— Ваша честь, присутствующие здесь девицы Марианна и Сюзанна не являются баронессами ни по рождению, ни по своему статусу. Бароны ле Тевилиан и ле Марилэ составили завещания, в которых назвали своих наследников, весьма достойных молодых людей. Предполагая, что эти завещания могут быть оспорены, они попросили их заверить, что и было сделано на малом сейме. Завещания заверены всеми герцогами и графами нашего края, прошу вас ознакомиться и огласить волю усопших!
Герцог Круманский передал графу ле Гуридам два свитка, запечатанных пятью печатями, магически защищёнными, что исключало возможность незамечено вскрыть эти свитки. Королевский прокурор, ещё довольно молодой и красивый мужчина, невозмутимо принял свитки, после необходимых действий вскрыл их и начал читать. Вообще-то, его забавляло создавшееся положение, которое было на руку королевской власти — местные герцоги и бароны по отдельности не представляли проблемы для центральной власти, а вот объединившись... если раньше этого не происходило из-за амбиций и постоянного соперничества местных владетелей, то сейчас, похоже, это произошло. Произошло то, что представитель короны в западном пограничье Самры не должен допустить любой ценой! Граф ле Гуридам внимательно прочитал оба завещания, потом прочитал ещё раз. Если во время первого раза его брови удивлённо поднялись вверх, то потом на его красивом лице заиграла улыбка, ехидная и в то же время торжествующая. С этой улыбкой он и начал вслух читать, сначала одно, а потом другое завещание. Закончив чтение, поинтересовался, в основном обращаясь к герцогам Кисайскому и Круманскому:
— Мне непонятно, господа, зачем было выносить данный вопрос на рассмотрение сейма, да ещё пытаться так грубо исказить волю усопших? Ведь вы же, господа, сами заверили эти завещания, значит, должны были знать — о чём в них говорится. Или вы намерены отказаться от своих подписей? Но это вряд ли удастся, ведь тут не только ваши подписи. А об их подлинности свидетельствует магическая защита на них и на свитках.
— Не может быть! — в один голос выкрикнули Кисайский и Круманский и наклонились над развёрнутыми свитками, почти столкнувшись лбами. Граф ле Гуридам, с той же ехидной улыбкой, торжественно провозгласил:
— Как представитель королевской власти, я утверждаю и подтверждаю волю усопших баронов Ронджада ле Тевилиан и Хорунка ле Марилэ! Утверждаю, основываясь на воле этих благородных баронов, высказанной в их завещаниях подтверждающих прошения, поданые наследницами баронов в геральдическую палату. Отныне владение Тевилиан принадлежит присутствующей здесь девице Марианне ле Тевилиан, а владение Марилэ — девице Сюзанне ле Марилэ, что возводит упомянутых девиц в баронское достоинство! Поздравляю вас, леди.
Марианна и Сюзанна поднялись со своих мест и поклонились королевскому прокурору и высокому собранию. Но это был не книксен знатной дамы и не поклон младшего старшему, это был лёгкий наклон головы, каким равный приветствует равного. Сорвавшийся с места Товатор Тумберлендский бросился целовать руки Сюзанне и Марианне и поздравлять их женихов. Если герцоги и графы недоуменно переглядывались, то большинство баронов, которые не знали о заговоре герцогов, последовали примеру молодого Тумберлендского. Многие из баронов враждовали друг с другом, а эти новенькие ещё не входили ни в один союз, да и врагов у них пока что не было, так почему бы не сделать их друзьями и союзниками, опередив своего недруга с выражениями дружбы этим баронессам? Те из баронов, кто были поумнее, поздравляли Рунгува ле Жевилиан, справедливо полагая, что мужьями новоиспеченных владетельниц станут его сыновья, следовательно, он усилится почти в три раза, сравнявшись с герцогами, а вполне возможно, что объявит себя герцогом. Ведь недаром же эта маленькая герцогиня, сестра невест его сыновей, пришла вместе с ним. А эта никому не известная красавица баронесса (трудно поверить, что эта девушка может быть бабушкой своих сверстниц, здесь явно какая-то игра), вообще, неизвестный фактор. А о том, что герцогиня Дайенская объявила Волунский лес своими землями, знали все бароны, но это никого из них не волновало, ведь с лесом граничили только герцогства и те владения, где баронами её родственники, а уж они-то по-родственному как-то разберутся. Поэтому руки целовали не только Сюзанне и Марианне, но и Листику с Лишей. Среди этой кутерьмы совсем забыли о герцогах и графах. Если графы Сотор и Валанский пребывали в растерянности то герцоги Кисайский и Круманский, быстро пришли в себя и с двух сторон стали что-то говорить ле Гуридаму. Тот внимательно слушал, изредка кивая, а потом обратился к Листику:
— Герцогиня Дайенская? Я не ошибаюсь? О вас я уже слышал, а вижу впервые и хотел бы выяснить несколько вопросов, а именно — где находится ваше герцогство, ведь оно не внесено в реестр земель королевства Самра. И ещё — на каком основании вы объявили Волунский лес своими владениями? Ведь это королевские земли и никто из королей Самры вам их не жаловал! Тем более что эти земли уже пожалованы верным вассалам короля!
