те, что должны были держать водрува, преодолеть его для Листика не составило труда. В глубине пещеры стоял большой кристалл, отполированный до зеркального блеска, это было "окно", связанное с артефактом чёрного дракона, именно оно показывало то, что видел гурув, но сейчас кристалл ничего не показывал, он был серым. Стоящий перед ним маг делал пасы руками и бормотал заклинания. Листик ударила, не ожидая, пока маг её увидит. Этот огненный удар поглотила защита, маг обернулся и, направив на Листика свой посох, активировал его, в дракончика ударил луч света. Листик подняла лапки и приняла на них этот яркий свет. Некоторое время ничего не происходило, а потом столб света стал толще и посох взорвался, эта вспышка накрыла мага. Посмотрев на тёмное пятно на полу пещеры, оставшееся от мага, Листик, захихикав, сказала:

— Ещё один накопитель сделанный Тайшей, его можно использовать как оружие, когда-то такой штукой меня чуть не прибили, а потом Тайша показала, как его разряжать так, чтоб шарахнуть по его же владельцу. Как тогда она сказала — это, конечно, жестоко по отношению к обладателю этого замечательного артефакта, мною сделанного, ведь он не ожидает, что его безотказное оружие ударит по нему же и, может, даже убьёт, но не надо его использовать против снежных драконов! Мы — редкий и охраняемый вид, нами же и охраняемый! А камушек ломать не буду, передам Тайше, пусть играется. Но это потом, сейчас мне надо к гномам.

Старейшины клана "Белых рудокопов" вышли на указанное место сразу после рассвета, они это сделали не для того, чтоб высказать своё уважение чёрному дракону, а потому что так требовало это чудовище. Дары — золото и драгоценные камни были сложены на специальной площадке, жертва — пять девушек ждали у выхода из пещеры. Всё-таки гномы опасались нападения вампиров или ещё кого-нибудь из нежити, те золото не тронут, а вот девушку могут утащить, а для дракона это не будет уважительной причиной отсутствия жертвы. Назначенное драконом время уже прошло, а его всё не было. Один из старейшин обратился к командиру воинов, который находился здесь вместе с десятком своих подчинённых:

— Фатах, рыжую девочку так и не удалось разыскать?

— Да, старший мастер, она бесследно пропала, оставив то платье, что ей дала Гита Фаральд. Оно лежало на том месте, где девочка сидела, как она его сняла и как ушла никто не заметил. Я вам об этом уже докладывал. Выйти из пещер она не могла — выходы были перекрыты, да и охрана её не видела, конечно, она могла уйти на нижние уровни, в шахты, но и воины, охраняющие проходы туда, её не видели, да и зачем ей туда спускаться, там же темно.

— Да, странно... — начал старейшина, но договорить не успел, один из воинов закричал:

— Летит! Летит!

Из-за скального хребта, отделяющего эту долину от соседней, появился тёмный силуэт, тёмный на фоне светлого неба. Несомненно, это был дракон, он всегда оттуда прилетал, но на этот раз дракон был не такой, как обычно, он был намного меньше и почти не махал крыльями, но при этом летел намного быстрее и выше. Да и вид у этого дракона был какой-то странный, такой словно у него сильно отвисло брюхо. Не чёрный, а изумрудно-золотистый дракон приземлился перед онемевшими гномами, изумление гномов вызвало то, что они издалека приняли за отвисшее брюхо. Это была голова чёрного чудовища, своими размерами не уступавшая притащившему её дракону. Дракон, сидящий на этой голове как на троне, постучав по ней лапкой, спросил вроде как знакомым голосом (для Фатаха, мага и одного из старейшин знакомым, а не для остальных), спросил на языке гномов, внятно и без всякого акцента:

— Узнаёте?

Из темноты туннеля видели, как прилетел дракон, какого он цвета из пещеры разобрать нельзя было, да и на то, что у него размер другой, внимания не обратили, не до разглядывания чудовища обречённым — какая разница, какой дракон их заберёт и съест! Девушки, предназначенные ему в жертву, громко зарыдали. Зарыдала и Нута, как говорится — надежда умирает последней, вот она и умерла. Нута до последнего думала, что рыжая девочка обещала, не только желая её подбодрить, что она действительно может что-то сделать! Но... от судьбы не уйдёшь, сейчас её выведут из пещеры, и дракон...

— Листик обещала, что дракон больше никого не съест! — сквозь слёзы произнесла Зита, Гита погладила свою младшую дочь по голове, она и её младшие дети тоже пришли, пришли проститься с сестрой. Прощание было недолгим, и девушек вывели из пещеры. В этот момент, отвлекая внимание от дракона, из другого входа выскочил Фиран, в железном шлеме, размахивающий своим коротким мечом и громко кричащий:

— Я убью тебя подлое и грязное чудовище! Не будешь больше...

Досказать молодой гном не смог, так как споткнулся и упал, выронив меч, железный шлем слетел с его головы и гремя покатился по камням.

— В лоб сейчас получишь, чтоб не обзывался! — сказала рыжая девочка голосом изумрудно-золотистого дракона (правда, не так громко, как тот, но весьма убедительно). Откуда она взялась никто не понял, а девочка, сидящая на голове чёрного дракона, постучав по ней ногой, обратилась к Нуте и остальным девушкам: — Вон видите? Нута, он уже не сможет тебя забрать. Никого из вас забрать и съесть не сможет, он, вообще, больше ничего не сможет! Ох и воняет же!

Рыжая девочка спрыгнула с головы чёрного дракона, и по её коже несколько раз прошёлся водяной вихрь.

— Листик! Листик! — закричали Винта и Зита, подбегая к рыжей девочке и начиная её обнимать.

— Листик, — вслед за младшими сёстрами повторила Нута, но при этом смотрела не на улыбающуюся рыжую девочку, а на оторванную голову чёрного дракона.

— Листик, если бы я знала, что ты придёшь, то взяла бы твоё платье, — сказала Гита, подходя к своим дочкам и их рыжей подружке. Гита, укоризненно покачав головой, строго попеняла девочке: — Это никуда не годится — ходить голой! Что о тебе подумают уважаемые старейшины, да и остальные гномы тоже.

— Ага, — произнесла девочка и стала оправдываться: — Да и не во что мне было одеваться, а сходить к тебе за платьем — некогда. Не сердись, Гита!

Кто-то из гномов смотрел на девочек, рыжую и дочерей Гиты, кто-то на голову чёрного дракона, а несколько старейшин на золото и драгоценные камни, которые принесли как дань, указывая на эту кучу, один из советников сказал:

— Надо немедленно убрать это в хранилище.

— Это кто? — спросила Листик, кивнув в сторону гнома, Гита ответила:

— Старейшина Фодрув, мастер казначей.

— Ага, — ответила рыжая девочка и исчезла, а возле кучи драгоценных даров, появился изумрудно-золотистый дракон, заявивший: — Это дракону принесли! А кто тут у вас дракон? Я! Значит, мне и принесли! Вот я и скажу, куда нести! Понятно!

— Ой! Дракон! — ойкнула Нута, за ней заойкали остальные девушки, и не только они, а кто-то снова начал плакать. Только Винта и Зита не испугались, они с восторгом захлопали в ладоши. Дракон улыбнулся девочкам (дракон улыбался, те, кто это видел, могли поклясться — дракон улыбался!), потом глянул на плачущих девушек своими зелёными глазами с длинными ресничками и строго произнёс:

— Прекратили реветь! Никто вас трогать не будет, я же обещала!

— Э-э-э... так вы никого есть не будете? А как же... чёрному чудовищу голову... но вы же... маленький такой... и огнём, наверное, вы не умеете... э-э-э... — заикаясь, начал мастер казначей. Дракон склонил голову набок, кокетливо похлопал длинными ресницами и после того, как струя пламени пролетела над головами старейшин и их охраны, сказал:

— Ну если вы хотите, чтоб я кого-нибудь съела, так и быть, съем. Вашего мастера казначея съем!

В наступивший тишине раздался голос Зиты:

— Листик, а почему ты его съешь? Ты же говорила, что разумных не ешь! Только козлов!

Дракон подхватил девочку, посадил себе на плечо и доверительно ей сказал (но так, чтоб все слышали):

— А козлы разные бывают, а если козёл, так уже не разумный! А ваш казначей, вроде как разумный, но жадный! Придётся отступить от правил, хоть и не хочется его есть, но надо, уж очень жадный! А потом, у меня возникли сомнения — разумный ли он. Так что я его обязательно съем, только подожду, когда соль и горчицу принесут.

— А зачем соль и горчица? — спросила Винта с другого плеча, куда Листик и её посадила. Дракон с той же серьёзностью ответил:

— Ну кто же казначеев без соли ест? А этот, наверное, ещё и горький или кислый, вот я его перед тем как есть буду, хорошенько посолю и горчицей намажу.

— Листик, а ты его сырым есть будешь?

— Нет, Винта, наверное, сырым он совсем противный будет! Я твою маму попрошу, чтоб она мне его поджарила, вот! — серьёзно произнесла Листик и подмигнув Гите, попросила её: — Гита, ты не откажешься для меня поджарить вашего мастера казначея? Только его надо будет хорошенько прожарить, да и башмаки с носками снять перед приготовлением, а то запах такой будет, что никакие специи его не перебьют.

Девочки, сидящие на плечах дракона, захихикали, засмеялся и дракон, а Гита (она уже поняла, кто этот дракон и что он ничего плохого не сделает ни ей, ни остальным гномам) укоризненно сказала:

— Листик, ну разве можно так поступать с таким уважаемым гномом?

Дракон ссадил сидящих у него на плечах малышек, и уже рыжая девочка, широко улыбаясь, сказала:

— Это точно, так поступать с уважаемым гномом никак не годится, подумать только — просто жарить! Надо его как-нибудь по-особому приготовить: холодец сделать, или протушить в винной подливке.

Младшие дочки Гиты, уже не скрываясь, смеялись, улыбались девушки, которые были предназначены в жертву чёрному дракону, улыбались и другие гномы (не все). Чёрный дракон, наводивший ужас на гномов и требовавший с них большую дань, и не только золотом, был убит. Это сделал другой дракон, не такой страшный и имеющий вторую ипостась — рыжей девочки, говорящей на языке народа Саран Казад и называвшей девочек этого народа — подругами. Получается, что он если был не из народа гномов, то им симпатизировал, а чёрный дракон говорил на всеобщем и очень невнятно, он был чужаком. Похоже, что этот изумрудно-золотистый дракон был очень расположен к гномам. Видно, эта мысль придала смелости одному из старейшин (не мастеру казначею, тот стоял бледный и только открывал и закрывал рот), и он поинтересовался у рыжей девочки:

— Чёрный дракон побеждён, мы это видим, но... вами ли он побеждён? Уж очень ваши размеры, гм... как-то мало верится, что вы могли победить такого гиганта.

— Вы хотите сказать, что я шла мимо и увидела валяющуюся голову гурува, подобрала её и сюда принесла? А теперь морочу вам голову, так? — произнёс изумрудно-золотистый дракон, после чего подхватил лапами этого старейшину и мастера казначея, улетел. Их не было довольно долго, вернулись когда уже начало темнеть, оба гнома были очень задумчивы. Дракон, предупредив, чтоб не расходились, снова куда-то улетел, на этот раз вернулся быстро, держа в каждой лапе по три козла. Держал с трудом так, как козлы были и в задних лапах, и в передних. Дракон положил перед гномами свою добычу, и рыжая девочка сказала:

— Еле дотащила, ловить легче было, они тут у вас совершенно непуганные. Гурув-то на них не охотился, может, лень было, а может, ваших коров доедал, там, в пещере много костей, вот они видели, — Листик кивнула в сторону двух старейшин, ей поклонившихся. Поклонились и остальные советники, видно, после того что они узнали от летавших вместе с Листиком, они очень зауважали (если не сказать больше) эту рыжую девочку. Листик махнула воинам, мол, чего стоите? Берите и несите козлов. А Гита без лишних церемоний взяла Листика за руку и повела в пещеру.

Глава четвёртая. Герцогиня Дайенская, наёмники и странная магия

Совет клана "Белых рудокопов" собрался только через десять дней после того, как изумрудно-золотистый дракончик победил чёрного. Собрался через десять дней, потому что раньше никак не получалось.

Вообще-то, совет попробовал собраться на второй день, чтоб решить — что же делать дальше. Но в пещеру, куда пришли старейшины (в пещеру, где хотели провести совещание втайне от маленького дракона), пришла и рыжая девочка. Пришла совершенно неожиданно, пришла так, что охранники, стоящие у пещеры совета, не смогли предупредить старейшин об этом визите. Рыжая девочка вышла из стены (вообще-то, не из стены, а из маленькой трещины), огляделась, хмыкнула, упёрла руки в бока и строго начала выговаривать опешившим гномам:

— Так, господа старейшины, чего это вы от меня прячетесь? Думаете, я вас не найду? Следующий раз, перед тем как собираться, сообщите мне, а я уж сама решу — стоит ли вас осчастливливать своим присутствием! Вот как сейчас! А ну, изобразили восторг! К вам ваша герцогиня пришла! Вот так-то лучше! А теперь слушайте внимательно, всё, что я скажу, обязательно к выполнению! Вчерашний день объявляю праздником обязательным для всех! Соответственно, это будет выходной, если кто не понял — не рабочий день! Как назвать этот праздник? Кто сказал — избавления от дракона? Я вам избавлюсь от меня! Дракон-то остался, хотя и другой. Пусть будет — праздник дракона. Что, не нравится? Тогда этот праздник будет называться — день дракона-избавителя, ну чтоб не вашим и не нашим. А если уж так хотите, то начнёте день с приношения жертв, ну чтоб не нарушать традицию, а то, действительно, если жертв не будет — вконец избалуетесь и забудете кто тут главный. Хотя нет, сразу не надо, а то если есть с утра до вечера, то это будет обжорство. С утра можно устроить танцы или песни петь, это на ваше усмотрение, а уж потом угощение, хотя... можно совместить.

— Вы хотите, чтоб мы... снова... жертвы... много... — растерянно спросил гном, выглядевший старше всех, остальные молчали. Получается, что дракон, как бы он дружелюбно не выглядел, всё равно требует жертв! Мало того, этот дракон хочет жертв больше, чем чёрное чудовище, да ещё хочет чтоб эти жертвы танцевали и пели, перед тем как он их... Похоже, что об этом подумали и остальные гномы, многие из них, не сдержавшись, застонали. Более практичный или удивившийся меньше своих коллег, так как ожидал чего-то подобного, мастер-казначей спросил:

— В каком количестве вам потребуются жертвы?

— Чем больше, тем лучше, — ответила Листик. На мгновенье задумавшись, девочка-дракон высказала свои пожелания по поводу жертв: — И чтоб они были сладкие, румяные и круглые!

— Круглые? Как — круглые? Но это же... как такое можно сделать? Это же невозможно! — изумился один из старейшин. Листик пожала плечами:

— Если вам не нравятся круглые, ладно, можно другой формы, хотя у круглых при том же размере — объём больше! Но тут главное чтоб начинка была сладкая! Лучше всего такая же, как у Гиты!

Гномы застыли, получается, что этот маленький, но такой коварный дракон уже съел Гиту! Женщину, которая была так добра к этой кровожадной девочке-дракону! Мало того, что съел, так ещё и несчастную чем-то перед этим начинил! Такая жадность и коварство проняли даже старавшегося быть невозмутимым мастера-казначея! Он, заикаясь, спросил:

— К... ка... какая начинка? Разве можно с начинкой? Это же!.. Больно когда... так издеваться над несчастными...

— Пустите меня! Листик сказала, что сюда пойдёт! Пустите, кому я сказала! — возмущенная Гита, растолкав охрану, прорвалась в зал. Подбежав к Листику, она протянула той платье: — Вот, надень! Нельзя же перед почтенными гномами голышом красоваться! Вот надень, это ещё красивее, как раз успели...

— Гита, я спешила, а то они тут без меня всё неправильно бы решили, жадные такие, без начинки хотят! Хорошо, что я успела — пошла напрямик, через скалы, а если идти по туннелям, так долго будет, да и не знаю куда. А если через скалы, то платье будет очень мешать, да и изорвать его можно, жалко всё-таки, оно такое красивое.

Пока говорила, Листик надела платье, нарядное, с богатой вышивкой. Это платье раньше никто не видел, его пошили и вышили ночью, сделали это матери девушек, спасённых Листиком (и не только они). Появление Гиты вызвало оторопь у почтенных гномов, глава совета, заикаясь (точно так же как до этого мастер-казначей), спросил у Гиты:

— Это в... вы? Вас же съел дракон, с начинкой съел!

— С какой начинкой? — удивилась Гита. Листик пояснила:

— Из ягод, такой сладкой...

— Листик! Что это ты тут такого придумала? Зачем ты пугаешь почтенных старейшин? — попеняла гномка девочке.

— Я!? Разве я их пугала? — удивилась Листик и, грозно посмотрев на старейшин, поинтересовалась: — А чего это вы испугались? Мало того, что вам не нравится когда круглые, так вам ещё начинка не нравится! Выдвигают тут какие-то непонятные требования, чтоб были не круглые! И чтоб без начинки, видите ли когда с начинкой, то им больно будет. А ещё заявили, что с начинкой — это невозможно! Вот так им твоя начинка, Гита, почему-то не нравится, говорят — больно будет, когда кушать будем. Что-то они нехорошее вместо начинки подсунуть задумали. Что хотите подсунуть? А ну, признавайтесь!

— Так это... вы же сказали, что жертвы вам надо... — замялся старейшина, ошеломлённый напором девочки, Гита удивлённо спросила:

— Какие жертвы? О чём это они?

Листик сделала круглые глаза, но ответить не успела. Увидев, что Гита имеет на девочку-дракона определённое влияние, мастер-казначей быстро пожаловался:

— Дракон хочет, чтоб мы ему жертвы приносили... много, предварительно их откармливая ягодами. Дракон хочет, чтоб жертвы были румяные и круглые, да ещё и с ягодной начинкой! Ещё — пели и танцевали перед тем как он их съест!

— Ага, — подтвердила Листик, посмотрев на гному, высказала своё пожелание: — Лучше всего, Гита, чтоб ты их пекла или показала другим, как это делать, хотя... наверное, все хозяйки тоже умеют печь? Вряд ли ты одна справишься, ведь много надо будет испечь, чтоб всем хватило, я же не одна есть буду! Все ведь угощаться будут! А как ваши старейшины хотят их откармливать, перед тем как испечь, я просто не представляю, а как это будет перед тем как замесить или после? И даже после того как замесили как можно откармливать, ведь они ни до, ни после этого не едят, вообще не едят, их едят — это да, а они нет! Но может авши старейшины какой-то секрет знают, так пусть поделятся. Я не буду возражать против такого метода приготовления, главное, чтоб вкусно было! Главное, чтоб всем кто будет угощаться — понравилось!

Старейшины дружно закатили глаза, представив, как хозяйки запекают тех, кто предназначен дракону в жертву, а потом дракон их поедает, делая это не один, а в компании с другими гномами! Гита посмотрела на старейшин, пребывающих в полуобморочном состоянии, на улыбающуюся Листика и, уже догадываясь, о чём говорит рыжая девочка, спросила у той:

— Листик, объясни, пожалуйста, что это за круглые жертвы с ягодной начинкой.

— Вот он хочет, чтоб обязательно были жертвы, — Листик показала на мастера-казначея, тот испуганно сжался. Девочка улыбнулась: — Вот я и подумала — почему бы и нет? Ведь праздник же! А какая самая лучшая жертва? Сладкий пирог! Вот такое должно быть угощение! Обязательно должно быть! Значит надо напечь пирогов, лучше всего сладких, с ягодами! А пироги какие бывают? Круглые и румяные, когда хорошо приготовлены, сырые же румяными не бывают! А они не хотят, чтоб были круглые и румяные. А может, никогда пирогов не видели? Такое вот невежество! Гита, у тебя же пирог нормальный был, круглый! А ещё хотят, чтоб пироги были не круглые, а другой формы, наверное, хотят, чтоб сырые были. Непонятно, зачем им это? А может, они нас травануть хотят?

— Э-э-э... вы хотите сказать, что жертвами будут пироги? — осторожно задал вопрос мастер-казначей, Листик решительно заявила:

— Почему только пироги? Пирожные, печенье, ватрушки и... ну, можно же испечь много других вкусняшек! Всё-таки такой большой праздник — день дракона-избавителя, вот! Гита, я решила в своём герцогстве сделать такой праздник, вот! Понятно?

Гита улыбалась, гномы-старейшины дружно закивали, один из старейшин осторожно спросил:

— Пироги и, гм... ватрушки, а других жертв не будет?

— Почему не будет, остальные сладости — на ваше усмотрение, и не жадничать! — пожала плечами Листик, хитро прищурившись, добавила: — А жертвы, чтоб никто не сачковал, в смысле — не работал в кузнях и шахтах. А то знаю я вас, трударей непомерных! В празднике должны участвовать все! Что ещё кроме угощения будет, сами придумайте. А салют и фейерверки вечером я обеспечу.

Гномы дружно кивали, на их лица читалась, даже не облегчение, радость! Листик усмехнулась и, став серьёзней, продолжила командовать:

— Если с праздником и жертвами всё понятно, то идём дальше. С сегодняшнего дня работу в шахтах временно останавливаете, все силы бросить на постройку стены. Ею перекрыть выход из ущелья, в стене сделать ворота, потом через лес дорогу проложим. На скале, на какой, Фиран покажет, поставить замок. У Фирана есть проект стены, а замка, думаю, он в ближайшее время сделает, я ему уже об этом сказала. Когда построите стену и замок, займёмся дорогой, заодно будете строить в долине дома, сначала будет посёлок, а потом город. Ну, это сами решите, как лучше.

— Но вампиры и другая нежить... — начал один из старейшин, Листик не дала ему досказать:

— Вампиров здесь уже нет, другая нежить... этим я займусь в ближайшее время, не только той, что есть в долине, но и той, что может из лесу сюда забраться.

— Но мы не сможем выполнить в полном объёме те строительные работы, что вы нам поручили, у нас почти нет запасов продовольствия. Если в ближайшее время мы их не пополним... Коз у нас мало, их держим только ради молока для детей, были у нас огороды, но их вампиры уничтожили. Мы в безвыходном положении, нам надо отсюда уходить! Но построить плоты для того, чтоб вывезти всех, мы не успеваем, да и плыть по речке через лес... — старейшина замолчал и, умоляюще посмотрев на Листика, попросил: — Если бы вы нам помогли...

— Я не смогу всех перенести за лес, к тому же там нет незанятого места, все земли заселены людьми, которые часто воюют друг с другом, не уверенна, что вас там дружелюбно встретят, скорее всего, примут за врагов, собирающихся отобрать у местных жителей землю. Вам лучше остаться здесь, у вас же были огороды? Можно и зерно выращивать, хотя... скорее всего, вы это не умеете, но ничего, что-нибудь придумаю, скот здесь выпасать можно, места здесь хватит. С этим тоже разберёмся. Всё у вас будет, а я вам помогу здесь обустроиться, всё-таки вы жители моего герцогства, или вы думаете по-другому? — Листик грозно сдвинула брови, гномы встали и поклонились девочке.

Гномы, выполняя приказ девочки, прекратили работу в шахтах и мастерских и занялись возведением стены. Листик, то рыжей девочкой, то изумрудно-золотистым дракончиком, моталась по долине, не только по этой, но и по соседним. На несколько дней она исчезла, а потом дракончик ещё раз прошёлся по долине, занятой кланом "Белых рудокопов", которую Листик назвала — Ветикиной, заявив, что здесь будет город Ветика — столица герцогства (название для которого она ещё не придумала, решив отложить это на потом). Сообщая об этом, Листик грустно улыбалась, гномы, которые ничего путного придумать так и не смогли (дальше "Счастливой кривой кирки" или "Большой белой вагонетки" фантазии у них не хватило), не могли понять, почему загрустила их герцогиня. На десятый день, приказав в центре долине расчистить большую площадку, а у леса построить большие сараи, изумрудно-золотистый дракончик улетел. Вот тогда-то и собрался совет старейшин клана "Белых рудокопов".

Суторон, глава совета, посмотрел на собравшихся и спросил:

— А где мастер Фодрув? Что-то на него не похоже, чтоб он опаздывал.

— Он не успел вам сообщить, он отправился с Листиком, кроме него она взяла с собой двух воинов, ещё Гиту Фаральд и Замуну Фрольд, — доложил Фатах. Глава совета поднял брови — если члены совета клана и многие другие называли девочку — госпожа герцогиня (ну, или — ваша милость), то Фатах и почти все женщины семьи Фаральд называли её по имени — Листик. Командир воинов, расценив поднятые брови старейшин как вопрос, продолжил: — Листик сказала, что больше не унесёт. Они все разместились на её спине, и она улетела. У женщин с собой ничего не было, воины взяли только арбалеты и короткие мечи, даже брони не одели, только у мастера-казначея был багаж — тяжёлый мешок, я так понимаю, что с монетами и драгоценностями.

Суторн пожевал губами, задумавшись над тем, куда могла отправиться Листик, при этом прихватив мастера-казначея с очень крупной сумой денег, монет было немного, а вот если перевести драгоценные камни в золото, то в монетах выйдет несколько больших мешков, не мешочков, а именно мешков! Вообще-то, это была малая часть ценностей, хранящихся сейчас в сокровищнице клана, хотя... клану эти ценности уже как бы не принадлежали, ведь госпожа герцогиня объявила своей собственностью всё, что лежало в хранилище. Но потом она натаскала туда раз в сто больше, чем оставалось у гномов. Госпожа герцогиня вернула всё золото и камни, что были отданы как дань чёрному дракону, и ещё сверху добавила. Золота было немного, в основном там были драгоценные камни, но такого размера и чистоты, что у увидевших их гномов перехватило дыхание! Алмазы такого размера (вернее, раз в пять меньше) упоминались только в легендах или сказках. Откуда столь юная герцогиня могла достать такие камни? Хотя... она не только девочка, но ещё и дракон, а драконы многое могут, такое, что простым смертным и не снилось. Правда, чёрный дракон брал дань золотом и драгоценными камнями с гномов, значит он не мог всё это достать как госпожа герцогиня, а этот, такой маленький, дракончик, сумевший победить чёрного гиганта, запросто принёс такие несметные богатства и, похоже, это ему было не трудно. Значит, возможности этой девочки — маленького дракончика намного превосходят то, что мог тот чёрный гигант. Камни были не обработанные, значит это не дань с других гномов (они сразу их обрабатывают, и делают так всегда), получается, что где-то есть россыпь, если бы до неё добраться... Суторн вздохнул: мечты, мечты! Только избавившись от явной напасти и ещё не наладив нормальной жизни (а то, что это произойдёт, и в этом поможет герцогиня дракон, глава совета не сомневался), он уже начинает строить какие-то планы. Суторн ещё раз вздохнул и занялся текущими делами.

Взлетев с немаленьким (надо сказать) грузом, Листик "прыгнула" к большому городу, расположенному в землях людей недалеко (миль сорок) от Волунского леса. Это были уже не баронства, а коронные земли. Этот город Листик нашла во время одного из своих полётов и узнала, что в этом городе проходят большие ярмарки. Вот потому-то Листик сюда прилетела, захватив с собой гномов. Листик вышла из "подпространства" над небольшой рощей и, никем не замеченная, в ней скрылась. Подождав, пока гномы с неё слезут (дольше всех, постанывая и охая, это делал мастер Фодрув). Листик сменила ипостась. Гита, державшая платье на вытянутых перед собой руках, с растерянностью смотрела на появившуюся перед ней уже не девочку, а девушку! Этой девушке можно было уже дать лет шестнадцать-восемнадцать, и она была выше Гиты на полголовы, а платье-то было размером на одну из младших её дочерей! Не то, нарядное, а точно такое, в каком Листик ходила у гномов, а часто и без него, так как она довольно часто меняла ипостась. Перед Гитой стояла девушка, именно девушка, так как у девочек ещё нет таких выступающих частей тела! Листик посмотрела на платье, покачала головой и, непонятно что имея в виду, сказала о каком-то переборе, после чего стала девочкой, которой платье пришлось впору. Теперь покачала головой Гита — раньше это платье было бы Листику довольно велико, пришлось бы подворачивать рукава и подол, а ушивать, то что она носила, девочка наотрез отказывалась. Теперь же это платье было в самый раз! Листик, надев платье, посмотрела на разинувших рты гномов и сказала:

— Ну чего смотрите? Никогда раздетых девочек не видели? Вы должны были насмотреться на меня, когда я меняла ипостась. Я же часто это делала!

— Э-э-э... да... но такой вас, госпожа герцогиня, ещё никто не видел, — опомнился Фодрув, Исан и Хрантип, воины клана "Белых рудокопов", дружно закивали.

— Негоже девушке появляться перед мужчинами совсем без одежды, — сказала Гита, Листик хихикнула:

— Тем более, так неожиданно. Ладно, больше не буду вас смущать, следующий раз буду в чешуе. А теперь пойдём, нам надо успеть к открытию ворот.

Город Зренск был довольно большим, поэтому торговые ряды ярмарки находились внутри городских стен. Выносить ярмарку наружу, за городские стены, не решались, хоть она занимала довольно много места. Ярмарка была основным доходом торгового города Зренска, поэтому старались обеспечить безопасность как продавцов, так и покупателей, но в основном — товара. Волунский лес был не так уж и далеко, оттуда вполне могли прийти хищники или ещё хуже того — нежить, которые могли значительно уменьшить поголовье выставленного на продажу скота или тех, кто торговал и покупал. В Зренске, как и в любом другом городе, при проходе через ворота бралась въездная пошлина. Поскольку Зренск был коронным городом, то большая часть въездной пошлины шла в королевскую казну, собирали эту пошлину королевские стражники (городской стражи как таковой в Зренске не было).

Семтимий Тул, начальник королевской стражи, стоя на башне, смотрел на бесконечный поток телег, выстроившихся перед воротами, сегодня был первый день ярмарки, и многие старалась прийти первыми, чтоб занять лучшие места, просто занять, товар будет привезен (да и пригнан, ведь тут торговали и скотом) позже. Вообще-то, начальнику королевской стражи не требуется присутствовать на воротах, тем более что таких ворот — пять, но Тул любил смотреть на предъярмарочную суету, а это лучше всего делать у этих ворот. Большая ярмарочная площадь располагалась именно за этими воротами, и именно через них шёл основной поток будущих участников ярмарочного действа.

Внимание начальника королевской стражи привлекла небольшая группа, вывернувшаяся откуда-то сбоку и собиравшаяся пройти без очереди. Очередь была одна для всех: и для селянских возов, и для тяжёлых повозок купцов, и для карет благородных посетителей. Гурты скота пригонят позже, на третий, а то и на четвёртый день после открытия ярмарки. Сейчас были только различные повозки, а эти шестеро, не имеющие транспортного средства, воспользовавшись заминкой движения очереди, сразу вышли к воротам, с явным намерением быстро пройти. Неодобрительно покачав головой, Семтимий Тул спустился вниз, успев к разгорающемуся у ворот скандалу. Там застряла карета одного из благородных. Ну как застряла? Тройка лошадей, не желая идти вперёд, пятилась назад, несмотря на титанические усилия кучера. Вроде и не было никаких препятствий для движения вперёд, но перед лошадьми стояла рыжая девочка, в платье, какие носят гномы. Тул раньше видел такие платья, вернее, не такие, похожие. Пятеро гномов стояли за девочкой: две женщины, седовласый гном и два воина. Начальник королевской стражи удивился не тому, что увидел гномов, а их малому количеству. Гномы хоть и редко, но посещали большую ярмарку в Зренске, но обычно их было не меньше трёх сотен и приезжали они на своих тяжёлых повозках, запряженных низкорослыми мохнатыми лошадками. Путь от страны гномов до Зренска довольно долог и опасен, пройти его может только большой караван и с хорошей охраной, а тут — гномов было всего пятеро! Из них две женщины и только два воина, вооружённых только короткими мечами! Был ещё пожилой гном, явно не воин, и девочка в гномьем платье, но вряд ли этот рыжий ребёнок (скорее, подросток) была гномкой. Удивление заставило начальника королевской стражи на мгновение замешкаться, в это время из кареты высунулось что-то очень благородное, закричавшее спрыгнувшим с подножки кареты дюжим лакеям и кучеру:

— Уберите этих бродяг с дороги! А ты езжай вперёд, если не успеют уйти, то так им и надо!

То, что произошло дальше, удивило Семтимия Тула ещё больше, чем появление этой группы гномов. Девочка презрительно фыркнула, и кони, громко и испуганно заржав, попятились назад, опрокидывая карету. Тул мог бы поклясться, что кони (а он разбирался в лошадях) не просто напуганы, они в диком ужасе! Испугались не только лошади этой упряжки, во всей длинной очереди испуганно ржали лошади и ревели тягловые быки. Людям, старающимся успокоить животных, сразу стало не до наглых гномов, старающихся пройти без очереди. Важный господин сразу забыл о том, что приказывал своим слугам, теперь он визгливо кричал, требуя, чтоб его вытащили из перевёрнутой кареты. Слуги и кучер суетились, пытаясь это сделать, но у них почему-то не получалось — карета двигалась из стороны в сторону, как живая, хотя кучер уже успокоил лошадей и те стояли неподвижно. А девочка ещё раз хмыкнула и махнула рукой, показывая своим спутникам на ворота, мол, пошли, но им сразу войти в город не удалось, путь преградил стражник, потребовавший въездную пошлину. Седой гном посмотрел на грифельную доску, где было расписано кто, сколько и за что должен заплатить, и поинтересовался, почему с них, идущих пешком, берут как за тяжелогружёную повозку?

— Потому что так положено! Вот тут ясно написано: гномы, едущие на повозке должны заплатить серебряный за повозку и один сантим с головы. Понятно? Платите, как положено! — пояснил страж ворот, указывая на соответствующую строчку. Приняв грозный вид, он, глядя на гномов, строго повторил: — Платите, как положено! Или вы неграмотные? Вот тут читайте: пункт двадцать первый. Читайте и платите, как положено!

— Интересно, кем это положено и куда это положено, — поинтересовалась Листик. Девочка, улыбаясь, смотрела на стражника, показывающего на грифельную доску, сам-то он на эту доску не глядел, видно, хорошо знал — что и где записано. Листик подняла голову и улыбнулась, глядя на запись. Мастер Фодрув поднял голову и прочитал:

— Пункт двадцать первый: въезжающий гном платит въездную пошлину в размере одного сантима за себя и десяти за транспортное средство, на котором едет, если же гном входит пешком, то он от уплаты пошлины полностью освобождается.

— Хорошо положено, справедливо, — прокомментировала Листик и ехидно добавила: — Это правильно, когда идущий пешком — полностью освобождается от уплаты. А мы как раз пешком и идём.

— А? Что?! — растерянно произнёс стражник, глядя на высоко висящую грифельную доску. Там действительно была такая надпись!

— Ну, раз с тем, что и куда положено, разобрались, то мы пошли, — заявила Листик, направляясь в проход под башней, гномы послушно пошли за ней. Семтимий Тул, растерявшийся не менее, чем его подчинённый (а может, и больше), несколько раз перечитал запись на грифельной доске и бросился за уходящими гномами.

— Постойте! Постойте! — закричал начальник королевской стражи, догоняя гномов, те уже прошли под башней и вышли в город, но услышав позади себя крики, остановились. Остановились и дружно посмотрели на девочку, словно спрашивая у неё — что делать? А вот она сама смотрела на Семтимия Тула, ожидая его от него пояснений — зачем ему потребовалось задерживать её и её спутников.

— Я, как начальник королевской стражи города Зренска, хотел бы кое-что уточнить, — начал Тул. Гномы молчали, продолжая смотреть на девочку, а та поощряющее кивнула, приглашая начальника королевской стражи города Зренска продолжать. Сделала это девочка, как королева, милостиво разрешающая своему подданному к себе обратиться. Смущённый Семтимий задал вопрос, обращаясь к рыжей девочке (если судить по поведению гномов, то в этой компании именно она была главной): — Я, как должностное лицо, отвечающее за порядок в городе, хотел бы узнать, какова цель вашего визита?

— Ярмарка, — коротко ответила девочка и, увидев, что начальник королевской стражи что-то хочет ещё спросить, снизошла до того, чтоб уточнить: — Мы пришли на ярмарку.

— Пришли, а не приехали? Пешком пришли? И откуда же, если это не секрет? — попытался съехидничать Семтимий, раздражённый своим первоначальным смущением. Девочка улыбнулась и подробно ответила, говорила она быстро, её ответ выглядел как скороговорка:

— Вообще-то, мы прилетели, а шли мы совсем немного, спросите — на чём прилетели? На драконе. Могли прямо сюда прилететь, а не в ближайшую рощу, но сами понимаете... это вызвало бы панику среди продавцов и покупателей, а нам это ни к чему. Зачем нам пугать продавцов? Они разбегутся, и мы ничего не купим из того, что хотим, вы скажете — если продавцы разбегутся, то можно просто взять то, что захотим, но мы же не грабители! Мы законопослушные покупатели, надеющиеся ещё много раз посетить ваш замечательный город и не менее замечательную ярмарку, не только посетить, а ещё много раз что-нибудь купить! Недёшево купить! А то, что мы сюда пешком пришли, так это потому, что хотим здесь купить всё необходимое: повозки, лошадей, коров, овец, коз, курочек и уточек. Мы уверенны, что всё нам нужное здесь есть в большом количестве и всё требуемого для нас качества. Спросите — что мы ещё хотим здесь приобрести? Так это не секрет, кроме живности, мы будем покупать много разных вещей, а именно...

— Нет, нет! Не надо мне рассказывать, что вы собираетесь покупать! — не выдержал напора Листика Семтимий и, пока девочка снова не заговорила, быстро спросил:

— А скажите мне, изменение записи на доске у ворот — не ваших ли рук дело? Да и лошадей не вы ли напугали? Как вам это удалось, мой амулет обнаружения магии молчал, да и стационарные амулеты в стенах башни никак не среагировали, а они гораздо чувствительнее моего. А если вы применили магию, то как вам это удалось? Помимо амулетов обнаружения в башне установлены мощные амулеты подавления магии!

— Вот видите, магию я применить не могла, не только я, но и никто из моих спутников, — развела руками Листик и добавила: — Посмотрите на свой амулет обнаружения магии, что вы видите?

— Среди вас магов нет, — произнёс Тул, глядя на свой амулет. Подняв глаза на рыжую девочку, он растерянно произнёс: — Но всё же... Не знаю, кто мог изменить запись, может, кто-то другой, но сделано это было в вашу пользу! А лошадей? Ведь именно вы это сделали! Лошади испугались, когда вы на них посмотрели! Как вы это сделали?

— А вот так — бу-у-у! — девочка сделала пальцами козу и загудела. Потом ехидно глядя на растерявшегося начальника королевской стражи, спросила: — А вы что, разве не видели, как я пугала лошадей? Вы же рядом стояли и должны были заметить, если я бы что-то такое делала. Вот видите, не увидели ничего такого, хотя внимательно за мной наблюдали, да ещё и амулетами проверяли. А вас не удивляет, что испугались не только лошади, запряженные в ту карету, но и другие, которые были далеко от того места, где я стояла. Испугались ещё и быки, а это не лошади, их трудно напугать. Все лошади и быки, что были в той очереди, испугались. Согласитесь, что если бы это сделала я, то вы непременно бы заметили, разве не так? Вот видите, я ничего не делала, а они все испугались! Так может, это не я их напугала? А вы в этом хотите меня обвинить, маленькую и слабую! Нехорошо, господин начальник королевской стражи!

— А надпись на доске? — совсем растерянно повторил начальник королевской стражи. Всё, что говорила эта девочка, было верно, если бы это она напугала животных в длинной очереди перед воротами, амулеты обнаружения магии на это обязательно бы отреагировали, но этого не произошло. Такое могло быть, если бы магическое воздействие не коснулось бы надвратной башни и крепостных стен, то есть — не было бы прямой угрозы городу. Получается, что кто-то развлекался, находясь вне городских стен и действия защитных амулетов. Семтимий задал последний вопрос, уже не надеясь получить на него ответ (но этот вопрос надо было обязательно задать): — Но всё же, надпись на доске была изменена в вашу пользу, как вы это можете объяснить?

— Никак, — ответила девочка и, пожав плечами, добавила: — Если я вам скажу, что это я сделала, вам легче станет? Если да, то — да, это я сделала.

— А как? — быстро спросил Семтимий Тул. Девочка, улыбнувшись, сказала: — "Так" и щёлкнула пальцами. Начальник королевской стражи недоуменно смотрел на ничего не показывающий амулет обнаружения магии, похоже, эта девочка сама ничего не знала, а теперь, видя растерянность важного начальника, просто развлекается, безнаказанно развлекается! Семтимий, понимая, что на свои вопросы ответа не получит, вздохнул, но показать — кто здесь начальник обязательно надо, сделав строгое лицо, Тул произнёс: — Но вам всё равно придётся заплатить въездную пошлину, порядок есть порядок!

— Ага, порядок есть порядок, куда бы он не был положен, — хихикнула девочка и, обращаясь к седому гному, сказала: — Мастер Фодрув, будьте любезны выдайте уважаемому начальнику королевской стражи требуемую сумму в шесть сантимов. Вообще-то, за меня надо заплатить полсантима, я же не гном, но поскольку я с вами, то так и быть — сантим и за меня.

— Слушаюсь, госпожа герцогиня! — ответил гном и развязал кошель, доставая один золотой. Гном ответил девочке на своём языке, но Семтимий понял, гномий он знал. Услышав то, что сказал гном, Тул постарался не показать своего удивления, только его брови чуть поднялись — не верить седому гному не было причин, он и остальные слушались девочку, значит именно она была в этой компании главной. Гном назвал её герцогиней, вряд ли это имя или прозвище, но у гномов подобных титулов не было, значит... Семтимий решил не гадать, а, представившись, спросил:

— Меня зовут — Семтимий Тул, как вы уже знаете, я начальник королевской стражи города Зренска, а как мне обращаться к вам?

— Фодрув Фусмальд — мастер-казначей клана "Белых рудокопов", — представился гном после того, как назвал остальных. Поклонившись девочке, и торжественно, словно мажордом на королевском приёме, назвал и её: — Герцогиня Дайенская, Листик!

— Э-э-э, — снова растерялся Семтимий, но быстро придя в себя, поинтересовался у девочки: — Ваша милость, извините меня, но я не слышал о таком герцогстве, не подскажете ли — где оно находится?

— Это довольно молодое и независимое герцогство, оно находится за Волунским лесом, занимая все Дайенские горы. В ближайшем будущем я хочу присоединить к своему герцогству и Волунский лес, — ответила Листик. Вообще-то названия герцогства ещё не было, вот мастер-казначей и взял на себя смелость — назвать герцогство. А то нехорошо получается: герцогиня есть, а герцогства ещё нет, вернее, нет его имени, а если нет имени, то и такого владения как бы нет, значит его правительница — самозванка! Листику название понравилось, и она благодарно кивнула Фодруву, а вот кивок, предназначенный Семтимию Тулу, был кивком венценосной особы, заканчивающей аудиенцию. Начальник королевской стражи города Зренска непроизвольно поклонился, когда же он выпрямился, то увидел, что гномы, следующие за рыжей девочкой, удаляются не в сторону ярмарки, а в квартал наёмников, пользующийся не самой хорошей славой.

Квартал наёмников пользовался дурной славой не потому, что здесь могли ограбить забредшего сюда (хотя такое тоже случалось), а просто избить. Избить потому, что лицо не понравилось, или просто без повода, наёмники — люди суровые и весьма своеобразные, развлечения у них тоже очень оригинальные. Но такое бывало, пока "дикие гуси" (как наёмники величали себя) ещё не заключили договор найма, если договор уже заключён — они уходили из квартала. Нанять ватагу "диких гусей" можно было в трактире "Полная чаша", но чтоб туда попасть, надо было пройти через весь квартал.

— Не нравится мне здесь, — произнёс мастер-казначей, поправляя тяжёлый мешок. Этот мешок и привлекал внимание разных личностей, слоняющихся на улице. Листик шла впереди, Фодрув рядом с ней, второй парой были Гита и Замуна, за ними шли Садрам и Бран, нервно оглядывающиеся по сторонам и готовые обнажить свои мечи в любой момент. Беспокойство воинов и мастера-казначея подтвердилось, когда дорогу перегородило с десяток вооружённых людей, очень хорошо вооружённых, их предводитель, широко улыбаясь, сказал:

— Рад вас приветствовать в нашем квартале! Здесь всегда рады гостям, надеюсь, вы испытываете такое же чувство. В знак нашего расположения мы проводим вас куда вы захотите, а вы покажете содержимое вашего мешка, а мы уж решим, что нам полагается за нашу услугу.

Перегородившие Листику и гномам путь дружно заржали, смех послышался и сзади — там улица тоже была перегорожена не меньшим количеством людей. Воины-гномы обнажили свои мечи, чем вызвали новый приступ хохота. Листик, пожав плечами, спокойно двинулась вперёд, тихо сказав своим спутникам, чтоб шли за ней. Командир напавших на гномов наёмников (или разбойников), осклабившись, произнёс:

— Вот это правильно, лучше самим всё отдать, тогда мы вас пожалеем, может быть.

Эти слова вызвали новый взрыв хохота, но он быстро затих. Листик спокойно шла между неподвижно стоявшими людьми, а гномы, опасливо косясь на молчавших, но при этом бешено вращающих глазами бандитов, прошли за ней. Когда гномы отошли на три десятка шагов, Листик обернулась и демонстративно щёлкнула пальцами. Некоторые из застывших упали, потеряв равновесие, до этого они были в таких позах, в которых просто невозможно стоять, другие начали разминать онемевшие руки и ноги. Делали они это — громко ругаясь, но ругань сразу стихла — рыжая девочка, обернувшись, показала язык, а потом, грозно сдвинув брови, погрозила пальцем, с которого посыпались искры.

— Что это было? — спросил один из упавших неудачников. Командир, сплюнув на землю, сказал:

— Магия! Кто-то из них сильный маг, а девчонку он использует как прикрытие. Надо определить — кто это. А потом... даже сильный маг ничего не сможет сделать с длинным ножом под ребром. Пойдём за ними, но не сразу, а ты и ты проследите, куда эти гномы направляются! Если будет возможность, то послушайте, что они говорят.

Трактир "Полная чаша" занимал весь первый этаж трёхэтажного здания. Это был довольно большой зал, где стояло много столов, больших и маленьких. Были здесь и отдельные кабинеты, предназначенные для конфиденциальных переговоров. За одним из длинных столов сидела довольно многочисленная ватага. Во главе стола обычно сидит командир, а тут сидела совсем молодая девушка, и это ни у кого не вызывало удивления. Эта девушка (настолько молодая, что её можно было принять за только начавшую взрослеть девочку) и была командиром ватаги наёмников, расположившейся за этим столом. Хотя она была красивее всех девушек и женщин, присутствующих в этом большом зале (тех, которые дарят утешение и радость наёмникам, заодно опустошая их кошельки), спутать с ними её было нельзя, у неё не только одежда отличалась. Взгляд этой девушки был такой, будто она собиралась метнуть нож, впрочем, сделать такое она была готова всегда, и многие это знали. Эта девушка была командиром самой высокооплачиваемой ватаги наёмников, а нанимающие охранников или бойцов для решения какой-то проблемы не станут много платить только за умение махать мечом.

На группу вошедших мало кто обратил внимание (широкие двери часто открывались, так как кто-то постоянно заходил или выходил), а если и обратили, то только потому, что из шести вошедших гномов, трое были женщинами, вернее, двумя женщинами и одной девочкой. Эта рыжая девочка, совсем не похожая на гному, но одетая в гномье платье, сразу направилась к столику той ватаги, где командиром была девушка. Та, бросив мимолётный взгляд на вошедших гномов, отвлеклась, но потом встала и двинулась навстречу девочке. Это действие суровой командирши не осталось незамеченным, но сильное удивление наёмников (да и гномов тоже) вызвало то, что произошло дальше: девушкаа обняла девочку, так они некоторое время обнявшись простояли, а потом командирша наёмников увлекла девочку к своему столу, туда же пошли гномы. Командирша приказав освободить место для гномов, сказала девочке:

— Листик! Я так рада тебя видеть! Очень рада!

— Маара, я тоже рада тебя видеть! — ответила рыжая девочка и засмеялась, девушка её поддержала звонким и радостным смехом, а потом снова обняла. Наёмники с удивлением смотрели на свою всегда суровую командиршу, а та, не обращая внимания на их удивлённые взгляды, спросила у девочки:

— Листик, как ты сюда попала? Что собираешься делать?

— Маара, я сюда на ярмарку, хочу коров купить, ну ещё и много чего. А именно сюда пришла, потому что знала, что ты здесь. Вот!

— Листик, откуда ты могла знать, что я здесь? Я всего как четыре дня как... — начала говорить Маара. Девочка её перебила, чем вызвала удивление наёмников — их суровая командир не терпела, когда её перебивали, не дослушав, а тут какая-то девчонка посмела такое сделать! А рыжая девчонка кивнула и, непонятно, что имея в виду (наёмникам это было непонятно, гномы-то знали), сказала:

— Маара, ты же знаешь — кто я. Я тебя три дня назад увидела, сверху увидела, ну а догадаться, где тебя искать, труда не составило! Ага?

— Ага! — улыбнулась Маара (видно, она тоже знала, как это её можно было увидеть откуда-то сверху) и засмеялась, Листик к ней присоединилась, отсмеявшись, девочка сказала:

— У меня к тебе есть дело, к тебе и твоим людям, если ты и они не заняты.

— Листик, даже если бы у нас был контракт, я бы его отменила, и демон с ней: неустойкой и репутацией! — сказала Маара. Сказала с излишней горячностью, чем вызвала удивление у своих людей. Рыжая девочка, кивнув, спросила:

— Это хорошо, что у тебя сейчас нет контракта, я могу предложить тебе и твоим людям работу. Сколько ты обычно берёшь?

— Если это охрана каравана, то сто золотых за неделю. Обычно, такой поход длится от двух до трёх месяцев. Нет, мы время не тянем, мы только охраняем, ведёт караван купец или его доверенное лицо. Как ведёт — не наше дело, а караван быстрее дойдёт — меньше купец заплатит. Если какое деликатное поручение, то это стоит дороже, там я смотрю, насколько это поручение деликатное, — пояснила Маара. Листик кивнула и предложила:

— Я найму твою ватагу на три недели и заплачу восемьсот золотых, плюс — премиальные, согласна?

Маара не ответила, приподняв бровь, словно, приглашая высказаться, посмотрела на сидящих рядом с ней (совсем рядом сидела Листик) товарищей, один из них поинтересовался:

— А что за работа? Судя по предлагаемому вознаграждению, что-то весьма деликатное!

— Ага, — кивнула Листик и широко улыбаясь, пояснила: — Очень деликатное дело! Надо будет охранять, хорошо охранять!

— Их? — наёмник кивнул в сторону гномов, девочка подтвердила его предположение, но то, что она ещё сказала, удивило всю команду Маары (кроме неё самой):

— Ага, их и всё, что они купят, разные товары, коров, овец, свиней... в общем — всё надо будет охранять, чтоб не растащили. Вот! Мастер Фодрув, заплатите пожалуйста!

Гном подошёл к рыжей девочке и открыл свой мешок, после чего высыпал несколько горстей монет на стол, сообщив, что там шестьсот восемьдесят золотых и это всё. Листик, хмыкнув, запустила руку в тот же мешок и достала два алмаза, заискрившихся в свете светильников. В зале мгновенно стало тихо, девочка повертела огромные камни (вообще-то, не такие уж и большие, но как для алмазов, даже не огранённых, они были очень велики) и задумчиво произнесла:

— Если продать местным ювелирам с десяток таких камушков, то можно будет всю ярмарку тут скупить, или я ошибаюсь? Вот мы сейчас с мастером Фодрувом и сходим, а ты, Маара, организуй охрану гномов.

Листик, не дожидаясь ответа, поднялась и пошла к выходу, Фодруву ничего другого не оставалось, как последовать за ней. Сидевший рядом с Маарой наёмник обеспокоенно сказал:

— Надо бы и твоей маленькой подружке охрану организовать, обидно будет, если её ограбят. Такой богатый, а главное, щедрый наниматель!

— Вот я этим и займусь, — ответила Маара, глядя, как зал опустел больше чем наполовину. Конечно, наёмники — честные люди, относительно честные, а тут... очень уж соблазн велик! Маара скомандовала: — Вайсо, ты займись охраной гномов. Первый десяток за мной!

— Маара, а хватит ли десяти бойцов, чтоб суметь... — начал Вайсо, Маара не дала ему досказать:

— Хватит ли десяти человек, чтоб защитить Листика? Её не надо защищать, я и не думаю этого делать, а десяти бойцов вполне хватит, чтоб оказать ей моральную поддержку в разборке с городской стражей, когда та явится. Надо будет горлом брать, а не мечом размахивать, вот так-то!

Вайсо, лейтенант в команде Маары, недоверчиво покачал головой. Но если его командир сказала, что не нужно будет драться, то, скорее всего, так и будет, Маара редко ошибалась, и её люди привыкли ей доверять.

Мастер Фодрув опасливо озирался, время от времени оборачиваясь, нет, он не боялся, что Листик не сумеет отбиться от возможных грабителей, но возможной драки он опасался. Ещё его напрягало то, что Листик этих самых грабителей спровоцировала, показав алмазы и демонстративно не взяв охраны, куда-то пошла. Девочка, словно угадав опасения гнома, пояснила свои действия:

— Нас уже один раз попытались ограбить, кстати, эти ребята были в "Полной чаше", и они за нами уже идут, не просто следом идут, а разбились на три группы, одна нас опередила и уже ждёт за вон тем поворотом, вторая нагоняет сзади, третья идёт по параллельной улице и сейчас выскочит из переулка. Шансов уйти от них у нас нет, так они думают. Они не просто собрались нас грабить, а хотят убить. Я слышала, как атаман разбойников, что попытались на нас напасть, когда мы шли в "Полную чашу", говорил одному из своих подручных, что нас надо сразу убивать. Боится, что мы магией отбиваться будем. Он не уверен, кто из нас тогда их обездвижил, поэтому будут убивать меня и вас, а вот и начинают это делать, сядьте на землю!

Последние слова Листик выкрикнула, это было настолько неожиданно, что Фодрув, хоть такая поспешность и не приличествует почтенному гному, сразу опустился на корточки. Впрочем, это его не спасло бы, стреляющие из арбалетов были опытными стрелками и не промахнулись бы с такого расстояния. Они и не промахнулись, все болты попали в цель, только совсем не туда, куда были направлены. Кое-кто из стрелков хрипел, оседая на землю с болтом в горле, а кое-кто падал молча — этим болт попал в глаз. Но это не остановило остальных, бросившихся на девочку и гнома с ножами и мечами. Четыре умельца, метнувшие ножи, сразу же повалились на землю — их ножи в них же и воткнулись. Остальных встретили огненные плети, обрубавшие руки державшие оружие. Тем, у кого был только меч, ещё повезло, державшие два кинжала лишились обеих рук.

— Впечатляет, — произнесла Маара, наёмники, стоявшие за ней, испуганно молчали, эти опытные рубаки побывали во многих схватках, может, более кровавых, чем та, которую они только что видели (если это избиение можно назвать схваткой), сейчас же их впечатлила скорость и лёгкость учинённой расправы. Дружный крик искалеченных, (они почувствовали боль и поняли, что произошло), не дал Мааре поговорить, поморщившись, она сделала знак Листику отойти в сторону. Но поговорить им снова не дали. Семтимий Тул, выскочивший из переулка во главе более чем десятка стражей, закричал:

— Что здесь происходит! Всем оставаться на своих местах! Бросить оружие! Поднять руки!

Вес его словам придавали арбалеты, направленные на Листика, Фодрува, Маару и её людей. Рыжая девочка, подражая начальнику городской стражи, тоже закричала:

— Высунуть язык и замереть!

— Городская стража, как всегда, вовремя, — криво улыбнулась Маара и, глядя на Тула, с сарказмом произнесла: — С каких это пор сам начальник королевской стражи возглавляет патрули? Хотя... как я вижу, это не обычный патруль, а усиленный, да ещё и с магом.

— До выяснения обстоятельств вы должны пройти в отделение... — грозно начал Семтимий Тул, но не закончил, застыв с открытым ртом, Листик щёлкнула пальцами, и тетивы арбалетов с громким хлопком лопнули! Мало того, лопнули пояса и перевязи, на которых было закреплено оружие, и всё этот острое железо со звоном посыпалось на мостовую, упало со звоном, потому что ножны, в которых это оружие было, тоже распались, превратившись в труху.

— Ух ты! Им бы каждому в рот морковку, они бы очень здорово выглядели, правда? — поинтересовалась хихикающая Листик у Маары. Та, глядя на разинувших рот стражников, тоже хихикнула. Впрочем, наёмники и мастер Фодрув выглядели так же, как и стражники. Маара, продолжая хихикать, сказала:

— Пожалуй, морковка бы выпала, уж очень они широко рты разинули, туда и бурак запихнуть можно!

— Запихнём? С кого начнём? — деловито поинтересовалась Листик, откуда-то из воздуха доставая большой бурак. Маара засмеялась, уже не сдерживаясь, вслед за ней засмеялись её подчинённые, стражники быстро закрыли рты и плотно сжали зубы, увиденное их весьма впечатлило, а эта рыжая мало ли что ещё сделает, с неё станется! Семтимий Тул, понимая, что теряет авторитет (не может приструнить какую-то рыжую малявку), строго сказал:

— В отделение пройти вам всё равно придётся! Там, после тщательной проверки, что там и как у вас, разберёмся, что здесь произошло!

— Какая-то странная логика: чтоб разобраться, что здесь произошло, надо куда-то идти, мало того, надо ещё проверять, что у нас есть. Не лучше ли проверить, что произошло тут? На этом самом месте, где всё случилось? К тому же я не хочу, чтоб тщательно проверяли, что у меня есть, ещё порвут или испортят что-нибудь!

— Видишь ли, Листик, это бесполезно, все стражи порядка, при первой же возможности, тащат в отделение, или как они его ещё называют — в участок. Почему так? Никто этого не знает, они сами — тоже, — Маара изобразила глубокую задумчивость, Листик, наморщив лоб, сделала предположение:

— Может, потому, что дома стены помогают? Да, наверное, это отделение, или как ты говоришь — участок, их дом родной? Они, что, там живут? Наверное, потому туда всё и тащат, делая вид, что хотят разобраться, а сами присваивают то, что... не-а, я туда не пойду, ещё сопрут что-нибудь! Пусть начальник городской стражи здесь выясняет, что хочет, я готова оказать ему всяческое содействие в его нелёгкой работе. Только пусть выясняет быстро, мы и так тут задержались. Маара, скажи ему!

— Мне бы хотелось узнать — по какой причине вы, уважаемый господин Тул, намереваетесь нас задержать? — холодно поинтересовалась Маара у начальника королевской стражи. Тот, приняв важный вид, ответил:

— Нам поступил сигнал, что здесь произойдёт драка с применением магии. Что категорически запрещено в королевском городе Зренске! Тем более во время проведения ярмарки!

— Это очень похвально, что у вас запрещены драки, и сигналы о том, что они должны произойти — регулярно поступают, — важно надув щёки, произнесла Листик и укоризненно добавила, обращаясь к Семтимию Тулу: — А вот то, что они здесь происходят, да ещё во время проведения ярмарки, совершенно не делает чести королевской страже славного города Зренска. Вы, как начальник стражи, с этим должны разобраться, здесь и немедленно! Давайте разбирайтесь! А мы пошли, не будем вам мешать.

Но сразу уйти не получилось, вмешался человек в балахоне мага:

— Здесь присутствуют признаки применения магии, вот с этим надо разобраться! Применение магии запрещено во время проведения ярмарки! Как вы можете объяснить произошедшее?

Маг многозначительно показал на арбалеты к которых не просто лопнула тетива, а превратилась в труху! На лежавшие на земле мечи и кинжалы растерянных стражников.

— Ага, значит, магию применять нельзя, а драться можно? Странный подход. Если бы была просто драка, то вы бы и не почесались, а решив, что здесь какая-то магия, сразу прибежали разбираться? Да? Ещё один разбиратель на мою голову, — вздохнула Листик и поинтересовалась: — Так какие признаки магии вы здесь обнаружили? Назовите хоть один? Ваши амулеты обнаружения магии что-то показывают?

— Нет, амулеты молчат, но косвенные признаки... — начал маг, указывая на убитых и покалеченных разбойников, рыжая девочка презрительно хмыкнула:

— Какие признаки? Что они друг друга из арбалетов перестреляли, указывает только на их косорукость. Со всяким острым железом они тоже обращаться не умеют, вот и порезались сильно. Неумехи несчастные, но мы-то тут причём? А то, что у городских стражников в самый неподходящий момент оружие приходит в негодность, так это они сами виноваты! Оружие — это такая вещь, которая не терпит к себе небрежного отношения!

Маг попытался что-то ещё сказать, как-то осадить эту наглую девчонку, но Листик развернулась и с гордо поднятой головой удалилась, мастер Фодрув последовал за ней. Тул чуть придержал Маару и быстро задал вопрос:

— Маара, вы знаете эту девочку? Кто она?

— Она маг? Если да, то насколько сильный? — маг тоже задал вопрос, уже собравшаяся уходить командир наёмников коротко ответила сразу обоим:

— Хорошо знаю. Она гораздо больше чем маг, вам её лучше не сердить, город не просто пострадает, он перестанет существовать! Не так ли?

Маара многозначительно посмотрела на мага, и тот кивнул, как-то очень испуганно это сделав (Листик уходя, чуть приоткрыла свою ауру, до этого выглядевшую как у обычного человека). Десяток наёмников, под командой Маары, уже был в конце улицы, когда маг заговорил, повернувшись к начальнику королевской стражи города Зренска:

— Амулеты обнаружения магии никак не отреагировали, я тоже не почувствовал — применялись ли здесь какие-то магические воздействия. Но!.. Я не поверю, что эти ребята, — тут маг показал на мёртвых с торчащими из них арбалетными болтами, — настолько плохо стреляют, что ни разу не промахнулись, стреляя друг в друга! Такое можно сделать, перенаправив, вернее, отклонив летящий болт. Это может сделать маг, обладающий достаточной силой, я могу. Но я могу такое проделать с одним болтом, с двумя уже не получится! А тут... если это сделала та рыжая девчонка, то представив — какой силой она обладает, я ужаснулся. А эти?.. Что могло с ними произойти? — маг показал на разбойников с отрубленными руками. Начальник королевской стражи сделал знак одному из своих подчинённых, и тот поднял одного из бандитов (у него была отрублена только кисть руки, поэтому он не вопил, как остальные, а только стонал) и встряхнул. Бандит понял, что от него хотят, и быстро, но при этом путано, заговорил:

— Девчонка... огненные плети, она ими всех нас... руки всем... никто ничего не успел... а она...

— Что и требовалось доказать, — произнёс маг и пояснил, какие доказательства он имеет в виду: — Эта рыжая девчонка — маг, она перенаправила арбалетные болты, а потом огненными плетями отсекла руки нападавшим на неё и гнома.

— Но если вы были уверенны, что эта девчонка применила магию, почему вы сразу не сказали об этом? Мы бы могли задержать её на законных основаниях! — попенял магу начальник королевской стражи, тот ответил, как отвечают маленьким детям, втолковывая им общеизвестные вещи:

— Семтимий, я вам пытался объяснить, но вы так и не поняли — о чём я вам говорил, похоже, вы вообще не слушали! Перенаправить такое количество болтов, не отклонить, а сделать так, чтоб они летели в цель, может очень сильный маг! Очень сильный! Насколько сильный — мне представить страшно! С таким связываться... нет, я не буду и вам не советую. Но это не всё! Ударить огненной плетью может любой маг, чья стихия огонь, но создать и управлять десятком таких плетей!.. Кроме этого, посмотрите на ремни и тетиву арбалетов, что вы видите? Внимательно посмотрите!

Тул поднял свой ремень и удивлённо сказал:

— Он выглядит так, будто пролежал в земле не один десяток лет! А может, и больше! Гнилой и трухлявый! А я его купил два месяца назад, не понимаю, что произошло? Как он так быстро мог прийти в негодность?

— Новый ремень стал гнилым и трухлявым, не только у вас, у всех! Такое может сделать только некромант! Очень сильный некромант! А если учесть, что воздействие, проведенное некромантом, я не почувствовал, то силу этого некроманта мне даже страшно представить! Ведь он мог так поступить не только с ремнями и тетивой арбалетов!

— Вы хотите сказать, что эта девочка — некромант небывалой силы? Но, насколько я знаю, некроманту недоступна стихия огня, — недоверчиво спросил Семтимий Тул, маг кивнул:

— Это я вам и втолковываю, маг, оперирующий, скажем так, не взаимоисключающими стихиями огня и воздуха (как огонь и вода), но трудно сочетающимися, должен обладать очень большой силой! При этом ему доступна область некромантии на уровне магистра, а может, и выше! А если учесть, что этот маг сумел скрыть свои действия не только от меня, но и от амулетов обнаружения магии (если человека можно обмануть, то с амулетом это не получится!), то мы имеем дело с архимагом! Не просто архимагом, а достигшем небывалых высот!

— Вы хотите сказать, что этот ребёнок, ну, пускай не ребёнок, подросток обладает силой и знаниями архимага?! — совсем растерялся начальник королевской стражи. — Что же нам делать?

— Последовать совету Маары — не сердить! Не раздражать! Наблюдать за ней издали, делать это так, чтоб она видела, мол, нам это положено по долгу службы, поделать ничего не можем, обязаны исполнять. Если организовать тайную слежку, она сразу её обнаружит... да, да, не сомневайтесь — обнаружит сразу и тогда... обидится. Вот так и действуйте, а я попробую с ней поговорить, обратиться за советом, как младший к старшему коллеге.

Глава пятая. Разные заботы

Впереди шли Листик и Маара, за ними, чуть подотстав, шёл мастер Фодрув, наёмники же гурьбой шли сзади и по бокам, но это так только казалось. Листик отметила, что люди из команды Маары очень грамотно закрыли мастера-казначея не только от непосредственного нападения, но и от возможного выстрела из лука или из арбалета. Листик улыбнулась: оно и понятно — мастер Фодрув нёс мешок, где лежали большие ценности, в том числе и плата наёмникам (пусть ещё и не в золоте). Дальнейший путь к трёхэтажному зданию, на котором висела вывеска с надписью "Ювелирный дом Думинатор Шорулантор и сыновья, партнёры и товарищи, главное зренское отделение", прошёл без происшествий, только перед самим зданием случилась небольшая заминка. Навстречу группе наёмников выскочило с десяток гномов с арбалетами. Глядя на них, Листик хмыкнула, вообще-то эти гномы были не соперники наёмниками, если бы не взведенные арбалеты, вернее, болты, которыми эти арбалеты были заряжены. Обычные с виду болты аж светились от силы, наполняющей плетение заклинания, наложенного на них. Вообще-то, это можно было увидеть только магическим зрением или имея соответствующий амулет. Маара и некоторые из наёмников, имеющие, как и их командир, амулеты обнаружение магии, остановились сами и остановили своих товарищей. А гномы, похоже, не были намерены вступать в переговоры с наёмниками, оно и понятно — чего можно ждать от таких людей, заявившихся к ювелирам? Не говоря ни слова, гном, командовавший этой группой охранников, сделал движение своим арбалетом, чтоб непрошеные гости убирались. Листик вздохнула и показала пальцем себе под ноги, там уже лежали все болты из арбалетов гномов, все, даже те, которые были запасными. Девочка улыбнулась и предложила растерявшимся гномам:

— Поговорим?

Вперёд вышел мастер Фодрув, достав из мешка алмаз, размером с куриное яйцо, представился сам и представил остальных:

— Фодрув Фусмальд, мастер-казначей клана "Белых рудокопов". Листик, герцогиня Дайенская, и её охрана!

— Ага! — подтвердила Листик и, важно надув щёки, высказалась уже более конкретно: — Поговорим? На переговоры я уполномочиваю мастера Фодрува, члена совета старейшин и казначея клана "Белых рудокопов". Думаю, он более чем достоин представлять мои интересы.

За происходящим наблюдали, а может, у командира охраны ювелирного дома был переговорный (а может, следящий) амулет, как только Листик замолчала, из дома вышел важный гном, вернее, выбежал. Этот богато одетый гном, поклонившись, многословно представился:

— Думинатор Шорулантор, глава "Ювелирного дома Думинатор Шорулантор и сыновья, партнёры и товарищи". Волею случая, я оказался в славном городе Зренске, в здешнем филиале. Я рад приветствовать госпожу герцогиню Дайенскую и своего почтенного соотечественника, но...

— Я тоже очень рада знакомству с вами, уважаемый Думинатор Шорулантор, — прерывая гнома, ответила Листик, ответила на языке гномов (до этого разговор вёлся на общем) и протянула руку для поцелуя, сделано это было небрежно, как само собой разумеющееся, гному ничего не оставалось, как поцеловать. Наёмница, стоявшая рядом с девочкой, почему-то хихикнула, а та что-то сказала на неизвестном гномам и людям языке ( — У него нет мороженого, так пусть хоть так уважение окажет, — сказала Листик), чем вызвала ещё один смешок Маары. Обычная девочка, разве что рыжая, одетая в гномье платье и совсем не похожая на знатную особу, важно кивнула и сказала: — Может, мы продолжим разговор не на улице? Да и переговоры о нашем деле вести лучше в помещении, не так ли, уважаемый мастер?

— Э-э-э... — хотел что-то сказать Думинатор, но Листик отмела его возможные возражения:

— С вами пойдёт мастер Фодрув, леди Маара, баронесса де Найман Кайсаркая, ну и я, моя охрана останется снаружи.

Думинатор Шорулантор удивлённо поднял брови — Маару, командира отряда наёмников, он хорошо знал, так как неоднократно пользовался услугами её отряда. Но он не знал, что она баронесса, хотя... то, как она вела дела, говорило о её честности, а следовательно, и благородстве. Маара всегда выполняла условия договора, даже если по обстоятельствам ей это было невыгодно, это отличало её команду наёмников от других в лучшую сторону, потому-то многие (в том числе и Думинатор) предпочитали иметь дело с только ней. Сама же новоиспечённая баронесса Кайсарская своего удивления никак не проявила, ведь Листик однажды уже называла её баронессой, а почему снова об этом заговорила, да ещё внесла добавления в титул — об этом спросить можно будет позже. Постаравшись скрыть своё изумление, глава ювелирного дома пригласил герцогиню Дайенскую, баронессу де Найман Кайсарскую и мастера-казначея клана "Белых рудокопов" в дом.

Малан, второй лейтенант в команде Маары, отвёл своих людей на противоположную от "Ювелирного дома" сторону улицы. Десяток расположился за столиками открытого кафе, и хоть это было для них непривычно, наёмники дружно заказали кофе, но от предложенных пирожных так же дружно отказались. Изображая праздных гуляк (это у них получалось очень плохо), делая вид, что пьют кофе, наёмники стали ждать своего командира. Впрочем, это очень непривычное для них занятие не мешало им обсуждать увиденное и услышанное.

— А командир-то наша оказывается из благородных, хотя о ней такого даже подумать нельзя было! — говорил один наёмник, другой его поддержал:

— Это точно! Да и об этой рыжей малявке не скажешь, что она целая герцогиня! Где это видано, чтоб они пешком ходили, да ещё и без соответствующего сопровождения: слуг, охраны. А тут... какая-то девчушка, да ещё и в гномьем платье, в таком, которые носят их малолетки.

— А ты, что? Видел в чём ходят девочки гномов? Насколько я знаю, гномы оберегают своих детей не хуже эльфов, — удивился ещё один наёмник. Ему ответил "специалист" по гномьей одежде:

— Да уж, довелось увидеть, когда был в команде Рукастого, еле тогда ноги унесли. Тогда хотели у гномов поживиться... Ну, вы же знаете Рукастого

— Да, Рукастый всегда готов был ухватить то, что плохо лежит, да и то, что хорошо, тоже. Всё время старался по-лёгкому деньжат срубить...

— Вот и достарался, теперь сменит погоняло на "Безрукий", но, думаю, недолго он его носить будет, слишком многих обидел, — хмыкнул ещё один наёмник. Посмотрев на своих товарищей, он продолжил: — Я об этом жалеть не буду, даже поблагодарю того, кто это сделает. Рукастый был обоеруким виртуозом, с ним мало кто мог поспорить, разве что наша командир, и, скорее всего, они бы схлестнулись, но появилась эта рыжая...

— И Рукастый стал Безруким! — хохотнул кто-то, хохотнул и высказал своё мнение: — Почему бы этой рыжей малявке не быть герцогиней? Гномьей герцогиней? Видели — как гномы её слушаются? Беспрекословно, а этот седой, который казначей, разве что в рот не заглядывает, стараясь предвосхитить желание рыжей. Мы бы с командой Рукастого не справились, а эта маленькая герцогиня... раз — и всё, при этом никто магии не заметил. Ну, те, у кого амулеты не заметили, я-то точно ничего не разобрал. Вот и спрашивается — зачем магу такой силы охрана? А почему она так одевается? В платье девочки-гномы? Так она же с гномами и ещё маленькая! Да и то, что маленькая ни о чём не говорит, вспомните — как сейчас выглядит наш командир? А когда только появилась, её никто всерьёз не воспринял, за семнадцатилетнюю девочку с трудом принять можно было! Лет пятнадцать, а то и меньше! Многим казалось, что такую малолетку можно... да что я вам рассказываю, вспомните Хрипатого! Как Маара его разделала!

— Да, с нашим командиром мало кто может сравниться на мечах, на ножах или на кулаках, вот только с магией у неё... а мага в команду она почему-то брать не хотела, может, эту рыжую ждала, судя по всему, они подружки, очень близкие, как они обнимались! Как после долгой разлуки!

— А может, и родственницы, очень может быть, что сёстры — обе рыжие и из благородных. Да и нельзя сказать, что наша командир не обладает магическими способностями, сколько уже лет прошло, а она всё та же девчонка! Ну, выглядит так, как будто ей не больше шестнадцати-семнадцати! Вот и посудите — рыжие и обе девчонки! Но при этом — обе очень непростые. Наверняка сёстры!

— Так если бы сёстры, то и титул у обеих был одинаковый, а так... наш командир — баронесса, а младшая — герцогиня!

— Много ты понимаешь! Может, младшая герцогиня, потому что сильный маг! Маара же никогда о себе не рассказывала, кто она и откуда, а тут...

Наёмники прекратили обсуждение и дружно задумались, пытаясь осмыслить только что сделанное предположение. Одного настолько увлёк этот мыслительный процесс, что сделав большой глоток, он залпом выпил весь кофе, после чего, закашлявшись, недовольно сказал:

— Тьфу ты! Гадость какая! И как это благородные пьют!

— Да, брат, — засмеялся его товарищ, — это тебе не пиво, этого много не выпьешь!

— Может, потому это и пьют такими маленькими чашечками?

На противоположной стороне улицы тоже пили кофе и обсуждали его качество. Пили Маара с Листиком в большой гостиной "Ювелирного дома Думинатор Шорулантор и сыновья, партнёры и товарищи", а что ещё делать, ожидая, когда почтенные гномы закончат переговоры? Мастера Фордув и Думинатор совершали торговую сделку или, попросту говоря — торговались. Делали они это темпераментно, явно получая от этого удовольствие, но Листику и Мааре сразу стало скучно. Если Маара сохранила невозмутимый вид, то Листик начала демонстративно зевать. Мастер Думинатор понял намёк и вызвал одного из своих секретарей, которому поручил занять гостей. Секретарь предложил обычный джентльменский набор: коньяк, ликёр, гномий спотыкач и кофе ко всему этому, мороженого и просто молока, к большому разочарованию Листика, не оказалось. Поэтому пришлось остановиться на кофе, даже сладких пирожных тут не было, только солёное печенье и сухарики. Марра, допивая третью чашку, утешала Листика:

— Что ни говори, кофе у них отличный! Просто — замечательный! Вот попробуй, в "Полной чаше", да и других подобных заведениях, такой не сделают. Там вообще кофе не пьют! Только пиво и что покрепче. Ты пей, если не сладкий, то вот сахар, положи сколько хочешь.

— При такой бедности хоть что-то у них имеется, я имею в виду — сахар. Вот и чем их ювелирный дом отличается от трактира? Если и отличается, то только в худшую сторону — тут только крепкие напитки, молока нет, пива, хотя мне оно и не нужно, и того нет! Бедность, одним словом, — ворчала Листик, пытаясь всыпать в маленькую чашечку кофе пятую ложку сахара. В конце концов, это ей как-то удалось (не иначе как применила магию — решила Маара) и Листик, страдальчески закатив глаза, сделала глоточек. Немного пострадав, Листик спросила у Маары:

— Слушай, а как ты сюда попала? Да ещё в таком виде? Ты же старше была. А в этом мире нет межмировых переходов, обычные люди, даже маги, сюда попасть не смогут, разве только те, у кого есть амулет, позволяющий ходить между мирами, но и эти амулеты имеют некоторые ограничения. Так, как?

— Пожалуй, надо начать с вида, — произнесла Маара и стала рассказывать: — Повздорила я с одним... хорошо повздорила, до дуэли дело дошло, и я его... Сама понимаешь, вопрос стоял так: или он ляжет или я, естественно, я выбрала его, рано мне ещё... но у этого придурка оказался очень влиятельный родственник. Он оказался ну очень благородным, мало того, ещё и сильным магом, а может, просто сумел нанять такого мага. На меня устроили знатную охоту! В общем, мне пришлось бы туго, если бы не Салли. Она мне и помогла, сначала свела с Раманой и Тайшей, объяснила тем — в чём проблема. К счастью, их эта проблема заинтересовала. Хотя... они обе сказали, что защищать всё время меня не будут и с тем магом разбираться не будут, мол, не тот уровень, вот тут я не поняла, неужели тот маг настолько сильный, что ни Тайша, ни тем более Рамана с ним не захотели связываться?

— Скорее всего, они были чем-то заняты и твою проблему не посчитали настолько важной, чтоб на неё отвлекаться. С ними такое бывает, — кивнула Листик, Маара кивнула, соглашаясь, и продолжила:

— Но всё же они решили мне помочь...

— Ага, в кого-нибудь превратить, так, чтоб тебя узнать нельзя было, — хихикнула Листик. Маара снова кивнула:

— Да, именно это Рамана и предложила, но Тайша сказала, что такой вариант элементарно просчитывается и меня быстро обнаружат. Рамана с ней согласилась, а Тайша высказалась в духе, мол, прятать лучше всего на видном месте и предложила меня изменить, но не так, как это может мой недруг ожидать. Они немного поколдовали, и я стала такой, как ты меня видишь: шестнадцатилетней девчонкой! А мне уже было... ну тот возраст, когда он уже начинает чувствоваться, а тут... я себя сейчас такой девчонкой и чувствую: здоровой и полной сил! Но при этом все мои умения и навыки сохранились! Нет, я не против таких изменений, мне даже нравится! Да и Рамана с Тайшей остались довольны, а вот Салли...

— Ага, Салли сразу увидела то, на что наши многомудрые и очень учёные драконы внимания не обратили, — перестав хихикать, серьёзно сказала Листик. Марра кивнула:

— Да, я стала как бы своей младшей сестрой. К той Мааре, на которую объявлена охота, вроде отношения не имею, но... если я своя же младшая сестра, то меня могут захватить, то есть сделать заложником, чтоб выманить Маару, на которую охотятся. Или просто будут за мной следить, ожидая, что выйдут на Маару. А если будут следить, то увидят, что я не меняюсь, остаюсь такой же девчонкой, какой была, когда появилась!

— Ага, Рамана и Тайша те ещё интриганки, но это не их уровень, слишком мелко, а вот Салли сразу поняла и решила тебя спрятать. А где лучше всего спрятать? Там, куда никто, кроме дракона, попасть не сможет, а этот мир очень подходит. Очень хорошее место, но... как я убедилась, сюда не только драконы забраться могут. Люди тоже... хотя он был не совсем человеком, вернее — совсем не человеком, ланом, пройти сюда мог, только имея амулет перемещения, а вот его-то я и не нашла! Значит, он у кого-то есть, кто сюда провёл того лана. А это значит, что этот некто может ещё кого-нибудь сюда затащить! Вот так-то подруга, ты здесь не в безопасности, поэтому тебе лучше всего держаться около меня.

— Вербуешь? — улыбнулась Маара, выслушав Листика, та замотала головой:

— Не-а, предлагаю очень выгодную работу!

Девочка и девушка засмеялись, после чего Маара сказала:

— Вот за что я тебя люблю! Ты всегда полностью и вовремя расплачиваешься и никогда не забываешь это сделать! И платишь щедро! Кстати, баронесса Кайсарская — это как? Помнится, ты уже раз делала меня баронессой — де Найман. Я иногда так и подписываюсь, всё-таки титул в некоторых случаях важную роль играет.

— Видишь ли, Маара, раз ты уже в моей свите, то обязательно должна иметь соответствующий титул. А тогда... это была шутка, хотя запись о твоём знатном происхождении появилась во многих "Белых книгах", пусть ты была безземельной баронессой, но ровня всяким знатным придуркам. Этот же, с которым ты повздорила, вряд ли согласился бы на дуэль с простой наёмницей, скорее всего, послал бы кого-нибудь по-тихому с тобой разобраться, ты же сама сказала — там сильный маг замешан. А сейчас я тебе не только титул пожаловала, но и земли тоже! Будешь ты — баронесса де Найман Кайсарская с землями.

— Какими землями? — растерялась Маара. Листик пояснила:

— Раз моё герцогство — все горы, то одну долину я тебе могу выделить, там рядом с Ветикиной долиной, где живут гномы, есть ещё несколько. Одна тоже ничего, вот я её и решила назвать Кайсарской. Твоя же фамилия, если я не ошибаюсь — Кайса? Вот ты и будешь владелицей этой долины, которая будет баронством, а ты, соответственно, баронессой. И не возражайте, ваша милость, а то укушу!

— Это как-то неожиданно, земли... — растерянно начала Маара, Листик, нахмурившись (хотя в её глазах плясали смешинки), грозно прорычала:

— А я всегда кусаю неожиданно! Так что — немедленно соглашайся! Согласна?

— А куда же я от тебя денусь, — засмеялась Маара, Листик тоже заулыбалась. Маара, перестав смеяться, спросила:

— Листик, а как ты меня нашла?

— Сверху увидела, я ж тебе об этом говорила.

— Это понятно, а то, что я буду в "Полной чаше"? Это тоже сверху увидела? — поинтересовалась Маара. Листик отрицательно покачала головой:

— Не-а, я сверху посмотрела, а потом немного тут походила.

— Походила... дракона никто не видел, вряд ли его появление осталось бы незамеченным, но голую рыжую девочку тоже никто не видел. А ты ж когда ипостась меняешь, то без одежды остаешься! Как же ты тут могла ходить? Разве что с собой захватила, но раньше за тобой такой предусмотрительности я не замечала.

— Уже темно было, и я опустилась там, у стены, где какие-то палатки стоят. Там на верёвке нашла платье, его и надела. Платье было хоть и старое, всё в заплатах, но чистое, видно, только что постиранное. Я ещё подумала — зачем такое старое платье стирать? Получается, что я утащила что-то кому-то нужное? Ай-я-яй, как нехорошо получилось, ведь я в этом платье не только ходила, слушала и смотрела. За тобой смотрела издалека, решила тогда не подходить, а времени мало было, и я взлетела, не снимая платья, надо было успеть в долину. Я про неё тебе уже говорила, — рассказала Листик. Маара поинтересовалась:

— Это там, где гномы, ты к ним спешила? А платье... понятно, оно взлёта дракона не пережило.

— Ага, — ответила Листик и в свою очередь спросила: — А что это там за палатки? Которые у стены?

— Это селяне, беженцы из Круманского герцогства. Это герцогство на севере от Зренска. А герцог там — зверь! Ну, может, не зверь, но селянам там очень плохо, вот они и пытаются из того герцогства сбежать, да только куда убежишь? В баронства? Так бароны не хотят с герцогом ссориться и возвращают беглецов. На запад? В земли короны? Может, повезёт и не вернут, но, скорее всего, наместники приграничных областей это сделают. Вот как с этими бедолагами, вроде сбежали, а на самом деле-то нет! Зренск королевский город, тут могут предоставить убежище, а могут и нет. Если не заплатишь чиновнику, то через месяц обязан покинуть территорию короны, то есть отправиться прямо в лапы стражи герцога, которая ждёт беглецов за городскими стенами. Да, там тоже земля короны, но городские законы на них как бы не распространяются, а герцог в своём праве, селяне-то его. Можно остаться в городе, заплатив немалые деньги, но... в безопасности будешь только пока в городе, а если выйдешь за ворота — прямо попадёшь в руки к слугам герцога. А там, как повезёт: могут повесить, а могут только батогами отходить, хотя... могут запороть до смерти. Пять дней этим селянам осталось, а потом... да и сейчас им несладко — припасы кончились, вернее, их почти и не было, а купить — не за что. Жалко мне их, но что я могу сделать? Нет у меня таких денег, чтоб прокормить такую ораву, вывести из города — тем более... разве что в Волунский лес, на том направлении нет герцогских дружинников, но кто туда в здравом уме пойдёт?

— Ага, а это мысль! — чему-то обрадовалась Листик. Маара не поняла и поинтересовалась, что её подруга имеет в виду. Листик пояснила: — Мне надо закупить большое количество коров, овец, коз и прочей живности. Твои ватажники это всё будут охранять, а вот перегонять всё это?.. Да и на возы нужны возницы, я не только скот собираюсь купить, ещё много чего. Да и селяне мне нужны, гномы — плохие землепашцы, вот!

— Постой, постой, — наморщила лоб Маара, а потом высказала свою догадку: — Ты это что же хочешь этих селян в своё герцогство забрать? В Даенское герцогство, которое в Дайенских горах? За Волунским лесом, да?

