Фантош. Книга первая.

Всадники один за другим скрылись в слабо мерцающей арке, и на поляне снова воцарились тишина и покой. Прохладный утренний ветерок ласкал едва народившуюся листву, ворошил желтые шёлковые одежды мёртвой жрицы, путался во взъерошенных волосах Каломуша. Маг провёл ладонью по непокорной русой шевелюре и с проворством обезьяны спустился на землю. Труп Летуники магнитом притягивал его. 'Какие они всё же предусмотрительные дамочки! — думал Перт, безуспешно пытаясь стянуть с лица жрицы капюшон. — Даже после смерти не желают раскрываться. Оно и понятно, при их маниакальной тяге к маскировке, только идиот мог предположить, что желтый балахончик окажется обычной одеждой. Впрочем, что это я завёлся? Мне-то настоящее лицо Летуники знакомо, просто обидно, что я с их колдовством так и не разобрался. Ну и ладно, пусть и у них будут тайны!' Оставив в покое труп, Каломуш подошёл к ручью, умылся и сел на поваленное дерево. 'Часа через два-три прибудут супруги Теригорн, но ждать их незачем. Нужно следовать за Дигнаром и компанией...' — сказал себе маг и не тронулся с места: очень уж хотелось обдумать и проанализировать поведение некоторых персонажей из последнего действия спектакля. Каломуш почесал подбородок и иронично улыбнулся: пожалуй, самый понятный и простой из них — тиратский наследник. 'Твёрдолобый, безответственный, движимый сиюминутными желаниями. Так испугался репутацию запятнать, что прёт напролом, не видя ничего вокруг! Его приятель подходит на роль правителя сатрапии куда больше. Так, скорее всего, и будет: Дигнар с умным видом усядется на трон, а реальная власть сосредоточится в руках Шанира. Если только... Но об этом думать ещё рано'. Маг подпёр голову рукой и уставился на хрустально-чистый ручеёк. Палнар-Ланир, то ли шпион, то ли вор, а можем и то, и другое разом, очень не понравился Каломушу, вплоть до желания немедленно свернуть ему шею. Наблюдая за поединком, ликанец болел за жрицу. Он с трудом, но всё же сдержался, не вступил в бой на её стороне, решив, что вылезать на сцену пока рано. А учитывая, что Палнар-Ланир сумел победить одного из сильнейших боевых магов Ордена Солнца, ещё и хлопотно. Неизвестно какие пласты реальности сдвинутся со смертью столь могущественного чародея. 'Сначала выясню его подноготную, а уж потом решу, что делать. Но, с другой стороны, если в одном месте собирается целая толпа сильных магов, большие перемены явно не за горами. Может, зря не вмешался? Хотя нет, не зря!'

Секретарь Совета Ликаны тряхнул лохматой головой и вдруг улыбнулся, став похожим на озорного мальчишку. Семейство бейгов, малопонятный тиратский шпион-вор, изворотливый Шанир и простоватый Дигнар — все они не шли ни в какое сравнение с ликанским юношей, игравшим роль сбежавшего фантоша. Именно лже-Ониксом он заинтересовался сильнее прочих. Его присутствие вносило в спектакль элемент хаоса, невозможность что-либо планировать и предвидеть. 'Будет весело!' — ухмыльнулся Каломуш и направился к тому месту, где до него уже дважды выстраивали портал: сначала Йоль, затем фантош. Ступив в круг из использованных портальных камней, маг весело подмигнул трупу Летуники и исчез.

Супруги Теригорн, как и предсказывал Каломуш, появились на поляне спустя два с половиной часа после его ухода. Труп в жёлтых одеждах, если так можно выразиться, произвёл фурор. Ни старейшина с женой, ни гвардейцы никогда не видели мёртвых жриц. С ног до головы укутанные в жёлтые балахоны, без лица, без возраста, без особых примет, они казались ликанцам полуреальными, таинственными существами, над которыми не властно само время. Смерть одной из них огорошила, почти парализовала отряд Миганаша. Гвардейцы окружили бездыханное тело и с неприкрытым изумлением взирали на него. Над лесом показался яркий, словно умытый росой, золотой солнечный край. Луч живительного света лизнул начищенные доспехи солдат, искупался в хрустальной воде ручья, пробежал по едва зеленеющим веткам деревьев, растворился в вышине рассветного неба и Миганаш вдруг ощутил дикую усталость. Он провёл в седле весь вечер и всю ночь, и хотя отряд продвигался очень медленно, старейшина и его люди чувствовали себя выжатыми досуха.

Подавив зевок, Миганаш набрал в грудь воздуха и негромко скомандовал:

— Осмотрите здесь всё.