— Моё герцогство, — Дайенские горы, все горы, — веско произнесла Листик. Затем насмешливо произнесла: — Вы должны были это понять из названия. А почему оно не внесено в реестр земель королевства, а потому что оно к этим землям не принадлежит.
— Ага совсем не принадлежит, — вставила Лиша, Рамана на неё шикнула, а рыжая девочка показала язык и даже им немного поболтала, удивив присутствующих его длиной. Листик, никак не отреагировав на выходку своей копии, продолжила:
— Дайенское герцогство, как вы поняли, независимое государство. Ну а Волунский лес — до сих пор был бесхозными землями и любой, кто может освоить эти территории, может на них претендовать, это никак не нарушает законы королевства Самра, а у меня в герцогстве — такие же законы. А то, что это были бесхозные, ничейные земли, видно по межевым знакам, стоящим на границе королевства Самра. Следовательно, королевство не претендует на эти земли, лежащие вне его границ. Таким образом, эти земли не могли быть пожалованы государями Самры своим вассалам, ведь нельзя пожаловать то, что тебе не принадлежит, не так ли?
— Каким знакам? Где они стоят? — растерялся королевский прокурор, граф ле Гуридам. Листик охотно пояснила:
— Пограничные столбы, стоящие на границе. Разве вам верные вассалы вашего короля не докладывали о том, как они охраняют эту границу? Но похоже, они этого не делают, почти все пограничные столбы в их герцогствах гнилые и многие попадали. Похоже, что эти вассалы не такие уж и верные, вот! Хотя о герцоге Тумберлендском я такого сказать не могу, в его герцогстве пограничные знаки содержатся в образцовом порядке и граница бдительно охраняется.
— Да, Товатор молодец, он верный вассал вашего короля. Королевская граница в его герцогстве хорошо охраняется, там даже муха, не заплатив пошлины, не пролетит! У Товатора с этим очень строго, даже если ты муха, то всё равно за проход платить обязана! — важно заявила опять влезшая со своими комментариями Лиша. Увидев растерянность королевского инспектора, поправилась: — Или за пролёт? Если ты муха, то ведь летишь. Как и чем в таком случае пошлину взимают, я не в курсе. Вот мне тоже интересно — чем мухи пошлину платят? Может, вы знаете?
— Какие мухи? — растерялся королевский инспектор, Лиша любезно пояснила:
— Границу пересекающие. Опять же с одной мухи пошлину проще взять, а если их стая летит? Они ведь всё больше стаями летают, особенно через границу. А в этом случае надо их пересчитать и с каждой взять пошлину, а они всё время местами меняются, такая морока с этими мухами, сбивающимися в стаи.
— Какие мухи?! Какие стаи?! — окончательно ошалел граф ле Гуридам. Рыжая девочка пояснила:
— Зелёные мухи, разве другие могут вылетать из зелёного леса? Только зелёные, а они самые вредные!