— Ага, — кивнула Листик и, широко улыбаясь, пояснила: — Пройти Волунский лес для меня не проблема, да и не буду я через него вести свой караван. Как проведу его к себе в герцогство, ты знаешь — портал открою. Но не делать же это сразу выйдя за городские стены, а тем более в самом городе? Лучше всего это сделать на опушке леса, но туда ещё надо караван довести. Ведь дружинники герцога если увидят уходящих селян, то обязательно погонятся за ними, то есть за моим караваном. Вот и придётся их всех того... ну сама понимаешь, боя я допустить не могу. Селян жалко, да и поломать в драке могут что-нибудь и живность разбежится. Вот поэтому всех, кто погонится, придётся быстро и полностью обезвредить.

— То есть — закопать? — хмыкнула Маара, Листик отрицательно покачала головой:

— Закапывать не буду, это долго. Жечь тоже — из города такой огонь видно будет, и там поймут, что случилось. Наведу из Волунского леса зверюшек, они съедят убитых и доедят тех, кто ещё жив останется. Хотя, может, и не придётся с воинами того герцога-зверя так поступать, если не полезут, то не трону.

— Листик, раньше ты была не такая, что ли, добрее... вот стражникам ты только арбалеты испортила, а Рукастого (так звали атамана той ватаги, вернее, банды, что на вас напала) и его подельников искалечила. Ты стала, я бы сказала так, жёстче, взрослее, что ли, — задумчиво произнесла Маара. Листик, пожав плечами, пояснила:

— Стражников не за что было наказывать, они хотели только попугать, вряд ли они бы стрелять начали, а эти... когда на тебя бегут с мечами и кинжалами, то это не для того чтоб пожелать чего-то хорошего. Знаешь, Маара, с того момента, как мы расстались, много чего произошло: меня пытались убить и убивали. Это очень больно, когда убивают, а ещё очень обидно, когда убивают из-за того, что кому-то кажется — я им мешаю, или хотят ограбить, просто ограбить, как в этот раз. К тому же я их не убила, они все живы остались.

— Да-а-а, живы остались, но это ненадолго, лучше бы ты их убила, меньше бы мучились, — высказалась Маара. Увидев удивление Листика, пояснила, почему она так думает: — Уж очень грубые были ребята, многих обидели. Раньше им это сходило с рук — уж очень умелыми были. Ты многих из них лишила обеих рук, да, у них было в каждой руке по мечу или тесаку, а почему?

— Обоерукие? Виртуозы? — сделала предположение Листик, Маара, согласно кивнув, продолжила:

— Именно, Рукастому только я могла противостоять, и то с трудом. А я ещё тогда очень неплохо владела мечами, а потом меня ещё Салли учила, а Рамана и Тайша тренировали. Против Рукастого никто выступить не мог, боялись, он этим пользовался, а теперь что? Он лишился того, что дало ему прозвище, следующей будет голова, которой его очень быстро лишат, если уже не сделали это, вот так-то!

Грумт смотрел на приближающихся людей, как уже понял этот селянин, общение с горожанами из Зренска беглецам ничего хорошего не сулило. А подходящие к возам селян были наёмниками, а эта публика, как знал Грумт, так просто к беднякам не подойдёт. На памяти был визит группы наёмников к только появившимся селянам, увидев, что с бедняков взять нечего, эти страшные люди собрались снасильничать девок и женщин, предварительно избив парней и мужчин. Так бы и произошло, если бы не появление рыжей девушки, которую сопровождали два десятка вооружённых людей (как позже узнал Грумт — это были тоже наёмники, а рыжая девушка их командир), не позволивших снасильничать. И вот к возам селян приближалась та самая девушка, сейчас её сопровождали всего пять наёмников, рыжая девочка, богато одетый седой гном и чиновник из городской управы. Такие визиты ничего хорошего не сулят! Грумт понимал, что ни убежать, ни спрятаться не удастся! Да и где прятаться-то? У беглецов было всего два воза (вернее, крытых фургона), и в них ютилось больше тридцати человек. Грумт смотрел на приближающихся, а за его спиной столпились все селяне-беглецы: мужчины, женщины и дети. Если взрослые молчали, то дети (девочки) восторженно заахали, у рыжей девочки в руках была кукла! Но что это была за кукла! Мечта! Если взрослые остановились, то эта девочка подошла к Ришке, дочери Грумта. Если у остальных была хоть какая-то (старая и штопаная) одежда, то Ришку чуть прикрывала короткая рубашка. Конечно, не пристало девочке ходить в таком виде, но единственное платье девочки, выстиранное и вывешенное для просушки, недавно кто-то украл. Кому нужно старое, латанное-перелетанное, уже утратившее свой первоначальный цвет платье? Рыжая девочка, одетая в простое, но с замысловатой вышивкой платье (гномская вышивка — выдохнула за спиной Грумта его жена), обойдя Грумта, остановилась перед Ришкой и спросила у той:

— А ты чего так одета? Где твоё платье?

— Украли, — губы Ришки задрожали, ей было жалко платья и стыдно за свой вид, длина рубашки была всего на полторы ладони ниже пояса! Разве можно считать такую короткую и дырявую рубашку одеждой? Да ещё для девочки! И было похоже, что эта рыжая решила поиздеваться, ведь у неё такая кукла! Это было особенно обидно! Рыжая, вздохнув, сказала:

— Это я взяла твоё платье, очень нужно было. Не обижайся, вот возьми! Теперь она твоя!

Девочка протянула Ришке куклу, та, не веря своему счастью, взяла подарок, а рыжая, не оборачиваясь, отвела руку назад, в неё вложили какой-то свёрток, а в нём оказалось три платья! Новых и красивых! Рыжая, снова сказав Ришке: — Это тебе, — предложила пойти померить обновки, та, забыв все свои беды, согласилась — какая же женщина от такого откажется, пусть ей всего одиннадцать лет.

— Если данный конфликт улажен к обоюдному удовольствию, то я бы хотел обсудить условия нашего дальнейшего взаимовыгодного сотрудничества, — важно произнёс богато одетый гном. Селяне молчали, только их громкое сопение выдавало усиленный мыслительный процесс, по этому признаку то ли высказывания одобрения, то ли выражения нерешительности своих односельчан Грумт понял, что договаривать об этом, как хитро и замысловато сказал гном — дальнейшем взаимовыгодном сотрудничестве, придётся ему. Тяжело вздохнув, Грумт постарался солидно ответить:

— Эта... мы... нам... значит...того... совсем того!

— Вас интересуют условия нашего, как я надеюсь, плодотворного сотрудничества, — гном пришёл на помощь Грумту и постарался объяснить, в чём будет заключаться это самое дальнейшее взаимовыгодное и плодотворное сотрудничество: — Я выступаю от имени её милости, герцогини Дайенской. Поскольку срок вашего пребывания в пределах славного города Зренска подходит к концу и городские власти не расположены этот срок продлевать, вы будете вынуждены покинуть город. Но, согласно законам королевства Самра, столь длительное нахождение в королевском городе освобождает вас от зависимости от владельца земель, на коих вы раньше проживали. Теперь вы вольны выбрать новое место своего пребывания и, как следствие этого, приложение своих сил и умений к дальнейшей пользе владельца земель, на коих вам будет дозволено осесть. Поэтому я вам предлагаю незамедлительно составить новый договор о взаимоотношениях с владельцем земли, коим является вышеупомянутая её милость герцогиня Дайенская. Чтоб облегчить вам эту задачу, я взял на себя смелость составить оный договор, вам же предлагаю внимательно с ним ознакомиться и в случае одобрения изложенных в этом договоре условий поставить свою подпись. Договор засвидетельствует его честь, представитель магистрата славного города Зренска, — гном поклонился чиновнику из городской управы, тот важно кивнул. Сопение за спиной Грумта стало громче, а тот, понимая важность момента, ответил ещё солиднее:

— Угм! Стало быть... вот оно значит-то как!

— Я вас не тороплю, у вас ещё есть время всё хорошенько обдумать и принять взвешенное и единственно правильное решение. Подумайте и посоветуйтесь, пока её милость, герцогиня Дайенская заняты важным делом, но настоятельно советую не тянуть с ответом.

Грумт подумал, потом повернулся к своим односельчанам, и они шумно (скребя затылки) подумали вместе, но ни к какому решению прийти не успели, так как гном их поторопил, торжественно произнеся:

— Пора принимать решение! Её милость герцогиня Дайенская уже закончили свои важные дела и с милостивым терпением ждут вашего ответа!

— Отец! Листик предлагает нам перебраться к ней! Она даст нам землю и всё, что требуется для обзаведением хозяйством, — в наступившей тишине звонко прозвучал голосок Ришки. Вышедший из тяжёлого мыслительного процесса Грумт спросил у дочери, одетой в новое платье и куклой в руках:

— Какая Листик?

— Её милость герцогиня Дайенская! — гном то ли пояснил, то ли объявил торжественный выход этой самой герцогини Дайенской, при этом кланяясь рыжей девочке.

— Ага, — сказала та и обращаясь к Грумту, сказала: — Так что вы решили? Неволить вас не буду, но... сами понимаете — выхода у вас нет, либо обратно к герцогу Круманскому, либо ко мне.

— Листик! Конечно к тебе! — приняла за всех решение Ришка, рыжая девочка удовлетворённо кивнула и начала командовать:

— Вот и хорошо, сейчас вам оформят переход в подчинение к новому владетелю и я расскажу, что вам надо будет делать. Ах да, это не так быстро делается, а время не ждёт, мастер Фодрув, пока мужчины будут заняты оформлением, выдайте женщинам деньги, пусть купят одежду и еду, а то мне Ришка пожаловалась, что её уже два дня не кормили. Непорядок!

— Три золотых в одни руки, — сказал гном женщинам и, передавая листы с договором чиновнику из городской управы, сказал мужчинам-селянам: — Подходите, расписывайтесь.

— Так неграмотные мы, — наконец вышел из ступора Грумт, тот, кого рыжая девочка назвала мастером Фодрувом, сказал:

— Его честь покажет вам, что надо сделать, видите, мне некогда.

Показывая, что ему действительно некогда, гном начал выдавать деньги селянкам, сразу выстроившимся в очередь к нему. А мужчинам ничего другого не оставалось, как выстроиться в очередь к чиновнику из городской управы.

В этом году ярмарка в Зренске была очень удачна, для продавцов удачна (хотя не для всех), а вот для покупателей не очень. Неизвестно откуда-то появившийся очень богатый покупатель много товаров скупал оптом, не торгуясь скупал! Приобреталась всякая живность: скот, крупный и мелкий, от коров до кур. Приобретались почти все продовольственные товары, а из непродовольственных это были ткани, шерсть, нитки и другие подобные вещи. А вот различные скобяные изделия, инструменты и оружие этого оптового покупателя не интересовали, оно и понятно, ведь его представителями были гномы: две женщины и трое мужчин: Исан и Хрантип тоже ходили по торговым рядам, но не как охранники мастера Фодрува, Гиты и Замуны, а как самостоятельные покупатели. Охранниками гномов стали наёмники команды Маары, которая ходила вместе с рыжей девочкой, о которой говорили, что она герцогиня Дайенская! О самой Мааре, ранее не светившей своего титула, тоже болтали, что она баронесса де Найман Кайсарская. Но разве герцогиня и баронесса станут вот так просто ходить по торговым рядам, сопровождаемые только двумя наёмниками? А то и вовсе — без всякого сопровождения. Обратили внимание на неожиданно возросшую покупательную способность селян-беженцев из Круманского герцогства, недавно эти бедолаги голодали, а тут стали покупать не только еду, но и тяжёлые возы для дальнего путешествия. Листик решила, что эти трёхосные транспортные средства не помешают, хоть она не собиралась долго находиться в дороге, но в долине у гномов селяне смогут в этих домах на колёсах первое время жить, пока нормальных домов не построят. Да и всё купленное, которое не может идти своим ходом, надо же на чём-то везти.

Команда Маары увеличилась до шестидесяти человек, слух о том, что командиром этого отряда получен очень выгодный заказ распространился очень быстро и появилось много желающих пополнить ряды этого отряда наёмников. Посоветовавшись с Листиком, Маара решила ещё увеличить численность своего отряда, благо выбор был достаточно велик, но набирала новых бойцов в свою команду Маара с особой тщательностью. А поскольку при собеседовании присутствовала маленькая рыжая герцогиня, то пошёл ещё один слух — набирается не просто команда наёмников для какой-то определённой задачи, а формируется дружина этой герцогини Дайенской, а мечта любого наёмника — стать дружинником какого-нибудь владетеля.

Бурная деятельность, развитая Листиком и её командой, вызвала опасения Маары — а как Круманский герцог попробует помешать? Всё-таки уводят селян, пусть уже формально свободных, но его подданных. Листик отмахнулась, она уже считала селян, сбежавших из под власти Круманского, своей командой, и не только их. К тем, что сбежали раньше, присоединилось ещё более сотни: некоторые селяне, узнав, что обещано беглецам, поспешили приехать якобы на ярмарку, но почему-то со своими семьями. Листик рассказала Мааре, куда и как она намерена переправить этих селян и всё купленное, при этом рыжую герцогиню беспокоило не возможное противодействие герцога, а реакция селян на появление дракона. Листик опасалась, как бы селяне не разбежались при виде дракона и открытого портала, увидев удивление подруги, рыжая девочка пояснила:

— Понимаешь, Маара, я сейчас не могу открыть портал в ипостаси человека, не получается! Могу сделать это только, когда я дракон. Не знаю как твои люди, но реакции селян я очень опасаюсь, да и твои наёмники...

— Листик, в этом мире есть драконы, правда, не такие красивые, как ты, могу это с уверенностью сказать — двух я видела.

— А какие они? — поинтересовалась Листик у Маары и уточнила: — Меня интересует не то, как они выглядят, а какова на них реакция местных жителей, людей. Как относятся гномы к драконам, я знаю. Правда, только один клан и мой случай — особенный, по нему нельзя судить.

— Если говорить о размерах, то примерно раза в три больше, чем ты, это если ты как дракон не выросла с нашей последней встречи. Массивнее, летают не так уж и высоко, может, им тяжело, а может, просто лень. Шкура толстая, покрытая чешуёй, ценится как материал для доспехов, да и другие части их тела не менее ценны, поэтому на драконов охотятся. Охота на драконов опасна и в большинстве случаев неудачна, охотников одиночек (драконборцев) нет, обычно это большая артель, от десяти до сорока человек. Если судить об успешности охоты, то соотношение один к четырём: один дракон на четыре полностью или частично уничтоженные артели. И этот понятно почему, кроме бронированной шкуры у дракона когти и зубы, ещё и огнём может дохнуть, правда, недалеко, но этого достаточно, ведь чтоб убить дракона, надо к нему подойти.

— Понятно, охотятся на старых, больных, или совсем молодых драконов, — кивнула Листик и, сделав вывод, дала Мааре поручение: — Боятся здесь драконов, поэтому на тебе объяснить своим людям, что не надо пугаться изумрудно-золотистого дракончика, то есть меня. Самим не надо бояться и не допустить разбегания в разные стороны селян, им-то точно сколько не рассказывай, всё равно испугаются. Но это на крайний случай, я так поняла, что мне надо будет прятаться, открывая портал. А с твоими наёмниками, может, стоит провести учения на местности, хотя... нет, времени мало, да и вдруг кто-то проболтается? Конечно, это будет в виде слухов, но нам лишние слухи не к чему. Поэтому будем всё делать без репетиций, думаю, через четыре дня всё и устроим. Готовься.

Этого высокого человека можно было бы назвать красавцем, если бы не застывшее на его лице брезгливое выражение. А слушая доклад стоявшего перед ним, он ещё и раздражённо кривился.

— Им некуда было деваться, на северо-востоке земли Круманского герцогства, ваша милость, на юге — баронства Марилэ, если бы беглецы направились туда, то были бы выданы вашей милости. Дорога в земли короны была надёжно перекрыта. Вот я и решил не спешить, брать их тогда, когда отойдут от города подальше.

— Не надо мне рассказывать, где чьи земли, это я и так знаю! Знаю и то, что барон ле Марилэ выдал бы мне беглецов по первому требованию. А о том, во сколько мне обошлась слепота королевского наместника Зренска, который не увидел моих дружинников на восток от своего города, знаешь и ты! Но это дело престижа! Тут дело не в сумме, что мне пришлось выложить, такое количество беглецов — это удар по моей репутации! От меня сбежала почти четверть моих подданных! А началось с каких-то жалких трёх десятков прорвавшихся в город! К сожалению, королевский наместник не мог позволить схватить бунтовщиков в городе, всё-таки — земля короны, и если будет доложено королю о нарушении закона... жалкий трус!

Стоявший перед герцогом Круманским (высокий, богато одетый красавец и был герцогом) человек виновато опустил голову. Он хоть и был капитаном дружины герцога, но это не спасло бы его от гнева хозяина здешних земель, тот мог приказать и казнить командира своей дружины. В своих вотчинах власть герцогов и баронов была выше власти короля, потому-то так ревностно король относился к выполнению законов в своих владениях и нещадно карал тех, кто их нарушал, невзирая на их положение. Вот поэтому-то королевский наместник Зренска не позволил дружинникам герцога схватить селян-беглецов в городе. Но он пообещал герцогу (естественно — не даром), что по истечении отведенного законом месяца он примет решение о выдворении селян за стены города, прямо в руки герцогских дружинников. Но вмешался неизвестно кто, вывел селян из Зренска через западные ворота и увёл их по старой дороге, ведущей к Волунскому лесу. По дороге, которой никто давно не пользовался — кто же в здравом рассудке и по своей воле сунется в это гиблое место? Мало того, что были уведены все селяне-беглецы, так с ними ушли и те, кто, имея разрешение, приехал на ярмарку из герцогских владений. Эти селяне почему-то приехали с семьями! Но и это не всё, как оказалось, из владений герцога ушло население пяти деревень! Но ушли они не в город, а ближе к Волунскому лесу, где и присоединились к остальным. Об этом герцог, теряя свой лощеный вид, с гневом спросил:

— Как получилось, что не увидели, как уходят селяне из пяти деревень! Подумать только! Столько селян ушло, и никто ничего не заметил! Что делали управители этих деревень?

— Сидели в погребе, — ответил капитан дружины, поясняя, что произошло: — Накануне ухода селян ваши управители и служители Единого были брошены в погреб. Кто это сделал, они не видели, нападение было внезапным. Но потом, я подозреваю — после того как беглецы исчезли в Волунском лесу, их выпустили.

— Как выпустили и кто это сделал? Они видели, могут описать этого... — герцог пошевелил пальцами, ожидая подробного описания того, кто этот — добродетель, вернее, соучастник нападения. Капитан дружины ответил:

— Они не видели, только слышали — как засов отодвинулся и крышка погреба откинулась. Кто и как это сделал, установить не удалось. Когда управитель деревни и служитель Единого выбрались из погреба, а они это сделали сразу же, то обнаружить никого не удалось — в деревне и её окрестностях не было ни одной живой души!

— Что за ерунда! Что ты этим хочешь сказать! — вспылил герцог. Капитан его дружины постарался ответить как можно более подробно:

— Как я вам, ваша милость, докладывал, в Зренск сбежало чуть больше тридцати человек, шесть работников и их семьи. В городе их достать никак не удавалось, первая попытка запугать, когда на них натравили наёмников, закончилась ничем, за селян почему-то заступилась другая группа, под предводительством некоей Маары. Затем с наместником была достигнута договорённость о выдворении этих селян из города, когда закончится отведенный законом срок предоставления убежища. Учитывая то, что денег у этих селян не было, а припасы закончились почти две недели назад, они должны были попытаться уйти из города ещё десять дней назад, но... появляется некто снабдивший беглецов деньгами. К этим селянам присоединилась ещё сотня тех, кто получил разрешение отправиться на ярмарку. Они там сделали вид, что удачно торгуют, и досрочно выплатили рыночный сбор, тем самым усыпив бдительность надзирающего за ними управителя, тот немного расслабился, а эти прохвосты этим воспользовались и привезли в Зренск свои семьи.

— Повесить! — приказал герцог. Его капитан попытался возразить, мол, чтоб повесить, надо их сначала поймать, а это уже не представляется возможным.

— Управителя, это допустившего, повесить! Хотя, нет, это будет слишком милосердно, посадить на кол! — уточнил герцог и продолжил выяснять: — С этими неблагодарными подлецами — понятно, а как удалось уйти селянам из деревень?

— С этим — совсем непонятно, хотя... один служитель Единого рассказал, что утром, перед тем как вечером его и управителя Охлюпок напоили и заперли в погребе, появилась Ришка. Это дочь того смутьяна Грумта, что подбил селян уйти из под вашей милостивой руки в бега, то есть в Зренск.

— На кол! Всех управителей и служителей Единого — на кол! Всех!

— Но, ваша милость, если подобным образом поступить со служителями Единого, то это может вызвать неудовольствие синода, а там и до визита инквизиторов... — робко возразил командир дружины герцога, тот кивнул:

— Пожалуй, ты прав, незачем дразнить синод, но и безнаказанно их упущение оставлять нельзя! Всё-таки деньги они получали благодаря моей милости к ним, поэтому служителей тихо удавить, а управителей — на кол! Пусть все знают: вызвать моё недовольство — смертельно опасно! И как удалось уйти тем прохвостам из Зренска? Ты же говорил, что все пути перекрыты!

Капитан дружины под грозным взглядом герцога попытался стать меньше и начал оправдываться:

— Всё было под контролем, эти беглецы были бы схвачены и, в назидание другим, как следует наказаны, это было дело времени. Им не помогло бы и заступничество рыжей наёмницы, тридцать человек её отряда не стали бы препятствием справедливому возмездию бунтовщикам, да и не стала бы она за них заступаться и дальше. Эта рыжая командирша, несмотря на свою молодость (но, похоже, она не так молода, как выглядит), достаточно опытна и понимает, что не с её отрядом противостоять дружинникам вашей милости. Но тут появилась эта рыжая девчонка, назвавшаяся герцогиней и...

— Тоже рыжая? Не видишь ли ты тут совпадения? — перебил герцог капитана своей дружины, тот, немного путаясь, продолжил рассказывать:

— Нет, ваша милость, хотя... возможно, они сёстры, но вряд ли та девчонка... вернее, обе эти рыжие смогли бы оказать нам такое противодействие. Вместе с рыжей девчонкой появились гномы, две женщины и трое мужчин, я бы сказал, что женщин и двух мужчин (это воины, скорее всего — охранники) можно не брать в расчет, а вот седого гнома... похоже, именно он и заварил всю ту кашу. Для чего? Тут я могу только догадываться, но именно у него были деньги, вернее, драгоценные камни, которые он поменял на деньги в гномьем же ювелирном доме, а потом затеял скупку скота и других товаров, фактически оставаясь в тени. А другие гномы, как и рыжая девчонка, в этом активно участвовали, стараясь быть на виду, кстати, эта рыжая очень сильный маг. Как сказали начальник городской стражи и маг — эта девчонка маг-универсал невиданной силы и неизвестной школы. Скорее всего, она просто привлечена к этой авантюре, вряд ли у неё есть какой-то интерес, разве что ей хорошо заплатили.

Герцог остановил многословный и путаный рассказ капитана своей дружины и потребовал рассказать, как тот упустил селян. Этот рассказ был ещё более многословен, капитан старался всё описать подробно, но при этом показать, что сам он не виноват в случившемся:

— Всё было учтено, все дороги из Зренска перекрыты, кроме западной, но то даже не дорога, так, просёлок, ну кто же поедет в Волунский лес? Только самоубийца! А тут!.. Эти гномы под охраной отряда рыжей наёмницы двинулись именно туда! Я думал — это отвлекающий манёвр: они некоторое время будут туда идти, а потом развернутся и постараются прорваться в земли короны, и я был готов их перехватить. Думал и столько скота они купили, чтоб пустить это стадо одной дорогой, а самим уйти от нас другой. Но...

— Вот именно, что но! Индюк тоже думал, а чем это для него закончилось? — герцог прервал словоизлияния капитана своей дружины, тот сжался, ожидая, какое наказание определит его господин, то, что оно будет, сомнения не было. Герцог вздохнул, конечно, наказать капитана надо, но большой вины за ним нет, его обманули, а это может случиться с каждым. Опять же наказанием или заменой капитана дружины сделанного не исправишь, а этот человек ему верен, найти другого, столь же преданного, будет трудно. Герцог, понимая, что в этом случае он проиграл, ещё раз вздохнул и сказал: — Как они ушли, рассказывай, подробно рассказывай.

— Они пошли в западном направлении, туда-то и дороги нормальной нет, вот я и решил, что это обманный манёвр — пройдут с десять миль и повернут, ведь до Волунского леса останется совсем немного. Такое большое стадо, что они гнали, обязательно привлечёт хищников. А разные твари из леса и до самого Зренска иногда доходят, не только ночью, но и днём! Когда до опушки леса оставалось меньше пяти миль, к этой группе присоединились другие беглецы, о которых я ничего не знал. Эти селяне скрывались в роще и, когда с ней поравнялись беглецы, присоединились к ним. Намного увеличившаяся колонна пошла к лесу, и я дал команду её перехватить, наёмники рыжей командирши вряд ли смогли бы помешать, хотя их и было уже больше сотни, но они растянулись вдоль всей колонны беглецов. Дружинники, по моей команде, пустили коней в галоп, но догнать беглецов не смогли, на нашем пути оказалась какое-то препятствие, в котором мы завязли, словно в киселе! Это, несомненно, было что-то магическое, созданное сразу после прохождения колоны беглецов. Мы не могли двинуться вперёд и только смотрели, как селяне и большое стадо скрываются в лесу. Через некоторое время преграда исчезла и я приказал возобновить преследование, куда ушли беглецы было хорошо видно: стадо, которое они гнали, протоптало широкую дорогу, но далеко в чащу оно не вошло, след обрывался, и дальше была нетронутая трава! Что там произошло, рассмотреть более подробно не было никакой возможности, появились хищные твари чёрного леса и пришлось срочно уходить! Но как быстро мы оттуда ни бежали, пятеро воинов остались там!

— Очень похоже на портал... — задумчиво произнёс герцог, не обратив внимания на последние слова капитана своей дружины, тот не совсем понял, но на всякий случай энергично закивал. Герцог, не обращая на него внимания, продолжил размышлять вслух: — Очень похоже на портал, но о них есть только легенды и в старых книгах есть смутные заметки, мол, только очень могущественные маги могли так перемещаться. Сами перемещаться, но никак не с кем-то! Нигде не упоминается о таких порталах, через которые можно провести ещё кого-то, не говоря о такой массе животных! Очень похоже, что я имею дело с очень могущественным магом, только непонятно — зачем он это всё затеял? И где он скрывался? Если он имел что-то против меня, то нанес бы прямой удар, а не воровал селян. Скорее всего, ему нужны были именно селяне, а для чего? А мои подданные просто подвернулись под руку, бывшие подданные — вряд ли их удастся вернуть. Ещё бы очень хотелось узнать — кто этот маг?

— Ваша милость, начальник королевской стражи и городской маг утверждают, что это рыжая девчонка, назвавшаяся герцогиней, — робко ответил капитан герцогской дружины, решив, что последний вопрос его господина адресован ему. Герцог презрительно фыркнул:

— Чушь! Их ввели в заблуждение, не может какая-то малолетка быть магом такой силы! Это и не кто-нибудь из гномов, у них довольно слабые маги. Скорее всего, это кто-то оставшийся в тени, при его возможностях это нетрудно сделать. Надо выяснить кто это, обязательно надо выяснить! Вряд ли это получится у тебя. Можешь быть свободен, — герцог небрежным взмахом руки показал, что капитан его дружины может уйти, что тот с видимым облегчением и сделал. Герцог некоторое время стоял в задумчивости, а потом кого-то позвал:

— Квенто, ты всё слышал? — появившийся из-за портьеры невысокий человек изобразил поклон (не поклонился, а лишь изобразил). Герцог продолжил: — Поезжай в Зренск, постарайся всё выяснить, о рыжей наёмнице, гномах и той рыжей девчонке, выдающей себя за великого мага. Выяснить всё! Кто, откуда, зачем? В средствах я тебя не ограничиваю.

Человек, по имени Квенто, на этот раз поклонился и, ничего не сказав, вышел.

— Надо было на них натравить каких-нибудь зверей из леса, пусть бы они их покусали, — недовольно сказала Листик. Она вышла из-за скалы и теперь надевала поданное Маарой платье. Наёмница, улыбнувшись, поинтересовалась:

— Листик, ты чего сегодня такая злая? Раньше я за тобой такого не замечала, они же тебе ничего такого не сделали. Может, ты такая кровожадная от того, что долго была в драконьей ипостаси?

— Ага! Знаешь, Маара, как трудно было так долго держать открытым портал? Не только портал, но ещё и этих придурков, что за нами гнались! Еле успела проскочить, как они появились! А мне ведь надо было ещё и лесных зверюшек от нашего стада отгонять! Столько коров и всего другого, тут пол-леса сбежалось и зубами щёлкало!

— Листик, перестань злиться, всё же удалось в лучшем виде! Из города нам никто выйти не мешал, несмотря на то, что вышли все селяне, которые там были. Те, которых уговорил сбежать Грумт, вернее, ты с его дочерью, сумели незаметно уйти из своих деревень и присоединиться у самого леса.

— Ага, они сидели у леса, а мне надо было и от них отгонять, даже не столько хищников, сколько нежить, да ещё и прятаться, чтоб они дракона не увидели и не разбежались! Портал тоже надо было открыть так, чтоб они меня не увидели... — Листик обиженно надулась и хотела ещё что-то сказать, но Маара потрепала её по голове:

— Листик, не дуйся, смотри, вон гномы к тебе уже идут, похоже, кланяться будут. Прямо-таки ходоки к владетелю, щит дырявый! А ты, вообще, тут кто? Герцогиня, да? Так давай выскажи свою волю! И построже, давай не теряйся!

К растерявшейся Листику и стоящей рядом с ней Мааре направлялись знакомые гномы из клана "Белых рудокопов", совсем незнакомые и очень важные (всех гномов, живущих в этой долине, Листик наглядно уже знала) и группа селян во главе с Грумтом. Ходоки уже почти подошли, при этом незнакомые гномы начали оттеснять остальных в сторону. Маара, видя, что Листик ещё думает, что сказать, решила помочь девочке и закричала гномам (среди которых больше половины были вооружены арбалетами):

— По какому поводу вы решили обратиться к её милости герцогине Дайенской, не стесняйтесь, излагайте!

Услышав голос своего командира, наёмники быстро выстроились за её спиной. Ходоки, не дойдя до девочки с десяток шагов, нерешительно замерли. Их быстро оттеснили в сторону незнакомые Листику гномы. Маара усмехнулась, она видела, что мастер Фодрув успел переговорить с встречающими важными гномами, явно старейшинами, или как-то по-другому здесь называемыми, но явно облечёнными властью и теперь, почему-то, крайне растерян. Знакомые гномы топтались в стороне, может, у них и были какие-то вопросы, но они не решались их задать, ведь они знали, кто такая Листик и на что способна. Похоже, что и незнакомые гномы знали, кто такая Листик, и опасались её, вопрос задал важный гном, неизвестный Листику (девочка его видела первый раз), его прикрывали воины с арбалетами и гномы, в руках которых были посохи магов:

— По какому праву ты объявила эту долину своей собственностью? Дайенские горы не принадлежали никому, и гномы клана "Белых рудокопов", незаконно занявшие первыми эту долину, не имеют права...

— Мастер Суторон, вы объясняли этому уважаемому гному у кого какие права? И почему я герцогиня Дайенская? — улыбнулась Листик. Суторон, покосившись на важного гнома, утвердительно кивнул, но тот тем же обвиняющим тоном продолжил:

— Ваши претензии на эту долину можно оспорить, а на остальные горы, вообще, не стоит принимать во внимание! Поэтому я уполномочен заявить, что вы не имеете права препятствовать расселению гномов в этих...

— Мастер Суторон, если ваши объяснения не приняты во внимание, то, может, мои будут более доходчивы? — ещё шире улыбнулась Листик. Важный гном не стал её слушать и, не скрывая сарказма и говоря о Листике в третьем лице, будто её тут не было, поинтересовался — какими аргументами располагает эта юная особа. Маара подмигнула Листику и в свою очередь спросила:

— А какими аргументами располагаете вы? Кто вы вообще такой?

— Я глава совета старейшин клана "Синих кузнецов"! Наш клан занимает эту долину, так как клан "Белых рудокопов" не в состоянии освоить...

— Откуда взялся этот придурок? — спросила Листик у Суторона, не обращая внимания на продолжавшего что-то говорить главу совета старейшин клана "Синих кузнецов". Глава совета старейшин клана "Белых рудокопов" ответил:

— Камни для постройки стены мы брали, разбирая завал, отгородивший долину от страны гномов, как только появилась возможность пройти, сюда пришли гномы клана "Синих кузнецов". Страна гномов перенаселена, вот и...

— Понятно, — Листик кивнула и, не дослушав, очень ехидно поинтересовалась: — Суторон, а вы рассказали им, что здесь произошло и почему дорога была завалена? А ещё меня интересует — почему они сами не стали разбирать завал, а чего-то ждали? Вот чего ждали? Пока кто-то победит чёрного дракона? Или пока он уничтожит "Белых рудокопов" и для кого-то освободит долину, так, что ли? А они, такие умные, придут на готовенькое, да? Ну что тут говорить — храбрые и отважные воители, а главное — рачительные, подбирающие всё, что плохо лежит.

— Довольно! Не хотите добром, будет по-плохому! — закричал, выведенный из себя, глава совета старейшин клана "Синих кузнецов". Этот крик послужил сигналом, вперёд выступили маги (воины прикрыли своего старейшину, но это не помешало им приготовить к стрельбе арбалеты) и подняли свои посохи, видно, заклинание у них было заготовлено заранее, его требовалось только активировать, чем маги и занялись. Листика попытались задвинуть за свои спины воины отряда Маары, она, только увидев встречающих, сразу отпальцевала какую-то команду, сделав это незаметно. Выступившие вперёд наёмники закрыли своих товарищей, приготовивших арбалеты к стрельбе, отряд был готов к любым неожиданностям. Листик сделала знак Мааре "не вмешиваться" и выступила вперёд, в этот момент ударило заклинание магов клана "Синих кузнецов", что-то очень мощное и смертоносное! Листик пошатнулась, это уже была не рыжая девочка, а изумрудно-золотистый дракон, расправивший крылья, которыми прикрыл стоявших за ним людей. Одновременно с ударом магов, выстрелили гномы-арбалетчики, отражая и эту атаку, Листик на несколько мгновений замешкалась, чем воспользовались маги клана "Синих кузнецов". Они снова подняли свои посохи, но сделать ничего не успели, короткая команда Маары — и посохи упали на землю, трудно что-то удержать в руках, когда в глаз попал арбалетный болт. Наёмники не промахнулись, с такого расстояния опытному стрелку нетрудно попасть даже в такую маленькую мишень как глаз. Хоть маги и были перебиты, но заклинание, подготовленное ими и не направленное в цель, сработало, разметав воинов-гномов, в свою очередь приготовившихся стрелять из арбалетов, болты которых светились от наложенных на них мощных заклинаний. Эти, так и не выпущенные, болты тоже не слабо взорвались, поразив арбалетчиков. Гномов не только разбросало в стороны, но и порвало на части, слишком уж убойные были заклинание.

— Да-а-а, дела! — произнёс Вайсо, глядя на Листика, непонятно, что он имел ввиду — дракона или то, что случилось с гномами. Листик, не меняя ипостаси, показывая на мёртвых гномов, согласно кивнула:

— Ага, дела! Если бы я не закрыла от этих, то тут бы полдолины разнесло! Это же надо, какие убойные заклинание подготовили! Где они раньше были, когда тут чёрный дракон хозяйничал?

— А чем власть имущие гномы отличаются от своих людских коллег? — ответила вопросом Маара и пояснила: — Они ждали, когда тот дракон, о котором ты упомянула, освободит долину. Ждали и готовились к сражению с ним, при этом совсем не собирались помогать своим соплеменникам из другого клана.

— Ага, — кивнула рыжая девочка, к ней подошла Гита, протянула платье и стала строго выговаривать:

— Ну, нельзя же так! Вот, снова платье порвала!

— Не сердись, Гита, некогда было его снимать, ты же сама видела, — оправдывалась Листик. Лейтенант Вайсо, глядя на рыжую девочку, выражая удивления наёмников, снова протянул:

— Да-а-а, дела! Капитан, ты знала, что наш наниматель не только сильный маг?.. Хотя чего я спрашиваю, вы же давно друг друга знаете. Я только не понимаю, зачем ей воины? Если она вот так может?

— Вайсо, тебя что-то смущает? — поинтересовалась Маара, кивнув на то, что осталось от магов и воинов клана "Синих кузнецов". Вайсо пожал плечами, а Листик, уже надевшая платье, хитро улыбнувшись, сказала:

— Моя тётя говорит, что, как бы ни был силён и грозен маг, он без поддержки пехоты рано или поздно проиграет. Вот я и решила обзавестись пехотой, самой лучшей пехотой! Или вы думаете иначе?

— Тайша правильно говорит, — улыбнулась в ответ Маара и спросила у воинов своей команды: — Так, как, парни? Устраивает вас такой наниматель? Если кто отказывается служить в дружине герцогини Дайенской, ему ничего не будет, выплаченный аванс не отберём и проводим до Зренска. Решайте!

Наёмники переглянулись, и общее мнение выразил Вайсо, при этом многозначительно глянув на то, что осталось от гномов:

— Работа как работа, причём ещё и хорошо оплачиваемая, к тому же статус герцогского дружинника намного выше, чем самого лучшего наёмника, мы согласны. К тому же с такой магической поддержкой...

Листик кивнула и начала раздавать указания:

— Маара, принимай командование и над воинами гномов. Фатах, ты и остальные воины будете в подчинении у Маары. Ты, Грумт, будешь старшим над селянами, веди их во-о-он туда, если, конечно, вас не смущает, что я дракон. Там, у леса, будете строить свои деревню или деревни, как вам будет удобнее. Там же будут ваши поля, — Листик указала на видневшиеся в конце долины большие сараи для скота. Селянин, до этого пребывавший в ступоре, быстро закивал, остальные его поддержали такими же движениями головы, разве что более частыми. Они испуганно смотрели на такую добрую госпожу, оказавшуюся страшным чудовищем! Для селян драконы такими чудовищами и были. Не испугалась только Ришка, она вывернулась из объятий матери, прижимавшей её к себе, подбежала к Листику и спросила:

— Листик, а ты ещё меня покатаешь? Не по делам, как тогда, когда мы к тем деревням летали, а просто так?

— Конечно, покатаю, вон спроси у Зиты и Гиты, я их уже над горами катала. Вот с ними и покатаю, правда, ты не знаешь их языка, но ничего, научишься, — ответила девочке Листик. Посмотрев на ожидающих её распоряжений гномов-старейшин клана "Белых рудокопов", сказала: — Мастер Суторон, распорядитесь насчёт купленного скота и остальных вещей, да ещё надо разобраться с гномами клана этих посиневших кузнецов. Я так поняла, что их старейшины затеяли сюда переселение. По недавно открытой дороге идут простые гномы, а магов и большинства воинов там уже нет. Мастер Суторон, что с ними делать: отправить обратно или принять в долину, решать вам. Думаю, переговоры с ними наилучшим образом проведёте вы. Я бы рекомендовала принять их, я так понимаю, что это переселение затеяно не от хорошей жизни, простые гномы не планировали силовой захват, это инициатива их старейшин.

Девочка глянула на то, что осталось от старейшин клана "Синих кузнецов", потом посмотрела на Суторона и остальных старейшин клана "Белых рудокопов". Теперь быстро закивали эти почтенные гномы.

Селяне, беглецы из Круманского герцогства, разместились ближе к роще в глубине долины, палаток они не ставили, как жильё они использовали свои телеги и те большие фургоны, в которых гномы везли купленное в Зренске. Селяне, распахав земли у большой рощи, в верховьях долины, решили там же поставить три деревни и уже начали строить деревянные дома. Гномов клана "Синих кузнецов" пока определили в пещеры, где уже жили их соотечественники, было тесновато, но гномам не привыкать, в подземных городах гномьей страны было и похуже. Дома гномы тоже начали строить, но из камня, строили они ближе к своим пещерам. Гномы клана "Синих кузнецов", хотя их и было больше, решили объединиться, вернее, войти в клан "Белых рудокопов", а что им ещё оставалось? Старейшины клана и большинство воинов погибли, остались мастеровые, женщины и дети. Вот так распределились жители Ветикиной долины.

Стену, отгораживающую Ветикину долину от Волунского леса, достраивали ударными темпами, около неё и поставили свои палатки наёмники (уже не наёмники, а дружинники Дайенской герцогини). Тут же стояли палатки отряда воинов-гномов, охраняющих стену вместе с отрядом Маары, ещё один воинский палаточный городок расположился у заставы, у выхода горной дороги в ущелье, там тоже строили стену. Листик снова моталась по всей долине и окрестностям, то как человек, то в ипостаси дракона. Изумрудно-золотистый дракон уже никого не пугал, хотя при виде его снимали шапки, а селяне ещё и кланялись. Но при этом не стеснялись обращаться с различными просьбами. А просьб было много, и не только хозяйственных, как оказалось, госпожа герцогиня хороший целитель и никому не отказывает, если её просят помочь. Иногда такие просьбы высказывались дракону и он становился рыжей девочкой, поэтому все, кто обращался к Листику, с собой брали для неё платье, после смены ипостаси (если она была драконом) на девочке ничего не было надето! Сама Листик на такие мелочи внимания не обращала, а вот окружающих очень смущал её вид, всё-таки герцогиня!

Пока у герцогини, правительницы Ветикиной долины, не было своего замка (его строили вместе со стеной, обращённой к Волунскому лесу), Листик ночевала где придётся, вернее, там где её застала ночь. Госпожа герцогиня могла заночевать в пещере у гномов, в селянском фургоне, а то и вообще где-нибудь на дереве в роще или Волунском лесу (о своих лесных друзьях Листик не забывала). В этот раз Листик сидела у костра, в воинском лагере у стены, она целый день ставила защитные амулеты в специально подготовленные для этого выемки в стенах. Костёр, у которого собралось большинство воинов, горел в проёме будущих ворот, хотя Листик и говорила, что амулеты уже работают, хищные звери из леса и нежить к стене не подойдут, но людям спокойнее, когда между ними и опасностью (пусть и гипотетической) горит огонь, и чем больше этот огонь, тем лучше, спокойнее. Листик была другого мнения и пыталась доказать, что большой огонь не всегда защита от зверей и нежити, он слепит тех, кто сидит у костра, при этом не защищая от нападения из темноты, а ей активно возражали. Когда надоело спорить, Листик посетовала, что Мааре удалось набрать немногим больше сотни человек, та, пожав плечами, ответила:

— Я выбирала самых лучших, не только тех, кто умеет драться, но и надёжных, таких, которые не предадут, таких, которые пойдут за мной до конца. Вот сотню и набрала, можно было и больше, но... да и мало их осталось, почти все, кто был свободен, ушли к барону Марилэ. О них жалеть не стоит, в большинстве — это сброд. Барон Марилэ их соблазнил не высокой платой, а тем, что можно будет грабить. А взять-то будет и нечего, много ли с селян приграничья возьмёшь? В замок-то наёмников не пустят, их используют как мясо, а потом...

— В какой замок? — лениво поинтересовалась Листик, её не очень-то интересовало: с кем собирается воевать барон Марилэ. Но следующие слова Маары, сообщившей, что объектом атаки будет баронство Тевилиан, заставили Листика подскочить: — Маара! Мне срочно надо уйти! А ты подготовься, мне нужна будет пехота! Пусть пятьдесят парней будут готовы выступить в любую минуту, ты тоже. А я пошла, лететь некогда, "прыгать" тоже не очень удобно, для этого надо менять ипостась, поэтому пойду так!

Листик сняла платье и шагнула в костёр, тот ярко полыхнул, и полетевшие во все стороны искры заставили людей отшатнуться. Некоторые даже вскрикнули, на что уж это были закаленные воины, но то, что сделала девочка, многих поразило — вот так взять и спокойно войти в жаркое пламя!

— Вайсо, остаёшься за старшего, Раво, готовь полусотню, скорее всего, Листик откроет портал, мы должны быть готовы в любую минуту, — спокойно произнесла Маара и бросила в костёр тлеющую ветку, вылетевшую оттуда, когда Листик вошла в огонь.

Глава шестая. Планы, хитрые и не очень.

В большом зале столовой замка Тевилиан, несмотря на довольно тёплую погоду, в камине пылал жаркий огонь. Размеры этого камина были сопоставимы с размерами зала, где могли поместиться все живущие в замке. Пиры, на которых и присутствовали почти все обитатели Тевилиана, обычно тут и проходили. Но сейчас тут было пусто, только за одним из больших столов, самым близким к камину, сидели: Седрик — капитан баронской дружины, маг Марвтус и лекарь Вариамус. Кроме них в зале находились четыре личности в тёмных балахонистых плащах с откинутыми капюшонами. У этих личностей была выбрита макушка, что указывало на их принадлежность к служителям храма Единого. По лицам магистров и капитана было видно, что эти четверо у них симпатией не пользуются, скорее, наоборот. Даже то, что один из этих одетых в чёрные плащи был служителем храма Единого при замке, не вызывало к нему каких-либо добрых чувств. А сидящая немного в стороне бонна Тарина смотрела на людей в чёрных плащах с плохо скрываемым отвращением, даже с ненавистью, и этому были причины. Но такое отношение жителей замка Тевилиан этих людей, похожих на чёрных воронов, нисколько не смущало.

— За младшей дочерью барона ле Тевилиана Лисанной, в последнее время замечено много странностей, заставляющих задуматься о том — не поддалась ли она врагу Единого! Её видели танцующей с тварями лесными! Танцующей ночью! А это уже приводит к определённым выводам! И выводы эти очень неутешительны! Мы сюда прибыли, чтоб направить заблудшую дочь уважаемого человека, а именно барона ле Тевилиана, на путь истинный, но, похоже, мы опоздали, эта душа окончательно и безвозвратно потеряна, — говорил один из обладателей выбритой макушки. Говорил, скорбно подымая глаза к потолку, но в голосе его скорби не было, скорее — злорадство. Его товарищи с в чёрных плащах дружно кивали, строя постные рожи и тоже глядя в потолок. А говорящий, повышая голос, продолжал: — И как это ни прискорбно, душа этой погрязшей в блуде девицы должна быть спасена самым решительным образом! Немедленно спасена! И мы это сделаем, чего бы это нам не стоило!

— Лисанны уже нет в замке больше трёх недель! Бедную девочку надо искать, а вы вместо того чтоб это делать, неделю донимаете всех ненужными расспросами! — подала голос бонна Тарина.

— Да, действительно, вы и ваш отряд в замке уже неделю, но при этом вы только... — начал Седрик, ранее говоривший чёрный плащ его прервал:

— Мы должны были убедиться в достоверности полученной информации, дабы наставить на путь истинный заблудшую душу, если она ещё не потеряна, или же твёрдо...

— Окончательно и бесповоротно её спасти. Как вы собираетесь её спасать, сомнений не вызывает. Не вызывает сомнений и то, что именно это вы собирались делать! У инквизиторов один метод независимо от того, виноват или нет обвиняемый! — теперь не дал досказать служителю Единого магистр Марвтус, бесцеремонно того прервав. Маг вызвал гримасу недовольства главного инквизитора (а этот служитель храма Единого, как и два его товарища, именно и был из ревнителей чистоты веры). Но эта гримаса и грозный взгляд инквизитора не испугали мага, он спокойно, но твёрдо задал вопрос: — Из ваших слов я понял, что вами уже всё решено и вы хотите применить к девочке высшую степень спасения души, не так ли?

— Именно так, чтоб спасти эту заблудшую душу надо решительно избавить от её бренной оболочки, которая захвачена врагом Единого, а это... — инквизитор поднялся, и его голос загремел, как будто эти слова произносились не в закрытом, хотя и довольно большом помещении, а на городской площади перед огромной толпой.

— А это ваши измышления ничем не подтверждённые! — снова перебил инквизитора маг, голос его прозвучал не так громко, как у инквизитора, но не менее решительно, остальные, словно придавленные голосом воинствующего служителя храма Единого, молчали, боясь что-либо сказать. А тот, понимая, что возразить ему боятся, не обращая внимания на мага, продолжил:

— Мы имели более чем вескую причину приехать сюда! И как я вижу, и не только я, эта девица не просто заблудшая душа, а как нам было сообщено — самая настоящая ведьма! И мы видим подтверждение этому! Ею очарованы почти все обитатели замка, но к счастью её колдовство не имеет власти над верными последователями Единого!

— Так это вы, брат Филомус, автор этой кляузы в синод? — голос мага уже не был таким громким как у инквизитора, а напоминал шипение змеи. Служитель храма замка Тевилиан, побледнел и дрожащим голосом сказал:

— Это мой долг! Храм Единого стоит на страже...

— Не храм, а некоторые его служители стоят, причём не даром стоят! Вы распознали в Лисанне ведьму и сообщили об этом святейшей инквизиции, как я понимаю, за вознаграждение, причём за ведьму платят гораздо дороже, чем за заблудшую душу! А вы не боитесь, что...

— Мне угрожают! Прошу вас братья отметить это в докладе! — завизжал Филомус. На лице старшего инквизитора появилась змеиная улыбка, и он, вкрадчиво начав, гневно закончил:

— Это непременно будет отмечено, непременно. Будет сообщено, что смиренному служителю Единого угрожал уважаемый магистр, угрожал, пытаясь защитить ведьму! Очень показательно — маг защищает ведьму! А может, она не ведьма, а что-то большее и гораздо более страшное! Вот поэтому сюда прибыл не я один, а чрезвычайная тройка, наделенная особыми полномочиями!

— И именно поэтому вы сюда пожаловали с таким отрядом, — тихо сказал Седрик. Конечно, отряд, прибывший с инквизиторами, был меньше дружины барона, но это были паладины — хорошо обученные воины-монахи. Против них, несмотря на своё численное преимущество, воины барона не выстоят и десятка минут, кроме того, не все дружинники выступят против служителей храма Единого, всё-таки большинство из них в прошлом простые деревенские парни. Хоть как ни тихо высказался Седрик, инквизитор его услышал и, кивнув, многозначительно продолжил:

— Я рад, что встретил здесь понимание, и надеюсь, что нам будет оказано необходимое содействие в деле определения вины ведьмы или кто она там. Есть основание подозревать, что она уже давно не человек, а лесная тварь или хуже того — высшая нежить! Поэтому только очистительный огонь! Только огонь! И пусть ясное небо будет свидетелем чистоты наших помыслов!

Инквизитор последние слова произнёс громовым голосом, воздев руки к этому чистому небу (вообще-то к закопчённому потолку), призывая его в свидетели. В наступившей тишине был отчётливо слышен шёпот всхлипнувшей бонны Тарины:

— Как же так? Листик никому ничего плохого не делала, только хорошее, всем помогала, а вы её на костёр...

— Вообще-то, я не возражаю, можете на костёр, а можете и утопить, — произнесла рыжая девочка, высунувшись из камина. С улыбкой оглядев застывших людей, девочка продолжила: — Но если вы всё-таки решили жечь, то у меня есть пожелание — дров должно быть много и чтоб они были сухие. Знаете, как неприятно, когда плохо горит? Нет, я могу и потерпеть, но это так раздражает! Ужасно раздражает! А когда я раздражённая, я ужасно злая, могу что-нибудь нехорошее сделать с теми неумехами, которые плохо костры разжигают!

Девочка окончательно выбралась из жаркого пламени (вроде ставшего ещё большим, чем было до этого) и, обернувшись к камину, строго кому-то там сказала:

— Чего ты толкаешься? Перестань прятаться! А ну, вылезай!

Из камина выбралась точная копия первой девочки и, виновато шмыгнув носом, с шипением зарычала, первая девочка зарычала в ответ. Вообще-то, это был разговор на языке дракланов, Листик спросила:

— Ты зачем толкаешься!

— Листик, это же я, я не нарочно, просто спешила очень! Боялась не успеть и что ты меня...

— Да узнала я тебя, Лиша, откуда ты тут взялась? Как меня нашла?

— Я тебя искала, у всех спрашивала — куда ты с Геллы делась, но никто не говорил! Все делали вид, что не знают, а Рамана даже ругалась, обзывалась и говорила, что я прошлый раз чуть всё не испортила. Вот поэтому мне теперь ничего не скажут! А я искала! А когда ты в огонь забралась, я тебя увидела, очень обрадовалась и сразу же к тебе пошла! В огне от меня ничего спрятать нельзя, я сразу всё вижу! Но я боялась, что, когда ты из огня выйдешь, я тебя снова потеряю, вот и спешила. Листик, ты на меня не сердишься?

— Лиша, ну как я могу на тебя сердиться? Наоборот, я очень рада, что ты меня нашла!

Немного порычав друг на друга (тем, кто на это смотрел, казалось, что эти рыжие девочки очень злы и сейчас бросятся друг на друга), девочки обнялись. Когда они перестали рычать, первая сказала на всеобщем, вернее, на той его разновидности, на какой говорили люди в Самре:

— Вот познакомьтесь, это Лиша, моя младшая сестра. Она тоже не любит, когда костёр маленький и дрова сырые. Тоже очень злится, а когда горит хорошо, она добрая.

— Ага, не люблю! — нахмурив брови, подтвердила Лиша и, что совсем не вязалось с её грозным видом, показала инквизиторам язык. Листик, тоже нахмурив брови, что сделало её неотличимой от сестры, изобразив крайнюю суровость, сказала инквизиторам:

— Если всё поняли, почему сидим? Вам до утра надо костёр подготовить, или вы думаете, что вам в этом поможет кто-то из обитателей замка? У них своих забот хватает, поэтому встали и пошли за дровами! Быстро, быстро!

Рыжие девочки одновременно вскинули правые руки, и на маленьких ладошках появились немаленькие огненные шары. Инквизиторы и местный служитель храма единого дружно встали и направились к выходу. Уже в дверях главный инквизитор, обернувшись, спросил у девочек, никому из них конкретно не обращаясь:

— Кто вы, Лисанна? Огненная ведьма?

— Я не ведьма, совсем не ведьма, и не высшая нежить, — насмешливо улыбнулась одна из рыжих девочек, глядя на инквизитора (вторая в это время снова высунула язык). Катая на руке огненный шарик, Листик (язык высунула Лиша) добавила: — Я, как вы изволили выразиться, что-то большее и страшное, настолько страшное, что вы даже представить себе не можете.

— Ага, Листик очень страшное и большое, а я ещё страшнее и ужаснее! — добавила вторая рыжая девочка, после чего свой высунутый язык свернула трубочкой и засвистела. К девочкам подошла, перед этим куда-то отлучившаяся, бонна Тарина и протянула им платья, даже не платья, а одежду девочек-поварят, извиняясь, что эта одежда, только что выстиранная, но ещё как следует не просохла. И глядя на свистящую Лишу, добавила, что девочке ходить голой перед мужчинами неприлично и насколько бы она не была страшной, свистеть в помещении не годится.

— Ага, — согласно кивнула Лиша, спрятав язык и надевая предложенную ей одежду. Ещё раз кивнув, девочка пояснила присутствующим, почему нельзя свистеть в помещении: — У тех, кто так свистит, денег не будет. Но мне свистеть можно, мне деньги не нужны! Мне и так хорошо!

— Лисанна, что с вами произошло и кем вы стали? — спросил магистр Вариамус, магистр Марвтус добавил, указывая на камин, а затем, на огненный шар в руках у девочки:

— Лисанна, у вас совсем не было магических способностей, даже их следа не было, а сейчас вы... Такое могли только очень могучие маги, упоминание о которых есть в старинных книгах о магии, современные маги не способны делать что-то подобное. А вы и ваша... гм, младшая сестра запросто это проделали: вышли из огня! А ещё мне очень интересно — как вы туда попали? Камин разжигали несколько часов назад...

— По просьбе инквизиторов, так? — поинтересовалась Листик, перебивая мага и не дожидаясь ответа, продолжила: — Любят господа инквизиторы огонь. Но в этот раз очень удачно получилось, очень! Если бы тут огонь не горел, то пришлось бы вылезать из топки кухонной плиты. А это неудобно — оттуда можно выбраться только ползком, да и повара испугались бы. А мне, сами понимаете, ползать по кухне — как-то не очень удобно, и согласитесь, это недостойно меня, такой могучей и красивой.

— Лисанна, мы все видели, как вы выбрались из камина, согласен, это гораздо достойней, чем из топки кухонной плиты, это получилось весьма убедительно, но всё же ответьте на мой вопрос — что с вами произошло? Откуда у вас появились эти способности? — снова поинтересовался маг, и было видно, что не только его интересует этот вопрос. Листик задумалась, можно, конечно, ничего не объяснять, но это будет не совсем хорошо, а можно сказать правду, но поймут ли эти люди? Ведь они хорошо знали Лисанну и как воспримут её подмену? Соврать тоже плохо, да и не хотелось Листику это делать. Рамана (да и Тайша тоже) очень часто бывали в подобных ситуациях, и они советовали, как поступать в таких случаях: не лгать, одна ложь тянет за собой другую и в конце концов тот, кто пытается таким образом выкрутиться, окончательно запутается! Надо всегда говорить правду, но можно, даже нужно — не всю. Недосказанное люди додумают, причём так, как это им кажется наиболее правдоподобным. Листик кивнула и стала рассказывать:

— Той Лисанны, которая была раньше — нет, она ушла в лес. А пришла оттуда я, теперь зовут меня Листик, а не Лисанна. Я же об этом вам всё время говорю! И сейчас прошу, называйте меня Листик. Вы же видите, мы совершенно разные, я умею и могу гораздо больше, чем Лисанна, вот поэтому я — Листик! Вот! А Лиша — моя сестра! Младшая.

Листик замолчала, если мужчины пытались осмыслить ею сказанное, то бонна Тарина просто обняла девочку, сказав при этом:

— Главное — ты есть! Остальное неважно, а то, что ты сильный маг или кто там ещё, даже лучше, вот бы порадовался господин барон: его младшая дочь — маг! — управляющая хозяйством замка смахнула набежавшую слезу и продолжила, поманив к себе Лишу: — И то, что у тебя появилась сестрёнка, тоже хорошо! Иди сюда, девочка, как, говоришь, тебя зовут? Лиша? — бонна Тарина обняла Лишу тоже. Так они некоторое время молча стояли, только Лиша несколько раз шмыгнула носом. Мужчины тоже молчали, наблюдая за этой, почти семейной, идиллией. Первой, обращаясь к мужчинам, заговорила Листик:

— Барон ле Марилэ собирается напасть на вас, вернее, на нас. Когда он собирается это сделать, не знаю, но думаю — в ближайшее время. Вы об этом знаете?

— Барон ле Марилэ увеличивает свою дружину, это я знаю. Понятно, что с Круманским герцогом он воевать не будет и вряд ли двинет на Зренск, это земли короны. Остаёмся мы или Жевилиан. Но Хорунк вряд ли пойдёт на Рунгува ле Жевилиана, остаёмся мы, я этого и ожидал. Ожидал, что это случится, когда его милость Ронджад... — начал объяснять Седрик, но не досказав, посмотрел на Вариамуса, тот кивнул и досказал:

— Время нападения будет выбрано тогда, когда дочери нашего барона останутся сиротами или будут близки к этому. А это может случиться в любой момент, его милость уже как полгода не встаёт с постели, а третьего дня случился сильный приступ и его милость не может даже двинуться, следующий приступ оборвёт его жизнь, а это может случиться в ближайшее время.

— Я думаю, нет, я просто уверена, что барон ле Марилэ ждать не будет, нападения можно ожидать в любой момент, — Листик внимательно посмотрела на троих мужчин, фактически управлявших баронством. Во взгляде девочки было что-то такое, заставившее этих троих замереть как перед самим бароном. Листик удовлетворённо кивнула, словно она ожидала чего-то подобного и стала давать указания:

— Седрик, сколько мы можем выставить воинов? Сто двадцать и полтора десятка рекрутов, это которые будущие оруженосцы? Да по сравнению с теми пятью сотнями, что собрал ле Марилэ, это выглядит очень бедно. Да, Седрик, у ле Марилэ пять сотен, там не только его дружина, но ещё триста наёмников. Откуда я знаю? Я была в Зренске, и там мне об этом рассказали, кто? Завтра увидишь. Увидишь и тех, кого я наняла, вообще-то, они уже моя дружина. Откуда у меня дружина, это потом, сейчас есть более насущные проблемы, а именно: господа инквизиторы и их отряд. Как вы думаете, зачем они пожаловали и сделали это именно сейчас?

Седрик и Вариамус пожали плечами, показывая то, что визит инквизиторов для них полная неожиданность, а вот Марвтус, криво усмехнувшись, высказал своё мнение:

— То, что Филомус строчил кляузы в синод, понятно, но там таких кляуз... тем более все доносы написаны на дочь барона, а с этой своевольной публикой храм старается не связываться. Но в свете того, что поведала нам Лисанна, извиняюсь — Листик, становится понятна причина визита сюда этой комиссии ревнителей чистоты веры, авторитетной комиссии в сопровождении такого солидного отряда паладинов, обычно инквизиторов сопровождает десяток, а тут целых три! Понятно, что эти три десятка прибыли сюда не какую-то малолетнюю ведьму ловить. Это только повод... Причина в другом!

— Я не совсем понял, что вы имеете в виду? — поинтересовался лекарь, прерывая мага, капитан дружины ничего не сказал, только кивнул. Маг, с той же кривой улыбкой, продолжил:

— Состояние здоровья нашего сеньора ни для кого не секрет. В таком состоянии он не может командовать дружиной, следовательно, отпор тем, кто нападёт на баронство, будет не столь решителен, а если у нападающих ещё и подавляющий численный перевес, то результат известен заранее — это захват нашего баронства. Свою роль сыграет ещё то, что у нашего сеньора нет наследника. Конечно, дочь тоже может наследовать, но над ней можно установить опеку до совершеннолетия или до тех пор, пока не выйдет замуж. А опека — это такое дело... опекаемая может и в башне сидеть, под замком, естественно. Долго сидеть. А одна опекаемая или несколько — значения не имеет.

— А как же королевский эдикт о недопустимости подобных захватов? Договор о соблюдении границ? Ведь его же подписали все бароны и он утверждён королём! — удивлённо вскинулся Вариамус, Мартвус пожал плечами:

— А по отношению к кому сейчас соблюдаются договора? Только к тем, кто может силой подтвердить свои права прописанные в договоре! А если кто не может этого сделать, то восстанавливается историческая справедливость — владения возвращаются законному владельцу и не важно — принадлежали ли они ему раньше. А барон ле Марилэ уже после того, как всё тут захватит, объявит, что некоторые земли, если не всё баронство ле Тевилиан когда-то входило в состав Марилэ. Вы спросите, а как на это посмотрит король? Он же вроде как гарант нерушимости эдикта "О не прикосновенности и законности баронских владений"? Всё будет как обычно, король выразит глубокую озабоченность и напомнит об обязательности выплаты налогов. Вот такой намёк агрессору — хоть владение захвачено незаконно, но на это глаза будут закрыты, если с него подать будет платиться регулярно и в полном объёме. Бароны-то частенько задерживают выплаты в королевскую казну, а то и вообще не платят, а тут такая причина напомнить об этих платежах! Понятно, что первое время подать будет платиться своевременно, а потом... потом, будет как всегда.

— Да, скорее всего, так и будет, а мы... что мы можем? Только запереться в замке, но рано или поздно придётся открыть ворота, но это в том случае, если штурма не будет. А штурм, скорее всего, произойдёт сразу, как только ле Марилэ подойдёт, вряд ли он собрался устраивать долгое сидение под нашими стенами, — хмуро произнёс Седрик. Ещё больше нахмурившись, он спросил: — Но мне непонятно — зачем к нам инквизиторы пожаловали? Да ещё с таким отрядом.

— Здесь как раз всё ясно, — ответил Марвтус и пояснил, что ему ясно: — Пока Марилэ не начал вторжение, служители Единого решили прибрать к рукам владение Тевилиан. Его хозяин вот-вот отправится к Единому, даже если это случится не так скоро, как они ожидают, инквизиторы могут объявить его недееспособным, а кому как не храму о таких заботиться? Ах да, у него есть дочери, которые могут наследовать, но и это решаемо. Младшую объявить ведьмой и сжечь, её местный служитель храма давно в этом подозревает, о чём он неоднократно докладывал в синод. Вот и можно дать ход этим докладам: младшую — на костёр, старшие, хоть и не были замечены в колдовстве, тоже попадают под подозрение, поэтому опека храма над ними — дело решённое. А для этого всего-то надо...

— Отправить на костёр младшую дочь барона, — произнёс Вариамус, сжимая кулаки, Мартвус согласно кивнул и обратился к Листику, которая, пока шёл этот разговор, о чём-то у камина шепталась со своей копией:

— Но тут появилась Листик и, не став оправдываться, сама предложила себя сжечь. Но после столь эффектного её появления стало ясно, что в этом действии нет никакого смысла. Мало того, она появилась ещё и в двух экземплярах, теперь совсем непонятно, которую отправить на костёр, конечно, можно сжечь обеих, но для соблюдения хотя бы видимости законности надо иметь для этого основания. Если с Листиком всё понятно — на неё регулярно писались доносы нашим неуважаемым Филомусом, то на Лишу, я правильно назвал ваше имя? На Лишу ничего нет, если не считать того, что она вылезла из камина вслед за Листиком. Кстати, Листик, не удовлетворите ли моё любопытство, Седрик нам рассказывал, что вам отдали свою силу русалка и мавка, такое вполне может быть, такие случаи науке известны. Но русалки живут в воде и хоть выходят на сушу, но делают это редко, эти существа не совместимы со стихией огня, а мавки — это, как и дриады, дети леса, а они не любят, даже боятся огня. То есть их природа и сила не приемлет такой стихии как огонь! Получается, что это, — Марвтус показал на камин, намекая на то, как Листик появилась, — никак нельзя объяснить тем, что вы получили силу от этих лесной и водной дев. Мало того, что вы вышли из огня, как туда попали — это другой вопрос, так ещё привели с собой, гм... сестру. Листик, не сочтите это за дерзость, но мне бы хотелось узнать — кто она, ведь она не дочь барона.

— Вообще-то, я сайше, — вместо Листика ответила Лиша.

— Сайше? Никогда не слышал о таких. Кто это может быть? К какому виду, гм... народу они принадлежат? — удивился маг. Листик пояснила:

— Сайше, можно сказать, что это огненные элементали, только более высокого уровня. В каком смысле — более высокого уровня? Если элементали — это дети огненной стихии и без неё не могут жить, то сайше — повелители огня, этот огонь вызывающие, но они могут обходиться и без него.

— Ага, я такая — огненная повелительница! Вызывающая и обходящаяся! — подтвердила Лиша и уточнила: — Ну очень огненная! Но купаться люблю.

Маг задумался, пытаясь осмыслить услышанное, этим воспользовался капитан дружины, его интересовало совсем другое, он и спросил:

— Но что нам сейчас делать? Если инквизиторам не удался их первоначальный план, то они ещё что-нибудь придумают. А с другой стороны — барон ле Марилэ, он тоже от своих планов не откажется, недаром же он собрал такую силу!

— Седрик, ваша задача — удержать замок в моё отсутствие, с вами останется восемьдесят дружинников, отберите самых надёжных и умелых, таких, что не испугаются паладинов, но в драку постарайтесь не вступать, просто демонстрируйте готовность защищаться. Со мной пойдёт лейтенант Мервик и тридцать человек, в том числе оруженосцы, я двинусь навстречу ле Маритэ, нельзя допустить его на земли баронства, с ним много наёмников, а эта публика сразу будет грабить наших селян. Нельзя позволить им это сделать! — начала командовать Листик, Седрик попытался возразить:

— Но, Листик, разве смогут тридцать воинов, в том числе неопытных оруженосцев, противостоять полутысяче, что, как вы сказали, ведёт ле Марилэ? Они даже не будут обнажать мечей, просто вас затопчут!

— Со мной будет моя дружина, я приведу их на рассвете. Заодно покажем господам инквизиторам свою силу, — улыбнулась Листик. Сколько будет воинов в её дружине, Листик не сказала, только намекнула, что будут не только воины, барона ле Марилэ ожидает сюрприз, что за сюрприз, она тоже не сказала. Сообщив, что она с дружиной прибудет на рассвете к воротам замка, Листик разделась, отдала одежду бонне Тарине и ушла в камин, за ней последовала Лиша. Марвтус подошёл к камину, некоторое время всматривался в огонь, после чего сказал:

— Их там уже нет, ушли. Судя по всему — это телепорт, если учесть, что сестра Листика — огненная элементаль, пусть и особенная, то сама Листик тоже... как она говорила — огненная элементаль, только более высокого уровня. Поэтому нет ничего удивительного, что телепорт у них в горящем камине, но я его не чувствую! К тому же такой телепорт может создать маг уровня не меньше мэтра!

— Вы хотите сказать, что Листик может сама противостоять дружине ле Марилэ и нанятым им наёмникам? Вот поэтому она и хочет взять всего тридцать воинов, причём не самых опытных и не очень умелых, но... — начал Седрик. Вариамус сразу промолчал, но при этом было видно, что его интересует то же, что и капитана дружины, покивав, лекарь задал совсем другой вопрос:

— Марвтус, вы говорили, что не видите в девочке магических способностей, теперь же утверждаете обратное! Из ваших слов я понял, что её уровень — это уровень мэтра! Архимага! Вот вы же сказали, что этот телепорт, — лекарь указал на камин, — способен создать только мэтр! Как вы это можете объяснить? Объяснить как маг!

— Если я раньше не мог увидеть её способностей, то этому могло быть две причины: первая — отсутствие этих самых способностей, вторая — девочка настолько сильный маг и настолько меня превосходит, что могла сделать так, чтоб я не смог увидеть её способности. Верным оказался второй вариант, наименее вероятный, я такое и предположить не мог!

Листик и Лиша вышли из костра, у которого сидела Маара. Там же сидели несколько гномов, увидев Листика, они вскочили, собираясь низко поклониться своей герцогине, но в растерянности замерли. Если гномов совета клана "Белых рудокопов" нагота девочек не смутила (они уже привыкли, что их герцогиня запросто может появляться в таком виде), то вот их количество вызвало удивление. Ещё одну группу гномов, незнакомых Листику, появление двух девочек из костра просто вогнало в ступор! Не удивилась только Маара и её подчинённые, они-то видели, как рыжая девочка нырнула в костёр, а то, что их оттуда две вышло... может, это такое свойство огня — удваиающее, а может, этой волшебницы-дракона. Маара невозмутимо подбросила насколько толстых веток в огонь и поздоровалась:

— Здравствуй, Лиша, решила проведать свою сестру?

— Ага! — ответила Лиша, обнимая Маару. Поскольку платье было одно, то его надела Листик, как сказала Маара — голая герцогиня, это не то чтоб очень неприлично, но крайне необычно, на что получила такой ответ:

— Так Лиша же неодетая, а разницы между нами нет, мы же одинаковые!

В итоге Лишу завернули в чей-то плащ, а Листик поинтересовалась, что здесь делают гномы. И не просто гномы, а весь совет клана "Белых рудокопов". Ответил Суторон:

— Здесь не только наш совет, если точно — то такого клана больше нет, как нет клана "Синих кузнецов". На совместно совете, было решено объединиться и создать новый клан. Он теперь будет называться — "Золотого дракона"!

— Круто! Ага, очень круто! Необыкновенно круто! Чрезвычайно круто, непомерно и архикруто, мегакруто, крутиссимо! — высказала своё авторитетное мнение Лиша, блеснув своим словарным запасом. Листик, покачав головой, сообщила, что она по этому поводу думает:

— Я не буду столь категорична, как Лиша, но скажу так — мне нравится, а если ещё будет знамя с золотым драконом на голубом фоне...

Вперёд выступил один из гномов и развернул знамя, в отблесках костра цвета были плохо различимы, но то, что на знамени вышит золотой дракон, сомнений не вызывало. А вот фон состоял из двух цветов: верхняя половина — белая, нижняя — синяя, вообще-то то, что это синий цвет разглядели только Листик и Лиша, для остальных он был тёмным, ведь давно уже стемнело, а свет от костра не позволял как следует разглядеть знамя. Листик, замолчавшая на полуслове, решила не возражать, всё-таки гномы (вернее гномки) старались, вышивали дракона, а то, что знамя не голубое, а цветов их бывших кланов — это не беда, пусть так и будет. Об этом Листик и сказала, похвалив гномов за предусмотрительность и усердие:

— Молодцы! Отряд под знаменем — это совсем не то, что без знамени, без знамени — это ватага, а то и просто банда. К такому отряду относятся с опасением: а вдруг сразу грабить начнут?

— А если под знаменем, то не сразу грабят, но всё равно такое делают, иногда даже в больших размерах, чем без знамени, — тихо хмыкнула Маара. Листик на неё покосилась, но ничего не сказала, бывшая наёмница, а теперь капитан дружины Дайенского герцогства была права. Впрочем, гномы этой реплики Маары не слышали, сохраняя прежнюю торжественность, они преподнесли своей герцогине ещё один сюрприз. Вперёд снова выступил Суторон и провозгласил (именно провозгласил, а не сказал):

— Совет клана "Золотого дракона", главою которого я имею честь быть, постановил и это постановление было единогласно поддержано всем кланом! Мы, как верноподданные милостивой герцогини Даейнской, великой и великодушной, не побоюсь этих слов, Листика, решили не оставаться в стороне, если наша герцогиня собралась предпринять определённые действия, мы в едином порыве и с чувством глубокого удовлетворения, будем счастливы оказать ей чрезмерное содействие и принять участие во...

— Я сейчас засну! А они пусть и дальше будут счастливы в едином порыве, или что там они ещё собрались делать, — эмоционально, но на пределе слышимости произнесла Маара. Суторон этого не услышал и продолжал в том же духе:

-... во всех начинаниях и оказать посильную лепту и внести...

— Они, что? Что-то слепили, а теперь собираются это внести и нам это показать? Или только начали лепить? Но у нас совсем нет времени что-то рассматривать, а тем более ждать, пока они это долепят. Листик, скажи ему — может, как-нибудь в другой раз? — спросила Лиша, она не поняла гнома и теперь, растерянно глядя на Листика, пыталась выяснить у сестры, о чём же тот говорит? Листик шикнула на Лишу и сделала жест Суторону, чтоб тот продолжал. Ободренный гном говорил ещё минуты три, его речь свелась к тому, что гномы, в помощь тем воинам Маары, что готовятся к походу, выставляют отряд в двести пятьдесят щитов. Листик поблагодарила гномов и посмотрела на Маару, та чуть заметно кивнула. Листик ещё раз поблагодарила и поинтересовалась — откуда у гномов столько воинов, ведь стражей гораздо меньше, к тому же часть (пусть всего чуть более двух десятков) воинов клана "Синих кузнецов" погибла при попытке нападения на неё. Ответил Фатах, командовавший сводным отрядом гномов:

— У нас нет профессиональных воинов, есть стражники, но и они — обычные гномы, отбывающие воинскую повинность. Но если надо, воинами могут стать все мужчины. К тому же в той атаке погибли только те старейшины и маги "Синих рудокопов", что затеяли нападение на тебя, а воины только немного пострадали — их только разбросало.

Вообще-то, к Листику обращались на "вы", всё-таки она герцогиня, но нескольким гномам с которыми она сразу познакомилась, была дарована привилегия обращаться к ней "ты", а Фатах продолжал:

— А почему щитов? Некоторые считают воинов по копьям, мечам, а мы считаем по щитам, ведь наряду с мечами многие у нас вооружены копьями, топорами и булавами разных типов.

— Хорошо хоть не кирками, хотя и мечи у них в руках — как горный инструмент, фехтовальщики они так себе, — снова тихо буркнула Маара и громко добавила: — Вообще-то, гномы щитоносцы хорошо смотрятся, ходить умеют и строй держат, в общем — внушительное зрелище, да и стрелки они отменные. Пусть идут с нами, гномий хирд — весомый аргумент.

— Ага, поняла, будем не выносить, а внушать, топорами и прочим горным инструментом, — вставила замечание Лиша, многозначительно кивая. Увидев укоризненные взгляды, заявила, что ей надо отлучится по делу, быстренько нырнула в костёр. Маара, проводив её взглядом, сказала Листику:

— Кого-то она мне очень напоминает, а тебе?

— Меня, мы же так похожи, — ответила Листик и показала Мааре язык. Став серьёзной, девочка сказала, обращаясь сразу ко всем, показывая на ещё не достроенную надвратную башню (но ворота там уже были): — Выступаем на рассвете. Сбор у ворот.

Утром, перед выходом из Ветикиной долины, у башни выстроились гномы, к ним, зевая, присоединились воины Маары. Листик оглядела это внушительно выглядевшее воинство (конный отряд из пяти десятков наёмников и плотно сбитый гномий хирд), махнула рукой, мол, открывайте. Мощные створки разошлись в стороны, и двинувшиеся было вперёд гномы застыли, плотнее сомкнув строй и сдвинув щиты. Перед воротами стоял зверь, очень напоминавший ящерицу, только эта ящерка размером превосходила лошадь в три раза! Настолько была длиннее, а по высоте такая же. Лошади наёмников подались назад, ящерица зашипела и выпустила длинную струю пламени, выпустила вверх, это пламя никому вреда не принесло, но изрядно напугало. К этой огнедышащей твари с криком "Огонёк" рванулась Листик и, радостно смеясь, обняла ящерицу за шею, рук девочки едва хватило, чтоб обхватить эту часть тела страшного огнедышащего чудовища. Маара невозмутимо прокомментировала появление этой ящерицы и реакцию на это Листика:

— Теперь понятно, почему Листик отказалась от лошади, вот и её гиласса появилась, точно, её Лиша привела, за ней ходила.

Подтверждая слова Маары, из-за костяных наростов на спине гигантской ящерицы выглянула Лиша и закричала:

— Листик, я с тобой на Огоньке поеду, а то меня лошади боятся, надо их долго успокаивать!

— Лиша, на Огоньке я поеду, а для тебя будет отдельное задание, вообще-то этим хотела я заняться, но раз ты меня нашла, то...

— Ага, бедная я бедная, только появилась и сразу меня пахать заставляют! — изобразила обиженный вид Лиша, Листик в ответ показала сестре язык, та не осталась в долгу. Маара посмотрела на Лишу, она-то знала, кто эта рыжая девочка и что имела в виду Листик, когда говорила, что сначала хотела сама это делать, а потом решила поручить Лише. Но глядя на высунутый язык второй рыжей девочки, Маара поинтересовалась у Листика:

— А Лиша справится? Сумеет ли она?..

— Не волнуйся, у неё получится, дело-то не хитрое — надо только напугать как следует, — перебила Маару Листик и повернулась к Лише: — Ясно? В драку не вступать, только напугать, но так, чтоб бежали без оглядки.

— Вряд ли напугать получится, уж очень там ребята ушлые, что в дружине у ле Марилэ, что среди наёмников, которых он нанял, конечно, в основном это сброд, но есть там несколько опытных ребят, вряд ли их испугает дракон. Тем более что у них есть защитные амулеты, как раз от атаки огнём, — сказала Маара, качая головой. Листик кивнула и пошла к спрыгнувшей с гилассы Лише. О чём-то переговорив, девочки разошлись в стороны.

Серая дымка большой арки портала возникла между двумя изумрудно-золотистыми дракончиками, первой в неё нырнула Огонёк. Маара, скомандовав: — За мной, двинулась вслед за гилассой, после конницы в портал, отбивая шаг, как будто на параде, пошли гномы.

Солнце уже взошло и довольно высоко поднялось над горизонтом. На надвратной башне замка Тевилиан стояли: капитан Седрик, маг Марвтус и лекарь Вариамус. Они с надеждой поглядывали на дорогу, хотя основное их внимание было приковано к большому двору замка. Там, ближе к зданию-казарме, выстроилась вся тевилианская дружина, а центре двора стоял квадрат паладинов, прибывших вместе с инквизиторами, а их самих пока не было видно. Паладины стояли так, чтоб перекрыть дорогу дружинникам к воротам или главной башне замка. От навешанных на паладинов заклинаний воздух над их строем казался густым дрожащим маревом. Марвтус, глядя на паладинов, поинтересовался у Седрика — есть ли хоть какие-нибудь шансы? Капитан дружины хмуро ответил, что шансов нет. Если это были бы не паладины, то можно было бы о чём-то говорить, а так... половина дружины служителям Единого сопротивляться не будет. Так же хмуро, с подозрением глядя на Вариамуса, он добавил:

— И откуда они только узнали? Ведь лишь два часа прошло!

— Вариамус тут не причём, он всё время находился у постели умирающего. А сообщил наш любезный друг Филомус, — также хмуро, как и Седрик, произнёс Марвтус. Глядя на неподвижный строй паладинов, маг пояснил: — Служитель храма после напутственного слова умирающему, не дождавшись, когда тот отойдёт, рванул к своим друзьям инквизиторам. А те, видно, были к этому готовы и сработали моментально. Да что сейчас об этом говорить...

— Об этом, действительно, говорить не стоит, — произнёс инквизитор, выходящий на верхнюю площадку башни. Находящиеся там обернулись на его голос, поэтому не увидели серого облака, похожего на очень густой туман, неизвестно как появившегося на дороге, ведущей к замку. Инквизитор тоже не заинтересовался этим туманом, равнодушно взглянув в ту сторону, он повернулся к мужчинам, напряжённо на него смотрящим, никто из них, не заметил — как из серого облака вверх стремительно ушёл изумрудно-золотистый дракон.

— Итак, барон Ронджад ле Тевилиан умер, тут надо бы сказать — да здравствует новый барон, но к сожалению у усопшего не было наследников, — начал инквизитор. Ему попытались возразить, что у барона есть дочки, наследницы, инквизитор сделав рукой жест, отметающий возможные возражения, продолжил: — Да, у барона есть три дочери, но по закону должен наследовать старший сын! О старшинстве дочерей ничего не сказано, таким образом, наследницей может быть любая из них, даже младшая. А это может привести к ненужным конфликтам, поэтому до определения законной наследницы, необходимо организовать опеку над девушками...

— Мне кажется, Листик в такой опеке не нуждается, а этом вы могли вчера сами убедиться! — перебил инквизитора маг, тот поморщился и продолжил тем же размеренным, лишённым всяких эмоций голосом:

— Я бы не был столь категоричен, тем более что установить это не представляется возможным в виду отсутствия этой девицы и её, как она утверждает, сестры. Это утверждение весьма спорно, так как точно установлено — у покойного барона Ронджада ле Тевилиана только три дочери. О четвёртой, которая близнец третьей, никто в замке ничего не знал. Возможно, о ней знал барон, но зачем он её скрывал, останется тайной. Возможно, эта девочка бастард, но тогда возникает сомнение в чистоте происхождения её сестры, Лисанны, которая называет себя Листиком, и это неспроста! Их способности, продемонстрированные нам вчера, не оставляют сомнений в их нечеловеческой природе, а следовательно, и происхождении. А если это так, то эти две девочки не могут быть претендентками на баронский титул и владение. Поэтому нами (особой тройкой, наделённой властными полномочиями от королевской власти и храма Единого) принята на себя тяжёлая ноша опеки над баронским владением до окончательного выяснения всех обстоятельств этого дела! Надеюсь, вы, господа, с пониманием примете данное решение и не будете чинить препятствий в его исполнении?!

Марвтус многозначительно посмотрел на Седрика и Вариамуса, мол, а я что говорил? Седрик попытался что-то сказать, но инквизитор жестом отмёл все возражения, продолжая движение рукой, он указал на выстроившихся паладинов, как на аргумент, перевешивающий любые возражения.

— Посмотрите! — закричал с соседней башни дозорный, показывая на дорогу, по ней к замку двигался воинский отряд, скорее маленькая армия. Впереди шла огромная ящерица, похожая на бескрылого дракона, но не такая большая, её длина была примерно в три коня. За эти бескрылым дракончиком двигался конный отряд. Не рыцари, но вооружены не хуже, судя по лёгким панцирям, кольчугам и оружию, это была дружина довольно богатого владетеля. За конницей шагали гномы! Малый хирд, над которым развевалось бело-синее знамя, с золотым геральдическим драконом в центре, геральдическим, потому что этот дракон не был похож на настоящих, он был тоньше, можно сказать — изящнее. Увиденное было настолько неожиданным, что люди на площадке надвратной башни какое-то время молчали, не зная, что предпринять. А эта маленькая армия, воспользовавшись растерянностью наблюдавших за её продвижением, успела подойти к самым воротам. Сидящая на ящерице рыжая девочка, до этого прятавшаяся среди костяных наростов на спине этого бескрылого дракона, приподнялась и помахала рукой.

— Листик! — закричал Седрик и приказал: — Открыть ворота!

— Ни в коем случае этого не делать! Категорически! — завопил инквизитор.

