— А Дрип? — недоуменно нахмурилась фея, которая от слов демона почувствовала жгучую зависть. Сказка и в самом деле получилась на совесть.
— А для Дрипа это не игра, — пояснил демон. — Не сказка, а жестокое предательство, которого он от тебя и не ожидал даже.
— Не смей так говорить! — закричала фея и вскочила на ноги. Прямо там же, где сидела, и чуть не вывалилась из окна, Лдокл едва успел подхватить. — Как он может... Я ведь для него стараюсь!
Лдокл только пожал плечами.
— Правда, Соль. Единственное, что тебе его сейчас вернёт — это правда. Пусть даже неприятная, пусть опасная, но если ты хочешь его получить — иди и рассказывай всё.
— Получить? — очень натурально удивилась фея.
— Не умеешь лгать — не берись, — отрезал демон. — И не надо мне про бескорыстные чувства рассказывать. Корыстные, похоже, иной раз честнее выходят. Так бы ты потерять боялась или оттолкнуть, и вела бы себя... человечнее, что ли?
С этими словами демон вышел из гостевой комнате, оставив феи заливаться краской в одиночестве.
Но Лдокл заблуждался в отношении Дрипа. Едва фея скрылась за горизонтом (а, вернее, затих вдалеке пронзительный свист, с помощью которого она погоняла голубей), как пленник вскочил на ноги. Далёкий от сказочных приключений, он в своё время хлебнул немало реальных, и совершенно не склонен был к бессмысленному метанию. Сдаваться Дрип, впрочем, тоже не собирался.
Первым делом юноша снял сапоги и пристроил на кровати. Если смотреть издалека, должно получиться впечатление, что он по-прежнему тут лежит... особенно если правильно уложить одеяло и оставить на кровати одежду. В сумках, к счастью, были и запасные башмаки, и штаны, и даже рубашка. Для прощальной записки Дрип был недостаточно сентиментален, поэтому он вскинул на плечо сумку и подошёл к двери. Как и следовало ожидать, она не открывалась. Не открывалась и когда юноша попытался её выбить. Обиженно скрипела, но даже не содрогалась под ударами, как будто сделана была не из дерева, а из камня. Убедившись в бесплодности своих попыток, Дрип отошёл к окну. Жилые комнаты были на втором этаже, и просто так вылезти в окошко не получалось, да ещё потолки на первом были высокими... прыгнуть-то можно, но неприятно. Словно почувствовав его мысли, дом вздрогнул, как будто крякнул, и земля стала стремительно отдаляться. Волшебное здание росло, будто гриб. Видно, Дрипу не первому пришла в голову мысль выпрыгивать из окна: заколдованные предметы делают только то, чему их научили хозяева.
Дело принимало совсем уж неприятный оборот. Того и гляди, вернётся хозяйка и начнёт спрашивать, неужели дорогому гостю так у неё не нравится, что он даже в окно готов был выпрыгнуть. Надо выбираться отсюда, хотя бы объяснений удастся избежать. Но прыгать с высоты в пять саженей... Если бы тут хотя бы плющ рос, да покрепче, можно было бы спуститься. Или если бы у Дрипа верёвка была.
Юноша ещё раз выглянул в окно — больше для порядка, чем надеясь углядеть что-нибудь полезное. Выглянул — и обнаружил плющ, которого всего минуту назад тут не было. Или смотрел невнимательно? Не может же растение из ничего получиться! Дрип потрогал неожиданный подарок судьбы. Подёргал. Вроде, прочный. Выдержит, поди, его вес. И начал осторожно спускаться. Окно было ещё не самым сложным препятствием, главное — отыскать калитку.
Когда Соль вернулась домой, она обнаружила на кровати сапоги и одежду своего пленника, небрежно прикрытые поверх не слишком старательно сделанной иллюзией. Плющ почти весь растаял, а калитка до сих пор скрипела, не желая рассказывать, как же её заставили открыться. На выложенной белыми камешками дорожке расплывались уродливые чёрные пятна.
Фея солнечного света присела на край кровати и горько зарыдала.
