— Не переживайте, — попросил демон, отводя мои руки и целуя закрытые веки. — Забудьте о правилах, наутро вы ничего не будете помнить из увиденного сегодня.
— Почему? — тут же спросила я.
— Не стоило пить моё вино залпом, — улыбнулся Лдокл. От его улыбки у меня закружилась голова сильнее, чем кружилась от самых крепких напитков, которые я когда-либо пробовала за свою жизнь. — Оно дарит забвение и покой, поэтому торопитесь веселиться — скоро вас сморит сон.
Он нежно поцеловал меня и предложил:
— Оглянитесь по сторонам. Этот праздник посвящается вам, и вы красивее самых прекрасных фей сегодня.
Я послушалась. Огромный пиршественный зал был освещён яркими огнями, которые висели в воздухе и отбрасывали на пол, на стены, на потолок и на сидящих в зале разноцветные блики. Одну половину зала занимали праздничные столы, где по двое, по трое или большими компаниями сидели юноши и девушки, мужчины и женщины. Одеты они были в костюмы всех цветов радуги, и Лдокл в своей чёрной одежде разительно выделялся на их фоне, однако не казался ни тусклым, ни мрачным. Феи (интуитивно угадала я) одевались скромнее демонесс, выглядели чем старше, тем печальнее и носили на головах венки с полевыми цветами. На лицах молодых фей — юных девушек в светлых платьях — сияло чувство безоблачного счастья. Ах да, вспомнилось мне, они ведь стареют от горя и молодеют от радости, все сказки об этом говорят.
Одна из тех девушек, которые показались мне феями, смешная веснушчатая девушка в коротеньком жёлтом платье перехватила мой взгляд и приветливо помахала мне рукой.
— Это Соль, — издалека представил демон. — Она фея солнечного света и большая зануда, должен признаться. Но нас слишком мало, чтобы был смысл ссориться по пустякам.
Мало?! Я и не знала, сколько чудесных существ живёт на свете!
— Здесь только сотая часть, — произнёс демон, угадав мои чувства. — Самые сильные, те, кто входит в общий Совет. Но нас очень мало...
— Мало... — эхом откликнулась я.
— Это не та тема, которую стоит обсуждать на празднике, — тихо произнёс демон. — Лучше посмотрите вон туда, где не стоят столы.
Другая половина зала была пуста, и только в дальнем углу расставлены музыкальные инструменты и пюпитры с раскрытыми нотами, однако не было видно ни музыкантов, ни предназначенных для них стульев. Странно...
Я тряхнула головой и увидела в упавшей вперёд пряди золотистую искорку. Осторожно потрогала — горячо.
— Подарок феи солнечного света, — пояснил демон. — Она отдала вам свои слёзы, это большая редкость, ведь феи стыдятся своих слёз. Жаль, к утру они все погаснут.
— Жаль, — согласилась я, откидывая прядь за спину. — Они такие красивые.
— Вы ещё красивее, моя дорогая, — прошептал демон, помогая мне подняться и вставая сам. Это послужило сигналом, зашелестели ноты на пюпитрах и невидимые музыканты заиграли весёлую музыку.
— Сегодня вы танцуете только со мной, — заявил демон, подавая мне руку. Прежде, чем я успела признаться, что не знаю, как танцевать под эту музыку, он повлёк меня за собой на свободную от столов половину зала. — Вот вам правило сегодняшних танцев: подчинитесь мне, и всё будет хорошо. Усвоили?
Я, неожиданно сама для себя, засмеялась и кивнула.
— Вот и славно, — подытожил демон. — Только постарайтесь хотя бы его не нарушить.
— А если нарушу? — уточнила я.
— Собьётесь с ритма. Ну, танцуем?
— Глава седьмая. Пробуждение
Своё второе утро в замке демона я встретила со скандалом. Говоря точнее, на весь замок прогремел крайне недовольный голос Руанны:
— Ристиль! Негодная девчонка, где ты пропадаешь?! Немедленно — разбуди госпожу и живо ко мне! И если через четверть часа...