— Лиша, прекрати смущать его честь, а вы, граф, её не слушайте, конечно, зелёные мухи очень зловредные, но в Самру они не проникнут, благодаря герцогу Тумберлендскому, у которого граница на замке. Ни одна муха не пролетит! Это я вам точно могу сказать, хотя... охраняемый участок границы можно обойти, воспользовавшись неохраняемым. Зелёные мухи могут этим воспользоваться и не только сами пройти, но ещё и всякую контрабанду пронести. Им это сделать ничего не стоит. Я бы на вашем месте устроила тщательную инспекцию всего рубежа с проверкой — установлены ли пограничные столбы, — чуть заметно улыбаясь, сказала Листик.
Граф ле Гуридам потряс головой, пытаясь восстановить ясность мысли после всего того, что на него вывалила сестра герцогини Даейнской, да и она сама тоже. Было очень похоже, что и остальные участники баронского сейма пребывают в таком же состоянии, как королевский прокурор.
— А не сделать ли нам небольшой перерыв? — поинтересовалась бронзоволосая красавица и предложила: — Если уважаемое собрание не против, то я, баронесса Ларнийская, и Листик, герцогиня Дайенская, приглашаем всех вас слегка промочить горло, совсем чуть-чуть, а потом уже с новыми силами...
— Да, я приглашаю всех, — поддержала Раману Листик и сообщила: — В "Серебряном золотом" столы уже накрыты, думаю — лёгкий перекус никому не помешает, я угощаю!
Глава двенадцатая. Инспекционная поездка вдоль границы или — где же та граница?
Королевский прокурор, граф Винкол ле Гуридам начал инспекционную поездку вдоль границы западных владений королевства Самра во главе довольно большого отряда. Сначала это был очень большой отряд, так как в нём были дружины герцогов и графов, но все они поспешили отправиться в свои земли, чтобы должным образом подготовиться к визиту королевского прокурора. Хоть эти владетели и были полновластными хозяевами в своих землях, но ссориться с графом ле Гуридам им было не с руки, он всё-таки королевский представитель и о результатах этой инспекции доложит королю. А вот с какой ноги король встанет после такого доклада, от этого доклада и зависело. Никто из владетелей и не думал, что королевский прокурор будет осматривать границу, такого раньше никогда не было. Обычно инспекция сводилась к рутинным мероприятиям — пиру в замке владетеля, иногда — охоте в близлежащем лесу. В Волунский лес, по понятным причинам, никто соваться не хотел, хотя... это всё-таки было приграничье и в малой роще можно было нарваться на очень опасного зверя! Вот поэтому на охоту редко ездили, к тому же была ещё одна причина — не всегда пировавшие после застолья были в состоянии сесть на коня.
Эта инспекция началась сразу после закрытия баронского сейма, ровно через три недели после дня его открытия. Сейм завершился грандиозным банкетом, в который перерос лёгкий обеденный перекус. Банкет длился три дня, и дала его герцогиня Дайенская, в честь своих сестёр — баронесс ле Тевилиан-Жевилиан и ле Марилэ-Жевилиан. О помолвке Эрста и Эрика с Марианной и Сюзанной и о том, что их свадьбы собираются сыграть в ближайшее время, объявили на этом же банкете. Потому-то и сейм длился три недели, что ещё две ушло на свадебные гулянья. Действительно, почему бы не сыграть сразу обе свадьбы? Ведь все, кого собирались пригласить, и так уже съехались, остальных тех, кого бы не пригласили на торжества, проводимые в замке Жевилиан, тоже позвали, а сделали это, чтоб не обижать. Как сказала Рамана — чем больше людей будут знать об этом событии, тем меньше о нём будет слухов. Надо сказать, что свадьба, вернее, свадебные гулянья удались на славу — уже на второй день боеспособных рыцарей и дружинников не осталось, большинство из них на ногах плохо держались, где уж тут за меч браться? Если кто-то из герцогов или графов и хотел бы оспорить военной силой принятое сеймом (в основном — королевским прокурором) решение, то оставил всякую надежду на это — в их дружинах трезвыми были только кони! Впрочем, Листик и те, кто был с ней, тоже были трезвыми. Но