— Чего не делать? Да ещё и категорически? — поинтересовалась рыжая девочка, оказавшаяся на башне среди людей. Вроде она только что сидела внизу на той кошмарной ящерице переростке и вот — она уже стоит на верхней площадке надвратной башни! Девочка повторила команду капитана баронской дружины, после чего потребовала у инквизитора объяснить — чего же так категорически нельзя делать? Баронские дружинники, получившие конкретную команду "Открыть", открыли ворота, пока находившиеся рядом с ними паладины соображали — чего ни в коем случае нельзя делать, да ещё и категорически. Но надо отдать им должное, они быстро разобрались чего же нельзя делать, но было уже поздно — створки ворот раздвинула драконья голова, а потом в проход под башней втиснулся и сам дракон (в полумраке прохода под башней гилассу вполне можно было принять за дракона). Огонёк не стала останавливаться в воротах, а рванулась вперёд и, не обращая внимание на охранные заклинания паладинов, запрыгала на широком дворе замка, в центре которого они и стояли. Некоторые из паладинов убежать не успели, их смёл могучий хвост. Эти удары воинам в доспехах вреда не причинили, но очень неприятно, когда тебя валяют в пыли, а ты ничего сделать не можешь. Но самое страшное не это, против этого недодракона были бессильны охранные заклинания — он их просто не замечал! Если паладины ползали по всему двору, то дружинники барона, стоявшие у своей казармы, быстро в ней и укрылись. Огонёк, разбросав паладинов, зашипела, после чего выпустила в небо длинную струю пламени, вообще-то гилассы не выдыхают огонь как драконы, а как бы выплёвывают огненные сгустки. Вот и Огонёк не выдохнула огонь комком, как это делала обычно, а выплюнула сгусток струёй, эта струя, сделав дугу, упала на брусчатку центрального двора замка — и камни загорелись! Это выглядело весьма устрашающе! Паладины прижались к стенам, не зная, куда бежать прятаться (двери всех помещений были сразу закрыты изнутри, как только во двор вошла гиласса). Огонёк замерла посреди двора, а во двор вошёл отряд конников под командой Маары. Хирд остался у ворот, так как все гномы во дворе не поместились бы, вошло только пятьдесят их воинов. Листик в сопровождении капитана дружины, мага и лекаря спустились с башни, инквизитору ничего не оставалось, как последовать за ними. К нему сразу подошли два его коллеги (они решили, что рядом с ним, вернее, с Листиком они будут в большей безопасности, чем стоя у стены). Соскочившая с коня Маара, вытянувшись перед Листиком, незаметно подмигнув, спросила:

— Ваше высочество, каковы будут ваши дальнейшие распоряжения?

— Принимайте под свою команду, ваша милость, бойцов дружины барона де Тевилиана и выдвигайтесь к указанному месту, — ответила Листик Мааре. Повернувшись к Седрику, скомандовала: — Капитан, отряд, о котором я вам говорила, готов? Если да, то пусть присоединяется к моей дружине, баронесса де Найман Кайсарская укажет его место в построении.

— Ваше высочество, госпожа герцогиня, жду ваших распоряжений, — вытянулся Фатах, вообще-то, он знал, что делать, но глядя на Маару, решил подыграть и обратился к девочке так же официально, как и наёмница. Листик важно кивнула и, широко поведя рукой, как главнокомандующий посылающий свои полки в бой, приказала:

— Хирд двигается прежним порядком в том же направлении, воины, вошедшие в замок, поступают в распоряжение Седрика, капитана дружины. Лейтенант Садрам, вам ясен приказ?

— Так точно, ваше высочество! — гаркнул гном, командовавший соотечественниками, вошедшими в замок. Маара незаметно показала Листику большой палец и одними губами произнесла:

— Молодец!

— Седрик, принимайте отряд лейтенанта Садрама под свою команду, думаю, вы знаете, что дальше делать, в том числе и с паладинами, — приказала Листик капитану стражи. Повернувшись к магу и лекарю, распорядилась: — Доложите барону, что я выступила навстречу ле Марилэ и не допущу, чтоб он нанёс ущерб владениям его милости.

Маг и лекарь переглянулись, после чего лекарь сообщил:

— Я сожалею, но не могу выполнить ваше распоряжение, Ронджад ле Тевилиан сегодня ночью предстал перед Единым. Я очень сожалею и выражаю вам свои соболезнования.

— Благодарю вас за всё, что вы сделали для отца, — громко сказала Листик, склонив голову. Затем тихо, так чтоб слышали только Марувтус и Вариамус, произнесла: — Так вот почему инквизиторы прибыли в замок, надеются поживиться.

— Их главный уже поднял вопрос об опеке над вами и вашими сёстрами, — так же тихо ответил Марвтус.

— Меня они, вообще, хотели сжечь, наверное, чтоб не мешала, но ничего — вернусь, разберусь с ними, ещё посмотрим, кто кого на костёр отправит, — чуть заметно улыбнувшись, тихо ответила Листик и уже громко скомандовала: — По коням!

Малый хирд (вообще-то хирд это не подразделение у гномов, а их воинский строй), точно также как раньше "коробка" паладинов, замер во дворе замка. Но если паладины стояли точно в центре двора, то строй гномов встал так, чтоб заблокировать инквизиторов и паладинов у двух сходящихся углом стен. Седрик, в свою очередь, загнал в казарму и запер там тех дружинников, которые могли выступить на стороне служителей храма Единого. Глядя на эти манёвры, Вариамус сказал Марвтусу:

— По-моему, вопрос с наследницей барона уже решился.

— Не думаю, — пожал плечами маг и пояснил, почему он так думает: — Вы же видели, сколько воинов привела Листик. Я, конечно, не специалист в таких делах, но наши дружинники по сравнению с ними всё равно что овцы перед волками. Да ещё этот бескрылый огнедышащий дракон, на котором разъезжает Листик, он один стоит такой дружины, как наша, а приручить такого зверя... мне кажется, может только невероятно сильный маг. Вот я и говорю — баронство для неё — слишком мелко, разве что она захочет его присоединить к тому владению, где её называют — герцогиня.

— Да-а-а, скорее всего, так и будет, — вздохнул лекарь. Он и маг вели этот разговор у стены центральной башни замка, на третьем этаже которой у окна стояли Марианна и Сюзанна. Девушки переглянулись, и младшая сказала:

— Что же теперь будет с нами? Ты видела — сколько у неё дружинников и как они её слушаются! И этот огнедышащий дракон, на котором она ездит, видела? И когда она только успела...

— Сюзи, Лисанна всё таки наша сестра, не думаю, что она...

— Мари, она не хочет, чтоб её так называли, говорит, что её имя Листик, а эта Листик совсем не похожа на Лисанну. Лисанна проведывала отца, а эта ни разу не сходила...

— Может, ей это тяжело было делать, ведь отец последние полгода никого не узнавал, вот её ранимая душа...

— Сюзи! Ты же видела, как она равнодушно восприняла известие о его смерти! Даже слезинки не уронила, только кивнула! Что она теперь с нами сделает? Ведь мы старше, у нас больше прав на наследство, а нас она может... недаром же она последнее время среди дружинников крутилась, авторитет зарабатывала, большинство из них, да и капитан Седрик, ей разве что в рот не заглядывают! Она же с нами всё, что угодно, сделать может!

— Мари, а что мы можем? Только ждать и надеяться, что она своих сестёр не обидит, — вздохнула Сюзанна, и обе сестры посмотрели на вышивку, которую якобы сделала Листик и которая так ей и не понадобилась.

Глава седьмая. Разные хлопоты: боевые, организационные, бытовые и геральдические.

Солнце только взошло, когда командующая маленькой армией Листик, первый капитан её дружины — Маара, второй — гном Фатах и лейтенант Мервик отправились осматривать подчинённые им войска, поднятые по тревоге и строившиеся в боевом порядке. Быстро обойдя суетящихся воинов, командиры отправились в сторону от строившейся дружины, к небольшой роще, наполовину скрытой холмом. Лейтенант Мервик шёл за вторым капитаном дружины герцогини Дайенской, командиром гномов. А сама герцогиня Дайенская, у которой удивительным образом собрались в дружине гномы и наёмники капитана Маары, шагала рядом с той впереди всех. Мервик лично Маару не знал, но был о ней наслышан, о ней и её отряде. Самом лучшем отряде наёмников! Их услуги стоили очень недёшево, и брались они не за любые задания, а тут... весь этот отряд, как и его командир, оказались дружиной герцогини Дайенской! Что она им пообещала или сколько заплатила, что они согласились пойти к ней на службу? Ну, а сама герцогиня Дайенская? Мервик до сих пор пребывал в изумлении от такого взлёта маленькой, робкой и болезненной Лисанны. Девочка очень поменялась, и это сказалось не только в смене имени, в этом как раз ничего удивительного не было — благородные довольно часто меняли имена на более благозвучные (с их точки зрения). Лисанна, став Листиком, демонстрировала умения, которых у неё не могло быть! Да и те знания, что показывала эта Листик, младшей дочери владетеля приграничного баронства просто не было где приобрести! Но тем удивительнее были действия Листика сейчас! Конечно, она не командовала такими большими отрядами, но в своё время показала, что хорошо знает воинское искусство, именно в подготовке и управлении боевыми действиями. Вообще-то Мервик тоже не особо силён в этой науке, но и он видел допущенные ошибки в выборе позиции и планировании будущего боя! Тем непонятнее было поведение гнома и наёмницы, если о гноме лейтенант Тевилианской дружины ничего не знал, то о наёмнице он слышал как об очень грамотном командире, а она не только не возражала малолетней рыжей командующей, но, похоже, одобряла все её действия! Гном тоже со всем соглашался, но, возможно, он не знал всей специфики боевых действий баронских дружин, потому и молчал, но наёмница-то... наёмница! Когда зашли за небольшой, покрытый зарослями холм, который закрывал от взглядов воинов, строящихся для боя, Мервик не стал больше скрывать своего недоумения (как выбранной позицией, так и целью этой прогулки) и возмущённо обратился к маленькой герцогине и капитану наёмников:

— Вы меня извините, ваши милости, но мне непонятно — почему вами выбрана такая позиция? То, что вы перешли пограничную реку, ещё можно объяснить нежеланием пускать противника на свою землю, но если это так, то надо защищать мост! Вы же отвели отряд от него в сторону, словно приглашая барона Марилэ захватить эту единственную тут переправу и отрезать вам всякие пути отступления! Мало того, что наша позиция не прикрывает мост, позволяя противнику безнаказанно переправиться, так она ещё и крайне невыгодна! Если уж мы перешли реку, то надо было занимать вон тот холм у дороги, имея такое количество пехоты, есть шанс выдержать атаку конницы, идущей в гору. А вы, наоборот, заняли ложбину, позволяя вражеской кавалерии набрать разгон для удара, такого удара, который не выдержит даже хирд гномов, я не хочу вас обидеть, уважаемый Фатах, вы, как и я, только выполняете приказ, смысл которого мне не ясен! Вместо того чтобы занять холм, послали на него только нескольких наблюдателей, они только и смогли, что предупредить о приближающейся дружине Марилэ, да, вы успеваете выстроить боевой порядок, но... я уже об этом говорил! Даже если вы хотите избежать боя и, напугав, заставить Марилэ отступить, делая вид, что вы заманиваете его под удар основной армии, скрывающейся на другом берегу и готовой прийти на помощь атакованным, вам это не удастся! Можно с уверенностью сказать — помощь прийти не сумеет! Не поздно придёт, а вообще не успеет! Противник захватит мост, а потом, блокируя возможность подхода подкрепления, разгромит наш отряд! Это если предположить, что мы имеем большие силы, чем те, что тут выстроили! Но у Марилэ тоже есть разведка, и хотя появления конного отряда и хирда гномов для него явилось неожиданностью, то он знает, что у нас ничего больше нет!

— Ага, знает, — кивнула Листик, а Маара с усмешкой поинтересовалась у Мервика:

— Лейтенат, а что бы предприняли вы, будь на месте барона Марилэ? Считайте, что вы командуете той армией, да, да — именно армией. Марилэ увеличил свою дружину до восьми ста воинов, последнее пополнение — это тридцать рыцарей Круманского герцога, которому барон пообещал часть земель баронства Тевилиан. С селянами, разумеется. Ну, смелее, расскажите — как вы поступите, имея такую силу!

Мервик некоторое время молчал, осмысливая услышанное — если наёмница располагает такими сведениями, то, выходит, разведка у неё есть, и хорошая разведка! Но если это так, то почему выбрана такая крайне неудачная позиция? Ведь есть время всё изменить! Отойти к мосту, расположив своих воинов за и перед ним, там укрепиться, используя реку, как естественную преграду, а дорогу перегородить рогатками, выкопав волчьи ямы, тем самым сведя на нет численное преимущество барона Марилэ, особенно в тяжёлой кавалерии! Лейтенант недоуменно покачал головой, а потом начал говорить:

— Я бы развернул конницу на склоне того холма, а потом ударил по нашему строю. Вперёд пустил бы рыцарей, конными дружинникам заблокировал бы ваш конный отряд, леди Маара, а потом пехотой бы добил тех, кто остался. Часть пехоты выдвинул к мосту, чтоб его занять, но это так, на всякий случай, вы же говорите, что Марилэ знает — все наши силы тут.

— Отлично! Замечательно! — чему-то обрадовалась Маара, Листик её поддержала своим "ага", гном остался невозмутимым, похоже, его нисколько не волновал подобный исход и гибель соотечественников. Мервик растерянно посмотрел на чем-то довольных девушку и девочку, а то, что произошло дальше, просто вогнало лейтенанта в ступор! Листик кого-то позвала, назвав имя — Лиша, и из-за густых зарослей поднялся дракон! Он был меньше тех, о которых слышал Мервик, и вроде потоньше. Но этот изумрудно-золотистый дракон был очень красив, его появление удивило не только лейтенанта, но и командира гномов. Тот тоже растерялся и теперь, раскрыв рот, переводил взгляд то на дракона, то на свою герцогиню. Листик, глядя, на растерявшихся гнома и человека хихикала, а Маара произнесла:

— Вот, это тот сюрприз, о котором не знает барон Марилэ. О нём пока никто не знает, а ваша задача, уважаемые командиры, убедить своих подчинённых, что всё идёт по плану и мы победим! Понятно?

Человек и гном дружно закивали, а Маара начала объяснять, что кому надо делать:

— Фатах, ваш хирд, как и было оговорено, стоит в центре так, чтоб разогнавшиеся по склону холма рыцари его смяли, ну, так им будет казаться. Мервик, а ваши воины должны стоять на правом фланге, у вас тоже конница, но она не идёт ни в какое сравнение с рыцарями, да и мало вас, вряд ли на вас бросят значительные силы. Листик, ты со своей гилассой встанешь между этими отрядами, вряд ли ей придётся плеваться огнём, но лучше подстраховаться. Это хорошо, что есть Лиша и она, а не ты, будет осуществлять огненную поддержку с воздуха. Всё-таки твоё присутствие среди воинов, которыми командуешь, это как знамя над строем, я на такую роль не гожусь. А я со своими парнями занимаю левый фланг, откуда и нанесу удар по дружине Марилэ, если она сразу не разбежится. Лиша, ты появишься только тогда, когда рыцари как следует разгонятся. Твоя задача их так напугать, чтоб они остановились и бросились удирать. А это будет сделать очень трудно, не напугать их (думаю, ты с этим справишься как нельзя лучше), а им остановиться, для большинства из них это приведёт к падению. Когда это случится — хирд двинется вперёд, а что может сделать спешенный рыцарь против строя тяжёлой пехоты? Тем более — против хирда гномов? Этого будет достаточно, чтоб господа рыцари начали сдаваться — умирать-то никому не хочется.

— Это всё хорошо, даже замечательно, но испугаются ли рыцари дракона, такого маленького? — вопросительно хмыкнул Мервик и пояснил своё скептическое отношение к предлагаемому Маарой плану будущего боя: — Рыцарей всегда защищают маги. Каждое рыцарское копьё имеет своего штатного мага. А если вы говорите, что рыцарей тридцать, то это тридцать "копий". А "копьё" — это рыцарь, его оруженосцы и слуги, которые вооружены немногим хуже своих господ и тоже примут участие в атаке, ну, и как я сказал — магическое прикрытие, а это боевые маги, они не только умеют защиту ставить, но и атаковать. А кроме магов рыцарей, ещё будут баронские маги! У Хорунка ле Марилэ на службе три мага, которые не чета нашему Марвтусу.

— Если бы атаковал местный дракон, то я поставила бы на рыцарей, вернее, на их магов, но Лишу я видела в деле, не думаю, что местные маги ей соперники, — сказала Маара, изумрудно-золотистый дракончик подтвердил:

— Ага, не соперники. Мне Листик про местных рассказывала. Так что — не бойтесь, я справлюсь, жаль только что надо только напугать, а жечь нельзя, — сказал дракончик очень знакомым голосом. Фатах снова удивлённо завертел головой, глядя то на дракончика, то на свою герцогиню. Удивился и Мервик, не только потому, что этот маленький дракончик вполне внятно говорил, но и голос его был точь-в-точь как у Листика. А рыжая девочка, в свою очередь, вызвав удивления гнома и человека, голосом дракончика сказала:

— Если всем всё понятно, идём встречать гостей. Они как раз к обеду пожалуют.

Сильный порыв ветра заставил человека и гнома зажмуриться, когда они открыли глаза, изумрудно-золотистого дракончика уже нигде не было! Но если бы они посмотрели вверх, то увидели бы медленно двигающуюся по кругу малюсенькую точку.

Колонна дружины барона ле Марилэ (или армии, так для дружины там было много воинов), как и рассчитывали, появилась ближе к обеду. Как видно, разведка у ле Марилэ работала хорошо, поэтому разворачивание в боевые порядки из походной колонны было проведено очень быстро. Небольшая задержка произошла, когда барон со свитой и охраной (довольно многочисленной) размещались на вершине холма, который ранее предлагал занять Мервик. Затем, как и предполагала Маара, в атаку пошли рыцарски "копья". Атакующий строй рыцарей (классический "клин", почему-то тяжёлая панцирная конница во многих мирах предпочитает атаковать именно таким строем), набирая скорость, летел на гномий хирд, ощетинившийся копьями. Как и предвидела Маара — именно гномов сам ли Марилэ или его военные советники посчитали наиболее опасными противниками, поэтому их хирд был и выбран первоочередной целью. За рыцарями, хоть и не так быстро, шла пехота. Стоявший рядом с выдвинувшейся вперёд гилассой Мервик сказал:

— Это правильно — какой бы ни был плотный пеший строй, атаки рыцарей он не выдержит и рассыплется. А гномы сильны именно своим строем, как одиночные бойцы — они слабоваты. Поэтому задача рыцарей — сломать этот строй, остальное сделает пехота.

Атакующие рыцарские "копья" — красивое зрелище: впереди скачут рыцари в блестящих доспехах, их кони тоже покрыты бронёй (мало того, что рыцари предпочитают сильно блестящую амуницию, так ещё и позолоту на неё приказывают нанести), второй ряд — оруженосцы. У этих латы не так блестят, хотя они не хуже, чем у рыцарей. Это великолепие дополняли плюмажи на шлемах, красочные гербы на щитах и разноцветные флажки на копьях. Зрелище было очень красивым, если на него смотреть со стороны, но когда это сверкающее и лязгающее великолепие несётся на тебя, как-то не до любования! Рыцари уже прошли полпути до строя гномов, пехотинцы, следующие за ними, перешли на бег. Гномы плотнее сдвинули строй, передний ряд опустился на колено, уперев пятки своих копий в землю, второй ряд встал вплотную к первому, наконечники его копий стали почти вровень с наконечниками первого, третий ряд подпёр первые два, а сомкнутые щиты создавали впечатление сплошной стены.

— Очень красиво, — заметила Листик, непонятно что имея в виду. А что или кого? Стало понятно из её следующих слов: — Аж жалко это всё ломать, но что делать? А придётся! Вот!

Эти слова будто бы стали командой, перед рыцарями выросла стена огня! Эта высокая и широкая стена полностью скрыла от воинов дружины Листика их врагов. Огонь бушевал несколько десятков ударов сердца, когда же он исчез, открылась следующая картина: обезумевшие рыцарские кони топтали пехотинцев, вслед за ними бежали рыцари и оруженосцы, уже избавившиеся от доспехов или спешно это делающие. Глядя на доспехи, стало понятно, почему такое происходит: блестящие доспехи стали тусклыми, словно их перед этим хорошо нагрели! Но не все рыцари убегали, четырём из них не повезло, они вместе с конями лежали на опалённой земле, дымок, поднимающийся от их закованных в железо тел, и запах горелого мяса не оставляли сомнений, что с ними произошло. Листик, покачав головой, сказала (из её слов стало понятно, что она видела всё происходящее в огненной стене и за ней):

— Лиша старалась никого не сжечь, но эти так разогнались, что не сумели вовремя затормозить. Остальных тоже накрыло огнём, но только чуть-чуть, все живы хоть и обожжены, некоторые довольно сильно, но это не мешает им шустро улепётывать, если бы пострадали сильнее, то так бежать не смогли бы.

— Это тот дракон? Вернее, дракона? — задал вопрос лейтенант Мервик, по имени и по тому, что о том драконе Листик говорила "она", сделавший вывод, что этот дракон женского рода. Продолжая удивляться, он продолжил расспрашивать: — Но как она могла такое сделать? Драконы выдыхают огонь, но не с такой силой! Да и выдыхают огонь только взрослые драконы, а она же такая маленькая! Ну, как для дракона маленькая. Да и где она?

— А вон она! — показала Листик на изумрудно-золотистого дракончика, зависшего на высоте нескольких сотен сажень над гномьим хирдом, вернее, впереди его. Словно желая показать, что то страшное пламя сделал он или, решив, что рыцари недостаточно быстро убегают, дракончик ещё раз выдохнул огонь. Действительно, это был не драконий огненный выдох, это была стена ревущего пламени, покатившаяся на убегающих рыцарей (хотя на рыцарей эти люди в исподнем сейчас были совсем не похожи). Дракон выдыхает, вернее, выплёвывает струю огня, а у этого дракончика было не так. Огромный клуб огня возник перед ним и, расширяясь, устремился вперёд, обычный дракон (даже самый могучий) не может выдохнуть такое пламя и так далеко! Снова начавшие движение вперёд дружинники-пехотинцы барона ле Марилэ (всё-таки их было слишком много, кони задели и опрокинули не больше нескольких десятков) остановились. В большинстве это были опытные воины и они понимали, что магу, сотворившему огненный вал такой силы, требуется время, чтоб восстановиться, да и в их рядах было несколько магов, создавших защиту против огненных атак, поэтому они не были напуганы. Да и бегущие навстречу люди в исподнем (поддоспешники рыцарей очень напоминали такое тёплое бельё) не способствуют возникновению паники. Но тут был не огненный удар мага или драконий выдох, это была стена огня, надвигающаяся хоть и медленно, но неумолимо! Раздетые рыцари всё же успели спрятаться за поднявших щиты воинов, а вал огня, достигнув ставшей видимой границы защитного поля, своего движения не замедлил. Воины попятились, жар от надвигающейся стены ревущего пламени стал невыносимым, сначала один, а потом и остальные, бросая щиты и копья, бросились наутёк! А стена полыхнула и исчезла. Лиша медленно двинулась вперёд, скорее всего, эти огненные атаки у ле Марилэ именно с ней и связали, а может, и нет, просто решили подстраховаться. Как оказалось, у ле Марилэ были три метателя камней и три — стрел, скорее всего, их взяли для штурма замка, а сейчас подготовили для стрельбы по хирду. При появлении дракона перенацелили в него, и теперь шесть этих метателей одновременно выстрелили! От камней Лиша увернулась, большие стрелы — сожгла, но занятая отбиванием этих снарядов пропустила боевое заклинание. Лишу перевернуло и отбросило почти на сотню сажень, изумрудно-золотистый дракон, издав пронзительный крик, беспорядочно кувыркаясь, скрылся за холмом, заросшим деревьями. Листик закричала так же пронзительно, как и дракончик, её крик подхватила гиласса, и в ту сторону, где стояли метатели, полетел всё увеличивающийся огненный сгусток. А продолжавший кричать дракончик взмыл над деревьями, и тот холм (уже с горящими метателями) и бароном ле Марилэ со свитой превратился в маленький вулкан! Лиша сделала круг и села около выдвинувшейся вперёд гилассы, посмотрев на Листика, жалобно сказала:

— Больно! Обидно!

— Не двигайся! — скомандовала Листик, соскакивая с Огонька (разговор Листика и Лиши звучал как шипящее рычание). Рыжая девочка вытянула руки к сгорбившемуся изумрудно-золотистому дракончику, и того окутал белесый туман. Подъехавшей Мааре Листик сказала: — По Лише ударили чёрным проклятием некроманта, я и не знала, что тут есть такие специалисты. К счастью, у Лиши, как у любого другого снежного дракона, иммунитет к таким заклятиям. Её только ударило и всё, хотя это и больно, но сейчас пройдёт. Маара, позаботься о пленных, нельзя, чтоб эти вояки разбежались по окрестностям, ведь грабить начнут!

— Уже, — ответила Маара, махнув рукой в сторону того места, где стоял холм, продолжила: — Тех, кто уцелел, — вон видишь? — сгоняют в три кучи, под охрану гномов. Дружинников, наёмников и рыцарей отдельно. Что с дружинниками делать, даже не представляю, брать за них выкуп теперь не с кого! Некоторых наёмников я знаю, хорошие ребята, отличные бойцы, если их правильно мотивировать, будут верными, думаю забрать их к себе. Рыцари... ну не знаю, это довольно своеобразная, я бы даже сказала — своевольная публика, за них возьмём выкуп, я бы сказала — это наилучший выход.

— Ага, так и сделай, — кивнула Листик и поинтересовалась: — А с теми наёмниками, что тебе не подходят, что делать?

— Мне они не нужны, с ними трудно будет, а вон — даже следов не останется, — равнодушно пожав плечами, Маара указала на ещё пыхающий огнём кратер на месте холма. Листик тоже туда посмотрела, поморщилась и сказала:

— Ты предложила, ты и займись, только давай быстро, у меня появилась одна идея.

Маара направилась к своим подчинённым, а Листик повернулась к лежащей на траве Лише и снова зашипела-зарычала, та ответила точно так же. Для посторонних это выглядело сердитым рычанием-шипением, а на самом деле это был такой разговор:

— Лиша. как ты себя чувствуешь?

— Нормально, знаешь, это было даже не столько больно, как показалось сначала, а обидно. Меня что-то мерзкое ударило и сбило, я начала падать, но потом...

— Лиша, я это видела и очень за тебя испугалась, — кивнула Листик и пояснила, почему испугалась: — Это было чёрное проклятье некроманта, не такое сильное, как тогда, когда тебя ударило мертвящим заклинанием, Инед тогда вылечил тебя, сделав снежным драконом. А снежным драконам такие заклинания не страшны, но чёрное проклятие некроманта имеет много общего с мертвящим заклинанием, основа у них-то одна, вот я и испугалась, что тебя снова достало это заклятие. Но я проверила: тебя оно только сбило, вернее, не оно, а магический удар, там не только некромант был, а ещё несколько сильных магов. Получилось так, что проклятие некроманта тебя ошарашило, а удар остальных сбил, если бы не такая комбинация, то...

— Ага, сильные маги были, — перебила Лиша Листика. Посмотрев на ещё светящийся багровым кратер, дракончик задумчиво повторил: — Были. А теперь их нет и зелёного холмика нет, вместо него ямка получилась, горячая и светится.

— Получилась вместо зелёного холмика огненная ямка, теперь долго остывать будет, — согласилась Листик и, покачав головой, добавила: — Хорошо, что там никого из моих лесных знакомых поблизости не было. Каких знакомых? Увидишь!

Листик и Лиша ещё какое-то время пошипели, порычали, а потом девочка оседлала дракончика и они улетели. Маара, проводив их взглядом, подозвала Мервика и Фатаха, лейтенант тевилианской дружины и командир гномов, которым было сказано, что в отсутствие Листика (да и в её присутствии) командует первый капитан дайенской дружины, внимательно выслушали поставленную им задачу:

— Вам, Фатах, поручается охрана пленных и сбор трофеев. Пленных подгоните ближе к гилассе, так сказать во избежание... она без команды Листика или Лишы огнём не плюнет, но пленные этого не знают. Вы, Мервик, займитесь уцелевшими рыцарями и их оруженосцами, всё-таки благородные и им надо оказать уважение — не мешать в кучу с остальными. Но особо не церемоньтесь, намекните, что гиласса может и в них огнём плюнуть. Ей всё равно кого жечь — благородный он или нет. Да, ещё подготовьте десяток конных к походу, и сами подготовьтесь.

— К какому походу? Вроде же всё окончено, — не понял Мервик.

— Листик улетела на разведку, она скоро вернётся, мы должны быть готовы сразу выступить. Куда? Увидите, я думаю — осиротевшее имущество забрать.

Маара оказалась права, через час прилетел изумрудно-золотистый дракончик и Листик, не слезая со своего необычного транспортного средства, приказала выступать. Конный отряд двинулся по той дороге, по которой пришла дружина барона ле Марилэ. Когда отряд вошёл в долинку, скрывающую его от посторонних глаз, дракончик со своей всадницей опустился на землю. Дракон встал в стороне от дороги, а саму дорогу накрыл серый туман. Маара, ехавшая впереди отряда, без колебаний вошла в этот туман, предварительно приказав — приготовиться к драке. Мервик немного замешкался, но взглянув на Листика, проследовал за отрядом Маары. Дракончик и сидящая на нём девочка, одновременно хмыкнули, после чего дракончик скрылся в тумане, который сразу же исчез. Скрывшиеся в нём не могли далеко уйти, но дорога, после того как туман исчез, оказалась пустой! Мало того, ясно видные следы лошадей отряда в одном месте обрывались, словно весь тот немаленький отряд исчез вместе с туманом!

Замок Марилэ был похож на большинство замков западного пограничья Самры, вообще-то, Волунский лес тоже считался территорией королевства, но как далеко на запад он простирался — никто не знал, поэтому приграничьем считались баронства у этого леса. Марилэ был больше Тевилиана, и въездных ворот, как и башен над ними, было две. Обычно ворота были закрыты, но сейчас одни ворота были распахнуты настежь. Распахнуты для того, чтоб в замок могли зайти селяне, вернее, заехать их возы, везущие ежегодную подать сеньору. Вообще-то, две недели сбора дани подходили к концу и она была собрана, в основном собрана, сейчас спешили привезти её те, кто не успел это сделать до отъезда своего сурового барона. Некоторые селяне везли последнее, со страхом глядя на ряд кольев, на которые были посажены те, кто эту дань выплатить не смог, их отловили и привезли на расправу к барону, ещё до его отъезда. Эти несчастные и не могли выплатить положенное (надо сказать в весьма немалом объёме), а у некоторых были недоимки за прошлый год, вот барон и решил их наказать в назидание остальным. Показательно наказать! Поэтому селяне и спешили полностью рассчитаться и получить отметку в ведомости, пока не вернулся строгий сеньор (вдруг ему покажется мало?). Но все это сделать некоторые не смогли, эти несчастные сидели в одном из углов большого двора, управитель замка, выполнявший обязанности хозяина, решил их не трогать до приезда барона. Конечно, барон их казнит, но вдруг захочет это сделать как-то по-особенному? Захочет немного поразвлечься? Хотя двоих управитель всё же приказал посадить на кол, их-то всё равно казнят, а вот с их жёнами и дочками можно будет поразвлечься пока барон в отъезде. Потом можно будет оправдаться тем, что эти селянки дерзили и не хотели платить (а как бы они заплатили, если у них было нечем?), а их дочки были уже порченные, недостойные барона. Именно это управитель собирался сказать барону. Тот вряд ли стал проверять своего верного слугу и, скорее всего, отдал бы девок своим дружинникам, а после дружинников будет уже не то, совсем не то! Все эти несчастные женщины и девушки, потерявшие мужей и отцов, сидели, опустив головы, изредка ёжась от плотоядных взглядов управителя и воинов барона (к чести некоторых из них — не все дружинники одобряли подобные развлечения товарищей и своего сеньора).

Сидящий в мягком кресле управитель (конечно, не таком, в каком вершил суд барон, но тоже удобном), решил, что сегодня хватит заниматься делами, можно и к удовольствия перейти, в конце концов, своим сегодняшним тяжёлым трудом он заслужил небольшой отдых. Управитель уже встал с кресла и хотел было отдать соответствующее распоряжение, но ему помещали крики дружинников на башне и тех, кто охранял ворота внизу, и которые оказались в непонятно откуда взявшемся сером тумане. Управитель как встал, так и сел — он увидел, как из серого тумана, непонятно как возникшего в проёме ворот, выскочили всадники, часть из них прижала к стенам растерявшихся дружинников Марилэ, а часть, спешившись, поднялась на башню и стены. Если там и пытались оказать сопротивление, то оно было быстро подавлено (об этом свидетельствовало несколько зарубленных дружинников, сброшенных с башни). К непонятно откуда взявшимся воинам присоединился изумрудно-золотистый дракон, опустившийся сверху во двор замка. То, что этот дракон заодно с захватчиками, стало понятно, когда он огненным выдохом сбил с противоположной надвратной башни дружинников, попытавших выстрелить из луков и начавших разворачивать метатели. Если людей просто разметало (некоторых при этом с башни сбросило), то два камнемёта сгорели дотла вместе с заряженными в них камнями! Это было впечатляюще, и если у кого ещё была мысль — оказать сопротивление, то она исчезла! Все дружинники Марилэ дружно побросали оружие и подняли руки.

— Ага! — удовлетворённо произнесла Листик, Маара вытянулась и доложила:

— Ваше высочество, замок захвачен! Какие будут дальнейшие распоряжения?

— Ага! — ещё раз произнесла Листик, важно надув щёки. Приняв гордую позу (кроме надутых щёк был высоко задранный подбородок и упёртые в бока руки), Листик величественно оглядела двор замка и увидела селян (женщин и детей), испуганно сбившихся в кучу в одном из углов двора, а затем и колья с несчастными, насаженными на них. Потемнев лицом, девочка прошипела: — Кто это? За что их так?

— Это те, кто не заплатил положенную подать, — встал с кресла и отвесил глубокий поклон управитель. Испугавшись сначала, но услышав обращение командирши воинов к этой девочке, управитель приободрился: замок захвачен чьей-то дружиной и этот кто-то (а именно — рыжая девочка) довольно знатная! Управителю шестое чувство, которое очень хорошо развито у различных подхалимов, подсказало — это не налёт банды грабителей, это смена владетеля! Судя по всему, захватчики резню устраивать не собираются — если сразу не устроили, значит и в дальнейшем не будут. А владетель — он всегда владетель, независимо от пола и возраста (а судя по всему, новый владетель — эта рыжая девочка, ведь её все слушаются, да и ездит, вернее, летает она на драконе!), он будет заботиться о своём достоянии. Значит, ему нужны преданные слуги, но одной преданности мало, надо доказать свою полезность! Причём не просто доказать, а сделать это, опередив других! Вот управитель и начал объяснять быстрой скороговоркой: — Они не только в этом году не заплатили, за ними недоимки и за прошлые года! Долг настолько большой, что выплатить они его вряд ли смогут. Как работники они уже бесполезны, их наделы будут переданы другим, а они сами наказаны именно так, в назидание остальным! Их семьи будут проданы, дабы возместить недоимку. Пусть все видят и знают — что будет с теми, кто не выполнил волю милостивого барона! — управитель, поперхнувшись, замолчал, не зная как назвать нового владетеля ведь это не мужчина, к тому же к ней обращались — ваше высочество, а это обращение к титулу выше, чем баронский.

Листик выслушала управителя с каменным лицом, потом повернулась к сжавшимся селянам, среди которых было ещё несколько мужчин, видно, следующих кандидатов на показательное наказание. С тем же каменным лицом Листик поинтересовалась у управляющего — кто ему помогал в его столь похвальном рвении. Тот ответил, названные вышли вперёд, Листик поинтересовалась у них — не жалко ли было селян, ведь это не их вина, что они не смогли выплатить подать, уж слишком она велика.

— А чего жалеть-то, подашь слабину — на шею сядут, господин управитель прав — с ними построже надо, лучше всего — сразу на кол! Чтоб другим утаивать неповадно было, — подал голос один из вышедших вперёд дружинников. Листик посмотрела на Маару, та, глянув на колья, коротко спросила, непонятно, что имея в виду:

— Заменить?

Листик кивнула и отвернулась, обратно поворачиваться не стала даже тогда, когда у неё за спиной раздались истошные крики. Маара приказала снять казненных селян с кольев, а потом туда посадить управителя и тех, кто ему помогал. Рыжая девочка, сидящая на драконе, смотрела на перепуганных селян, а те хоть и со страхом, но с надеждой смотрели на неё. Листик ободряюще улыбнулась и сказала:

— Вам прощаются все долги, а тем, кто потерял мужа и отца, будет выплачена компенсация. Я понимаю, что этим близких людей вернёшь, но хочу вам хоть как-то помочь. А тем, кто захочет переселиться в другое место будет предоставлена помощь для этого как деньгами, так и другим способом.

— А каким? И сколько будет потом стоить эта помощь? — подал голос один из селян, решивший, что хуже уже не будет — новая госпожа хоть и сурова, но вроде добрая и справедливая. Листик улыбнулась:

— Ничего стоить не будет, ни сейчас, ни потом. Так что подумайте над моим предложением.

— А если кто хочет остаться здесь? — спросил ещё один осмелевший селянин.

— Тоже будет оказана помощь, я не хочу, чтоб это владение пришло в упадок, а судя по вашему виду — это уже близко. Но сейчас мне некогда этим заниматься, вот есть капитан баронской дружины Марилэ Мервик, к нему и обращайтесь, — громко ответила Листик и тихо спросила у стоящего рядом Мервика: — Ты не возражаешь? Нет, тогда будешь капитаном местной дружины, опыта у тебя не меньше, чем у Седрика, думаю, он возражать не будет. Принимай командование.

— Да, ваша милость, не возражаю, — поклонился Мервик. Посмотрев на согнанных под стену дружинников прежнего владетеля, новый капитан дружины Марилэ предложил: — Если ваша милость, не будет против, то я бы хотел рекомендовать принять на службу (тут Мервик назвал несколько имён), я их знаю, они будут верно вам служить, ваша милость...

— Ваше высочество, — поправила Мервика Маара.

— Да, Мервик, не я буду баронессой ле Марилэ, а кто же тогда? Думаю, для тебя это не будет сюрпризом, — обратилась Листик к новоиспеченному капитану. Повернувшись к Мааре, распорядилась: — Ты пойдёшь со мной, думаю, Лиша не справится, а мне придётся с ней поменяться, она не знает куда, а сейчас — оставь кого-нибудь за себя и залезай ко мне.

Маара, отдав нужные распоряжения, забралась к Листику, и дракон улетел.

Лиша опустилась на землю на лесной полянке, Маара, глядя на то, как одна рыжая девочка сняла свой костюмчик, а другая его надела, своего удивления не показала. Затем дракон снова взлетел и, поднявшись довольно высоко, исчез.

— Знакомое местечко, но не скажу, что мне здесь нравится, — сказала Маара, вытирая выступивший пот (жара была просто удушающей!) и глядя на играющее всеми оттенками красного небо. Обступающие бурный бордовый поток угрюмые скалы были тоже бордовыми, но темнее чем вода. Маара сидела на берегу, обхватив руками коленки, и с некоторым страхом поглядывая на кошмарных существ, ростом с высокого человека, но примерно в два раза толще, покрытых чёрно-бурой шерстью, их кривые лапы заканчивались такими же кривыми пальцами, да ещё и с грязными большими когтями. За спиной у них было что-то типа крыльев, на концах и суставах которых тоже были когти. Листик отогнала их от кучи драгоценных камней, теперь она, стоя на задних лапах, возвышалась над Маарой и Лишей, складывающей камни в большой кожаный мешок. Существа рычали, но подходить боялись, их рычание стало громче и более вызывающе, когда появилось ещё одно существо высотой в четыре человеческих роста, косматое и покрытое чешуёй. За спиной этого существа, делая его горбатым, лежали сложенные крылья, а голову украшали большие изогнутые рога. Короткие пальцы рук и ног, скорее, лап оканчивались большими когтями, коготь был и на конце длинного хвоста.

— Что делать будем? Демон пожаловал! — всполошилась Маара. Лиша посмотрела на демона и показала ему язык, длинный, чёрный и на конце раздвоенный. Листик же вообще проигнорировала этого демона. А демон, скорчивший страшную рожу и сделавший движение в сторону незваных посетителей, остановился. Потом заложив лапы за спину, изобразил праздно прогуливающегося и направился куда-то в сторону. Косматые существа, перестав рычать, потопали за своим хозяином.

— М-да, подруги, вы чрезмерно круты, раз даже местный демон не выразил желания с вами связываться, скорее, наоборот — поспешил смыться, — посмотрела вслед удаляющимся Маара. Покачав головой, спросила: — Если демон решил сбежать, то почему эти косматые на вас рычали?

— Птары — тупые, но напасть боялись, только показывали, что готовы это сделать. А когда их хозяин, увидев нас, ушёл, пошли за ним, — пояснила Листик, Маара засмеялась:

— Не настолько они тупые, поняли, что вы им не по зубам, скорее, наоборот!

— Фу, Маара! Не стану я есть такую гадость, даже если этих птаров промариновать и хорошенько поджарить! — возмутилась Лиша, Листик поинтересовалась:

— Лиша, если ты уже мешок наполнила, то полетели отсюда. Нам надо ещё в мою пещеру заглянуть, мешок там оставим, с собой немного возьмём, а то того уважаемого гнома удар хватит, если он это всё увидит.

Думинатор Шорулантор — гном, глава ювелирного дома "Ювелирный дом Думинатор Шорулантор и сыновья, партнёры и товарищи", сидел в своём кабинете в зренской конторе. "Ювелирный дом Думинатор Шорулантор и сыновья, партнёры и товарищи" был не только ювелирным предприятием, как и все подобные торговые дома гномов, это был ещё и банк, но банк только для очень состоятельных клиентов, гномы на мелочи не разменивались. Вот и сейчас глава ювелирного дома (вообще-то — торгового и банка) просматривал бухгалтерские документы, конечно, среди подчинённых Шорулантора дилетантов не было, но хозяйский глаз... сами понимаете — он зорче орлиного! Во время этого ответственного занятия (но и приятного в то же время, ведь подсчитывалась прибыль!) главу ювелирного дома беспокоить не смели, тем неожиданней был крик ворвавшегося в кабинет Торулантора, старшего сына Думинатора:

— Дракон!

— Какой дракон? И где его здесь увидели? — поморщился Думинатор, если бы это был не его любимый старший сын, то глава ювелирного дома не был бы столь сдержан.

— Там, во дворе! — выдохнул Торулантор. Думинатор ещё раз поморщился, но уже сильнее — как дракон мог появиться во дворе хорошо охраняемого здания не только охранниками, но и очень сильными заклинаниями, предназначенными обезопасить объект именно от таких вторжений кого угодно, будь то люди, орки, тролли и даже драконы! Торулантор подошёл к окну (вернее — подбежал) и отдёрнул тяжёлую портьеру, посреди двора действительно стоял дракон! Поменьше, чем бывают драконы, а ещё этот был необычного изумрудно-золотистого цвета. Дракон смотрел на суетящихся вокруг него охранников, махал хвостом и надувал щёки! Этот дракончик явно наслаждался устроенным им переполохом.

— Отзовите своих охранников, они ничего сделать не смогут, а вот если её разозлят... — сказала входящая в кабинет знакомая Думинатору наёмница Маара. Девушку сопровождала маленькая герцогиня Дайенская, почему-то, как и дракон во дворе, надувающая щёки. Маара сделала замечание девочке: — Лиша, не надувай щёки, при ведении важных переговоров — этого не нужно делать.

— Ага, Листику можно, а мне нет, — обиженно ответила рыжая девочка и надулась, совсем как ребёнок, которому не дали конфету. Маара вздохнула и сняла с плеча сумку, откуда достала кожаный мешочек. От вида высыпанных на стол камней гном на несколько мгновений потерял дар речи, что тут же разочарованно прокомментировала рыжая девочка:

— Листик говорила, что его удар хватит, а он только рот раскрыл. А так хотелось посмотреть! Эх, мало взяли, надо было больше!

— Лиша! Ну как тебе не стыдно! — повысила голос Маара, девочка снова надулась, а наёмница обратилась к гному, кивнув в сторону окна: — Герцогиня Дайенская предлагает вам приобрести эти камни по той же цене, что и прошлый раз. Сбивать цену не пытайтесь, мы можем найти другого покупателя, как понимаете, посетить другой город, даже в центре королевства, нам будет не трудно с таким-то средством передвижения.

— Ага! Захотим и полетим в другое место, — опять влезла Лиша. Маара снова её одёрнула и вопросительно посмотрела на пришедшего в себя гнома. Тот судорожно сглотнув, не отрывая взгляда от камней, сообщил, что таких денег у него сейчас нет, но он готов на всю сумму открыть счёт в банке. Деньги при надобности можно будет получить не только в филиалах "Ювелирного дома Думинатор Шорулантор и сыновья, партнёры и товарищи", но и любом банке гномов. Чековую книжку на нужную сумму сейчас выпишут. Маара задумалась, но к удивлению гномов не стала интересоваться мнением рыжей девочки (она же герцогиня, драгоценные камни вроде как её, значит и ей решать), а посмотрела на дракона, который положив голову на подоконник (как он открыл окно, никто не заметил) внимательно слушал. Дракон медленно опустил веки, словно давая согласие на такой вариант (оба Шорулантора, отец и сын, с удивлением отметили, что у этого дракона большие и густые ресницы!), Марра, согласно кивнув, сказала:

— Герцогиня Дайенская согласна на такой вариант, сколько сможете, даёте наличными, на остальное открываете депозит.

— Ага! — подтвердила рыжая девочка и строго добавила: — Даёте и открываете! Причём открываете свой депозит пошире, не жадничайте!

Гномы не пожадничали и деньги собрали быстро, когда тяжёлые сумки с золотом и серебром грузили на дракона, в ворота в стене, ограждающий двор, начали стучать и громкий голос потребовал:

— Именем короля, откройте!

— "Ювелирный дом Думинатор Шорулантор и сыновья, партнёры и товарищи" согласно королевскому эдикту обладает экстерриториальностью! — ответил Думинатор, который, несмотря на своё высокое положение, принимал самое активное участие в погрузочных работах.

— У нас имеются неопровержимые доказательства, что во дворе находится дракон! — прокричал из-за ворот чей-то начальственный голос. Думинатор растерянно посмотрел на Маару, та посмотрела на дракона, тот кивнул, и наёмница сказала:

— Открывайте, они там будут долго стучать, ещё ворота вам сломают.

Ворота открыли, и во двор ворвалось два десятка стражников (ещё три десятка во двор не вошли, а толпились за стеной) во главе со своим начальником, который удовлетворённо и в то же время обвиняющее, показывая на дракона, произнёс:

— Вот! Дракон!

— Ну и что? — ответил дракон, ответил очень членораздельно, совсем не так, как ревут драконы, этим самым заставив застыть как стражников, так и гномов. А рыжая девочка, уже сидящая на драконе, строго заметила Семтимию Тулу:

— Тыкать пальцами — неприлично! Так воспитанные люди не поступают!

— Похоже, он невоспитанный, — заметил дракон и, кокетливо похлопав ресницами, сделал предположение: — А может, он драконов никогда не видел? Хотя я в этом сомневаюсь, человек, занимающий такой ответственный пост, не может быть таким невежественным, он обязательно должен был видеть драконов.

— Может, он совсем дикий и действительно ни разу дракона не видел? Ну, а если он видел и всё равно тычет пальцем в незнакомых драконов, вместо того чтоб вежливо представиться, то он очень невоспитанный человек, хотя и занимает какой-то высокий пост, — глубокомысленно заметила сидящая на драконе девочка. Дракон её поддержал:

— Господин Семтимий, не заставляйте думать о вас плохо, хотя бы поздоровайтесь.

— Э-э-э-э... а-а-а... — растерялся начальник королевской стражи города Зренска, мало того, что этот дракон очень хорошо говорил, так он его ещё и по имени знал! Растерялся не только он, но и его подчинённые. А дракон продолжил тем же светским тоном, обращаясь к знакомому магу (в составе отряда был не только он, но еще и четыре его коллеги):

— Здравствуйте! Я вижу — сегодня вы не один, а со своими товарищами прогуляться вышли, да? Засиделись в библиотеках за фолиантами и за опытами в своих лабораториях? Решили свежим воздухом подышать? Очень похвально, здоровье надо беречь. Извините, что не обращаюсь к вам по имени, как-то не удосужилась узнать его прошлый раз.

— Саратон Васианий, к вашим услугам, — поклонился маг и поинтересовался: — А как мне называть вас?

— Листик, — ответил дракон, слегка поклонившись, сидящая на нём девочка, качнулась, как будто тоже поклонилась. В этот момент решил вмешаться опомнившийся начальник королевской стражи города Зренска, приняв грозный вид, он начал говорить:

— Нам стало известно, что тут появился дракон, а это...

— А это что? Нарушение какого-то королевского закона? Если это так, то, будьте добры, зачитайте мне этот закон. Как должностное лицо, такие законы вы должны знать! А вот о королевском эдикте, дарующем гномам право экстерриториальности в коронных городах, вы тем более должны знать! Вторгнувшись сюда самым бесцеремонным образом, вы этот эдикт нарушили!

Семтимий Тул смутился, действительно, со стороны молчавшей герцогини Дайенской и этого разговорчивого дракона никаких нарушений закона не было, а вот он нарушил! Но дракон! Это же дикое и опасное существо! Обычно его появление сопровождается разрушениями, и даже смертями! А тут... мало того, что это верховой дракон герцогини Дайенской, сидящей на нём с самым невозмутимым видом и сейчас хранящей презрительное молчание, не проявляет никакой агрессивности и вполне связно говорит, так он ещё и законы знает! А знание законов подразумевает их обязательное выполнение! Об этом этот странный дракон и сказал:

— Вы не можете мне предъявить никакого обвинения, поскольку не было нарушено ни одного закона, не так ли?

— Но дракон в городе... — начал начальник королевской стражи, дракон не дал ему высказаться:

— Что, дракон в городе? Разве драконам запрещено появляться в городе? Хоть где-то об этом сказано? Я не хожу по городу, хотя это не запрещено, я в гостях у почтенного Думинатора Шорулантора, не так ли? — дракон повернул голову к гному, а тот, не скрывая улыбки (его забавлял этот спор дракона и начальника королевской стражи, которому утирали нос), важно кивнул:

— Да, это так, её высочество герцогиня Дайенская Листик и её дракон, носящий такое же имя, капитан Маара — мои деловые партнёры и в данный момент являются моими гостями!

— Э-э-э... дракон — деловой партнёр? — произнёс окончательно сбитый с толку Тул Семтимий. На это раз ответила герцогиня, рыжая девочка, сидящая на своём необычном драконе:

— Ты что? Тупой? Тебе это уже полчаса объясняют!

Начальник королевской стражи аж поперхнулся от такой наглости, но что сказать в ответ не нашёл. Эта девочка — герцогиня, к тому же сидит на драконе! Пусть тот вежливый и знающий законы, но это же дракон! Что стоит ему дохнуть огнём или просто откусить голову! И этот поступок будет безнаказанным! Ведь потом докажут, что дракон поступил по закону — защищая честь, а то и жизнь своей хозяйки — титулованной особы! Эта же мысль, видно, пришла в голову стражникам и магам, они постарались быстренько убраться со двора "Ювелирного дома Думинатор Шорулантор и сыновья, партнёры и товарищи", Тулу ничего не оставалось, как последовать за ними. Задержался только Саратон Васианий, он внимательно посмотрел на дракона или рыжую девочку, сидящую на нём и, ни к кому из них конкретно не обращаясь, произнёс:

— Ваше высочество, в прошлое ваше посещение Зренска нам не удалось поговорить, в этот раз, как я вижу, тоже не получится, но я очень надеюсь, что в следующий ваш визит этот пробел будет восполнен.

— Ага, — ответила рыжая девочка, дракон одновременно с ней сказал:

— Непременно.

Маара в эти разговоры не вмешивалась, пока они шли, закрепила тяжёлые сумки, потом села позади рыжей девочки, и дракон стрелой ушёл в небо. Маг, задержавшийся в воротах, покачал головой и сказал кому-то стоящему за ним:

— Видел? Драконы так не взлетают — они слишком тяжёлые, им надо, как уткам, разогнаться. А этот сразу с места... и нет его! Да и не похож он на драконов, я не о том, что он очень разумно разговаривает, у него совсем другое строение тела!

— Мастер, может в этом всё дело? — ответил невидимый собеседник мага, маг что-то сказал, но разобрать уже нельзя было, так как ворота закрыли. Думинатор Шорулантор, посмотрев на такого же седого гнома, как и он сам, сказал:

— А тебе не кажется, что госпожа герцогиня впала в детство? Прошлый раз она была серьёзнее, можно сказать — взрослее, а сейчас... да ты и сам видел.

— Да, разница очень заметна, а ты обратил внимание на её дракона? Я имею в виду — не внешние его различия с обычными драконами, хотя этого невозможно не заметить, а поведение? Высказывания? Меня не оставляло ощущение, что герцогиня Дайенская — именно этот дракон, только не говори — это потому, что у них голоса одинаковые. Я понимаю, что это невозможно, но... своим ощущениям я привык доверять и почему-то мне кажется, что этот дракон к нам расположен, именно дракон, а не рыжая девочка, которую называют герцогиней, но она не является ею. Откуда такая уверенность, сказать не могу, но она есть!

— Я, Горниманор, тоже это почувствовал, но я в отличие от тебя не имею и крохи магических способностей, — кивнул Думинатор своему старшему партнёру, а тот седой гном именно им и был. Оба гнома немного помолчали, потом Горниманор задумчиво произнёс:

— Они как-то связаны между собой, не могу сказать как, но эта связь очень сильна! И они нам не враги, скорее, друзья. Если дракон к нам расположен, то у девочки только какой-то дружелюбный интерес. Необычную природу этого дракона и его связь с рыжей девочкой не только мы заметили, старший маг города тоже что-то заподозрил, недаром он так настойчиво добивается встречи с герцогиней Дайенской. И в отличие от нас, у него совсем не коммерческий интерес.

Покинув Зренск Листик и её друзья направились в замок Марилэ. Листик снова поменялась местами с Лишей, и теперь та была драконом. Проверив, как там выполняются её распоряжения, Листик вернулась к своей армии. Там приказав гномам с пленными двигаться к Тевилиану, Листик с Лишей (уже рыжей девочкой), Маарой и её воинами телепортом ушли туда же.

Оставшиеся в замке Тевилиан приняли меры для отражения возможного штурма. Хотя гномы утверждали, что бояться этого не стоит, но Седрик всё же приказал приготовиться к самому неблагоприятному развитию событий, а именно к появлению армии барона ле Марилэ у стен Тевилиана. Даже отъезд инквизиторов со своей свитой не успокоил капитана тевилианской дружины. Вестей от Листика и уведенного ею отряда не было уже больше недели, и это увеличивало беспокойство. Появление на дороге отряда хотя и было ожидаемо (кто-то должен же там появиться — если не свои, так чужие!), стало неожиданностью и вызвало переполох. Большинство обитателей замка высыпало на стену и надвратную башню, остальные, в том числе Марианна и Сюзанна, поднялись на самый верх донжона. То, что это свои, стало ясно по идущему впереди бескрылому дракону, на котором ехали две рыжие девочки. А вот то, что возвращается очень мало воинов (нет ни гномов, ни тевилианского отряда, только люди Маары), встречающих немного обескуражило, спокойствие сохранили только гномы. Очень может быть, что отряд, выступивший на защиту Тевилиана, понёс большие потери, потерпел поражение! Когда воины, вернувшиеся с поля боя (а то, что он состоялся, не сомневался никто), въехали во двор замка, их встретили молчанием. Соскочившая с дракона рыжая девочка, её копия осталась сидеть, протянула Седрику тряпичный свёрток, тот поинтересовался — что это? Листик, а это была она, на гилассе осталась сидеть Лиша, ответила:

— Знамя баронства Марилэ, я его сняла с донжона, решила, что оно там уже не нужно, всё равно новое поднимать придётся. А то, под которым шёл в поход барон, захватить не удалось.

— Почему? — машинально спросил Седрик, Листик, показав на Лишу, пояснила:

— Лиша сожгла, вместе с бароном и его свитой. Перестаралась, с кем не бывает. Вот и пришлось этот трофей в замке взять. С другой стороны — негоже этому флагу там быть.

— Как взять? В замке? Но там же стража! Не может быть, чтоб ле Марилэ оставил свой замок без охраны! Или... — снова не понял Седрик, но потом до него начало доходить — как можно забрать знамя из охраняемого чужого замка. Листик, улыбаясь, кивнула:

— Ага! Именно или... замок Марилэ захвачен, и гарнизоном там сейчас командует Мервик, я его повысила до капитана, там же остались те дружинники, что пошли с ним. Там ещё часть отряда Маары, так сказать, для усиления. А гномы ведут сюда пленных, которых мы взяли в битве, хотя самой битвы как таковой не произошло, я же говорила — Лиша немного перестаралась. А потерь у нас нет, совсем нет, вот так!

— Листик, вы хотите сказать что... победа? — произнёс Седрик, всё ещё не верящий в эту самую победу. Рыжая девочка вздохнула и стала подробно объяснять:

— Да, победа, полная победа. Войско барона ле Марилэ разгромлено и взято в плен, а сам он пал на поле боя, ну, может, не совсем пал, вернее, не успел это сделать, Лиша постаралась, чтоб с ним такого не случилось, в смысле падения, я об этом уже говорила. В общем, от ле Марилэ и его приближённых, ну тех, кто был от него близко, ничего не осталось, совсем ничего, даже пепла. От самого барона ничего не осталось, а вот замок остался, да и баронство никуда не делось, вот я и решила — зачем добру пропадать, да и Мервика пора бы и повысить, он ведь заслужил? Или вы возражаете?

— Да нет, не возражаю, — улыбнулся Седрик и добавил, вопросительно посмотрев на Листика: — Мервик — толковый командир, хорошим капитаном дружины будет, вот только чья она будет?

— Ага, будет, — туманно ответила Листик и поставила Седрику задачу: — Я попрошу вас заняться пленными, когда гномы их пригонят. Гномов я не хочу в этом задействовать, они должны вернуться домой. А пленных больше пяти сотен, там не только дружинники Марилэ и наёмники, там ещё и рыцари есть...

— Ага! А рыцари обычно такие нежные, они особого ухода, в смысле, присмотра требуют, нельзя их попортить, а то выкуп маленький будет, — глубокомысленно заметила Лиша, присоединившаяся к разговору Листика и Седрика. Увидев, что завладела вниманием, Лиша продолжила развивать свою мысль: — Да, рыцарей нельзя портить, а то скажут — много за них не дадим, какие-то они у вас потасканные и потёртые. Разве это рыцари? И вообще, где вы их таких нашли? Вот потом доказывай, что они не на дороге валялись, а были честно захвачены, в очень честном бою! А то, что они не совсем одеты, так это...

— Лиша! — остановила сестру Листик, а улыбающийся Седрик понятливо кивнул:

— Лиша постаралась, вернее, перестаралась, так? Вы, Лиша, какая-то непобедимая воительница, не знающая равных!

— Ага, я такая! Незнающая и непобедимая! — задрала нос Лиша. Листик снова одернула надувающую щёки Лишу. После чего задумчиво посмотрела на донжон, словно там что-то увидела, сказала Седрику, чтоб он с Маарой занялся трофеями и остальными делами, и потащила свою сестрёнку за собой, к ближайшей двери в центральную башню замка.

Марианна и Сюзанна наблюдали за триумфальным возвращением своей младшей сестры, не испытывая тех радостных чувств, что и остальные обитатели замка. Немного послушав, о чём говорили Листик и Седрик, сёстры спустились вниз, в ту самую комнату, где проходили занятия, что вела бонна Зазюла. Сюзанна, всхлипнув, о ней и вспомнила:

— Надо было нам уехать с бонной Зазюлой, когда она нам это предлагала, и Филомус нас тоже обещал взять с собой, говорил — паладины защитят! А теперь? Что с нами будет? Ты же видела? Она с победой вернулась. Теперь она здесь полная хозяйка! Что теперь нам делать? Нет, надо было бежать!

— Сюзи, куда нам бежать? Кому мы нужны? Что у нас есть, кроме титула, да и чего он стоит — без владений и денег? Мы с тобой никому не нужны, даже отцу не нужны были, он о нас совершенно не заботился! — с горечью ответила Марианна. Подойдя к месту, где должна была на занятиях сидеть Листик, девушка сдёрнула покрывало, закрывающее пяльцы с вышивкой.

— А бонна Зазюла? Она же нас учила! Ведь её отец нанял! — попыталась возразить Сюзанна. Марианна, стоя у законченной вышивки, с грустной улыбкой покачала головой:

— Чему она нас учила? Хорошим манерам, а кому они нужны у бесприданниц? И что мы теперь умеем? Вот только вышивать и реверансы делать!

— А Эрст и Эрик? Они нас любят! Они нас... — снова попыталась возразить Сюзанна. Марианна улыбнулась ещё более грустно:

— Ну и что с того, что любят? Смогут ли они пойти против воли отца? Не знаю, позволит ли барон ле Жевилиан взять в жёны изгнанниц, это если нас Лисанна просто выгонит, а если что похуже сделает? Ты же видела — она не одна, у неё есть, как сказала бонна Тарина, сестра!

— Откуда она могла её взять? Где? Да ещё — так похожую! Ты же видела — это её точная копия! Не иначе как лесное колдовство, недаром же она туда всё время бегала! И там она... а мы теперь... — сорвалась на крик Сюзанна, а потом зарыдала. Марианна некоторое время держалась, а потом присоединилась к сестре. Так прошёл почти час, девушки то затихали, то начинали рыдать с новой силой. Они так увлеклись, что не сразу заметили, как дверь открылась и вошли две рыжие девочки, тащившие увесистые мешочки, капитан тевилианской дружины, маг, лекарь и капитан дайенской дружины. Марианна и Сюзанна замолчали и испуганно сжались, ожидая, что им сейчас огласят приговор, иначе для чего к ним пришли все эти люди?

— Вот, плачут, не иначе как от радости, — насмешливо произнесла одна из рыжих девочек, явно издеваясь, другая остановила свою копию, собирающуюся ещё что-то сказать:

— Погоди, Лиша, надо разобраться, что вызвало эти слёзы. Кто вас, сестрицы, обидел? Ну, давайте... — Листик замолчала, она увидела вышивку на пяльцах, стоящих там, где она должна была сидеть на занятиях. Туда же посмотрела и Лиша, сразу выразив своё мнение об увиденном:

— Ой! Какая красота!

— Это что? — хрипло спросила Листик.

— Это твоя вышивка, ты должна была её сделать к празднику солнца и показать отцу. Но ты же этого не стала делать, вот мы и... — начала отвечать Марианна, но закончить не смогла, у неё на глазах выступили слёзы, и она отвернулась. Листик, немного наклонив голову, полюбовалась вышивкой, потом спросила:

— А ваши где?

— Наши ещё не готовы, не успели мы, — всхлипнув, ответила Сюзанна. Листик положила перед ней, мешочек, что принесла, такой же мешочек положила перед Марианной Лиша.

— Что это? — испуганно спросила Сюзанна, Листик пояснила:

— Ваше приданое, я же обещала, что у вас будут свадьбы, значит, вы будете невестами, а какая невеста без приданого? А у вас должно быть не просто приданое, а богатое, такое, чтоб барон ле Жевилиан не крутил носом. Так я планировала, но обстоятельства немного поменялись...

— Свадьбы не будет? — пискнула Сюзанна, Листик отрицательно покачала головой:

— Почему же не будет? Будет! Но теперь ле Жевилиана не нужно будет уговаривать, он будет очень рад, что у его сыновей такие завидные невесты!

— Какие? — заинтересовалась Сюзанна, перестав всхлипывать, Марианна, вытерев слёзы, внимательно смотрела на Листика, а та, ей поклонившись, торжественно сказала:

— Рада вас приветствовать, баронесса Марианна ле Тевилиан! — повернувшись к Сюзанне, Листик с той же торжественностью обратилась и к ней: — Рада и вас приветствовать, баронесса Сюзанна ле Марилэ!

Девушки удивлённо хлопали глазами, а Лиша, совсем не соответствуя торжественности момента, легкомысленно хихикала. Седрик, шагнув вперёд и преклонив колено, торжественно произнёс слова клятвы верности Марианне.

— А капитан твоей дружины принесёт тебе клятву верности в твоём замке, там... — начала говорить Сюзанне улыбающаяся Листик, но закончить не смогла — та стала её обнимать, к младшей сестре присоединилась и старшая, чем вызвала недовольство Лиши, та влезла между девушками и потребовала:

— Меня тоже обнимайте! Я тоже хочу!

Немного пообнимавшись, Марианна, как старшая и более практичная, поинтересовалась у Листика как та намерена организовать свадьбы, ведь свататься должны будущие женихи, но никак не невесты. Листик сказала, что этим они займутся завтра, сегодня уже поздно и надо сделать одно очень важное дело. Сегодня надо оформить необходимые документы для вступления в наследство, для этого сюда и пришла такая представительная делегация.

— Если с Тевилианом вопросов ни у кого не возникнет, то какое отношение я имею к Марилэ, — спросила Сюзанна. Листик стала объяснять:

— Если владетель, а в данном случае барон Хорунк ле Марилэ умер, а в том, что он это сделал, сомнений нет, ведь есть множество свидетелей, в том числе и пленные рыцари, то его владение никак не должно оставаться бесхозным. Оно должно отойти наследнику, какому? А тому кто раньше успеет. Вот ты, Сюзи раньше и успела, а если это всё правильно оформить так, чтоб нельзя было придраться...

— То никто и не придерётся, не сможет! — авторитетно заявила Лиша. Листик, не став одёргивать сестру, продолжила:

— Вот сейчас баронесса Маара де Найман Кайсарская, магистры Вариамус и Марвтус, капитан Седрик этим займутся. Седрик, как вы не можете? Почему? У вас нет титула? Преклоните колено! Я Листик, герцогиня Дайенская, как правитель суверенного герцогства, произвожу вас в рыцари! Отныне вы — сер Седрик!

Листик откуда-то извлекла короткий меч и коснулась им плеча Седрика. Лиша шагнула к вышивке, на которой был искусно изображён букет роз, протянула руку и словно взяла одну, красную. Но в её руках роза превратилась в огненный цветок, Лиша отпустила огненную розу, и та зависла в воздухе, затем, взмахнув руками, нарисовала щит. Листик кивнула, и ободрённая Лиша взяла горящий, но при этом не сгорающий цветок и поместила на щит. Листик ещё раз кивнула и, взяв этот щит, протянула его Седрику, сказав:

— Сер Седрик, рыцарь огненной розы, вот ваш герб и фамильный щит! Уничтожить его невозможно и пробить его не сможет никакое оружие, Лиша постаралась.

Седрик осторожно взял щит, он оказался вполне материальным, но с горящей огнём розой. Попытавшийся коснуться розы Марвтус одёрнул руку, едва не обжёгшись. Лиша захихикала и сказала Седрику:

— А ты можешь потрогать, тебя она не обожжёт, это же твой фамильный герб! Ну, давай!

Седрик осторожно коснулся розы, а потом её погладил и счастливо засмеялся. Маара улыбнулась и сказала капитану дружины:

— Вы теперь, сэр Седрик, имеете магическое подтверждение вашего нового статуса, теперь никто не усомнится, что вы действительно рыцарь.

— Ага, — в один голос подтвердили Листик и Лиша. Потом Листик сказала:

— С оформлением наследства на оба баронства надо решить сегодня, а завтра отправимся к барону Рунгуву ле Жевилиану, так сказать, на смотрины.

— Но Лисанна... ой, извини, Листик, но девушки не должны... — начала Марианна, Листик не дала ей досказать:

— Ты уже говорила, что предложение делают девушкам, а не они. А мы и не будем делать никаких предложений, это будет визит вежливости баронесс, вступивших в свои права, к ближайшему соседу. Окажем ему уважение первыми, но так окажем, чтоб его сыновья не смогли не сделать вам предложения, а сам барон это с радостью одобрил. Вот так! Поедем пленять вашей красотой, поражать воспитанием и изысканными нарядами.

— Ой, а нарядов-то у нас и нет, — загрустила Сюзанна, Марианна тоже начала вздыхать.

Листик на мгновение задумалась и решила:

— Завтра к ле Жевилиану не поедем, поедем — послезавтра, а завтра сходим за нарядами. Посмотрите там, и возьмём, что вам приглянется, если не найдёте подходящего, а скорее всего, так и будет, вам пошьют. Ну и ещё одно маленькое дело сделать нужно будет, нанесём кое-кому визит.

— Ага! Визит нанесём и мороженого поедим! — обрадовалась Лиша и добавила, — там у него такое вкусное мороженое!

— Но разве можно пошить что-то приличное за один день? — засомневалась Сюзанна, а Марианна поддержала сестру:

— За один день никак не получится, на это уйдёт не меньше месяца! Да и пошить можно только в городе, а туда почти неделю ехать, да и обратно столько же!

Девушки загрустили, а Листик решительно сказала:

— Вам пошьют за один день! Я знаю где, завтра туда и отправимся. А ты не улыбайся, тоже с нами пойдёшь! — последние слова были адресованы Мааре.

Глава восьмая. Дела и тайны семейные или кто кому родственник.

В ту же комнату, где они были вчера, Сюзанна и Марианна прибежали, как только солнце встало. Оделись они в свои лучшие платья, всё-таки предстояла поездка в город, хоть там и будут приобретены новые наряды, но всё же выглядеть замухрышками-провинциалками (а сёстры в своей повседневной одежде именно так и выглядели) не хотелось. Девушки ждали уже полчаса, а Листика и её копии всё не было. Если Марианна была более сдержана, то Сюзанна уже начала возмущаться:

— Солнце уже встало, а мы всё ещё не выехали! Если будем ехать так, как собираемся, до города больше недели будем добираться!

Марианна сомневалась в словах Листика, что с приобретением обновок они управятся за один день, скорее всего, сестра таким образом их хотела приободрить. Сюзанна начала строить предположения:

— Возможно, Листик хотела для поездки использовать одного из своих драконов? Я думаю, что такой способ передвижения намного быстрее, чем обычный, в карете или даже верхом!

— Сюзи, как ты себе это представляешь? Мы что, впятером сядем на дракона? Ведь Листик собирается взять и эту девушку, капитана своей дружины. Да и вряд ли её дракон добежит до города за один день, а ведь надо ещё и покупки сделать, а потом обратно вернуться! К тому же я боюсь этого дракона и ни за что на него не сяду!

— Ну не знаю, как Листик собирается это устроить, но она же обещала! Не думаю, что она нас обманула, — начала утешать сестру Сюзанна.

— Ага, зачем мне вас обманывать? — сказала зевающая Листик, входя в комнату. За ней шла чем-то довольная Лиша, а третьей была зевающая ещё шире, чем Листик, Маара. Она, Листик, Седрик, Марвтус и Вариамус засиделись почти до утра, составляя нужные для вступления в наследство документы. А вот Лиша выспалась и теперь пребывала в отличном расположении духа. Листик, очередной раз зевнув, сонным голосом сообщила:

— Мы не поедем на лошадях или в карете, на Огоньке тоже не поедем. В Зренск или Кастлтрост тоже не поедем, туда далеко, да и нет там того, чего я хочу, не умеют там шить. Мы пойдём другим путём, более коротким.

Листик развела руками, и одна из стен комнаты стала серым туманом, сквозь который проглядывалась большая комната, скорее, зал с роскошной обстановкой. Вдоль стен этого зала были выставлены манекены в таких платьях, что у Сюзанны и Марианны захватило дух! В этом зале на мягких диванчиках сидели несколько дам, одетых в шикарные платья, ничем не уступающие тем, которые были на манекенах. Листик небрежно махнула в ту сторону рукой, собираясь что-то сказать, но тут сонливость с неё слетела, и она закричала:

— У меня получилось! Лиша! У меня получилось! Я снова могу!..

В большом зале ателье маэстро Вэрисалли на одной из стен висел гобелен, на котором был изображён с морской пейзаж, характерный для Венисийской республики. Но в отличие от других гобеленов, этот нельзя было снять со стены, да чистить его не надо было. Это была магическая дверь, называемая "королевской стеной", через которую в ателье приходили особые посетительницы. Гобелен становился серым туманом, и эти посетительницы из него выходили. Так случилось и в этот раз — гобелен превратился в серый туман и из него вывалилась принцесса Листик, вопящая о том, что у неё что-то получилось. За ней вышли три девушки, последней появилась копия Листика с высунутым языком. Один из служащих, увидев этих необычных посетителей, сразу побежал за хозяином ателье, который появился через несколько секунд, словно ждал этого визита. Высокий и худой маэстро совсем не был похож на своего прадеда, основателя "Королевского ателье", но был не менее искусным кутюрье. Хотя королева Милисента давно уже не была королевой, соответственно, и Листик принцессой, Вэрисалли склонился в глубоком поклоне:

— Приветствую вас, принцесса Листик! Ваш визит — это для меня большая честь! Очень большая для меня!

Но увидев Лишу, маэстро растерянно застыл! Это была копия Листика, и Вэрисалли растерялся — ту ли он поприветствовал? Как известно, особы королевской крови очень щепетильно относятся к таким вещам, как приветствия себе, если оно сделано без должного уважения или вообще не сделано, то могут очень обидеться! А обида такой высокопоставленной особы может очень дорого стоить тому, на кого обиделись!

Поскольку Листик всё ещё пребывала в ступоре, на приветствие маэстро Вэрисалли ответила Лиша, смутив того ещё больше:

— Ага! Мы вас тоже приветствуем! И рады, что у вас такая большая честь, я надеюсь, её и для меня хватит, и она будет не меньше, чем для Листика.

Нельзя сказать, что маэстро вздохнул с облегчением, он понял, что Листик — это первая девочка, но его смущало, что она молчала, погружённая в себя, вполне возможно, что вторая девочка не менее важная особа, чем Листик! Увидев то, что произошло дальше, Вэрисалли вздохнул с облегчением — Маара начала выговаривать Лише, мол, надо быть вежливее, вести себя прилично и не надо так требовать к себе особое отношение. Лиша тут же обиженно надулась, заявив, что она очень прилично себя ведёт и ничего такого особенного не требует, хотя ей положено оказывать такую же честь, как и Листику, ну, может, немного меньше. Лиша пальцами показала насколько меньше и для убедительности высунула язык, длинный, чёрный и раздвоенный. Сюзанна и Марианна, и так напуганные, вскрикнули и попытались вжаться в стену, у которой стояли. Девушки были ошарашены переходом из скромной комнаты в это роскошное помещение, в котором находилось несколько богато одетых дам. Тем более что те с нескрываемым интересом смотрели на появившихся из "королевской стены": две одинаковые рыжие девочки и три девушки, все одеты очень просто: на Листике и Лише — костюмчики поварят, на Сюзанне и Марианне — скромные простенькие платья, на Мааре — брючный костюм, в котором обычно ходят воительницы. Но при этом девушки — красивые, девочки — очень симпатичные, хотя и о них можно было сказать — красивые! А то, что они появились, пройдя сквозь "королевскую стену", говорило о том, что это не простые посетительницы! Этим ходом пользовалось очень ограниченное количество клиенток ателье маэстро Вэрисалли, и этих клиенток маэстро всегда обслуживал в первую очередь, независимо от того, были ли у него другие посетительницы (те никогда и не возражали, зная — кто пользуется этой "дверью"). К маэстро Вэрисалли всегда была очередь из желающих получить обновку, поэтому к нему была предварительная запись, а тут появляются неожиданные посетители и идут вне очереди, это, конечно, несколько обидно! Но с другой стороны — никто же не запрещает посмотреть на этих важных посетительниц. Дамы, сидевшие в зале ателье, беззастенчиво рассматривали девушек, а вот на девочек старались не смотреть. Они хорошо знали, кто такая Листик и на что она способна, если рассердится, а тут эта особа сразу в двух экземплярах! А судя по всему, вторая не очень отличается от первой! Маэстро Вэрисалли тоже это хорошо знал, и хотя Листик не давала до сих пор повода так думать о ней, как думали присутствующие дамы, но как говорится: бережёного боги берегут. Поэтому маэстро терпеливо ждал, когда на него обратят внимание, девушки-то молчали (Маара, выговаривающая Лише, да и сама Лиша — не в счёт). Листик встряхнула головой, приходя в себя и глянув на маэстро, показала на более чем скромно одетых девушек, прижимающихся к стене:

— Моим сёстрам необходимо обновить гардероб, два платья повседневных, два для выходов, охотничий костюм, нет, пожалуй, тоже два, ну и свадебные платья. И всё, что к этому полагается. Всё это должно быть готово к вечеру. Денег у меня с собой сейчас нет, поэтому было бы неплохо пригласить ювелира, чтоб он это оценил, а заодно подобрал бы украшения под вышеперечисленные наряды. Маара, покажи.

Вперёд шагнула девушка в костюме воительницы и открыла свою сумку, увидев, что там лежит, дамы не смогли сдержать завистливый вздох, а Вэрисалли засуетился, заверяя, что всё заказанное высокими посетительницами будет выполнено в срок и в наилучшем виде. По знаку маэстро прибежало с десяток его служащих и стали деловито обмерять совсем смутившихся Сюзанну и Марианну. Наблюдавшая за этим Маара с улыбкой говорила девушкам:

— Терпите, терпите, красота требует жертв. Вы, вообще-то, и так очень красивы, но бриллианту, чтоб он засверкал, требуется оправа, А маэстро — мастер делать такие оправы.

То, что делал маэстро и его служащие, совсем не было похоже на то, как портные обычно снимают мерки (Сюзанна и Марианна один раз были в Зренске, там им и шили к совершеннолетию те платья, которые на них были сейчас). Здесь же процесс обмера был настолько увлекателен, что девушки забыли свои страхи и восторженно ахали. Маэстро раскрывал толстый альбом перед девушкой, стоящей у большого зеркала, та выбирала понравившуюся ей модель, и это платье или костюм на ней появлялись! Естественно, это была всего лишь иллюзия, но очень правдоподобная! Несколько служащих подносили новые альбомы, а остальные стояли в стороне и что-то отмечали в своих записных книжках. Маара пояснила Сюзанне и Марианне, как происходит этот обмер:

— Когда вы выбираете себе платье, то маэстро отмечает в своём блокноте — что вы себе присмотрели, всё необходимые данные для пошива данной модели именно для вас, появляются в блокнотах у его подмастерьев.

Девушки кивали, не совсем понимая, что же и как происходит на самом деле, но это их не особо и интересовало, настолько увлёк процесс примерки. Опомнившаяся Марианна посмотрела на Листика и робко спросила:

— А можно...

— Можно! — ответила всё сразу понявшая Листик и сделала широкий жест рукой: — Можно! Всё, что выберешь, будет для тебя пошито. Вечером заберём.

— А разве успеют до вечера это всё... — начала Сюзанна, Листик пожала плечами:

— Успеют! Маэстро мастер своего дела, он может творить настоящие чудеса!

Листик не стала объяснять, что все предлагаемые Вэрисалли наряды уже пошиты, их надо будет только подогнать по фигурам сестёр. Вообще-то, это была обычная практика, но коллекции Вэрисалли пользовались таким успехом, что модницы на такую мелочь внимания не обращали, тем более что выбранный наряд доделывали под них так, что он совершенно не был похожим на другие. В разгар примерочного действа в зал вошёл гном, при виде которого глаза у Сюзанны и Марианны округлились, и девушки застыли. Гном едва доставал девушкам до плеча, но при этом в ширину был чуть меньше чем в высоту, его роскошная чёрная борода, заплетенная в косицы, доставала ему почти до пояса. На выступающем животе гнома красовалась массивная золотая цепь, на богато украшенном поясе висел топор, немаленьких таких размеров, но не это удивило девушек — топор и его рукоять были из золота! Этот топор, как позже объяснила Листик, не был оружием, инструментом тоже, это был знак статуса — тем он выше, чем больше топор. Гном изобразил общий поклон и после секундного замешательства обратился сразу к Листику и Лише:

— Я счастлив вас приветствовать, принцессы!

Сюзанна хоть как не была поражена видом вошедшего, отметила то, как он обратился к Листику и Лише, а вот Марианна, забыв о приличиях, удивлённо спросила:

— Это кто?

— Трумдурантор Бурмалатор, глава гильдии ювелиров славного города Венисийи! Не сочтите за дерзость мой вопрос и ответьте мне — кто вы, прекрасные незнакомки?

— Сюзанна, Марианна, мои сёстры, — представила девушек Листик и пояснила: — Украшения заказываются для них. Сами понимаете, почтенный Трумдурантор, мои сёстры должны выглядеть достойно! Ознакомьтесь с нарядами, которые для них пошьёт маэстро Вэрисалли, и подберите соответствующие гарнитуры. Как оплату за ваши услуги возьмите эти камни. Разницу положите в банк на моё имя. А это Лиша, моя младшая сестра, ей ничего не шьют и украшения для неё делать не надо. Лиша! Перестань показывать почтенному Трумдурантору язык! Не обижайтесь на неё, уважаемый глава гильдии ювелиров славного города Венисийи, это она от большого уважения к вам.

Гном чуть заметно улыбнулся, он помнил выходки самой Листика, степенно поклонился Листику и Лише, на этот раз довольно низко, таких же поклонов удостоились Сюзанна и Марианна, перед которыми Трумдурантор тут же начал расшаркиваться:

— О-о-о! Прошу великодушно простить моё незнание и невежество, принцессы! Очень рад с вами познакомиться!

Дамы, клиентки маэстро Вэрисалли, которые и не думали уходить (ведь не гонят, так почему бы не послушать и не поглазеть?), дружно охнули, получается, что у королевского дома Тэриэлл появились ещё две принцессы, если они сёстры Листика, значит и Милисенты тоже! И хотя она давно сложила с себя королевский титул, но для нынешнего короля её слово — закон! Появление этих двух принцесс, ранее нигде не замеченных, может свидетельствовать о какой-нибудь интриге, а это так интересно! Такое поле для рассказов об этом, соответственно — повышение в высшем обществе значимости рассказчика, вернее, рассказчицы! Знатные дамы аж подались вперёд, широко раскрыв уши и глаза, а вот Сюзанна, до которой первой дошло, что сказал гном, тихо спросила у Листика:

— Принцессы — это как? Разве мы...

— Только так и не иначе, здесь я принцесса, а вы мои сёстры, значит тоже принцессы! Понятно?

— Так что нам теперь делать? — растерянно спросила Марианна у Марры. Та за это время успела пересыпать часть содержимого своей сумки в объёмистый кошелёк гнома, тот что-то записал в своём магическом блокноте (почти таком же, как у Вэрисалли, только раза в три толще), откланялся и ушёл. Глядя в окно, Маара небрежно ответила:

— А что вам ещё делать? Меряйте обновки, потом Листик угостит мороженым, вон в том кафе, посмотрите!

Девушки подошли к окну и дружно охнули, улицы как таковой не было, была речка! Маара пояснила:

— Это канал, и в этом городе все улицы такие, а город называется Венисийя. Разве вы не слышали, что о себе говорил гном? Кстати, о гномах, за что я их уважаю, так это за деловой подход, вон он уже поплыл заказ выполнять, — Маара, показав на большую удаляющуюся лодку, где кроме самого Трумдурантора и гребцов находилось ещё с десяток гномов в чём-то блестящем, продолжила объяснения: — Это его охрана, половина — маги. Вообще-то, гномы маги так себе, но эти... даже я вижу, что...

— Маара, твой амулет не показывает всей картины, только опасность исходящую от конкретного существа, — перебила Маару Листик и в свою очередь пояснила: — Они, как и другие гномы — маги так себе, просто обвешаны кучей амулетов и этими амулетами пользоваться очень хорошо умеют. У почтенного Трумдурантора охрана — более чем ого-го!

— Это гномы? Они же на гномов совсем не похожи, разве что такие же невысокие. Но гномы красивые и изящные, у них совсем нет бород, а эти... ну просто — бородатые тумбочки! — высказалась Марианна, Сюзанну, как старшую и более серьёзную, интересовало совсем другое:

— Где мы? Как сюда попали, ведь мы никуда не ехали, просто... шагнули и всё! А этот город? Он совсем не похож на нормальные города!

Листик улыбнулась, Лиша, сразу важно надув щёки, не выдержала и тоже заулыбалась. Объяснять начала Маара:

— Вы сейчас не в Гламе, так называется ваш мир, хотя... Это название у вас мало кто знает, поскольку считают, что ваш мир единственный, и если говорят откуда, то просто называют страну или даже баронство. А это мир называется Гелла, вы заметили, что язык, на котором здесь говорят, немного отличается от вашего, это местный вариант того же всеобщего. Кроме него здесь, как и в вашем мире, есть и другие языки — гномов, орков, эльфов, у них они отличаются от всеобщего, вы должны об этом знать. В общем, увидите, я так подозреваю, что вас сюда Листик не только за обновками привела.

В этот момент в зал, через "королевскую стену" вошла ещё одна девушка, настолько красивая, что глядя на неё хотелось зажмуриться! Маэстро Вэрисалли и его подчинённые застыли в глубоком поклоне, знатные дамы, до этого вальяжно сидевшие, вскочили и присели в реверансе. А эта девушка с бронзовыми волосами, улыбнувшись, поинтересовалась:

— И что тут у нас случилось? Листик, чего это ты так вопила, что я от неожиданности кофе пролила?

Листик не успела ответить, как появилась ещё одна девушка, в мантии преподавателя магической академии, её пепельные волосы были уложены в сложную причёску, её интересовал тот же вопрос, что и бронзоволосую:

— Листик, нельзя ли было проявлять свою радость чуть поскромнее? Твои эмоции сбили настройки двух врат! Мне пришлось срочно всё восстанавливать, тем более что там должна была идти на практику группа студентов, так вот — они угодили совсем в другое место! Надо было их срочно спасать! Или это не ты устроила, а Лиша?

Пепельноволосая девушка (она выглядела как молоденькая девушка, хоть и была одета в преподавательскую мантию) грозно посмотрела на Лишу, та, нисколько не смущаясь, высунула язык и зашипела, язык был чёрный, длинный и с тремя концами! Марианна и Сюзанна вскрикнули и попытались спрятаться за Маару. Бронзоволосая девушка покачала головой и сказала, что три языка — это уже перебор, а пепельноволосая повернулась к Марианне и Сюзанне, внимательно на них посмотрела и спросила у Листика:

— Кто это?

— Тайша, это мои сёстры, — сказала девочка. Потом утвердительно кивнула, отвечая на не высказанный вопрос пепельноволосой, та, приподняв бровь, позвала бронзоволосую:

— Рамана, а ну-ка, посмотри!