Я со стоном зашевелилась. Экономка начинала меня, мягко говоря, раздражать. Непонятно только, когда мы успели нанять такую сварливую...
Открыв глаза, я села. Потрясла головой. Это не мой дом и не моя комната. И я никогда не жила в замке. И экономка не могла звать меня "негодной девчонкой", у меня не было госпожи, и к тому же нашу экономку зовут вовсе не Руанна. Я откинула серый плед, которым была прикрыта. И у меня никогда не было такого платья!
Я спустила ноги с кровати, нащупав мягкие тапочки. Помассировала виски.
Не стоило пить моё вино залпом, вспомнилось мне. И — ослепительно прекрасное мужское лицо совсем близко. Он, кажется, улыбался... Оно дарит забвение и покой...
Кажется, я вчера выпила слишком много...
Я сжала голову руками.
От моего вина не бывает похмелья, сказал вчера демон. Демон. Я в замке демона Тьмы, всплыло в памяти. Демон тьмы принёс меня сюда из Эрода, в который я приехала, сбежав из дома. А Руанна — его экономка, весьма сварливая особа, которая вчера оставила меня без обеда и ужина — избавив таким образом от опасности лопнуть: есть за двоих я ещё не научилась. Эта комната — моя комната, а меня тут считают служанкой, приставленной ко мне же самой, вчера я "сшила" платье для себя же из вечерних сумерек и демон должен был явиться за мной, чтобы пригласить меня на праздник, устроенный в честь его гостьи-пленницы.
Обстоятельства начинали проясняться, неясным оставалось только одно — как я оказалась на кровати в вечернем платье? Кажется, Лдокл — его звали Лдокл, это я тоже вспомнила не сразу — сюда уже приходил и...
Вокруг не было никаких признаков бальных туфелек, и я вдруг явственно вспомнила, как во время особенно весёлого танца они разлетелись на кусочки, а я чуть не упала и была подхвачена демоном на руки. Потом я танцевала уже без туфель...
Ступни явственно свидетельствовали, что самая тщательная уборка не равняется идеальной чистоте, и я поспешила в ванную комнату. Там всё было так же, как и должно было быть по моим воспоминаниям о вчерашнем дне: чистое бельё, пушистые серые полотенца, поток воды, из ниоткуда льющийся в ванну...
Возле белья висел мой балахон, а рядом с ним — чепец и чёрная полумаска. Ничего подозрительного и настораживающего.
Порыв сильного тёплого ветра толкнул меня в сторону ванны... и в этот момент моё платье растаяло в воздухе, не оставив после себя ничего, кроме воспоминаний. Удивлённая, даже испуганная, я шагнула назад, к двери, чтобы проверить, не появилось ли платье в шкафу, но ветер подул ещё сильнее, едва не сбивая меня с ног, а дверь в ванную комнату со стуком захлопнулась.
— Ах, да, — проговорила я вслух. — Руанна ждёт меня через четверть часа.
Помывшись, я оделась и вышла в спальню, выдержав безумный порыв ветра на пороге. Платья в шкафу не оказалось, зато там висела моя дорожная одежда — постиранная и отутюженная, а в особом отделении стояли башмаки — пара моих дорожных, начищенных до блеска и пара старых пыльных домашних. Почему о них никто так и не позаботился, я не понимаю. Точнее, почему о них не позаботился замок... Ещё там лежали подошвы от бальных туфелек: лоскутки, сколько я помню, растаяли в воздухе ещё на празднике. Помнится, Лдокл объяснял, что они сшиты из воздуха... а платье, по словам одной из служанок... как же её звали?.. ах, да, Хносе! — сшито из вечерних сумерек. И тоже вернулось в исходную среду, как не очень понятно объяснял вчера демон?
Я похолодела от мысли, что могла оказаться голой посреди целой толпы "чудесных существ". Нет, конечно, сумерки были заколдованы, а ночь — это всё-таки не вечер, но ведь и сейчас ещё только утро.