— Глава двадцать девятая. Город знаний
На дороге в Фарог больше деревень не было. Свернув с дороги и немного проплутав, я могла бы их найти, но не видела смысла тратить время. Дотемна не успею, но к утру буду точно. Ночь перестала пугать, я не могла бы сбиться с дороги, даже если бы захотела, а опасности мне были не страшны. Кроме одной, самой страшной, но и самой... желанной. Не знаю уж, чего я ждала от встречи с демоном. Откровенного разговора? Хотела помериться силами? Нагло, бесстыдно и подло, отлично зная, что я буду драться в полную силу, ничуть не беспокоясь за сохранность противника, а он — сдерживаться, подставляться под удар, лишь бы не причинить мне вреда. Не испортить пропавшую из замка драгоценность.
А, может, мне просто хотелось его увидеть.
Собака повернула голову и предостерегающе зарычала. Знаю-знаю, не переживай. Так-то и попадаются молодые, наивные и глупые — сначала увидеть, потом поговорить, потом взять за руку, потом обнять, потом поцеловать, потом... Впрочем, ловушка захлопнется ещё до поцелуя.
— Не переживай, малышка, — вслух сказала я и потрепала собаку по загривку. — Он ничего нам не сделает. Даже пытаться не будет.
Собака только глухо зарычала и ускорила шаг. С рыси на галоп не переходила, но бежала всё быстрее и быстрее. Так пожар охватывает лес — подхваченный ветром, он летит, сжигая всё на своём пути, оставляя обугленные головешки вместо деревьев. Не всякая лошадь может бежать так быстро, и, уж во всяком случае — долго бежать так быстро. На скачках, может, и резвее несётся, но вы попробуйте заставьте её весь день так проскакать. Под стенами Фарога мы оказались ещё до заката.
Город был... странным. Мягко говоря — странным. Те же стены, что и в любом старом городе, но на этот раз — ослепительно белые. И такие ровные, словно их выточили из целого камня, а не составили из кусочков. У самой земли стены опоясывали две чёрные полосы. Ворот у города не было. Не успела я смутиться от столь обескураживающего факта, как собака подо мной слегка уменьшилась в размерах, попятилась назад, хорошенько разбежалась и прыгнула. Подошвы шваркнули о камень, потом мы приземлились внутри города, и у меня лязгнули зубы.
— Умничка, — слегка заикаясь, похвалила я. Не в пример Эроду, здесь не запели арфы. Город остался таким же тихим, как и до нашего прыжка. Хотя городские стены и дома должны были заслонять от меня заходящее солнце, вокруг было как будто светлее, чем снаружи.
— Здесь не властен демон тьмы, — поняла я. — Здесь вообще не властны демоны и феи.
Мостовые тоже были не сложены из отдельных булыжников, а выточены из того же сверкающего камня, и стены домов не уступали им в белизне. Город казался истинно волшебным, нарядным; казалось, в нём не могут жить живые люди, только феи или, быть может, могущественные чародеи прошлого.
Тьма, царившая над моей душой с того самого дня, когда я вошла в башню в замке Лдокла... нет, с того дня, когда я сбежала из дома! — отступила. Я упала на колени и разрыдалась не то от облегчения, не то от стыда за свои поступки, гнусность которых особо была видна на этих ослепительно белых улицах.
Собака уменьшилась в размерах, выбралась из-под моего дорожного мешка и жалобно заскулила, но я не обращала на неё внимания. Ужасно, непростительно, постыдно! Как я могла быть... такой?! Как мне теперь с этим жить?
— Ты плачешь? — прозвучал над ухом детский голосок. Я вздрогнула всем телом, как будто меня ударили. Но голосок требовал ответа: — почему ты плачешь?
Резкие слова чуть было не сорвались у меня с языка, но я сдержалась и подняла голову. Передо мной стояла маленькая девочка в бледно-розовом коротком платьице, с двумя рыженькими косичками, которые в закатном солнце тоже отливали розовым. Небесно-голубые глаза смотрели серьёзно и немного грустно.