И перепуганных Марианну и Сюзанну начали вертеть, щупать и мять в четыре руки. Это длилось минуты три, а потом Рамана вынесла вердикт:

— Кровь, несомненно, есть. Но староваты, время упущено.

Тайша на несколько секунд задумалась и согласно кивнула:

— Да, Рамана, ты права, хоть это и прискорбно. Но это не всё, Листик, где ты их нашла?

— Там где нашла, там ещё есть! Но Марианна и Сюзанна мои сёстры! Значит, всё получится! Маэстро Вэрисалли, если вы обмер закончили, то мы вас покинем, зайдём вечером, — решительно заявила Листик. Рамана поинтересовалась:

— И куда мы пойдём?

— Сама знаешь — куда! — невежливо ответила Листик, протягивая руку к гобелену на стене, тот превратился в серый туман, и рыжие девочки втолкнули туда Марианну и Сюзанну. Вслед за ними туда вошли бронзоволосая и пепельноволосая. Заходя в туман, Рамана сказала Тайше:

— Как видишь, у неё уже получается и в этой ипостаси.

— Когда она не думает о том, что надо сделать, и просто делает... — задумчиво начала пепельноволосая.

— Или когда злится, — кивнула бронзоволосая.

Оставшаяся в зале Маара, пожав плечами, сообщила, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Я, пожалуй, здесь до вечера останусь, не здесь конкретно, а в городе, по лавкам прошвырнусь и в ресторане пообедаю, давно я не была в приличном заведении — всё трактиры да трактиры. А там, сами понимаете, никакой культуры! Пиво и то иногда кислое!

Из серого тумана вышли в цветущем вишнёвом саду. Не совсем вишнёвом, тут были и другие деревья, и все они цвели, но на этих деревьях кроме цветов были и плоды, чего не могло быть! Среди деревьев были разбросаны цветущие кусты, на которых тоже были ягоды! А в сочной молодой траве тоже виднелись ягоды. В месте, где деревьев и кустов не было и которое можно было бы назвать полянкой, стоял большой стол, накрытый белоснежной скатертью. Лиша подошла к нему и, постучав, потребовала:

— Сим-сим, накройся!

Но ничего не произошло, Лиша постучала сильнее и грозно потребовала:

— Я кому сказала! Сим-сим, давай, накрывайся немедленно!

— Вообще-то, сим-сим — это открывающее заклинание, оно обычно двигает скалы, — заметила Рамана и язвительно добавила: — А уж если оно чем и накроет, то это будут именно скалы!

— Где мы? Куда мы попали? — испуганно прошептала Марианна, она, как и Сюзанна, ухватилась за Листика, надеясь, что рыжая девочка их защитит от опасности, если та возникнет. Листик промолчала, ответила Рамана, сделав это очень ехидно:

— Этот ужасный мир называется Айсгор, у него есть ещё и другие названия: мир вечной стужи, ледяной мир, он ещё известен как мир ледяной смерти. В общем, названий много, но не бойтесь — тигров здесь нет, так что вас не съедят, но от этого Айсгор не становится менее опасным.

Сюзанна посмотрела на Листика, и та подтвердила:

— Да это Асйсгор, мир ледяного владыки Инедириазима...

— Великого и ужасного, — сообщил красивый юноша в белоснежной тунике и с такими же волосами. Он был не один, рядом с ним стояла девушка, очень на него похожая (может, цветом волос и тем, что была в такой же тунике?). Рамана и Тайша коротко поклонились, сказав: — Приветствуем владыка, — а Лиша сразу начала жаловаться:

— Вот я прошу, прошу, а он не накрывается! Сколько можно ждать!

— И это вместо — здравствуй, — пожаловался юноша, Листик сказала: — Здравствуй, дед, — а Лиша с тем же возмущением продолжила:

— Какое может быть здрасьте, когда мороженого нет!

— Вот ещё одна страстная любительница мороженого, разве можно поверить в то, что это огненное существо? — хмыкнула Рамана, Лиша ответила, предварительно показав язык:

— Ага! А ещё я снежный дракон! Мне положено любить мороженое!

— Листик, это и есть ледяной владыка? Владыка страшного мира вечной стужи и ледяной смерти? Если да, то что он здесь делает? И он совсем не похож на ледяного владыку, он красивый и совсем не злой. И почему ты его назвала дедом? — прошептала Сюзанна, обращаясь к Листику. Марианна только вертела головой, рассматривая окружающие растительные чудеса. Сюзанна выразила мнение, своё и сестры: — Тут чудесный сад, а не вечная стужа! Такой сад может быть только у эльфов!

— Ну, эльфам до меня далеко, а это действительно — ледяной мир, — улыбнулся Инедириазим. Глядя на ошарашенных девушек, принялся объяснять: — Этот сад — как бы прихожая, но только для званых гостей. А Листик и Лиша называют меня дедом, потому что они мои внучки. Вот так-то!

— Ага! — ещё более веско, чем ледяной владыка, сказала Лиша. Листик улыбнулась и сообщила:

— Инед, Сюзанна и Марианна — мои сёстры, так что делай вывод. Они...

— Вижу, — сказал Инед и, не дав Листику закончить, похвалил её: — Листик, ты просто молодец!

— Ага! — выразила согласие Лиша и продолжила: — А я?

Увидев подтверждающий кивок, капризно надула губы: — Мы молодцы, а мороженого нет!

— О! Прошу меня великодушно извинить! — поклонился Инед, прижав руку к груди, и тут же на столе появилось множество вазочек с мороженым. Лиша сделала широкий жест рукой, словно чудесное появление этого лакомства была целиком её заслуга, и предложила:

— Угощайтесь! Вот выбирайте кому какое нравится, мне и Листику вишнёвое, Саманте — клубничное, а...

— Лиша, скромнее надо быть! — сделала девочке замечание Рамана. Инед улыбнулся, а Марианна, осторожно ковырнув ложечкой содержимое одной из вазочек, спросила:

— А что это?

— Мороженое, ты попробуй, тебе понравится, — предложила Листик, а Сюзанна тихо у неё спросила:

— Этот Инед — это и есть ледяной владыка? Да? Тогда где мы? Я так понимаю, что уже не там, где заказывали платья и костюмы.

— Это и есть мир Айсгор, или мир вечной стужи, ледяной мир, мир ледяной смерти ну и так далее. А он, Инедириазим — грозный и суровый его владыка, ледяной владыка, вот! — Лиша, как хозяйка, сделала рукой круговое движение, показывая на чудный сад вокруг, а потом и на Инеда. Сюзанна и Марианна недоуменно на неё посмотрели, с тем же недоумением огляделись вокруг. Потом, не сговариваясь, уставились на Инеда, уж очень внешность этот приветливого и улыбчивого юноши не соответствовала тому, что о нём сказала Лиша. Инед, словно опровергая слова Лиши, ласково улыбнулся и спросил у девушек:

— А вам хотелось бы летать? Легко парить в небе, как птицы? Нет, даже легче! Скажите — ведь да? Ну, хотя бы во сне летаете? Говорите, не стесняйтесь.

Улыбка этого юноши была такая искренняя и подкупающая (а мороженое им предложенное — такое вкусное), что Марианна, не задумываясь, ответила:

— Да, летаю во сне, и так хотелось бы, чтоб это было на самом деле!

Сюзанна не стала ничего говорить, только кивнула. Инед многозначительно посмотрел на Раману и Тайшу и исчез, вместе с ним исчезли Сюзанна и Марианна, исчезла и спутница Инеда. Лиша, тоже многозначительно глянув на Раману и Тайшу, очень серьёзно сказала:

— Листик не могла ошибиться. Инед это подтвердил!

— Тайша, а тебе не кажется, что этот ужасный ребёнок только хочет казаться таковым? А на самом деле — это умная и коварная личность, которую надо вывести на чистую воду, и чем быстрее, тем лучше! Для окружающих, — поинтересовалась Рамана у подруги. Та согласно кивнула:

— Не кажется, я давно это знаю.

Лиша тут же показала язык (чёрный, длинный и с тремя концами) и зашипела, Рамана укоризненно покачала головой:

— Ну вот, коварства хоть отбавляй, а серьёзности — ноль! Ну где вы видели такие языки?

— Не видели, вот и посмотрите, — сразу ответила Лиша, а на замечание Раманы ответила Тайша:

— Я ещё ни разу не видела, чтоб те, кто показывает язык, были серьёзными. Листик тоже так делала, а сейчас... посмотри: образец...

Чего Листик образец Тайша не успела досказать, та тоже показала язык, точно такой же, как у Лиши, и тоже зашипела. Немного пошипев, обе рыжие девочки исчезли. Рамана снова укоризненно покачала головой (хотя этого уже никто и не мог оценить), а Тайша, усмехнувшись, поинтересовалась:

— Разве я не права? Когда такое было, чтоб они, не доев мороженое, куда-то отправились, а?

— Инед, а не слишком ли ты с ними круто? Может, надо было постепенно?

— Саманта, как ты это себе представляешь? Постепенное превращение в дракона? Сначала лапы, хвост, а потом и всё остальное? Какой шок испытают эти девочки, когда у них драконий хвост вырастет? Только хвост и ничего больше не изменится? Ну а летать... это как научить плавать, можно долго давать уроки, но так и не достичь нужного результата, а можно сразу бросить на глубину...

— Ну да, — усмехнулся белоснежный дракон, — если не утонет, то поплывёт, но ведь может и утонуть!

— Ну, утонуть я не дам, но сразу увижу — чего они стоят, — ответил огромный бело-синий, будто сделанный изо льда, дракон.

— Ага! — в один голос заявили изумрудно-золотистые дракончики и так же вместе добавили: — Так и надо — бросать туда, где поглубже, в смысле — где повыше!

— Вот я размахнулась и ка-а-ак бросила бы! Я бы их сразу научила бы! — добавила Лиша.

— Думаю, что тебе, Инед, лучше спрятаться, пусть они сразу нас с Лишей увидят, когда очнутся, — это уже сказала Листик, серьёзно сказала.

— Что ж, Листик, наверное, ты права, а у тебя, Лиша, сейчас будет шанс проявить свои педагогические способности, я их немного подержу, а потом отпущу. Считай, что их подбросили, вот ты давай учи летать, — усмехнулся огромный бело-синий дракон, перемещаясь за спины двух неподвижно висящих изумрудно-серебристых дракончиков, они были такие, как изумрудно-золотистые, может, чуточку больше. Изумрудно-серебристые дракончики одновременно открыли глаза и также одновременно завопили, увидев висящих перед ними Листика и Лишу:

— Дракон! Чудовище!

— Не дракон, а драконы. А что касается чудовища — на себя посмотрите! — сварливо сказала Лиша и тем же тоном добавила: — Не можете? Ну так друг на друга посмотрите!

— Сюзанна, Марианна, да, это вы, только сменили ипостась, это именно так называется. Вы же хотели летать, сейчас будете учиться это делать, так что перестаньте кричать и слушайте меня внимательно. Расправили крылья и сделали несколько взмахов, не так, вот так!

Изумрудно-серебристые дракончики перестали кричать и послушно начали делать то, что говорила им Листик. Их взмахи становились сильнее и сильнее, через десяток секунд Инед перестал их держать, дракончики провалились вниз, но, интенсивнее заработав крыльями, удержались и, повинуясь наставлениям Листика, перешли в горизонтальный полёт. Всё же без испуганных повизгиваний не обошлось. Дракончики довольно долго летали (у изумрудно-серебристых это получалось всё лучше и лучше), затем сели на высокую скалу, торчащую среди белой пустыни. Эта пустыня чем-то была похожа на своих песчаных сестёр, но в то же время отличалась. Один из изумрудно-серебристых дракончиков задал вопрос:

— Где мы? Кто мы?

— Тебе понравилось летать? Только честно отвечай! Обе отвечайте! — изумрудно-золотой дракон выжидательно смотрел на изумрудно-серебристых. Те переглянулись и одновременно закивали, а второй, который до этого молчал, восторженно ответил:

— Очень понравилось! Я и не знала, что это так здорово!

— Теперь отвечаю по порядку, — начала рыжая девочка (оба изумрудно-серебристых дракончика одновременно выдохнули — Листик!) и, заложив руки за спину, вышагивая словно лектор, стала объяснять: — Мы находимся в мире Айсгор, вы о нём уже слышали. О нём совершенно верно говорят, что это мир вечной стужи, ледяной мир, или ледяной смерти. Откуда такие слухи, мне совершенно непонятно, ведь отсюда ещё никто не мог выбраться. Но эти слухи верны, здесь такой холод, что любое живое существо, даже те, которые приспособлены жить там, где сильные морозы, здесь не выдержит и нескольких ударов сердца — превратится в ледяную статую. Почему вы, вернее — мы, ещё живы? Потому что мы — снежные драконы, это такой вид драконов, выведенный Инедириазимом, владыкой этого мира. Теперь о вас, Сюзанна и Марианна, у вас была кровь не просто драконов, а истинных! Чуть-чуть этой крови, но она была! Но драконом вы всё равно стать не смогли бы, если бы не Инед, какой Инед? Ах да это Инедириазим, владыка этого мира и по совместительству старший бог...

— А ещё он мой и Листика дед! — влез с замечанием изумрудно-золотистый дракончик (Лиша ипостась менять не стала). Листик кивнула и продолжила:

— Да, наш дед. А поскольку вы мои сёстры, то он и ваш дед, привыкайте.

Изумрудно-серебристые дракончики переглянулись и в один голос горько зарыдали, показывая лапками на Лишу:

— Ы-ы-ы! Я так теперь и буду — таким чудовищем! Таким же, как и ты! А вот Листик снова стала человеком, а я, мы никогда не сможем обратно, так и останемся!... Ы-ы-ы!..

— Но-но! Это кто тут чудовище? Я очень красивая, да и вы тоже! Так что не реви! — Лиша строго сделала замечание впавшей в истерику Марианне. Сюзанна хоть и помогала сестре рыдать, но ещё крепилась, чтоб горестно не заголосить, но было видно, что и она близка к тому, чтоб присоединиться к Марианне. Листик начала успокаивать своих серебристых сестёр:

— Ну чего вы решили, что так и останетесь в этой ипостаси. Стоит вам только захотеть, и вы снова будете девушками. Ну же, давайте! Думайте о том, что вы по-прежнему девушки!

Изумудно-серебристые дракончики замерли, как-то напряглись и исчезли, на их месте появились две девушки, удивлённо друг на друга посмотревшие, ойкнувшие и попытавшиеся прикрыться руками, на девушках ничего не было надето! Изумрудно-золотистый дракончик засмеялся, а Листик пояснила:

— Вот видите, на мне тоже ничего нет, когда меняешь ипостась, то изменяешься только ты, а одежда остаётся прежней, вернее, от неё ничего не остаётся, только лоскутки.

— Это было моё лучшее платье! — закричала Сюзанна, а Марианна, как старшая и более рассудительная, поинтересовалась:

— Листик, потому мы тебя и встретили тогда в саду в таком виде, что ты... ну, была драконом? Потому ты и не боялась ходить ночью в лес, что ты дракон, да?

— Не только потому, Мари, но об этом я расскажу потом, сейчас надо научить вас себя контролировать, чтоб смена ипостаси не происходила случайным образом в зависимости от вашего настроения. Сюзи, о том платье не печалься, когда ты увидишь то, что для тебя подготовил маэстро Вэрисалли, поймешь, почему горевать не стоит. А теперь — стали драконам, раз!

Листик превратилась в дракона и выдохнула в сторону Марианны и Сюзанны большой факел, но сделала это так, чтобы не зацепить девушек огнём, те, испуганно ойкнув, тоже сменили ипостась. Потом снова стали человеческими девушками, так повторялось с десяток раз. Затем Листик и Лиша учили сестёр создавать огонь и бросать ледяные стрелы. Через несколько часов таких упражнений Листик решила, что девушки в достаточной мере освоили эти свои новые способности. После этого наступил черёд "прыжков". Девушки, только недавно ставшие снежными драконами, на удивление быстро освоили и это. Немножко "попрыгав" по Айсгору ("прыгали" в пределах видимости), Листик предложила им самим выбрать, куда переместиться, и четыре дракона (за Марианной и Сюзанной последовали Листик и Лиша) вышли из межпространства прямо над Тевилианом, изрядно напугав его обитателей. Остались спокойны только бойцы Маары и гномы. Гномы уже были привычны ко второй ипостаси своей герцогини, а бывшие наёмники видели изумрудно-золотистого дракона в деле, и он сражался на их стороне, то есть был союзником, а чего союзников-то бояться? А сейчас — герцогиня и её дракон привели подруг (или друзей). А то, что драконов теперь четыре, а не один или два, так это даже лучше! Драконы, словно красуясь, некоторое время покружили над замком, а потом исчезли.

— Да, не учла я того, что вы не умеете "выглядывать", "прыгаете" только в знакомое место, — сказала Листик, вернув всех на Айсгор.

— Так умеем только мы с тобой, да ещё Милисента, — пожала плечами Лиша. Листик не стала ничего говорить, к ней эта способность вернулась только недавно, и она сама её толком ещё не освоила и до недавнего времени тоже "прыгала" по памяти. Но поскольку мест "выхода" Листик знала много, то затруднений не испытывала, но при этом как-то не задумывалась, что другие не могут делать точно так же. Лиша поняла, о чём промолчала её сестра, ободряюще улыбнулась и предложила вернуться к мороженому, заявив, что хоть всего там не съедят, но потеряно много времени, которое можно было с пользой использовать.

Лиша ошибалась, за столом в чудесном саду не ели мороженое, а пили кофе, кто с чем: Инед — с коньяком, Рамана и Тайша — с ликёром, а Саманта — только с сахаром. На Саманте был просторный сарафан, который, в отличие от той туники, что была на ней раньше, не скрывал её округлившийся животик. Рамана, делая очередной глоток и жмурясь от удовольствия, спросила:

— Саманта, думаю, что несколько глотков алкоголя тебе повредит. Не забывай, кто ты сейчас.

— Да мне и ведро алкоголя не повредит, ни мне, ни им, — отвечая, Саманта погладила свой живот и объяснила, почему у неё маленькая чашечка кофе без всяких добавок: — Но знаешь, я не хочу доставлять им неудобства. Им алкоголь не нравится, поэтому я налила себе только кофе.

— А кофе? Не повредит? Как они к нему относятся? Кстати, почему они? — поинтересовалась Тайша, Саманта снова погладила свой живот:

— Не возражают, считают, что их мама может позволить себе некоторые удовольствия. А почему они? Инед хотел мальчика, я — девочку, так почему бы и не удовлетворить наши желания? Тем более что это в моих силах, вот я и решила — пусть будут два мальчика и две девочки.

— Ну, подруга, ты даёшь! — восхитилась Рамана, Саманта пояснила:

— Я была воительницей, а ребёнок для воительницы — роскошь, не потому, что она не может родить, а потому, что им некогда заниматься. Потом тоже было не до этого — у канцлера совсем нет времени для личной жизни, да и не встретила я раньше того, кого бы посчитала достойным стать отцом моих детей. А вот теперь... почему бы не наверстать упущенное?

— М-да, популяция снежных драконов начала увеличиваться, напрасно Инед беспокоился, что нас мало, — произнесла Тайша. Лукаво посмотрев на Инеда, а потом на Саманту, пепельноволосая сказала: — Вот только не знаю, будут ли ваши дети снежными драконами? У таких-то родителей: мать — младшая богиня, отец — старший бог. Хотя нет, Инед — выше старшего бога.

— То, что будут драконами, тут сомнений нет, при всём при этом — родители драконы, — добавила Рамана. Покачав головой, бронзоволосая задумчиво произнесла: — Мы не заметили сразу, пока Саманта сама нам это не показала — это понятно, а вот Листик... она раньше сразу видела такие вещи, а сейчас... или утратила эту способность, или не увидела именно потому, что это дети младшей богини и старшего бога.

— И ничего я не утратила! — заявила одна из появившихся рыжих девочек. Подвинув к себе вазочку с мороженым, она довольно невнятно продолжила (а как можно ещё говорить с набитым ртом?): — Я не говорила об этом, потому что Саманта молчала, может, она не хотела об этом рассказывать, вот.

— Я тоже это сразу увидела, — сказала вторая рыжая девочка и пояснила, почему она об этом молчала: — Листик мне сказала, что не надо об этом рассказывать, если Саманта об этом не говорит, вот! Ага! А вы присаживайтесь, тут хоть и много мороженого, но может не хватить.

Эти четверо (две девочки и две девушки) были совсем без одежды, но если девочек это нисколько не смущало, то покрасневшим девушкам было совсем не до мороженого, они старались прикрыться руками. Юноша покачал головой, и на девушках появились туники, похожие на ту, в какую он сам был одет. Марианна и Сюзанна благодарно кивнули и принялись за угощение, всё-таки слова Лиши могли оказаться правдой, на это намекала та скорость, с которой исчезало мороженое. Лиша отвлеклась от мороженого (на ней по-прежнему ничего не было надето) и нравоучительно сказала:

— Драконам не нужна одежда, тем более что каждый раз её надо снимать, когда меняешь ипостась. Она может порваться, а если платье или костюм красивые, то жалко. Ну, не очень, но чуть-чуть.

— По поведению некоторых об этом очень трудно сказать, они этим совершенно не заморачиваются, — сказала Рамана, выразительно глядя на Лишу, та, уже набившая рот мороженым, только кивнула. С улыбкой посмотрев на Марианну и Сюзанну, бронзоволосая немного их разочаровала: — Ваши туники почти как настоящие, почему я говорю почти? Потому что здесь их от настоящих отличить нельзя, но вот когда вы отсюда уйдёте, то есть покинете Айсгор, эта красивая одежда — исчезнет.

— Почему? — испуганно пискнула Сюзанна, Марианна начала щупать и дёргать свою тунику, недоверчиво качая головой: ткань на ощупь хоть была мягкой, но очень прочной! Рамана пояснила:

— А потому что это иллюзия.

— Ну, я же не Творец, нет, конечно, я могу кое-что, но боюсь, что фасон никому не понравится, да и исполнение, — пожал плечами Инед и добавил: — Одежда потому такая удобная и мягкая, потому что вы её себе такой представили.

— Ага, Саманта всё время жаловалась на свои сапоги, говорила, что жмут, к тому же такой ярко-белый цвет не модный, да и пошиты ужасно, — захихикала Листик. Инед снова пожал плечами:

— Не боги горшки обжигают, а сапоги они тем более не шьют. Но эти сапоги свою роль сыграли, можно сказать — свою задачу выполнили.

Инед с улыбкой посмотрел на Саманту, та ему тоже улыбнулась. Бронзоволосая тоже улыбнулась и, посмотрев на Листика, сказала той:

— А ты не смейся, вспомни то платье из иртарского шелка, который пожевала и украсила несколькими килограммами драгоценных камней одна самонадеянная особа, решившая, что она всемогущая и очень выдающаяся личность.

Листик покраснела, Лиша показала Рамане язык, а Марианна недоверчиво, но в то же время восхищённо спросила:

— Драгоценными камнями? В таком количестве? Это, наверно, было великолепно!

— Да, зрелище было ещё то: дерюжный мешок, с нашитыми на него бриллиантами, сверкающими мутным цветом. Камни были большими, но совсем не обработанными, — с той же усмешкой продолжила Рамана. Но увидев, как вытянулись лица Марианны и Сюзанны, поспешила тех успокоить: — Но вы не волнуйтесь, в ателье маэстро Вэрисалли великолепно шьют, я одеваюсь только у него и не только я. Это не о Листике и Лише, эти во что одеты, внимания не обращают.

В этот момент к компании присоединилась ещё одна девушка, ростом с Саманту, чем-то похожая на Листика, только глаза у неё были синие и волосы цвета спелой пшеницы. При появлении этой девушки Листик сорвалась с места и кинулась в её объятия, и они, прижавшись друг к другу, замерли.

— Это кто? — шёпотом спросила Марианна, ответила Лиша, тоже шёпотом, но громким, так чтоб услышали все:

— Это Милисента, наша старшая! Старшая сестра, теперь и вам она старшая сестра!

Милисента посмотрела на Листика и спросила:

— Это они? И они наши сёстры? Очень хорошо!

— Ага, они. Но там таких много, но остальные — не сёстры, — ответила Листик и, повернувшись к Инеду, поинтересовалась: — Ты не возражаешь? Поможешь?

— Конечно, — широко улыбнулся тот и добавил: — Почему бы не помочь?

— Ещё бы, почему бы не помочь? Если сам всё это и затеял, — хмыкнула Рамана.

— Ну если все вопросы решены, то пора бы вернуться к Вэрисалли, — подвела итог Тайша. Но Лиша не могла не оставить последнее слово за собой:

— Да, все вопросы решены и мороженое съедено, пора возвращаться. А может, там ещё что-то осталось? Тогда можно не спешить, посидим ещё чуть-чуть. Мы ведь не торопимся?

— Осталось, но для другого раза, — улыбнулся Инед и обнадёжил Лишу, — в следующий раз будет больше, устроим пир!

Маара сидела в приёмном зале ателье маэстро Вэрисалли, смотрела в окно, скучала и потягивала вино. Она уже побывала везде, где хотела, и вернулась в "Королевское ателье". Здесь же делать было совершенно нечего — наряды её не интересовали, а на улице уже начало темнеть, ещё немного и рассматривать в сгущающейся темноте будет нечего.

— Красное руманийское? — поинтересовалась Рамана, выходящая из "королевской стены", идущая вслед за ней Лиша недовольно сморщила носик:

— Ага, красное и противное! Нет чтоб мороженого заказать!

— На всех, хотя нет, можно только для одной Лиши, — улыбнулась выходящая вслед за Лишей Тайша.

— Ай, ой! — дружно вскрикнули покрасневшие Марианна и Сюзанна, девушки попытались прикрыться руками, на них снова ничего не было, туники, в которые они были одеты, исчезли. Надо сказать, что Лиша и Листик, появившаяся последней тоже были без одежды. Лиша, оглянувшись, небрежно помахала рукой появившимся в зале маэстро Вэрисалли и маэстро Зривенэлли (внуку знаменитого стилиста, успешно продолжающему дело деда), после чего сказала:

— Ну почему только для меня одной, надо всем заказывать, да так, чтоб хватило, а то вдруг кому-то не хватит! Обидно будет!

Тайша сделала короткий жест в сторону смущённых Марианны и Сюзанны, на девушках появились туники, очень похожие на те, что были в мире Айсгор, но попроще. Посмотрев на девушек, Тайша, пожав плечами, сказала:

— Я хоть и мастер иллюзий, но не столь искусна, как Инед, тем более что всё равно вас сейчас одевать и причёсывать будут. Всё должно быть гармонично, причёска должна соответствовать платью. Так что не переживайте, всё будет хорошо.

Девушек увели в отдельные кабинеты салона Зривенэлли (соединённого крытым переходом с ателье Вэрисалли), где ими занялись подручные маэстро стилиста. Сам он тоже принял деятельное участие в этом священнодействии. Листику и Лише принесли готовые костюмы, несколько таких нарядов пошитых для Листика, было в ателье заготовлено именно для таких случаев. Листик не первый раз посещала это ателье, сразу после смены ипостаси, при этом и одета была соответственно, то есть — совсем не одета. Для Лиши ничего приготовлено не было (она в этом ателье была первый раз), но ей подошёл костюмчик Листика. Эти брючные костюмы были разные, и как заметила Маара — одинаковых рыжих девочек теперь различать стало намного проще. Листик и Лиша быстро переоделись и вместе с Маарой ушли в кафе напротив, есть мороженое (Листик и Лиша) и продолжать дегустировать вина (Маара). А к девушкам, оставшимся в приёмном зале ателье, присоединилась ещё одна, к ней и обратилась Рамана:

— Мил, я вот не могу понять, почему Листик этих двоих считает своими сёстрами, а ты нашла, что это хорошо. Не объяснишь?

— Рамана, а ты ничего не заметила?

— Да, в них есть драконья кровь, но не столько, чтоб пройти инициацию и заиметь вторую ипостась, то есть — стать драконом. Но этой крови вполне хватило, чтоб Инед смог их инициировать, естественно, добавив что-то от себя, — пожала плечами Рамана.

— И что у него вышло? Вернее, кто? — спросила Милисента и сама же ответила: — Снежные драконы, но не дракланы! В отличие от нас всех, эти двое до инициации не были дракланами!

— Это не о чём не говорит, Лиша и Салли тоже не были дракланами, но снежными драконами они же стали, да и ты сама, далеко не драклан, — возразила Рамана и добавила: — Если с Салли всё понятно, у неё могла быть кровь, то Лиша — она же...

— У Салли не было крови, имеющий хоть малую долю драконьей крови вампиром не станет, а если ты не забыла, то с Салли именно такая беда и приключилась, и если бы не Листик, то она так вампиром и осталась бы. Но Листик поделилась с ней кровью (не тогда, когда спасла Салли, а позже), но не в той мере, чтоб инициировать Салли как драклана, то же произошло и с Лишей, пусть она и огненная элементаль, — пояснила Милисента и спросила: — Рамана, неужели ты никогда не задумывалась над этим вопросом?

Рамана пожала плечами, словно говоря — а оно мне надо? А на вопрос Милисенты ответила Тайша:

— Ну почему же не задумывалась, задумывалась и пришла к выводу, что для того, чтоб вылепить снежного дракона, требуется малая доля крови, но это должна быть кровь истинного дракона!

— Тайша, что-то у тебя не сходится, ведь дракланы — это потомки истинных, пусть дальние, но потомки! То есть они и есть носители той самой крови. Получается, что любой драклан может стать снежным драконом. Создавая снежных драконов, Инед руководствуется исключительно личными предпочтениями, то есть выбирает тех, кто ему нравится, — снова пожала плечами Рамана, всем своим видом показывая, что этот вопрос её нисколько не занимает. Тайша покачала головой:

— Я тоже сначала так думала, потом, поразмыслив и проведя несколько экспериментов, пришла к выводу — дракланы вырождаются! При крайне низкой рождаемости очень высока смертность, да, согласна, это не естественная убыль, а во многом результат насильственных действий. Но за последние три тысячи лет родились меньше десятка дракланов. Несколько ланов, имеющих дар, но без второй ипостаси, и около десятка драков, совсем не имеющих даже намёка на кровь истинных, соответственно — полностью лишённых дара. А такое соотношение родившихся — говорит само за себя!

— Нового ты ничего не сказала, я об этом тоже знаю, интересовалась. Всего родилось, если считать Листика, то семь, всего семь дракланов, — задумавшись, кивнула Рамана, Тайша тоже кивнула:

— Да, именно так! Родилось семь дракланов, а погибло и умерло сколько? Считала? Больше четырёх сотен! Старики умирают, даже потомки истинных не вечны. А молодежь, если можно назвать так тех, кому от нескольких до десятка тысяч лет, гибнет! Причём в большинстве случаев гибнет, можно сказать, во внутренних разборках, то есть в драках друг с другом! Несколько десятков таких "молодых" Листик сумела уберечь от таких драк, придумав им занятие, они же и составили её гвардию. Но этого очень мало для выживания дракланов как вида, тем более что кровь большинства дракланов, да что большинства — почти всех уже не является кровью истинных. Требуется вливание свежей крови, пусть это и будет очень разбавленная кровь истинных! Скажешь, этим занимается Инед? Несмотря на всё могущество Ледяного Владыки, его возможности довольно ограничены. Но тут появляются полукровки...

— Которые являются замечательным материалом, — усмехнувшись, произнесла Рамана и поинтересовалась: — Но всё же не могу понять — почему эти перспективные заготовки Листик и Милисента называют своими сёстрами?

— Повторю свой вопрос — ты ничего не заметила? — теперь усмехнулась Тайша и пояснила: — Ты увидела только то, что у них есть драконья кровь, совсем немного, но вот чья это кровь?

— Драконья, — пожала плечами Рамана.

— Драконья, — согласилась Милисента и, посмотрев на Тайшу, спросила у той: — А ты что увидела?

Тайша улыбнулась и повернувшись к бронзоволосой сказала:

— У этих девочек твоя кровь, Рамана! Присмотрись хорошенько к ним и вспомни, когда ты успела наследить в Гламе и как ты туда попала, именно так называется тот мир, закрытый мир!

— Случайно, я уходила от погони и "прыгнула" наобум, это даже был не один "прыжок", а длинная серия. Я же говорю — уходила от погони, открывая "окна", я смещала координаты и случайно открывшееся "окно" в неизвестный мир посчитала хорошим вариантом. От погони я ушла, а вот для того чтоб выбраться из той дыры, пришлось очень постараться, это отняло не только силы, но и время. Надо же его было чем-то занять, а он был красив, кроме этого он был ещё и сильным магом и мне помог. Вот я и...

— Понятно, — кивнула Тайша, потом ехидно добавила: — Обычно женщинам делают ребёнка, а ты умудрилась сделать мужчине, тому магу. Это был сын или дочь? И почему ты...

— Дочь, — теперь не дала договорить Тайше Рамана. Нахмурившись, Рамана пояснила: — У неё не было признаков крови, к тому же у неё не было ни грана магических способностей! Она бы стала для меня не просто обузой, она бы стала моей слабостью, которой бы мгновенно воспользовались бы мои недоброжелатели, а сколько у меня их было... Тайша, ты это хорошо знаешь.

— Да, ты не Ветика, та бы ни за что не бросила своего ребёнка, — укоризненно покачала головой Тайша, Рамана вспылила:

— У Ветики был полноценный ребёнок! У Листика были все признаки настоящего драклана и очень не слабые магические способности! Кроме того, у меня были другие обстоятельства! Не сравнивай меня с сестрой! Это некорректно!

— Ветика ни за что не бросила бы своего ребёнка, — повторила Тайша и грустно кивнула Рамане: — Это не упрёк тебе, ты слишком драклан, да и я тоже. Я не знаю, как поступила бы на твоём месте, наверное, так же. Но тебя можно упрекнуть в том, что ты просмотрела в своём ребёнке наличие крови, да и способности к магии у неё наверняка были! У этих девочек, а они праправнучки твоей дочери, ведь всё это есть! Пусть кровь себя никак не проявляла, а способности давили воспитанием. Надо бы выяснить — кто это делал и зачем?

— Уже не получится, тот, кто приказал это сделать, барон ле Тевилиан, — мёртв, — сообщила входящая в зал Листик, за ней с довольным видом шла Лиша, замыкала Маара, немного покрасневшая и тоже очень довольная. Из дверей на противоположной стороне зала вышли раскрасневшиеся Марианна и Сюзанна, в великолепных платьях и с вычурными причёсками. Сюзанна покрутилась перед большим зеркалом, любуясь своим отражением (видно, мало на себя насмотрелась в примерочной, а может, решила покрасоваться перед другими), потом, чуть приподняв подол платья, повертела ножкой в новой туфельке, сказав при этом:

— Если бы башмачки были бы хрустальными — я была бы как сказочная принцесса!

— Вот интересно, в разных мирах — почти одинаковые сказки: если принцесса, то обязательно в хрустальных туфельках! — прокомментировала слова Сюзанны Маара и сделала предположение: — Может, это потому, что языки очень похожи?

— Язык у хуманов один — всеобщий, только произношение немного отличается, а вот у эльфов, гномов, орков языки свои, но и они в разных мирах схожие, хотя... я встречала миры, где каждое селение имеет свой язык. Но вот сказки... действительно, очень похожи, — ответила на замечание Маары Тайша. Посмотрев на Сюзанну, пепельноволосая девушка улыбнулась: — Хрустальные башмачки сделать, дело не хитрое, это не платье пошить. Но вот ходить в них будет невозможно, они не гнутся, сильно жмут и могут в любой момент разбиться.

— Да, Листик как-то сделала мне такие, так они, кроме как на полке стоять, ни на что не годные! — подтвердила Лиша. Сюзанна разочарованно вздохнула, а Марианна, посмотрев на Листика, спросила у неё:

— Если ты такая сильная волшебница, то почему не вылечила отца? Я слышала, что ты очень многим в замке помогала, даже Вариамус удивлялся, как это у тебя получается — вылечить то, что он не может.

— Понимаешь, Мари, старость невозможно вылечить. У каждого есть свой предел, отведенный срок, и когда он приходит, то ни медицина, ни магия не в силах что-либо изменить. Да, этот срок можно отодвинуть той же медициной или магией, но можно и приблизить, своим образом жизни приблизить, и тут не поможет... да, я уже это говорила. А Ронджад ле Тевилиан сделал всё, даже немного больше, чтоб приблизить час своего ухода. Кстати, он не твой и не Сюзи отец. Он вообще не мог иметь детей!

— Но как же тогда?.. — растерянно начала Марианна.

— Никак, повторю — барон ле Тевилиан не ваш отец, об этом знают почти все в замке, а вам об этом боялись сказать, знаете же какое любимое развлечение приграничных баронов? Посадить на кол! И кто этому решению сеньора воспрепятствует? Ну и что, что свободный человек? Воля барона в его владениях — закон, какова бы она не была. А вы и Лисанна не были сёстрами, у вас и у неё не только разные матери, но и разные отцы, — ответила Листик на невысказанный вопрос Марианны, та хриплым голосом задала ещё один вопрос:

— Кто? Кто наш отец?

— Капитан дружины, который был до Седрика. Седрик при нём был лейтенантом, когда барон приказал расправиться с вашим отцом, Седрика не было в замке, хотя... что бы он смог сделать? Как расправиться? Как обычно — кол! А вы помните свою маму?

Обе побледневшие девушки замотали головами:

— Нет, она умерла когда мы были маленьким.

— А помните, от чего умерла мама Лисанны? Не исключено, что и вашу маму постигла та же участь, — задала ещё один вопрос и сделала предположение Листик. На этот вопрос ответила Марианна. Ответила, спросив:

— Почему? Почему ты его не убила!

— Ну вот, сначала — почему не вылечила, а потом — почему не убила? Вы уже должны были понять — я не Лисанна, я решила вмешаться только в крайнем случае, предоставив событиям развиваться естественным путём, как видите, всё само собой и решилось. Ну, чуть-чуть их подправить пришлось, опять же, у меня появились другие заботы. Какие? Скоро увидите, — Листик ободряюще улыбнулась бледным Марианне и Сюзанне.

— А наша мама? Кто она, ты что-то о ней знаешь? — спросила Марианна, Листик виновато улыбнулась:

— Нет, ничего не знаю, мне о ней не рассказывали, а я не спрашивала. Мне бонна Тарина рассказала только о маме Лисанны. Вернее, о том что она умерла сразу после того как родила, умерла от побоев. Бонна Тарина боялась, что и родить она не сможет, так барон её бил. Ещё могу сказать, что я и вы родственницы и довольно близкие, настолько близкие, что вполне можем быть сёстрами, вот так то. Я племянница вашей прабабушки, а может она ваша пра-пра... она сама об этом расскажет, кстати, вы на неё очень похожи, такие же красивые. Ну что согласны быть моими сёстрами?

— Можете меня называть бабушкой, я не обижусь, — ласково (насколько смогла) улыбнулась Рамана и, подойдя к Марианне и Сюзанне, обняла их.

— Ага, — кивнула Листик и озабоченно сказала: — Давайте собираться, нам уже домой пора, завтра очень ответственное мероприятие...

— А что у нас завтра? — поинтересовалась Рамана, не выпуская девушек из своих объятий. Листик пояснила:

— Завтра мы едем в гости в соседнее баронство. Его хозяин не то что против, но очень не одобряет желания своих сыновей взять в жёны Марианну и Сюзанну. А я хочу сделать так, чтоб он сам подтолкнул сыновей сделать предложение.

— Понятно, для этого ты их сюда и привела, чтоб одеть и причесать...

— Ой! За ночь же причёска помнётся! — воскликнула Сюзанна. Посмотрев на себя в зеркало, отметила, что волосы такого же бронзового цвета как и этой юной красавицы, предлагающей называть себя бабушкой, после чего со вздохом добавила: — Ах! Такая красота пропадёт! Разве что — стоя спать, а я этого совсем не умею.

— Не бойся девочка, не помнётся, есть заклинание, которое убережёт твою причёску от разрушения, что бы ты не делала. Я тебя научу, ты вполне можешь сама его применять, — сказала Рамана и, обращаясь к Листику, добавила: — Если ты не против, я пойду с вами. Завтра будем того барона впечатлять и пленять!

— Это как? — удивилась Марианна. Рамана начав пояснять, задумчиво произнесла:

— Впечатлять вашей красотой, мои девочки, а пленять — так чтоб уже не вырвался, ну как, согласны? Хотя... это от нас никуда не уйдёт, надо ещё кое-что сделать. Поэтому впечатлять не сразу пойдём, да и наряды сейчас брать не будем, заберём позже. Надо вам ещё кое-что показать. А за причёски не беспокойтесь!

После того как Листик и остальные ушли, Тайша сказала Милисенте:

— Похоже, что у Раманы проснулся материнский инстинкт, но что-то очень поздно.

— Скорее, не материнский, а инстинкт бабушки, но лучше поздно, чем никогда, — ответила Милисента, а Тайша поинтересовалась:

— Мил, скажи честно, ты знала, что в том мире есть люди с драконьей кровью? Ведь не просто так ты туда отвела Листика, да?

— Ты помнишь, в каком она состоянии она была, когда я её туда забросила? — ответила Милисента, Тайша ничего не сказала, только понимающе кивнула.

Глава девятая. Старые знакомые и тщательная подготовка к важному делу.

Принц Авилантэ, герцог Каслтурио, нынешний командующий группой войск Саланы на границе с Урутанией, инспектировал наследство, доставшееся ему от бывшего командующего, своего младшего брата Алиентэ, герцога Валидануса. Картина была более чем удручающая: боевая подготовка солдат находилась на таком уровне, что ниже уже просто некуда, техника, а именно: метатели различных типов, большая часть ручных и все станковые, полностью разряжены и непригодны к использованию! То же самое можно было сказать и о состоянии боевых колесниц! Но шикарные кареты для выездов, стоящие в этом же огромном хранилище, предназначенном только для боевой техники, находились в отличном состоянии, и было их несколько десятков! Да и вообще, зачем они нужны в этом захолустье пусть даже командующему армией? Да ещё в таком большом количестве! Глядя на всё это, Авилантэ, сохраняя внешнюю невозмутимость, виртуозно костерил последними словами (а надо сказать, знал он их очень много и умело использовал эти свои знания) младшего брата. Костерил не только про себя, но и вслух, при этом нисколько не стесняясь сопровождающих его чинов, ведь до ручки были доведены не только выучка личного состава и материальная часть, но и финансы южной армии. Они находились в таком плачевном состоянии, что даже петь романсы были не в состоянии, а могли только издавать предсмертные хрипы.

Герцог Каслтурио скрипнул зубами, вспоминая недавние события, показавшие полную несостоятельность его младшего брата как военачальника, так и организатора! И если бы не помощь рыжей студентки магической академии и её родственниц, неизвестно откуда появившихся, то Эролт был бы потерян! Противопоставить тем силам, которые были собраны в Урутании, Салане здесь просто было нечего! Герцог, скривившись как от сильной зубной боли, ещё раз посмотрел на бесполезные метатели и десяток роскошных карет, словно в насмешку стоящих в этом огромном помещении армейского склада.

— У-у-у, какое огромное! И как только эта крыша не падает? А как много здесь всего! А это что такое? — раздался чей-то звонкий голос, который не мог принадлежать никому из многочисленных военных сопровождавших герцога, ни тем более из интендантов, работающих на этом складе. Этому голосу ответил другой, тоже звонкий, но в то же время немного хриплый:

— Это хранилище всякого военного имущества, крыша не падает, потому что укреплена с помощью магии, хотя... не исключено, что может скоро упасть. А эти разные штуки называются метатели, они швыряют большие и маленькие стрелы, камни или огненные шары. Но нам они не нужны, нам надо вон то, видишь? Ну не все, а только одну, может, две... нет, три!

— Ой! Какая красота! — одновременно и восхищённо произнесли две красивые девушки, стоящие у одной из карет. Как они попали на охраняемый военный объект, было совершенно непонятно! Авилантэ скривился ещё больше — не только хранение, но и охрана здесь никуда не годится! Тут герцог разглядел ещё одну девушку, вернее, девочку, хорошо ему знакомую.

— Здрасьте, — поздоровалась рыжая девочка с зелёными глазами. Глядя на растерявшегося Авилантэ, представила его своим спутницам, а потом и их герцогу: — Принц Авилантэ, герцог Каслтурио, нынешний командующий группой войск Саланы в Эролте, брат короля Саланы Аруантэ. Принцесса Марианна и принцесса Сюзанна, мои сёстры.

Надо отдать должное герцогу Каслтурио, он хотя сразу и растерялся, но быстро пришёл в себя, поклонившись рыжей девочке, произнёс:

— Рад приветствовать вас, принцесса Листик (ну, если её сёстры принцессы, то сама она тоже должна иметь такой титул, а если и не имеет, то, как говорится, каши маслом не испортишь!) и вас ваши высочества! Я могу удовлетворить ваше любопытство и рассказать, что здесь собрано. Но, к моему большому сожалению, не могу показать, как этим пользоваться, сейчас это не работает!

— Ага, что это такое я и сама могу рассказать, — кивнула герцогу Листик. Обращаясь к девушкам, которых представила как своих сестёр, пояснила: — Вот эти штуки, как я уже говорила, предназначены, чтоб метать во врага стрелы, камни, огненные шары, ну и много ещё чего. Поэтому у них у всех, хотя это разные устройства, одно название — метатели, только вот сейчас они ничего метнуть не смогут: магический заряд истощился, надо срочно заряжать. Заряжать, чтоб ездили, надо и вон те повозки, это боевые колесницы, не правда ли, ваше высочество?

Последние слова Листика были адресованы принцу Авилантэ, тот удручённо кивнул и, показав на ряд роскошных экипажей, пожаловался:

— Мой младший брат, занимавший должность, что ныне занимаю я, совершенно не заботился о поддержании боеготовности вверенных ему войск, у него были совершенно другие интересы, вот видите? Он тратил деньги на всякую ерунду, вот на эти роскошные кареты, породистых лошадей, дорогие украшения, и подумать только, на всевозможные лакомства! Я вынужден решительно ограничить подобные траты. Но даже в этом случае мне не хватает средств заплатить магам, чтобы те зарядили хотя бы часть метателей! Спросите, ваше высочество, почему я это не поручу своим подчинённым — армейским магам? Им, чтоб это всё зарядить, потребуется несколько лет! И при этом им придётся работать с полной отдачей сил, а это весьма нежелательно! При такой работе у армейских магов резерв будет долгое время на очень низком уровне, и в случае необходимости, если такова, не дай Ирха, возникнет, они не смогут оказать войскам магическую поддержку! Даже не на должном уровне, а хотя бы — минимальную! Вы спросите — почему я не могу привлечь магов из академии? Вы же знаете — академия имеет особый статус, чтобы привлечь магов оттуда для выполнения каких-либо работ, требуется особое распоряжение короля! Но даже если удастся задействовать для зарядки хотя бы части метателей магов из академии, то это займёт больше года! Да и захотят ли уважаемые мэтры и магистры это делать? Ведь это потребует значительных усилий и трат магического резерва, а кто из них согласится на такое пойти? Разве что только за соответствующее вознаграждение, немаленькое вознаграждение, а денег-то нет!

— Ага, — согласилась с герцогом Листик и пояснила своим сёстрам: — Хотя все эти метатели и колесницы весьма мощные машины, но чтобы содержать их в рабочем состоянии не надо прилагать больших усилий, главное, делать это регулярно. И это делают не армейские маги, кстати, не такие уж и сильные, ведь мало кто из имеющих достаточно силы пойдёт служить в армию. Почему? А тут платят намного меньше, чем маг может заработать своими умениями. К примеру, заряжать метатели — это достаточно сложная, поэтому высокооплачиваемая работа, требующая определённой квалификации, а поддерживать их в рабочем состоянии может обычный маг. А как вы уже знаете, квалификация мага — это не только обучение, но и способности, причём последние — это основное. Если нет способностей, то никакое обучение не поможет! Вот так и получается — есть сложные магические устройства, которые изредка требуют периодического квалифицированного обслуживания, которое недёшево стоит, а в остальное время ими может заниматься обычный маг, особо не напрягаясь. Но этого сделано не было, я имею в виду — вовремя не было проведено профилактическое обслуживание, вот все эти машины и разрядились! Понятно?

— Ага, — в манере Листика (а может, Лиши) кивнула Сюзанна. В отличие от Марианны, ей совсем не было неинтересно то, о чём говорили Листик и Авилантэ, пусть и красивый мужчина, к тому же ещё и герцог. Сюзанна спросила о том, что её интересовало больше:

— Эти красивые кареты — это же не что-то военное, может, нам хотя бы одну подарят? Вон ту!

— Нет, Сюзи, просто так не подарят, — произнесла бронзоволосая красавица, одетая в такой же брючный костюм, как девушки и девочка. Она, как и они, неизвестно как попала в это хранилище, очень хорошо охраняемое снаружи! Красавица пояснила, почему карету так просто не отдадут: — Всё, что здесь находится, является предметами строгой отчётности. Если отсюда что-то пропадёт, то виновные в этом понесут ответственность и будут наказаны, не взирая на высокий ранг и занимаемую должность.

— А невиновные? Что им за это разве попадёт? — поинтересовалась Листик, Рамана ответила:

— А невиновные будут не просто наказаны, а очень строго! Понесут материальную, административную, ну и ещё какую-нибудь ответственность. Вплоть до отсечения рук, ног и даже головы. Понятно? Поэтому если что-либо отсюда утащить, я знаю, Листик, ты это можешь, и ничто тебе не помешает, то очень многие пострадают. Герцогу-то ничего не сделают, но он обязан будет найти виновных, и он их обязательно найдёт, не так ли, ваше высочество? Вот поэтому отсюда ничего не надо брать, если тебе небезразлична судьба тех людей, хотя... есть два варианта как взять отсюда кареты так, чтоб никто не пострадал. Вариант первый: забираете то, что вам понравилось, остальное уничтожаете. Всё и совсем. Как? Грандиозное наводнение, тайфун, нашествие крыс, извержение вулкана, наконец. Что, Марианна? Ты говоришь, что крысы не смогут это всё попортить? Это смотря какие крысы, есть такие, что не просто попортят, а всё, что здесь есть — съедят! Листик как-нибудь тебе их покажет.

Герцог Авилантэ, слушая эту бронзоволосую девушку, сначала качал головой, то ли соглашаясь с ней, то ли пытаясь возразить, потом, услышав про крыс, испуганно заморгал глазами. Может, он представил крыс, способных съесть всё, что находится на этом большом складе, а может, он вспомнил, как была разгромлена армия Урутании, и допустил, что нечто подобное девушки могут и здесь устроить! Рамана, увидев, что герцог испугался, с улыбкой продолжила:

— Есть ещё и второй вариант: предложить уважаемому герцогу нечто такое, от чего он не в силах будет отказаться. Нет, Сюзи, это не землетрясение и не камни с неба или что-то подобное, это будет вполне деловое предложение. Герцог, как вы смотрите на то, чтобы обменять один или несколько окончательно вышедших из строя этих шикарных метателей на услугу по зарядке остальных, ну не всех, конечно. Как я догадываюсь, эти роскошные кареты по учётной ведомости числятся как особо мощные метатели. Разве не так? А их сколько не заряжай, использовать согласно той учётной ведомости, по которой они числятся никак не получится. Так ведь?

Вопрос улыбающейся Раманы был адресован Авилантэ, тот только кивнул, вздохнув при этом, а Сюзанна поинтересовалась:

— А почему эти кареты по этой... зачётной ведомости числятся как метатели, да ещё и особо мощные? Они же совсем не похожи! Ничего же общего!

— Общее у них только одно, непомерная цена, — продолжая улыбаться, ответила Рамана и, посмотрев на снова вздохнувшего Авилантэ, пояснила: — За такие деньги можно приобрести что-то очень особенное, вот поэтому эти красивые и дорогие кареты стали особо мощными метателями, по документам стали. Вот поэтому уважаемый герцог, при всём его желании и возможностях, не может их нам подарить.

— Но нам же не нужны все! Мы хотим взять только одну, вон ту! Или вон ту, или обе, — Сюзанна указала на понравившуюся ей самую роскошную карету, потом и на другую. Рамана улыбнулась ещё шире:

— О-о-о, Сюзи, ты выбрала самые мощные, соответственно, самые дорогие метатели! Не так ли, любезный герцог?

Герцог Авилантэ поморщился, эта красивая девушка обращалась к нему так, словно он был ей ровня, а может, даже ниже по статусу. Но он помнил — на что способна рыжая девочка и её родственницы, а маги, особенно такие могучие, не обращают внимания на титулы. Вот и эту бронзоволосую совершенно не смущал ни его титул, ни положение. Герцог решил (он всё-таки был умным человеком) не обращать внимания на такое фамильярное обращение к себе. К тому же слова этой девушки о том, что она и остальные из этой компании могут зарядить метатели в обмен на одну или несколько карет, очень обнадёжили герцога, и он с надеждой спросил:

— Леди, извините — не знаю вашего имени, я буду очень благодарен вам и вашим подругам, если вы сможете зарядить хоть часть метателей, и в качестве платы за эту услугу готов отдать понравившуюся вам карету, даже несколько!

— Рамана, баронесса Ларнийска, вообще-то титул для меня — это мелочи, так вторично. Можете ко мне обращаться — Рамана, не обижусь. Моё полное имя — Раманапиритикалиона, слишком сложно будет вам произносить, я тётя Листика и бабушка этих милых девушек, сестёр Листика, принцесс: Марианны, баронессы ле Тавилиан, и Сюзанны, баронессы ле Марилэ. Ещё я снежный дракон, — небрежно кивнув, ответила Рамана.

— А... м-да, гм, конечно, — растерялся от полученной информации герцог. Придя в себя, он немного покивал и на всякий случай расшаркался перед девушками и девочкой. О том, что Листик может превращаться в дракона, он слышал, но не очень верил. Да, эта рыжая девочка — очень сильный маг (во время "Великой битвы" герцог сам в этом убедился), а сильный маг может запросто что-то этакое изобразить и сделать это очень правдоподобно, но превратиться в дракона! Не в маленького дракончика, а именно в дракона! Оборотни, меняя ипостась, свою массу почти не увеличивают, они и в человеческом обличье выглядят огромными и могучим, а тут... девочка и изящные девушки, одна из которых походя сообщила, что она дракон! Рамана догадалась, о чём думает герцог, показав на что-то увлечённо обсуждающих Листика, Марианну и Сюзанну, сказала, что и они драконы, после чего вернулась к прежнему предложению, широким жестом обведя стоящие в ряд дорогие кареты:

— Так мы договоримся? Вы передаёте нам несколько бесполезных метателей, или они числятся у вас как боевые колесницы? Впрочем, мне без разницы. Вы нам передаёте часть неисправного имущества, а мы вам восстановим колесницы и метатели, не все, конечно. Эти роскошные метатели (или всё-таки колесницы?) окончательно испорчены и ремонту уже не подлежат. Их можно только продать, но вряд ли это получится, уж слишком дорогие.

— Да, я согласен с вашим предложением, думаю, что после того как специальная комиссия подтвердит, что эти метатели окончательно вышли из строя. Сами понимаете — всё надо оформить должным образом, вы можете приступать... — герцог тоже улыбнулся, положение, вначале казавшееся совершенно безнадёжным, могло быть исправлено в ближайшее время и с наименьшими затратами! Рамана, улыбнувшись в ответ, предложила:

— Давайте сейчас всё и сделаем: зарядим и заберём. Зачем откладывать? А оформить должным образом можно задним числом.

— Ага! Оформляйте должный образ задним числом, если передним не получается! — заявила рыжая девочка, копия Листика, появившаяся перед герцогом, она тащила большую сумку, едва ли не такого же размера, как и она сама. За ней из того же серого облачка вышла девушка в костюме воительницы, у неё было две таких сумки. Эта раскрасневшаяся девушка слегка пошатывалась. Рамана, покачав головой то ли восхищённо, то ли осуждающе, поинтересовалась у неё:

— Маара, как прошла дегустация? Вижу, что образцы понравившегося ты прихватила с собой.

— Красное руманийское, белое руманийское, розовое гельвенское, Рамана, сама понимаешь, трудно определить какое лучше, вот я и прихватила немного, чтоб на досуге и в хорошей компании это выяснить. Как говорится — одна голова хорошо, а на троих лучше! Кстати, не присоединишься ли? — икнув, ответила девушка-воительница. Рыжая малышка, видя, что ей не уделяют должного внимания, решительно напомнила о себе:

— Так где тут у вас задние число? Давайте оформляйте им скорее, что там вы хотели оформить! У нас совершенно нет времени, мороженое растает!

— Лиша, ты что? Заклинание холода не наложила? Такое упущение с твоей стороны, совсем от тебя не ожидала, что ты о мороженом не позаботишься, — бронзоволосая красавица упрекнула рыжую девочку, та смутилась и попыталась спрятаться за спину воительницы. А та, ещё раз икнув, заступилась за свою спутницу:

— Рамана, это я виновата, торопила её...

— Ага, торопилась, боялась, что вино скиснет? — ехидно поинтересовалась бронзоволосая. Воительница хотела что-то ответить, но вмешалась Листик, переставшая шушукаться с сёстрами:

— Мы вот тут посоветовались и решили, что по одной карете нам будет мало: мы так поедем свататься, одна будет Марианне, одна — Сюзанне, ещё одна мне и того пять!

— Листик, вроде вас трое, если считать те кареты, на которых ты собралась ехать свататься, то будет это четыре, откуда же пятая? — ехидно поинтересовалась Рамана, Листик охотно пояснила:

— Ага, одну я хочу взять как запасную, но подумала, может, взять запасными четыре? Ваше высочество, потеря восьми карет не подорвёт же боеготовность вверенных вам войск?

— Нет, ваше высочество, — церемонно поклонился Авилантэ Листику. Та, повернувшись к сёстрам, скомандовала:

— Приступим, покажите, что эти четыре недели мы потратили не зря!

Листик, Марианна и Сюзанна после того как покинули ателье Верисалли, отправились не в замок Тевилиан, а на Айсгор. Там Марианну и Сюзанну учили пользоваться своими новыми способностями, и надо сказать — девушки оказались очень способными ученицами. Как сказала Рамана, принимавшая самое деятельное участие в обучении сестёр — при встрече с дракланом за себя постоять уже могут. Тайша, изредка заглядывавшая на Айсгор, оценила сестёр так:

— По умениям — что-то среднее между мэтром и магистром, даже ближе к магистру, а вот по силе... архимаги могут завидовать, в общем — учёбу надо продолжать!

Но девушки заныли, что они хотят домой и вообще у них другие планы. Рамана напомнила, что она отправляется со своими правнучками и предложила продолжить учёбу дома у Марианны и Сюзанны, тем более что Листик тоже будет там и поможет. На том и порешили, но сразу в Тевилиан не отправились, Листик предложила сходить за экипажем, достойным нынешнего положения баронесс ле Тевилиан и ле Марилэ. А куда? Листик сказала, что знает место, вот так они и появились на большом армейском складе южной армии Саланы. Лиша и Маара (понятно почему, ведь она не дракон и даже не маг) в обучении девушек на Айсгоре не участвовали. Маара, воспользовавшись незапланированным отпуском и неограниченным кредитом, инспектировала рестораны, винные погреба Вениссии. Лиша ей активно помогала, дегустируя мороженое. Когда Листик повела сестёр за каретой, с ними отправилась Рамана, не сразу, а как бы — вдогонку. Маара и Лиша задержались, решив прихватить с собой особо понравившееся из того, что продегустировали. Вот так и появилась вся эта компания на строго охраняемых складах южной армии Саланы, а то, что здесь находился с инспекцией герцог Авилантэ, оказалось чистой случайностью, а может, и нет, ведь вела-то всех Листик, и вела целенаправленно, решив проверить — чему научились её новые сёстры.

Рыжая девочка встала между двумя девушками, и они дружно вскинули руки ладонями вперёд. С их ладошек полилось белое свечение, скрывшее всю технику, стоящую в огромном хранилище, это длилось почти полчаса. Когда белый слепящий свет пропал, Листик кивнула Авилантэ, мол, проверяйте, тот скомандовал своим сопровождающим (весьма многочисленным), и они ещё час щупали метатели, колесницы и многое другое. Всё проверить не успели, только крупную технику и часть ручных метателей, потом один из адъютантов доложил Авилантэ, которого в это время Маара и Рамана угощали вином, что всё проверенное, в том числе и боевые колесницы, в полном порядке. Рамана хмыкнула, мол, кто бы сомневался, ведь это её племянница и внучки!

— Леди Рамана, позвольте вас спросить — как такое может быть: Листик ваша племянница, а эти милые девушки ваши внучки, но в то же время они сёстры! — икнув, поинтересовался герцог. Ответила Маара:

— Примите это как, ик, данность. Или, ик, как суровую реальность. Насколько я поняла, девушки не внучки Рамане, а пра-пра-правнучки. Но в тоже время — сёстры Листику, которая Рамане племянница, ик! Скажу больше — у Листика есть старшая сестра, которая её младше, ик! А самой младшей, — Маара показала на Лишу, которая пыталась угостить герцога мороженым, — мне даже представить страшно сколько лет! Она если не ровесница своего мира, то ненамного младше его!

— Но как такое может быть? — изумился герцог, Маара пояснила, причём сделала это довольно туманно, подкрепив свои объяснения таким же неопределённым жестом, что-то показывая пальцами:

— Они не совсем люди, вернее, совсем не люди. У них всё может быть и такое родственное положение, ик, норма! Совсем норма! Вот такая норма! Ик!

— Маара, свою норму надо знать, — попеняла воительнице Рамана, та, качнув головой, заявила:

— А я свою норму, ик, всегда знаю!

— Если всё выяснили, то мы пошли дальше! — вмешалась в это интересное обсуждение Листик и, посмотрев на раскрасневшегося герцога, спросила: — Ваше высочество, мы можем забрать причитающееся нам вознаграждение?

— Берите всё! Ик! — сделал рукой широкий жест Авилантэ. Лиша подошла к девушкам и, показывая на Маару, вручающую Авилантэ бутылку, сказала:

— Вот зачем было напрягаться, трудиться? Надо было того герцога сразу с Маарой познакомить! Он бы и так всё отдал!

— Ладно, Лиша, прихвати Маару, а мы забираем честно заработанное имущество, — кивнула младшей сестре Листик и скомандовала Марианне и Сюзанне, показывая, на появившееся серое облачко: — Кареты вон туда закатывайте, ну, давайте!

Девушки наморщили лбы и снова вытянули перед собой руки, кареты дрогнули и, перестроившись из линии в колонну, послушно покатились в указанном направлении. Кареты не успели вкатиться в это облако, как возле них что-то ярко полыхнуло, появившаяся девочка, с волосами цвета пламени (казалось, что у неё не волосы, а самое настоящее пламя), строго спросила:

— Это кто тут на моей территории безобразничает?

— Альен! — в один голос закричали Листик и Лиша. Девочка с огненными волосами, утратив строгий вид, начала их обнимать. О каретах на какое-то время было забыто, напомнила о них Сюзанна, капризно надув губы, она спросила:

— Когда же мы пойдём домой, в замок?

— Кто это? — поинтересовалась Альен. Листик ответила и, представив сестёр, рассказала о цели визита в Велену, и в частности, в эту провинцию Саланы. Альен тут же выразила желание пойти с Листиком и её спутницами, поучаствовать в намечающемся мероприятии. Тут вмешался опомнившийся герцог Авилантэ, узнавший Альен:

— Позвольте, это же дочь владелицы пекарни, в которой Алиентэ покупал булочки и пирожные! Как она сюда, на этот хорошо охраняемый склад, попала?

— Герцог Валиданус покупал у мамы выпечку, а этот отказался! — пожаловалась Альен Листику. Та, пожав плечами, сначала ответила подруге, а потом герцогу:

— Герцог Авилантэ посчитал, что его брат совершал непомерные траты, в том числе покупая у вас пирожные, и чтоб показать, какой он в отличие от брата экономный, решил прекратить у вас закупки. Экономия получилась маленькая, а потерял он очень много. Вы, ваше высочество, спрашиваете — как сюда попала Альен? Точно так же, как и мы. Кстати, если бы вы её попросили, то она бы вам всё здесь зарядила, а вы...

— Ага! Поступили очень глупо, отказавшись от таких вкусных пирожных! — высказала своё мнение Лиша. Авилантэ, глядя на огненно-рыжую девочку, с сомнением произнёс:

— Разве она может это сделать? Маги из местной магической школы сразу отказались и посоветовали обратиться в магическую академию, а оттуда сообщили, что на эту работу потребуется не меньше года и то, затраты магической энергии будут непомерно велики! Соответственно и стоимость выполненных работ будет немаленькая!

— Ага, может! Во всей вашей Велене нет такого мага, который мог бы сравниться с Альен! Она бы вам зарядила все ваши железки так же быстро, как и Листик! А вы её обидели! — Лиша ответила герцогу, опередив Листика, а тот никак не мог в такое поверить и снова высказал свои сомнения:

— Как может какая-то дочь владелицы пекарни сделать то, на что магам академии требуется год!

— Мы же сделали, — пожала плечами Листик. Лиша хотела объяснить, почему для Альен это не будет так уж трудно, но Листик жестом показала сестре, что не стоит рассказывать — кто такая Альен и почему она сможет быстро и легко сделать то, на что мэтры из академии потратят год. Лиша пожала плечами, мол, не надо, так не очень и надо. Листик показала на кареты, Марианна и Сюзанна, которым теперь помогала Альен, быстро закатили их в серое облако. Рамана, видно не рассчитывая на Лишу, подхватила Маару под руку и проследовала за каретами. Лиша, показав герцогу и его свите язык, ушла последней, и серое облако исчезло. В большом помещении склада остался только командующий южной армией Саланы, его адъютанты и ещё несколько должностных лиц.

Сразу в Глам, в Тевилиан не пошли, решив сначала заглянуть в пекарню к Милете, как сказала Альен — надо предупредить маму, да и пирожных на дорогу прихватить — это уже Лиша добавила. Поскольку шли не налегке, а с каретами, то вышли перед воротами пекарни, удивив сидящих там Тиноша и Сэма, как ни странно, ставших хорошими друзьями. Тинош так и остался начальником королевской стражи города Эролт, а бывший мастер-вор стал почтенным коммерсантом, совладельцем пекарни "Волшебная выпечка". К тому, что Альен внезапно куда-то уходит, просто исчезая, а потом также внезапно появляется, они уже привыкли. Сейчас они тоже не очень удивились, увидев незнакомых девушек и Листика, которая в этот раз появилась почему-то в двух экземплярах. А вот появление восьми роскошных карет герцога Алиентэ вызвало некоторое удивление Тиноша и восторг Сэма, восхищённо воскликнувшего:

— Листик! Я знал, что у тебя талант и он рано или поздно проявится! Украсть столько карет из хорошо охраняемого армейского склада — это достойно даже не восхищения, а преклонения!

— Ага! Восхищайся не только Листиком, мною тоже и можешь начинать преклоняться, я не возражаю, — Лиша сразу отреагировала на замечание Сэма. Тинош укоризненно покачал головой, ему по должности было положено предотвращать и пресекать подобные преступные действия, но он уже знал, что с Листиком ничего подобного не выйдет, закону, как бы он не был суров, противопоставить рыжей девочке нечего! Даже с одной не справиться, а тут их две! Листик поняла, о чём подумал начальник королевской стражи города (по выражению его лица об этом догадаться было нетрудно) и постаралась развеять его подозрения:

— Это плата за проделанную работу. Кареты нам отдал сам Авилантэ...

— Ага, сам отдал и долго благодарил, что мы их забрали! Он нам предлагал взять всё, что хотим, но нам ничего не нужно из того, что там было, нужна только карета, — не удержалась от замечания Лиша. Тинош кивнул, он знал, что Листик врать не станет, он уже понял — кто из этих девочек Листик. А Лиша продолжала говорить: — Вот нам нужна только карета, и не для себя, для Марианны и Сюзанны, для того чтоб они поехали договариваться о свадьбе, вот!

— Карета для такого дела вещь весьма необходимая, — улыбнулся Тинош и поинтересовался: — Но зачем вам аж восемь карет? Даже если вы будете ехать по одной в карете, то и то...

— Ага! Но восемь же лучше, чем одна! — не дала договорить Тиношу Лиша. Деловито посмотрев на вереницу роскошных экипажей, занявших всё пространство перед въездом во двор пекарни, Лиша озабоченно добавила: — Я вот думаю — не мало ли мы взяли, хватит ли нам? Кареты никогда лишними не бывают!

— Да, запас никогда лишним не будет, — улыбнулся Сэм и нравоучительно добавил: — Если сами какие-то кареты не будете использовать, то их можно с выгодой продать и...

— И купить ещё карет! — теперь Лиша не дала договорить Сэму. С той же серьёзностью, что и он перед этим, пояснила, почему нужно такое сделать: — Ты же сам сказал, что запас лишним не будет, а чем он будет больше, тем лучше! Поэтому надо будет ещё карет купить. Эх, мало взяли! Может, вернёмся и заберём те, что остались? Ну, чтоб продавать было что.

Лиша с надеждой посмотрела на Листика, Марианну и Сюзанну.

— Особенно если это кареты, их же можно продать и ещё купить новых, но лучше даром взять, тем более что герцог возражать не будет, — хмыкнула Рамана. Точно так же хмыкнул Сэм, прищурившись, сказал (непонятно — смеялся ли он, или говорил всерьёз), что если дорого что-нибудь продать, а потом это же и купить, но уже дешевле, то это действие и будет называться — коммерция. Но продолжить этот содержательный разговор не получилось, из ворот пекарни выскочила Милета и стала обнимать Листика и Лишу, сразу забывшую о своих грандиозных коммерческих планах. Альен рассказала Милете о своём желании сопровождать Листика, а та, немного подумав, посмотрела на Сэма и заявила:

— А почему бы и нет, я тоже не отказалась бы в этом поучаствовать, и вообще, может у меня быть отпуск?

— Конечно, конечно, — согласился Сэм и добавил: — Отправляйся, а я тут на хозяйстве останусь, нужно же кому-то за добром присматривать, чтоб не растащили.

— Ага, за добром ты будешь приглядывать, а за злом кто будет? Или оно бесхозным останется? Его же, если оно без присмотра останется, запросто растащить могут! Если это так — то это непорядок! — и тут влезла Лиша, показав на Тиноша, спросила: — Он будет, да?

— Нет, не буду, — улыбнулся Тинош и пояснил, почему не будет этого делать: — Я с вами отправлюсь, не могу же я бросить Милету и Альен. Да и мне отпуск положен, вот пускай... — не договорив, Тинош свистнул и появившемуся словно ниоткуда человеку, приказал: — Передашь моему заместителю, что я в отпуск ушёл. Понял? Выполняй.

Человек исчез точно так, как и появился, восхитив Раману, заметившую:

— Вот, что значит настоящий профессионал! Где был до этого, никто не понял и куда делся тоже, и при этом никакой магии! Ладно, если всё решили, то пошли!

Сэм посмотрел на то место, где только что было серое облако, в котором все скрылись и укатились кареты, сами укатились! Сэм только покачал головой, а вот неприметный человечек, снова появившийся, обежал место закрывшегося портала с каким-то амулетом, что-то тщательно исследуя, потом остановился и на его лице проступило выражение недоумения. Удивление этого человека было настолько сильным, что он не смог сдержаться и произнёс вслух:

— Ничего не понимаю! Следов применения магии нет! Совсем никаких нет!

Седрик, Вариамус и Марвтус, как обычно, сидели в большом зале столовой замка Тевилиан у камина, время от времени с надеждой на него поглядывая. Перед ними стояли почти полные кружки эля, давно стояли, но к ним едва притронулись. Да и до эля ли, когда неизвестно куда пропали все три наследницы! Уже как три недели о Марианне, Сюзанне, Листике и Лише ничего не было слышно! Вместе с ними исчезла и Маара, но это, в отличие от обитателей замка, её подчинённых совсем не беспокоило. А пропажа герцогини Дайенской не волновала гномов, расположившиеся лагерем за стенами замка.

— Что вы по этому поводу думаете? Девушек уже нет три недели, а как они выходили или тем более уезжали из замка, никто не видел! — с тревогой в который раз поинтересовался у Марвтуса Седрик, Вариамус кивнул, показывая, что и он разделяет беспокойство капитана дружины, маг в который раз ответил:

— Я думаю, что они ушли телепортом. Листик и Лиша показали, что умеют так ходить, вполне может быть, что вместе с ними ушли и остальные девушки. Ведь они же собирались идти за свадебными платьями, вот и пошли. Женщины, даже молоденькие, очень любят ходить по магазинам и делать покупки. А если они ещё и в средствах не ограничены, то это может надолго затянуться!

— Но Марианна и Сюзанна совсем не обладают магическими способностями! Как они могли уйти телепортом? — эмоционально высказался лекарь, маг ответил:

— Вполне возможно, что Листику и Лише по силам открыть проход не только для себя, а ещё и для кого-то. Вполне может быть, что они улетели на тех необычных драконах, что появились над замком в день исчезновения девочек. Один из этих драконов помог разгромить дружину ле Марилэ, вполне возможно, что на нём и трёх других девушки отправились за покупками. А говорить об отсутствии магических способностей у девушек несколько, я бы сказал так, необоснованно и преждевременно. Если я их не увидел до сих пор, то это не значит, что их нет.

— Вы хотите сказать, что девушки такие же сильные маги, как Листик, и они умело скрывали свои способности? — поинтересовался Седрик, Вариамус отрицательно покачал головой:

— Нет, не скрывали, скорее всего, они и сами не знали, что такие способности у них есть. Обычно такие качества проявляются ещё в детстве, но есть примеры, когда это случалось и позднее — после совершеннолетия и даже в зрелом возрасте. По ауре сразу это определить невозможно — есть способности или нет, это определяется по косвенным признакам, а именно: внезапное проявление, скажем, телекинеза, пирокинеза, ну и так далее, вот тогда-то изменяется аура и становится видно — есть магические способности или нет. У Марианны и Сюзанны ничего подобного и близко не было, хотя к ним особо и не присматривались, впрочем, как и к Лисанне. Барон не позволял, почему? Этого, наверное, никто уже не узнает. К чему я это всё говорю? Вполне возможно, что у всех трёх девочек есть такие способности. У Лисанны, или, как она себя сейчас называет, Листика, такие способности, как мы убедились — есть! И очень неслабые! И они проявились раньше, чем у Марианны и Сюзанны.

Вариамус хотел ещё что-то сказать, но ему помешали, в углу зала появилось серое облако телепорта и оттуда вышла очень довольная Маара с большой сумкой и бронзоволосая (её волосы своим цветом были похожи на волосы Марианны и Сюзанны, только цвет был более насыщенным) девушка невиданной красоты! Эта девушка внимательно оглядела сидящих за столом, но ничего не сказала, вместо неё слегка заплетающимся языком это сделала Маара:

— Привет честной компании! Что это вы такие невесёлые? И вообще — воспитанные люди при появлении девушек — встают! Но я вам прощаю, а что пьём? Пиво? Такое радостное событие надо отмечать по-другому, вот!

Маара, не сообщив, что это за радостное событие, за которое надо выпить, вытащила из сумки несколько бутылок необычной формы и поставила на стол, после чего, неодобрительно глядя на глиняные кружки, заявила, что такой благородный напиток надо пить только из хрустальных бокалов. Когда ей сказали, что хрустальных бокалов нет, очень удивилась:

— Из чего же вы пьёте вино? А такое вино, как у меня, нельзя пить из глиняных кружек! Ах вы вино вообще не пьёте! А-а-а, пьёте, но только по большим праздникам, и только то, что делают у вас в замке. А кто делает? Бонна Тарина? А вот кстати и она!

Маара кивнула в сторону бонны Тарины, выскочившую из кухни во главе двух поваров и поварят. Если взрослые молчали, хоть было видно, что они очень напуганы, то поварята оглушительно визжали. И было от чего, за ними в зал вошло чудовище чем-то напоминающее собаку, но вместе с крупной чешуёй оно было покрыто ещё и густой шерстью, да и пасть у него была почти как у крокодила, и была эта пасть на уровне головы стоящего человека! Даже то, что на этом чудовище сидела знакомая рыжая девочка, не делало его менее страшным и опасным. За чудовищем появилась женщина с огненно-рыжей девочкой и сухопарый мужчина среднего роста. Он, словно извиняясь, развёл руками и сказал:

— Просите великодушно, но я не мог оставить Шулю, поэтому взял с собой. Не бойтесь, она никому не причинит вред.

— Ага, — подтвердила рыжая девочка, сидящая на покрытом шерстью и крупной чешуёй чудовище. Почесав заурчавшего от удовольствия непонятного зверя за ухом, рыжая девочка, устроившаяся на нём, сказала: — Шуля никого не тронет, она хорошая и воспитанная, она меня и Альен слушает.

— Ага, слушает меня, а вот теперь и Лишу, — теперь подтвердила вторая рыжая девочка, только сейчас стало заметно, что её чуть красноватая кожа состоит из мелких чешуек. Слегка улыбаясь и глядя на Лишу, Альен пояснила: — Вообще-то, Шулю воспитывать не надо, сиги достаточно разумны и многое понимают. Они даже могут общаться на ментальном уровне, не со всеми, конечно. Вот со мной, мамой, Тиношем и Лишей Шуля может.

— Это кто? — непонятно кого имея в виду, испуганно спросил Вариамус. Ответила бронзоволосая красавица, представившись сама и представив остальных:

— Я Рамана, баронесса Ларнийская, бабушка Марианны и Сюзанны. Господин Тинош, начальник королевской стражи города Эролт, его супруга Милета, их дочь Альен. Этот милый зверь, на котором сидит Лиша, — сига. А Лишу и Маару вы знаете.

— Ага, — подтвердила Лиша. Маара, глядя на бонну Тарину, невозмутимо поинтересовалась:

— Хрустальные бокалы у вас есть?

Получив отрицательный ответ, со словами — я так и знала, достала из своей сумки восемь хрустальных пусть не бокалов — стаканов и, одним движением выбив из бутылки пробку, разлила вино. Подняв бокал, Маара произнесла тост:

— За ваших девочек!

Седрик, да и не только он, попытался что-то сказать, но Маара, грозно нахмурив брови, не дала никому это сделать и приказала:

— Пьём до дна! Только не залпом, такое вино — грех залпом пить! Потихоньку смакуем, оцениваем букет, а все вопросы потом — как выпьете.

— Ага, все вопросы потом, как съедите и оцените букет, — то ли подражая, то ли передразнивая Маару, заявила Лиша. Она уже слезла с того кошмарного зверя и раздавала поварятам мороженое, порция досталась и Альен. Шарики этого лакомства были не в вазочках, а на палочках. Увидев удивлённые взгляды Маары и Раманы, рыжая девочка важно сказала:

— Моё изобретение — походный вариант! Из вазочки не всегда удобно на ходу кушать, а так можно, хотя так меньше получается, опять же — сиропом не польёшь. Одним словом — походный вариант!

— Но где же Марианна и Сюзанна? — наконец-то смог задать вопрос Седрик. Опередив Раману и Маару, ответила Лиша, показывая за окно:

— А вон они, кареты тащат! Вот до чего жадность не только людей, а и драконов доводит до!..

— Каких драконов? — быстро поинтересовался Марвтус, не дав досказать Лише — куда жадность доводит драконов. Вместо Лиши ответила Рамана, мол, любых, но при этом не сказав — куда. На этом обсуждение людской и драконьей жадности закончилось, так как из проёма под надвратной башней стали выкатываться кареты: одна, вторая, третья... восьмая! И это при том, что эти кареты не смогли бы поместиться в проходе под башней, ведь ворота замка были закрыты!

— Вон сколько! Зачем им столько? Можно же на одной ехать! — прокомментировала появление карет Лиша. Рамана пояснила, зачем столько карет:

— Благородным дамам не пристало тесниться в одном экипаже! Это только некоторые легкомысленные особы могут ездить на чём попало (Рамана намекала на Лишу, приехавшую на сиге). А настоящие леди едут — каждая в своей карете, гостям тоже надо же в чём-то передвигаться, значит карету надо и им предоставить. Понятно?

— Ага! Настоящие леди ездят в каретах, у них, у каждой должна быть своя личная карета. А если кареты с красивыми лошадками нет, то и леди не настоящая, — подтвердила Листик, при этом сделав неожиданный вывод о том какие бывают леди. Она и Марианна с Сюзанной вышли прямо из стены или прошли сквозь стену, по крайней мере такое было впечатление. Они были одеты в брючные костюмы, если такая одежда Листика удивления не вызывала — она почти всё время ходила в штанах, то на Марианне и Сюзанне такая одежда смотрелась непривычно, ведь раньше девушки ходили в платьях. Их элегантные костюмы были очень похожи на тот, что был на Рамане, да и внешне девушки были очень похожи на бронзоволосую красавицу. Глядя на этих троих, можно было уверенно сказать, что они родственники.

— Ага, — передразнила то ли Листика, то ли Лишу Маара и поинтересовалась: — А как настоящие леди поедут в этих каретах? Лошадей-то, чтоб запрячь в эти кареты, у вас нет! Селянские не подойдут, да и у моих ребят взять не получится — наши кони не умеют ходить в упряжке, нет, конечно, можно и научить, но это время и...

— ...и твои ребята не отдадут своих коней ни за какие деньги, — договорила за Маару Рамана. Увидев, как бывшая наёмница кивнула, бронзоволосая продолжила эту тему: — Лошади должны соответствовать карете, а где вы таких возьмёте? Вряд ли тут найдутся. Конечно, благородные леди могут обойтись и без лошадей. Толкать кареты у вас хорошо получается, но это долго делать придётся, всё-таки ехать далеко и тянуть долго придётся. Вообще-то, можно и телепортом, но прилично ли благородной даме выезжать на карете, в которую не запряжены лошади, из телепорта? Да ещё без полагающейся ей свиты?

— Ага, не только самой придётся карету толкать, чтоб на ней ехать, так ещё и свиту придётся везти, — глубокомысленно заметила Лиша. Лукаво посмотрев на растерявшихся девушек, предложила: — Можно, конечно, мышей запрячь, но это можно было бы сделать, если бы ваши кареты были тыквами, а на вас были бы хрустальные башмачки. В тыквах ездят только те страдалицы, кто в таких туфельках ходит, можно сказать — любительницы помучиться! Почему помучиться? А вот представьте, как до той кареты в такой обувке надо успеть добежать, пока она обратно в тыкву не превратилась!

Марианна и Сюзанна переглянулись и посмотрели на Листика, словно спрашивая — что же делать? Листик наморщила лоб, сделав вид, что очень задумалась, но как следует изобразить глубокие раздумья ей не дали, в зал вбежал один из тевилианских дружинников и испуганно закричал, обращаясь к Седрику:

— Капитан! Конница! К замку приближается конница, не меньше чем тысяча всадников!..

— Ну, это ты загнул, милейший. Всадников там всего сотня — охрана и те, кто гонит табун. Да и лошадей там всего триста — произнесла улыбающаяся девушка с пшеничными волосами. Как она появилась, никто не заметил, а она продолжила, сделав вид, что упрекает Раману: — Если собрались ехать в экипажах, то о лошадях надо в первую очередь позаботиться, ладно — девочки и Маара (она совсем о другом думала), но ты, Рамана, почему не подсказала?

— А зачем? — пожала плечами бронзоволосая и пояснила: — Они уже не маленькие, должны сами о таких вещах заботиться: что делать и как. К тому же я хоть даже не младшая, но слышала — о чём Листик тебя просила. А ты не могла не откликнуться на эту просьбу, что я и вижу.

— Это кто? — шёпотом спросил Марвтус у Маары. Маг, увидев ауру этой девушки, пришёл в ужас. Маара, очередной раз икнув, ответить не успела, за неё это сделала Сюзанна:

— Это Милисента! Она наша старшая!

— Как старшая? — икнув, испуганно спросил Марвтус. Сюзанна охотно пояснила:

— Она наша старшая сестра! А Листик средняя, Лиша младшая. Мы сёстры!

— А она — ваша бабушка? — поинтересовался у Сюзанны Вариамус, кивнув в сторону Раманы, он обратил внимание на испуг мага, но не мог понять — почему тот так испугался? Что такого необычного и даже ужасного в этой красивой девушке с волосами цвета спелой пшеницы? Разве только то, что она не рыжая как остальные (Листик и Лиша — ярко-рыжие, у Марианны и Сюзанны цвет волос более тёмный, ближе к бронзовому).

— Нет, она Листику, а значит и мне тётя, — пояснила Лиша. Вариамус растерянно посмотрел на девушек, девочек и бронзоволосую красавицу и потряс головой, словно это поможет ему понять, как такое может быть: одним сёстрам — бабушка, а другим тётя! Маара наполнила его стакан (свой и остальных тоже) и предложила:

— За это стоит выпить. За родственников!

Маара, неспешно смакуя, выпила вино, после чего начала просвещать лекаря:

— Такие вот у них запутанные родственные отношения, вот — Милисента самая старшая сестра, а она младше Листика, а самой младшей Лише... даже не знаю сколько ей может быть лет, Тайша как-то мне рассказывала, что сайше появились одновременно со своим миром, может, немного позже, а Лиша раньше была этой самой сайше. А кто она теперь... не знаю. Давайте же за это, ик, выпьем!

— Я Лиша! — гордо заявила рыжая девочка и показала язык.

— Вы хотите сказать, что она не человек? Совсем не человек? — сделал вывод Вариамус. Марвтус, немного успокоившийся, ничего не сказал, промолчал и Седрик. Маара ответила вопросом:

— Вы в этом ещё сомневаетесь? Вы ещё не видели, как она из огня вылазит. Что? Уже видели? И ещё сомневаетесь? Сейчас и Марианна с Сюзанной такое уже делать могут, пока ещё стесняются, но подождите, они вам и не такое, ик, покажут! Потом покажут, а пока это не показали, за это надо успеть вы...

— Маара, не пора ли тебе прекратить эту расширенную дегустацию? — спросила Рамана, увидев отрицательное качание головой, добавила: — Хотя бы сегодня, завтра продолжишь.