— Ристиль! — прогремело над замком, и дверь комнаты распахнулась, выпуская меня в коридор. Проделав несколько шагов, я буквально врезалась в неожиданно выросшую на моём пути дверь — только что тут было пустое пространство — и с размаху ввалилась в кухню.
— Полюбуйтесь на неё! — недовольно приветствовала меня экономка. — Глазоньки соизволила продрать, барышня? Явила светлое личико недостойным служанкам?
— Доброе утро, Руанна, — растерявшись, ответила я.
— Утро! Одиннадцать часов она называет утром! — возмущённо закричала экономка. — Дома рано вставать не привыкла? Всё ждёшь, когда тебе готовенькое принесут?! А ну, живо, завтракать!
Смущённая таким напором, я и не очень помнила, как оказалась за столом перед миской, доверху наполненной варёной картошкой. Ложкой есть было не очень удобно, но под пристальным взглядом Руанны я моментально всё съела, обжигаясь и не особенно разжёвывая.
— Поела? — мрачно поинтересовалась экономка, когда я, дожевав последнюю картофелину, слизывала с ложки сметану. Как и вчера, завтрак был чересчур сытный и исключал всякие мысли об обеде. — Ты спросила у госпожи, когда подать ей завтрак?
Я уронила ложку.
— Спросила! — поспешно соврала я. — Она отказалась от завтрака, велела сразу принести ей обед... часа через три примерно.
— Врёшь ведь, — подозрительно проговорила экономка. — Врёшь...
— Да с чего вы взяли?! — возмущённо закричала я.
— Спросила бы я у госпожи, да хозяин не велел беспокоить. Но берегись, сегодня после обеда он сам к ней зайдёт, и горе тебе...
— Да не вру я! — закричала я.
— Не врёт она... — проворчала экономка. — Как же... небось, и у госпожи не появлялась...
Она поморщилась, словно говорила о чём-то не самом приятном.
— Да появлялась я, — вяло пробормотала я.
— Ничего, — как-то очень мрачно произнесла Руанна. — У такой госпожи грех и появляться.
Она обвиняющее посмотрела на меня, как будто я была виновата в каких-то пороках запертой в комнате гостьи.
— О чём вы говорите, Руанна? — очень осторожно спросила я. Вчера демон принёс меня на праздник и половину вечера держал меня на коленях. Потом я выпила вина, он повёл меня танцевать... я уже очень смутно помнила, как порвались мои туфельки, как после этого мы кружились в незнакомом мне танце на ровном и гладком, но вовсе не скользком полу... остальное оставалось покрытым мраком. Но как-то ведь я оказалась в своей комнате, кто-то уложил меня на постель и укрыл пледом! Кто-то... Как будто есть другие варианты...
Внутри у меня стало так же пусто и противно, как и вчера, когда демон отпустил неприятную шутку.
— О чём, о чём? — буркнула экономка. — О госпоже твоей. Ну и дамочка оказалась, говорить противно!
— Дамочка? — переспросила я, чувствуя, как в горле застрял тугой комок. Что ещё я забыла из-за демонского вина?
— А как ещё называть? Ты бы видела, как она вела себя вчера вечером?
— Вы... видели? — сглотнула я.
— Я — нет, — пояснила экономка. — Эти вон, — она мотнула головой в сторону, и только сейчас я увидела жавшихся в углах напротив друг друга Снот и Сванни, — тайком на бал пробрались. И всё своими глазами разглядели.
— А почему?.. — удивлённо начала я и тут же осеклась под суровым взглядом Руанны.
— Наказаны они, — тяжело обронила экономка. — Я запрещала на второй этаж подниматься. Теперь всё свободное время в углах простоят. А ты, кстати, останешься сегодня без обеда, поняла?
— За что?! — поразилась я.
— Болтаешь много. Мне хозяин жаловался. Ну, поела? Иди к госпоже, развлеки её чем-нибудь. Тебя бы к делу приставить, но хозяин не велел. Сказал, негоже, чтобы его гостья ждала, пока её личная служанка пол вымоет. Так что иди, работай.
Я послушно поднялась из-за стола и приготовилась удалиться к себе.