— Почему ты плачешь? — тоненьким голосочком повторила девочка.
— Это неважно, дитя, — как можно мягче сказала я. — А почему ты одна?
— В нашем городе никто не должен плакать, — возразила девочка. — Здесь царят счастье, покой и знания. И никто никогда не плачет. Даже маленькие дети, как только рождаются, заливаются смехом, а не слезами.
— Почему ты одна? — повторила я свой вопрос, невольно подражая безыскусным интонациям ребёнка.
— Я не одна, — удивлённо ответила девочка. — Я гуляю.
— Такие маленькие дети не должны гулять без взрослых, — наставительно произнесла я и удостоилась ещё одного удивлённого взгляда.
— Здесь нечего бояться, — сказала мне девочка. — Можно идти куда угодно. А почему ты плакала?
Я тяжело вздохнула. Ребёнок в счастливом городе знаний оказался невероятно назойливым. Неудивительно, что их отпускают бегать без присмотра!
— Я пришла издалека, — ответила я. — И не ждала, что здесь будет так... красиво.
— Да, — согласилась девочка. — Здесь красиво. Сюда не приходят демоны. Не прилетают феи. Мы не знаем зла и горя. Зачем ты пришла к нам?
Слова ребёнка прозвучали как упрёк, но я предпочла не замечать этого.
— В вашем городе никогда не бывает никого из чудесных созданий? — уточнила я.
— Нет, — огорошила меня девочка. — Нами правит фея знаний Караса, смотрительница Библиотеки.
— Разве так бывает? — удивилась я. Всеми городами, которые я знала, правили самые ответственные люди из богатых и именитых граждан. Но чтобы за это дело взялась фея... чтобы это доверили смотрительнице библиотеки...
— Наш город построен ради Библиотеки, — пояснила девочка. — И нами правит Караса. А зачем ты пришла к нам?
— Я пришла за знаниями, — сообщила я. Настойчивость ребёнка была мне неприятна. — Библиотека Фарога славится повсюду.
— Ты знаешь дорогу? — уточнила девочка, и я обречённо призналась:
— Нет, дитя.
Проще, наверное, было бы солгать, но, назвавшись феей странствий, я уже не могла, как прежде, врать с той же лёгкость, с которой это делают люди.
— Я провожу тебя, — предложила девочка, и мне ничего не оставалось, как подняться с колен и идти за ней.
— Так это правда, что у вас никогда не появляются феи? — спросила я просто чтобы не молчать по дороге.
— Никогда, — сурово ответила девочка. — У нас никогда не бывает фей, не прилетают демоны, и никогда ничего не происходит. Никаких сказок, никаких странностей.
— Совсем? — ужаснулась я.
— Совсем, — подтвердила девочка и, мне показалось, тихонько вздохнула.
— И вам это нравится? — уточнила я, почти не сомневаясь в ответе. — Когда каждый день — одно и то же? И никаких новых лиц?
— Не думай! — заторопилась девочка. — К нам ездят гости, и мы читаем газеты! Каждый день новое!
— Да? — переспросила я не слишком тёплым голосом. — Что, к примеру?
— В Эроде была Ночь Демонов! — выпалила девочка. — А потом там играли арфы! И слетелись феи!
— Подумаешь, арфы играли! — пренебрежительно фыркнула я. — Заиграл кто-то, вот они и...
— Арфы играют, когда к людям возвращается волшебство! — горячо перебила меня девочка. — Скоро мы все научимся колдовать!
— Да неужели? — скептически отозвалась я и внезапно поняла, что тысячу с лишним лет назад из этой малышки выросла бы волшебница — из тех, которые не боялись сразиться и с демонами. Смертная, человеческая волшебница. Но — увы.
— Ну, конечно, если только демоны не убьют её раньше, — рассудительно ответила девочка.
— Ну да... — с неискренним смешком поддержала я. — Если не убьют раньше.
В том, что меня хотят убить демоны, я почему-то не сомневалась.
— А ты правда ни о чём не знаешь? — недоверчиво покосилась на меня девочка.