— Вот, за это и надо выпить! — провозгласила Маара, поднимая свой вновь наполненный стакан. Сделав из него глоток, бывшая наёмница скривилась и укоризненно посмотрев на Раману, обиженно сказала: — Испортить такой напиток! Ик! Ок! Ох! Вот посмотрите и пожалейте меня!

Взяв со стола стакан, поставленный и пододвинутый к нему Маарой, Марвтус понюхал, а потом и попробовал его содержимое, после чего восхищённо сказал:

— Вода! Чистая вода! Трансформация одного вещества в другое! Это высшая магия! Раньше считалось, что такое могут только боги!

Глядя на захихикавших Листика и Лишу, Марианну и Сюзанну, Милисента покачала головой, словно хотела их в чём-то упрекнуть. Рамана спросила у сестер:

— Девочки, вы видели, что я сделала?

— Меня обидела! Незаслуженно обидела! Совсем обидела, воспользовалась тем, что я... ик! — запричитала Маара и попыталась встать. Милисента и Рамана на неё посмотрели, и наёмница, зевнув, уронила голову на лежащие на столе руки и засопела. Рамана, сказав, что так будет лучше, повторила свой вопрос адресованный внучкам. Ответила Марианна:

— Ты заменила вино водой, поменяв содержимое стакана Маары и вон той кружки.

— Как видите, уважаемый, ничего "божественного" в этом нет, — обратилась Милисента к Марвтусу, тот кивнул, с опаской продолжая глядеть на эту девушку. Её аура уже не пугала мага своими размерами и в ней не было ничего необычного, разве что она была очень похожа на ауру Листика, Лиши и бронзоволосой красавицы. Ещё Марвтус отметил, что теперь подобные ауры у Марианны и Сюзанны, но ведь раньше такого не было! Может, маг и хотел ещё что-то спросить, но не успел, в зал вбежал ещё один запыхавшийся дружинник сообщивший:

— Орки! Не меньше полутысячи, разбивают лагерь у ворот! Они собираются осаждать замок!

— Я же уже говорила — их всего сотня! Да и лошадей всего триста! — возмутилась Милисента. Рамана глядя на дружинников и их собирающегося что-то сказать капитана, ехидно поинтересовалась:

— Интересно, сколько их останется, когда лагерь разобьют? Приближалась тысяча, приблизилось уже полтысячи. Куда остальные делись?

— Вместе с поднятой пылью осели, — захихикала Лиша и, делая страшны глаза, гулко сказала: — Орки! Страшные орки! Они превратились в пыль и теперь проникают в замок, чтоб всех тут съесть! Страшные орки, они всегда...

— Лиша! — одновременно произнесли Рамана и Милисента. Лиша снова захихикала, а Милисента постаралась успокоить обитателей замка:

— Орки — сейчас это моя свита, опять же, я не буду сама гнать лошадей, вот поэтому я приказала оркам это сделать. К тому же надо мне подарок сёстрам к свадьбе сделать? Девочки должны достойно выглядеть, вот и будет у них увеличение дружины.

— Приказали оркам?! — изумился Седрик и так же удивлённо продолжил: — Кто же вы такая, если можете приказывать этим свободолюбивым, никому не подчиняющимся детям степей! Да как это может быть? Ведь орочьи степи лежат за гномьими горами, а те за Дайенскими! А чтоб добраться до Дайенских гор, надо пройти Волунский лес! А это вряд ли кому под силу! Там может и армия сгинуть! А тут, как вы говорите, всего сотня! Пусть они и хорошие воины, но... да и сколько это нужно времени, чтоб добраться сюда из орочьих степей!

— Не так уж и долго, — ответила Седрику Милисента и, улыбнувшись, кивнула в сторону Сюзанны: — Она же вам сказала — кто я!

Седрик не нашёл, что сказать, а набравшийся смелости Марвтус спросил:

— Портал?

Милисента кивнула и щёлкнула пальцами, из серого облачка вышли два орка (не очень-то похожих на обитателей степей, раскинувшихся за гномьими горами), которые были представлены присутствующим:

— Рырк, командир первой полусотни, поступает в распоряжение Марианны. Фырык, командир второй полусотни, поступает в распоряжение Сюзанны. Девочки, они будут вашей охраной и управлять каретами. Я совсем не хочу как-то обидеть вас, Седрик, и капитана дружины Марилэ, но согласитесь — чем солиднее эскорт, тем больший вес в глазах окружающих того, кого этот эскорт сопровождает. А орки, кроме того, что они очень хорошие бойцы, так и выглядят очень внушительно, не так ли?

Чуть улыбающиеся орки действительно выглядели очень внушительно: мускулистые красавцы под два метра ростом! Но полюбоваться их статью не получилось, из серого облачка телепорта (все уже догадались — что это такое, так в последнее время видели очень часто) выскочил мальчик, лет пяти, и, надув губки, что сделало его очень похожим на Лишу, обиженно произнёс:

— Вот тут мороженое едят, а меня не позвали!

— Вот, я и для тебя, Ысаш, взяла, я же знала, что ты придешь! — произнесла Лиша, доставая из своей объёмистой сумки сразу две порции. Мальчик ухватил их и начал увлечённо лизать, сразу два: то одно, то второе. Рамана, глядя на этого светловолосого ребёнка, сказала, обращаясь к Милисенте:

— Если бы не цвет волос, то Ысаша можно принять за сына Листика или младшего брата Лиши. Уж очень они похожи как внешне, так и повадками. Вот-вот, об этом я и говорю!

Рыжая Лиша и светловолосый Ысаш дружно высунули языки и зашипели. К ним присоединилась и Альен, у неё, как у Лиши и Ысаша, язык был чёрным и раздвоенным на конце! Листик хихикнула и подмигнула Марианне и Сюзанне, они втроём тоже зашипели, высунув чёрные и раздвоенные языки. Седрик и Марвтус побледнели, а Вариамус схватился за сердце. Остальные обитатели замка тоже были в шоке! Рамана, немного отпив их своего стакана, меланхолично заметила:

— С кем поведёшься...

— ...с тем и наберёшься, — совершенно трезвым голосом дополнила Раману поднявшая голову Маара, после чего цапнув свой, наполовину наполненный, стакан, лихо его опрокинула. Появившаяся пепельноволосая девушка (серого облачка портала не было, она появилась словно ниоткуда) укоризненно сказала Мааре:

— Такое вино надо пить медленно, смакуя, ты же сама об этом говорила.

— Так не дадут же! Опять заколдуют, а пока я спать буду, сами всё выпьют! — обиженно ответила Маара и спросила: — Тайша, а ты чего пришла? Свадьба же не завтра!

— Меня приглашали на свадьбу, значит и на смотринах я могу присутствовать. Мне очень хочется посмотреть на избранников наших девочек, очень! Неспроста ведь Листик это всё взялась организовывать, что-то такое тут есть, вот я и посмотрю.

— Не только ты, вот и Милисента пришла, думаю, что не только она будет, а и другие ваши родственники, — покачала головой Маара, наполняя свой стакан. Но поэтому поводу ей ничего не успели сказать, а если и хотели бы, то не смогли, всё бы заглушил восторженный визг. На том столе, за которым расположились поварята, Листик, Лиша, Альен и Ысаш появилось множество вазочек с мороженым! К этому столу подсели и Марианна с Сюзанной, которая заявила, что ей больше нравится с клубничным сиропом. Вслед за радостным криком детей последовали удивлённые возгласы взрослых, на их столе появились бутылки с таким же вином, которым до этого угощала Маара (надо сказать, что её запасы уже почти закончились) и изысканные закуски. Вслед за всем этим изобилием появились юноша и девушка с белоснежными волосами. Они появились точно так же, как и Тайша, не из портала, а просто возникнув из ничего. Юноша улыбнулся (хоть он и улыбался, но многим при виде его захотелось залезть под стол) и, обведя рукой ломящиеся от лакомств и деликатесов столы, сказал:

— Вроде как приходить на свадьбу или помолвку надо не с пустыми руками, вот — примите маленький подарок. Так сказать — скромный начальный взнос.

— Привет, дед! — радостно закричали Лиша и Ысаш. Листик, Марианна и Сюзанна, изобразив придворный поклон, вежливо поздоровались:

— Здравствуйте, дедушка.

Побледневшая Альен низко поклонилась:

— Приветствую вас, Ледяной Владыка.

— Ну-ну, не надо церемоний, ведь я и твой дедушка, — ответил Альен Инед. Небрежно махнув в сторону остальных, Ледяной Владыка повторил: — Не надо церемоний, я с неофициальным визитом, поэтому давайте по-простому.

Юноша открыто и дружелюбно улыбался, но от этой улыбки обитателям Тевилиана было не по себе, почему? Объяснить это, наверное, мог только Марвтус, но он после того, как увидел ауру этого юноши, без чувств лежал под столом. Рамана, увидев реакцию людей на появление Инеда, сказала тому:

— Вы, владыка, как-то спрятали бы свою ауру, она давит и вызывает ужас у всех непривычных, независимо — это маг или нет, и не знающих — кто вы. Впрочем, знающие тоже ужас испытывают и может больший, чем не знающие.

— А у привычных не вызывает? — улыбнулся Инед и пожал плечами. — Я и так спрятал, сколько мог, но больше не получается, я всё-таки не всемогущий. И, Рамана, перестань "выкать", этим ты смущаешь этих непривычных больше, чем моё ужасное влияние. И выньте этого мага из под стола и объясните ему, что и как, а то неудобно как-то — вроде ещё не пьяный, а уже под столом.

Марвтуса достали из под стола, привели в чувство, налили и дали выпить. После пятого стакана он немного осмелел и, видя, что с этим юношей запросто общаются не только прибывшие, но и Марианна с Сюзанной, спросил:

— Уважаемый Инед, не сочтите мой вопрос дерзостью, скажите — кто вы?

— Вам же уже говорили — дедушка Марианны и Сюзанны, — вместо юноши ответила девушка со снежно-белыми волосами. Маг теперь испуганно уставился на эту девушку, хоть её аура была даже не как у мага, а как у обычного человека, но в ней было что-то такое... вызывающее страх не меньший, чем её спутник. На не высказанный вопрос Марвтуса этой девушке: — А кто она? — ответила другая, та, что с пшеничными волосами, которую Марианна и Сюзанна назвали своей старшей сестрой:

— Саманта — моя сестра, супруга Инеда, следовательно — бабушка Марианны и Сюзанны.

Марвтус закивал, хотя ничего и не понял (не только в этих запутанных родственных связях, но и почему у этих дедушки и бабушки аура, какой не может быть даже у самого сильного мага!). Вариамус тоже кивнул, глубокомысленно заметив, но при этом с подозрением глядя на внезапно появившихся многочисленных родственников Марианны и Сюзанны:

— Сестра может выйти замуж за дедушку и стать своим сёстрам бабушкой, это хоть немного непривычно, но вполне может быть. Радует, но при этом настораживает другое — появление столь многочисленных родственников девочек сирот, внезапно ставших владетелями баронств.

Услышав эти завуалировано высказанные подозрения, Инед расхохотался. Марвтус снова потерял сознание, а остальные обитатели Тевилиана почувствовали себя очень неуютно. Увидев это, Сюзанна возмущённо произнесла:

— Если вы думаете, что они все появились потому, что мы стали баронессами, то могу вам сказать, что они...

— Вспомните, кто сделал нас владетельными баронессами? — поспешила перебить свою сестру Марианна, опасаясь, чтоб та не сказала чего-нибудь лишнего. Увидев, что внимание обратили на неё, девушка продолжила: — У Листика герцогство больше, чем вся наше королевство! И таких герцогств у неё несколько! Рамана — баронесса, и её баронство больше, чем Тевилиан, Марилэ и Жевилан вместе взятые, а Милисента... ей подчиняются все орки! Все, если вы не поняли, а не какая-то отдельная орда! А Инед — Ледяной...

— Дед этих милых девочек, — не дал Марианне рассказать про себя Ледяной Владыка. Седрик, посмотрев на пришедшего в себя, но не желающего вылезать из под стола Марвтуса, спросил:

— Если вы все родственники Сюзанны и Марианны и такие могущественные, то почему вы не появились раньше? Почему вы?..

— Потому что не знали об их существовании, — Рамана не дала Седрику досказать и, улыбнувшись (от этой улыбке у Седрика мурашки побежали по спине), продолжила: — Их очень хорошо спрятали. Кто это сделал и зачем, мы выясним. А девочек теперь в обиду не дадим! Никому не дадим! Ну и надо же показать их будущим мужьям, что Марианна и Сюзанна не бедные сиротки, которых из жалости возьмут в жёны, а более чем достойная партия! Принцев достойная!

Глава десятая. Нетрадиционное, оригинальное сватовство и некоторые вопросы большой политики

Барон Рунгув ле Жевилиан сидел в своём громадном кабинете, грыз кончик пера и смотрел на чистый лист бумаги, лежащий перед ним, и продолжалось это уже довольно долго. Барон встал очень рано, прошёл в большой кабинет, бывший одновременно библиотекой, и сел за письменный стол, размерами под стать кабинету. Барон не собирался ничего писать, просто это занятие (смотреть на чистый лист и грызть кончик пера) помогало ему думать, а поразмыслить было над чем, и последние события были тому причиной.

В отличие от многих из своих соседей, холодно относящихся к своим детям, Рунгув любил своих сыновей и хотел, чтоб у них в жизни всё сложилось хорошо. Но нормально обеспечить он мог только одного, то есть передать баронство и титул можно было только Эрсту, как старшему, младшему же была уготована судьба безземельного рыцаря, пусть и знатного, а следовательно — элитного, но только всего лишь воина в дружине одного из герцогов, а может, и самого короля! Но таких рыцарей много и стать бароном у них не то что мало шансов, их вообще нет! Для Рунгува не была секретом влюблённость его сыновей в дочерей соседа, и брачные союзы между ними казались лучшим выходом в сложившейся ситуации: Эрик, унаследовав баронство, женится на одной из дочерей ле Тевилиана, а Эрст, женившись на второй, может рассчитывать стать владетелем Тевилиана, но подобные варианты владетель Жевилиана уже давно не рассматривал. Как узнал Рунгув, девочки не были родными дочками Ронджада и тот в любой момент мог от них отказаться, то есть — лишить их не только титула, но и знатного происхождения! Судя по всему, делать своей наследницей ни одну из этих девочек он не собирался. Их ле Тевилиан рассматривал как товар, именно, как товар, ведь приданого у девочек не было! Следовательно, о выгодном замужестве они могли и не мечтать! Таким образом, дочери ле Тевилиана, которые ему совсем не дочери, были товаром, который можно будет с выгодой обменять на союз с одним из герцогов или пристроить при королевском дворе, что тоже было очень неплохо — повышался статус их отца. А это было вполне возможно, обе девочки были необычайно красивы, но вот образование им давалось самое минимальное, именно такое, какое требуется для покорной жены или придворной дурочки. Кого же Ронджад ле Тевилиан собирался сделать наследником, было тайной, но ведь кто-то же должен быть!

Рунгув отбросил сгрызенное перо и взял новое, и мыслительный процесс пошёл быстрее. Да, Ронджад ле Тевилиан строил какие-то непонятные планы, но им, похоже, не суждено было сбыться. Ни для кого не были секретом намерения Хорунка ле Марилэ, собиравшегося захватить если не все земли владения Тевилиан, то большую их часть, в этом случае титул барона ле Тевилиан становился чисто номинальным. Ведь если нет земель — подати не соберёшь, а если денег нет, то и дружины не будет! А если нет воинов, то барон уже как бы и не барон. И очень было похоже, что замысел ле Марилэ вполне мог удаться! Его увеличенная недавно дружина намного превосходила обычную баронскую, кроме того, он как-то сумел заручиться поддержкой Круманского герцога, тот усилил баронскую дружину своими рыцарями! А рыцарь — это не дружинник, баронские воины не соперники этим элитным бойцам, закованным в броню! В общем, дальнейшее развитие событий было вполне предсказуемо: планам барона ле Тевилиана вряд ли суждено было сбыться. Тем более что сам он, поражённый неизвестным, внезапно начавшимся недугом, вот уже более чем полгода был прикован к постели. Похоже, именно этим решил воспользоваться хитрый Хорунк, а действительно, почему бы и нет? Владетель Тевилиана прикованный к постели и уже не жилец, его смерть может произойти со дня на день, так чего ждать? Пока другие бароны решат поживиться? Ведь кто в Тевилиане сможет оказать сопротивление? Капитан дружины сразу не решится выступить без приказа своего сеньора, вообще-то, мог бы, но только если бы был рыцарем, но Седрик не рыцарь, а если и решится поднять дружину, то будет уже поздно — на занятых землях захватчики смогут уже закрепиться! Мало того, этот захват уже можно будет оформить через геральдическую палату, придав этому действию законный вид. Конечно, есть дочки барона, но они не наследницы и их можно не принимать в расчёт. Похоже, именно так подумал ле Марилэ и поспешил напасть. Вообще-то, Рунгув тоже думал под шумок оторвать себе немного земли у соседа, но не успевал, слишком быстро начал действовать этот наглый Хорунк. Но всё произошло совсем не так, как это казалось до недавнего времени, теперь барон ле Жевилиан благодарил Единого и других богов (вообще-то служители единого говорили, что Бог один, и строго карали тех, кто поклонялся ещё кому-то, но приграничье — это приграничье, и здесь верили ещё и в старых богов), что не позволили ему предпринять что-либо против Тевилиана.

Очередное перо полетело в сторону, а барон, раздражённо хлопнув ладонью по столу, потянулся за ещё одним. Да, всё произошло не так, как планировал ле Марилэ и ожидал ле Жевилиан. Младшая дочь барона, болезненная тихоня, которую никто всерьёз и не воспринимал, организовала отпор ле Марилэ, и как организовала! Она сумела не просто защитить баронство, а ещё, наголову разбив захватчиков (при этом с лёгкостью прихлопнув самонадеянного Хорунка), захватить замок Марилэ! Мало того что она каким-то непонятным образом заимела титул герцогини, так ещё и дружину привела, пусть небольшую, но весьма боеспособную! Да ещё и этот непонятно откуда взявшийся дракон! Совсем на дракона не похожий! Драконы не могут так мощно выдыхать огонь, а этот, по докладам наблюдателей, бил таким факелом, словно это были все крепостные огнемёты королевства, собранные в одном месте! От холма, на котором стоял Хорунк, его свита и маги, осталась раскалённая яма, которая неделю остывала! Но это ещё не всё! По инициативе этой рыжей тихони в геральдическую палату очень оперативно были поданы необходимые документы на владения баронствами Тевилиан и Марилэ! Ладно ещё Тевилиан, но Марилэ! Сейм приграничных владетелей этого самоуправства не одобрит, но на этом всё и закончится, кто из баронов сразу осмелится оспаривать подобный захват после того, что случилось с Хорунком! Вот кто-нибудь из герцогов — это да, а скорее всего — так и будет, но... это самое "но" в виде дракона, и не одного! Чтоб разобраться с дружиной ле Марилэ хватило одного дракона, а над замком Тевилиан видели таких четырёх! С такой силой нестрашны и герцогские дружины, а не то что баронские! Разве что королевская армия, да и то... А там истечёт срок, когда можно будет оспорить поданные в геральдическую палату документы о вступлении в наследство, и как узнал ле Жевилиан, очень грамотно составленные (и когда только успели?!). Вот так и получилось, что девушки, которых никто всерьёз не воспринимал, стали владетельными баронессами и очень завидными невестами. Тут надо не раздумывать, а подсуетиться и посылать сватов, пока эта мысль не пришла в голову кому-нибудь из соседей. Рунгув сломал перо и потянулся за следующим, взял его и застыл.

Всё говорило, что надо не раздумывать, а действовать! Срочно что-то предпринять, пока не опередили! Хорошо, что сёстры Тевилиан неровно дышат к его сыновьям, старшие сёстры. Правда, есть ещё и младшая, но она не претендует ни на одно из баронств, присвоив себе герцогский титул, видно, имеет для этого какие-то веские причины. Хорошо бы узнать — что это за причины и что это за герцогство, ведь если есть титул, то должно быть владение ему соответствующее. Но это может подождать, сейчас главное — это баронства и их владетельницы!

Ещё одно перо, на этот раз не пожёванное, а сломанное в нескольких местах, полетело в сторону. Барон ле Жевилиан не стал брать другое, а встал, собираясь позвонить в колокольчик, но не успел, в кабинет вбежал один из дружинников, без стука, но с криком:

— Ваша милость! Вторжение в баронство! Дальний дозор доложил, что границу пересёк большой отряд и движется к замку! Конница! Идут быстро, у замка будут...

Договорить этот дружинник не успел, в кабинет вбежал ещё один, напуганный гораздо больше, чем первый, и заикающейся скороговоркой выпалил:

— Ваш...сть! Орки! При...жаются к замку! Кап...тан прик...зал поднять ворота и закрыть мост!

— Что поднять? — не понял сразу барон, но потом до него дошло, о чём говорил дружинник. — Орки?! Откуда здесь могут быть орки? Что им делать в нашем захолустье?

— Не могу з...ать! Но они там ...жаются! — выпалил так и не успевший отдышаться дружинник. Ле Жевилиан решил сам посмотреть — что там происходит и кто приближается к замку, вызвав такую панику, что даже мост без его приказа решили поднять. Барон вышел из кабинета и направился к надвратной башне. Там на её смотровую площадку уже поднялись: капитан его дружины, маг и оба его сына. А перед воротами, в своей манере, кружили конные орки! Это были действительно орки! Только они умеют так быстро перемещаться на конях в ограниченном пространстве, создавая впечатление, что их много.

— Что ж, ты правильно сделал, что приказал поднять мост, думаю, ворота их бы не остановили, — глядя на эту карусель, задумчиво произнёс ле Жевилиан, высказывая одобрение действиям своего капитана. Маг, указывая в небо, скептически хмыкнул:

— Если нас собрались атаковать, то ни запертые ворота, ни поднятый мост нас не спасут. Судя по описанию наших наблюдателей, это он! К тому же не один!

Только сейчас стоящие на башне и разглядывающие гарцующих орков обратили внимание на драконов, зависших в стороне и довольно высоко. Как они это делали, было совсем непонятно, ведь драконы висели на одном месте, совсем не двигая крыльями! Один из этих драконов полностью соответствовал описанию, данному дружинниками, наблюдавшими за разгромом ле Марилэ, второй был поменьше. Эти драконы совсем не были похожи на местных драконов, они были меньше и, можно сказать, изящнее. Об этом и сказал Эрик, восхитившийся красотой этих дракончиков, на что Эрст возразил:

— Один из этих изящных малышей превратил ле Марилэ и его свиту в пепел, попутно расплавив камень холма, где они стояли. А ле Марилэ всегда заботился о своей безопасности, у него были самые лучшие защитные амулеты, какие он мог приобрести, но в этот раз они его не спасли. К тому же в его свите были маги, а они вряд ли стояли и смотрели на то, что их собираются сжечь. Но их сила и опыт им не помогли, а ведь у ле Марилэ на службе был маг в ранге магистра!

— Не только магистры, но и мэтры тоже горят, если их противник намного сильнее, — хмуро заметил замковый маг (сам он не был магистром) и, глядя на дракончиков, обречённо добавил: — Мне нечего им противопоставить.

— Амулеты, вделанные в стены нашего замка, намного мощнее чем те, которые обычно берут в поход. Это большие и тяжёлые камни, их сила... — начал говорить капитан дружины. Драконы, словно услышав эти слова и решив показать, что большие защитные амулеты замка не спасут его обитателей от их атаки, сорвались с места и стремительно пролетели над самой башней. Люди, стоящие на ней, почувствовали ветер, поднимаемый крыльями этих драконов. Один из дружинников не выдержал и выстрелил в дракона, а этот дружинник стоял у мощного крепостного стреломёта, и зачарованная стрела, размером с хорошее бревно и светящимся наконечником, полетела в одного из драконов, того, который был меньше. Такая стрела гарантировано убивает дракона, магический заряд в её наконечнике рвёт могучего зверя в клочки! А с такого расстояния стрелявшему невозможно было промахнуться, а тому, в кого стреляли, увернуться. Но стрела не попала в цель, её сжёг больший, изумрудно-золотистый дракон, сейчас стало хорошо видно, что драконы хоть и незначительно, но отличаются цветом — меньший был золотисто-изумрудным. Жар от потока огня заставил пригнуться стоящих на башне и показал им, что огненным ударам дракона защитные амулеты замка помешать не смогут. Мало того, раздался щелчок, сопровождающий выстрел метателя, а если судить по тому, насколько он был громким, то было похоже, что это выстрелили все метатели установленные как на стенах, так и на двух центральных башнях. Звук выстрела был, но самого выстрела не было! Ни одна стрела не покинула направляющего ложа! Мало того, стрелы исчезли! Не только те, что были станковых арбалетах, но и те, что лежали в укладках рядом! Дружинник, стоявший у установленного недалеко метателя, дрожащим голосом об этом и доложил, что сама стрела куда-то пропала и заряда, её выбрасывающего, нет. Тут же последовали другие подобные доклады.

— Мы безоружны, метатели разряжены, защитные амулеты не работают, — пытаясь храбриться доложил капитан дружины, но голос его дрожал. Эрик немного напыщенно возразил:

— Нет, не безоружны, пока у нас есть мечи, мы...

— Ага, можете ими помахать в знак приветствия, — сказала рыжая девочка. Её появление на самом краю смотровой площадки, на том месте, где раньше был массивный каменный зубец, теперь непонятным образом исчезнувший, вызвало оторопь у всех находящихся на башне. Только Эрст и Эрик, после секундного замешательства, в один голос воскликнули:

— Лисанна! Как вы сюда попали?

— Не Лисанна, а Листик, пора бы уже запомнить, — нравоучительно ответила девочка. А потом довольно туманно пояснила, показывая на место, где раньше была массивная часть башни: — Попала я сюда, не целясь, чтоб быстрее получилось, вот видите? Тут раньше зубец стоял, а сейчас отвалился. Извиняюсь, что я его сбила и развеяла, ведь он, падая, мог кого-нибудь зашибить, а я хотела побыстрее, чтоб не стоять перед вашими закрытыми воротами. Я торопилась, а вы не только ворота закрыли, ещё и мост подняли! Ну разве так гостей встречают? Я, конечно, могу ваши ворота вынести вместе с вашей башней, но будет ли это вежливо — начинать дружеский визит к соседу с ломанья ворот замка? Я уже про мост не говорю! Нет, я могу и его сломать, но тогда мы не сможем к вам в гости зайти, а вы выйти не сможете. Скажите честно — оно вам надо? Но если всё-таки надо, то так и быть — сломаю. Но учтите, если я сломаю, то совсем.

— Что совсем? — не понял немного пришедший в себя ле Жевилиан. Листик охотно пояснила, но сделала это немного странно:

— Совсем сломаю, если успею, конечно. Похоже, что не успею, без меня это сломают, вот потому-то и торопилась, чтоб вас предупредить, а вы тут стоите и ничего не делаете, а давно должны бы были...

Сказать, что должны сделать и что не сделали барон ле Жевилиан и его подчинённые, рыжая девочка не успела, появилась бронзоволосая девушка необыкновенной красоты, которая очень сердито произнесла:

— Листик, почему мост ещё не опущен, а ворота до сих пор не открыты? Ты говорила, что всё быстро решишь!

— Ну, Рамана, быстро не получается, я их уговариваю, а они не понимают, что надо поторопиться, — начала оправдываться Листик. В этот момент мост с грохотом рухнул вниз, цепи, которые его держали, пережёг огненный дракон. Ворота тоже упали, вернее, разлетелись на кусочки.

— Вот! Я же предупреждала! — сердито закричала на людей Листик и, повернувшись к дракону, который устроил этот разгром, зарычала на него. Такое громкое свистящее шипящее рычание человек не может издавать и все, кроме бронзоволосой, отпрянули от зубцов и испуганно прижались к внутренней стене. Дракон, отпрянув, зарычал в ответ, бронзоволосая, усмехнувшись, перевела людям:

— Листик ругает Альен за то, что та сломала вам мост и ворота, мол, нехорошо, когда приходишь с дружеским визитом, начинать ломать хозяевам мебель. Альен оправдывается, мол, Марианна и Сюзанна волнуются, думают, что вы их специально не хотите пускать, вот она и решила поторопить хозяев замка и немного перестаралась.

— Вот я и говорю — мост и ворота, это не мебель! А когда приходишь в гости, а хозяева об этом не догадываются, ну, что к ним гости с дружеским визитом пришли, то надо об этом хозяевам сообщить! А не начинать что-то ломать, но разве Альен удержишь, когда она дракон? Я ей говорила — ворота осторожно открывай, а она... — заявил, немного оправдываясь, изумрудно-золотистый дракон, появившийся рядом с огненным. Это был тот дракон, что сжёг магическую стрелу, выпущенную из большого метателя. Оба дракона зависли над мостом на уровне площадки башни, при этом они не махали крыльями, как должно было бы быть, а только чуть шевелили их кончиками. Глядя на перепуганных людей, изумрудно-золотистый дракон продолжил (голос у него был точь-в-точь как у рыжей девочки): — Если приходишь в гости, а дверь не открывают, то надо постучать. Вежливо постучать. А Альен и постучала, но немного перестаралась, но что тут такого? Но она же вежливо это сделала — башню ведь не развалила.

— А какая разница: стучать в дверь или по мосту? Или мостом? — невозмутимо заявил огненный дракон и спокойно добавил: — Я же мост не сломала, только опустила, а ворота... они сами упали, совсем упали, и почему-то вдребезги. Я ведь не знала, что они такие тонкие.

— Действительно, какая разница? Стучать в дверь или по мосту, стучать руками, ногами или хвостом? Или самим мостом? Главное, чтоб это было вежливо и убедительно, для хозяев убедительно, — улыбаясь, произнесла бронзоволосая красавица. Повернувшись к изумрудно-золотистому и огненному дракончикам, девушка строго сказала, но при этом улыбаться не перестала: — Стучать надо убедительно, но при этом ничего не сломать. Лиша, Альен, вы поняли? Стучать надо убедительно, но очень вежливо, а не сразу ломать дверь! А Альен мост почти сломала, ещё и ворота в щепки превратила, разве не так?

Огненный дракон промолчал, видно принимая упрёк (всё-таки Альен немного побаивалась Раману), а вот изумрудно-золотистый начал возражать:

— Ну так ворота, это же не дверь! А мост — тем более! Если в дверь или ворота стучат, то кто же стучит в мост? Стучать надо мостом! И Альен его не сломала! Вон он целый, она его только опустила, вот! Значит, получилось у неё это вежливо! А то, что громко бухнуло, так это ерунда! А ворота... ну, открыла она их слишком быстро и не в ту сторону, кто же знал, что они так не отрываются? Вот мы же сначала хотели только посмотреть, а в нас стрелять! Мы в гости пришли, а вместо "Здрасьте" — в нас стрелять! Ну разве так можно? В Ысаша чуть не попали! Но мы всё равно вежливо постучали, а ведь могли и не вежливо!

— И не попали бы! — к двум драконам присоединился третий, тот в которого стреляли, этот золотисто-изумрудный был самым маленьким, хотя размерами он превосходил взрослого человека раза в полтора. Этот дракончик, красуясь, поверх голов людей выдохнул длинную струю пламени, после чего немного хвастливо заявил: — Подумаешь, я и сам запросто мог бы сжечь ту стрелку. А если бы даже в меня попала, то ничего бы мне не сделала.

— Так чего не сжёг, ждал, пока она в тебя воткнётся? — довольно сварливо заметил первый изумрудно-золотистый дракон. Укоризненно качая головой, он нравоучительно продолжил: — Ысаш, ты разве не заметил, что это была не простая стрела? На ней было очень мощное заклинание, предназначенное именно для драконов!

— Мил, а ты заметила, Лиша перестаёт дурачиться и становится очень рассудительной рядом с твоим сыном, — произнесла бронзоволосая красавица, обращаясь к девушке с волосами цвета спелой пшеницы, появившейся рядом с ней, та ответила:

— Лиша — копия Листика, а как та относится к Ысашу, ты же, Рамана, знаешь. Она старается его опекать, где только может, да и Листик рядом с ним становится прежней.

Сама Листик этих слов уже не слышала, Она сразу же как закончила рычать на огненного дракона, со словами "Не надо заставлять ждать Марианну и Сюзанну, идём их встречать" увлекла вниз к воротам (вернее, к тому месту, где они раньше были) Эрста и Эрика. Девушка с волосами цвета спелой пшеницы, повернувшись к людям (остались стоять только барон и капитан его дружины, а маг, закатив глаза, сползал по стенке на пол), сказала:

— Попрошу вас и ваших подчинённых следующий раз вести себя более сдержанно — не стрелять сразу, моему сыну вы вряд ли смогли бы как-нибудь навредить, но всё таки... а вот девочки очень бы рассердились. Замок, может, и уцелел бы, но вот его обитатели... хотя молодых людей не тронули бы, чего нельзя сказать о вас.

Уже почти сползший на пол маг громко икнул и окончательно потерял сознание, его голова со стуком ударилась о плиты пола. Девушка с волосами цвета спелой пшеницы поморщилась и повелительно кивнула капитану баронской дружины:

— Подымите его, я, вообще-то, привыкла, что передо мной падают ниц, но вот на спину — первый раз.

— Да, Мил, он хоть и упал на спину, но сделал всё, как требует этикет: растянулся во весь рост и ударил в пол, правда, не лбом, а затылком, но это уже мелочи, — улыбнувшись, произнесла бронзоволосая. Но всё же немного укорила подругу, — Мил, ты бы всё-таки хоть немного ауру прятала, а то некоторые, особо впечатлительные начинают отбивать земные поклоны в обратную сторону. Разве тебе трудно это делать?

— Да нет, Рамана, не трудно, я прячу. Но сейчас... когда в Сашеньку тут выстрелил тот баронский дружинник зачарованной стрелой, я сразу... ну ты же понимаешь, он же ещё маленький! Всё-таки стрелять в ребёнка... Можно испугать или... мало ли что?

— Понятно, Милисента, ты за сына испугалась, хотела его защитить, но Лиша раньше успела, — перебила девушку, не дав той досказать, бронзоволосая. Девушка с волосами цвета спелой пшеницы утвердительно кивнула:

— Да, именно так. Но увидев, что Лиша успевает, не стала вмешиваться.

— Но решила не прятаться или не успела? — поинтересовалась бронзоволосая. Милисента пожала плечами, а Рамана продолжила: — Не посчитала нужным, ведь так? Ты совсем разбаловалась среди своих орков, совершенно не прячешься, хотя... чего боятся старшей, да ещё такой как ты.

Если Рунгув слушал девушек с некоторым удивлением, то капитан его дружины ничего не понимал, да и некогда ему было, он старался привести в чувство мага, старательно изображавшего мёртвого. Когда девушки, сделав паузу в своём разговоре, замолчали, Рунгув, который понял, что гнев девушки с волосами цвета спелой пшеницы, даже не гнев, а раздражение вызвано тем, что кто-то из его людей стрелял в её сына, попытался выяснить, когда это было. Из разговора девушек барон понял, что это случилось совсем недавно, но припомнить, как это произошло, да и кто это сделал, он не мог. Ведь никто же из воинов не стрелял в маленьких мальчиков, а ведь именно об этом девушки говорили! Получается, что его, барона Рунгува ле Жевилиана, хотели обвинить (неважно, что стрелял не он, а кто-то из его воинов) в неблагородном поступке! Ле Жевилиан (барон не знал, как титуловать этих девушек, судя по их действиям — они маги, и довольно сильные, похоже, что и знатные, но знатную даму всегда сопровождает свита, а этих нет, но на всякий случай обратился — "леди") немного раздражённо поинтересовался:

— Не скажете ли, леди, кто из моих дружинников стрелял в ребёнка и когда это произошло? Что-то я не припоминаю подобных действий со стороны своих людей. И кто вы такие? Да, я вижу, что вы маги, но имён своих не назвали.

— Ага, а это совсем невежливо, — почти как рыжая Лисанна ответила девушка с волосами цвета спелой пшеницы, а потом представилась: — Милисента. А стрелял вот тот ваш дружинник, в моего сына стрелял, когда мальчик пролетал над башней. Только пролетал, никого не трогал, а вы сразу стрелять! А он ещё маленький

Говоря это, молодая девушка, хотя не была рыжей, стала очень похожа Лисанну, во всяком случае так показалось ле Жевилиану. Но это не помешало ему высказать своё удивление:

— Ваш сын пролетал над башней?! Но позвольте, сколько же вам лет? Если ваш сын может пролететь над башней, то он должен быть не только очень сильным, но и умелым магом, а как известно, этого можно достичь только после долгих лет обучения! К тому же мы не видели, чтоб кто-нибудь пролетал над башней!

— Мил, да что ты с ним говоришь! Тут стреляли в нашего сына! Сожжём этот замок! Дотла сожжём! Разрушим до основания! — произнёс высокий красавец орк, внезапно появившийся на площадке башни. То, что это орк, было видно по красноватому цвету его кожи, небольшим клыкам и атлетическому сложению. Если бы не эти явные признаки принадлежности к народу орков, то этого мужчину, скорее, юношу можно было бы принять за эльфа. Вообще-то, орки в своём большинстве не уступают по красоте дивному народу. Эльфы действительно красивы, и они тщательно поддерживают это мнение у других народов, при этом распространяя слухи об уродстве орков. Надо сказать, что среди орков, как, впрочем, и среди эльфов есть отдельные ветви, не блещущие красотой, но в целом оба эти народа очень красивы. А если учесть атлетическое сложение орков, то эльфы им всё же проигрывают. А этот орк мог быть эталоном красоты у любого народа — рост под два метра, рельефные, но не раздутые, как у некоторых, мышцы и лицо, красоту которого не портили выступающие клыки, они даже придавали этому представителю степного народа особый шарм.

— Ырмытыр, не надо тут ничего разрушать, — озабоченно произнесла Рамана, при этом раздражённо поморщившись. Её неудовольствие вызвал не орк, а маг, снова лишившийся чувств (или изобразивший обморок) и гулко приложившийся головой о пол. Пол в башне был деревянным, а не каменным, поэтому звук получился очень громким и гулким. Рамана, кивнув в сторону мага, сказала орку: — Вот видишь, тебя здесь очень уважают. Простираются ниц и бьют в пол... гм, затылком. Почему так — не знаю, может, здесь так принято, какие-то особенности местного этикета.

— А остальные почему не распростёрлись ниц, вернее, не упали на спину, как здесь принято, а? Не уважают, значит. Всё же надо этот замок... — грозно начал орк.

— Ырм, не надо тут ничего ломать или сжигать. Здесь внучки Раманы и ещё... я тебе потом объясню — кто. Рамана очень расстроится, если этот замок сжечь. Пошли, я тебя познакомлю, там и Листик с Лишей и остальные, идём, — Милисента мягко, но решительно увлекла Ырмытара к выходу с площадки. Рамана, проводив Милисенту и Ырмытара глазами, покачав головой, сказала:

— Не надо злить Милисенту и Ырмытара, особенно Ырмытара.

— Да кто они такие? Демоны их забери! — возмутился ле Жевилиан. Маг, приоткрыв один глаз, заикаясь попытался произнести:

— Бо... бо... бо...

— Больно, да? — участливо поинтересовалась Рамана и утешила мага: — Это ещё не больно, Ырмытар, как истинный орк, весьма изобретателен, когда хочет причинить боль. А как вы, уважаемый, понимаете, ему это сделать ничего не стоит, тем более что он, нет, не разозлился на вас, только слегка рассердился, ведь вы хотели, пусть и невольно, обидеть его сына. Но он вполне мог бы развалить и сжечь ваш замок, конечно, не сразу, у него это бы заняло какое-то время, он хоть и верховный, но слабее Милисенты, а вот она бы... превратила бы ваш замок в пылающую яму меньше, чем за удар сердца. Поэтому я не говорю вам — быть очень учтивыми, постарайтесь просто не сердить Милисенту и Ырмытара. Это касается и Листика, хотя... она с пониманием относится к местным реалиям, а вот Лиша, Альен и Ысаш — те могут сразу ответить. Поэтому скажите вашим подчинённым, чтоб и не вздумали стрелять в драконов, — последние слова Рамана произнесла, обращаясь к капитану дружины ле Жевилиана, погрозив тому пальцем. Капитан ничего не сказал, видно, его впечатлили "обратные" земные поклоны мага, а владелец замка, попытавшись хорохориться, поинтересовался у бронзоволосой:

— А вы кто? Если ваша подруга представилась, хотя при этом не назвала своего титула, то вы этого не сделали.

— Раманапиритикалиона, бронзовый дракон, баронесса Ларнийская. Я тётя Листика и, можно сказать, бабушка Марианны и Сюзанны. У меня есть и другие титулы, но вам, барон, как будущему родственнику, понимая, что вам выговорить моё полное имя будет трудно, разрешаю обращаться ко мне по имени — Рамана, — представилась бронзоволосая красавица, чуть кивнув. Ле Жевилиан поклонился, тоже представился, хотя не видел в этом надобности, ведь эти гости знали, к кому ехали. Но надо же быть вежливым и достойно выглядеть, эти девушки, кроме того, что были сильным магами, ещё были аристократками, и эта бронзоволосая, и та, с пшеничными волосами, которая назвала только своё имя без титула. Немного смущало, что эта бронзоволосая назвалась бабушкой Марианны и Сюзанны, хотя... она маг, а они могут жить долго. А маги-женщины всегда стараются выглядеть не просто молодо, а очень молодо! Рамана с улыбкой смотрела на Рунгува ле Жевилиана, словно читая его мысли, а потом пригласила его спуститься во двор и сделала это так, будто она здесь была хозяйкой! Барону ничего другого не оставалось, кроме как последовать за этой бронзоволосой красавицей

Когда барон и девушка скрылись, маг приоткрыл один глаз и спросил у капитана дружины:

— Она ушла?

— Ушла, — подтвердил капитан и прицокнул языком: — Но какая красавица! Я бы с ней не отказался...

— И не думай! — с ужасом произнёс маг, потом, опираясь на руку капитана, встал и пояснил, почему он так испугался: — Она не человек! Они все не люди! У людей, даже у самых сильных магов, не может быть такой ауры! К тому же маги не могут так скрывать ауру! Эти девицы когда появились, имели ауру обычного человека. А потом появилась эта, светленькая, она не скрывала ауру и она у неё такая... такая!..

— Какая такая? — поинтересовался капитан дружины, маг закатил глаза и шёпотом ответил:

— Такая, какая может быть только у богов!

— А ты что? Кого-то из богов видел? — скептически хмыкнул капитан и тоже шёпотом предупредил мага: — Ты молчи о богах, не дай Единый, услышит твои слова кто-то из его служителей! Обвинят в ереси. А там одна дорога — на костёр! Не посмотрят на то, что ты маг. Идём-ка во двор, посмотрим на этих гостей.

Маг, покачав головой, сказал капитану:

— Ты иди, а тут посижу, воздухом подышу, полюбуюсь на окрестности.

Капитан, глянув на лагерь орков, который те разбили недалеко от ворот, хмыкнул, но ничего не сказав, ушёл с башни.

Вообще-то спускающейся с лестницы даме, руку должен подавать кавалер, но ле Жевилиан едва поспевал за шагающей впереди баронессой Ларнийской, которая вроде как и не спешила и шаги делала маленькие, но двигалась очень стремительно! Во двор замка запыхавшийся барон выскочил, изрядно отстав от своей спутницы, та уже стояла около роскошных карет. Первое, на что обратил внимание (после роскошных карет) Ронгув — это были две необычайно красивые девушки, возле которых стояли его сыновья, и не просто стояли, а держались с этими девушками за руки! Как следует рассмотреть, что происходит, Рунгув не успел, его шумное появление (хоть бежать за неспешно шагавшей девушкой пришлось по лестнице вниз, запыхавшийся барон тяжело дышал) привлекло всеобщее внимание. Увидевшие отца Эрст и Эрик в один голос сказали:

— Отец! Мы сделали предложение!

— Зачем предложение? Что за предложение? Какое предложение и кому? — не понял сразу, ещё не пришедший в себя и не отдышавшийся, Рунгув ле Жевилиан.

— Отец! Я попросил руку Сюзанны и предложил ей своё сердце! — торжественно сказал Эрик, Эрст от него не отстал и не менее торжественно сообщил:

— А я попросил руку Марианны и предложил ей своё сердце!

— А также печень и почки, — хихикнув добавила Лисанна, которая почему-то была совсем без одежды, рядом с ней стояла тоже неодетая девочка её возраста, ещё более рыжая, даже не рыжая, а с огненными волосами. А ещё у этой девочки кожа была из мелких чешуек. Ле Жевилана это очень удивило, как кожа этой девочки, так и то — зачем они с Лисанной разделись догола. А Лисанна добавила: — Вот такой неравноценный обмен, за руку отдать всё, что...

— Лиша! А ну, перестань! — оборвала неодетую Лисанну одетая (барон только сейчас обратил на неё внимание и поразился абсолютному сходству этих девочек). Эти две Лисанны ничем друг от друга не отличались, разве что — одеждой, вернее, полным отсутствием её на одной из этих рыжих девочек. Это (совсем не то, что вторая Лисанна была не одета, а то, что их стало две!) и сообщение сыновей привело барона в некоторое замешательство, вроде как его сыновья были неравнодушны к дочерям барона ле Тевилиана, а тут они сразу сделали предложение каким-то незнакомым девушкам! Которых увидели в первый раз! Пусть эти девушки необыкновенно красивы и прибыли в сопровождении более чем солидной свиты, но... тут барон барон сообразил, какие имена девушек назвали его сыновья. Растерянно посмотрев на улыбающихся Лисанн, барон начал догадываться, кто эти девушки, совсем не похожие на тех серых мышек, которыми всегда старались казаться Марианна и Сюзанна. Чтоб убедиться в правильности своей догадки, он, представившись, поинтересовался:

— Честь имею — Рунгув ле Жевилиан, барон и владетель этих земель. Позвольте узнать ваши имена, прекрасные дамы и, если это не секрет, узнать, какова цель вашего визита?

— Владетельные баронессы Марианна ле Тевилиан и Сюзана ле Марилэ, мои сёстры, я Листик, герцогиня Дайенсая. А цель нашего визита... — представила покрасневших девушек одетая Лисанна. Неодетая Лисанна важно подтвердила слова своей одетой копии, не дав той закончить:

— Ага! Мы все такие! А приехали мы сюда сватать для Мари и Сюзи...

— Лиша! Не вмешивайся, — одёрнула неодетую девочку одетая, а бронзоволосая девушка добавила:

— И оденься, неприлично ходить в гости и вести светские беседы в таком виде, что о тебе могут подумать? К тому же, Лиша, принято сватать девушек, а не парней. Понятно?

— Ага, ей можно, а мне нельзя, да? — надула губы неодетая рыжая девочка, показав на другую тоже неодетую, у которой кожа была из мелких чешуек. Та, ничего не отвечая, показала язык, а Лиша, видно решив с ней не связываться, возмущённо ответила бронзоволосой:

— Рамана, так чего мы сюда приехали, если так не принято? А? Если они сами должны были приехать, зачем тогда нам кареты? Зачем мы за ними ходили? А что надо к нам ехать, то нужно было им об этом напомнить! Сказали бы мне, я бы это запросто сделала! Прилетела бы и намекнула, что пора бы ехать свататься!

— И как бы ты это сделала? Прилетела, а потом явилась с намёками, кто бы стал тебя слушать, да ещё тогда, когда ты в таком виде, или ты мост сломала бы, — ехидно поинтересовалась Рамана. Лиша напряглась, и на ней появилось роскошное бальное платье. Она гордо огляделась и заявила:

— А если бы не стали слушать, я бы не мост ломала, а парочку башен сожгла бы, вот! Альен мне помогла бы, вот!

— Да, такой очень тонкий намёк, что пора ехать свататься — что-нибудь сжечь по-крупному, — хмыкнула Рамана.

— Ага, чем сильнее и выше огонь, тем тоньше намёк, — засмеялась Листик и, повернувшись к ле Жевилиану и кивнув в сторону опущенного моста, видного сквозь проём в надвратной башне (ворота-то были совсем сломаны, Альен, когда опускала мост их случайно зацепила), сказала:

— Вам повезло, барон, что к вам Лиша и Альен не прилетели и не стали тонкие намёки делать. У них это очень хорошо получается, вы уже могли в этом убедиться. Но не будем об этом, пока тут ваши люди наведут порядок, — Листик показала рукой на учинённый Альен разгром, а потом кивнула в сторону гостей и карет: — А остальные приготовят торжество, думаю, нам, мне и Рамане, надо с вами поговорить, где бы это лучше сделать?

Барон Рунгув ле Жевилиан сидел за столом в своём громадном кабинете, грыз кончик пера и смотрел на сидящих напротив него бронзоволосую красавицу и рыжую девочку. Перо он грыз по привычке, ведь так ему думалось легче, а подумать было над чем. Все то, о чём он думал утром, исполнилось, да так, что он и представить не мог! Причём это всё произошло без усилий с его стороны, а если признаться честно, то и без его участия. А от того, насколько всё быстро произошло — барон до сих пор в себя не пришёл! С одной стороны — это было очень хорошо, да что там хорошо — великолепно! Но с другой... барон не любил, когда он не мог влиять на происходящее, очень не любил! И вот теперь он искал подвох, его опыт подсказывал, что не может же быть так всё так хорошо! Барон думал, его собеседницы терпеливо ждали его реакции на их предложения, а он, так и не придя к какому-нибудь решению, спросил, обращаясь к бронзоволосой, как к старшей в этой паре:

— И всё же какова ваша выгода? Вы отдаёте моим сыновьям два баронства, можно сказать, даром отдаёте.

— Непосредственно моей выгоды здесь нет, да и если бы была, то это такая мелочь по сравнению с тем, что у меня есть, что об этом и упоминать не стоит. Единственное, что меня заботит — это будущее детей моих внучек. Я хочу, чтоб они могли спокойно расти и развиваться, для меня не составит труда, забрать их самих и их матерей к себе, но будут ли они счастливы? Я имею в виду Марианну и Сюзанну, к тому же для нормального развития детей им нужны любящие родители, я понятно объяснила?

Барон, покачав головой, сказал:

— Я согласен с вами, пусть я выгляжу старомодным, но я тоже так считаю — детям нужны любящие родители. К тому же, хочу вам заметить, леди Рамана, что дети моих сыновей будут моими внуками!

— Разве я возражаю? — пожала плечами Рамана и кивнула: — Я только за. Вы с одной стороны, я с другой, думаю, мы поможем в воспитании ваших внуков и моих правнуков.

Ле Жевилиан не нашёлся что ответить, этим воспользовалась Листик:

— Ну что ж, если с внуками разобрались, хотя мне кажется — это вы об этом рановато, время ещё есть, давайте, барон, поговорим о более приземленных вещах, а именно — о земле. Ваши сыновья станут мужьями моих сестёр, то есть те должны взять их фамилию, так и было бы если бы Марианна и Сюзанна не были баронессами. Но и вашим сыновьям брать фамилию жён не с руки, всё-таки они баронеты, поэтому предлагаю компромисс — пусть будут двойные: ле Тевилиан-Жевилиан, ле Марилэ-Жевилиан.

— Но, есть же ещё владение Жевилиан, — растеряно произнёс барон Рунгув, Листик пожала плечами:

— На него мои сёстры не претендуют, да и я тоже. Пусть оно останется за вами, а потом вы можете передать его одному из своих внуков вместе с титулом, кстати, первого вам не так уж долго придётся ждать.

— А... это... как вы узнали? Откуда? — совсем растерялся ле Жевилиан, Листик укоризненно покачала головой и кивнула в сторону жены барона, тихо, как мышка, сидевшей в углу:

— Вы же давно взрослый и должны уже хорошо знать — как и откуда берутся дети. Если забыли, то спросите у своей жены, она вам подробно объяснит.

Баронесса, молча сидевшая в углу кабинета и до этого не вмешивающаяся в разговор, подскочила и, почти выкрикнув, спросила у Листика, почти повторив вопрос своего мужа:

— Откуда?! Откуда вам это стало известно?! И кто?!

Рыжая девочка улыбнулась, но ответить не успела, за неё это сделала Рамана:

— Листик такие вещи видит, видит сразу. Не сомневайтесь в её словах, так оно и есть.

— Ага, Эрст и Марианна, они старшие, поэтому решили, что им можно. Можно сказать — поспешили, а может, не выдержали, не знаю. А вот кто будет, я вижу уже сейчас. Будет мальчик, — пояснила, подтвердив, слова Раманы Листик и для неё добавила: — Он не будет драконом, если бы Марианна была просто дракланом, то я сказала бы — её сын будет ланом, но у снежного дракона... не знаю кто, это надо у Инеда спросить. Но могу точно сказать — мальчик будет очень сильным магом.

Рамана не стала ничего говорить, просто кивнула, для неё всё было ясно, а вот барон ле Жевилиан удивлённо и даже несколько обеспокоенно переспросил:

— Как это драконом? Что это значит?

— Ах дорогой, у нас скоро будет внук! Надо уже начинать готовиться, сейчас начинать! — радостно заявила баронесса ле Жевилиан, её муж попытался возразить:

— Дорогая, я так понимаю, что до этого радостного события ещё несколько месяцев. Я видел обеих девушек и не заметил изменений в фигуре, свидетельствующих о том, что кто-то из них ждёт ребёнка, ни у одной из них не заметил.

— Не волнуйтесь так, ребёнок у Марианны появится не раньше чем через пятнадцать месяцев, если она, конечно, захочет, — начала утешать баронессу Листик. Та растерянно переспросила:

— Через пятнадцать месяцев? И то — если захочет? А если не захочет? И как это — через пятнадцать месяцев?!

— Ну, если уже носит дитя под сердцем, значит хочет. А если хочет, то может сократить срок беременности, но только до пятнадцати месяцев, но это вряд ли, всё-таки вынашивание ребёнка — дело серьёзное и спешка здесь не нужна. Марианна — очень серьёзная девушка и подойдёт к этому со всей ответственностью, думаю, ребёнок появится не раньше чем через месяцев двадцать, а то и тридцать, — пояснила Рамана. Этим она не успокоила баронессу, забеспокоился и её супруг, спросивший — как такое может быть, баронесса была более категорична, об этом она несколько сумбурно и сказала:

— Такого не может быть! Не может быть и всё! А если это и возможно, то как? Ну как такое может быть — пятнадцать месяцев! А вы говорите, что может быть и дольше! Разве такое может быть?

— Не волнуйтесь вы так, — снова стала утешать баронессу Листик. Попытавшись объяснить, как такое может быть, совсем запутала и даже напугала баронессу: — Такое вполне нормально для дракона. Дракон может контролировать всё с ним происходящее, в том числе и беременность. Минимальный срок — пятнадцать месяцев и то — это если ребёнок человек, а если дракон — то больше. А вообще, дракон может задержать этот процесс на несколько десятков лет, это бывает редко, но бывает. Ну, если обстоятельства для появления ребёнка неблагоприятны, какая-то опасность угрожает или ещё что-то.

— Нормально для дракона? Вы сказали для дракона? Как это понимать? — барона объяснение Листика не успокоило, скорее, наоборот — вызвало ещё большее беспокойство. А вот баронесса обратила внимание совсем на другое, она удивлённо повторила свой вопрос:

— Как такое может быть? Разве это возможно? Ходить беременной несколько десятков лет!

Рамана укоризненно посмотрела на Листика, получается, что та невольно выдала секрет Марианны и Сюзанны. Листик пожала плечами, показывая, что рано или поздно барон и баронесса узнают, что жёны их сыновей драконы. Рамана вздохнула и, понимая, что ничего другого не остаётся, начала объяснять:

— Да, Марианна и Сюзанна драконы, снежные драконы, со всеми вытекающими из этого последствиями, как то: сроки беременности, выдающиеся магические способности...

— Ага, умение бросаться огнём, причём так, что спалить замок, подобный вашему, им ничего не стоит, — вмешалась Листик, Рамана ещё раз вздохнула и продолжила объяснения, больше обращаясь к Рунгуву, чем к его жене:

— Не волнуйтесь, ваш замок никто жечь не будет, наоборот, мы готовы его защитить от любого, кто захочет предпринять агрессивные действия по отношению к баронствам Жевилиан, Тевилиан и Марилэ. А как вы могли убедиться: дракон — весьма весомый аргумент в любом споре. А у вас будет два таких аргумента, да и мы с Листиком поможем.

— А вы что, тоже... гм, драконы? Разве такое может быть? Это невозможно! Человек, каким бы сильным магом он не был, не может превращаться в дракона, — с сомнением спросила баронесса, муж её поддержал:

— Я не сомневаюсь в том, что у вас есть какая-то власть над этими огнедышащими зверями, я в этом уже убедился, но... сами-то вы не можете быть драконами. Может, так назвавшись, вы именно на эту власть намекаете?

Листик попыталась что-то сказать, но Рамана улыбнулась и сделала ей незаметный для хозяев замка знак, чтоб она молчала. Затем произнесла, обращаясь к баронессе:

— Я думаю, что нам с вами следует пойти к молодым и остальным гостям. Конечно, безобразничать они не будут, но надо там всё приготовить, а вы лучше всех проконтролируете эти приготовления. А герцогиня Дайенская (Рамана кивнула в сторону Листика) обсудит некоторые условия дальнейших отношений с его милостью, бароном ле Жевилианом. Идёмте же, не будем заставлять нас ждать.

Когда баронесса и Рамана вышли, Листик посмотрела на ле Жевилиана и сообщила:

— Чтоб между нами не было недоразумений, я ещё раз представлюсь — герцогиня Дайенская. Я хотела бы обсудить с вами условия брака моих сестёр с вашими сыновьями.

Ле Жевилиан, внимательно глянув на Листика, поинтересовался:

— О герцогине Дайенской я уже слышал, но не мог даже подумать, что это вы. Как я понимаю — название вашего герцогства как-то связано с Дайенскими горами, не так ли? Но эти горы находятся за Волунским лесом. То есть, чтоб добраться до вашего герцогства, надо пройти этот опасный лес, а это совершенно невозможно, хотя... у вас же есть драконы. Но согласитесь, поддерживать постоянную связь с вашим герцогством тем, у кого нет драконов, не очень удобно, совсем неудобно, вернее, невозможно. Не сочтите мой вопрос дерзостью, но я хотел бы выяснить некоторые моменты. Почему вы отдали вашим сёстрам баронства? Ведь на одно из них имели полное право претендовать, несмотря на то, что вы — герцогиня. Как вам удалось стать герцогиней? Велико ли ваше герцогство? И как вы видите дальнейшие отношения с вашими сёстрами.

— Начну с герцогства Дайенского, — кивнула Листик и стала рассказывать: — Оно недаром носит название гор, так его территория — это весь горный массив. Да, да, вы не ослышались, все горы — это моё герцогство. Как так получилось? Я туда пришла и прямо сказала — эти горы будут моим герцогством, следовательно, я буду тут герцогиней. Никто не возразил, хотя некоторые пытались, но я им объяснила, что этого делать не надо и вопрос был исчерпан — возражать больше некому было. Теперь о баронствах, Марианна и Сюзанна мои сёстры, а это значит — я их не буду обижать, сама не буду и другим не дам! Вот поэтому я решила, что они станут владетельными баронессами, тем более что они очень хотели выйти замуж за ваших сыновей. А вы, признайтесь честно, дали бы согласие на брак ваших сыновей с бесприданницами? То-то же. Но я отдала баронства не совсем бескорыстно, я намерена часть их земель присоединить к своему герцогству. Кстати, у вас я тоже землю заберу, вам она всё равно ни к чему.

При этих словах маленькой рыжей герцогини барон напрягся, понимая, что он никак не сможет помешать этим планам, ведь драконы — очень веский аргумент в любом территориальном споре! Ле Жевилиан хмуро поинтересовался:

— И какие же мои земли вы намерены у меня отобрать?

— Волунский лес, — ответила Листик и уточнила: — Чащобу, на опушку, куда могут заходить ваши селяне, я не претендую. Но всё, что не опушка, все участки леса, что якобы входят в ваше баронство и баронства Тевилиан и Марилэ, я присоединяю к своему герцогству, вы согласны?

— Вам трудно возразить, — с облегчением ответил ле Жевилиан, он-то думал, что эта девочка потребует плодородные земли с селянами. Успокоившись, барон поинтересовался: — Но зачем вам это? Волунский лес входит в приграничные баронства чисто номинально, когда-то короли Саланы, объявили, что все земли, простирающиеся до Дайенских гор, принадлежат королевству, никто из соседей королевства и не думал возражать, ведь это земли не пригодные для хозяйствования. Эти земли как большая королевская милость были пожалованы приграничным владетелям, но... сами понимаете — воспользоваться этой королевской милостью бароны, графы и герцоги, чьи владения находятся в приграничье, так и не смогли. Волунский лес — страшное место, даже его опушка опасна! Туда селяне без особой нужды заходить боятся, а если и заходят, то в количестве не меньше полусотни! Эти владения мне, думаю, и молодым баронессам (а следовательно, и вашим сыновьям — хмыкнула про себя Листик) не нужны. Я с радостью вам уступлю эти земли. Но... хотя это и баронские владения, но эти земли принадлежат королевству, а король будет против того, что вы... гм, — барон замолчал, многозначительно хмыкнув. Листик, улыбнувшись, ответила на не высказанный вопрос ле Жевилана:

— Мнение короля Саланы я очень уважаю, точно так же, как и мнение ваших соседей баронов и разных других владетелей, то есть графов и герцогов, но не до такой же степени, чтоб отказаться от своих планов. Поэтому я на ближайшем баронском сейме, а насколько я узнала — там будут не только приграничные бароны и герцоги, но и представитель короля, — объявлю весь Волунский лес своими владениями. Весь лес! Зачем мне это надо? А очень хочется. К тому же я намереваюсь провести через лес дорогу, через горы это уже сделано, и выход этой дороги из леса будет на границе Тевилиана и Марилэ, затем она пройдёт через ваше баронство и дальше уже по королевским землям. Очень удачно, что ваше баронство имеет общую границу с королевским доменом.

— Да, действительно — это удачно, любой из герцогов брал бы такую плату за проход через свои земли, что торговля была бы не очень выгодной, — сказал барон, при этом прикидывая — какую плату будет брать он. Листик, догадавшись о чём думает её собеседник, покачала головой:

— Какую бы плату ни брал герцог, затраты купцов будут меньше, чем сейчас. Из Загорья возить товары в Салану приходится кружным путём, через Готорп, а это могут позволить себе только богатые купцы, торгующие очень дорогим и редким товаром. К тому же дорогой, идущей через лес и по территории баронств, владеть буду я, поэтому пошлину устанавливать буду тоже я. Не бойтесь, я вас не обижу.

Барон вздохнул и тоже покачал головой, конечно, самому устанавливать дорожную пошлину очень заманчиво, тем более что такой путь будет очень удобен и им будут многие пользоваться, но эта дорога будет принадлежать тому, кто её проложит, поэтому и эту пошлину будет он устанавливать, вернее — она. То, что дорога будет проложена и будет безопасна, Рунгув ле Жевилиан не сомневался, об этом он поинтересовался в первую очередь. Эта, с виду маленькая, девочка, но обладающая такой большой властью и ещё большими возможностями, пояснила, что дорогу будут строить гномы, её подданные, а они строят быстро и хорошо. Почему-то то, что в Дайенском герцогстве живут гномы, которые признали эту девочку своим правителем, нисколько барона не удивило (он вспомнил орков, сопровождавших его гостей). В то, что дорога, проходящая через такое опасное место как Волунский лес, будет безопасна тоже сомнений не вызвало, если герцогиня Дайенская решила её строить, а это требует определённых сил и затрат, то уверена в том, что сможет эту самую безопасность обеспечить. Как она это сделает, барон даже представить не мог, но почему-то был уверен, что так и будет. Его озаботило совсем другое, об этом он и сказал:

— Если путь через Волунский лес станет безопасным, то по нему смогут пройти не только торговые караваны, но и военные отряды. Это могут быть как герцогские дружины, а они вряд ли оставят без внимания возможность захвата, как дороги, так и новых земель, а для такой "великой" цели могут забыть свои дрязги и объединиться, так и королевская армия. Да, у вас драконы, но и против них может что-то такое найтись, что позволит справиться с ними, если не убить. Всё-таки на службе у короля и некоторых герцогов не рядовые маги, даже не магистры — мэтры! А если против вас выступят объединённые герцогские дружины или королевская армия, а может и такое быть, что это будет их совместный поход, то средство, как нейтрализовать драконов, вполне может отыскаться.

— Не волнуйтесь, барон, — начала отвечать Листик, она избегала обращаться к своему собеседнику — ваша милость, ведь и он её никак не титуловал, хотя вроде как был должен. Насмешливо глядя на ле Жевилаина Листик продолжила: — Неужели вы думаете, что я упустила такую возможность, как попытку захватить даже не моё герцогство, а только дорогу. Если я могу открыть проход через лес, то могу и закрыть его, причём сделать это будет это очень просто. И сделать это тогда, когда герцогские дружины или королевская армия войдут в лес поглубже, а там о них позаботятся. Вы же знаете, что попытки пройти через лес были, и помните — чем они закончились. Думаю, что вмешиваться мне не придётся, лес всё сделает сам, вернее, его обитатели, которым я мешать не буду, потом не буду. Я не настолько зла и безжалостна, чтоб заманить людей в ловушку, об опасности я предупрежу тех, кто захочет войти в лес с недобрыми намерениями, объясню им, что так делать нехорошо и чем для них закончится невыполнения моей просьбы — не ходить по моей дороге. Несколько раз предупрежу, а если они не послушают... что же — им говорили, что этого делать нельзя.

— Вы можете такое сделать, ваша светлость? — немного испугано спросил барон, в этот раз обратившись к Листику как положено, по титулу. Девочка пожала плечами:

— А как вы думаете, почему я хочу присоединить Волунский лес к своему герцогству? Это будет не формальное объявление территории своими владениями, как это сделали короли Самры, а присоединение используемых земель.

— И как же вы намерены использовать это гиблое место? — всё же не удержался от сарказма барон, рыжая девочка серьёзно ответила:

— Гулять там буду ну и, я же об этом вам говорила, дорогу построю, вы же не против этого? Я так понимаю, что нет. Гулять там мне вряд ли кто помешает, а дорога всем нужна. Вот об этом обо всём я и хочу поговорить с приграничными владетелями на их сейме.

— А вы не боитесь, что вас не захотят слушать и, вполне возможно, захотят захватить? — поинтересовался барон. И уже очень серьёзно пояснил, почему он так думает: — Вы изрядно насолили герцогу Круманскому, и не только ему, другим герцогам и некоторым баронам тоже. Увести такое количество их селян, это знаете ли... они этого без ответа не оставят, вы нанесли чувствительный удар по их престижу и самолюбию. А герцоги в приграничье — большая сила, им даже король не указ. Нас, баронов, спасает только то, что они постоянно грызутся между собой, выясняют — кто более могуществен, а значит, главнее. Вы же, похоже, послужите поводом к тому, что они объединятся. А несколько герцогских дружин... это большая сила! Это не только воины, это ещё и маги в ранге мэтра!

Листик не стала отвечать, только пожала плечами, сказав:

— Пусть попробуют, — а потом предложила присоединиться к гостям.

Глава одиннадцатая. Заговоры и тонкости большой политики.

Баронский сейм довольно значимое событие в жизни города Зренска, хотя и не такое, как ярмарка. На ярмарку в Зренск собирается гораздо больше народу, но там этот народ совершенно разный, хотя благородных тоже довольно много, но баронский сейм, в отличие от ярмарки, — это не торговое мероприятии, а собрание весьма знатных особ, хотя и не таких богатых, как иногда бывают на ярмарке. Но на это собрание в город съезжаются не только знатные и благородные, кроме баронских и герцогских дружинников сюда прибывают ещё и торговцы, как же без них? Аристократам ведь тоже надо что-то кушать, при этом показать изысканность вкуса и своё богатство (а также широту души, но это делают те, кому их богатство это позволяет). Ещё надо обновить гардероб, да ещё прикупить некоторые мелочи, опять же в количестве соответствующем широте души. Из аристократов были ещё рыцари, но эти благородные воины служили в герцогских дружинах и участия в будущем сейме приграничных владетелей (его потому и называли — баронским сеймом, так как большинство его участников были баронами) принимать не будут. А рыцари тоже любят пустить пыль в глаза, хоть это у них получается не так изысканно, как у их командиров.

Местом проведения этого важного мероприятия — сейма — была городская ратуша, вернее, её большой зал, там заседали бароны, графы и герцоги со своими секретарями и магами. А вот рыцари и баронские дружинники проводили время более интересно и с большей пользой — заседая в городских трактирах или при постоялых дворах, где и жили. Герцоги в Зренске имели свои подворья, у некоторых баронов, кто побогаче, тоже были в городе дома, но большинство баронов селилось на постоялых дворах вместе со своими дружинниками. Мест хватало всем, так как баронский сейм — это всё-таки не ярмарка.

Вообще-то, подобные собрания можно было бы проводить в Кастлтросте, этот город побольше Зренска и расположен подальше от Волунского леса, но это уже не приграничье, это коронные земли и там стоит большой гарнизон, а это позволяет королевским чиновникам контролировать ход сейма. Легко осуществлять контроль и указывать — что делать, когда за спиной стоит значительная военная сила, а в Зренске... тут тоже был королевский гарнизон, но это были, скорее, городские стражники, а не солдаты, да и было их не так уж и много. Зренск хоть и королевский город, но находится на самой окраине Самры, глухой окраине, ни с кем не граничащей, если не считать Волунского леса. А этот дикий и непроходимый лес, простирающийся до самых Дайенских гор, был естественной преградой на западной границе королевства Самра как для тех, кто хочет попасть в королевство, так и для тех, кто хочет из него выйти в том направлении. Может, такой преградой были ещё и Волунские горы, но до них непросто было добраться — те смельчаки, что решили пройти в том направлении, бесследно сгинули в лесу, а может, и дошли до гор и там остались, ведь обратно уже никто не вернулся. Вот так и получилось, что три западных герцогства, два графства и два десятка баронств оказались глухой провинцией королевства, куда можно было войти из коронных земель, а если выйти, то только обратно — туда же в коронные земли. Западное приграничье было как бы само по себе, королевскую власть интересовал только своевременный сбор подати. Понятно, что герцоги чувствовали себя здесь полновластными хозяевами и диктовали свою волю всем остальным владетелям, а тут вдруг появился кто-то неизвестный, нагло нарушивший обычный порядок. Вот поэтому герцоги и графы в этот раз прибыли на баронский сейм словно на войну, со своими дружинами, точнее, маленькими армиями.

В большом кабинете дома Азура, герцога Круманского, кроме хозяина присутствовали Товатор, герцог Тумберлендский, Фритур, герцог Кисайский, Карвик, граф Сотор и Гвино, граф Валанский. Рассевшись в мягких креслах, они слушали Квенто, докладывающего о том, что он сумел узнать о неизвестно откуда появившейся герцогине Дайенской и о недавних событиях. Слушали внимательно, когда доверенный человек герцога Круманского закончил доклад и был отпущен, хозяин кабинета задал вопрос:

— Мы не можем это всё так оставить и должны что-то предпринять, но вот что?

— Наш ответ должен быть твердым и суровым! Самоуправство этой выскочки мы должны немедленно...

— И что мы можем немедленно да ещё твердо и сурово сделать? — поинтересовался герцог Кисайский, мужчина в летах, даже не дослушав попытавшегося ответить на вопрос герцога Круманского молодого герцога Тумберледского, ещё совсем юношу, может, поэтому и излишне горячего. Тот, решительно взмахнув рукой, словно в ней был меч, заявил:

— Использовать свои воинские силы, чтоб поставить эту малолетнюю выскочку на место!

— Но сначала надо потребовать у неё вернуть захваченные земли, в ультимативной форме потребовать, пригрозив походом наших объединённых сил. Для начала — пригрозить, — сказал граф Сотор. Он был такого же возраста как герцог Кисайский, а может, и старше, поэтому осторожничал. Герцог Кисайский, непонятно кому покивав, поинтересовался:

— Господа, а что это нам даст? Ну, пригрозим ей твёрдо и сурово, а она в ответ заявит, что отказывается от своих претензий на Волунский лес, а дальше что? Как мы сможем проконтролировать, что она выполнила наши требования? Как? Да и то, что она объявила Волунский лес своими владениями, мы знаем только со слов этой малолетней нахалки. То есть это просто ничем не подкреплённое заявление, сделанное исключительно для того, чтоб посмотреть на нашу реакцию на такое самоуправство. Если я правильно понял, то она ещё девочка и, скорее всего, за ней кто-то стоит. Прежде чем делать резкие движения, не мешало бы выяснить — кто это может быть? И чего ещё от него можно ожидать? Азур, вы о ней знаете больше, что вы думаете по этому поводу? Кажется, у вас с ней уже был какой-то конфликт.

— Несмотря на свою молодость, эта, как вы, Фритур, заметили, довольно нахальная и деятельная особа увела моих селян, — хмуро начал герцог Круманский. Дальше он рассказал, хоть ему не очень хотелось признавать это, как у него увели население нескольких деревень, а именно — больше чем две трети его селян. Его гости хотя и слышали об этом случае, но подробностей не знали, поэтому слушали внимательно и соответствующие выводы сделали, их озвучил герцог Кисайский:

— М-да, шустрая девица, хоть и очень юная. Похоже, это она всё сама проделала, нельзя же предполагать, что это кто-то из тех гномов, что с ней были. Гномы хоть и ушлые ребята, но с людьми стараются только торговать, а увести крестьян... нет, это не гномы. Да и за такое короткое время так много успеть, это уметь надо. Опыт подобных действий должен быть! Боюсь, что и с Волунским лесом всё не так просто. Выходит, она (или тот, кто за ней стоит) не просто так заявила, что лес отныне принадлежит ей, а имеет для этого какие-то основания. В своё время король, объявив эти земли своим владением, понял их полную бесполезность и пожаловал это спорное и никому не нужное приобретение своим верным вассалам, то есть нам.

Хотя слова о верных вассалах короля были произнесены серьёзно, они вызвали улыбки у всех присутствующих, в том числе и у их сказавшего. Закончив улыбаться, герцог Кисайский серьёзно продолжил:

— Эта шустрая особа, или кто там ещё, вызывает у меня серьёзные опасения. Пока не знаем — кто за ней стоит, будем говорить о именно ней. Так вот, несмотря на свой юный возраст, как нам было доложено, она очень сильный маг, к тому же имеет какую-то власть над теми странными драконами. Как показали недавние события, один такой дракон может с лёгкостью сжечь немалую дружину усиленную неслабыми магами. К тому же у барона ле Марилэ был хороший защитный амулет, и не один! Эти амулеты должны были защитить их обладателя от любого огненного удара, но этого не произошло. Да, мы можем попробовать призвать к ответу эту девчонку, но мне кажется, что из этого ничего не получится. Она может отказаться от своих притязаний, но как это уже говорилось, проверить — так ли это на самом деле, мы никак не можем. А может просто проигнорировать наш ультиматум. В обоих случаях это будет урон нашему авторитету в глазах баронов, сами понимаете, такое допускать нельзя!

— А вы можете что-нибудь предложить? Такое, чтоб прищучить эту самозваную герцогиню, а? — поинтересовался герцог Круманский. Оглядев своих собеседников, герцог с горечью добавил: — Эта девчонка присвоила себе титул герцогини Дайенской, намекая на то, что как-то связана с этими горами. Мы же туда добраться не можем, даже в лес войти у нас не получится! К тому же она сильный маг, настолько сильный, что с ней сможет справиться только мэтр, да и это не факт. Что же нам делать?

— Вы, Азур, в своём стремлении отомстить своей обидчице кое-что упустили, а это лежит на поверхности. Как доложил ваш человек, эта девчонка — младшая дочь, неважно, что не родная, барона Тевилиана. Как показали последние события, она неравнодушна к своим сёстрам, недаром же она постаралась сделать их баронессами. Мы не можем что-либо предпринять против неё лично. А что если попробовать это сделать через её родственниц? — предложил герцог Кисайский и пояснил: — Можно прижать её сестричек, хорошо прижать.

— Можно, — согласился граф Сотор, но при этом опасливо добавил: — Но тогда она придёт им на выручку, а это... герцог Круманский чуть не лишился большей части своих рыцарей, а это очень неплохие бойцы, к тому же хорошо защищённые от магического воздействия. Да, они остались живы, кроме нескольких, но скажите, Азур — во сколько обошлось вам их выкупить? Ведь в немаленькую сумму, не так ли?

Герцог Круманский недовольно пожевал губами, действительно, выкуп рыцарей, посланных им на помощь барону ле Марилэ, а потом пленённых, весьма опустошил его казну. Но по-другому поступить он не мог, если бы он этого не сделал, от него ушли бы те, кто ещё оставался, а новые пойти к нему на службу отказались бы. У рыцарей, этих элитных воинов, не такое отношение к сеньору, как у простых дружинников. Это отношение не подчинённого к своему начальнику, как у лично зависимых дружинников, а вассала к сеньору, то есть союз двух благородных. Рыцари верно служат своему сеньору (это дело чести — хранить верность сеньору), но и он имеет по отношению к рыцарям определённые обязательства, одно из которых — выкупить рыцаря из плена. И сделать это так, чтоб не нанести урон чести рыцаря, чтоб это выглядело достойно, то есть сумма выкупа не должна быть маленькой, ведь чем благороднее рыцарь — тем он дороже. Вот так и получилось, что участие в авантюре барона ле Марилэ почти опустошило герцогскую казну, а это только увеличило тот счёт, что благородный герцог Круманский намеревался предъявить самозваной герцогине Дайенской. Намеревался предъявить, но совершенно не представлял — как это сделать, поэтому ему очень понравилось предложение герцога Кисайского, что он и показал всем своим видом, и о чём сказал, но при этом тоже высказав свои опасения:

— Да, Фритур, ваше предложение весьма заманчиво — прижать эту выскочку, но как сделать это, не подставившись под её удар? А судя по последним событиям, бить она умеет.

— Если нельзя применить военную силу, то следует зайти с другой стороны. Её сёстры или кто-то от их имени подали в геральдическую палату прошение на наследование баронств Тевилиан и Марилэ. Скорее всего, королевский суд это прошение удовлетворит, ведь баронства уже де факто принадлежат этим девицам. А если подать контрпрошение, с завещаниями баронов ле Тевилиана и ле Марилэ, где как наследники будут указаны не эти девицы, а совсем другие люди, более достойные и благородные. Этим наследникам король должен будет оказать поддержку, чтоб восстановить справедливость, ну и мы в стороне не останемся. А если эта выскочка попробует воспротивиться решению короля... что ж, экспедиционный корпус — это не герцогские дружины, там и не только рыцари и хорошо обученные бойцы, им не уступающие, а в кое-чём и превосходящие, но и очень серьёзная магическая поддержка.

— Но как это сделать?! — воскликнул герцог Круманский, выслушав герцога Кисайского, остальные тоже заинтересовались. Общую заинтересованность высказал герцог Тумберлендский, попросив изложить, как это сделать:

— Фритур, если у вас есть какой-то план, то не поделитесь ли им с нами?

— Как вы знаете, господа, в работе сейма принимает участие королевский прокурор, он строго следит за тем, чтобы законность была соблюдена. Как нам уже известно, на этот раз представлять корону будет граф Винкол ле Гуридам, ярый приверженец соблюдения как духа, так и буквы закона. Так почему бы ему в этом не помочь? А сделаем это так: подадим протест на попытку незаконного присвоения чужих владений, почему чужих? Да потому что у этих баронств есть законные наследники, определённые волей усопших Хорунка ле Марилэ и Ронджада ле Тевилиан. Завещания этих баронов мы и предъявим королевскому прокурору. Что за завещания? А те самые, которые составили эти благородные господа в нашем присутствии и нами заверенные, а потом переданные нам на хранение. Осталось только определить, кому завещаны баронства Тевилиан и Марилэ, — закончил свою речь герцог Кисайский, хитро глядя на кивающих собравшихся (герцог Круманский не только кивал, но и довольно потирал руки). Не кивал только герцог Тумберлендский, который растерянно моргал, переводя недоуменный взгляд с одного из собравшихся на другого.

На душе у Товатора герцога Тумберлендского, скребли кошки, а может, и звери покрупнее, уж очень ему было муторно. А было от чего, как и остальные герцоги и графы, Товатор испытывал некоторую неприязнь к той малолетней выскочке, что посмела объявить его земли своими (пусть этот клочок леса был его чисто номинальным и на него власть герцога Тумберлендского никак не распространялась), но... то, что было сделано герцогами и графами при его участии, ему не нравилось! Очень не нравилось! Одно дело сойтись в поединке лицом к лицу, где всё решает честная сталь, совсем другое вот так — тайно строить козни, а это недостойно благородного! А то, что надо сходиться в поединке с малолеткой, можно сказать — ребёнком, да и сходился бы Товатор не лично, а выставив свою дружину, молодой герцог не считал неблагородным. Но сейчас его терзало совсем другое, а именно: чувство какой-то вины, запоздалое раскаяния от содеянного, оно пришло позже, когда герцог вернулся домой. А тогда он, не задумываясь над тем, что делает, вместе со всеми поставил свою подпись, заверяющую те липовые завещания. Сейчас Товатор уже понимал, что вопрос с завещаниями был продуман заранее, ведь они уже были готовы, оставалось только их заверить. Получается, что весь разговор о незаконном присвоении чужих владений был затеян герцогами Круманским и Кисайским только для того, чтоб убедить остальных в необходимости такого неблагородного действия — как подлог! От осознания совершенной подлости молодому герцогу Тумберлендскому было муторно до такой степени, что хотелось напиться! Товатор не привык откладывать исполнение своих желаний на потом, поэтому напиться он решил немедленно. Но поскольку в своей малой резиденции он бывал редко, то здесь не было необходимого для выполнения его желания и он решил отправиться в трактир "Серебряный золотой".

Этот трактир, мало того что был ближайшим к дому герцога Тумберлендского, это было ещё и весьма приличное заведение с жилыми комнатами на двух верхних этажах (сам трактир занимал весь первый этаж). Но в этом более чем приличном заведении редко останавливались благородные бароны. Жить и столоваться в "Серебряном золотом" было весьма недёшево даже для баронов, и если один или два раза пообедать там было можно, пустив пыль в глаза, показывая — насколько ты состоятелен, то жить для весьма благородных, но не очень богатых господ было весьма накладно. Постояльцами "Серебряного золотого" в основном были гномы, так как хозяином этого трактира был их соплеменник, а, как известно, гномы хоть и прижимистый народ, но комфорт и хорошо покушать любят. Но при этом они не любят останавливаться у чужих, предпочитая своих соплеменников, а может, хозяин гномам делал скидку.

Герцог Тумберлендский отправился в трактир один, почти один, не считать же свитой два десятка его гвардейцев под командой капитана, трёх рыцарей и придворного мага, который к тому же был первым герцогским советником. Но у порога в "Серебряный золотой" молодого герцога остановил вышибала, сообщивший, что посторонних пускать не велено, что вызвало вполне ожидаемую реакцию.

— Это кто тут посторонний?! Ты, что? Не видишь, кто с тобой разговаривает? — вспылил Товатор Тумберлендский, он хотел добавить этому вышибале — мужлан, но решил не связываться с гномом. Неизвестно ещё какова будет реакция на подобное оскорбление этого тщедушного, совсем не похожего на вышибалу служителя трактира. А вышибалой тут был гном, ими были и все остальные работники (в том числе и хозяин) этого трактира. Невысокие, худощавые гномы могли поспорить силой с иными могучими воинами, а уж те, кому драться было положено по должности, были обучены это делать более чем хорошо. Герцог Тумберлендский молча двинулся вперёд, его люди последовали за ним, вышибала гном отступил в сторону. Товатор, горделиво подняв голову, вошёл в трактир, но ни герцог и никто другой из его свиты не заметили ехидной и даже какой-то торжествующей улыбки гнома. К удивлению герцога и его сопровождающих, большой зал был пуст, только у камина расположилась довольно большая компания (в которой, как это ни странно, было всего четверо мужчин, остальные были девушки), там сдвинули три стола, хотя хватило бы и одного. Это освободило место вокруг столов этой компании, но перекрыло доступ к камину. Молодой герцог, посмотрев в сторону этой компании, обращаясь к капитану своей дружины, капризно сказал:

— Хочу туда, к камину!

Капитан в сопровождении пяти гвардейцев двинулся в сторону сидящих за сдвинутыми столами, остальные гвардейцы выдвинулись вперёд, но, как и рыцари, остались стоять около своего сеньора. За тем столом сидело всего четверо мужчин, остальные были девушки, если мужчины попытаются оказать сопротивление капитану и тем, кто пошёл с ним, остальные гвардейцы успеют прийти им на помощь. Капитан не дошёл до стола трёх шагов, как одна из девушек, она, как и мужчины, сидела спиной ко входу, обернулась и сказала:

— Борто, скажи своему герцогу, чтоб он вёл себя прилично, если не хочет, чтоб его выкинули отсюда.

Капитан гвардейцев остановился, словно налетел на стену, при этом не смог сдержать удивлённый возглас:

— Маара?! Ты?! Как ты попала... — Борто хотел сказать — в эту сомнительную компанию, но вовремя замолчал. Он знал, что Маара хоть и командир отряда наёмников, но не из благородных и что некоторое время назад она куда-то исчезла, и вот сейчас, увидев её, не смог скрыть удивления. Борто немного смутило, что все девушки, как и Маара, были одеты в брючные костюмы, а так одеваются воительницы или представительницы других, не всегда благородных профессий. А эти четыре девушки (Маара была пятой) на воительниц были мало похожи, уж очень были красивыми и даже — хрупкими. Удивило ещё то, что три рыжие девочки сидят в этой компании наравне с взрослыми (мальчика, лет семи, он сразу и не заметил). А что за мужчины (воины это, маги или кто-то другой), тоже понять было трудно, как они одеты рассмотреть было невозможно из-за высоких спинок их стульев.