любая гулянка, даже самая грандиозная, когда-нибудь заканчивается, вот и эти торжества закончились. Королевский прокурор вспомнил о своих обязанностях и высказал герцогине Дайенской своё желание — взглянуть на границу её герцогства и королевства Самра. Листик радостно согласилась — ведь граф Винкол сам собрался сделать то, что она хотела предложить. Вот и выехали дружины герцогов и графов на границы своих владений. Если кое-кто из вельмож надеялся как-то разобраться с этой малолетней выскочкой вне города (город — всё-таки королевские земли и там надо хоть видимость закона соблюдать) в своих землях, то эти надежды так и не сбылись. Как оказалось, у герцогини Дайенской тоже была дружина и немаленькая, в которой кроме людей (бывших наёмников отряда Маары) были гномы и орки! Да, да — орки и гномы были в одной команде и между ними не было и намёка не обычную вражду! Но герцогиня Дайенская никого из своей дружины в эту поездку не взяла, с ней поехали только две её рыжие сестры. Но поехали они не в карете или другом подобном виде транспорта и не верхом, вернее, верхом, но не на лошадях. Все три девочки разместились на кошмарном звере, напоминающем большую ящерицу! Этот скалящий такие немаленькие зубы зверь, размером в две лошади (как сказала Лиша — гилассы быстро растут, вот Огонёк и подросла), покрытый прочной чешуёй, да ещё и плюющийся огненными сгустками, совсем отбил желание, если оно у кого и было, что-нибудь предпринять против его рыжих всадниц. То, что этот зверь неуязвим и крайне опасен, сразу же стало ясно, когда въехали на территорию Круманского герцогства. Как охраняется и где проходит внешняя граница этого герцогства, Винкол ле Гуридам решил проверить в первую очередь по двум причинам, земли этого герцогства были очень близко к Зренску, можно сказать — начинались сразу за стенами города. Второй причиной была ничем неприкрытая неприязнь герцога Азура к рыжим девочкам. Если остальные владетели, кроме Фритура Кисайского, разъехались по своим замкам, то эти двое вызвались сопровождать королевского прокурора до конца инспекционной поездки, явно на что-то надеясь. Естественно, что эти герцоги не сами поехали, а в сопровождении эскорта, в котором была большая часть их дружин. Винкол ле Гуридам прекрасно понимал, чего ждут эти господа, но воспрепятствовать им в осуществлении их планов не мог, а может, и не хотел. А рыжая герцогиня, словно не понимая, что может произойти с ней и её сёстрами, когда её будет некому защищать, отправилась в эту поездку одна, вернее, втроём. Может, во время движения этот зверь, на котором она ехала, и сможет как-то защитить её, но во время ночлега... тем более что на первую ночёвку собрались остановиться в Круманском замке. Но когда уже почти добрались до замка, то стало ясно, что всё не так просто.
До замка не доехали нескольких миль, когда увидели на дороге стоящих на коленях селян. Грозно сдвинув брови, герцог Круманский поинтересовался — что это значит, чего эти убогие хотят? Не поднимаясь с колен, вперёд выполз староста деревни и рассказал о гигантских змеях, выползших из леса и напавших на пасшееся стадо. Змеи сразу задавили нескольких пастухов, пытавшихся их отогнать, а потом напали на коров, передушив больше половины стада. Герцог начал кричать, что он прикажет выпороть нерадивых пастухов, загнавших его стадо под самый лес, а старосту — за то, что такое допустил, ну и всех остальных тоже строго накажут (кого остальных и за что герцог прикажет пороть, сказано не было). Было видно, что герцог полон решимости выполнить свою угрозу, всех выпороть, а вот расправиться со змеями, погубившими почти всё коровье стадо, или хотя бы отогнать их, похоже, герцог не собирался, даже посмотреть, что там происходит, намерения у него не было. Не слушая оправданий старосты, что там очень хорошее пастбище с густой и сочной травой, Круманский, выразив озабоченность безопасностью королевского прокурора, предложил своим спутникам побыстрее укрыться в замке.