— Кое о чём знаю, — ответила я со всё тем же неискренним смешком. Назвавшись феей, я не могла удержаться от правдивого ответа. — Видишь ли, это меня похитил из Эрода демон тьмы.
— О! — Девочка даже остановилась и уставилась на меня своими небесно-голубыми серьёзными глазами. — Тогда почему ты здесь?
— Я убежала от него, — сдерживая раздражение, ответила я.
— Почему? — спросила девочка.
— Потому что хотела свободы.
Девочка легонько оттолкнула меня руками.
— Уходи, — неожиданно решительно потребовала она.
— Ты меня гонишь? — уточнила я, чувствуя, как во мне закипает гнев, тот самый, который вынудил меня проклясть две деревни.
— Уходи, — повторила девочка.
— Ты меня гонишь?!
— Ему плохо без тебя, — серьёзно пояснила малышка.
— Ему?! Плохо?! Да откуда ты знаешь?! — вскипела я.
— Ему плохо, — настаивала девочка. — Вернись к нему.
— Какое тебе дело?! — закричала я. — Кто ты такая, чтобы...
— Довольно, — раздался за моей спиной старческий голос. — Сьеви, беги, играй, я сама разберусь со всем.
Девочка убежала, а я обернулась на голос. Передо мной стояла улыбающаяся морщинистая старушка в старинной одежде, когда ткань не сшивали, а скалывали драгоценными брошами.
— Добрый вечер, — первая поздоровалась я, догадываясь, кто стоит передо мной.
— И тебе привет, Ристиль из замка тьмы, — певуче ответила старушка.
— Вы меня знаете? — ляпнула я, и тут же прикусила язык. Она же слышала мой разговор с девочкой.
— Феи всё знают, — так же певуче ответила старушка. — А фея знаний — особенно.
Сейчас я колебалась недолго: отступив назад, я согнулась в глубоком старинном поклоне, каким, я знала, приветствовали знатных людей тысячу лет назад.
— Приветствую тебя, почтенная Караса, — не разгибаясь, проговорила я.
— Поднимись, Ристиль, — негромко ответила фея знаний. — Мне не нужны почести. Иди за мной.
— Ты просишь убежища, — не глядя на меня, произнесла фея, шествуя — другого слова не подобрать — по ослепительно-белым улицам. Уже зашло солнце, и в городе царил странный полумрак, как будто тьма не могла переползти через стены даже в те часы, когда гасло солнце.
— Нет! — вскинулась я. — Я приехала за знаниями.
— За знаниями? — хмыкнула Караса. — Вот как? Что ж, это можно будет проверить. Больше у тебя нет никаких желаний?
— Есть, — подтвердила я. — Караса, фея знаний, я с детства мечтала попасть в твой город, увидеть Библиотеку и даже — если позволишь! — остаться здесь и...
— А говоришь, не нужно убежище, — отметила Караса. — От кого только, от демона тьмы или от твоих не в меру заботливых родителей? Ты ведь потому и мечтала уехать подальше от них, не так ли?
— Не так! — возмутилась я. Фея словно бы не просто знала все мои желания, но и ту тёмную их сторону, которую люди обычно прячут сами от себя, и в которой никогда и никому не признаются. — Я училась! Я стала библиотекарем!
— Мы посмотрим, кем ты стала, — пообещала Караса, и я окончательно сникла. — Не бойся, дитя, с тобой поступят по справедливости.
Собака, до того молча следующая за мной, прижалась к моей ноге и зарычала.
— Откуда у тебя этот милый зверёк? — не оглядываясь, спросила фея знаний.
— Она моя! — торопливо ответила я, ухватив собаку за шерсть на загривке. Признаваться, что выколдовала своё чудо-животное из пламени, мне было не с руки.
— Разумеется, — согласилась фея. — Но с собаками в библиотеку нельзя. Особенно... с такими.
Собака тихонько, как давеча девочка на улице, вздохнула. Я потрепала её по шее и за ушами.
— Значит, я не войду в Библиотеку, — сказала я. — Но я надеюсь, вы не откажете мне в любезности побеседовать со мной вне её стен.