— Маара Кайса, баронесса де Найман, Кайсарская, капитан дружины её милости герцогини Дайенской, — торжественно, но в то же время насмешливо представилась девушка с тёмно-русыми волосами, которую Борто раньше знал как командира ватаги наёмников. А Маара, небрежно поведя рукой, указав на герцога Тумберлендского, а потом в угол зала, где незамеченные герцогом и его капитаном тоже за сдвинутыми столами сидело около двух десятков гномов, людей и орков, так же насмешливо продолжила (выделив голосом "милость"): — Но если его милости хочется подраться, то милости прошу, его милость. Можем стенка на стенку, а можем поединок организовать, пусть выбирает себе противника — любого из здесь сидящих. Уверяю, честь его милости не пострадает, противник будет равный ему по знатности, а может, и более знатный. Ты если хочешь размяться, тоже можешь выбрать любого, мы не гордые, можем и простому рыцарю накостылять.

Продолжая движение рукой, Маара обвела всех сидящих за своим столом. Капитан, проследив глазами за этим движением, удивлённо спросил:

— Любого, но здесь же... — Борто удивлёно посмотрел на девушек, девочек и одного мальчика, лет семи. Показав на этого ребёнка, капитан, пытаясь подражать Мааре и быть таким же насмешливым, спросил: — Даже его выбрать можно?

— Можно, — кивнула Маара и, перестав улыбаться, предупредила: — Но я бы не советовала, он тебя сразу по стенке размажет и не только тебя, всю твою команду вместе с герцогом.

— Это почему же? — грозно сдвинув брови, спросил подошедший герцог, вместе с ним подошли и остальные, кто пришёл с ним. Вторую компанию, тихо сидящую в углу большого зала они так и не заметили. На вопрос герцога ответила не Маара, а девушка с пшеничными волосами:

— Мой Сашенька ещё маленький, совсем не умеет сдерживаться. А если ещё и увлечётся, то, размазывая вас, может весь этот трактир разнести. А мне не хотелось бы огорчать наших гостеприимных хозяев.

— Э-э-э-э... а-а-а... ваша милость... — начал мямлить придворный маг герцога, со страхом глядя на этого улыбающегося ребёнка. Девушка с пшеничными волосами, увидев испуг мага, постаралась того успокоить:

— Сашенька никого не тронет...

— Если его трогать не будут, а если кто это сделает, тогда уж не обессудьте, я не позволю обижать моего сына! — прогудел могучий орк, разворачиваясь к герцогу и его свите. Маг, икнув, лишился чувств, а девушка с пшеничными волосами тихо укорила орка:

— Ырм, ну ты опять? Надо хоть немного закрываться, ты же не среди своего народа, а среди людей, не надо их пугать.

— Мил, ну почему я должен прятаться? — тоже тихо ответил орк. Но герцог его уже не слушал, не обратив внимания на потерявшего сознание мага (мало ли почему это могло произойти со старым человеком, тем более что он не упал на пол, дружинники подхватили мага под руки, не дав тому упасть), смотрел на очень красивых девушек. Девушки были ослепительно красивые, особенно та — с волосами цвета светлой бронзы! Герцога отвлёк поднявшийся с места и поклонившийся барон ле Жевилиан:

— Приветствую вас, ваша светлость.

Вслед за бароном поднялись его сыновья и их невесты. Как оказалось, Эрст и Эрик хорошо знали Товатора, так как не раз вместе участвовали в рыцарских турнирах, они не только поздоровались и представили своих невест, но и назвали их титулы. Вот тут изумлённый герцог (он не слышал, как представлялась Маара, а его капитан не успел доложить — кем стала его знакомая наёмница) растерянно поинтересовался:

— Ле Тевилиан-Жевилиан и ле Марилэ-Жевилиан? Так это вы захватили эти баронства? А мне говорили, что это сделала некая наглая самозванка, назвавшая себя герцогиней Дайенской. Она не только захватила эти земли, но и присвоила себе часть моих владений тоже!

— Но-но, за такие слова могу и голову оторвать, не посмотрю, что герцог. С грубиянами у меня разговор короткий, — грозно сдвинув брови, сказала одна из трёх рыжих девочек. На эту девочку шикнула вторая, похожая на неё как две капли воды, третья была тоже рыжая, не просто рыжая, а огненно-рыжая, хоть и похожая на этих двух, но всё же не такая. Девочка, грозившая оторвать голову герцогу Тумберлендскому, сказала своей соседке: — А чего он обзывается? Тебя наглой самозванкой назвал? Да ещё сказал — что ты какая-то некая! За это не только оторвать можно голову, а и...

— Лиша, не вмешивайся, я сама разберусь, — осадила вторая рыжая девочка свою разбушевавшуюся копию. С прищуром посмотрев на герцога, поинтересовалась, представившись: — Листик, герцогиня Дайенская, у вас ко мне какие-то претензии? Я готова вас внимательно выслушать. Излагайте — чем вы недовольны.

Герцог сразу растерялся, а потом, напыжившись, произнёс:

— Вы объявили своими мои земли!

— Разве они ваши? — сделала вид, что удивилась Листик. Глядя на побагровевшего герцога, размеренно начала говорить: — Согласно королевскому уложению о правах на владение земля может считаться собственностью лишь в том случае, если она обрабатывается, то есть там должны находиться поселения, жители которых признали вас своим сеньором. Жители этих поселений должны платить подати как вам, так и в королевскую казну. Заметьте — подати платятся теми людьми, что обрабатывают землю, а не просто с какой-то территории. Если с территории подать не платится, то она не является чьей-то собственностью. Разве с земель, что называются Волунским лесом, вам что-то кто-то платит?

— Но мне же платят подати и в королевскую казну тоже... — попытался возразить герцог Тумберледский, Листик не дала ему досказать:

— Повторю, вы собираете подати для себя и королевские налоги с людей, работающих на земле, а не с самой земли. Так ведь? Следовательно — ваша земля та, на которой живут селяне, признающие вас сеньором. А если на земле никого нет и она для вас недоступна — то она не ваша, она ничья! А то, что вы, ну да — ваш король, объявил Волунский лес своим владением, ничего не стоит, ведь вы туда даже зайти не можете, не так ли?

— Но право первопроходца — это святое право того кто первый пришёл на земли, не имеющие владельца, и установил там знаки, показывающие, что там есть хозяин, а пограничные знаки, которые и... — попытался возразить герцог, но увидев улыбку рыжей девочки, замолчал. Листик поинтересовалась:

— И где же эти пограничные знаки? Где они установлены? Это место вы можете точно указать?

— Королевские отряды установили эти пограничные знаки на границе леса и гор! Эти героические первопроходцы присоединили эту, ранее неисследованную, территорию к королевству Самра! Таким образом, все земли до самых гор стали принадлежать нашему королю, а он пожаловал их нам, своим верным вассалам, — ещё больше напыжился герцог Тумберлендский. Листик с той же улыбкой спросила:

— А вы, милейший герцог, уверены, что эти пограничные знаки установлены именно там? На границе леса и гор, а не в горах или за горами? Кто это может проверить? А если они установлены, не там? Вы, конечно, можете возразить, что в Волунский лес была экспедиция, и не одна, но разве их можно назвать первопроходцами? Скорее — туда ходцами и обратно невозвращенцами. Ведь из леса никто так и не возвратился. Ну и сами эти пограничные знаки, вы уверены, что они установлены? На границе леса и гор, а не брошены где-то в кустах? В лесу брошены? На его опушке? Если это так — вы не знаете, где эти знаки, то и точной границы нет.

— Абсолютно уверен! Знаки установлены и там, где они стоят, проходит граница королевства! Другого толкование быть не может!

— Ага, а если эти знаки лежат, то граница королевства там не проходит, а проползает, медленно и печально, потому что не знает — где она на самом деле, — вставила вторая рыжая девочка, на этот раз её одёргивать никто не стал, только заулыбались. Герцог Тумберлендский, может, и хотел ещё что-то возразить, но замечание этой малолетки его смутило, действительно, где эта только декларированная граница проходит на самом деле, он не знал, неожиданно ему на помощь пришла бронзоволосая красавица, представившаяся как Рамана, баронесса Ларнийская:

— Листик, я думаю, что герцог Тумберлендский совершенно прав — где пограничные знаки установлены и там и проходит граница королевства, а также всех герцогств, граничащих с твоим лесом.

Герцог, получивший неожиданную поддержку, расправил плечи, не заметив при этом, как Рамана переглянулась с Листиком. Рыжая девочка не стала возражать герцогу, наоборот — во всём согласилась, что касается границы, после чего представила тех, кто ещё не был представлен. Герцога не удивило, что титулы некоторых из сидящих за столом не названы. Но если барон ле Жевилиан и его сыновья считают нормальным такое соседство, то эти люди (и орк) достаточно знатные. К тому же ведут они себя так (особенно дети, а они ведь притворяться не умеют!), словно он, герцог Тумберледский, им ровня. А то, что они не называют свои титулы, говорит о том, что они не хотят, чтоб раскрылось их инкогнито. Это вполне можно понять. Рамана, с усмешкой посмотрев на герцога и наливая ему кубок до краёв, предложила:

— Вот, попробуйте, вы оцените. Это красное руманийское, а это белое, а вот розовое гельвенское, оцените букет и вкус. Уверена, что вы как знаток сможете оценить.

Герцог оценил, чего отказываться, если наливают, да ещё такое вино! Рамана несколько раз наполняла осушаемый герцогом кубок, вкус вина и его аромат были действительно изумительными, о чём герцог слегка заплетающимся языком и поведал. Наливали не только герцогу, но и его капитану и перепуганному магу. Герцогских рыцарей и воинов угощали за другим столом. Маг после кубка вина (вообще-то, он выпил — чуть-чуть, можно сказать — только пригубил) пришёл в себя и даже немного осмелел. Но не настолько, чтоб напрямую обратится к страшному орку (остальные ничего подобного не заметили, наоборот — решили, что орк очень компанейский парень, недаром же он активно помогал герцогу и капитану дегустировать вина), а к девушке с волосами цвета спелой пшеницы:

— Извините моё любопытство, вы назвали этого ребёнка своим, если это не является тайной, то кто он вам? Ведь... — маг одними глазами осторожно указал на Ырмытыра и почти шёпотом продолжил: Сказал, что это его сын.

— Сашенька — мой сын, — ответила Милисента, маг, икнув, посмотрел на могучего орка и ещё тише чем раньше спросил:

— Но этот орочий воин сказал, что это его сын...

— Да, он правильно сказал: Сашенька — наш сын, а Ырм — мой муж.

— Но он... они... вы... ваша аура... это... же... — растерялся маг, Милисента, увидев, что тот снова близок к обмороку, постаралась успокоить:

— Да, я тоже, но не надо меня бояться, я... — но маг, не дослушав Милисенту, таки упал в обморок, упал с грохотом, привлекая внимание своего господина. Тот, глядя на распростёртое тело, укоризненно покачал головой:

— Не умеет пить, а вроде опытный человек, мэтр, как-никак, а вот пить не умеет! Вроде и выпил немного, а вот... посмотрите же...

— Ваш маг-то и выпил чуть-чуть, можно сказать — только пригубил. Наверное, себя плохо чувствует, ведь пожилой же человек, ему бы дома у камина греться, а вы, Тумберлендский, в трактир его потащили, — укорила герцога девушка с пшеничными волосами. То, что она обратилась к нему, не называя титула, герцога слегка озадачило, ведь если кто-то так может обратиться к столь титулованной особе, то это вряд ли фамильярность, вот герцог и поинтересовался:

— Вы, представляясь, назвали только ваше имя — Милисента, а каков ваш титул? Если это, конечно, не тайна. Вы говорите, что Ырм ваш муж, да он замечательный парень, но он же орк! Каков его титул у орков? Вождь? Какой? Военный или мирного времени? Или то и другое. Вон, я вижу там орков и, судя по тому, как они одеты, это не рядовые воины. И если это не секрет, не удовлетворите ли моё любопытство?

— Какие от тебя могут быть секреты, друг Товатор, я не вождь... — начал орк, наливая очередной кубок себе и герцогу. Но сказать, кто он такой не успел, за него это поспешила сделать Милисента:

— Мой муж не вождь какого-то отдельного клана или даже народа орков, Ырм их верховный повелитель, его полное имя Ырмытыр, может, слышали?

— Вот так просто, Ырмытыр? Без титулов? — удивился герцог, принимая кубок. Орк широко улыбнулся:

— А зачем мне титулы?

— Ик! — подтвердил то, что этому орку титулы не нужны, пришедший в себя маг и снова лишился чувств, но при этом, в ужасе выпучив глаза, прошептал полное имя орка. А орк, чуть скосив глаза на мага, продолжил объяснять герцогу:

— Моя Мила, раньше была королевой, но теперь она намного выше любой королевы. Не побоюсь этого сказать — любая королева или король — пыль под её ногами. Вот так-то, друг мой Товатор.

Герцог Тумберлендский осушил кубок, ничего не сказав, с одной стороны, его немного коробило, обращение по имени и "ты", но с другой — эти двое, для которых короли — пыль под ногами, разрешают обращаться к себе по имени и тоже на "ты". Да и маг, опытный и достаточно могучий чародей, постоянно бледнеет и теряет сознание. Происходит это не от выпитого вина, а от страха — на что указывает его бледность и дрожащие руки (не только руки, маг когда приходит в себя, начинает дрожать всем телом!). Тумберлендский решил не заморачиваться с этими вопросами, он приналёг на вино, такого чудесного вина он никогда раньше не пробовал (ещё один аргумент в пользу того, что его новые знакомые не простые люди). Такое вино должно быть безумно дорогим, даже для короля — дорогим, а тут его пьют, вернее, им угощают так, как будто его запасы огромны! Угощали-то этим божественным напитком не только герцога и его капитана, а и, судя по восторженному оживлению за столом в углу, рыцарей и воинов тумберлендской дружины. Когда капитан, как и положено сильному человеку, уснул в салате (некоторые дружинники и один рыцарь это сделали под столом), герцог дошёл до того состояния, когда все окружающие становятся не просто милыми и приятными людьми, но и лучшими друзьями, которым хочется излить душу и поведать самые сокровенные тайны. А поскольку была тайна, которая особенно мучила герцога, он и рассказал о ней весьма подробно. Бронзоволосая красавица, начавшая лично подливать герцогу, поинтересовалась — где находятся эти поддельные завещания? Узнав это, она спросила у девушки с волосами цвета спелой пшеницы:

— Мила, ты можешь "посмотреть", где лежат эти бумаги? Постарайся это сделать, а потом мы...

— Могу и не только "посмотреть", но и достать их. Если наш гость их подписывал, то на них должен быть след его ауры, а его ауру я... ну, когда к нему незаметно прикоснулась, так что могу не только найти их, но и взять. Вот они, — Милисента застыла на мгновение, а потом как будто из воздуха достала два свитка. После чего она и Рамана ушли, впрочем, ни герцог, ни его люди (те, кто ещё был на ногах, вернее — сидел за столом) этого не заметили.

Баронский сейм начался через три дня, после начала застолья в "Серебряном золотом", но как раз на следующее утро после его окончания. Но последствий этой гулянки ни герцог, ни его подчинённые не чувствовали, спасибо новым знакомым, этим милым людям, позаботившимися о самочувствии герцога и его людей. Герцог Тумберлендский, в сопровождении своего советника, его маг после трёх дней застолья уже не так боялся орка и его жену, а к бронзоволосой красавице испытывал чувства благодарности и уважения, она не только его не пугала, но и обучила нескольким новым заклинаниям, никому не известным. Эта девушка, совсем молодая, знаниями в магии превосходила всех, кого этот уже очень немолодой и весьма опытный мэтр знал. Вызывали удивление и невесты сыновей барона ле Жевилиана, эти девушки обладали выдающимися способностями! Непонятно было, как их проглядел маг барона ле Тевилиана и не сообщил в королевскую ассоциацию магов. Такими же способностями, если не большими, обладали сёстры Марианны и Сюзанны: Листик, герцогиня Дайенская (в том, что она действительно герцогиня, маг, как и его сеньор, уже не сомневались), Лиша и Альен, не называющие своих титулов. Если о Лисанне, сейчас называвшей себя Листиком, раньше знали, то, откуда взялись ещё две рыжие девочки, было совершенно непонятно. И вся эта компания (не только девушки и девочки, ещё и бронзоволосая красавица — баронесса Ларнийская) заняли места предназначенные барону ле Жевилиану и его сыновьям, которым пришлось даже не потесниться, а уступить свои кресла.

Сейм открыл герцог Кисайский, как самый старший из титулованных присутствующих. Открыл и сразу же сделал замечание ле Жевилиану, постаравшись как можно обиднее высказаться о девушках, пришедших вместе с бароном:

— Рунгув, ваш статус не позволяет приглашать на сейм гостей, да ещё и в таком количестве! Эти безродные блудницы должны немедленно покинуть наше собрание!

— Сам ты безродный блудник! — взвилась одна из рыжих девочек. Она, её копия и бронзоволосая красавица умостились в большом кресле ле Жевилиана, сам он стоял за этим креслом. В креслах поменьше сидели девушки, юноши, подобно своему отцу встали за их спиной. Рыжая девочка не только вскочила с кресла, но и сделала шаг вперёд. Так она сделала потому, что побагровевший от гнева герцог Кисайский начал говорить:

— Это оскорбление и я не позволю, чтоб какая-то...

— Сам ты какой-то, — не дала договорить герцогу рыжая девочка и с тем же грозным видом продолжила: — Ты первый обзываться начал! Ты первый меня и моих сестёр оскорбил! И если сейчас не извинишься, то я тебя в капусту!..

Девочка взмахнула двумя огненными клинками, которые неизвестно как появились у неё в руках. Она попыталась шагнуть к герцогу, но её придержала другая, очень похожая на неё:

— Лиша, не торопись. Если ты собралась наказать этого глупого господина за нанесенное нам оскорбление, то надо это сделать по всем правилам — вызвать на дуэль.

Герцог Кисайский задохнулся от возмущения, мало того что к нему не обратились как положено — ваша милость, так ещё и глупым обозвали! То, что у этой девчушки огненные клинки, герцога не испугало. Кроме сильных защитных амулетов, в зале сидел его придворный маг, мэтр по статусу. А вторая рыжая девочка продолжила, но уже обращаясь к герцогу Кисайскому:

— Если вы считаете себя оскорблённым моей сестрой, то можете потребовать у неё сатисфакции, Лиша готова предоставить вам выбор оружия.

— Ага, — кивнула первая рыжая девочка и очень серьёзно предложила герцогу: — За тобой выбор, можешь взять что угодно, от вилки до двуручного меча или алебарды, а мне же, чтоб выпустить тебе кишки, вполне хватит вилки.

— Лиша! Ну разве можно так говорить герцогам? — не вставая с места громко сказала бронзоволосая красавица. Укоризненно покачав головой, она сделала вид, что попытается урезонить рыжую девочку: — Лиша, куртуазность заключается в том, что даже угрожая, ты должна соблюдать определённые приличия, надо говорить не выпущу кишки, а вот так — трепещите! Ваше сердце будет насквозь пронзено моим мечом!

— Ага, — кивнула Лиша и, сдвинув брови учтиво произнесла: — Трепещите! Я пронзю ваше сердце тем, чем сами выберете — мечом, или вилкой... или пронжу? Нет, наверное, лучше так — я вышибу вам мозги! Совсем вышибу! Напрочь вышибу! — после чего спросила у бронзоволосой: — Рамана, так куртуазно? Или ещё добавить — все кости переломаю? А то вдруг у него нет ни сердца, ни мозгов? Ведь тогда пронзать и вышибать нечего.

— Да кто вы такие?! Как смеете?!.. — сорвался на крик герцог Кисайский, бронзоволосая спокойно ответила, представляя девочек и девушек, но при этом её негромкий голос заглушил крик герцога:

— Листик — герцогиня Дайенская, принцесса Лиша, Марианна, баронесса ле Тевилиан, Сюзанна, баронесса ле Марилэ, находятся здесь на законных основаниях, а я Рамана, баронесса Ларнийская, здесь присутствую на правах старшей родственницы, так как я тётя Листика и Лиши и бабушка Марианны и Сюзанны. Если кто против, то я готова удовлетворить его претензии любым видом оружия.

Кисайский замолчал, ему совсем не хотелось драться лично, но если ему будет брошен вызов этой девушкой или, что вообще — ни в какие ворота, девочкой, то выставить вместо себя своего представителя — будет потеря лица. А то, что потом этим воспользуется кто-то из его друзей герцогов (а то они и все вместе), а может, и баронов, сомнений не вызывало. Но хоть как-то отреагировать на подобную наглость надо! Растерянному герцогу Кисайскому на помощь пришёл герцог Круманский, не потому, что хотел выручить своего соседа, а потому, что его племянник должен наследовать (по поддельному завещанию) баронство Марилэ. Вот потому-то, поднявшись со своего места, он обратился к королевскому прокурору, графу Винколу ле Гуридам:

— Ваша честь, присутствующие здесь девицы Марианна и Сюзанна не являются баронессами ни по рождению, ни по своему статусу. Бароны ле Тевилиан и ле Марилэ составили завещания, в которых назвали своих наследников, весьма достойных молодых людей. Предполагая, что эти завещания могут быть оспорены, они попросили их заверить, что и было сделано на малом сейме. Завещания заверены всеми герцогами и графами нашего края, прошу вас ознакомиться и огласить волю усопших!

Герцог Круманский передал графу ле Гуридам два свитка, запечатанных пятью печатями, магически защищёнными, что исключало возможность незамечено вскрыть эти свитки. Королевский прокурор, ещё довольно молодой и красивый мужчина, невозмутимо принял свитки, после необходимых действий вскрыл их и начал читать. Вообще-то, его забавляло создавшееся положение, которое было на руку королевской власти — местные герцоги и бароны по отдельности не представляли проблемы для центральной власти, а вот объединившись... если раньше этого не происходило из-за амбиций и постоянного соперничества местных владетелей, то сейчас, похоже, это произошло. Произошло то, что представитель короны в западном пограничье Самры не должен допустить любой ценой! Граф ле Гуридам внимательно прочитал оба завещания, потом прочитал ещё раз. Если во время первого раза его брови удивлённо поднялись вверх, то потом на его красивом лице заиграла улыбка, ехидная и в то же время торжествующая. С этой улыбкой он и начал вслух читать, сначала одно, а потом другое завещание. Закончив чтение, поинтересовался, в основном обращаясь к герцогам Кисайскому и Круманскому:

— Мне непонятно, господа, зачем было выносить данный вопрос на рассмотрение сейма, да ещё пытаться так грубо исказить волю усопших? Ведь вы же, господа, сами заверили эти завещания, значит, должны были знать — о чём в них говорится. Или вы намерены отказаться от своих подписей? Но это вряд ли удастся, ведь тут не только ваши подписи. А об их подлинности свидетельствует магическая защита на них и на свитках.

— Не может быть! — в один голос выкрикнули Кисайский и Круманский и наклонились над развёрнутыми свитками, почти столкнувшись лбами. Граф ле Гуридам, с той же ехидной улыбкой, торжественно провозгласил:

— Как представитель королевской власти, я утверждаю и подтверждаю волю усопших баронов Ронджада ле Тевилиан и Хорунка ле Марилэ! Утверждаю, основываясь на воле этих благородных баронов, высказанной в их завещаниях подтверждающих прошения, поданые наследницами баронов в геральдическую палату. Отныне владение Тевилиан принадлежит присутствующей здесь девице Марианне ле Тевилиан, а владение Марилэ — девице Сюзанне ле Марилэ, что возводит упомянутых девиц в баронское достоинство! Поздравляю вас, леди.

Марианна и Сюзанна поднялись со своих мест и поклонились королевскому прокурору и высокому собранию. Но это был не книксен знатной дамы и не поклон младшего старшему, это был лёгкий наклон головы, каким равный приветствует равного. Сорвавшийся с места Товатор Тумберлендский бросился целовать руки Сюзанне и Марианне и поздравлять их женихов. Если герцоги и графы недоуменно переглядывались, то большинство баронов, которые не знали о заговоре герцогов, последовали примеру молодого Тумберлендского. Многие из баронов враждовали друг с другом, а эти новенькие ещё не входили ни в один союз, да и врагов у них пока что не было, так почему бы не сделать их друзьями и союзниками, опередив своего недруга с выражениями дружбы этим баронессам? Те из баронов, кто были поумнее, поздравляли Рунгува ле Жевилиан, справедливо полагая, что мужьями новоиспеченных владетельниц станут его сыновья, следовательно, он усилится почти в три раза, сравнявшись с герцогами, а вполне возможно, что объявит себя герцогом. Ведь недаром же эта маленькая герцогиня, сестра невест его сыновей, пришла вместе с ним. А эта никому не известная красавица баронесса (трудно поверить, что эта девушка может быть бабушкой своих сверстниц, здесь явно какая-то игра), вообще, неизвестный фактор. А о том, что герцогиня Дайенская объявила Волунский лес своими землями, знали все бароны, но это никого из них не волновало, ведь с лесом граничили только герцогства и те владения, где баронами её родственники, а уж они-то по-родственному как-то разберутся. Поэтому руки целовали не только Сюзанне и Марианне, но и Листику с Лишей. Среди этой кутерьмы совсем забыли о герцогах и графах. Если графы Сотор и Валанский пребывали в растерянности то герцоги Кисайский и Круманский, быстро пришли в себя и с двух сторон стали что-то говорить ле Гуридаму. Тот внимательно слушал, изредка кивая, а потом обратился к Листику:

— Герцогиня Дайенская? Я не ошибаюсь? О вас я уже слышал, а вижу впервые и хотел бы выяснить несколько вопросов, а именно — где находится ваше герцогство, ведь оно не внесено в реестр земель королевства Самра. И ещё — на каком основании вы объявили Волунский лес своими владениями? Ведь это королевские земли и никто из королей Самры вам их не жаловал! Тем более что эти земли уже пожалованы верным вассалам короля!

— Моё герцогство, — Дайенские горы, все горы, — веско произнесла Листик. Затем насмешливо произнесла: — Вы должны были это понять из названия. А почему оно не внесено в реестр земель королевства, а потому что оно к этим землям не принадлежит.

— Ага совсем не принадлежит, — вставила Лиша, Рамана на неё шикнула, а рыжая девочка показала язык и даже им немного поболтала, удивив присутствующих его длиной. Листик, никак не отреагировав на выходку своей копии, продолжила:

— Дайенское герцогство, как вы поняли, независимое государство. Ну а Волунский лес — до сих пор был бесхозными землями и любой, кто может освоить эти территории, может на них претендовать, это никак не нарушает законы королевства Самра, а у меня в герцогстве — такие же законы. А то, что это были бесхозные, ничейные земли, видно по межевым знакам, стоящим на границе королевства Самра. Следовательно, королевство не претендует на эти земли, лежащие вне его границ. Таким образом, эти земли не могли быть пожалованы государями Самры своим вассалам, ведь нельзя пожаловать то, что тебе не принадлежит, не так ли?

— Каким знакам? Где они стоят? — растерялся королевский прокурор, граф ле Гуридам. Листик охотно пояснила:

— Пограничные столбы, стоящие на границе. Разве вам верные вассалы вашего короля не докладывали о том, как они охраняют эту границу? Но похоже, они этого не делают, почти все пограничные столбы в их герцогствах гнилые и многие попадали. Похоже, что эти вассалы не такие уж и верные, вот! Хотя о герцоге Тумберлендском я такого сказать не могу, в его герцогстве пограничные знаки содержатся в образцовом порядке и граница бдительно охраняется.

— Да, Товатор молодец, он верный вассал вашего короля. Королевская граница в его герцогстве хорошо охраняется, там даже муха, не заплатив пошлины, не пролетит! У Товатора с этим очень строго, даже если ты муха, то всё равно за проход платить обязана! — важно заявила опять влезшая со своими комментариями Лиша. Увидев растерянность королевского инспектора, поправилась: — Или за пролёт? Если ты муха, то ведь летишь. Как и чем в таком случае пошлину взимают, я не в курсе. Вот мне тоже интересно — чем мухи пошлину платят? Может, вы знаете?

— Какие мухи? — растерялся королевский инспектор, Лиша любезно пояснила:

— Границу пересекающие. Опять же с одной мухи пошлину проще взять, а если их стая летит? Они ведь всё больше стаями летают, особенно через границу. А в этом случае надо их пересчитать и с каждой взять пошлину, а они всё время местами меняются, такая морока с этими мухами, сбивающимися в стаи.

— Какие мухи?! Какие стаи?! — окончательно ошалел граф ле Гуридам. Рыжая девочка пояснила:

— Зелёные мухи, разве другие могут вылетать из зелёного леса? Только зелёные, а они самые вредные!

— Лиша, прекрати смущать его честь, а вы, граф, её не слушайте, конечно, зелёные мухи очень зловредные, но в Самру они не проникнут, благодаря герцогу Тумберлендскому, у которого граница на замке. Ни одна муха не пролетит! Это я вам точно могу сказать, хотя... охраняемый участок границы можно обойти, воспользовавшись неохраняемым. Зелёные мухи могут этим воспользоваться и не только сами пройти, но ещё и всякую контрабанду пронести. Им это сделать ничего не стоит. Я бы на вашем месте устроила тщательную инспекцию всего рубежа с проверкой — установлены ли пограничные столбы, — чуть заметно улыбаясь, сказала Листик.

Граф ле Гуридам потряс головой, пытаясь восстановить ясность мысли после всего того, что на него вывалила сестра герцогини Даейнской, да и она сама тоже. Было очень похоже, что и остальные участники баронского сейма пребывают в таком же состоянии, как королевский прокурор.

— А не сделать ли нам небольшой перерыв? — поинтересовалась бронзоволосая красавица и предложила: — Если уважаемое собрание не против, то я, баронесса Ларнийская, и Листик, герцогиня Дайенская, приглашаем всех вас слегка промочить горло, совсем чуть-чуть, а потом уже с новыми силами...

— Да, я приглашаю всех, — поддержала Раману Листик и сообщила: — В "Серебряном золотом" столы уже накрыты, думаю — лёгкий перекус никому не помешает, я угощаю!

Глава двенадцатая. Инспекционная поездка вдоль границы или — где же та граница?

Королевский прокурор, граф Винкол ле Гуридам начал инспекционную поездку вдоль границы западных владений королевства Самра во главе довольно большого отряда. Сначала это был очень большой отряд, так как в нём были дружины герцогов и графов, но все они поспешили отправиться в свои земли, чтобы должным образом подготовиться к визиту королевского прокурора. Хоть эти владетели и были полновластными хозяевами в своих землях, но ссориться с графом ле Гуридам им было не с руки, он всё-таки королевский представитель и о результатах этой инспекции доложит королю. А вот с какой ноги король встанет после такого доклада, от этого доклада и зависело. Никто из владетелей и не думал, что королевский прокурор будет осматривать границу, такого раньше никогда не было. Обычно инспекция сводилась к рутинным мероприятиям — пиру в замке владетеля, иногда — охоте в близлежащем лесу. В Волунский лес, по понятным причинам, никто соваться не хотел, хотя... это всё-таки было приграничье и в малой роще можно было нарваться на очень опасного зверя! Вот поэтому на охоту редко ездили, к тому же была ещё одна причина — не всегда пировавшие после застолья были в состоянии сесть на коня.

Эта инспекция началась сразу после закрытия баронского сейма, ровно через три недели после дня его открытия. Сейм завершился грандиозным банкетом, в который перерос лёгкий обеденный перекус. Банкет длился три дня, и дала его герцогиня Дайенская, в честь своих сестёр — баронесс ле Тевилиан-Жевилиан и ле Марилэ-Жевилиан. О помолвке Эрста и Эрика с Марианной и Сюзанной и о том, что их свадьбы собираются сыграть в ближайшее время, объявили на этом же банкете. Потому-то и сейм длился три недели, что ещё две ушло на свадебные гулянья. Действительно, почему бы не сыграть сразу обе свадьбы? Ведь все, кого собирались пригласить, и так уже съехались, остальных тех, кого бы не пригласили на торжества, проводимые в замке Жевилиан, тоже позвали, а сделали это, чтоб не обижать. Как сказала Рамана — чем больше людей будут знать об этом событии, тем меньше о нём будет слухов. Надо сказать, что свадьба, вернее, свадебные гулянья удались на славу — уже на второй день боеспособных рыцарей и дружинников не осталось, большинство из них на ногах плохо держались, где уж тут за меч браться? Если кто-то из герцогов или графов и хотел бы оспорить военной силой принятое сеймом (в основном — королевским прокурором) решение, то оставил всякую надежду на это — в их дружинах трезвыми были только кони! Впрочем, Листик и те, кто был с ней, тоже были трезвыми. Но любая гулянка, даже самая грандиозная, когда-нибудь заканчивается, вот и эти торжества закончились. Королевский прокурор вспомнил о своих обязанностях и высказал герцогине Дайенской своё желание — взглянуть на границу её герцогства и королевства Самра. Листик радостно согласилась — ведь граф Винкол сам собрался сделать то, что она хотела предложить. Вот и выехали дружины герцогов и графов на границы своих владений. Если кое-кто из вельмож надеялся как-то разобраться с этой малолетней выскочкой вне города (город — всё-таки королевские земли и там надо хоть видимость закона соблюдать) в своих землях, то эти надежды так и не сбылись. Как оказалось, у герцогини Дайенской тоже была дружина и немаленькая, в которой кроме людей (бывших наёмников отряда Маары) были гномы и орки! Да, да — орки и гномы были в одной команде и между ними не было и намёка не обычную вражду! Но герцогиня Дайенская никого из своей дружины в эту поездку не взяла, с ней поехали только две её рыжие сестры. Но поехали они не в карете или другом подобном виде транспорта и не верхом, вернее, верхом, но не на лошадях. Все три девочки разместились на кошмарном звере, напоминающем большую ящерицу! Этот скалящий такие немаленькие зубы зверь, размером в две лошади (как сказала Лиша — гилассы быстро растут, вот Огонёк и подросла), покрытый прочной чешуёй, да ещё и плюющийся огненными сгустками, совсем отбил желание, если оно у кого и было, что-нибудь предпринять против его рыжих всадниц. То, что этот зверь неуязвим и крайне опасен, сразу же стало ясно, когда въехали на территорию Круманского герцогства. Как охраняется и где проходит внешняя граница этого герцогства, Винкол ле Гуридам решил проверить в первую очередь по двум причинам, земли этого герцогства были очень близко к Зренску, можно сказать — начинались сразу за стенами города. Второй причиной была ничем неприкрытая неприязнь герцога Азура к рыжим девочкам. Если остальные владетели, кроме Фритура Кисайского, разъехались по своим замкам, то эти двое вызвались сопровождать королевского прокурора до конца инспекционной поездки, явно на что-то надеясь. Естественно, что эти герцоги не сами поехали, а в сопровождении эскорта, в котором была большая часть их дружин. Винкол ле Гуридам прекрасно понимал, чего ждут эти господа, но воспрепятствовать им в осуществлении их планов не мог, а может, и не хотел. А рыжая герцогиня, словно не понимая, что может произойти с ней и её сёстрами, когда её будет некому защищать, отправилась в эту поездку одна, вернее, втроём. Может, во время движения этот зверь, на котором она ехала, и сможет как-то защитить её, но во время ночлега... тем более что на первую ночёвку собрались остановиться в Круманском замке. Но когда уже почти добрались до замка, то стало ясно, что всё не так просто.

До замка не доехали нескольких миль, когда увидели на дороге стоящих на коленях селян. Грозно сдвинув брови, герцог Круманский поинтересовался — что это значит, чего эти убогие хотят? Не поднимаясь с колен, вперёд выполз староста деревни и рассказал о гигантских змеях, выползших из леса и напавших на пасшееся стадо. Змеи сразу задавили нескольких пастухов, пытавшихся их отогнать, а потом напали на коров, передушив больше половины стада. Герцог начал кричать, что он прикажет выпороть нерадивых пастухов, загнавших его стадо под самый лес, а старосту — за то, что такое допустил, ну и всех остальных тоже строго накажут (кого остальных и за что герцог прикажет пороть, сказано не было). Было видно, что герцог полон решимости выполнить свою угрозу, всех выпороть, а вот расправиться со змеями, погубившими почти всё коровье стадо, или хотя бы отогнать их, похоже, герцог не собирался, даже посмотреть, что там происходит, намерения у него не было. Не слушая оправданий старосты, что там очень хорошее пастбище с густой и сочной травой, Круманский, выразив озабоченность безопасностью королевского прокурора, предложил своим спутникам побыстрее укрыться в замке.

— Ага, а змеи доедят коров и поползут в деревню, которую никто вроде как не собирается защищать, — ехидно произнесла Листик, обращаясь непосредственно к герцогу Круманскому. Повернувшись к своим сёстрам, сказала: — Думаю, надо посмотреть на тех змей, поехали?

Гиласса невозмутимо затопала в сторону леса, вернее, той поляны, где раньше паслись коровы. Остальным ничего не оставалось, как последовать за девочками, никто не желал показать, что трусливее этих рыжих малявок. Но двинулись, немного отстав от большой ящерицы, воины обнажили оружие и активировали защитные амулеты, а на вытянутых руках магов засветились плетения каких-то убойных заклинаний.

У опушки леса было большое поле, на котором шевелился клубок змей. Увидев сколько этих змей и какого они размера, дружинники герцогов и королевские солдаты, сопровождающие своё начальство, непроизвольно остановились, лишь гиласса продолжала движение вперёд, и сразу была стремительно атакована тремя змеями. Одна из змей попыталась вцепиться ей в лапу, но гиласса успела раньше, она поймала змею и так сжала, что разорвала ту. Вторую змею размазала ударом хвоста, в третью плюнула огненным сгустком. Но это не остановило остальных ползучих чудовищ, длина этих змей была не меньше тридцати шагов взрослого мужчины, под стать длине была и их толщина. Атакующих змей встретил огненный шквал. Альен жгла змей двумя длинными огненными факелам, срывающимися с её рук. Листик и Лиша били огненными шарами, не сжигающими змей, а только отрывающими им головы. Меньше семи ударов сердца понадобилось девочкам, чтобы расправиться больше чем с сотней чудовищ. Надо отдать должное королевскому прокурору и герцогам, как только они увидели, что бой (если это избиение можно назвать боем) закончился, так сразу и подъехали.

— Впечатляет! Очень впечатляет! — восторженно отозвался маг, сопровождающий королевского прокурора. Он поспешил подъехать первым, так как хотел задать несколько вопросов, что и сделал, глядя на улыбающихся девочек. Маг представился и поинтересовался: — Мэтр Вазил Солун, не скажете ли, уважаемые леди, где вы обучались? То, что вы продемонстрировали, вернее, та легкость, с которой вы управляете стихией огня в её различных проявлениях, говорит если не об опыте, то о глубоких знаниях этого раздела магической науки!

Листик ничего не ответила, только улыбнулась, ответила Лиша:

— Ага, Листик обучалась в трёх академиях! У неё степень...

— Лиша, — остановила сестру Листик и сказала, обращаясь к магу: — Давайте не будем об этом сейчас, хорошо? Я вам как-нибудь потом расскажу.

— А ваши сёстры? — не унимался маг, Листик, покачав головой, ответила:

— Домашнее образование, очень талантливые девочки, для них академии или что-то подобное слишком мелко. Вы сами видели их уровень.

— Ага! — надула щёки Лиша, а Альен, втянув носом воздух, сказала:

— Болото! Я чувствую большое болото, где-то рядом!

— Да, где-то рядом, — согласилась Листик и сделала предположение: — Скорее всего, эти змеи именно оттуда приползли. Там всё съели и пошли еду искать, а тут эти коровы с бедными пастухами. Им бы бежать, но, видно, они своего сеньора боялись больше, чем этих страшилищ, вот и попытались коров защитить.

— Леди, что вы намерены делать со своей добычей? — поинтересовался герцог Кисайский, алчно глядя на обезглавленные тела гигантских змей. Судя по лицам остальных вельмож, этот вопрос интересовал и их. Листик, перехватив эти алчные взгляды (так смотрел не только герцог Кисайский, но и герцог Круманский с графом ле Гуридам), пожала плечами, а потом, словно что-то вспомнив, сказала:

— Ах да, змеи не только шкуры и ценный мех, но ещё и питательное мясо, которое от этих шкур надо отделить. Если вам охота возиться с разделкой этих гарымз, чтоб всё это себе забрать, то я против не буду. Можете начинать.

— Как вы назвали этих змей? Гарымз? Вы их уже встречали и знаете, где они водятся? — поинтересовался маг. Листик ответила, что так называется большая змея, очень похожая на этих. Но только водятся те змеи в другом месте, а где, Листик уточнять не стала. Этот разговор остальные не слушали, так как уже начали делить добычу, определившись кому сколько, герцог Круманский приказал своим селянам, которые наблюдали издалека, но теперь подошли поближе, увидев, что опасности нет (всё-таки человеческое любопытство сильное чувство и оно сильнее страха), заняться разделкой змей. После того как работа закипела, герцог Круманский предложил всем отправиться в замок поужинать, а потом там и переночевать. О том, чтоб оставить нескольких своих дружинников охранять работающих селян он и не подумал, впрочем, храбрые воины сами не горели желанием оставаться в такой опасной близости от того страшного леса, где водятся такие кошмарные чудовища. Только гиласса с сидящими на ней девочками не двинулась с места, граф ле Гуридам поинтересовался — почему Листик не торопится. Не боится ли она оставаться без охраны в такой близости от леса. Рыжая девочка ответила:

— Не-а, не боюсь. Ведь это же мой лес, вы не забыли? А чего мне боятся в своих владениях? Да и селян герцог Круманский здесь оставил совсем без охраны, совсем не интересуясь — боятся ли они? К тому же я хочу посмотреть на то болото, откуда приползли эти змеи.

Граф ле Гуридам пожал плечами и поспешил за удаляющимися герцогами, а вот маг, сопровождающий его, остался с селянами, Листик поинтересовалась у него — почему он не последовал за своим сеньором. Маг ответил:

— Граф ле Гуридам не является моим сеньором, я, как и он, нахожусь на службе у короля. Вернее, граф находится, а я выполняю разовое задание. К тому же у меня тут есть свой интерес. Мне нужны некоторые железы этих змей, было бы лучше, если бы их головы сохранились, но я надеюсь что хоть что-то осталось.

— А поехали с нами, посмотрим на болото, может, там ещё чего-то осталось, а интересующие вас железы селяне вырежут, покажите им — что резать, — предложила Лиша. Маг немного поколебался, а потом, проинструктировав селян, что надо для него вырезать из тела змеи, согласился.

Большое болото начиналось прямо у опушки леса, сквозь просветы в деревьях отсюда было видно селян, при свете костров (уже начало темнеть) разделывающих змей. Болото привело Альен в восторг, девочка, хлопая в ладоши, сказала:

— Здесь можно не один пень поставить, а несколько! А что такое грязное, потом можно будет почистить.

А Лиша разочарованно вздохнула (ей очень хотелось ещё подраться, а оказалось — не с кем):

— Нету тут никого, даже лягушек не видно, те змеи поели всё, что здесь было. А из лесу к болоту никто не подходил — боялись! Листик, видишь? Лес отгородился от болота колючками, и не только, ни подойти к нему, ни выйти отсюда. Вот змеи и ломанулись в сторону открытого пространства, когда коров почуяли, та сторона не закрыта.

— Ага, — кивнула Листик и пояснила мало что понимающему магу: — Эти змеи опасны и для обитателей леса, вот он и отгородился от места их обитания непроходимым для них барьером. А та сторона — не лес, туда-то можно было выйти, но там луг, а на лугу только кузнечики и бабочки, для тех змей — не пожива. А когда туда стадо пригнали, вот они все туда и поползли. Лиша, возвращайся с господином Солуном к селянам, заодно и прикроешь их, зачем? Я тебе потом расскажу, а я тут с Альен кое-что сделаю, есть одна мысль.

— Ага, если на болоте будет огневушка, то никакая нежить не заведётся, не говоря уже о всяких хищниках, правильно? — Лиша поняла задуманное Листиком.

Листик ничего не сказала, только утвердительно кивнула, показывая, что на эту тему говорить не хочет. Лиша поняла, что собирается сделать её старшая сестра, но при этом не хочет ничего показывать магу, направилась к опушке леса, махнув Вазилу Солуну, чтоб тот следовал за ней. У болота остались две девочки, одна просто рыжая, а у второй волосы горели огнём, выдавая её крайнее возбуждение. Листик, видя состояние своей подруги, спросила:

— Перенаселение, да?

— Да нет, хотя есть немного, — ответила Альен и призналась: — Тесно в лесу стало, пней уже не хватает, а если сюда всех молодых переселить... ведь и тебе спокойнее будет, когда тут огневушки поселятся, я тоже смогу сюда, к тебе в гости, приходить, когда захочу. Я же не могу как ты, ходить между мирами, только по Велене. А тут к огненным домикам для меня дорожка будет.

— Сколько? — поинтересовалась Листик и уточнила: — Сколько там бездомных, вернее, не имеющих своих пней огневушек?

— Много, — вздохнула Альен и уточнила: — Шестнадцать! Они просили меня им помочь, но я ведь не всё могу. Не могу же я болот для их пней наделать, нет у меня такой силы, Велена не одобрит и будет возражать.

— Хорошо, — кивнула Листик и, показывая на серый овал портала, предложила: — Пойдём.

Как эти рыжие девочки ушли в портал, видел Вазил Солун, он придержал коня и немного отстал от большой ящерицы, на которой ехала Лиша, его заинтересовало, что же собирается делать герцогиня Дайенская и её подруга, а ещё заинтересовали неведомые огневушки, которые живут в пнях на болоте. То, что девочки ушли в портал, маг сразу понял, но ведь построить портал может не всякий мэтр и это потребует немалого времени и крайнего напряжения сил, а тут... Солун не почувствовал ни малейшего возмущения магического поля! А ведь такое возмущение должно быть, и не маленькое! А тут — словно дверь в сарай или, скорее, из сарая открыли и ушли! А то, что эти девочки куда-то ушли, сомнений не было. Там, куда они ушли, был яркий день, а не вечер, как здесь.

— Эй, не отставай! — вывел мага из раздумий окрик рыжей девочке, её нисколько не удивило то, как куда-то ушли её подруги, похоже она знала — куда.

Удург в раздумье стоял у болота, где раньше обитал лесной страх, теперь это болото больше напоминало большой тихий пруд, если бы не четыре горящих пня, кругами плавающих по воде. Удург, большой леший, похожий на переплетение нескольких огромных коряг, тяжело вздохнул, точно такой же скрипучий вздох издал Куржум, тоже большой леший. Вздохнул и при этом ещё и неизвестно кому пожаловался:

— Совсем с ними сладу не стало, того и гляди лес подожгут, ишь как искрами сыплют и пнями крутят, и что им на месте не сидится?

— Так тут, почитай, все огневушки, у которых своих пней нет, собрались, они простор любят, а тут вчетвером в одном пне сидят, это не считая хозяйки пня. Тесно им, вот и проявляют беспокойство, по-своему проявляют. Другие болота-то поменьше будут, там и одной тесновато. А уж если несколько в один пень заберутся... жди беды! Ума не приложу — что делать-то! — горестно проскрипел Удург. Куржум тоже заскрипел, что должно было означать такой же горестный вздох, как и у Удурга, а предводитель больших леших продолжил жаловаться: — Просил я Альен помочь, так она тоже не знает — что делать. Говорит — можно было бы по рекам расселить, но там вода-то текучая, пень не будет на месте стоять, а огневушки-то, сам понимаешь...

Куржум заскрипел громче, показывая — как он понимает Удурга. Выразив таким образом своё сочувствие, он с очередным скрипом произнёс:

— Листвяна бы разобралась, она знает — что надо делать, ужо она бы помогла!

— Листвяна бы помогла, она быстро бы разобралась, — согласился Удург и выдал очередной скрип: — Только где она? Ушла и забыла про нас, совсем забыла!

— Листвяна бы помогла. Она всегда нам помогала. Только вот где она? Если бы она тут была, то... — начал Куржум, но так и не сказал, что хотел, ему помешала рыжая девочка:

— Ага, я уже тут. Только я не Листвяна, я Листик! И чем я вам могу помочь?

— Огневушки... — в один голос, вернее, скрип выдохнули оба больших леших, Листик кивнула:

— Ага, огневушки, много их стало. Вы теперь опасаетесь — как бы они лес не подожгли, что ж, я вам помогу избавиться от этой опасности. Общий сбор!

Последние слова Листик выкрикнула, сама полыхнув как огневушка, при этом очертив на берегу большой огненный круг. Удург и Куржум, хотевшие что-то сказать, увидев, что этот круг, скорее — вытянутый эллипс, почти касается воды, но вот до травы не достаёт, промолчали. А в кругу стали появляться огневушки. Огневушка, особенно молодая, может ходить только через пламя, то есть из одного огня в другой, поэтому они и живут в горящих пнях. В гости или по делам без труда ходят из одного такого пня в другой, ещё они могут пройти и в любой костёр. Могут и не в костёр, а просто в огонь, который появится там, куда пришла огневушка (не перешла из пламени в пламя, а просто шла ногами, при этом поджигая всё на своём пути), вот потому-то они и называются — огневушки, что сами — огонь. А любой огонь в лесу — это опасность пожара! А большие лешие очень строго следят за тем, чтоб пожара не случилось. Вот поэтому и ограничена свобода передвижения этих родственниц огненных элементалей болотами или озёрами. Если кругом вода, то как бы огневушки не веселились (при этом их пень горит особенно сильно), поджечь ничего не могут. Огненный круг Листика (это всё-таки не маленький пень) позволил всем огневушкам собраться в одном месте. Как обычно в таких случаях начался общий галдёж, кто-то здоровался с Листиком, это те, кто её знал, а кто-то спрашивал — кто это такая? А то, что этот огненный круг сделала именно Листик, было понятно всем. Некоторые из огневушек с завистью смотрели на Альен, она была не обычной огневушкой и могла ходить где угодно, не опасаясь устроить пожар.

Когда страсти немного улеглись, Листик обратилась к огненным девушкам и девочкам:

— Как я поняла, пней на всех не хватает, вам уже здесь тесно, в этом лесу. Куда-то в другое место вы переселяться не хотите...

— В других местах плохо, — подала голос одна из огневушек, — я пыталась переселиться, но там озеро маленькое и мой домик маги разрушили — водой залили. Я еле убежать успела, быстро заливали, огонь почти погас!

— Ага, — кивнула Листик и сделала вывод: — Вас только здесь не трогают, потому что далеко в лес боятся заходить. Я могу предложить вам переселиться в такой же лес, туда тоже боятся заходить и там много болот и озёр. Домики я вам поставить помогу, к тому же я там рядом буду, вы всегда сможете мне пожаловаться, если вас кто-нибудь обидеть захочет. Так кто согласен на переселение? Но учтите — это другой мир, там всё немного по-другому, там больших леших нет, за порядком следить некому, но это не значит, что его там нет. Я сама этим занимаюсь, так что если нашкодить кто захочет, будет иметь дело со мной!

Предложение Листика вызвало сильное оживление среди огневушек, переселиться захотели почти все молодые и несколько взрослых (если так можно сказать о практически бессмертном существе, огневушки сами по себе не умирают, но погасить можно любую, и сделать это не так уж трудно).

— Всего двадцать две, — подвела итог Листик и спросила у Альен: — Ну что, идём домики строить?

— Листик я не пойду, раз я уже сюда попала, я вернусь к маме, она, наверное, волнуется, — ответила Альен. Милету и Тиноша отправили домой сразу после свадебных гуляний. Альен решила немного задержаться, теперь вот тоже захотела вернуться.. Она виновато посмотрела на Листика и сказала: — Ты не обижайся, но я хочу к маме!

— Какие обиды, — обняла подругу Листик и предложила: — Я для тебя огонёк оставлю, ты сможешь ко мне туда прийти, когда захочешь, я тебе всегда буду рада!

Девочки ещё раз обнялись, и Альен шагнула в огонь. Листик посмотрела на тех огневушек, что собрались с ней идти и, сказав: — Чего тянуть, — увлекла их за собой. В Волунском лесу она трудилась почти до восхода солнца, огневушек определяла по новым местам жительства и строила им домики-пни.

Только когда начало светать, Листик вышла к тому месту, где со змей селяне снимали шкуры. Посмотрев на аккуратно сложенные шкуры, Листик обратила внимание на наполовину обглоданные тушки гигантских рептилий. Несколько десятков костров с сидевшими вокруг них селянами, их женщинами и детьми, которые что-то ели, не оставляли сомнений, почему туши змей имеют такой вид: с них срезали мясо селяне, а то, что они не взяли, с аппетитом уплетала Огонёк. Один из этих селян, видно старший, пояснил Листику, что тут произошло, а потом задал вопрос:

— Так это ж тоже мясо, и много его! Мы с голодухи вон жаб и кузнечиков ели, герцогские управители выгребли всё! Подчистую выгребли! А тут столько мяса! Не пропадать же добру! А это правда, что вы, милостивая госпожа, готовы принять под свою руку?

— А вам разве Лиша не рассказала, что и как? Я-то готова, а вот вы готовы?

— Говорила, и мы готовы, все готовы! — загомонили селяне, а тот же селянин, что раньше спрашивал Листика, ответил за всех:

— Вот, как леди ваша сестра нам рассказала о ваших землях, так мы сразу и подготовились, вот и семьи здесь, скотину вот пригнали, жалко, что многое оставить пришлось, уж слишком всё поспешно вышло. Хотя... чего жалеть, если честно, то там немного-то всего осталось, да и отобрал бы герцог всё это. Последнее время жутко лютует, последнее отбирает. Да и многих из нас за неуплату бы...

Селянин не стал говорить, что сделал бы герцог, а Листик не стала уточнять, всё и так было понятно. Махнув рукой и сказав: — Тогда пошли, — Листик направилась к лесу. Дойдя до озера, она подождала, пока все подойдут, а потом, взмахнув рукой, открыла портал. Портал был так совмещён с выходом из ворот в стене, ограждающей Ветикину долину, что сама стена оставалась за спиной проходящих сквозь этот проход. Там селян герцога встречали те, что ушли раньше, ещё во время ярмарки. Многие узнавали друг друга, ведь тут были не только знакомые, но и родственники. Если сначала селяне опасливо оглядывались, всё-таки эта рыжая госпожа вела их в опасный лес, а сзади топал страшный огнедышащий зверь, похожий на бескрылого дракона, словно показывая — обратной дороги нет, то теперь они поняли — всё закончилось хорошо. Селяне, те кто встречал и кто пришёл, образовав общую толпу, смеялись, плакали, обнимались, в общем, делали всё то, что делают люди, избавившееся от надвигающейся на них беды и после разлуки встретившие хороших знакомых. Листик некоторое время с улыбкой смотрела на это радостное возбуждение, а потом сказала:

— Вы тут устраивайтесь, со всем необходимым вам помогут, я распорядилась, а мне надо ещё с вашим герцогом пообщаться.

— Милостивая госпожа! Спасибо вам за всё! — низко поклонившись, обратился к Листику всё тот же селянин. Увидев, что обе рыжие девочки, уже сидящие на своём огнедышащем звере обратили на него внимание, быстро заговорил: — Наш герцог жестокий и злопамятный человек, он захочет вам отомстить и, скорее всего, непременно попытается это сделать! А он...

— Спасибо за предупреждение, — ответила Листик. Лиша, презрительно фыркнув, добавила:

— Пусть только попробует!

Девочки на своём звере скрылись в портале, сквозь который просматривался берег озера со следами селян и стада, которое они гнали. Когда же портал, несколько раз мигнув, исчез, то стало видно, что ворота, на месте которых он был — закрыты!

— Уф, — вытерла пот Листик и пожаловалась Лише: — Тяжело держать такой сквозной портал, когда видно его вход и выход. Но боюсь, если бы это был обычный, то селяне не пошли бы в него, их напугал бы серый туман обычного портала. Увидев этот туман, они бы разбежались, а долго уговаривать — времени не было.

— Пошли бы, — усмехнулась Лиша и пояснила: — Если бы не пошли, я бы огнём пугнула, к тому же я дорогу назад заблокировала.

— А это ты напрасно, — покачала головой Листик, — я хочу, чтоб мне верили, а если я начну силой заставлять сделать то, что мне надо, то чем я буду отличаться от того же герцога Круманского? Слышала же, как о нём селяне отзываются, и как они от него рванули при первой же возможности, даже в лес идти не побоялись.

— Не побоялись, потому что мы с ними были, как змей мы жгли, многие из них видели и рассказали, какие мы могучие остальным, вот!

— Могучая ты моя, — обняла Лишу Листик и, посмотрев на догорающие костры и сложенные змеиные шкуры (гиласса добралась до того места, где селяне свежевали змей), предложила: — Давай спать, мне, как и тебе, всё равно где, но у костра приятнее. А Огонёк доест то, что от этих змей осталось. Видишь, как облизывается.

Лища посмотрела на уже светлое небо и спросила:

— А эти — герцоги и граф со своими свитами нам не помешают? А то только заснём — они и явятся, шуметь начнут.

— Раньше обеда не явятся, они же благородные, а благородные любят поспать, особенно по утрам. А шуметь... не знаю как остальные, а Круманский точно будет, когда ему доложат об исчезновении его селян.

— Ага, не только селян, а и остатков племенного стада. Эти люди хоть и были напуганы и спешили, живности прихватили столько, сколько увести смогли, — засмеялась Лиша.

Герцог Круманский и его гости до обеда не спали, они встали раньше, но вот их завтрак затянулся почти до обеда. Герцог, стараясь задобрить королевского прокурора, не поскупился на угощение. К тому месту, где произошло сражение с большими змеями, подъехали только тогда, когда сол уже был в зените. Настроение у герцогов и графа было хорошее, а разве оно может быть плохим после обильного угощения? Герцогам добавил хорошего настроения вид сложенных змеиных шкур, ведь они стоили весьма дорого! Герцог Круманский хоть и пребывал в благодушном настроении, но с недовольным видом заявил:

— Эти бездельники после того как сняли шкуры, могли бы их в замок принести, вместо этого они где-то дрыхнут! Вот уж я задам этим лентяям! Они очень пожалеют, что не проявили должной почтительности к своему сеньору!

Но тут герцогу Круманскому испортил настроение прискакавший со стороны деревень управляющий, бледный и перепуганный, дрожащим голосом сообщивший, что все селяне куда-то исчезли, совсем все! Мужчины, женщины и дети! А вместе с ними куда-то делось всё стадо и другая живность.

— Ничего, ничего не осталось! Племенные коровы и быки, тонкорунные и обычные бараны, козы и даже куры, всё, всё исчезло! — кричал управляющий, заламывая руки.

— Как исчезло?! Куда оно могло всё деться?! Они не могли сбежать! Мимо замка не пройти, стража увидела бы это! — тоже начал кричать герцог Круманский.

— Ну что вы так кричите? — поинтересовалась рыжая девочка, поднимаясь из травы, в которой лежала никем не замеченная. Девочка поморщилась и спросила: — Нельзя ли потише?

— А вы почему тут? — поинтересовался граф Винкол ле Гуридам и строгим голосом добавил: — Что вы здесь делаете? Если вы что-то знаете или видели, то обязаны мне рассказать, но предупреждаю, вы должны говорить правду, только правду и ничего кроме правды! Вот мой амулет сразу покажет, если вы соврёте!

— Я не являюсь подданной вашего короля, поэтому могу не отвечать на ваши вопросы. Но из уважения к вам, только к вам, так и быть буду говорить правду, только правду и больше ничего, хотя, очень хочется что-нибудь ещё рассказать, — улыбаясь, ответила Листик, обмануть этот амулет ей бы не составило труда, но она решила подыграть королевскому прокурору. Герцог Круманский, которого разозлила эта улыбка, завизжал:

— Да что с ней говорить?! Схватить и допросить — где мои селяне и всё остальное! Сейчас я прикажу своим воинам и они эту девчонку!..

— Граф, заткните этого придурка, или это сделаю я, но тогда отвечать на ваши вопросы не буду. И пусть он извинится, — спокойно ответила Листик, кивнув в сторону змеиных шкур. Намёк был более чем понятным, все помнили, как эти змеи были подготовлены к снятию с них шкур.

— Извинитесь, герцог, — произнёс королевский прокурор, и Круманский сквозь зубы извинился, Листик кивнула, видно, большего она и не ожидала, после чего со словами "Я вас слушаю" повернулась к графу ле Гуридам. Тот начал, подобно всем следователям, издалека:

— А не скажите ли вы, леди, что вы делали сегодня ночью?

— Домики строила, — честно ответила Листик и пояснила: — Всего надо было построить двадцать два домика, а это не так просто, тем более что их будущие владелицы хотели чтоб их жильё было не похоже на соседское. Опять же у девушек кроме этого были ещё требования, да и расстояние между болтами и озёрами, где я ставила эти домики немаленькое, вот я и устала и прилегла отдохнуть, а тут некоторые кричать начали.

Ле Гуридам удивлённо смотрел на свой амулет, То, что говорила девочка, напоминало какой-то бред, но при этом всё было правдой! А Листик продолжила:

— Домики для огневушек, они всегда стоят на болоте или озере. Я вас с Релье познакомлю, она тут недалеко поселилась.

Последние слова Листик произнесла, обращаясь не столько к Винколу ле Гуридам, сколько к Вазилу Солуну. Тот кивнул — о огневушках он уже слышал и подозревал, что тот портал был открыт именно к месту их обитания. А королевский прокурор продолжил допрос:

— Видели ли вы кого-нибудь этой ночью?

— Если я начну перечислять, кого я видела этой ночью, то мы закончим только к завтрашнему утру. Начинать? — усмехнулась Листик, ле Гуридам быстро уточнил:

— Поставлю вопрос по-другому, видели ли вы селян герцога Круманского, если да, то когда это было?

Листик наморщила лоб и стала подробно отвечать:

— Первый раз я увидела их, когда они жаловались герцогу Круманскому на змей, да вы и сами при этом присутствовали. Потом эти селяне, по приказу герцога, снимали с убитых змей шкуры, вы это тоже видели. Потом я ездила смотреть на болото в лес, там селян не было, мэтр Солун может это подтвердить, мы вместе ездили. Кстати, лес — это уже мои земли...

— Ваша светлость! Вот следы! — закричал один из дружинников герцога Круманского. Этот дружинник отъехал немного в сторону и обнаружил вытоптанную траву там, где селяне шли и гнали стадо. Герцог не стал дожидаться окончания следственных действий, проводимых королевским прокурором, махнув своим дружинникам, чтобы следовали за ним, направил своего коня в ту сторону. Листик посмотрела ему вслед и предложила графу ле Гуридам:

— Продолжим? Или последуем за этим нетерпеливым герцогом? Он же в лес поскакал (странно, что на коне, а не перед ним), а там... всякое может случиться.

— Вы заботитесь о герцоге Круманском, предполагая, что с ним может произойти какая-нибудь беда, а не будет ли эта опасность угрожать и нам? — поинтересовался королевский прокурор. Было видно, что ни ему, ни герцогу Кисайскому не очень хочется не то что ехать в Волунский лес, а даже приближаться к нему. На опасность такой поездки указал и герцог Кисайский, показывая рукой на сложенные змеиные шкуры:

— Волунский лес — очень опасное место, туда давно уже никто не заходил, к его опушке даже приближаться опасно, в этом мы вчера могли убедиться! Азур поступил очень опрометчиво, направившись туда, но его можно понять: потеря всех своих селян — сильный удар, до осторожности ли тут? Но мы люди рассудительные, должны проявить благоразумие и принять правильное решение.

Листик, пожав плечами, заявила, что это её лес, поэтому ничего бояться не надо, тем более что граф ле Гуридам, как представитель королевской власти, должен засвидетельствовать наличие пограничных знаков, то есть — точное прохождение границы королевства, поэтому ему необходимо хотя бы дойти до опушки. После своего заявления Листик развернулась и пошла в сторону леса, остальным ничего не оставалось, как последовать за ней. Девочка неспешно шагала, изредка наклоняясь, чтоб сорвать какой-нибудь цветок для веночка, который плела, но следовавшим за ней всадникам, чтобы не отставать, пришлось пустить своих коней быстрой рысью. Дойдя почти до самого леса, Листик остановилась и, показав на что-то лежащее в густой траве, очень ехидно сказала:

— Вот посмотрите — королевский пограничный столб, хотя он и лежит, но точно показывает, где проходит граница королевства Самры. А то, что он лежит и уже наполовину сгнил, красноречиво говорит о том, как за этой границей следит герцог Круманский, по землям которого эта граница проходит. Уверена, что на охрану границы выделяются деньги из казны, и немалые деньги, а граница не то что не охраняется нерадивым владетелем, а он даже не знает, где она проходит! Вы, ваша честь, граф ле Гуридам, как должностное лицо, призванное неукоснительно блюсти интересы королевства, должны это отметить. Не знаю, где вы и с кем будете это отмечать, надеюсь, не в ближайшем трактире, но сделать это должны непременно!

Граф Винкол ле Гуридам, королевский прокурор, слушая Листика, багровел всё больше и больше. Точно так же багровел и герцог Кисайскмй, понимая, что его можно упрекнуть в том же, что и герцога Круманского. Но если герцог Кисайский промолчал, то граф ле Гуридам, грозно сдвинув брови, спросил:

— Что вы себе позволяете!

— Вы забыли добавить — ваша милость, но поскольку я правитель независимого государства, то ко мне надо обращаться — ваша светлость, а может — ваше величество, при этом низко кланяясь, но ладно, я понимаю ваше возмущение, вызванное состоянием границы вашего королевства, и прощаю вашу бестактность, — серьёзно произнесла рыжая девочка. Показав в строну леса, добавила: — Позволю указать вам на границу моего герцогства, вон видите? Пограничные столбы стоят, заметьте — стоят, а не лежат. А поскольку между ними, как и положено — десять шагов, то мы с вами сейчас находимся на нейтральной территории, следовательно, ваши полномочия здесь утратили свою силу, а если мы пересечём границу, то там вы будете либо нарушитель, либо мой гость, это если я вас приглашу.

— Но вы же нас пригласите в свои владения? — улыбнулся Вазил Солун, ночью он уже был у того озера, или болота, к которому вела протоптанная тропа, и девочки его не упрекали в том, что он пересёк границу без спроса.

— Почту за честь принять вас в своём герцогстве, мэтр, добро пожаловать! — серьёзно произнесла Листик, сделав реверанс. Насмешливо посмотрев на остальных, добавила: — Ну и вы заходите, раз уже пришли.

Девочка снова пошла вперёд, теперь за ней поехал маг, остальные, сбившись в тесную кучу, двинулись следом. Болото, или заболоченное озеро (поскольку там были участки воды без зарослей и тины), увидели через несколько десятков шагов. На берегу стоял герцог Круманский, а его свита собралась за его спиной, все они тупо смотрели на следы людей и животных, особенно хорошо видные на глинистом берегу, уходящие в воду. Но внимание мага привлекло не это, в нескольких десятках шагов от берега плавал или стоял пылающий пень! Это было невозможно! Так как огонь начинался там, где это пень касался воды! Маг посмотрел на девочку и поинтересовался:

— Не об этих ли домиках вы говорили, называя их обитательниц — огневушками? Я так понимаю, что название жительниц этих горящих домиков как-то связано с огнём, так?

— Вам не откажешь в проницательности, — улыбнулась Листик. Граф ле Гуридам не был бы прокурором, если бы сразу не ухватился за то, что услышал:

— Если вы утверждаете, что всю ночь делали такие горящие домики, то это... гм, строение тоже ваших рук дело, то есть вы были здесь, когда на берег этого болота вышли селяне герцога Круманского, и вы должны были видеть, что с ними произошло.

— Когда я делала этот домик, то на берег никто не выходил, — честно ответила Листик, но граф ле Гуридам, которому казалось, что он вот-вот разгадает — что же произошло, не отставал:

— Если вы не видели, то потом, когда этот домик был уже построен, может, его обитательница видела и поведает нам о случившемся здесь. Не будете ли вы так добры, позовите её.

— Релье, иди сюда, не бойся, Лиша тебе поможет до берега добраться, — позвала огневушку Листик. На берегу появился огненный круг с двумя обнажёнными фигурками, состоящими из язычков пламени. Герцог Круманский, прислушивающийся к разговору, закричал, обращаясь то ли к своим дружинникам, то ли к королевскому прокурору:

— Схватить их! Под пыткой они выложат всё!

Несколько дружинников герцога Круманского дёрнулись было к девочкам, намереваясь выполнить команду своего господина, но отшатнулись, почувствовав нестерпимый жар, исходящий от фигурок, постепенно приобретающих вид двух девочек. Когда огонь, исходящий от этих фигурок, стал меньше, стало видно, что это за девочки. Одна была копией Листика, а вторую приняли бы за Альен, если бы Листик, позвав её, не назвала бы её имя.

— Он что? Дурак? Совсем дурак? — поинтересовалась одна из огненных девочек голосом Листика, а та, обращаясь к герцогу Круманскому и его дружинникам, показывая на девочек, пожала плечами:

— Если вам так хочется, то хватайте их, я возражать не буду. Но предупреждаю — ожоги вам обеспечены, сильные ожоги! А может, и полное сгорание.

— Тогда хватайте её, пытка огнём... — герцог ткнул пальцем в Листика.

— Точно дурак или совсем больной, — сокрушёно произнесла Лиша и предложила: — А давайте его лечить будем? Можем пиявку поставить, большую такую (Лиша широко развела руки, показывая какую пиявку), правда, тут их уже нет, но я из другого болота принесу. Хотя если его слегка поджарить, он сразу в себя придёт, так чем лечить будем? Предлагаю — огнём, так быстрее будет!

Герцог Круманский и его дружинники отшатнулись от девочек, так как на ладошках копии Листика появились длинные языки пламени, потянувшиеся к людям. Листик цыкнула на сестру, и та убрала огонь, но при этом показала язык, длинный и огненный! Листик покачала головой и, пряча улыбку, поинтересовалась у графа ле Гуридам:

— Так что вы хотели узнать? Спрашивайте быстрее, пока Лиша кого-нибудь не лизнула.

— Если это вам не покажется дерзостью, ваша светлость, я бы хотел узнать, не видел ли кто — ваша сестра, или знакомая сегодня ночью селян герцога Круманского, не только селян, скот тоже, — обращаясь к Листику, очень вежливо произнёс королевский прокурор, которого впечатлила огненная демонстрация. Ответила Лиша, улыбаясь, охотно ответила:

— Конечно, видели! Они сюда пришли, да вы и сами можете убедиться, вон следы остались. Пришли и дружно пошли в болото топиться.

— Как топиться? — удивлённо переспросил граф ле Гуридам, Лиша начала подробно рассказывать:

— Ну как топятся? Как обычно, зашли в воду и больше не вышли, хотя в этот раз было не совсем обычно — они шли и весело пели.

— Как пели? Что пели? — ещё больше удивился королевский прокурор, Лиша продолжила свой рассказ об этом необычном событии:

— Как пели? Громко, я ж уже сказала — весело. А что пели, вернее — о чём? Все они шли и пели о том, какой их герцог изверг и кровопийца, что лучше в болото, чем быть его подданными! И они с радостью это делают, вот.

Граф ле Гуридам внимательно посмотрел на девочку, пытаясь понять: серьёзно она говорит или издевается. Лиша, приняв скорбный вид, показала на довольно широкий след, ведь шли не только люди, но и всякая живность, в том числе довольно крупная. Граф перевёл взгляд с девочки на этот вытоптанный берег, а та с тем же скорбным видом добавила:

— Релье хотела их огнём пугнуть, отогнать от своего болота, но я сказала, что не надо. Зачем мешать кому-то выполнять задуманное, да ещё тогда, когда это делают так весело. Это невежливо!

— Так вы хотите сказать, что селяне все утопились?! Вместе со всей той живностью, что вели с собой? — растерянно переспросил королевский прокурор. Лиша обиженно ответила:

— Я вам об этом тут уже сколько толкую, а до вас не доходит! Все утопились: селяне и вся их скотина, большая и малая. С песнями и ещё пританцовывали, они так душевно пели и так красиво танцевали, жаль, что вы не слышали и не видели.

— Кто пел и танцевал? Селяне и скотина? — переспросил окончательно сбитый с толку ле Гуридам. Лиша снова укоризненно покачала головой:

— Ну какой же вы непонятливый, разве скотина может петь и танцевать, она мычала, блеяла, мекала, кудахтала и подпрыгивала, пока в воду не вошла, сами понимаете — под водой тяжело подпрыгивать, а уж петь и мычать совсем невозможно, — авторитетно заявила Лиша. Потом с видом эксперта по подводному пению добавила: — Вообще-то, под водой можно спеть, если очень постараться, но это трудно. Даже русалки под водой не поют, хотя петь и танцевать любят.

Королевский прокурор потряс головой, пытаясь прийти в себя, остальные молчали, им тоже было непонятно — что произошло, а пояснения этой рыжей девочки уводили куда-то в сторону от понимания случившегося. Понимая это, ле Гуридам решил не продолжать этот разговор в прежнем ключе. Он повернулся к Листику и, грозно сдвинув брови, собрался было начать допрос, как полагается это делать прокурору. Но сгущающаяся тьма и появившиеся среди деревьев неясные тени, заставившие людей жаться друг к другу, не дали прокурору продемонстрировать свою суровость и беспристрастность, он заискивающе начал, на всякий случай, обратившись к девочке по тому титулу, о котором она упоминала:

— Э-э-э... ваша светлость, не могли бы вы...

— Запросто, — ответила Листик и щёлкнула пальцами, вокруг снова стало светло, а тени с рычанием отступили, но это людей не успокоило. Появившийся верховой ящер Листика вызвал ещё большие опасения. Этот огнедышащий (вернее — огнеплюющийся) ящер тащил в зубах что-то очень большое и окровавленное, если люди смотрели на это с нескрываемым страхом, то Лиша пришла в восторг:

— Вот обжора! Мало ей того, что ночью съела, так она ещё варзу поймала! Да ещё какую огромную, наверное, и очень ядовитую.

Эти слова рыжей девочки вызвали у людей настоящую панику, яд варзы был очень сильным и выделялся специальными железами даже после смерти рептилии. Этот яд хоть и не убивал сразу, но в отличие от яда гархи вызывал паралич, а уж потом смерть. Варза не кусала свою жертву, как гархи, она плевала ядом на расстояние до тридцати шагов. Даже половина капли этого яда вызывала мгновенный паралич, а потом смерть человека, и для этого яду не нужен был непосредственный контакт с кожей, достаточно было просто попасть на одежду. А верховая ящерица рыжих девочек с таким аппетитом жевала эту ядовитую тварь, что аж брызги в разные стороны летели. Напуганные люди отшатнулись в сторону, только герцог Круманский, так и не пришедший в себя от перенесённой потери, показывая на Листика, закричал, обращаясь к графу ле Гуридам:

— Это она! Она виновата в том, что я лишился своих селян! Она виновата в том, что я разорён! Пусть не прячется за спину этих огненных девок и скажет, куда дела моих селян!

— Я не прячусь и отвечаю на все задаваемые мне вопросы. А ведь могла бы этого не делать, — обращаясь к графу ле Гуридам, сказала Листик. Нахмурив брови, повернулась к герцогу Круманскому: — А вас, мало уважаемый герцог, за то, что оскорбили мою сестру, я вызываю на дуэль, выбор оружия за вами.

— Ну, не надо ссориться, ваша светлость, герцог Круманский погорячился... — начал ле Гуридам, обращаясь к Листику, он уже понял, что эта девочка в этом лесу имеет какую-то власть, если не власть, то авторитет, позволяющий ей командовать местными тварями. Но Круманский уже закусил удила и продолжил кричать:

— Где мои селяне? Пусть покажет, куда их спрятала!

— Неужели непонятно где? — переспросила Лиша показывая на след на берегу, а потом на болото, предложила: — Можешь пойти посмотреть, никто, тебе, грубияну, мешать не будет, спасать тоже. Ну, чего ждёшь? Полезай!

Круманский замолчал, может, понял беспочвенность своих обвинений, а может, собирался ещё что-то сказать, но не успел это сделать, его опередил ле Гуридам, вежливо обратившийся к Листику:

— Ваша светлость, а не могли бы вы предоставить хоть какие-то доказательства утопления несчастных селян и остальной скотины?

Листик, недобро прищурившись, ответила:

— Если вы так уж хотите иметь доказательства утопления всей несчастной скотины, то можете туда сами заглянуть, а я в это грязное болото не полезу! Тут даже русалки не живут, только жабы и змеи!

— А-а-а-а! Проклятая ведьма! Ты ответишь за всё! — обезумевший герцог Круманский кинулся на Листика, но чтоб достать её, ему надо было пробежать мимо продолжавшей свою трапезу гилассы. Герцог споткнулся, упал и задёргался. Через несколько ударов сердца Круманский затих и посинел. Листик осуждающе покачала головой:

— Вот не надо спешить и принимать опрометчивые решения. Яд варзы действует очень быстро, даже если бы было противоядие, его бы не успели ввести.

— Но ваш... гм, зверь, он же это ест! — произнёс удивлённый маг, с академическим интересом разглядывая лежащее тело герцога. Он подошёл, потому что Лиша отвела гилассу в сторону, та хоть и отошла, но свою добычу не выпустила.

— Огонёк может и не такое съесть без всякого для себя вреда, — ответила Листик магу. Обращаясь к графу ле Гуридам и герцогу Кисайскому, девочка добавила: — Похоже, рано баронский сейм закончился, теперь надо решать — что с герцогством Круманским делать.

— У вас есть на него какие-то виды, — быстро спросил герцог Кисайский, Листик пожала плечами:

— Никаких, совсем никаких. Это не моё дело, с этим разбирайтесь сами. Будете уходить — заберите это тело, всё-таки герцог как-никак, надо похоронить, можете, конечно, здесь оставить, до вечера от него ничего не останется — съедят. Как отсюда выйти? Так как и зашли по этой вытоптанной дороге, если с неё сходить не будете, вас не тронут. А я тут останусь, вон меня Релье в гости приглашает.

Три девочки, две обнажённых и одетая, шагнули в огненный круг и исчезли в пламени. Полыхнуло так сильно, что люди отшатнулись, почувствовав жар даже на расстоянии в два десятка шагов, огонь бушевал с десяток ударов сердца, а потом исчез, оставив на земле чёрную дымящуюся проплешину. Дружинники круманского герцогства молча завернули в плащ тело своего господина и направились к выходу из леса, остальные выстраивались в колонну, собираясь ехать вслед за ними. Герцог Кисайский, пристроившись рядом с графом ле Гуридам, сказал тому:

— Эта рыжая девка никакая не герцогиня, она лесная ведьма! Недаром же её тут все слушаются! Пограничные знаки она передвинула, их надо вернуть на место, а её...

— Сжечь как ведьму, — ехидно улыбнувшись, сказал маг, при этом показал на ещё дымящийся чёрный овал на берегу болота. Кисайский скривился, намёк был более чем понятен, но сдаваться он не собирался. Поэтому предложил другие варианты:

— Тогда утопить, четвертовать, колесовать! Сварить в масле!

— Боюсь, что и это не получится, — продолжил улыбаться маг. Кивнув в строну доедающей варзу гилассы и став серьёзным, сказал: — Вам не позволят к ней даже приблизиться. А если это и удастся, то она сама очень сильный маг, именно маг, а не ведьма! Настолько сильный, что намного превосходит мой уровень, а я всё-таки — мэтр.

— Так что вы, как маг, можете посоветовать? — не унимался Кисайский, мэтр Солун, в этот раз показав на удаляющихся дружинников герцога Круманского, сказал:

— Не трогать её, оставить всё как есть. Тогда она и вас не тронет.

Королевский прокурор, граф Винкол ле Гуридам, мерно покачиваясь в седле, немного хмурился, но не от того что был чем-то недоволен или езда доставляла ему неудобства, а пытаясь скрыть свою растерянность. Инспекционная поездка вдоль западной границы королевства Самра подходила к концу. Пора уже было возвращаться в Зренск и сидеть в этой дыре до получения инструкций от королевской канцелярии, которые непременно последуют после доклада королевского прокурора о произошедших событиях, а это и изменение представления о западной границе, связанное с появлением необычного соседа. Это и вопрос о дальнейшей судьбе Круманского герцогства: будет ли там королевский представитель или же владение перейдёт по наследству, но вот кому? У герцога Круманского не было прямых наследников. Был племянник, которого покойный герцог хотел сделать бароном, вопреки завещанию ле Марилэ, заверенного самим же Круманским. Непонятно на что эти два герцога Круманский и Кисайский надеялись, устроив свой демарш, не могли же они рассчитывать, что он, королевский прокурор, примет на веру их слова, не ознакомившись с документами! Они могли скрыть завещания покойных баронов, но это можно было бы сделать только в том случае, если бы эти документы не были заверены герцогом Тумберлендским и графами Сотор и Валанским. Тут явно была какая-то тайная интрига, ведь эти герцоги на что-то же надеялись, устраивая свой демарш. Но, скорее всего, эта тайна так тайной и останется, герцог Кисайский вряд ли в чём-то признается, а Круманский тем более уже ничего никому не расскажет. Мёртвые могут дать свидетельские показания, но только в том случае если их допросит опытный некромант и сделает в течение трёх суток после смерти.

Вот, казалось бы, эта, уже давно ставшая рутинной, поездка в глухой угол королевства и в этот раз не должна была доставить каких-либо хлопот графу Винколу ле Гуридам. Всего-то надо: поучаствовать в сейме приграничных владетелей, утвердив его решение, которое, как обычно, никого ни к чему не обязывало, утвердить, как уполномоченному это сделать, волей короля. Потом прокатиться по замкам приграничных сеньоров, что, конечно, утомительно, но совсем не обременительно, в некоторых случаях даже доставляет удовольствие, и с чувством хорошо выполненного долга вернуться в столицу. Так нет же, появление этой рыжей герцогини спутало все планы, а тут ещё герцог Круманский такую свинью подложил, решив так не вовремя умереть!

Не только Круманский подгадил, остальные владетели, границы чьих владений совпадали с границами государства, тоже оказались далеко не на высоте. Вот как теперь реагировать на увиденное, конечно, трудно было ожидать от герцогов, что они будут содержать в должном порядке пограничные знаки, как и охранять эту границу неизвестно с кем и где проходящую. Хорошо, что разъезды их дружинников хоть изредка патрулировали дальнюю опушку леса, но к самому лесу близко не приближались. Но как говорила, а потом и показала эта маленькая рыжая, но очень вредная герцогиня, пограничные столбы лежали на земле, а некоторые уже почти сгнили! И только там, где владения герцога Тумберлендского, баронств Жевилан, Марилэ и Тевилиан примыкали к Волунскому лесу, пограничные столбы содержались в образцовом порядке. Но если судить по месту этих пограничных знаков, то граница королевства проходила по самой кромке леса, а если и заходила в этот лесной массив, то не дальше нескольких десятков шагов, Вот так и получилось, что эта девчонка права! Как может король подарить земли, не принадлежащие его государству? Нет, конечно, он это может сделать, если у этих земель нет хозяина или он слабый настолько, что не может эти земли защитить. А было ли кому защищать этот лес? Казалось, что эти земли, не имеющие владельца, можно с лёгкостью захватить, но... лес защищался сам! Если селяне, живущие недалеко от леса, сюда ходили за стройматериалами, дровами и просто на охоту (не всегда удачно, бывало такое, что и не возвращались), то воинские отряды пропадали бесследно! Казалось бы, это несравнимые величины — один или несколько селян и большой, хорошо вооружённый отряд, но именно такие отряды и не возвращались (несколько таких отрядов отправились устанавливать пограничные столбы и заодно изучить этот лесной массив и бесследно пропали). Больше никто в экспедицию в лес идти не хотел, а выяснять — где же на самом деле поставлены пограничные столбы, то есть проходит граница, желания ни у кого не было и вот — столбы с пограничными знаками нашлись! И где нашлись?! На самой опушке леса! А ведь селяне иногда уходили в лес довольно далеко, но о том — что видели эти столбы, даже не заикались! Хотя чего ещё можно ждать от тёмных селян, они ведь совсем не заботятся о благе государства, даже не думают об этом! Одним словом — чёрная кость!

Глядя на мерное покачивание двух рыжих девочек (герцогиня Дайенская и её сестра, как две капли воды на неё похожая), ехавших на кошмарном звере, граф ле Гуридам нахмурился ещё больше. Этот зверь сразу вызвал оторопь как у графа, так и у его свиты — это была большая ящерица! Настолько большая, что на её спине с большим удобством разместились эти две девочки. Такой зверь не может подчиниться обычному человеку, только магу или ведьме! Но, по утверждению мэтра Вазила Солуна, эти две девочки (как и их родственницы, участвовавшие в работе баронского сейма) были очень сильными магами, по силе превосходящими всех, кого Солун знал! Маги такой силы, да ещё необычные драконы, которые могут превратить холм в горящую яму, — это очень серьёзно! Граф не поленился лично посетить и осмотреть то место, и увиденное его очень впечатлило! Если эта герцогиня захочет расширить свои владения за счёт западной части Самры, то не исключено, что это у неё получится!

Граф Винкол ле Гуридам поёрзал в седле, которое становилось всё более неудобным, и посмотрел на рыжих сестёр, которые, отправились в эту поездку совсем без охраны. И это несмотря на враждебность герцогов и то, что они находятся на территории чужого государства, ведь королевский прокурор мог отдать приказ их арестовать. Но, скорее всего, арестовали бы самого королевского прокурора, отдай он такой приказ, хорошо — если бы просто арестовали. А то могли и утопить в каком-нибудь болоте вместе со всеми его солдатами. Хотя, нет, рыжая герцогиня не стала бы обижать простых солдат, а вот его... граф поёжился, представив как его с песней (с сестры герцогини станется не только заставить его петь но ещё и плясать!) топят в болоте, а то могут отдать одному из тех огненных созданий, называемых — огневушками.

В этот момент эта зловредная сестрёнка герцогини Дайенской обернулась и посмотрела на Винкола ле Гуридам, тот похолодел. Рыжая девчонка что-то сказала своей сестре, та кивнула. Граф принял решение не останавливаться в Зренске, а ехать дальше — в Кастлтрост и уже там писать донесение королю.