Его властный голос разорвал мертвенное оцепенение. Командир гвардейцев отдал несколько отрывистых приказов и подъехал к старейшине:

— Как нам поступить с телом, господин Теригорн?

Некоторое время Миганаш размышлял, потирая лоб, а затем твёрдо сказал:

— Мы отвезём его в ближайшую обитель, Краниш. Пусть служительницы культа сами решают вопрос... хм... утилизации. И ещё: прикажи следопытам внимательно изучить поляну. Возможно, нам удастся пролить свет на загадочную смерть жрицы... — Он замолчал, словно что-то прикидывая в уме, осмотрел донельзя вытоптанную землю и добавил: — Впрочем, вряд ли мы обнаружим что-то интересное, до нас здесь, похоже, табун лошадей пронёсся. А уж о магическим фоне я и говорить не хочу. Столько всего намешано, что голова кругом.

— Сколько же здесь колдовали? — Морика спрыгнула с лошади и огляделась: земля с жалкими остатками травы, кострище с обугленными, недогоревшими поленьями, несколько толстых сучьев, так и не использованных в качестве дров, перевёрнутый котелок...и пронизанный остатками заклинаний воздух. — Складывается впечатление, что я на учебном полигоне для боевых магов. Даже удивительно, что убита всего одна жрица.

— Главное, не Гедерика! — откликнулся Миганаш и покосился на обследующих поляну гвардейцев. — У меня такое чувство, что мы можем возвращаться в Бершан.

— Я тоже так думаю. — Морика нервно сглотнула, подошла к кострищу, присела на корточки и кончиком пальца коснулась серого круглого камня. — Они ушли порталом. И их преследователи тоже.

— Дигнар?

— А кто ж ещё? — Плечи женщины вздрогнули. — Нам остаётся надеяться только на Каломуша. Но я уверена, он любит Геду и обязательно поможет ей.

Глава 20.

Поцелуй.

— Эй, очнись.

Настойчивый голос прорвался в сознание сквозь пленительный розовый сумрак, царивший в голове. Гедерика разочарованно вздохнула: радужные мечты — счастливая семья с Ониксом, уютный домик в пригороде Бершана, двое чудесных малышей, мальчик и девочка, точные копии родителей — разлетелись, словно куча сухих листьев от внезапного порыва ветра. Повернув голову и сфокусировав взгляд на фантоше, Геда улыбнулась: в ушах ещё звучал весёлый смех её нерождённых детей. Но улыбка тут же сползла с лица, стоило понять, что они находятся в пустом мрачном переулке: одинаковые как близнецы-братья, дома с затемнёнными окнами и маленькими балкончиками с кованными чугунными решётками. Судя по тому, что солнечный диск ещё не выбрался из-за красных черепичных крыш, в городе они оказались недавно, однако ни того, как Йоль закончил строить портал, ни самого перехода девушка не помнила.

— А где все?

— Я счёл, что их присутствие небезопасно для Вас, Гедерика. К тому же, мы вполне можем добраться до Картра самостоятельно. Если, конечно, вы всё ещё хотите попасть в Федерацию.

— А разве ты не хочешь? Ведь эльфы смогут защитить нас. А ещё они снимут браслет, разорвут связь, и ты станешь свободным. И тогда...

Гедерика опустила голову, пряча предательский румянец, и уставилась на крепкую руку, уверенно обнимающую её за талию. Юную ликанку раздирали противоречия: с одной стороны, хотелось оттолкнуть фантоша, спрыгнуть с коня и бежать, бежать без оглядки, прочь от прекрасных зелёных глаз и бархатного голоса, которые распаляли внутри запретные сладкие чувства. С другой стороны, Геда мечтала, чтобы Оникс вёл себя ещё более смело и откровенно, чтобы его руки не только обнимали, но и ласкали, трогали, возбуждали. Впрочем, как бы это выглядело на деле, благонравная воспитанница Тель представляла не слишком отчётливо. Скорее на чувственном уровне. То, что она не свободна, что где-то рыщет ненавистный муж со своими фантошами, Геда старалась не вспоминать. Гораздо больше занимала мысль о том, как относится к ней Оникс. Сейчас красавец-фантош не выглядел холодным и надменным, не говорил обидных и грубых вещей, напротив — был сама любезность, а во взгляде травянисто-зелёных глаз то и дело проскальзывало обожание, граничащее с благоговением. Это приятно горячило кровь, но где-то в глубине души хотелось увидеть иное выражение — робкую затаённую любовь.