— Стой! — повелительно произнесла Руанна. — Где ты вчера пропадала целый вечер? Тоже, небось, на праздник пробралась?
— Нет, — замотала головой я. Если экономка меня искала... — Я книжку читала, мне госпожа дала, чтобы я потом вслух с выражением ей прочла.
— Вот как? — подозрительно сказала Руанна. — Не дело это, чтобы служанки книги господ читали, но уж ладно... если госпожа сама позволила...
Слово "госпожа" экономка выделила так, словно это было малопристойным ругательством.
— Ступай, — приказала она мне.
Я сделала шаг к двери и остановилась.
— Что стоишь, иди скорее, — поторопила экономка, но я повернулась к ней и робко спросила:
— Руанна... скажите, а как вела себя госпожа вчера вечером?
— Любопытничаешь? — буркнула экономка. Я замотала головой. — Разболтаешь потом, что слуги про госпожу сплетничали.
— Прошу вас, Руанна, — настаивала я. — Я никому не скажу, пожалуйста!
Экономка смерила меня ещё одним тяжёлым взглядом.
— Да говорить-то и нечего. Клеилась к нашему хозяину твоя госпожа, вот что!
— Клеилась? — слабым голосом переспросила я, пытаясь представить, что именно за этим скрывалось.
— Именно клеилась, — безжалостно подтвердила Руанна. — Сидела весь вечер у него на коленях, будто так и надо! А хозяин-то наш — и обнимал её, и с ложечки кормил, и целовал весь вечер!
Я облегчённо выдохнула. Всё сказанное экономкой я помнила и сама и, хотя это и вызывало в моей душе гнев и горечь от испытанной вчера беспомощности, повода ужасаться я не видела.
— А потом она с ним в губы целовалась! — дополнила мрачную картину Руанна, и я снова ощутила на губах терпкую горечь, смешанную со сладостью, гнев, удовольствие и что-то ещё, чему я не знала названия. — И вино пила бокалами! Залпом!
Я не слишком убедительно изобразила негодование и осторожно спросила:
— Это всё?
— Это только начало! — посулила экономка. — Дальше они танцевать пошли, а ты можешь себе представить демонские танцы!
Я неуверенно кивнула. То, что я видела вчера, не могло быть причиной для столь бурного порицания, разве что Лдокл слишком крепко меня обнимал и рука его, положенная мне на обнажённые лопатки, постоянно сдвигалась, заставляя бегать мурашки, а меня — прижиматься к демону всё сильнее в тщетных попытках избавиться от прикосновения. Но и это...
Когда-то меня учили: прежде, чем осуждать, попробуй поставить себя на место другого. Экономка как будто не слышала этого правила, и осуждала меня со спокойной душой — а я? Я попробовала представить, как бы посмотрела на события вчерашнего вечера со стороны, если бы не знала никаких подробностей.
Моя попытка заставила меня беспомощно передёрнуть плечами. Никогда прежде мне не приходилось видеть... ничего подобного. Ни один мужчина не вёл себя так, ни одна женщина не... Никому и в голову не приходило!..
— Это неприлично, — прошипела Руанна. — Невозможно, чтобы молодая девушка так забылась с мужчиной, которого она первый день только знает!
Неприлично? Забылась? Эти слова ничего мне не говорили.
— Но, Руанна... — попробовала возразить я — и тут же замолчала, не рискуя связываться со скандальной экономкой.
— Ты хочешь что-то спросить, деточка? — с притворной ласковостью проворковала Руанна. Я содрогнулась. Странно, в первый вечер эта женщина показалась мне милой и доброй...
— Да, Руанна, я хотела вас попросить... — пролепетала я. — Вы не закончили рассказывать... Хозяин с гостьей пошли танцевать... а что было дальше?..
Мне достался ещё один каменный взгляд.
— Что было дальше, я не знаю, — призналась экономка. — Эти негодницы хотя бы не дурочки, когда началась музыка, они сбежали со второго этажа. На лестнице-то я их и поймала.
Служанки горестно вздохнули в углах, но, чтобы разжалобить экономку, этого было мало.