Глава тринадцатая. Неожиданные гости на малом королевском совете, необычное лечение и другие, не менее важные, события

Король Самры, его величество Прокопий Второй, называемый "мудрым", слушал доклад графа Винкола ле Гуридам, подперев щеку рукой, было заметно, что король думает совсем о другом, а не о том, что говорит королевский прокурор. Кроме короля этот доклад слушали его святейшество первосвященник Единого Матуналяпун третий и четыре королевских советника, они же министры: военный, внутренних дел, внешних и общих. Последнего ещё называли: министр разных делишек. Кроме министров и первосвященника присутствовал глава магической гильдии архимаг Арунукапий. Присутствовали все, кто входил в малый королевский совет, который собрался в малом тронном зале. Вообще-то, этот доклад в более развёрнутом виде король уже прочитал и уже знал всё то, о чём сейчас докладывал королевский прокурор, можно сказать — король знал даже больше, чем было в этом официальном докладе. Когда граф Винкол ле Гуридам закончил доклад о сейме западных владетелей и о проведенной инспекции границы, король задал вопрос, ни к кому конкретно не обращаясь:

— И что нам теперь делать?

Ответы последовали незамедлительно:

— Это возмутительно! Делать надо и немедленно! Ради сохранения спокойствия среди подданных, строго наказать эту возмутительницу спокойствия! Для этого использовать всё возможное и невозможное! — решительно высказался военный министр.

— Да принять меры, по возможности принять, — предложил министр внутренних дел, но сделал это как-то нерешительно, видно думал совсем не так.

— Это так просто оставить нельзя! На такую наглость надо ответить безотлагательно! Ответить и восстановить границу! — поддержал военного министра министр внешних дел.

— Да! Подобное самоуправство нельзя оставить без ответа! Ответить надо и сделать это сразу! И чем строже, тем лучше! — был солидарен со своими коллегами министр разных делишек.

— Единый призывает проявлять милосердие, но в данном случае оно неуместно! Ведьму надобно изловить и сжечь, и чем быстрее это будет сделано, тем лучше! — сказал своё веское слово первосвященник.

— Я рад проявлению такого единодушия и вашей поддержки в трудную минуту, а мне кажется, что минута действительно трудная, — уголок рта короля едва заметно дрогнул. Посмотрев на мага, король поинтересовался: — А что скажите вы, мэтр?

— Скажу, что не надо принимать поспешных решений, — улыбнувшись, ответил королю архимаг. И такой же улыбкой пояснил, почему он так думает: — Для того чтоб восстановить границу, надо знать — где она проходила. Уважаемый министр внешних дел скажет — где-то в лесу, эта герцогиня показала — граница действительно проходит в лесу, тут мы возразить ничего не можем. А то, что она проходит по опушке... что ж, если кто-то захочет её перенести поглубже в лес, то я возражать не буду. Даже награжу такого храбреца от гильдии, если он сумеет вернуться, живым вернуться. Думаю, вы, ваше величество, этого отважного тоже без милостей не оставите. Но мне кажется, никто этого сделать не решится, какую бы награду за этот подвиг не назначили.

— Если назначить достойную награду, то добровольцы всегда найдутся! — возразил магу министр общих дел. Архмаг улыбнулся и ничего не ответил, всем своим видом показав, что если этот министр хочет заняться поиском добровольцев, маги ему мешать не будут, но и помогать тоже. Министр разных делишек, выпятив грудь, собрался что-то сказать, но король не дал ему это сделать:

— Что ж, я выслушал ваше мнение, господа, и согласен с мэтром Арунукапием — оставить границу там, где она ныне проходит. Мало того, я хочу установить с этим новым герцогством дружеские отношения, и если эта герцогиня будет не против, то заключить союз.

— Вы совершено правы, ваше величество! Так и надо сделать! — воскликнул первосвященник и развил свою мысль: — Надо пригласить эту самозванку для заключения союза, схватить её и на костёр! Сжечь как ведьму! Как приспешницу тёмного, собирающегося разводить в лесу нечисть! А потом объявить священный поход и захватить земли, которые она присвоила, а всех живущих там обратить в истинную веру!

— Ваше святейшество, уважаемый Матуналяпун, вы слушали доклад графа ле Гуридам, но, наверное, не слышали, о чём он говорил. Эта герцогиня не ведьма, а, как следует из доклада графа ле Гуридам, очень сильный маг, — немного насмешливо произнёс король.

— Да, ваше величество, именно маг небывалой силы, и не только она, об этом сообщил и мэтр Солун, оставшийся в западном краю для изучения магических способностей этой девочки и её сестёр. Он пишет, что намеревается поближе познакомиться и по возможности изучить существ, называемых огневушки. Также он хочет посетить Дайенское герцогство, тем более что им получено приглашение, — подтвердил то, что герцогиня Дайенская сильный маг, мэтр Арунукапий. Далее он повторил то, что докладывал граф ле Гуридам, повторил специально для первосвященника: — Она расселила в лесу, на болотах, огненных существ, и как я понял, это приведёт к тому, что болота станут озёрами. А, как я понял ещё, в озере, где в горящем домике живёт такое огненное существо, нечисть не заводится, а если и была там раньше, то уйдёт или будет уничтожена. То есть она делает то, что угодно Единому, ведь нечисть и нежить, гнездящаяся в болотах, — это порождения его врага и слуги, не так ли? К тому же эта герцогиня ходит в гости к этому огненному существу, можно сказать, эта девочка ходит в гости в костёр, и как вы собираетесь её сжечь? — обращаясь к первосвященнику, ехидно поинтересовался маг. Король, слушая, благосклонно кивал, многозначительно поглядывая на своих министров, словно ожидая, что они ещё что-нибудь предложат. А министры не знали, что можно предложить такого конкретного, а может, боялись, что король поручит выполнить это предложение его автору, поэтому молчали. Молчали ещё и потому, что опасались нарваться на колкость короля, уже что-то решившего. Подтверждая это тот, удовлетворённо кивнул и обратился к графу ле Гуридам:

— Вам, граф, надлежит вернуться в западное приграничье, я хочу, чтоб вы передали этой необычной герцогине, повелительнице необычных драконов, моё послание. Я думаю, что ссориться с ней не стоит, а вот провести переговоры на высшем уровне надо обязательно, подготовкой этих переговоров, согласованием места и времени вы и займётесь. Вы уже знакомы с герцогиней Дайенской, поэтому посылать кого-то другого не считаю целесообразным. Так что, граф, готовьтесь к поездке, чем быстрее вы отправитесь, тем будет лучше.

— Э-э-э... если мне будет позволено, то я бы хотел показать амулет, что дала мне советник герцогини Дайенской, баронесса Ларнийская. Как она сказала — это амулет быстрой связи, если надо будет что-то срочно решить, то им можно воспользоваться, — ле Гуридам достал из той папки, которую держал в руках небольшой круглый предмет, размером с большую серебрянную монету и такой же толщины, тускло блестевший старым серебром. Если первосвященник и министры в испуге отшатнулись, то король и маг с интересом посмотрели на этот странный предмет. Маг требовательно протянул руку и стал изучать амулет, а король спросил у графа:

— Что же вы не упомянули об этой вещице в своём докладе?

— Виноват, ваше величество, Рамана сказала, что это личный подарок, и я решил сообщить вам об этом амулете позже, — ответил граф ле Гуридам, при этом указал глазами на первосвященника. Король, согласно кивнув, что, мол, это разумно, и повернулся к магу, в недоумении рассматривавшему странную монету. Чуть приподняв кружок амулета, маг сказал:

— Тут нет магии, обычная серебряная монета и только. Разве, что очень старая. Граф будьте так любезны, объясните, как этим амулетом пользоваться? Как его активировать, если это действительно амулет, а может, вас обманули? Пошутили? Повторю — тут нет магии, совсем нет, никакого остаточного фона, а если, как вы утверждаете, это магический амулет, то хоть какие-то следы должны сохраниться.

— Рамана сказала, что только я смогу его активировать, — пояснил граф, ещё раз упомянув это имя.

— Кто такая — Рамана? — спросил король.

— Рамана — баронесса Ларнийская, тётя Листика и, как это ни странно, прабабушка Марианны и Сюзанны, старших сестёр Листика. А эти три сестры считались дочерьми барона ле Тевилиан. Насколько мне удалось установить, эти трое не являются дочерьми барона ле Тевилиан и сёстрами, у них разные матери и отцы. Но все они, по мнению мэтра Солуна, очень сильные маги.

— То есть, вы, граф, хотите сказать, что герцогиня Дайенская является приёмной дочерью барона ле Тевилиан? Подданной королевства? — поднял бровь король, ле Гуридам утвердительно кивнул:

— Да, ваше величество, именно так, но я думаю, что не надо об этом при ней упоминать, неизвестно какая будет реакция, а вот то, что её, пусть сводные, сёстры, ваши подданные стоит использовать. Если, ваше величество, оказать им какие-нибудь знаки расположения или проявить милость, этим самым попробовать расположить Листика к себе.

— Вы называете герцогиню и баронесс по имени, у вас настолько хорошие с ними отношения, что они вам это позволили? — спросил король.

— Смею надеяться, ваше величество, что это именно так. Хотя сразу, что тут скрывать, я был очень напуган тем, что продемонстрировали Листик и Лиша. Лиша — это младшая сестра Листика, хотя совершено от неё неотличима. Но потом мы очень хорошо поладили. Могу сказать, что они мне понравились. Все понравились, очень понравились, — ответил королю граф ле Гуридам и улыбнулся, что-то вспомнив. Начало рутинной инспекционной поездки вдоль западной границы королевства сразу стало необычным, нашлась и сама граница, совсем не в том месте, где она должна была быть (хотя где она должна проходить, никто и не знал). Потом оказалось, что эта граница не неизвестно с кем, а с тем, кто может эту границу не только контролировать со своей стороны, но и дать очень жёсткий отпор тем, захочет её нарушить. Что и говорить, узнав кое-что об этом соседе и его возможностях, граф ле Гуридам пришёл в ужас и хотел прервать инспекционную поездку и убраться как можно дальше от этой границы, но чувство долга оказалось сильнее страха, граф решил довести дело до конца. А находясь в замке Жевилан, ле Гуридам ближе познакомился с его обитателями и гостями и пришёл к выводу, что это милые и очень приятные люди, а герцогиня Дайенская и её сестра, вообще, — прелесть! А после того как герцогиня покатала его на драконе (этим драконом была Лиша, сменившая свою ипостась так, чтоб ле Гуридам этого не видел) и показала границу сверху, стал испытывать к этой рыжей девочке большое уважение. Размеры герцогства Дайенского (лес, горы и предгорье) в несколько десятков раз превышали размеры королевства Самра. Ведь предгорья — это орочьи степи и, как убедился граф, все племена этих воинственных кочевников безоговорочно подчинились рыжей девочке! Одно из кочевий орков Листик и ле Гуридам, посетили и граф видел с каким уважением и почётом там встретили Листика. Могучие орки и их гордые вожди беспрекословно подчинялись маленькой рыжей герцогине! И делали это с радостью! Мало того, не только воины, но и женщины эту девочку обожали, если не сказать больше — боготворили! Это было выше понимания ле Гуридама, но вызвало у него уважение! Ну а в необыкновенную красавицу, молодую тётю герцогини Дайенской, которая почему-то говорила, что она прабабушка сестёр Листика, пусть и сводных, граф просто влюбился! Похоже, что и ей понравилмч красавец граф, её отношение к нему было более чем тёплым. Всё это увеличило длительность инспекционной поездки королевского прокурора на несколько недель, но он об этом не жалел! Когда же пришло время расставания, ему вручили (вручала Рамана, а Листик и Лиша присутствовали) этот магический амулет и рассказали, как им пользоваться. Поскольку это был, можно сказать, личный подарок, граф не стал о нём упоминать в своём докладе.

— Что ж, граф, установив хорошие отношения с герцогиней Дайенской, вы поступили правильно. Как я понял из вашего доклада (всё, что было в этом докладе, в письменной и более расширенной форме, было предоставлено королю до того, как был доложено на королевском совете), что герцогство Дайенское превосходит наше королевство как размерами, так и военной силой. Вот поэтому нам с ним надо поддерживать хорошие отношения. Я доволен проделанной вами работой, граф, — подвёл итог король. Маг, продолжавший изучать амулет, переданный ему графом ле Гуридам, поинтересовался:

— И что же надо сделать, чтоб активировать этот амулет? Он совершено гладкий, здесь нет ни выступов, ни выемок, следовательно, для его активации не требуется физическое воздействие, а магии, я уже об этом говорил, в нём не чувствуется. Такое впечатление, что это просто кусочек металла, обычная монета, к тому же это серебро, а серебро — металл устойчивый к магическим воздействиям. В некоторых случаях даже разрушающий магические плетения. К тому же он слишком мал, его очень легко потерять, да и вид его неудачен, монета может привлечь какого-нибудь воришку и будет украдена, а вы, граф, лишитесь этого амулета.

— Подобное колдовство — происки врага единого! Надо уничтожить эту нечистую вещь и сжечь тех, кто такое делает! — вмешался в разговор первосвященник, похоже, что он не сделал выводов из всего того, что говорилось, или решил, что надо вмешаться. Что и сделал, но довольно неуклюже: — Силой данной мне волей Единого, я лишаю какого-либо волшебства эту нечестивую вещь!

С протянутых рук первосвященника полился белый свет на амулет в руках архимага. Тот, насупив брови, хотел что-то сказать, но его опередил военный министр. Немного раздосадованный тем, что его отодвинули на второй план и не обращают внимания, он решил поучаствовать в обсуждении доклада и подыграть первосвященнику, достал меч и сделал вид, что хочет напасть на графа ле Гуридам, при этом грозно говоря:

— К тому же обладание этим амулетом, как я понял, позволяет как-то связаться с теми, кто его вам дал. Скажем, захватив вас, граф, в заложники, или каким-то другим способом принудить вас сделать что-то невыгодное как для вас, так и для них. Вот к примеру, если вашей жизни будет что-то угрожать...

Закончить он не успел, да и мало кто понял, что произошло. Граф ле Гуридам, испуганный не столько грозным видом военного министра, а тем, что может по вине первосвященника потерять вещь, подаренную ему Раманой и позволяющую с ней связаться, поднял руку. Амулет исчез из руки архимага и оказался в пальцах графа, но не это удивило и даже испугало присутствующих. Рядом с графом, держа его за руку, стояла бронзоволосая красавица в брючном костюме воительницы. Слева и справа от этой пары неизвестно откуда появились две рыжих девочки, одетых так же, как и девушка. На вытянутых руках девочек горели огненные шары, размером с их голову.

— Что случилось, Винкол? — с беспокойством поинтересовалась бронзоволосая красавица.

— Если кто тебя обидел, то сейчас из него пепел сделаем, — произнесла одна из рыжих девочек, она шагнула вперёд, и огненные шары в её руках увеличились до размера хорошего арбуза, жар, исходивший от них, почувствовали все присутствующие в зале.

— Лиша, не спеши, сжечь мы их всегда успеем, — сказала бронзоволосая и снова спросила у графа ле Гуридам: — Винкол, кто на тебя напал? Амулет просто взвыл...

Договорить Рамана не успела, опомнились королевские телохранители и те, кто сидел на галерее под потолком, дали залп из арбалетов, а находящиеся в соседних помещениях выбежали с мечами наголо. Но ни один арбалетный болт не то что попал в цель, он даже не пролетел нескольких локтей от бойниц крытой галереи. Все болты сгорели, сгорели те, которые летели, и сгорели те, что были запасными, но и это не всё, в негодность пришли все арбалеты! А выбежавшие в зал телохранители попадали на пол, поскользнувшись на ставшем очень скользком полу. Не удержались на ногах даже те, кто просто стоял, члены малого королевского совета все сидели, но уже не на стульях. Король был единственным, кто не сидел на полу, а сидел на троне, но сидел он, скособочившись и вцепившись в ручки этого кресла, трон тоже стал скользким!

— Вот, ничем не спровоцированное вероломное нападение, подобные действия требуют адекватной реакции, — важно произнесла Лиша и, посмотрев на Раману, спросила: — Я правильно сказала? Ничего не перепутала? Может, надо было ещё сказать — нападение из-за угла?

— Лиша, ну кто тут из-за угла нападал? Они выбегали из дверей, — хихикнула Листик. Лиша кивнула и поправилась:

— Из-за дверей нападение ещё более вероломное, поэтому примем меры... — Лиша замолчала и наморщила лоб, видно соображая, какие меры надо принимать в случае нападения из-за дверей. Думала Лиша недолго и под хихиканье Раманы и Листика сообщила какие надо принимать меры: — Двереломные меры! Вот! Чтоб из-за дверей нельзя было больше вероломно нападать! Теперь надо решить, как будем эти двери ломать, совсем или не совсем. Если совсем сломать, то сквозняки будут! Надо так сломать, чтоб за дверьми нельзя было прятаться, но чтоб не было сквозняков.

— Это что? — произнёс первым опомнившийся король, а может, и не совсем опомнившийся. Рамана на него строго шикнула:

— Не мешайте Лише рассуждать! Это так редко бывает, не сбивайте её с мысли!

— Да, сложная задачка — сделать так, чтоб дверей не было, чтоб было видно, что там за ними, но при этом, чтоб оттуда не дуло, — задумчиво продолжила Лиша, продолжая перекатывать в ладонях огненный шар. Листик давно свои шары убрала и теперь с интересом рассматривала присутствующих в зале (сидящих и лежащих). А Лиша, раздумывая (усиленно морща лоб), продолжала говорить: — Чтоб не дуло — надо закрыть, а чтоб смотреть — закрывать не надо. Но если закрыть так, чтоб можно было смотреть, то дуть-то не будет, потому что закрыто! Вот! Двери закрыты, но смотреть сквозь них можно! Значит, двери должны быть прозрачными!

— Молодец Лиша! — похвалила рыжую девочку бронзоволосая красавица, так и не выпустившая руку графа ле Гуридам. Вторая рыжая девочка, согласно кивнув, сказала:

— Остаётся сущая мелочь — придумать, как сделать двери прозрачными. Можно сделать стеклянными, но тогда их можно будет разбить, а это не годится.

— Ага, — согласилась Лиша и тоже убрала огненный шар, втянув его себе в ладошку. Архимаг Арунукапий, увидев это действие, почему-то икнул. А Лиша, лавируя между лежащими и сидящими, подошла к двустворчатой двери и стала водить по ней руками, как будто её осторожно гладила. Дверь стала прозрачной! Не сразу, а постепенно становилась, при этом Лиша тихонько бормотала: — Надо осторожно, если чуть больше нажать, то они рассыплются.

Если остальные на эти действия рыжей девочки смотрели с некоторым страхом, то маг наблюдал с нескрываемым интересом, он даже встал и подошёл ближе (пол уже не был скользким). Пощупав дверь рукой, он удивлённо воскликнул:

— Это же дерево! Но теперь оно прозрачно!

— Ага! Теперь дверь прозрачная и сквозь неё можно смотреть! — гордо сказала Лиша. Рамана с улыбкой дополнила:

— Не совсем прозрачная, видите? Предметы видимые сквозь эту дверь, немного расплываются, а это потому, что дверь не совсем прозрачна. Лиша раздвинула волокна дерева так, чтобы не нарушить его прочностные свойства, но теперь сквозь эту дверь можно смотреть, как сквозь редкий забор. Скажем, что это было бы заметно тогда, когда вы быстро идёте вдоль забора, в этом случае, хорошо видите — что за ним. Но сейчас вы неподвижны и дверь неподвижна, то есть эффекта движения — вдоль редкого забора нет. Да, это так, но здесь такой же эффект, он основан на свойстве человеческого глаза, именно человеческого, драконы видят по-другому (на эту оговорку бронзоволосой обратил внимание только маг). Человек, а тем более его глаз не неподвижен, он пребывает в постоянном движении, вот и получается эффект забора, между вертикальными досками которого широкие щели.

— Кто вы? — спросил маг, ощупывая двери. Рамана улыбнулась, обращаясь к ней, ответил король Прокопий Второй:

— Вы назвали имя этой девочки — Лиша. Если не ошибаюсь — это и есть принцесса Лиша. А так на неё похожая — герцогиня Дайенская, а ваше имя, леди, — Рамана. Не так ли?

— Именно так, — ответила Рамана и, глядя в глаза королю, сказала: — А вы, король Самры Прокопий Второй, прозываемый "мудрым". Очень приятно познакомиться.

— Ага, — подтвердила Лиша, непонятно что имея в виду. Листик чуть склонила голову, как бы соглашаясь со всем выше сказанным. Министры уже были на ногах, но не знали, что предпринять. То же самое можно было сказать о королевских телохранителях, они хоть и были вооружены мечами, но видя, что король и архимаг спокойно беседуют с этими, неизвестно откуда появившимися девушкой и девочками, застыли, ожидая приказаний. Только первосвященник визгливо закричал:

— Это колдуньи! Их надо сжечь как нечестивых ведьм! В очистительный огонь их!

— Насколько я поняла, вы служитель какого-то местного божества, — приподняв бровь, ехидно произнесла Рамана. Первосвященник при этих словах бронзоволосой девушки побагровел и попытался что-то сказать, очень гневное и обличительное, но Рамана ему это не позволила, продолжив: — Конечно, можете всех нас сжечь, я не возражаю. А Лиша так вообще в восторге будет. Но потом очень неудобно получится, вы предадите нас огню, объявив нечестивыми ведьмами или колдуньями, а очистительный огонь нам не принесёт вреда. Очень неудобно выйдет, именно для вас неудобно, а не для вашего Бога. Что будет в итоге? Нас троих объявят святыми, ведь очистительный огонь нам совсем не причинил вреда, мы из него выйдем невредимыми. Это будет чудом, а вот вы окажетесь на положении отступников, пытающихся сжечь святых, со всеми вытекающими последствиями окажетесь. Не исключено, что ваши, уже бывшие последователи решат проверить и вашу святость, как? Вами же предложенным способом — очистительным огнём. Вы к этому готовы? Скажите честно — вам это надо? Нет? Тогда успокойтесь и перестаньте визжать. Вы всё-таки служитель этого... как его? Единого, поэтому ведите себя достойно, если на костёр не хотите.

Первосвященник, который не привык, чтоб с ним разговаривали подобным тоном, побагровел ещё больше, но не нашёлся, что ответить этой наглой особе. Король, с улыбкой слушавший бронзоволосую, встал и учтиво поклонился, но при этом решительно сказал:

— На этом малый совет считаю оконченным, все свободны, кроме вас, мэтр Арунукапий. Вы, граф ле Гуридам, тоже останьтесь, вас ведь эта милая баронесса из рук не выпустит, а я приглашаю её, герцогиню Дайенскую и принцессу Лишу быть моими гостями. Думаю, что в кабинете нам будет удобнее... поговорить.

Король, сделав приглашающий жест рукой, направился к двери, расположенной почти за троном, те, кого он пригласил, последовали за ним. Королевские стражники выстроились в линию, отсекая приглашённых королём от остальных. Растерянным министрам и, недовольно поджавшему губы, первосвященнику ничего не оставалось, как удалиться из малого тронного зала.

Королевский кабинет своими размерами не уступал малому тронному залу, но если там никакой мебели, кроме трона и нескольких жёстких стульев под стенами, не было, то тут были мягкие диваны, стоявшие вдоль стен, и стулья, больше напоминающие кресла, у большого круглого стола. В этих креслах все и разместились, если Рамана села рядом с графом ле Гуридам, то Листик и Лиша расположились в одном, забравшись туда с ногами. Сидящие рядом, почему-то хихикающие девочки были похожи как две капли воды и различить кто из них герцогиня, а кто принцесса у короля уже не получалось. Поэтому он обратился к бронзоволосой девушке, она была старше и выглядела более серьёзной, но вопрос был адресован герцогине Дайенской:

— Появление на западной границе Самры неизвестного ранее государства, согласитесь, несколько неожиданно. Я не знаю, что можно ожидать от этой страны, вот поэтому я бы хотел выяснить некоторые вопросы, не поможете ли мне в этом?

— Отчего же не помочь? — улыбнулась Рамана. Кивнув в сторону закрытых дверей в малый тронный зал, бронзоволосая красавица начала рассуждать, чего было трудно ожидать от такой красивой и молодой девушки: — Вам приходится лавировать между влиятельными группами ваших подданных, не так ли? Не расскажете ли подробнее, в чём проблема? Впрочем, давайте-ка я сама вам расскажу. Судя по тому, что вы не пригласили сюда своих министров, у вас нет к ним доверия, а ведь они не только ваши министры, но и советники. Сделаю предположение, что каждый из ваших министров представляет определенную группу ваших подданных, скажем так, не совсем к вам лояльных. Эти группы достаточно влиятельны, но вам пока удаётся держать их в повиновении, играя на противоречиях лидеров этих групп. Вам просто необходим союзник, достаточно влиятельный, но не имеющий особых интересов в центральных областях вашего королевства. В качестве такого союзника вы пытались привлечь приграничных герцогов, но... это очень своеобразная публика, не особо ладящая друг с другом. Да, они выступают единым фронтом, если им кажется, что кто-то хочет как-то урезать их права и вольности. То есть приграничные герцоги весьма ненадёжный союзник, любой из них может переметнуться на другую сторону, не важно — что это будет за сторона, если решит, что получит больше. А тут появляется новое герцогство, никак не связанное с теми раскладами, что существуют в королевстве, и вроде не претендующее на какое-либо влияние. Да, есть территориальные претензии, но на земли, считавшиеся королевскими чисто формально. То почему бы не сделать эту неизвестную силу своим союзником. Ну, я права?

Король только кивнул, ничего не говоря, сказал маг:

— Удивительно точный анализ сложившейся ситуации. Вы как будто специально изучали политические расклады в королевстве. Долго изучали, только так я могу объяснить ваше знание происходящего.

— Ничто не ново под ночным светилом, — загадочно улыбнулась Рамана и добавила: — И ничего со временем не меняется.

— Извините моё любопытство, вы случайно не родственница леди Рамалианы? — поинтересовался архимаг и пояснил, почему его это заинтересовало: — Вы удивительно на неё похожи! Большой портрет леди Рамалианы украшает, да, именно украшает главный зал центральной резиденции гильдии магов.

— А кто это такая? — спросила Листик у мага, но при этом почему-то глядя на Раману, Арунукапий пояснил:

— Леди Рамалиана Пиритикали была величайшим магом, её никто не мог превзойти, да и сейчас ей не было бы равных. Одно время ей предлагали стать главой гильдии магов, но она отказалась. Она очень много сделала для развития магической науки!

— А что с ней случилось? — поинтересовалась Листик и предположила: — Она умерла? Если да, то как это произошло?

— Это было очень давно, больше ста лет назад, откуда появилась леди Рамалиана, никто не знает, она не из Самры, а из какой-то далёкой страны. Прожила она в королевстве несколько десятков лет, оставаясь такой же молодой и прекрасной. Ею все восхищались, поэты посвящали ей свои самые лучшие стихи, а художники рисовали её портреты. Один такой и висит на стене в главной резиденции ассоциации магов. Но однажды она исчезла, ходили слухи, что её похитил дракон, огромный бронзовый дракон, совсем не похожий на обычных, тех, что водятся в Дайенских горах. Не знаю, похож ли он на тех драконов, что видели над замком Жевилан, по рассказам очевидцев, те драконы тоже необычны. Но с тех пор леди Рамалиану никто не видел. Увидев вас, леди Рамана, я поразился необычайному сходству с леди Рамалианой Пиритикали, да и имя ваше похоже, это может о чём-то говорить, а может и нет. Не скажите ли — как ваше полное имя?

— Раманапиритикалиона, — улыбнулась Рамана и добавила: — Не буду отрицать, я в некотором роде родственница той леди, чьи портреты развешаны по разным резиденциям гильдии магов.

— Рамана Пиритикалиона! — с восторженным придыханием повторил маг, чем вызвал хихиканье Лиши, тихо сказавшей:

— Рамана, во как они тебя здесь уважают, даже твоё имя он правильно повторил.

— Да, родственница, а Листик и Лиша, мои племянницы, о них тоже можно сказать, что они родственницы леди Рамалианы Пиритикали, — Рамана перевела стрелки на хихикающих девочек. Вызвав восхищение мага, Рамана добавила: — О Лише такого сказать нельзя, но Листик будет посильнее, чем ваша магическая героиня, намного сильнее.

— О-о-о! — восторженно выдохнул маг, глядя на принявшую важный вид Листика, а Лиша подпортила торжественность, высунув язык. Рамана это прокомментировала:

— Вот в этом Лише равных нет! Самый длинный язык у неё!

Лиша гордо надула щёки, но это не помешало ей высунуть язык почти на полторы ладони. Рамана укоризненно покачала головой и посмотрела на Листика, словно о чём-то хотела предупредить, но та не стала повторять действия своей младшей сестры. Рамана повернулась к королю и продолжила говорить:

— Могу сделать ещё одно предположение — ситуация усугубляется тем, что у вас нет наследника, поэтому и активизировались эти группы дворян. Если бы не их соперничество, то они уже бы давно предприняли действия по лишению вас короны. Но смена династии довольно хлопотное и ответственное дело, и каждая из этих групп не то что не желает брать эту ответственность на себя, просто старается помешать это сделать конкурентам, не так ли, ваше величество?

Листик, внимательно глядя на ставшего хмурым короля, с уверенностью сказала, а потом спросила:

— Мне кажется — Рамана ошиблась, у вас есть ребёнок, но по какой-то причине он не может наследовать корону. Да? Так почему?

Рамана удивлённо подняла бровь, то, что Листик чувствует — беременна ли женщина и какого пола будет у неё ребёнок, она давно знала, но определить есть ли взрослые дети у мужчины... такого раньше никогда не было! Но то, что сказала Листик дальше, несколько прояснило, почему она сделала такое предположение. Листик, пристально и укоризненно глядя на его величество Прокопия Второго, сказала:

— У вас есть ребёнок и он тяжело болен, а вы об этом молчите! Ведите меня к нему!

— Дочь. У меня дочь, но как вы... — начал король, но Листик его оборвала, ещё раз сказав:

— Идём к ней, — пошла сама, безошибочно находя дорогу. Листик шла настолько быстро, что королю, магу и присоединившимся к ним охранникам приходилось за ней бежать. Бежал и Винкол ле Гуридам, которого держала под руку неторопливо шагающая Рамана. Позади всех шла Лиша, у которой в ладошках время от времени появлялись огненные шарики, заставлявшие охранников держаться от неё сзади и на некотором расстоянии.

Листик вошла в комнату с плотными шторами на окнах и широкой кроватью под высоким балдахином. Король едва успел сделать знак охранникам у дверей, чтоб они ушли с дороги, они так и поспешили поступить, уж очень серьёзный был вид у рыжей девочки. Хотя королю показалось, что охранники как-то отскочили в стороны ещё до его команды и сделали это как-то неуклюже, два охранника из четырёх, упали на пол. Шторы, закрывающие окна отлетели в сторону, отнесло в стороны и два кресла на которых сидели седобородый мужчина и пожилая женщина. Увидев короля, мужчина вскочил и доложил:

— Ваше величество, изменений нет, серьёзных изменений.

— Принцессе Вивьен стало хуже, — добавила тоже поднявшаяся женщина.

— Лучшие лекари королевства не могут определить, чем больна принцесса, — шёпотом сказал ле Гуридам, но из-за того что он запыхался, это у него получилось довольно громко.

— Что вы делаете?! — в один голос воскликнули мужчина и женщина, увидев, как Листик сдёрнула с лежащей девочки одеяло, а потом и кружевную ночную рубашку. По бледному, аж синему телу были разбросаны чёрные пятна размером с серебряную монету. Девочка застонала и открыла глаза, Листик провела рукой по её русым волосам и успокаивающе сказала:

— Не бойся, тебе ведь уже не больно, правда?

С рук Листика на тело девочки полилось белое пламя, закрывая лежащую от взоров всех присутствующих. Лекари да и король попытались что-то сказать, и даже вмешаться, но их остановил взмах руки Раманы, не просто остановил, а ещё и отодвинул от кровати, бронзоволосая, не прикасалась ни к кому, но не только отодвинула, но ещё и обездвижила. Глядя на замерших, испуганных людей (охранники неподвижно застыли в дверях, не в силах пошевелиться), Рамана произнесла, обращаясь к королю:

— С вашей дочкой ничего плохого не произойдёт, наоборот, Листик её вылечит, она это хорошо умеет. Вон смотрите...

Белого огня уже не было, а тело девочки уже не было таким бледным, а чёрные пятна исчезли. Девочка уже спала, при этом чему-то улыбаясь, Листик укрыла её одеялом и, отойдя от кровати, сказала:

— Теперь она поспит немного, а мне дайте молока, устала я. Рамана, можешь их отпустить.

Оба лекаря подскочили к кровати и, приподняв одеяло, посмотрели на спящую, затем в один голос спросили у Листика:

— Что это было? Что за болезнь? И как вам удалось вылечить принцессу?

— Это была не болезнь, это называется — чёрное проклятие некроманта, довольно сильное и опасное заклинание, смертельное заклинание. Вашей принцессе жить оставалось ещё месяц, а может и меньше. Вообще-то, она уже должна была умереть. если бы не одно обстоятельство, но обэтом пока не будем, ещё не совсем всё ясно.

— Но как вы это определили? Ведь такого не может быть! — подал голос архимаг и сделал это довольно громко, после этого пояснил своё удивление: — Некромантия у нас запрещена и некромантов нет!

— Значит, есть тут такие, а это не первый случай, — пожала плечами Листик. Она не стала говорить, что точно такое же было с той девочкой, встретившейся ей в лесу и которую она заменила. Но там Листик ничего не могла сделать, всё её умение и сила были бесполезны, кроме заклинания некроманта там был ещё и яд гархи. Но архимаг Арунукапий никак не мог поверить, что есть что-то или кто-то ему, главе гильдии магов, неизвестный. Но с другой стороны — распознанный факт применения некромантии был налицо! А ведь распознать некромантию мог только тот, кто разбирается в этом! О чём архимаг и спросил:

— Но как вы смогли распознать, что это заклинание из области некромантии?

— У меня диплом магистра некромантии, диплом с отличием, — устало произнесла Листик и спросила: — Так принесут мне молока или нет?

— У вас диплом магистра некромантии? Не может быть! — изумлённо спросил маг, глядя на рыжую девочку. Та пожала плечами и ещё раз напомнила о молоке. Вместо сестры ответила Лиша, гордо заявив:

— Листик магистр не только некромантии, а ещё боевой, бытовой, погодной магии и повелитель огня! А ещё она мэтр магической теории, вот!

Если после этого заявления архимаг и лекари пребывали в некотором ступоре, то король, убедившийся, что с его дочерью всё в порядке, скомандовал, чтоб принесли кувшин молока. Приказ передали по цепочке, от гвардейцев к слугам и обратно, как всегда в таких случаях команду немного исказили, и последний гвардеец, стоявший в коридоре, зычно выкрикнул:

— Молока выздоравливающей принцессе! Немедленно! Большой кувшин! Приказ короля!

Молоко принесли, большой кувшин, Листик его схватила, не отрываясь выпила, после чего посмотрев на короля, передавая пустой кувшин Рамане, произнесла:

— Принцессу я заберу с собой, а ты присмотри за королём.

Рамана, заглянув к кувшин, втянула носом воздух, молча кивнула, а король возмущёно выкрикнул:

— Как это заберёте?! Почему? Я не позволю!

— В молоке яд, похоже, вашу дочь кто-то очень хочет сжить со свету и этот кто-то тут, во дворце. Гвардеец решил, что это молоко предназначено вашей выздоравливающей дочери, о чём радостно сообщил. Сразу же были приняты меры, чтобы она не выздоровела, такие очень решительные меры. Поэтому лучше будет, чтобы принцесса была в безопасном месте, — пояснила Рамана.

— Ага, — непонятно с чем согласилась Лиша и, слизнув остатки молока из кувшина, подтвердила: — Тут яд, и очень сильный. Нескольких капель достаточно, чтоб человек умер, почернел и умер. Здесь не просто яд, а с заклинанием, так чтоб уже наверняка было. Нюхать не надо! Умереть можно, только понюхав!

Лиша, схватив кувшин, отстранилась от лекаря, который хотел туда заглянуть. Лекарка поинтересовалась у Раманы, кивнув в сторону рыжих девочек:

— Но одна выпила почти весь кувшин, а вторая допила остатки! Если достаточно одной капли... даже понюхать достаточно, чтоб наступила смерть, то почему они?..

— Ага, живы, а вы сразу помрёте, — продолжила за лекарку Лиша и предложила: — Если не верите, понюхайте, но учтите — я предупредила.

— Листику и Лише ничего не грозит, яды на них не действуют. Даже если бы в кувшине был чистый яд, Листик могла бы его выпить, — ответила лекарке Рамана. Листик, забирая кувшин из рук Лиши, сказала:

— Не стала бы я пить, если бы там не было молока. Но там же молоко было, нормальное молоко, не пропадать же ему. А кувшин... да, его даже нюхать нельзя!

Кувшин рассыпался в руках девочки, его осколки до пола не долетели, падая, они вспыхнули и сгорели. В этот момент проснулась принцесса и села на кровати, обнаружив, что она раздета, постаралась закутаться в одеяло. Неизвестно откуда-то появившийся слуга попытался протянуть девочке одежду и тут же её выпустил, из рук, а та, вспыхнув огнём, превратилась в пепел. Рамана показала на почерневшие руки слуги, покачала головой. Слуга, закатив глаза, упал на пол, из его рта пошла жёлто-зелёная пена. Листик шагнула к принцессе и, подхватив её на руки, исчезла.

— Вот такие дела тут у вас творятся, — покачала головой Рамана и, повернувшись к Лише, сказала:

— Назначаешься личным телохранителем короля, пока не разберёмся с заговорщиками. А сейчас, думаю, надо вернуться в тронный зал и устроить большой королевский совет, там сообщим о выздоровлении принцессы, ну и другие объявления сделаем.

— Но надо же будет показать совету Вивьен, не поверят же, поэтому совет проведём позже, — возразил Рамане король и внимательно посмотрев на неё, вздохнув, сказал: — Вы очень похожи на вашу родственницу, столь же решительны, та тоже стояла у трона, и мой прадед её беспрекословно слушался.

— Ещё бы, попробовал бы он возразить, — хмыкнула бронзоволосая девушка.

— А принцесса? Куда её... — начал лекарь, Рамана резко ответила:

— Здесь она будет в опасности, и очень большой, с Листиком ей будет лучше, о ней не беспокойтесь.

Вивьен так и не поняла, что произошло. Ей было плохо, очень плохо, как и всегда, она уже не помнила — когда у неё ничего не болело. Потом она заснула, чего давно уже не было, ведь постоянная боль была такая, что даже не давала спать. Когда проснулась — ничего не болело, это было удивительно, было так хорошо, что она не сразу поняла, что совсем раздетая, а вокруг было столько людей! Девочка смутилась, а потом попыталась завернуться в одеяло. Смущенная Вивьен даже не поняла — что потом произошло, её кто-то подхватил на руки и её спальня с толпой народа куда-то исчезла. Комната, где они оказались с рыжей девочкой, державшей принцессу на руках, была очень большая. Стены этой комнаты были совсем голые: ни ковров, ни тканевой обивки, эти стены, уходящие куда-то вверх, казалось, сделаны из дикого камня, цельного камня! На них не было заметно ни малейших следов кладки, а ведь между камнями должен быть раствор или хотя бы щели! Рыжая девочка держала на руках принцессу без всяких усилий, а с виду она была одного возраста с Вивьен! Может, эта девочка устала держать принцессу, а может, ей надоело это, и она поставила Вивьен на пол, осторожно поставила! Пол был шершавый и не ровный, казалось, что он тоже сделан из цельного камня! Вивьен, посмотрела на эту рыжую девочку и, плотнее завернувшись в одеяло, спросила:

— Кто ты? Где я? Где моя одежда?

— Меня зову Листик, я герцогиня Дайенская. Ты у меня в гостях, это, если можно так сказать, моя загородная резиденция, место для размышлений. Такое вот уединённое от всех место, нет, конечно, друзья сюда могут приходить. Но только те друзья, которые это могут. А твоя одежда, если так можно назвать ночную рубашку, осталась во дворце, — подробно ответила улыбающаяся рыжая девочка.

— Загородная резиденция? — переспросила принцесса и начала уточнять: — А почему она такая неуютная? Нет ковров на полу и на стенах. Вообще-то, на стенах должны быть гобелены. А где слуги? Если вы герцогиня, а это ваша загородная резиденция, то она должна иметь соответствующую прислугу! А здесь, пусть и хоть очень большой, но только один зал! Должны быть ещё двери в другие комнаты, а их нет. Вон там, только один выход отсюда, но почему-то без дверей!

— Я же сказала — место для размышлений, а прислуга будет мельтешить, мешать этим самым размышлениям. А почему только одна комната, вернее, зал, а потому, что это пещера, большая. Её мне вполне хватает. А одежду я тебе сейчас дам, тут есть несколько комплектов, тебе должно подойти, ты со мной и Лишей одного роста. Сейчас выберем, и давай на "ты", а то как-то неудобно всякие церемонии разводить.

Выбор одежды оказался не так уж и велик, нет, костюмчиков было всего три, и это всё были брюки, рубашки и курточки точно такие же, как у этой рыжей девочки. Одевшись, Вивьен поинтересовалась — почему всё одинаковое? Листик пояснила:

— Ну, так это запасная одежда, когда прилетаешь, надо же во что-то одеться. Тут даже не для меня, а для Лиши, у неё всё рвётся, она вечно забывает снять, когда ипостась меняет. А вот тут я размышляю, правда, тут здорово!

Рассказывая про одежду, Листик вывела Вивьен из пещеры (это действительно была пещера!) на узкий карниз. Принцесса вскрикнула и прижалась к скале, под ногами была глубокая пропасть, может, и не пропасть, но до земли было очень далеко! То, что эта пещера находится высоко, показала тучка, проплывающая рядом с карнизом, на котором стояли девочки. Эта тучка оказалась последней каплей, и Вивьен с визгом бросилась в пещеру, Листик зашла вслед за ней. Посмотрев на испуганную принцессу, Листик спросила:

— Кушать хочешь? Да? Тогда пошли.

На этот на вопрос Вивьен только испуганно кивнула, что-либо говорить, как и открыть глаза у неё не было сил. Зажмурившаяся Вивьен, подталкиваемая Листиком, сделала шаг и услышала:

— Да раскрой ты глаза, мы уже не в пещере.

Принцесса осторожно приоткрыла один глаз, потом другой и огляделась. Небольшая комната, если судить по виду открывавшемуся из окна, находилась на третьем этаже в каком-то городе. Вивьен огляделась, судя по обстановке это была жилая комната, хоть не большая, но довольно уютная. Ещё раз посмотрев в окно, Вивьен спросила:

— Где мы? Куда мы попали?

— Это Зренск, королевский город в западном приграничье. А это моя комната в гостинце, при трактире "Серебряный золотой". Довольно неплохой трактир, кормят здесь вкусно. Так что пошли.

— Как мы сюда попали? — снова спросила принцесса, а потом задала совсем бестолковый вопрос: — А где горы? Куда они делись?

— Никуда не делись, там и остались, да и куда они могли деться?

— Но такого же не может быть! Я была во дворце, а потом оказалась в каких-то горах, очень высоких горах! Там же было холодно! И эти тучки под ногами... А теперь вот в городе, ты говоришь — в Зренске, но это же на окраине королевства! Сюда из столицы больше недели ехать!

— Не каких-то горах, а в Дайенских, а это уже не ваше королевство, а моё герцогство, я же тебе говорила, что та пещера — моя загородная резиденция. А как мы туда, а потом сюда попали? Ну, я умею так "ходить", как бы это тебе лучше объяснить?

Но объяснять принцессе ничего не потребовалось, она, показывая, что имеет неплохое образование (в том числе и магическое) понятливо кивнула, мол, порталы перехода на дальние расстояния. Но тут же удивлённо спросила:

— Листик, ты умеешь строить порталы? Но для этого надо быть выдающимся магом! Мэтр Арунукапий, а он не просто мэтр, он сильнейший маг современности, такого не может! Так могла только вечно юная леди Рамалиана Пиритикали! Последний великий маг! Но она жила больше ста лет назад.

— Ага, вечно юная и вечно великий маг, — ехидно заметила Листик и поинтересовалась: — А куда она делась? Эта вечно юная великий маг.

— Если ты думаешь, что она умерла, то это не так. Она просто ушла, вернее, её похитит дракон! Большой бронзовый дракон появился над башней, где жила леди Рамалиана, и унёс её, с тех пор её никто не видел. Остались только её портреты, самый большой висит в главной резиденции гильдии магов. Она там такая красивая! Говорят, что даже эти портреты, написанные лучшими художниками того времени, не могут передать её красоты! Мне, когда я проснулась, показалось, что этот портрет принесли ко мне в спальню!

— Ага, о большом бронзовом драконе и портретах необычайно красоты я уже слышала, — кивнула Листик, выслушав принцессу. Рыжая девочка, как-то ехидно улыбаясь, сказала: — Вообще-то этот бронзовый дракон не такой уж и большой, есть и побольше. Но... — Листик внезапно замолчала и предложила: — А хочешь, я тебя познакомлю с Раманой и ты на неё живую посмотришь, хотя... ты должна была её видеть, ты её приняла за её же портрет. А потом и на драконе покатаю, ладно, это потом, а сейчас пошли кушать.

Спустившись на первый этаж, девочки попали в общий зал, в этот раз там было довольно много народа, хотя в большом зале сидели всего две компании, одна большая, занявшая почти ползала, и вторая намного меньше. Обе компании сидели тихо, хотя в большой компании были трое богато одетых людей, которые сидели за отдельным столом и время от времени начинали громко спорить.

Листик уверенно двинулась в дальний угол, где сидела небольшая компания, состоящая из людей, гномов и орков, что было удивительно. Четыре человека, хоть и хорошо одетые, но судя по тому, как они обвешаны разнообразным оружием, явно были наёмниками. Трое орков, как и положено оркам — высокие могучие и красивые, особого удивления не вызывали, орки иногда нанимались как охранники или воины, а вот гномы этого никогда не делали, а тут их тоже было трое. Увидев Листика, вся эта компания попыталась вскочить на ноги, но рыжая девочка жестом остановила этот порыв. Её с подругой усадили на лучшие места, а две молоденькие гномки (в "Серебряном золотом" подавальщицами работали человеческие девушки, гномки обслуживали только соплеменников!), прибежали, не дожидаясь, когда позовут кого-то из людей подавальщиц. Листик поинтересовалась у Вивьен, что из предложенных блюд она хотела бы, после чего сделала заказ. Вивьен, покосившись на эту разношерстную компанию, тихонько поинтересовалась у Листика, кто это такие.

— Мои дружинники, сейчас они — охрана местного представительства Дайенского герцогства. А почему они здесь? А где им ещё быть? Представительство же здесь, вот они его и охраняют.

Теперь принцесса заметила, что у сидящих за столом нет ничего хмельного, да и закусок почти нет. А Листик, выпив большой кувшин молока и вытерев губы, сказала, что ей, как герцогине, полагается апартаменты и охрана, но если ей достаточно небольшой комнаты, для переодевания, то охрана занимает почти весь третий этаж.

— Так это и есть представительство твоего герцогства и оно находится в обычном трактире? Ведь защитить такое представительство от нападения очень трудно, ведь сюда может прийти кто угодно, вон хотя бы та компания, там не меньше трёх десятков человек и все вооружены! — Вивьен высказала своё удивление и озабоченность. Листик пожала плечами:

— Это не обычный трактир, а самый лучший, да и почему бы не быть тут представительству? Жить есть где и кормят вкусно, самим поесть всегда можно, а если потребуется кого-то угостить, то далеко ходить не надо. А представительство... так это та комната куда мы "прошли" из моей загородной резиденции. Остальные комнаты — это жильё моих воинов. А вон та компания, это герцог Кисайский и графы Валанский и Сотор. Я так понимаю, что намечается внеочередной сейм приграничных владетелей, будут делить наследство герцога Круманского. Но если баронам это не очень интересно, им же ничего не светит получить из этого наследства, поэтому они и не спешат сюда, то эти... приехали пораньше и, не иначе как козни, плести собрались.

— Я их узнала, они в прошлом году приезжали на большой дворянский сейм. Они что-то нехорошее замышляют? — почти шёпотом спросила принцесса и пояснила, почему так думает: — Ну, раз козни плетут, значит, что-то против кого-то задумали!

— Пока не плетут, а только замышляют, скорее всего, соперничество за наследство у них будет между собой. У герцога Круманского есть племянник, а у герцога Кисайского — младший сын, они их хотели баронами сделать, но не вышло. Но тогда были баронства, а тут целое герцогство! Но баронств было два, а герцогство только одно. Вот они и собрались прощупать друг друга, договориться с кем против кого дружить, — хмыкнула Листик, пододвигая себе ещё один кувшин с молоком.

Фритур, герцог Кисайский, Карвик, граф Сотор, и Гвино, граф Валанский, собрались на нейтральной территории, чтобы обсудить очень важный вопрос — кто станет герцогом Круманским. Трактир "Серебряный золотой" был самой что ни на есть нейтральной территорией. Собираться у кого-то на подворье высокие договаривающиеся стороны не хотели. Боялись подвоха со стороны хозяина места сбора, тот может попытаться применить силу, к тому же на памяти был недавний инцидент с завещаниями, оставленными на хранение у герцога Круманского, а что с ними сделал герцог, видели все. А вот как он это сделал, да и зачем это ему нужно, было непонятно. Герцог Круманский уже никому ничего не расскажет. Вот поэтому и выбрали этот трактир, тут был большой зал и очень немаленькие цены, отпугивающие не таких состоятельных посетителей, как собравшиеся высокородные господа. Своим дружинникам, разместившимся за соседними столами, эти господа даже пива не заказали, только дешёвую сладкую воду. Других посетителей сейчас не было, не сезон для торговли, как для обычных купцов, так и для гномов. А небольшую компанию, тихо сидевшую в дальнем углу, не считали достойной внимания.

На этом совещании владетелей обширных наделов (всё-таки не баронства), в отличие от предыдущего, не было герцога Круманского, по вполне уважительной причине и молодого Тумберлендского. Его решили к такому важному делу не привлекать. У каждого из присутствующих был свой интерес в этом вопросе и вскорости между ними разгорится соперничество, не исключено, что и вооружённое. Но пока их объединяла общая забота: поскольку прямых наследников земель герцога Круманского не было, мог вмешаться король и пожаловать это герцогство кому-нибудь из своих приближённых. Вот и надо было короля, в лице его представителя, поставить перед уже свершившимся фактом — появлением хозяина этих земель. Герцоги и графы совещались с утра, но пока ничего так и не решили.

Появление двух девочек сразу интереса не вызвало, но рассмотрев кто это, граф Сотор произнёс:

— Вон, посмотрите, рыжая девчонка — это же герцогиня Дайенская, а русоволосая — это принцесса Вивьен!

— Что-то они просто одеты, если от этой рыжей чего-то подобного ожидать можно, то чтоб принцесса так оделась... лопни мои глаза! Это Вивьен! Но как она сюда попала?! — весьма темпераментно высказался граф Валанский. Герцог Кисайский тихо сказал:

— Это точно принцесса Вивьен! Не важно, как она сюда попала, но такой подарок упускать нельзя! Вот вам, господа, и аргумент в споре с королём!

— Вы, Фритур, предлагаете похитить принцессу? — сделал круглые глаза граф Валанский, а граф Сотор сразу ухватил суть того, на что намекал герцог Кисайский:

— Упаси Единый от такого — похищать дочь короля! Мы очень вежливо и как можно более верноподданно, пригласим её погостить в один из наших отдаленных замков. А чтоб с принцессой ничего не случилось, а это всё-таки приграничье, приставим надёжную охрану! Очень надёжную охрану, ведь Волунский лес рядом, да и эта рыжая разбойница может нашу принцессу обидеть!

— Должен вам, Фритур, заметить, что принцесса сидит в обществе этой рыжей, а она сильный огненный маг, вы же сами об этом рассказывали. Ещё там десяток дружинников, не знаю как гномы, а люди и орки, смею вас заверить, очень неплохие бойцы! Кроме того, у этой рыжей есть необычные драконы, не думаю, что замок выстоит при нападении этих огнедышащих зверей, — задумчиво произнёс граф Валанский, то, что предлагал герцог Кисайский, ему понравилось, но слишком уж был велик риск подобной авантюры. Кисайский, усмехнувшись, снисходительно сказал:

— Единый дал нам разум, чтоб мы думали, и не просто думали, а делали выводы из того, что увидели. Да, эти воины из дружины этой рыжей неплохие бойцы, но их всего десяток. У нас здесь почти три десятка дружинников, да ещё снаружи столько же. Какими бы не были хорошими бойцами эти десять воинов, им не выстоять, уж слишком неравные силы. По поводу магии огня... у всех моих дружинников усиленные амулеты, защищающие именно от огня! Кроме того, я прикажу принести сюда Таронский артефакт, а когда доложат о том, что его доставили, начнём.

— Вы решились взять с собой Таронский артефакт, — свистящим шёпотом спросил граф Валанский. Таронским артефактом называли большой камень, состоящий из минерала, полностью блокирующего магию в окружности до тысячи шагов. Этот сверхмощный артефакт принадлежал герцогу Кисайскому и находился в одном из самых укреплённых его замков, делая эту крепость неприступной твердыней. Никогда этот артефакт не выносили из этого замка, да этот камень блокировал магию, но его можно было захватить, не используя эту магию, применив обычную силу. То, что герцог Кисайский решился взять с собой этот тяжёлый камень (для его транспортировки требовалась трёхосный фургон), было неслыханно! Герцог Кисайский, глядя на изумлённые лица своих собеседников, повторил ранее сказанное:

— Единый дал нам разум, чтоб мы думали, и не просто думали, а делали выводы, вот я вывод сделал и принял решение. Как видите — правильное решение. Немного подождём, а потом пойдём, засвидетельствуем принцессе своё почтение, да и этой рыжей что-нибудь скажем, надеюсь, ей понравится.

Листик выпила третий кувшин молока, вытерла белые усы и сказала принцессе:

— Вивьен, господа приграничные владетели собрались тебя пригласить в гости, в один из отдалённых замков. Пригласить и поставить охрану, это, наверное, чтоб тебе скучно не было.

— Будем драться? — поинтересовался могучий орк, который сразу всё понял, улыбнувшись, он добавил: — Развлечёмся, а то я тут совсем заскучал

— Нет, Ырм, драться не будем, незачем показывать наши возможности, — отрицательно качнула головой Листик. Посмотрев на недовольного орка, продолжила: — Я знаю, Ырм, ты их всех один запросто раскидаешь. Но при этом пострадает "Серебряный золотой", а я не хочу огорчать наших друзей гномов. К тому же, устроив тут показательный мордобой, ты сорвёшь внеочередной баронский сейм. А это не входит в планы короля, которые у него появились после доклада нашего друга Винкола. Поэтому вы все ребята изобразите испуг и оставайтесь на месте. А когда знатные господа и их охрана ломанутся за мной и Вивьен, ты, Ырм, и вы, сделаете то, о чём я вас попрошу, сделаете это тихонько, так, чтоб никто не пострадал и не понял, что произошло, — Листик кивнула оркам, те, ударив себя кулаками в грудь, хотели выкрикнуть, но Листик сделала страшные глаза, поэтому они шёпотом сказали:

— Сделаем, наша Арыамарра будет довольна!

Листик, улыбнувшись, кивнула и сказала:

— Спасибо, ребята, я знаю, что вы меня не подведёте. Только всё же постарайтесь не шуметь, незаметно выберитесь на улицу и умыкните тот артефакт, что сейчас подвезли. Думаю, эта штучка заинтересует Тайшу.

Орки снова дружно ударили себя кулаками в грудь и заверили свою Арыамарру, что они всё сделают, как она повелела, и если будет надо, отдадут за неё жизнь. Ырмытыр тоже всё это повторил как простой орк, но всё же спросил:

— Листик, а зачем такие сложности? Почему нельзя утащить этот артефакт, просто "прыгнув" к нему, а потом и с ним?

— Это не простой камушек, его не получится утащить в ульм. Вот поэтому я тебя, Ырм, прошу его умыкнуть, когда я и Вивьен отвлечём внимание господ и их верных рыцарей и дружинников, эти ребята будут очень суетиться, стараясь угодить своим сеньорам. А сами сеньоры будут нас азартно ловить, — ответила Ырму Листик и вздохнула, обращаясь к принцессе:

— Как жаль, Вивьен, что ты не ведьма.

— Почему? — поперхнулась каким-то напитком Вивьен, Листик пояснила почему:

— Если ты была бы ведьмой, мы ушли бы через дымоход, а так придётся обычным путём — через окно. Хотя, может, так и лучше, принцессе, то есть тебе, и мне, герцогине, не пристало по дымоходам шастать. Артефакт уже подвезли, сейчас будут тебя, Вивьен, приглашать в гости. Может, и меня пригласят. Вон смотрите, уже идут. Ырм, твой выход.

Три могучих орка словно растворились в воздухе, а Листик повернулась к людям:

— Сидите смирно, не делайте резких движений, — затем девочка обратилась к гномам: — Это вас тоже касается. Когда вас попросят открыть дверь, пойдете и откроете.

Люди согласно кивнули, чуть улыбнувшись, гномы сохранили каменный вид, но в их глазах плясали смешинки, даже больше, чем у людей. К столу, за которым сидели дружинники герцогини Дайенской, приближались герцог Кисайский, графы Валанский и Сотор, они шли не одни, а в сопровождении своих дружинников и рыцарей. Их было столько, что они за своими сеньорами двигались плотной толпой. Листик кивнула в их сторону и сказала Вивьен:

— Видишь, как они тебя боятся? Или это они меня так испугались? Ви, а ты меня не боишься? Вот и правильно, не бойся, что бы не увидела, я тебе ничего плохого не сделаю. А сейчас мы их будем полными дураками делать. Изобрази грозный вид, ты всё-таки принцесса, а они какие-то местные герцогишки.

— Принцесса, я рад вас приветствовать на нашей земле, — изобразил поклон принцессе герцог Кисайский, при этом демонстративно игнорируя Листика. Вивьен надменно подняла бровь:

— На вашей земле? Насколько мне известно, Зренск — королевский город и он находится не на вашей земле. Да и ваша земля — это тоже королевство Самра.

Герцога такой ответ нисколько не смутил, и он, не меняя тона, продолжил:

— Зренск хоть и королевский город, но здесь очень опасно, для вас, принцесса, особенно опасно. Поэтому я беру вас под свою защиту и приглашаю в один из своих замков. Там, под надёжной охраной, вы, принцесса, будете в безопасности. Надеюсь, вы примете моё приглашение и отправитесь в мой замок немедленно. Под надёжной охраной отправитесь.

— Если вы так настаиваете, хотя... вы ужасно грубы! Я очень недовольна вашим поведением, — надула губы Вивьен. Это заявление вызвало растерянность не только у герцога Кисайского, но и у остальных заговорщиков. Хоть растерянность и была мимолётной, но всё же была. Никто не ожидал такого заявления, вроде как принцесса должна быть напугана, ведь она тут одна, а как оказалась в Зренске — это можно выяснит позднее. А принцесса, не давая им возразить или поинтересоваться — чем вызвано её недовольство, продолжила наседать:

— Да, господа приграничные владетели, вы грубы и не воспитаны! Почему только герцог Кисайский поздоровался, но только со мной? Вам, герцог, следовало, оказать должное уважение и моей подруге! А вы, господа, не поприветствовали не только меня, но герцогиню Дайенскую! Стыдитесь, господа!

Первым опомнился герцог Кисайский, хоть принцесса и гневалась, но для него и остальных владетелей этот гнев был не страшен — у принцессы не было чем подкрепить этот свой гнев, не брать же во внимание тех шестерых, продолжавших сидеть. Была опасность, что может как-то отреагировать эта рыжая девчонка, которую принцесса по непонятной причине назвала своей подругой, она ведь маг. Но она ничего не предпринимала, видно понимая, что из этого ничего не выйдет. Таронский артефакт блокировал любые проявления магии, и она это почувствовала. Герцог Кисайский, скривившись в торжествующей улыбке, повторил своё приглашение:

— Я надеюсь, принцесса, вы не будете делать глупостей и примете наше любезное приглашение. Незамедлительно примете, мне не хотелось бы категорически настаивать.

— Ага, мы принимаем ваше такое очень любезное приглашение, но прежде чем последовать в ваш такой очень безопасный замок, мы бы хотели подняться ко мне в комнату и взять кое-что из одежды и личных вещей. Вряд ли в вашем таком замечательном и безопасном замке они будут, — вместо Вивьен ответила Листик, и пока она говорила, обе девочки отступили к лестнице. Герцог сделал знак, чтоб за девочками последовали его дружинники. Но сказать, что они должны сделать — задержать девочек или проследить, чтоб те не убежали, не успел. Обернувшаяся принцесса, грозно сдвинув брови, сказала:

— Вы, герцог, ещё раз хотите оскорбить меня? Посылаете простых солдат? Меня могут сопровождать только рыцари! Только благородные рыцари! Только они!

Кисайский махнул рукой, и за девочками устремился десяток рыцарей. Рыцари — не дружинники, на их более высокий статус указывают доспехи. Конечно, в трактир рыцари пришли не в полных доспехах, но их экипировка была тяжелее, чем у дружинников, и если бы те, поднимаясь по лестнице, ненамного бы отстали от девочек, то запыхавшиеся благородные рыцари поднялись на третий этаж, когда дверь комнаты девочек закрылась. Один из рыцарей, попытавшись открыть эту дверь, сказал:

— Никуда они не денутся, здесь третий этаж, но всё же следует сообщить о том, что эти пигалицы закрылись в этой комнате.

Через некоторое время в коридор набились кроме рыцарей ещё и дружинники. Сюда же поднялись герцог и оба графа. В дверь стучали, кричали, чтоб её немедленно открыли, но никто не отвечал. Герцог Кисайский приказал ломать дверь, но это оказалось сделать не так просто, если гномы что-то делают, то это изделие весьма прочно. Появившийся в коридоре служащий гостиницы со словами "Господа, не надо ломать мебель" взялся за ручку и потянул на себя, дверь легко открылась (те рыцари, которые видели, как девочки скрылись в комнате, могли поклясться, что дверь открывалась вовнутрь!). Первыми в комнату ворвались рыцарь и два дружинника, но никого не обнаружили, о чём сразу и сообщили. Вошедший в комнату герцог Кисайский указал графам Сотор и Валанскому на открытое окно и, скривившись, сказал:

— Они убежали через окно!

— Третий этаж, стены гладкие, всё-таки гномы строили, и на улице наши дружинники, как они смогли бы убежать? Не улетели же они? — возразил граф Сотор и осторожно выглянул в окно. Это окно находилось не на фасаде здания, а довольно далеко от него — на боковой стене. Внизу, под окном стояло с десяток его дружинников, которые о чём-то спокойно говорили. Граф закричал, привлекая их внимание, и спросил, не видели ли они что-нибудь подозрительное, дружинники ответили, что ничего не заметили. Вслед за графом в окно выглянул герцог Кисайский, до пояса высунувшись из окна, посмотрел вниз, затем, развернувшись, посмотрел вверх и замер — на него смотрели большие зелёные глаза дракона! Дракон кокетливо похлопал длинными ресничками (у этого дракона были ресницы!) и поинтересовался голосом герцогини Дайенской:

— Не будет ли любезен его милость, герцог Кисайский, принять моё приглашение? Вижу, что вы согласны и молчите только из скромности.

Герцог не успел ничего ответить, драконья лапа схватила его поперёк туловища и изумрудно-золотистый дракон стремительно ушёл вверх. Все кто это видел, ничего не успели сделать. Пришедшие в себя графы Сотор и Валанский переглянулись, и Сотор, качая головой, сказал:

— Это была плохая затея — пытаться захватить принцессу в заложники. Я сразу понял, почему она и герцогиня Дайенская были спокойны и так нахально себя вели. Они знали, что в любой момент могут сбежать, на крыше сидел дракон герцогини. Вот на нём они и улетели, прихватив с собой Фритура, сделано, как мне кажется, это неспроста! Ведь это он был автором идей захвата принцессы! Эта рыжая герцогиня показала, что она всё поняла и с ней шутить не стоит.

— Но как же Таронский артефакт? Он же должен блокировать магию! — изумлённо произнёс граф Валанский, Сотор сделал предположение:

— Друг мой, Гвино, похоже на драконов этот артефакт не действует, хотя... этот дракон ничего магического не делал. Он просто улетел. А бедного Фритура просто схватил лапой, а в хватании лапой — тоже нет ничего магического. А вот защитный амулет Фритура не действовал потому, что рядом был Таронский артефакт.

— Ваша милость! Таронский артефакт пропал! — закричал запыхавшийся дружинник, видно, он, стараясь поскорее сообщить эту новость, бежал по лестнице, прыгая через ступеньку, а может, и через две!

— Как пропал?! — выкрикнул граф Валанский. Запыхавшийся дружинник доложил:

— Совсем пропал! Исчез вместе с фургоном, в котором стоял!

— А те люди, орки и гномы, с которыми сидели принцесса и эта рыжая? — спросил граф Валанский у дружинника.

— Орки и люди исчезли, а гномы остались.

— Схватить! Допросить! А если не признаются, то сжечь этот...

— Не горячитесь, мой друг, не надо этого делать, — прервал Валанского Сотор и размеренно стал объяснять почему: — Вы ничего не добьётесь. Гномы скажут, что они ни при чём, а что-либо предприняв против них или нанеся вред этому трактиру, вы поссоритесь со всем гномьим племенем. Чем это может закончиться, вы прекрасно понимаете.

— Но что же делать? Ведь что-то же надо предпринять! — растерялся граф Валанский. Он понимал, что Сотор прав, но и оставлять всё так было нельзя. Старший по возрасту и более осторожный Сотор предложил:

— Спуститься вниз и сделать вид, что ничего не произошло. Ну и закончить обед, готовят здесь действительно замечательно. А наш друг Фритур... думаю, не очень пострадает, а если это и случится... что ж, станет вакантным ещё один герцогский титул. Принцесса Вивьен неспроста появилась здесь с этой рыжей герцогиней, а если судить по тому, как она себя вела, то ... впрочем, вы и сами должны были догадаться, что всё не так просто. Судя по последним событиям — не исключено, что здесь какая-то интрига, задуманная самим королём! Мой вам совет — держаться от всего этого подальше, я именно так и поступлю.

Глава четырнадцатая. Снежный дракон, заговор и некроманты недоучки.

Закат над горами очень красив, особенно если его наблюдать с высоты птичьего полёта, а если подняться ещё выше, то это — незабываемое зрелище! Такое увидеть может не каждый, и герцог Кисайский должен был оценить выпавшую ему удачу. Но он совсем не был рад этой возможности и вместо того, чтобы наслаждаться прекрасными видами, крепко зажмурил глаза. Его можно было понять — можно ли чем-то любоваться с такой огромной высоты, да ещё из лап дракона! Кисайский не только зажмурил глаза, но ещё и до судорог в пальцах вцепился в держащие его лапы. Хотя это герцогу не помогло бы, если дракону вздумалось бы его отпустить.

Вот так они и летели: дракон, чуть шевеля кончиками крыльев, девочка, сидящая на его спине и повизгивающая от восторга, и зажмурившийся герцог, обгадившийся от страха. Листик полетела не прямо к горам, а сделала широкий круг над лесом. Вообще-то, она хотела сразу прыгнуть в Ветикину долину, но Вивьен пришла в такой восторг от полёта, что Листик решила немного покатать подругу. Даже герцог, чей страх имел полужидкий вид, не помешал девочке и дракону наслаждаться полётом, он болтался снизу, дракон, боясь запачкаться, держал его за верхнюю часть туловища и на вытянутых лапах. Уже когда зашёл Сол и взошла Села, осветив всё своим холодным светом, изумрудно-золотой дракончик опустился на высокую башню замка, прилепившегося к одной из высоких скал у входа в большую долину. В одну из башен этого замка упиралась стена, огораживающая Ветикину долину от Волунского леса. Эта башня называлась — Надвратной, так как в этой башне были ворота, но они были проходом не в замок, а в долину. Листик полетела к своей башне, но сделала это не сразу, а предварительно сбросив герцога Кисайского у Надвратной башни. Дракон плавно опустился на широкую площадку, и Вивьен съехала с его спины по подставленному крылу, а когда обернулась, то увидела уже не дракона, а улыбающуюся рыжую девочку, та протянула руку, и принцесса отдала ей узелок с одеждой. Там, на крыше "Серебряного золотого", куда Листик втащила Вивьен (та так и не поняла, как это удалось её рыжей подруге), принцесса очень удивилась, когда маленькая герцогиня начала раздеваться. Раздевшись совсем, Листик отдала аккуратно увязанную в узелок одежду и ещё раз спросила, не боится ли её Вивьен. Сказав, что нет, принцесса поинтересовалась — что делать дальше, ведь в комнате внизу уже слышались голоса ворвавшихся туда. Листик не ответила, а Вивьен задохнулась от испуга — на месте рыжей девочки стоял изумрудно-золотистый дракон! Похлопав длинными ресницами, дракон голосом Листика укоризненно сказал:

— Вот, а говорила, что не боишься. Не стой, залезай на спину, вон там садись и узелок не урони. Залезла? Сейчас улетим, только ещё одного пассажира прихватим.

Что за пассажира собирается взять Листик, Вивьен так и не поняла, потому что в следующее мгновение дракон свечой ушёл в небо. А потом был полёт! Летали над полями, а потом над лесом. Летали довольно долго, Листик рассказывала, что там внизу, а Вивьен, которой очень понравилось летать, всё спрашивала и спрашивала, стараясь оттянуть момент, когда надо будет опуститься на землю. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, вот и этот полёт завершился на площадке высокой башни. Вивьен ничего не успела спросить у Листика (хотя у неё было много вопросов), а та одеться, как на площадке башни появились две девушки и высокий юноша. У одной девушки были волосы цвета спелой пшеницы, у второй и у юноши — белые, как только что выпавший снег. Юноша шагнул к Вивьен и бесцеремонно ухватил её за подбородок, после чего заглянул в глаза. Принцессе показалось, что на неё вылили несколько вёдер ледяной воды, так ей стало холодно. А юноша, глядя на Вивьен своими ледяными глазами, спросил:

— Понравилось на драконе летать? А хочешь летать сама?

— Инед, не пугай девочку, — вмешалась девушка с такими же волосами, как у юноши, и, встав перед принцессой, поинтересовалась:

— Девочка, а ты во сне летала? А хочешь, чтоб это было наяву?

— Эй, нам с Вивьен завтра надо быть на большом королевском совете в столице Самры, вы за ночь не успеете! — Листик попыталась встать между принцессой и владельцами белоснежных волос, но её опередила девушка с пшеничными волосами, тоже начав задавать вопросы:

— Тебя Вивьен зовут? Красивое имя. Я вижу, что тебе понравилось летать, ведь так? Не бойся, тебе никто ничего плохого не сделает. Ты ведь была больна, да? А Листик тебя вылечила, она и сейчас тебе поможет, я тоже помогу, согласна?

Если юноша очень напугал Вивьен, то эта девушка только одним своим видом успокоила, а уж когда заговорила... принцесса сразу почувствовала к ней какое-то расположение, нечто подобное она чувствовала и к Листику. Эти двое, хотя Листика Вивьен знала всего ничего, а девушку с волосами цвета спелой пшеницы видела в первый раз, были ей не просто симпатичны, а вызывали безотчётное доверие. Когда эта девушка сказала: — "Раздевайся", принцесса ни мгновения не колебалась. Листик аккуратно, как недавно свою, складывала одежду Вивьен, при этом приговаривая: — "Порвётся ведь, жалко будет". Только совсем раздевшись, Вивьен вспомнила о том, что вокруг неё не только девушки, она смутилась и, глядя на юношу с белоснежными волосами, попыталась прикрыться руками. Юноша подмигнул и улыбнулся, после чего протянул к девушке обе руки, но не коснулся её, с этих протянутых рук полилось белое пламя, полностью накрывшее Вивьен. Инед, продолжая улыбаться, серьёзно сказал:

— Если бы не драконья сущность, эта девочка уже бы была мертва, жить ей оставалось недели две, а может, и меньше. Листик, ты вовремя вмешалась, хотя в этом и нет твоей заслуги.

— Как это нет! — возмутилась рыжая девочка. — Оказаться в нужном месте в нужное время — это что? Случайность? Я чувствовала её, пусть очень смутно, но чувствовала! Вот потому-то я...

— Ну, не столько ты, сколько Рамана, — снова улыбнувшись, сказал Инед, продолжая вливать белый огонь в увеличившийся кокон, образовавшийся вокруг принцессы Вивьен. Подмигнув не столько Листику, сколько Милисенте, Инед с уверенностью сказал: — Думаю, что кроме этой девочки, скоро появится ещё один снежный дракончик, совсем маленький, Рамана решила повторить свои приключения в этом мире.

— А почему ты думаешь, что у Раманы родится именно дракончик? Ведь у Марианны будет не дракон, сильный маг — да, но не дракон! — возразила Милисента, Инед пояснил:

— Марианна только недавно стала драконом, она больше человек, именно это и повлияло на её ребёнка. А Рамана — дракон, она умеет с этим управляться, я имею в виду с тем, кто у неё должен родиться. В общем, Листик, ты присмотрись к ней и если что — присмотри за ней, ну вот и всё, смотрим, что получилось.

Инед показал рукой, чтоб все отступили от значительно увеличившегося кокона, из снежно-белого ставшего серым. Кокон исчез, а на его месте стоял серо-серебряный дракон, размером с Листика в ипостаси дракона. Глаза этого дракона были закрыты, а его пасть чуть приоткрылась в улыбке. Милисента позвала этого дракона:

— Вивьен, милая, открой глаза, только осторожно.

Вивьен не поняла — зачем разделась, но не послушаться эту ласковую девушку с волосами цвета спелой пшеницы, она просто не могла. Принцесса испытала мимолётное смущение, когда увидела, что на неё смотрит юноша с белоснежными волосами, но это длилось всего мгновение, Вивьен окутало белое пламя! Но этот огонь не жёг, он был приятно прохладным! Принцесса закрыла глаза и улыбнулась, так ей было хорошо. Из этого состояния её вывел голос, попросивший открыть глаза, но почему-то сделать это осторожно. Вивьен, продолжая улыбаться, так и сделала. Она стояла на том же месте, но почему-то площадка на верхушке башни стала меньше, а люди, тоже уменьшившиеся, прижались к ограждению. Они все чему-то улыбались, похоже, что ей, а Листик подмигнула и показала язык. Вивьен захотелось пошалить, она тоже показала язык и чуть его не прикусила. Язык был длинным и чёрным! А зубы, которые Вивьен почувствовала этим языком, были какие-то уж очень большие и не там, где должны быть. Юноша сказал Листику:

— У вас есть время до рассвета, конечно, всему её ты не научишь, но она была хоть и слабым, но хорошо обученным магом, так что ничего сложного тебе делать не придётся.

— Ага! — ответил изумрудно-золотистый дракончик, который оказался на месте рыжей девочки. Его голова оказалась на одном уровне с головой Вивьен, а большие (большие как для человека) драконьи лапы её обняли. Вивьен непроизвольно и сама обняла этого дракончика и ойкнула, у неё были не руки, а такие же лапы, только серо-серебряного цвета. А изумрудно-золотистый дракончик повторил: — Ага.

— Листик, что со мной? — испуганно спросила Вивьен. Ответила девушка с волосами цвета спелой пшеницы:

— Добро пожаловать в нашу семью! Сейчас Листик тебе всё покажет.

— Ага, — ещё раз сказал изумрудно-золотистый дракончик и рванул вверх, не выпуская Вивьен из объятий. На довольно большой высоте Листик разомкнула объятия, но совсем лапки не разжала, посмотрев на испуганную Вивьен, скомандовала: — А теперь давай сама — маши крыльями!

— Крыльями? — испуганно переспросила Вивьен. Листик, отпустив одну лапку, из-за чего серый дракон испугано ойкнул, требовательно сказала:

— Ну, давай маши, у тебя же есть крылья! Маши, а то упадёшь!

Дракончики начали не то что падать, а быстро опускаться вниз. За спиной ещё раз испуганно ойкнувшего серо-серебряного дракона раскрылись крылья, и он ими замахал, сначала беспорядочно, а потом вполне уверенно. Изумрудно-золотистый дракончик, глядя на серо-серебряного, сказал:

— Да не так сильно маши, ты вон уже насколько выше облаков взлетела, давай потихоньку, вот так!

Дракончики летали несколько часов, серо-серебряный это делал всё уверенней и уверенней. Подлетев к скальному выступу, Листик, опустившись на него, позвала подругу:

— Давай сюда, узнаёшь?

— Это твоя загородная резиденция, место для размышлений, да? Вот так ты сюда забираешься, да?

— Ага, — ответила Листик Вивьен, а та, устроившись рядом, заявила, что ей тут нравится, а потом поинтересовалась — как стать человеком. Ведь если Листик может меняться, то и у неё должно получаться. Что для этого надо сделать? Какое-то заклинание произнести или что-то другое сделать? Рыжая девочка пожала плечами:

— Захотеть надо — и всё, вот так.

Перед глазами Вивьен замельтешило: то рыжая девочка, то изумрудно-золотистый дракончик. Серо-серебряный дракончик напрягся и, зачем-то надув щёки, превратился в русоволосую девочку, а потом обратно в дракончика. Так они, Листик и Вивьен, некоторое время наперегонки меняли ипостась. А потом рыжая девочка поймала за руку русоволосую и, показав на пропасть под ногами, скомандовала:

— Прыгаем!

— Но там же... — немного испуганно начала Вивьен, Листик, ответив: — Ты же дракон, — прыгнула вниз, увлекая за собой подругу. Та немного повизжала и превратилась в серо-серебряного дракона, Листик, тоже ставшая драконом, недовольно сказала:

— Что ты орёшь? Ты мне всех козлов распугаешь! Будешь у себя во дворце, там и пугай их.

— Кого? — не поняла Вивьен, Листик пояснила:

— Своих козлов, которые в ливреях, пугай, а моих не надо, а то разбегутся и попрячутся, ищи их потом.

Вивьен захихикала и предложила ещё попрыгать в пропасть. Девочки некоторое время так и развлекались: с карниза в пропасть прыгали девочки, а на карниз поднимались дракончики. Потом Листик учила Вивьен плеваться огнём.

— Дракон огонь не выдыхает, это как со сменой ипостаси — захотела и от тебя полетел огонь. Можно сделать так, словно ты этот огонь рукой бросаешь, но если хочешь точно попасть, то огонь появляется перед глазами, ну, не совсем перед глазами, а перед носом, вот со стороны и кажется, что дракон этот огонь выдохнул, — Листик показывала, как бросать огонь. Потом девочки пошли в гости к Релье в её огненный домик, потом танцевали с мавками и дриадами, потом плавали наперегонки с русалками. Опомнились только тогда, когда Сол уже поднялся над горизонтом.

— Ой! Нам же во дворец к твоему отцу надо! Давай держись за меня, сейчас прыгнем ко мне в пещеру, переоденемся — и к вам во дворец, — закричала Листик. Но потом, что-то вспомнив, расстроенно сказала: — Надо в замок, у меня в пещере только один костюмчик остался, а твой, тот, что я тебе дала, остался в моём замке, а свой я порвала, когда с тобой взлетала, ну спешила вот и порвала. Даже если я "прыгать" буду, всё равно опоздаем на ваш королевский совет! Что же теперь делать?

Вивьен спокойно ответила:

— Мы же драконы, сколько нам отсюда до столицы лететь? Всего ничего, так что — полетели. А если "прыгнуть", как ты мне показывала, так сразу там будем!

— Ага, чтоб "прыгнуть" надо знать куда. Я могу, конечно, "посмотреть", но это тоже время отнимет. А нам ведь побыстрее надо! И как ты представляешь наше появление в столице? Два дракона или две голые девочки появляются в толпе ваших дворян — в обоих случаях это будет очень оригинально! К тому же если мы туда "прыгнем" как девочки, то на нас могут напасть те, кто тебя убить хотел. Нет, это нам сейчас не страшно, но, сразу показывая свои возможности, мы сорвём замыслы твоего отца, а он, уж не знаю почему, не хотел тебя сразу показывать тому высокому собранию.

— Листик, одеться мы можем у меня в комнате, если твоя одежда подходила мне, то и моя тебе подойдёт. А так, чтоб никто нас не увидел, можно, как ты говоришь, "прыгнуть" на прогулочный балкон, он общий у моих покоев и покоев отца, только оттуда есть на него выходы, — предложила Вивьен. Листик вздохнула и попросила, чтоб принцесса показала этот балкон, чтоб его долго не искать, а сразу туда "прыгнуть":

— Ну, давай, показывай — где это, делай так, как я тебя учила.

Принцесса наморщила лоб, надула щёки, а потом и сменила ипостась и рванула в открывшийся проход. Листик прыгнула за Вивьен, ухватив ту за плечи, для этого тоже сменив ипостась.

Король Прокопий Второй стоял на широком балконе, на этот балкон можно было выйти только из его покоев или принцессы. Широкий козырёк защищал этот балкон сверху, по бокам тоже были стены. Снизу, а балкон был на пятом этаже дворца, была гладкая стена, так что это было вполне защищённое место. До начала большого королевского совета оставалось ещё полчаса, и Прокопий вышел на балкон, чтобы всё хорошенько обдумать. Беспокоило то, что Вивьен ещё не было, хотя рыжая девочка, копия той, что утащила принцессу, говорила, что они не опоздают, что Листик никогда не нарушает своих обещаний и если она сказала, что будет вовремя, то так оно и будет. Эта рыжая девочка стояла за спиной короля, и если бы не она, то Прокопий, скорее всего, был бы уже мёртв. На этом защищённом и недоступном балконе его уже ждали, судя по одежде — это были наёмные убийцы, а вот чем и как они собирались убивать, король рассмотреть не успел — рыжая девочка, неотрывно везде следовавшая за ним, сдула этих двоих с балкона. Просто сдула двоих немаленьких мужиков, те даже оружие обнажить не успели! Похоже, что заговорщики решили не дожидаться большого совета и начали действовать раньше, это очень насторожило короля, и вот теперь он думал — а не будет ли его дочь атакована, как только появится. Хотя... судя по тому, как расправилась эта рыжая с двумя наёмными убийцами, то та вторая тоже сможет защитить Вивьен, но если нападающих будет десяток и атаковать они будут с разных сторон? Вот такие невесёлые мысли одолевали короля. Из задумчивости его вывели одновременных два крика:

— Листик! — закричала Лиша, король уже запомнил имя этой рыжей девочки.

— Отец! — второй голос был такой родной, король обернулся в ту сторону и так и застыл. Там, в тёмном углу балкона, стояли две большие тени! Одна из этих теней шагнула вперёд, и король увидел серого, почти серебристого, дракона, стоявшего на задних лапах, его высота была три человеческих роста! Вторая тень тоже шагнула на освещённое место, и замерший в испуге король увидел ещё одного дракона, этот был изумрудно-золотистый, к нему и бросилась рыжая девочка. А серо-серебристый шагнул к королю и повторил: — "Отец", тем самым очень его напугав. Король растерянно обернулся к рыжей девочке, которая вроде как должна его была защищать от опасностей, но снова застыл в изумлении — рыжих девочек было две! Отличались они друг от друга только тем, что одна была одета, а другая нет, то есть — на ней совсем ничего не было! Но как следует удивиться Прокопий не успел, его обняла русоволосая девочка, и такой родной голос произнёс:

— Отец!

— Вивьен! Девочка моя! — не сдержал эмоций Прокопий, но увидев в каком виде его дочь, удивлённо спросил: — Вивьен, почему ты совсем раздетая? Что случилось?

— Мы с Листиком спешили прилететь, поэтому не успели захватить одежду, чтоб одеться, — ответила принцесса. Король удивился ещё больше, но потом вроде как догадался:

— Спешили прилететь? Да? А-а-а, вы, наверное, прилетели на этих драконах? Тех драконах, что подчиняются герцогине Дайенской. Но где же они?

— Ага, на драконах прилетели, теперь и у Вивьен есть свой дракон. Теперь она часто в таком виде будет, не всегда успеваешь позаботиться о своей одежде, — почему-то захихикала Лиша, глядя на голую принцессу. Король с недоумением посмотрел на развеселившуюся рыжую девочку, а та продолжила хихикать: — Вот так и будет голой каждое утро бегать.

— Почему? Почему моя дочь будет по утрам бегать голой? — в ещё большее недоумение пришёл король, Лиша пояснила:

— Она теперь каждую ночь летать будет, а это очень здорово, не всегда замечаешь, что уже рассвет наступил, вот и спешишь.

— Голой летать по ночам? Вивьен, что это значит? И объясни, наконец, почему ты сейчас в таком виде? — строго посмотрел на свою дочь король и укоризненно добавил: — Надо же соблюдать хоть какие-то приличия.

— Что же здесь неприличного — летать? — удивилась Лиша, а Листик сказала, обращаясь к Вивьен:

— Ви, я думаю, твоему отцу можно сказать, вернее, показать.

Принцесса отошла от короля на несколько шагов и на мгновение превратилась в серое облако, которое стало серо-серебряным драконом. Точно так же превратилась в дракона Листик, Лиша, с завистью глядя на драконов, сказала:

— Я тоже так могу, но надо одежду снять, а то она порвётся и будут меня опять ругать.

— И поделом, одежду надо беречь. А чтоб не смущать окружающих, надо прикрываться иллюзией, тебе же Тайша много раз показывала, как это делать, — нравоучительно сказала Листик, она уже была не драконом, а девочкой, но не раздетой, а в замшевом брючном костюмчике.

— Ух ты! Как настоящий! — восхитилась Вивьен, щупая ткань костюма Листика, а потом попросила: — Научишь? Я тоже так хочу!

— Я тебя научу, — обнадёжила принцессу рыжая девочка, и её костюмчик исчез. Листик пояснила: — Но такую иллюзию очень тяжело держать, чуть отвлечёшься, например, если собралась огнём бросить, то иллюзия исчезнет, и ты окажешься в очень неудобном положении. А для королевских особ — это в двойне неудобно, представляешь: сидишь ты на троне в красивой одежде, и вдруг она исчезает. Совсем исчезает, как на такой фокус отреагируют...

— Ага, пэры отреагируют, — влезла Лиша и сообщила: — Эти самые пэры сегодня соберутся на совет. Рамана сказала, что к этому совету надо хорошо подготовиться. Она с графом Гуридамом готовилась всю ночь, так и сказала: — Мы будем готовиться. Я хотела на это посмотреть, но Рамана сказала, что это очень ответственное занятие и не терпит посторонних глаз, так и сказала: — Ты нам не мешай, а то мне всё испортишь. А почему только ей, если они будут вдвоём готовиться? А?

Листик вспомнила, как Инед и Милисента говорили о появлении ещё одного снежного дракончика и что на этот раз этим займётся не Ледяной Владыка, а Рамана, и захихикала. Увидев, что Лиша нахмурила брови, собираясь ещё что-то сказать, быстро сказала:

— Подготовка к совету пэров очень ответственное дело, к нему надо готовиться всю ночь, может быть, что и не одну.

— Ага, совет пэров оче-е-ень важное дело, конечно, к нему надо оче-е-ень хорошо подготовиться, — протянула Лиша, делая вид, что поняла. Но тут же спросила: — А кто такие эти пэры? Почему чтоб с ними посоветоваться, надо так долго готовиться, да ещё и делать это по ночам?

— Пэры — это особо знатные люди королевства, те же герцоги, графы тоже пэры, в некоторых случаях, — уверенно начала объяснять Вивьен и немного растерянно закончила, не зная как пояснить Лише, чем пэр герцог отличается от просто герцога. Лиша сделала неожиданный вывод:

— Ага, теперь понятно — если просто герцог, то он не пэр, а если в перьях — то пэр. Недаром же его так зовут — пэр! А вот если граф пэр, то у него этих перьев меньше, чем у пэра герцога, или столько же? Вот интересно на них посмотреть!

— Скоро посмотришь, — сказала Рамана, появившаяся с немного ошарашенным графом ле Гуридам, который не привык к такому способу передвижения. Похоже, граф только что успел надеть свой камзол, так как верхние пуговицы ещё не были застёгнуты. Лиша, ещё больше смутив графа, обошла вокруг него и разочаровано вздохнула:

— Вот, граф совсем не пэр, у него вовсе нет перьев! Ни одного!

— Как раз граф ле Гуридам самый что ни на есть пэр, — заступилась за честь графа Вивьен, тот с благодарностью взглянул на принцессу и тут же смущённо отвёл глаза. Рамана, улыбнувшись, шагнула к Вивьен, обняла её и сказала:

— Добро пожаловать в наши ряды, девочка! Теперь ты тоже снежный дракон!

— Рамана, я очень хочу тебя обрадовать — Вивьен тоже твоя правнучка, присмотрись к ней внимательнее, — ехидно заметила Листик. Рамана, отстранившись от Вивьен, повертела, ту внимательно рассматривая, и сделала вывод:

— Да, кровь рано или поздно возьмёт свое! Девочка моя, обними свою прабабушку, которая тебя наконец-то нашла!

Рамана обняла Вивьен и погладила её по голове, ещё раз повторив: — Кровь своё возьмёт.

— Э-э-э... а-а-а... — с чувством произнёс король, покрывшись холодным потом, всё-таки как-то трудно принять, что неизвестно откуда появившаяся молодая девушка сообщает, что она твоя бабушка! И это не обычная девушка, пусть и очень сильный маг, а нечто способное в любой момент превратиться в огромное чудовище! Получается, что и он мог, как Вивьен, стать таким чудовищем и сделать это неожиданно для себя и окружающих! Листик поняла, о чём подумал король и чего он испугался, тоже представив, как тот, сидя на троне, на глазах изумлённых подданных превращается в дракона, хихикнув, постаралась его успокоить:

— Не беспокойтесь, ваше величество, Рамана вам не бабушка, драконьи признаки передаются только по женской линии.

— А чтоб увидеть эти признаки, находящиеся в рецессивном состоянии, надо быть Листиком, а чтоб дракона инициировать — надо быть Инедом, — добавила Рамана. Лиша сразу заинтересовалась:

— В каком таком состоянии?

— В таком, которое видит только Листик. Ты же должна знать, что твоя сестричка видит очень многое, — улыбнулась Рамана. Листик согласно кивнула:

— Ага, вижу. Вот сейчас вижу, что подготовка к совету пэров прошла более чем успешно. Как и положено — девочка-дракончик.

— Ну вот, все всё знают и видят, а я нет! — надулась Лиша и пожаловалась: — Перья есть, но я их не вижу, какие-то очень важные признаки тоже не вижу! Бедная я, бедная!

— Лиша, не отчаивайся, зато ты можешь то, чего не могут многие другие, например — вызвать извержения вулкана. Я так этого точно не могу, — попыталась утешить расстроенную девочку Рамана. Приосанившаяся Лиша заявила:

— Ага! Могу! Вызвать? Такой большой вулкан будет, вот тут и вызову, очень красиво получается — летящие вверх горящие камни, огненная лава...

— Что, прямо здесь? — не столько испугался, сколько удивился король, Лиша кивнула:

— Ага, здесь. Зачем далеко ходить?

— Да, действительно, зачем далеко ходить? — усмехнулась Листик и похвалила сестру: — Лиша, ты молодец! Но давай извержение устроим как-нибудь в другой раз и в другом месте. Отец Вивьен расстроится, если на месте столицы его королевства, вернее, вместо неё будет вулкан.

— Лиша, ты это сделаешь, если совет пэров захочет обидеть короля, — то ли Лише, то ли королю подмигнула Рамана.

— Гм, — напомнил о себе и ещё о некоторых делах граф ле Гуридам, старавшийся не смотреть на голых принцессу и герцогиню, которых совершенно не смущал их вид. Его поддержал король, официально обратившись к принцессе:

— Да, до совета осталось совсем немного времени, вы, дочь моя, должны в нём тоже участвовать, а вы... гм, не совсем одеты, не сочтите за труд — одеться надлежащим образом.

— Да, ваше величество, я незамедлительно этим займусь, — присела в реверансе принцесса и, повернувшись к Листику, позвала подругу: — Листик, пойдём одеваться!

Вивьен и Листик убежали в покои принцессы, граф ле Гуридам повернулся к остальным и вздохнул с видимым облегчением, а король, внимательно посмотрев на Раману, спросил у неё:

— Леди Рамана, не объясните ли мне — как вы можете быть прабабушкой Вивьен? Если это так, то леди Рамалиана Пиритикали — это вы! И вы тоже дракон! Да? И вы как-то...

— Догадались. Да, я дракон, а драконы живут очень долго и могут иметь детей, которые могут быть драконами, имеющими вторую ипостась — человека, могут быть только драконами, а могут быть людьми. В этом случае такой ребёнок будет либо сильным магом, либо просто человеком. Сильным магом становится ребёнок мужского пола, а женского — редко. Но, как выяснилось, наследственность, позволяющая стать драконом, передаётся только по женской линии, обычным драконом, не снежным, — усмехнувшись, пояснила Рамана. Отрицательно покачав головой, продолжила пояснения: — Нет, не с одним из ваших предков. Вы не мой потомок, вы же слышали, что вам сказала Листик. К тому же чем более давнее родство, тем меньше шансов у носителя рецессивных драконьих признаков инициироваться, то есть стать драконом. С вашей дочерью этого никогда бы не произошло, если бы не стечение обстоятельств.

— Как я понял, это стечение обстоятельств носит имя Листик, — задумчиво произнёс король, Рамана кивнула:

— Да, именно так, но если бы не Листик, ваша дочь была бы мертва. Так что можете расценивать это как плату за жизнь вашей дочери, за очень долгую жизнь. А уж будет ли она счастливой... не знаю, это уже от неё зависит. Могу сказать, что Вивьен, если судить по её поведению, очень легко приняла те перемены, что с ней произошли. К тому же сейчас она стала сильным магом — по человеческим меркам сильным, а не по драконьим. А когда ещё не была инициирована, я уверена, что её магические способности были слабенькими. Надо будет поинтересоваться у мэтра Арунукапия, ведь он же наблюдал за обучением вашей дочери, не так ли?

— Да, наблюдал, но сам не занимался с Вивьен, но по его рекомендации это делали лучшие преподаватели, они... — начал король, но Рамана не дала ему договорить, не очень дестно отозвавшись о архимаге:

— Понятно, не имеющий особых способностей не заслуживает внимания настоящих специалистов, магистров или мэтров. Таких не способных учат такие же. Теперь обучением Вивьен я займусь сама, всё-таки она моя правнучка. А ваши маги, даже лучшие специалисты... думаю, их знания и умения не особо выросли за прошедшие двести лет, скорее всего, остались на том же уровне. А вот и девочки.

Вивьен и Листик вышли из дверей, ведущих в покои принцессы. Та скорость, с какой они выбрали одежду и оделись, удивила и графа, и короля, который уже собирался поторопить дочь и её подругу. Обычно у женщин, независимо от их возраста, на выбор нарядов (если есть из чего выбирать) уходит довольно длительное время, а тут это было сделано очень быстро! На девочках были простенькие зелёные сарафанчики, о чём сразу же и сказал король, что, мол, на такое важное мероприятие как совет пэров одеться надо более нарядно, чтоб все видели... Что должны все увидеть, король не успел сказать, его перебила Листик, с многозначительной улыбкой заявившая:

— Увидят, те, кому надо, увидят и всё поймут, а остальные... кому покажется, что наша одежда не соответствует торжественности момента, так дураками и умрут, если попробуют дёрнуться.

— Именно так! Жалеть не буду! — подтвердила слова своей подруги принцесса. Короля несколько удивило это резкое заявление его всегда доброй дочери, и он поинтересовался у неё:

— Дочь моя, не слишком ли это будет жестоко?

— Для тех, кто пытался меня уморить, это буде более чем милосердно, — ответила Вивьен. Рамана кивнула и обратилась к королю, не добавив обязательное в таких случаях — ваше величество:

— Ваша дочь уже инициирована, она дракон, полноценный дракон! И понятия добра и зла у неё немного, вернее, совсем отличаются от человеческих. Примите это как должное.

После этих слов Рамана, подхватив графа ле Гуридам, вышла с балкона, за ней последовали Листик и Вивьен. Лиша, показав рукой направление, скомандовала: — "Идём" и бесцеремонно подтолкнула замешкавшегося короля. Тот, бормоча: — Я уже не знаю, король я или не король, — вынужден был поспешить за остальными.

У покоев короля и принцессы кроме общего балкона ещё была общая большая приёмная, в ней обычно сидели два секретаря, слуги, охрана и те посетители, которых король принимал в частном порядке, то есть в своём кабинете. Сейчас же в приёмной из посетителей были только архимаг и министр внутренних дел. Они уже довольно давно ждали выхода короля, так как время начала большого королевского совета было уже близко. Церемонию торжественного королевского утреннего одевания и предшествующих этому процедур отменил ещё дед нынешнего короля, считая этот процесс слишком интимным, не терпящим чужих глаз. Такого же мнения придерживался и нынешний король, поэтому охрана, слуги и посетители терпеливо ждали в приёмной. И вот наконец двери королевских покоев открылись, но вышел не король, а граф ле Гуридам, которого под руку тащила бронзоволосая красавица, за этой парой вышла вторая — две девочки, одного возраста. В одной узнали принцессу Вивьен, а второй была та рыжая, что появилась на малом королевском совете, потом лечившая принцессу и куда-то её утащившая, и только в третьей паре был король, буквально конвоируемый ещё одной рыжей девочкой, копией первой. Но если первая рыжая девочка была одета в такой же сарафанчик, что был и на принцессе, то на этой был брючный костюм, в котором она появилась на малом королевском совете.

— Ваше величество!.. — сорвался с места министр внутренних дел, но король остановил его и, показав на бронзоволосую красавицу, сказал:

— Леди Рамалиана Пиритикали вам всё объяснит.

— Леди, вы вернулись! Я сразу понял, что это вы!.. — маг тоже подхватился с места (он так и не успел встать, чтоб поприветствовать короля, настолько всё быстро происходило), но был остановлен Раманой, которая обратилась к министру внутренних дел:

— Заговор? Докладывайте, что там?

Министр глянул на короля, тот кивнул, разрешая ему говорить, после чего начал докладывать:

— Заговор! К дворцу стянуты дружины мятежников, а войска, верные королю, блокированы в своих казармах. Мятежников слишком много! Они планируют на большом совете заставить вас отречься от трона в пользу одного из герцогов, а если откажетесь, то физически устранить вас! Распускаются слухи, что ваша дочь, являющаяся законной наследницей, была смертельно больна и теперь умерла, а тело её похищено неизвестными магами.

— Как видите, я не смертельно больна и не умерла, а тело моё не похищено, вот оно! И именно я законная наследница, а не герцог... кто это, вы знаете? — возмущённо произнесла принцесса.

— Герцог Турилианский, — назвал имя министр внутренних дел и продолжил, обращаясь к королю: — Я подготовил эвакуацию вашего величества, уйти надо как можно быстрее, пока заговорщики ничего не заподозрили!

— Герцог Турилианский, этого и следовало ожидать. При других обстоятельствах его затея имела бы успех, но... события развиваются совсем не так, как планировали заговорщики, — задумчиво произнёс король и посмотрел на Раману, словно спрашивая — что теперь делать?

— В зале большого королевского совета ещё никого нет? — поинтересовалась Рамана и, получив утвердительный ответ, скомандовала: — Идём туда, заговорщиков ожидает очень неприятный сюрприз!

Всех вела Рамана, она точно знала — куда и как идти. По пути отряд увеличился, к королю кроме архимага и министра внутренних дел присоединились ещё два мага и четыре стражника, похоже, что только они сохранили верность королю. А стражников, присоединившихся к заговорщикам, и воинов мятежных герцогов, пытавшихся преградить ей путь, Рамана сметала с пути, размазывая тех по стенам. Как пояснила хихикающая Лиша:

— Если по полу размазать, то можно ноги испачкать, да и вонять это будет.

Действительно, те больше чем шесть десятков стражников, попытавшихся или преградить путь, или напасть, превратились в какую-то дурно пахнущую кашу, размазанную по стенам. Шагавшая впереди Рамана не церемонилась с теми, кто пытался напасть на короля, а следовательно, на неё и тех, кто шёл за её спиной. В зал большого совета, он же большой тронный зал, вошли через дверь за троном, и после того как все заняли свои места, Рамана скомандовала бледному распорядителю церемоний:

— Можно пэров приглашать, король готов выслушать их претензии и принять соответствующие меры!

— Ага! Будем у них перья ощипывать, — хихикнула рыжая девочка, севшая прямо на ступени трона перед королём. Малый трон, предназначенный для наследника и уже давно пустовавший, заняла принцесса Вивиьен. Листик хотела сесть точно так как Лиша, но принцесса усадила её рядом с собой. Рамана уселась в кресло, возникшее рядом (не совсем рядом, всё-таки трон стоял на возвышении и к нему вели ступеньки) с троном короля Прокопия. У этого кресла встал ле Гуридам, а за ним архимаг Арунукапий и два мага, его сопровождавших. Немногочисленная охрана встала вдоль стены, справа и слева от возвышения, на котором стояли большой и малый троны.

Собравшиеся на большой королевский совет, а собрались только те, кто участвовал в заговоре, остальных во дворец не пустила подкупленная стража, в тронный зал не входили, а чего туда входить, если судьба короля уже решена. Уже было известно, что тяжело больная принцесса куда-то исчезла, не иначе как умерла, вот король и решил скрыть этот факт, как и её тело, но, видно, чувствовал, что это ему не поможет, вот поэтому и заперся в своих покоях. Бронзоволосая красавица маг, которая могла прийти ему на помощь, уединилась с графом ле Гуридам, там, у запертых дверей его покоев, тоже выставили охрану. Если граф с этой девицей захочет как-то помешать заговорщикам, вернее, попытается это сделать, тем хуже для них — им этого не позволят, тем более что охраны у графа не было, а к выходу из его покоев направили четырёх магов, они наверняка справятся с той бронзоволосой. В общем — всё складывалось для заговорщиков весьма удачно, оставалось только дождаться, когда приведут Прокопия, решить его судьбу, а потом на большом совете назвать нового короля. Для заговорщиков оказалось полной неожиданностью, когда двери тронного зала распахнулись и церемониймейстер, ударив своим посохом об пол, торжественно объявил:

— Его величество Прокопий Второй, наш мудрый король, приглашает пэров на большой королевский совет!

После замешательства, длившегося несколько мгновений (не ловушка ли это?), заговорщики поняли, что бояться нечего, и вошли в зал. Король, как и все остальные, кто был с ним, сохранял ледяное спокойствие, а вот рыжая девочка, сидевшая у его ног, почему-то хихикала, хотя... что взять с ребёнка? Немного смутило пэров-заговорщиков, когда эта девочка, перестав хихикать, громко и даже немного возмущённо спросила у короля:

— А где же перья? Почему их нет? Вроде как должны же быть! Они, что? Их сняли? Значит, совсем тебя не уважают!

Непонятно — что это были за перья и как они и чем могли угрожать вошедшим в зал?

— Лиша, перестань шуметь, тебе же уже объясняли, что перьев не должно быть, — одёрнула рыжую девочку её копия, сидевшая рядом с принцессой на троне. Если на этих девочках одежда была разная, то у сидящих на троне — одинаковые зелёные сарафанчики (вообще-то они отличались, но до таких ли тонкостей нервничающим заговорщикам). Из толпы пэров-заговорщиков вышел представительный мужчина и важно, хоть и слегка дрожащим голосом, произнёс:

— Прокопий Второй, ты низложен!

— Герцог Турилианский, вы хам! К королю положено обращаться на вы и ваше величество, — строго произнесла принцесса, в то время как король продолжал сохранять ледяное спокойствие. Герцог Турилианский побагровел и, срываясь на крик, начал:

— Я не позволю оскорблять меня какой-то девке...

Сидевшая в кресле у трона бронзоволосая красавица чуть шевельнула рукой, и длинный огненный хлыст ударил герцога, отсекая тому голову. Красавица тихо, но это слышали все, произнесла:

— А я не позволю оскорблять принцессу, будьте добры, обращаться к ней как положено, во избежание повторения... — бронзоволосая девушка указал на обезглавленное тело. Король, глянув на эту девушку, чуть приподнял бровь, а та, чуть пожав плечами, равнодушно произнесла: — Так будет с каждым, кто оскорбит Вивьен.

— Ага, тут этих пэров много, одним больше, одним меньше, тем более что они всё равно без перьев. Значит — не настоящие! — захихикав, произнесла Лиша, вызвав настоящую панику в рядах заговорщиков. Кто-то требовал у магов немедленно поставить защиту, а те оправдывались, мол, защита установлена, кто-то бросился выходу из зала, но дверь оказалась закрытой намертво и никак не реагировала на попытки её открыть как из зала, так и снаружи (там в неё били чем-то тяжёлым, пытаясь сломать). Действительно, маги не только поставили защиту, но ещё и усилили её до такой степени, что она стала видима как радужная плёнка. Бронзоволосая девушка, укоризненно покачав головой, ещё раз взмахнула рукой, и огненный хлыст ударил в эту защиту. Радужная плёнка с жалобным звоном лопнула и осыпалась мелкими осколками, несколько магов упали, у многих из них носом шла кровь, а у некоторых даже из ушей.

— Феноменально! Это была высшая защита! Созданная не одним магом, а хорошо сработавшейся командой! Леди Рамалиана, вы величайший маг современности! — не смог сдержать восторга мэтр Арунукапий. Не столько действия бронзоволосой, сколько слова архимага вызвали панику среди магов-заговорщиков, там шелестом пробежало:

— Рамалиана Пиритикали, сама Рамалиана Пиритикали! Она вернулась!

— Ага, вернулась и щас поотрывает вам головы! Были бы перья, то их ощипали бы, а так... придётся головы, — злорадно но при этом ещё и задумчиво произнесла рыжая девочка, сидевшая на ступеньках у трона. Но, видно, не все маги относились с благоговением к великой волшебнице, а может, не верили, что это она. Несколько копий, состоящих из тьмы, ударили в короля и тех, кто был рядом с ним. Но эти удары не достигли цели, рыжая девочка, сидевшая рядом с принцессой, вскочила, и летящие копья, изменив направление, устремились к ней. Девочка стала ловить эти копья и сворачивать в один большой клубок.

— Это невозможно! Прикосновение к субстанции смерти непременно приводит к смерти! — выдохнул один из магов-заговорщиков, он и ещё несколько не пострадали, когда Рамана разрушила магическую защиту. Листик, перекатывая с руки на руку чёрный шар, удовлетворённо сказала:

— А вот и наши некроманты, даже искать не надо, сами пришли.

— Некроманты?! — в один голос удивлённо произнесли король и архимаг, судя по тону произнесенного, ничего хорошего этих магов не ожидало. Листик утвердительно кивнула:

— Ага, некроманты, только какие-то недоучившиеся, хотя знают довольно много. А ну-ка признавайтесь — кто из вас баловался с чёрным проклятием, а потом на принцессу его подвесил? И не только на принцессу, я знаю ещё один случай и мне очень хочется познакомиться с этим умельцем!

— Ага! Кто тут баловался? Сразу будем признаваться или сначала поотпираемся, а уж потом, когда руки-ноги отсохнут, во всём признаемся. Ну?! — подержала сестру Лиша, при этом у неё в руках появился такой же тёмный шар, сплетённый из чёрных жгутов, как и у Листика. Рамана, глядя на девочек, усмехнулась, если у Листика был клубок опаснейших тёмных заклинаний, то у Лиши была, так называемая, ляпа, безвредная обманка, которой студенты-некроманты пугают светлых эльфов в магической академии в Азорде, столице Саланы. Лиша, грозно сдвинув брови, перебрасывала ляпу из руки в руку, подражая Листику. Вид двух девочек, непринуждённо играющих смертельно опасными заклинаниями, произвёл на магов сильное впечатление, тем более что защиты у них уже не было, а робкая попытка поставить ещё не увенчалась успехом. Но если маги, которые ничего не могли сделать, упали духом, то пэры (не все, но многие), выхватив мечи, ринулись в атаку. Сильный маг может остановить нападение на него одного, двух и даже пяти воинов, но когда атакуют плотной толпой, прикрывая друг друга... даже убив с десяток, маг атаки не остановит, и кто-нибудь таки достанет мага мечом. Именно на это и рассчитывали заговорщики (надо отдать им должное — они не испугались), ведь их было в зале несколько сотен, тут были не только пэры, но и их советники, и оруженосцы-телохранители! Но этот, казалось, неудержимый атакующий порыв упёрся в какую-то стену, её не было видно, но пройти к намеченной цели она не давала. Атакующие начали яростно рубить эту стену мечами, каждый удар вызывал звон, словно били по металлу. Эта яростная рубка продолжалась довольно долго, наконец пэры и те, кто были с ними, поняли бессмысленность своей атаки и откатились назад. Кто-то, наверное, самый умный закричал:

— Если через эту стену нам не пробиться, то и нас не достанут! Такие заклинания долго держатся, пока это заклинание действует, ломайте двери!

Рамана взмахнула рукой, и длинный хлыст-шупальце выхватил этого умника из толпы и подтащил его к бронзоволосой. Увидев это и решив, что стены нет, пэры и их люди снова бросились в атаку, и снова безрезультатно! Хлыст, спеленавший умника, приподнял его над землёй, и Рамана ласковым голосом задала вопрос:

— Умный, да? Люблю умных, они...

— Вкуснее! — вставила Лиша. Рамана укоризненно посмотрела на рыжую девочку и продолжила:

— ...они сразу понимают, что попались и всё рассказывают. Вот и ты, если я в тебе не ошиблась, расскажешь всё, начинай.

— Э-э-э...ммм... — начал пленный, Рамана покачала головой:

— Ответ не правильный, похоже, ты не понял, что времени на раздумья у тебя нет!

Щупальце приподняло свою жертву выше и сдавило, похоже, что не только это сделало, так как его

пленник, выпучив глаза, истошно закричал. Все, кто находился в зале по ту сторону прозрачной стены, в ужасе замерли, понимая, что выбраться из тронного зала никто не сможет, а эта красивая девушка с ними сделает всё, что угодно. Один из пэров, наверное, самый смелый, обманутый нежным видом этой юной девушки закричал:

— Проявите милосердие, прошу вас!

— Обязательно проявлю, если будет к кому проявлять, — обворожительно улыбнулась Рамана, и её пленник захлебнулся криком.

— Леди Рамалиана, не слишком ли вы жестоко с ним? — морщась, спросил король, Рамана ответила:

— Ну что вы, ваше величество, после того как нас атаковали смертельными заклинаниями из области некромантии, а потом хотели изрубить мечами, я проявляю милосердие — не убью сразу всех, а буду это делать медленно, пусть поживут подольше.

— Леди Рамалиана, вы хотите их всех убить? — спросил архимаг и пояснил, почему не надо этого делать: — Но это же высшая знать королевства и маги, одни из лучших. Их смерть может привести к бунтам в их владениях, да и среди магов будут волнения!

— Бунты подавим, волнения успокоим, — пожала плечами Рамана и равнодушно добавила: — Не в первый раз, опыт есть. Но расплата за то, что они хотели сделать, будет неотвратима!

— Но они же только хотели... — попытался возразить маг, Рамана не дала ему это сделать:

— Хотели, но не сделали, а почему не сделали? Потому что не хотели или потому что им это не позволили? Если подобное оставить безнаказанным, то где гарантия, что они не захотят всё это повторить? Причём сделают это в ближайшее время. Должна заметить вам, уважаемый Арунукапий, это не месть и не наказание провинившихся, это демонстрация того, что будет с теми, кто решится поднять мятеж. А за это надо наказывать, строго наказывать, — с этими словами бронзоволосая встала и направилась к сбившимся в плотную толпу заговорщикам, едва Рамана к ним приблизилась, как тут же была атакована. Заговорщики (правда, не все, некоторые не двинулись с места), выхватив мечи, с криком "Умри ведьма" бросились наносить удары девушке. Рамана только уворачивалась, но в такой толпе, каким бы искусным бойцом не был атакуемый, невозможно избежать пусть и случайного удара. Заговорщики так стремились достать бронзоволосую девушку, что их атака превратилась в общую свалку, в которой мелькали руки, ноги, сверкающие мечи, но девушки видно не было, так длилось с добрый десяток ударов сердца. Эта драка закончилась внезапно для наблюдавших за нею (не для всех, Листик, Лиша да и Вивьен хорошо видели, что происходит), граф ле Гуридам бросился на помощь девушке, но он не успел. Вернее, успел и даже обнял стоящую бронзоволосую девушку, а вот те, кто напал на неё, лежали, держась руками за мечи, воткнутые в живот, некоторое ещё стонали. Но было видно, что жить им осталось недолго.

— Рамана! Нельзя же так рисковать! — взволновано воскликнул ле Гуридам, девушка успокаивающе ответила:

— Винкол, ты разве забыл — кто я? Даже если бы кто-то из этих... — Рамана презрительно пнула одного из стонавших, и он, выгнувшись дугой, перестал стонать. А бронзоволосая девушка продолжила: — Да, если бы кому-то из них удалось ударить меня своей железкой, то вреда бы мне не причинил.

— Рамана! Ты их всех уложила и при этом никакой магии! А я и не знала, что ты так можешь! — восхищённо произнесла Лиша и поинтересовалась: — А когда ты научилась? Раньше ты так драться не умела.

— Усимт настоял, сказал, что я должна уметь драться, он и научил, да ещё и Ырмытыр кое-что показал, не только мне, но и Милисенте. Как он сказал — даже бог должен уметь постоять за себя, не раскрываясь и не подставляя, а то щёк не хватит.

— Ага, — кивнула Лиша и авторитетно заявила: — Щёки подставлять нельзя! Это конкретное западло! Зуб за зуб тоже не катит, если ими меняться, то скоро все зубы, в натуре, закончатся.

— Лиша! Где ты такое слышала? Кто тебя научил? — Рамана с укоризной посмотрела на Лишу, та ответила:

— А когда мы были в Эрольте, ну там, в Салане, не тогда, когда кареты брали, а ещё раньше, к Сэму друзья приходили, он так с ними разговаривал и меня научил.

— А как чужие карманы проверять он тебя не учил?

— Ага, не учил, только показал, а когда увидел, как я это делаю, долго вздыхал и говорил, что я такой же талант, как Листик. И что такой талант нельзя зарывать в землю, а я так и не поняла — при чём здесь закапывание в землю к умению что-то незаметно из кармана вытащить. Какой смысл в том, чтоб закапывать то, что вытащил? Это же совсем не интересно...

— А по чужим карманам шарить — очень интересно! Листик, ты совсем за Лишей не смотришь, а она, как оказалось, очень подвержена дурному влиянию. Видно, придётся мне заняться её воспитанием! — нахмурила брови Рамана. Она и Лиша разговаривали, не обращая внимания на окружающих, и архимаг решил напомнить о себе, но сделала это как-то робко:

— Леди Рамалиана, каково будет ваше решение относительно дальнейшей судьбы магов, я бы попросил вас, чтоб оно было взвешено и не чрезмерно сурово.

— Во загнул! — восхитилась Лиша.

— Да, Сэму до этого стиля выражать свои мысли далеко, — улыбнулась Рамана и, посмотрев на Листика, продолжавшую перекатывать с руки на руку страшный чёрный шар, спросила: — С магами что делать будем?

— На перевоспитание Лише отдадим, она научит правильно выражать свои мысли, по понятиям, — серьёзно ответила Листик и, улыбнувшись хищной улыбкой, добавила: — А некроманты мои!

— Забирай! — великодушно разрешила Рамана, а Лиша, с опаской глядя на бронзоволосую, на всякий случай добавила своё: — Ага.

Листик движением руки показала магам, чтоб они отошли от благородных (различить, кто где, было нетрудно, маги были более скромно одеты, к тому же Листик видела их ауру), жест рыжей девочки сопровождался длинными языками огня, похожими на щупальца. Эти щупальца указали — кому куда встать, маги были разделены на две группы, одна побольше и вторая, где стояло всего семеро, вот к ним Листик и обратилась:

— Ну, господа недоучившиеся некроманты, сразу признаетесь — кто баловался "чёрным проклятием" или проведём дознание с пристрастием?

— Но как вы определили, чти именно эти маги практикуют некромантию? — спросил архимаг. Листик только чуть улыбнулась, а ответила Рамана:

— Уважаемый Арунукапий, их аура отличается от ауры мага не некроманта, это видно знающему. Ну, а Листик просто видит такие вещи.

Листик, продолжая играть чёрным шаром, соскочила с малого трона (Вивьен тоже это сделала и последовала за подругой), прошла вдоль шеренги испуганных магов и укоризненно спросила:

— Ну, маги недоучки, кто вас надоумил баловаться чёрным заклятием?

Эти семеро, стоящие перед Листиком, имели степень магистра, были уже не молоды и считали себя весьма опытными и сведущими в магии, в некромантии тоже. А для мнящего себя специалистом нет хуже оскорбления, чем обвинить его в профессиональной некомпетентности. А рыжая девочка хоть и голословно, но только что это сделала, а судя по тому, как она сумела разобраться с очень опасным заклинанием из области некромантии, её обвинения всё-таки имели какие-то основания. Но она же девочка! А может ли столь юное существо превосходить опытных чародеев! Вот один из этих магов (похоже, не только он) не выдержал оскорбления и попытался ударить рыжую девочку, та с лёгкостью поймала заклинание и присоединила его к чёрному шару, после этого, вздохнув, поинтересовалась:

— Недоучившиеся самоучки, если вам в руки попал трактат мэтра Филиппо Ригозо "Некоторые вопросы теоретической и практической некромантии", а вы его прочитали, пусть даже выучили наизусть от корки до корки, то думаете, что вы постигли все тайны этой науки? Вот и ответьте мне — кто дал вам эту книгу?

Маги стали растерянно переглядываться, всё было именно так, как сказала эта рыжая девочка. А та, схватив магическим захватом мага, её атаковавшего, вытащила его из общей шеренги и сказала:

— Начнём с тебя, вопросы, ты слышал.

— Проклятая ведьма! Гореть тебе в огне! — закричал маг, Листик покачала укоризненно головой:

— Ответ не правильный. Кстати, чтоб вы знали, господа некроманты, — некромант по своей зловредности приравнивается к ведьмам, но не ко всем, только к тем, что творят зло. Ведьмы, знаете ли, бывают разные, тех, которые делают только добро, называют — феями. Вообще-то, я с этим согласна лишь отчасти, но против общего мнения идти не буду, поскольку я превосхожу как ведьм, так и некромантов. Вот вам доказательство!

Пока Листик это говорила, магический захват, удерживающий некроманта, из невидимого стал серым, а потом и чёрным, по нити захвата как по каналу передачи силы потекла тёмная энергия из шара, которым забавлялась рыжая девочка. Маг-некромант захрипел, почернел и осыпался пеплом.

— За что вы его так?! — не выдержал мэтр Арунукапий. Листик, продолжая перекатывать шар тёмной энергии с ладони на ладонь, что было в принципе невозможно — прикосновение к этой овеществлённой чёрной силе должно было вызвать мгновенную смерть, об этом говорила кучка пепла, оставшаяся от мага-некроманта, чуть скривившись, сказала:

— Они хотели меня убить, и не только меня, в том числе и вас, уважаемый мэтр. Я в своём праве и если их не убила сразу, то только потому, что хочу проявить милосердие, о котором вы так просите Раману. Но ничего не даётся даром, я оставлю им жизнь, если они пойдут мне навстречу, ведь я хочу такую малость — узнать, кто дал им ту книгу и где она сейчас. Вы, как никто, должны понимать, насколько опасны знания, что содержит эта книга, особо опасны в неумелых руках, а как мы убедились — у этих господ, — Листик указала на ёжившихся магов, — руки особо неумелые.

— Ага! — подтвердила Лиша и, незаметно подмигнув сестре, предложила: — Листик, не убивай их. Давай отдадим их Тайше для разных опытов, она всё время жалуется, что ей материала не хватает. А тут столько материала! Она из этих какую-нибудь необычную нежить сделает. Давай Тайше сделаем приятное, а?

— Да, Лиша, наверное, так и сделаем, зачем добру пропадать, тем более что из магов всегда необычная нежить получается с особыми свойствами, иногда очень забавными, — чуть заметно улыбнувшись, Листик ответила сестре. Повернувшись к магам-некромантам, спросила: — Ну что? Будете признаваться или отдадим вас Тайше?

Напуганные неведомой и такой страшной Тайшей, которая магов превращает в необычную нежить с особо забавными свойствами, недоучившиеся некроманты дружно, перебивая друг друга, заговорили.

Глава пятнадцатая. Божественное явление и снова семейные тайны.

Большой королевский совет должен был начаться через несколько часов. Ну а пока в тронном зале, где и будет проходить этот совет, сидели сам король (естественно, на троне), министр внутренних дел, граф ле Гуридам (в сопровождении Раманы, хотя непонятно было — кто кого сопровождает) и другие официальные и не очень лица. А именно архимаг Арунукапий в сопровождении четырёх магов из руководства своей гильдии, четыре других руководящих мага поддержали заговорщиков, поэтому на этот совет не были приглашены, мёртвых на такие мероприятия не приглашают. Ещё присутствовали четыре герцога из пятнадцати, остальные герцоги отсутствовали по той же причине, что и мёртвые маги, хотя не все герцоги были убиты — пятеро сидели в темнице. От храма Единого были его святейшество первосвященник Единого Матуналяпун Третий с пятью высшими иерархами храма. Естественно, была и принцесса, одетая в замшевый брючный костюм, точно такой же, как у двух рыжих девочек одна из них везде сопровождала её, а другая — короля.

Эти рыжие девочки взяли на себя обязанности телохранителей августейших особ и очень хорошо с этим справлялись. За те тридцать дней, пока разбирались с мятежниками, на короля было совершено восемь попыток покушения, именно попыток, так как все покушавшиеся были сожжены одновременно с выпущенными ими арбалетными болтами. Болты сгорали, успев пролететь не больше шага, а стрелы из луков (были две попытки и так убить короля) разворачивались в воздухе и без промаха поражали стрелявших. Как это объяснила Лиша — болт летит быстрее и расстояние более короткое, поэтому их некогда ловить и закручивать, а вот со стрелком из лука можно поиграть. На принцессу тоже были покушения, и даже больше чем на короля, но, как оказалось, она сама прекрасно управляется как с летящими в неё стрелами и болтами, так и с покушающимися. Это было удивительно, так как все знали — принцесса очень слабый маг, а тут показывала такой уровень мастерства и силы, словно была опытным, даже не магистром, мэтром! А если учесть то, как был подавлен мятеж...

Кроме тех дворян, что пришли заставить короля отречься от престола, а может, не только отречься, были ещё и те, кто находился за стенами дворца. Там же были дружины мятежных герцогов, графов и баронов, были ещё королевские войска, примкнувшие к мятежникам, в общем, сила немалая. Им всем было предложено сдаться, но кто же будет сдаваться, имея численное и качественное преимущество? Ведь во дворце почти не осталось стражи, а верные королю солдаты и офицеры были блокированы в своих казармах. В ответ на предложение сдаться мятежники пошли на штурм дворца — и вот тут появились драконы! Очень странные драконы, они были меньше обычных, изящнее и, можно сказать — красивее, но эти драконы выдыхали огонь! Длинные и очень мощные факелы! С десяток таких огненных ударов хватило на то, чтобы дружины (вернее, то, что от них осталось) мятежных герцогов и графов начали бросать оружие! Ведь от дракона, атакующего сверху, убежать нет никакой возможности! Верные королю войска завершили разгром мятежников в столице. Казармы полков, сохранивших верность королю, разблокировал серо-серебряный дракон, который безжалостно сжёг всех мятежников, находившихся там, Вивьен ещё не научилась дозировать удары, вот поэтому там в плен не было кого брать.

Вот так мятеж в столице был подавлен меньше чем за день. Потом были осады замков, если то, что происходило, можно назвать осадой. Небольшой королевский отряд подходил к замку, и его гарнизону предлагали сдаться. Видя численность этого отряда (в большинстве случаев в замке людей было в два, а то и в три раза больше, чем солдат в королевском отряде), из замка отвечали отказом. Вот тогда и появлялся дракон, пережигавший цепи, удерживающие подъёмный мост, потом сжигавший ворота. После чего дракон наносил несколько огненных ударов по надвратной башне, не очень сильных, но заставлявших всех людей эту башню покинуть. А после того как перепуганные защитники замка в панике убегали из башни, сжигал и её. Демонстрация была более чем убедительна, гарнизон замка вывешивал белый флаг.

Правда, не обошлось без конфуза, в одном замке Лиша (ей стало скучно охранять короля, и она попросила Листика её подменить, а сама отправилась с одним из отрядов "умиротворять" мятежников в провинции) поторопилась и вместе с воротами сожгла подъёмный мост. Понятно, что в этом случае войти в замок, как и выйти из него стало невозможно, пришлось бы наводить переправу через довольно широкий ров, а это потребовало бы значительного времени. Но Лиша не растерялась, ещё раз пугнула замковую стражу огнём, и когда все из надвратной и близлежащих башен убежали, перелетела во двор замка и ударом воздушного кулака обрушила эту башню и часть стены в ров, полностью его засыпав. Повернувшись к столпившимся во дворе защитникам замка, Лиша, выдохнув поверх их голов довольно приличный факел, вежливо изложила свои намерения, завершив их просьбой:

— Я должна была сжечь эту башню, чтоб вы прониклись важностью момента, но поскольку мне это сразу не удалось и вы совсем не прониклись, то покажите, пожалуйста, что я тут могу сжечь для вашего устрашения? Так, чтоб вам очень страшно стало и вы не думали о сопротивлении. Не тяните, у меня ещё много дел, давайте показывайте побыстрее! И пускай оттуда все уйдут, Листик говорила, что не надо лишних жертв, поэтому отойдите подальше. Так что тут у вас можно сжечь?

Неизвестно, что произвело больше впечатления: то, что этот дракон сделал, или сам дракон, что вполне внятно разговаривал, так ещё и говорил голосом, похожим на голос простуженного ребёнка. Драконы вообще-то разумны, у них есть свой язык, на человеческих языках они тоже могут говорить, но очень невнятно, и их речь больше напоминает рёв. А может, обитателей замка напугала вежливая просьба — показать, что можно в этом замке сжечь для устрашения этих самых обитателей. В этот момент с одной из боковых башен кто-то выстрелил в этого дракона из станкового арбалета, зачарованной стрелой выстрелил. Непонятно — зачем он это сделал, хотел ли убить или ранить этого странного дракона, а может, у стрелка просто сдали нервы. Выстрел был произведён сбоку, дракон не должен был видеть ни стрелявшего, ни летящую в него стрелу. Лиша, не глядя, поймала лапой эту стрелу, почесала ею спину, это действие должно было активировать заклинание, наложенное на стрелу, а сработавшее заклинание — сжечь дракона! После чего со словами "Ага, это и сожжём" каким-то образом вытащила из башни за шиворот незадачливого стрелка, поставила его на землю (почему-то вверх ногами), после чего дохнула туда огнём. Каменная башня загорелась и оплыла, как огарок свечи. Это оказалось последней каплей, люди упали на колени и заголосили, прося пощады. Лиша, понимая важность момента, надула щёки и сказала подъехавшему командиру королевского отряда:

— Вот, принимай капитуляцию, видишь, они уже согласны сдаться, совсем сдаться.

Вот так в кратчайшие сроки были захвачены все замки мятежников, королевские отряды на осаду время не тратили, оно уходило на переезды между этими, как казалось мятежникам, неприступными твердынями. В захваченных замках гарнизонов не оставляли, королевские отряды были слишком малочисленны для этого, но там уже и не думали о каком-либо сопротивлении, ведь надвратные башни и часть стены к ним прилегающая были разрушены до основания, вернее, сожжены! Понятно, что защищать такую крепость весьма трудно, да и в случае повторного проявления непокорности дракон мог вернуться и полностью сжечь замок, в отличие от первого раза не жалея его обитателей.

И вот на тридцать второй день от начала уже подавленного мятежа Прокопий, чтобы объявить свою волю (в значительной мере подсказанную Раманой), решил собрать большой королевский совет, предварительно собрав малый. Матуналяпун Третий был приглашён как высший иерарх храма, но он пришёл не один, а со значительной группой поддержки, пришёл так, потому что боялся обвинения причастности к заговору. Вообще-то, так оно и было, Матуналяпун поддерживал заговорщиков, но делал это так хитро, что уличить его в этом не смогли. И вот теперь он решил сам перейти в наступление, выбрав объектом своей словесной атаки Листика, насупив брови, первосвященник Единого заявил:

— Почему на малом троне наследников королей Самры сидит эта особа? Или королём эта девица, незаконная дочь мелкого приграничного барона, усыновлена и будет, вопреки всем законам и традициям, объявлена наследницей вместе с её высочеством Вивьен?

Реакция на это заявление была разной: Рамана удивлённо подняла бровь, Лиша презрительно фыркнула и показала язык, Листик пожала плечами — мол, где хочу там и сижу, король замешкался, собираясь мыслями. А вот принцесса Вивьен ответила сразу, ни секунды не раздумывая:

— Посадив рядом с собой, я оказываю должное уважение не только своей подруге Листику, но и королеве государства Дайены, стране как по территории, так и по военной силе превосходящей Самру! Я настоятельно не рекомендую всем присутствующим своими необдуманными замечаниями злить меня, принцессу Вивьен, и мою подругу королеву Листика!

Лиша чуть не прикусила язык. Рамана незаметно от других показала Вивьен оттопыренный большой палец. Верховный первосвященник Единого Матуналяпун Третий решил всё-таки позлить принцессу и спросил:

— С каких это пор присутствующая здесь девица Листик стала королевой? Совсем недавно она была представлена нам как герцогиня, я думаю, что и этот титул, она самозвано присвоила! Она никакая не герцогиня, и тем более не королева! Мне доподлинно известно, что девица Лисанна считается дочерью барона Ронджада ле Тевилиана! Хотя она совсем не его дочь! Она не имеет право даже на дворянство, а не на...

Договорить Мантуляпун не смог, его приподняло и ощутимо приложило об пол. Принцесса встала и гневно произнесла:

— Вы сомневаетесь в моих словах? Напрасно! В Дайену входит не только Дайенской герцогство, где Листик является герцогиней, но так же и Волунский лес, размерами превосходящий западное пограничье Самры. Все восточные предгорья и орочьи степи тоже входят в Дайену! И если королева Листик представлялась герцогиней, то только чтоб вас не смущать! Понятно! А вы сейчас её оскорбили! Этим вы, наверное, хотите показать, что в нашем королевстве не рады союзом с Даейной? Это даже не злой умысел, это измена!

— Ага, измена! А давай оторвём ему голову? Вообще-то, изменщикам надо её рубить, но к этому надо долго готовиться, надо притащить плаху, специальный топор для рубки голов, ведь тем, что рубят дрова, головы рубить неудобно. А к специальному топору нужен специалист, который с ним умеет обращаться, а где мы его будем искать? Да и пока найдём... да и здесь негде плаху поставить, надо будет изменщика куда-то вести, — блеснула эрудицией Лиша. После этих слов девочки, в зале наступила тишина, Лиша восприняла это как одобрение и с тем же апломбом продолжила: — А чтоб просто оторвать никаких приготовлений делать не надо, вот и оторвём ему голову по-быстрому. Осталось только решить — кто будет отрывать.

Дополняя Вивьен, Лиша хищно улыбнулась (ей так казалось, на самом деле у неё был такой лукавый вид, как будто она собиралась очередной раз всем показать язык). Рамана тоже не осталась в стороне и улыбнувшись (а вот у неё улыбка действительно была хищной!) сделала замечание:

— Лиша, я знаю, что ты с удовольствием оторвёшь этому зарвавшемуся жрецу голову, но это не эстетично и к тому же очень грязно. Сама испачкаешься и тут всё забрызгаешь. Предлагаю — свернуть ему шею, это чисто, быстро и все будут довольны.

— Ага, так я и сделаю, — поднялась Лиша со ступенек трона, где сидела, и направилась к первосвященнику Единого, тот побледнел и, подняв руки к небу, вернее, к потолку громко закричал:

— Единый видит всё и Он не допустит, чтоб его верного слугу...

— А куда он денется? Допустит, ещё и как допустит, даже если захочет что-то сделать, то не успеет, хотя... очень бы хотелось на него посмотреть, — заинтересовано предположила Лиша, засучивая рукава. Первосвященник замолчал, напуганный грозным видом девочки, за него попытался заступиться один из его сопровождающих:

— Если вы это сделаете, то Единый вас покарает, очень строго!

— Не-а, ничего он мне не сделает, — помотала головой Лиша и пояснила, почему она такого мнения: — Если он тут появится, я ему строго скажу, чтоб не вмешивался. А если он попробует, то Листик не даст этого сделать, что ей какой-то местный мелкий божок? Таких единых Листик за бороду не один раз таскала, и не только таскала, некоторые совсем исчезли, ну, если они себя плохо вели. А ваш... а давайте посмотрим? Вмешается ли он, когда я вам всем буду шеи сворачивать, могу, конечно, и головы поотрывать, но Рамана правильно говорит — не надо тут ничего пачкать.

Эти слова рыжей девочки вывели из себя, а ещё больше напугали не только первосвященника Единого, но и всех, кто с ним пришёл. Они подняли руки в молитвенном жесте, и шесть лужёных глоток, привыкших произносить проповеди не только в храмах, но и на площадях, заполненных огромными толпами, дружно и зычно воззвали к своему богу:

— Приди, о всемогущий! Убить хотят твоих верных слуг, а потом и тебя! Призываем тебя — защити нас, покарай нечестивцев!

В зале стало холодно и потемнело, холод и тьма исходили от высокой тёмной фигуры, появившейся в центре зала. Те, кто не упал на колени, прижались к стенам зала, а это были министр внутренних дел и ле Гуридам (ему встать на колени не позволила Рамана, удержавшая его), министр внутренних дел попытался заслонить собой оставшегося сидеть на троне короля, но сумел сделать всего один шаг. Остались сидеть Листик и Вивьен, а вот Лиша, стоявшая перед троном, спокойно поинтересовалась у громадной тёмной фигуры:

— Ага, пришёл всё-таки, не испугался, ну, тем хуже для тебя. А ты, вообще-то, кто? Вроде должен быть светлым и тепло излучать, а от тебя холодом тянет и пахнет очень неприятно, как из погреба с протухлыми продуктами.

— Лиша, в погребе продукты не могут протухнуть, если даже испортятся, то замёрзнут. Поэтому неприятно пахнуть не могут, — спокойно заметила Рамана, с интересом рассматривающая тёмную фигуру. Лиша возразила:

— Если их туда уже тухлыми положить, то вот такой неприятный запах будет. Вот! А от этого так и пахнет! Листик, убери этот запах, можешь вместе с этим недоразумением!

— Действительно, откуда такой неприятный запах? И что-то он не похож на то, как пахнут протухшие продукты, другое напоминает, более вонючее, — поинтересовалась Вивьен. Она уже совсем не испытывала того пиетета к Единому как раньше и теперь с не меньшим, чем Рамана, интересом рассматривала тёмную, слабо колеблющуюся фигуру. На вопрос своей подруги ответила Листик, сначала показав на тёмный силуэт в центре зала, а потом на церковных иерархов, под некоторыми из которых появились тёмные, дурно пахнущие лужи:

— Запах не от этого, его служители, видно, сами не ожидали такого эффекта от своего воззвания, вот и протекли, и не только жидким, — повернувшись к тёмной фигуре, рыжая девочка сказала той с укоризной: — Тщательнее надо подбирать себе служителей или хотя бы изредка перед ними появляться. Это же не дело, когда у служителей твоего храма такая реакция на появление того, кому они поклоняются. Видишь, как неудобно получается! А сам ты какой-то неправильный, светлый не может таким быть, сейчас я...

Договорить Листик не успела, тёмная фигура покрылась инеем, в зале стало ещё холоднее, а в рыжих девочек и бронзоволосую девушку полетели ледяные копья. Рамана выставила вперёд руки, и копьё улетело вверх, Лиша растопила огнём летящую в неё большую ледяную сосульку. Листик превратила ледяную сосульку, не долетевшую до неё, в глыбу льда, внутри которой оказалась сразу уменьшившаяся тёмная фигура.

— Что делать будем? — деловито поинтересовалась Лиша и предложила: — Можно растопить и огнём сжечь, а можно так оставить, в музей поставим для всеобщего обозрения! Ага?

— Вообще-то, он нам ничего плохого не сделал. Хотел, но не сделал, пока не сделал, — многозначительно сказала Рамана. Указав на застывшую фигуру, бронзоволосая девушка укоризненно покачала головой, было видно, что тот, кто находился во льду, хоть и застыл неподвижно, но не замёрз. Внимательно глядя на тёмный силуэт и видно что-то рассмотрев, Рамана сказала: — Ну, погорячился он, с кем не бывает. Думаю, его надо выслушать, а уж потом решение принимать — в музей или что-то другое сделать.

— Что ж выслушаем, но не здесь, — сказала Листик. Вивьен тронула подругу за руку, та согласно кивнула и, посмотрев на Лишу, сказала той: — Ты останешься здесь, присмотри, чтоб тут порядок был, и не возражай!

Лиша надулась, но спорить не стала, а Листик, щёлкнув пальцами, исчезла, Вивьен и Рамана тоже исчезли. Глыба льда треснула и рассыпалась, там уже никого не было, это был только лёд, который и разлетелся мелкими осколками по всему залу. Король посмотрел на Лишу, та кивнула, и Прокопий предложил перейти в большой тронный зал, так как уже пришло время начать большое дворянское собрание, ведь там уже все собрались. Лиша, посмотрев на священнослужителей, продолжавших сидеть в дурно пахнущих лужах, строго сказала:

— А вы сначала помойтесь и смените запачканную одежду, нечего смущать людей своими запахами, а то ещё чего доброго про вас подумают, что именно так святость пахнет. Да, пол тоже здесь не мешало бы помыть, вот этим и займитесь, я проверю!

Вообще-то дурно пахло не от всех иерархов храма. Но остались все — никто не хотел вызвать гнев этой рыжей девочки, слишком свежи были впечатления от того, как она и её подруги расправились с тем, кто появился на их призыв. Никто из высших иерархов храма не хотел позориться, к тому же эта рыжая малявка запросто могла сделать всё, что угодно, с любым из них! А ещё их очень смущало, что на их призыв откликнулся непонятно кто, ведь не мог же это быть Единый!

На этот раз не было серого облачка, которое обычно является телепортом (или сопровождает его), Вивьен просто сделала шаг — и всё вокруг изменилось. Это уже был не малый тронный зал королевского дворца, это была пещера, которую Листик называла загородной резиденцией, или местом для размышлений. Сама же Листик с интересом рассматривала симпатичного юношу, вернее, мальчика, примерно её возраста, стоявшего перед ней. Рамана тоже на него смотрела, но стояла чуть в стороне, по её напряжённой позе было видно, что она опасается удара. Подтверждая свои опасения, она испуганно выдохнула:

— Истинный! Очень молодой, но истинный! Откуда он мог здесь взяться?!

— Ага, истинный, — спокойно подтвердила Листик, глядя на старающегося вырваться из невидимого захвата, беспорядочно задёргавшегося мальчишку. Его вроде никто и ничто не держало, но он рвался так, словно пытался порвать невидимые путы. Было видно, что Листик в отличие от Раманы нисколько не опасается этого мальчика и даже с интересом наблюдает за его потугами.

— Истинный, — задумчиво повторила немного успокоенная Рамана, которая поняла, что пленнику не вырваться из захвата Листика, и снова поинтересовалась: — Истинный, но откуда он взялся? Их же не осталось.

— Ну почему не осталось, — возразила Листик и начала перечислять, — Инед, Мила, я, ну и Таруниарам, правда, его уже нет. Совсем нет.

Услышав имя чёрного дракона, которое Листик назвала последним, мальчик перестал дёргаться и удивлённо, даже с некоторой надеждой посмотрел на Листика. Та, увидев реакцию своего пленника, удовлетворённо сказала:

— Вот молодец, что перестал вырываться, это всё равно у тебя не получится, может, теперь поговорим?

Но мальчик, видно, решил воспользоваться, как ему показалось, расслабленностью рыжей девочки и его силуэт размылся, теперь на месте юноши стоял чёрный дракон, настолько большой, что в пещере стало тесно. Рамане и Вивьен пришлось прижаться к стенам, отступила и Листик. Глядя на метаморфозу, произошедшую с её пленником, Листик насмешливо произнесла, обращаясь к Вивьен:

— Вот, Ви, видишь? Вот так выглядит истинный дракон, они обычно опасные и могучие, но этому не повезло — вырваться он не сможет, как бы ни старался.

— Истинный может вырваться, даже если его поймал другой истинный, более опытный, чем пойманный. Но если его поймала старшая, то все трепыхания бесполезны, — произнёс юноша со снежно-белыми волосами, появившийся в пещере. Рядом с ним стояли две девушки, одна с такими же волосами, как у него, у другой косички, цвета спелой пшеницы, были уложены на орочий манер. Увидев этого юношу, чёрный дракон испуганно выдохнул:

— Инедириазим! Ледяной владыка! Я погиб! Я должен был понять, что этой девчонке без чьей-то помощи меня удержать не удалось бы, пусть она и истинная!

— Но-но, на себя посмотри, сам мальчишка ещё, — строго сказала Листик и тем же тоном добавила: — Думаешь, если во второй ипостаси ты такой большой, то уже и могучий? Как видишь — совсем нет. Сейчас я тебе покажу, что это не так, как щёлкну по носу!

— Листик, ты это всегда успеешь. Сначала надо разобраться — кто это такой, — улыбнулась девушка с волосами цвета спелой пшеницы и, обращаясь к ледяному владыке, спросила, — Инед, это кто? Ты его знаешь?

— Это Гурикапилитион, сын Вазилулиаматиона, который был убит Таруниарамом, якобы по моему приказу. Вазилулиаматион был истинным драконом, а Гурикапилитион — его сын от дракланки. Я думал, что Таруниарам убил их всех, но, как видно, ошибся. Гурикапилитион сумел сбежать и спрятаться, — сказал Инед, обращаясь к Милисенте. А неподвижно застывшему чёрному дракону пояснил: — С Листиком ты бы не справился, даже если бы она не была старшей, а так... в общем ловить тебе нечего.

— Ага, — кивнула Листик и, щёлкнув пальцами, ещё придавила чёрного дракона, после чего предложила: — Давай меняй ипостась, чтоб этого с тобой не сделала я, слишком много ты места занимаешь, а тут, как видишь, тесно, для дракона тесно, так что давай не стесняйся, здесь все такие. И расскажи о себе, мне интересно о тебе послушать, и именно от тебя.

Листик могла бы спросить и у Инеда, он мог бы много рассказать об этом истинном, но решила послушать его самого, понимая, что если тот соврёт, то Ледяной Владыка на это сразу укажет. Инед понял, что хочет Листик, и кивнул в знак согласия. Рамана, высказав своё мнение, поинтересовалась:

— Я слышала об этом драконе по имени Гурикапилитион от Ветики, сестра о нём отзывалась как о приличном драконе, не таком злобном и вероломном, как остальные дракланы. Только я не знала, что он истинный, да ещё и такой юный, может, поэтому о нём и слышно не было? Понятно, почему он ни с кем из соплеменников не общался, он испытывал к остальным недоверие и прятался, похоже — боялся. А увидев нас, сразу понял, кто мы, и напал на нас. Так ведь?

— Ветика, — встрепенулся Гурикапилитион, уже мальчик, казалось, что он готов расплакаться, услышав это имя. Посмотрев на Раману, он сказал: — Я о тебе тоже слышал от Ветики, ты её строгая бронзовая сестра. А если вы позовёте Ветику, она вам расскажет обо мне — кто я и как сюда попал.

— Ветика погибла, спасая свою дочь, вот её, — Рамана показала на Листика, продолжавшую удерживать пленённого дракона, сменившего ипостась. Тот внимательно посмотрел на рыжую девочку и, вздохнув, печально произнёс:

— Мне очень жаль, очень. А ты на неё похожа, очень похожа, только Ветика добрая, она всегда старалась помочь тем, кто в этом нуждался, а ты меня... вот... схватила и держишь.

— Если бы ты сразу не полез драться, я бы тоже попыталась тебе помочь. Но ты сразу напал на нас, а я не люблю, когда на меня и моих друзей нападают. Очень не люблю! Так что давай не заговаривай зубы, рассказывай, всё рассказывай! Кто ты и почему сразу напал.

Гурикапилитион начал говорить, глядя только на Листика, словно его рассказ предназначался только для неё. Мальчик говорил быстро, словно боялся, что ему не дадут высказаться. Его история была довольно проста, Вазилулиаматион, истинный дракон, был хранителем мира, где был мощный магический источник. Сначала завладеть этим миром хотела группа дракланов, обычное для дракланов дело, и им бы это удалось, если бы хранителем этого мира не был бы истинный. Из всей этой группы осталась только одна дракланка, почему её пожалел Вазилулиаматион? Может, потому что она была красива? А может, по какой-то другой причине? Это уже так и останется неразгаданным. Через некоторое время у дракланки родился сын (может, именно поэтому, вернее, для этого её и пожалели). Сын рос, радовал ли он родителей? Тоже трудно сказать, но однажды в этом мире появился Таруниарам и заявил, что этот мир должен принадлежать Ледяному Владыке. Но Вазилулиаматион был не согласен с этим, в результате битвы за мир, являющийся мощным магическим источником, его хранитель погиб, погибла и дракланка. Погиб бы и их сын, если бы не Ветикалинариона, по какой-то причине находившаяся в этом мире. Понятно, что вмешайся она в драку драконов, то тоже бы погибла. Но она успела не только уйти незамеченной Таруниарамом, но и незаметно вытащить мальчика, до того как тот мир был разрушен, а источник уничтожен. Мальчика Ветика спрятала в одном из миров, а потом бросилась к Инеду требовать ответа.

— Так вот почему Таруниарам делал чёрные купола, тянувшие силу из миров! Ему нужна была сила! И он пытался её получить, когда не удалось завладеть тем мощным источником! — воскликнула Рамана. С укором посмотрев на Ледяного Владыку, бронзоволосая с ещё большим возмущением добавила: — Ты это знал, видел и ничего не делал! А Листик чуть не погибла!

— Я не всемогущ и тем более не всеведущ. Я тоже могу ошибаться, а Таруниарам был моим братом, младшим братом! Разве мог я подумать, что младшему братишке нужна сила, чтоб стать властелином...

— Такие, как он, ради достижения исполнения своих желаний ни перед чем не останавливаются. Не уверена, что в итоге он бы не захотел стать Ледяным Владыкой, или просто устранить его как помеху на пути к своей цели, — спокойно произнесла Рамана и предложила Инеду рассказывать, что произошло потом. Тот, пожав плечами, начал вспоминать:

— Когда Ветика с возмущением рассказала мне об увиденном — мол, зачем мне источник силы? Зачем ради этого убивать? Ведь Айсгор — источник силы, намного больший, чем все остальные. Я очень удивился, но на всякий случай закрыл несколько других источников (вернее, все оставшиеся), они были слабые и особого труда это не составило, вот только с последним, расположенном на Гламе, не совсем удачно получилось. Этот существующий здесь источник потянулся к истинному, которого здесь спрятала Ветика. Чтоб этого не допустить... в общем, сила была привязана как к ключу к плоду, уже созревавшему в утробе Ветики. Я же говорю — я не всемогущ, я тоже могу ошибаться, — виновато развёл руками Инед. Рамана, глядя на рыжую девочку, задумчиво произнесла:

— Так значит Листик... Вот откуда у неё многие способности, несвойственные ни истинным, ни дракланам. Получается, она сама ходячий или летающий источник, как, впрочем, и этот, — Рамана невежливо ткнула пальцем в хмуро смотревшего мальчика. Тот встрепенулся, а бронзоволосая продолжила: — Уничтожение источника не проходит бесследно, обычно это грандиозный катаклизм. Но этого не произошло с тем источником, что находился в мире Вазилулиаматиона, можно сказать, громоотводом послужили этот пацан и не родившийся ребёнок Ветики. Хотя... источник не был уничтожен, его просто... хм, интересно получилось. Очень интересно, это очень многое объясняет. А потом, Инед, ты ещё Листику и добавил! Сначала кинжалы Халасса, а потом... Почему же ты?..

— Я наблюдал, постоянно наблюдал, но это никак не проявлялось, но силу я чувствовал, она должна была проявиться, её надо было разбудить. Ну а кинжалы Халасса, их нельзя было уничтожить, это были слишком опасные артефакты. Тут я согласен с Анариэнной — они были бы очень опасны, попади они кому-то в руки, то гарантировано привели бы к безумию их обладателя, только Листик могла их удержать не скатившись в пропасть безумия, — пожал плечами Инед. Посмотрев на рыжую девочку, добавил: — Теперь я понимаю, если бы не это, Листик уже бы давно погибла. Её сила росла очень медленно и незаметно. Вот тот случай на Муллиане, бой Листика с паучихой. Все переживали о Листике, а я знал — всё будет хорошо. Листик не только выбралась, но и сумела вытащить Милисенту, поделившись с ней своей силой. Вот это для меня стало полной неожиданностью. Но я рад, что так получилось, теперь у меня две внучки. Похоже, что это ещё не всё... — Инед замолчал, внимательно глядя на Гурикапилитиона. Тот растерянно оглядывался, его уже ничто не держало, а улыбающаяся Листик погрозила пальцем:

— Будешь баловаться, отшлёпаю! Я хотя и младше, но сильнее, знаю, как тебя прижать, братик по силе. Иди сюда, я тебя за уши подёргаю.

— Почему сразу за уши? — возмутился мальчик, но Листику послушно подошёл. Рыжая девочка пояснила:

— Потому что Единым назвался. Что? Не мог ничего другого придумать? А потом, если ты из себя единого изображаешь, то должен соответствовать выбранной роли — быть светлым и добрым, а ты сразу драться полез! А если уж бьёшь, то бить надо светом или в крайнем случае огнём. А ты? Являешься громадным и чёрным, как демон какой-то, а потом ещё ледяные стрелы кидаешь и делаешь это крайне неуклюже. В общем — что делать-то будем с этим недобогом? Ви, ты местная, может, чего подскажешь? — Листик посмотрела на Вивьен, краснеющую и старательно не смотрящую на Гурикапилитиона, покачала головой и, обратившись к Милисенте, сказала: — Мил, надо бы его одеть, а то вон Ви смущается, не привыкла ещё.

— Ну, не знаю, что ему можно предложить, — пожала плечами Милисента, оглядев мальчика, сообщила: — Ему можно предложить один из твоих и Лишиных костюмов, но они все женские, вряд ли ему будет в них удобно. Одежда Саши на него будет маленькой, а что-нибудь орочье — большим. Может, у гномов поискать?

— Ага, вы тут подождите, а мы сбегаем, — согласилась Листик и спросила у принцессы: — Ви, пойдёшь с нами? Мы к гномам, думаю, они не откажут.

После трудового дня хорошо посидеть на скамейке у своего дома, всё-таки это дом, настоящий дом, а не несколько комнат в пещере, да и над головой не каменный потолок, а высокое небо. И хотя у каждого дома была скамейка, все собирались на небольшой площади поселения клана. Гномы, хотя теперь каждая семья жила в отдельном доме, продолжали селиться большими клановыми семьями, вот и у семьи Фаральд был свой квартал, на центральной площади которого собирались гномы после трудового дня. Собирались поговорить, поделиться новостями, посоветоваться. Тут же были и дети, старающиеся подражать степенности взрослых, но у них это плохо получалось, особенно у младших. Неторопливую беседу взрослых нарушил сначала один детский крик, а потом и целый хор восторженных голосов:

— Листик! Листик!

— Ага, это я, — сообщила очевидное рыжая девочка. Она была не одна, компанию ей составляли девочка и мальчик, по виду её сверстники. Но если девочка была одета в такой же сарафан, как у Листика, то мальчик был голым, впрочем, его это совершенно не смущало, он с интересом смотрел по сторонам.

— Здравствуй, Листик, — поклонилась Гита, Листик поклонилась в ответ и попросила:

— Гита, надо одеть Гури, видишь, он совсем раздетый.

У Гиты не было подходящей одежды, она обратилась к подругам, и скоро для Гурикапилитиона принесли всё необходимое, но тут обнаружилось, что такое простое дело, как надеть одежду, оказалось для мальчика достаточно сложным, вернее, необычным. Когда же этот сложный процесс одевания, растянувшийся на достаточно длительное время, завершился, Листик поинтересовалась у смущённого мальчика:

— Гури, откуда ты такой дикий? Ты что, никогда не видел одежды?

— Ну почему не видел, видел, на других видел, но сам не надевал, мне ведь это не нужно, — ответил Гури, очень удивив Вивьен, вот она и спросила:

— А как же ты ходил? Вот так голым перед всеми и появлялся?

— Да, Гури, ты же Единого изображал, а насколько я узнала, он несколько раз являлся своим почитателям и при этом был одет. Его же не рисовали голым. Правда, то были какие-то странные одежды, что-то такое... — Листик пошевелила пальцами, не найдя подходящее слово, чтоб описать то, что было изображено как одежда Единого на фресках и иконах в храмах. Гури улыбнулся, и на поверхности воды (Листик, Вивьен и Гури, выйдя из селения гномов, отошли к реке) появилась высокая фигура, закутанная во что-то белое, напоминающее то ли широкую рясу, то ли тогу.

— Единый! — выдохнуло несколько голосов за спинами Листика и её товарищей, они и не заметили (а может, заметили, но внимания на это не обратили), как к ним подошла довольно представительная делегация. Там были не только все старейшины кланов "Белых рудокопов" и "Синих кузнецов" (теперь объединенного клана носившего имя — "Золотого дракона"), пришли старосты из деревень людей и поселений орков. Вперёд выступил Фодрув Фусмальд и, косясь на неподвижно застывшую на середине реки с довольно быстрым течением величественную фигуру, с вежливым поклоном обратился к Листику:

— Ваша милость, госпожа герцогиня...

— Ваше величество, королева Дайены, — строго поправила гнома Вивьен и, подмигнув Листику, с тем же строгим видом, продолжила: — Именно так теперь надо обращаться к Листику! Понятно?

Гномы и остальные дружно закивали, а Гури незаметно подмигнул Листику, и фигура, стоящая посреди реки, поклонившись рыжей девочке, произнесла глухим гулким голосом:

— Приветствую тебя, королева Листик! Да будут благословенны ты и твоё королевство!

Фигура исчезла, а среди пришедших подданных Листика, особенно среди людей, прокатилось шелестящее:

— Королева! Королева! Единый благословил!

— Ага, — кивнула Листик и тихо сказала, обращаясь к Гури: — Впечатляет, но не очень, как для Бога, слишком много огрехов. Хотя бы этот голос, им по ночам пугать, а не благословлять. А одеяние? Это не что-то божественное, а, скорее, саван грустного привидения. В общем, над твоим имиджем ещё поработать надо, если ты, конечно, собрался продолжать изображать местный вариант Единого. Кстати, как тебе такое в голову пришло? Ладно, потом расскажешь. Потом, потом, сейчас мне некогда, видишь, подданные ждут королевского слова.

Листик недолго разбиралась со своими подданными, серьёзных вопросов не было, да и собрались они для того, чтоб засвидетельствовать правительнице своё почтение. Потом Гита пригласила Листика и тех, кто был с ней, на обед, этот обед был совсем не таким, как тот, которым гномы угощали рыжую девочку в пещере. Тут было много разнообразных овощных блюд, свежие фрукты, много молока и продуктов из него. Молоко было коровье, а не козье, как раньше, но больше всего Листику понравилось — мороженое. Даже избалованной обилием лакомств принцессе оно тоже понравилось, ну а Гури был просто в восторге.

— Ты что? Никогда не пробовал мороженого? — поинтересовалась Вивьен и, получив утвердительный ответ, сделала неожиданный вывод: — Как всё-таки тяжело богам! Никаких тебе радостей в жизни, одни хлопоты! Даже полакомиться некогда, как я тебе сочувствую!

После, можно сказать, семейного обеда у гномов, очень понравившегося Гури и Вивьен, Листик предложила сходить в очень интересное место. Но как оказалось, Гури умеет "прыгать" только в ипостаси дракона и только туда, где раньше побывал. Листик, вздохнув, открыла портал, через который они и прошли.

Это оказалась пещера намного больше той, которую Листик называла загородной резиденцией. Эта большая пещера, несмотря на свои размеры и высоту свода, выглядела мрачно, может, этому способствовал полумрак, царивший тут, а может, какая-то давящая атмосфера этого места. Вивьен и Гури зябко ёжились, им тут явно не нравилось, Листик же внимательно за ними (не столько за Вивьен, сколько за Гури) наблюдала. Принцесса не выдержала и поинтересовалась у подруги:

— Листик, куда ты нас привела? Здесь очень неуютно! Мне кажется, что сейчас на меня кто-нибудь нападёт!

Гури поддержал Вивьен:

— Мне тоже страшно! Это очень нехорошее место!

— Гури, ты чувствуешь только страх или ещё что-то? — поинтересовалась Листик. Получив утвердительный ответ, что только страх, рыжая девочка сказала: — Да, это очень нехорошее место, здесь произошло много убийств, причём жертв убивали так, чтоб они долго мучились, а это всегда оставляет следы. Гури, ты знаешь, кто такие гурувы? Нет? Это такие очень мерзкие твари, одну здесь кормил не менее мерзкий колдун, так сказать, прикармливал свою зверушку молодыми девушками, которую потом натравливал на гномов.

— Листик! Зачем ты нас сюда привела и всё это рассказываешь?! — возмутилась Вивьен. Гури ничего не сказал, только очень побледнел. Листик, глядя на него, сказала: — Я должна была убедиться, что у Единого и этого колдуна не было какой-нибудь связи. Гури, не обижайся, ты мог всего не знать, тебя могли использовать втёмную, ты хоть и старше меня, но ещё очень наивный, я бы сказала — неискушённый. Не знаешь, на какие подлости способны разумные существа и как они бывают жестоки.

— А ты! Откуда у тебя столько опыта? Моих родителей убил Таруниарам! И сделал это с помощью обмана! — ответил насупившийся мальчик.

— Я знаю, ты об этом уже говорил. Он убил твоих родителей, но тебя удалось спасти, и сделала это моя мама! А потом убили её, и я теперь уверена, что Таруниарам к этому приложил руку, уж очень всё было хорошо рассчитано и подготовлено, дракланы так не делают. Тебя же только пытались убить, а меня убивали много раз! Это было очень больно, ты даже не представляешь насколько! А последний раз меня хотел убить именно Таруниарам, ему это почти удалось, я не умерла, но перестала быть собой! Ты представляешь, каково это? Когда ты — это не ты, а как будто кто-то другой. Что-то помнишь, но не можешь понять — что это? Когда вроде, как и не живёшь, а смотришь со стороны, как живёт кто-то очень на тебя похожий в том теле, что было твоим! — Листик замолчала, съежившиеся Вивьен и Гури со страхом смотрели на рыжую девочку, которая внешне совсем не изменилась, но от неё исходила такая сила, что казалось, она может испепелить (или стереть в порошок) всё вокруг. Листик вздохнула и уже спокойнее, но так же эмоционально продолжила: — А вот тут я столкнулась с некромантией в самых худших её проявлениях! Кто-то начал убивать и очень жестоко. Кому это надо? И кто научил местных некромантии, если она здесь запрещена? А ещё кто-то сюда втащил кровожадных тварей из Куваны. Это такой мир, где водятся настоящие чудовища, для которых эти твари — добыча! Не только кровожадных тварей, но и того, кто ими может командовать, вот этот кто-то тут и обосновался, а его твари таскали свои жертвы сюда и здесь ели, ещё живых ели, наслаждаясь их ужасом, а он смотрел!

Вивьен молчала, прижав руки к губам, а Гури, решив, что Листик заподозрила именно его в тех ужасных вещах, о которых рассказала, попытался оправдаться. Рыжая девочка махнула рукой:

— А что я должна была подумать, когда на меня и моих друзей напал какой-то тёмный, непонятно кто? Напал, применив ледяные стрелы! Тот приём, который использовал Таруниарам! Он, правда, не только ледяные стрелы пускал в ход, но... хорошо, что я увидела, как неумело и бестолково сделан этот удар, направленный на меня. Я же могла тебя запросто раздавить! Не я, так Лиша, она уже готова была ударить и сделала бы это, если бы я её не опередила.

— Я больше не буду, — жалобно, совсем как ребёнок, которого уличили в чём-то нехорошем, сказал Гури. Листик покачала головой:

— Что не будешь?

— Притворятся Единым, — с тем же виноватым видом добавил мальчик. Листик снова покачала головой:

— Э, нет, ты эту кашу заварил, тебе и расхлёбывать! Надо отвечать за свои поступки! Ты поигрался в бога, а люди всё приняли всерьёз. От твоего имени, ладно, от имени Единого не только добрые дела творят, но и злые. Под видом защиты веры просто грабят и убивают людей, а чем занимается святая инквизиция? Ведьм и колдунов ищет и сжигает на кострах! А всё имущество этих несчастных отходит к храму! Сколько ни в чём неповинных умирает мучительной смертью! Умирает только потому, что их богатство приглянулось служителям Единого, да и сколько там того богатства? Сжигают больше для поднятия своего престижа! Священнослужители думают не о божественном, а о своей выгоде! А настоящую ведьму или колдуна выявить и поймать почти невозможно! Это уметь надо! Для это надо быть магом и непростым, а боевым или ведьмаком. Да, священники тоже могут этим заниматься, но и их этому учить надо, долго учить! И тут одной веры и даже святости мало! Да и не все ведьмы и колдуны злые, — Листик замолчала, собираясь с мыслями и решительно сказала: — В общем так, будешь изображать Единого и дальше. Рамана тебе покажет как, а то, что ты на призыв своих приспешников появился неизвестно кем, так это даже хорошо. Появишься как надо и объявишь их поклонниками тёмного, или как его тут называют, после чего всех уволишь. Куда? Ну не на костёр же! В какой-нибудь дальний монастырь или что тут у вас есть грехи замаливать. Новых наберёшь, Рамана поможет. Что?! Скажешь, что это я тёмного изгнала? Нет уж, я и так в нескольких мирах святая, хватит с меня. А что если... Ви, как ты смотришь на обретения святости? Что? Не умеешь? Ничего, Рамана научит как, да и я помогу, опыт есть, — хихикнула Листик. Поглядев на смутившуюся Вивьен, продолжая улыбаться, добавила: — Не святые же горшки обжигают, в смысле, сначала обжигают, а потом когда надоедает, становятся святыми. Договорились? Вот и хорошо! А теперь пошли отсюда, тут действительно нехорошее место!

В загородной резиденции Листика, где та уединялась для размышлений, в мягких креслах сидели четыре девушки и юноша, сидели и внимательно смотрели в большое окно, появившееся на одной из стен. Было видно не только происходящее за этим окном, но и слышно о чём там говорят. После слов рыжей девочки пепельноволосая девушка кивнула юноше со снежно-белыми волосами:

— Инед, ты был прав, когда говорил — не надо Листика подталкивать, всё произойдёт в нужное время. Теперь ясно видно: в Салане много чего произошло, но не было создано главное условие — не было ответственности, даже не за свои поступки, а за тех, кто доверился, то есть позволил Листику распоряжаться своей судьбой. Вот это как раз и было тем необходимым условием для полного возвращения. Сейчас мы видим не просто вернувшуюся Листика, а вернувшуюся как бы повзрослевшей, более серьезной, чем раньше. Или всё же не совсем ещё возвратившуюся?

— Ну, Тайша, не скажи, Листик и сейчас может выкинуть что-нибудь такое этакое, — возразила пепельноволосой девушке бронзоволосая. Повернувшись к юноше со снежно-белыми волосами, бронзоволосая спросила: — А ты, Инед, что по этому поводу думаешь?

Тот не ответил, лишь многозначительно улыбнулся. За него это сделала пепельноволосая, продолжившая развивать свою мысль:

— Мне кажется, что Листик ещё не вернулась, она только на этом пути, но уже идёт гораздо быстрее, чем раньше. Что мы имели в Салане? Фактически новую личность, которая не хотела уступать место старой, тем более что старая не очень-то и хотела вернуться. Возвращения могло затянуться очень надолго, если вообще — произойти. Толчком, как это ни странно, послужила Лиша, которая очень хотела вернуть Листика, помните — что произошло? Её личность слилась с личностью той девочки, что заняла место Листика, и что мы имеем в итоге? Фактически две новые личности, в которых ужились Лиша, Листик и та девочка. В разной степени ужились. Листик получила возможность как бы взглянуть на себя со стороны и с разных точек зрения и сделала выводы.

— Тайша, если это всё так, то почему Лиша не стала серьёзней? Мне кажется, что она ещё более шебутная, чем раньше, а если в ней часть сущности Листика, то это должно быть ну хоть немного заметно, а этого нет, — возразила Тайше Рамана, но при этом глядя на юношу со снежно-белыми волосами. Инед посмотрел на девушку с орочьими косичками и спросил:

— Мила, а ты что думаешь?

— Тайша права, но лишь отчасти. Листик не уходила, она просто спряталась под маской, ведь она в сущности ещё ребёнок, она драклан по рождению, пусть наполовину, но драклан. В отличие от людей у них на взросление отведено двести лет, а до этого при всех своих возможностях — они дети. Пусть капризные, жестокие, своенравные, но всё-таки дети. Да, Листик не такая, но повторю — она драклан! А у этого народа и после официальной даты первого совершеннолетия оно редко наступает. Вот мы и имеем ребёнка, которого обидели, мы все обидели. Пусть невольно, но обидели! А что делает обиженный ребёнок?

— Если это драклан, то жжёт и ломает всё вокруг. Нрав дракона проявляется, — ответила Милисенте Рамана. Та, улыбнувшись, дополнила:

— Да, жжет и ломает, но это если он драклан и воспитывался как драклан, а Листик во многом воспитывалась как человек, и добавлю — она наполовину драклан, то есть она не будет так поступать как они. Да она обидится и будет переживать, а если решит, что её очень обидели, то спрячется, что и произошло. Вот она таким образом и спряталась, ведь сразу мы её найти не могли, Листик исчезла, а вместо неё появилась совсем другая личность. Листик как бы заслонилась от всех этой личностью, но при этом оставалась сама собой. Разве вы этого не заметили? Инед, ведь ты же знал, где Листик и что с ней произошло.

Юноша со снежно-белыми волосами снова не ответил, только кивнул. Милисента продолжила:

— Если бы Листик просто ушла в какой-нибудь из миров, то мы бы её сразу нашли. Я ведь её чувствую и всегда знаю — где она и что с ней происходит, но тогда... она исчезла! Я очень испугалась, очень! Это было страшно!

— Да уж, видели мы, — вздохнула Рамана и добавила: — Видели и боялись, что вслед за Листиком уйдёшь и ты.

— Я бы и ушла, если бы знала куда, — ответила Милисента и спросила у Инеда: — В этот мир перенести Листика посоветовал ты, похоже, ты с самого начала знал, что и как будет. Скажи, пожалуйста, почему именно сюда?

— Как я уже рассказывал, здесь очень мощный источник силы. Пожалуй, он равен источнику Айсгора, может, немного слабее, а может — сильнее, пусть ненамного, но сильнее, и он не уничтожен, а только закрыт, и ключ к этому источнику — Листик. То есть источник должен подпитать её, дать толчок к тому, чтоб она начала полноценно жить. Как видим — это и произошло. Всё, что она здесь делает, именно на это и указывает.

— Инед, а ты не боишься, что открывшийся источник даст Листику слишком много силы, а это может привести к безумию. Всё-таки Листик хоть и старшая, но ещё маленькая, — поинтересовалась у Ледяного Владыки Тайша. Рамана поддержала подругу:

— Если Листик ключ к источнику, то она может открыть его в любой момент, а такой поток может свести с ума даже старшего.

— Нет, не боюсь. Не хочу ничего плохого сказать о Ветикалинарионе, но вот она бы могла не выдержать, а Листик... нет, не боюсь. Почему? Как я уже вам рассказывал, к здешнему источнику два ключа — Листик и Гурикапилитион, они как бы блокируют друг друга. Открыть источник по отдельности у них не получится. Не получится и вместе, слишком у них разное восприятие силы, я бы даже сказал так — подход к её применению, — ответил Инед и, решив, что и так сказал слишком много, попрощался и вместе с так ничего и не сказавшей своей подругой удалился. Тайша, глядя им вслед (вернее, на стену пещеры, чтоб уйти, Инед не воспользовался телепортом, он и его подруга просто шагнули в стену и исчезли), задумчиво сказала:

— Он сам признался, что не всемогущ и тем более не всеведущ, а Листик любит удивлять своими решениями не решаемых задач. Боюсь, что в данном случае так и произойдёт. Инед, явно что-то такое знает, недаром же он так быстро удалился, хотя у меня, да и не только у меня, нашлось бы что у него спросить.

— Я боюсь, что ты подруга права, мне тоже хотелось бы ещё кое-что узнать. Инед неспроста так быстро ушёл. Листик умеет удивлять и не раз это делала. Вполне может быть, что она уже знает об этом источнике и разобралась, как его использовать. Ты заметила, как они потянулись друг к другу? Листик и этот мальчик, истинный, это при том, что у них всё началось с конфликта. Вот как ты это объяснишь? — спросила у Тайши Рамана. На этот вопрос ответила Милисента:

— Что тут объяснять. Инед же сказал — они оба блокируют здешний источник, чтоб им никто не воспользовался, а этот источник по силе почти равен тому, что на Айсгоре. Получается, что тот, кто возьмёт под контроль этот источник силы, станет равным Инеду, если не превзойдёт его. Вот поэтому тут два ключа, блокирующие не только этот источник, но и друг друга, то есть они как-то связаны между собой. Это как ключ, что открывает замок, но в данном случае, этот ключ состоит из двух половинок, по отдельности ни одна из этих половинок не может открыть замок, только вместе. Так почему же эти половинки должны мешать друг другу? Похоже, что Инед не учёл, что эти половинки не просто потянутся друг к другу, а могут стать близки друг другу. Так почему бы им не поладить? Похоже, это и произошло.

— Мил, ты что-то почувствовала? — поинтересовалась Тайша и сама же ответила на этот вопрос: — Выходит тогда, там на Муллиане, Листик, вытаскивая тебя, поделилась с тобой не только силой, но и...

— Да, Тайша, не только силой и не только там. Инед этого не знает, хотя... может, догадывается — я тоже могу быть половинкой ключа, открывающего здешний замочек. Могу сказать больше, мне не нужна вторая половина, чтоб этот замок открыть, да и Листику тоже не нужна.

— Но как тогда объяснить эту симпатию, что возникла?.. — начала спрашивать Рамана, но закончить ей не дали.

— Ага, сплетничаете обо мне, пока меня здесь нет! — возмущённо заявила рыжая девочка, появившаяся там, где раньше стояли Инед и Саманта. Листик была не одна, с ней были Вивьен и Гури, все трое держались за руки. Тайша многозначительно хмыкнула, а Рамана, покачав головой, поинтересовалась:

— Подслушивала? Да? И много ты услышала?

— Не подслушивала, а проявила интерес к обсуждению одной рыжей девочки, — ехидно ответила Листик и добавила: — Кстати, как открыть здешний источник — я уже знаю. Раньше не могла, видела, что чего-то не хватает, а теперь это получится. Но не волнуйтесь, сразу я этого делать не буду, пока не буду. Вернее, мы не будем, правда, Гури?

Мальчик пожал плечами, словно показывая, что его это не интересует, но при этом так посмотрел на Листика, что всем стало понятно — он сделает всё, о чём попросит его эта рыжая девочка.