'О чём я только думаю?! Откуда взяться любви? Сначала он должен научиться доверять, видеть во мне не какого-то там хамира, а друга. Впрочем, после того что случилось, мы уже друзья. Хотя бы по несчастью'. Геда положила ладони на руку возлюбленного, сосредоточилась и твёрдо произнесла:

— Я не считаю тебя фантошем, я, вообще, плохо представляю, кто они такие. Для меня ты друг, с которым я отправилась путешествовать. — Рука юноши дрогнула, и девушка поспешила добавить: — Мне кажется, тебе нужно привыкать к мысли, что скоро ты станешь свободным.

— Я постараюсь.

— Вот и замечательно. А теперь было бы замечательно найти гостиницу, вымыться и позавтракать. А потом купить новую одежду — деньги у меня есть.

— Да, Гедерика. Однако, прежде чем мы отправимся на поиски гостиницы, позволю себе напомнить: за нами уже послана погоня и останавливаться надолго опасно.

— Но я не хочу выглядеть оборванкой! А запах?! У меня от него аж зубы сводит!

Оникс беззвучно выругался. 'И чего я с ней вожусь? Ясно, как день, ничего хорошего у нас не получится. Зря Каломуш всё это затеял! Решил подарить эльфам пропавшего родича в надежде, что они защитят беглую жёнушку тиратского наследника? Тогда почему не поехал с нами? Понадеялся, что фантош будет глотку рвать за новую хозяйку? Зачем тогда было столько свободы давать? Его связь... Это извращение какое-то! Лучше бы я, как прежде, безропотно выполнял приказы. А теперь? То так, то сяк и границы дозволенного не известны!..'

— Может, всё-таки задержимся? На чуть-чуть. Хотя бы умыться...

Умоляющий тон хамира заставил Оникса скривиться. Мысленно. Внешне он по-прежнему источал доброжелательность и восхищение. 'Куда я бегу? Зачем трепыхаюсь? Ведь всё бессмысленно, и я это знаю'. Фантош широко улыбнулся, так, что заболели скулы, и закивал, словно болванчик:

— Конечно, Гедерика. Мы поступим так, как ты захочешь.

— Ты не сердишься? — Девушка трепетно вздохнула, откинула голову на плечо возлюбленного и расслабилась. — Я, правда, очень устала. И, знаешь, я ещё никогда так далеко не уезжала от дома.

Геда явно ждала поддержки, задушевных, успокоительных речей, но Оникс промолчал. Привычно скрыл эльфийскую внешность, тронул повод и поехал по тихому переулку. Вскоре копыта коня застучали по тёмно-серым булыжникам широкой сонной улицы. Здесь, как и в переулке, окна домов были темны, зато стены — выкрашены в более жизнерадостные цвета: синий, жёлтый, зелёный. Вместо изящных балкончиков глаз радовали садики с круглыми клумбами, огороженные фигурными чугунными решётками.

Редкие прохожие посматривали на приезжих без интереса, быстро скользя взглядом по грязным лицам и тёплым добротным плащам, явно с чужого плеча. Зато служителей закона гости заинтересовали: вывернувший из-за поворота отряд солдат в серо-зелёных камзолах с круглыми эмблемами на плечах в мановение ока окружил их и ощетинился пиками. Взглянув на беркутов, парящих в центре эмблем, Оникс едва удержался, чтобы не сплюнуть. Их удостоила вниманием не обычная городская стража, а личная гвардия Совета Мельшара — лучшие маги этого трижды проклятого ликанского городка.

'Что за непруха?!' Оникс крепче прижал к себе Гедерику и исподлобья посмотрел на светловолосого усатого офицера, изучающего их, как мух, нагло усевшихся на его отбивную.

— Господа приезжие, могу ли я увидеть Ваши грамоты?

Гедерика ошеломлённо захлопала глазами:

— Какие ещё грамоты?

Офицер приосанился, пригладил пышные усы и с отеческим снисхождением взглянул на юную путешественницу:

— Уверен, что в силу Вашего возраста, Вы ещё мало знаете о жизни, леди, но прежде чем отправляться в Мельшар, Вам следовало разузнать о местных порядках. В нашем славном городе существуют некоторые ограничения, в частности, на выстраивание порталов.

— Но почему?

— В последние годы, как Вы, возможно, слышали, отношения с Тиратом у нас обострились. Постойте, Вы же ликанка?

— Да.

— Тогда и объяснять нечего. Запрещая некоторые магические действия и ритуалы, в том числе портальные переходы непосредственно в город, мы предотвращаем возможность нападения противника, так сказать, изнутри. Это понятно?

— В целом да. Но мы...

— Проигнорировали наши законы.

— Извините.

Геда виновато потупилась, а потом запрокинула голову и посмотрела на Оникса:

— Ты знал?

— Нет.

— Ну вот, мы оба не знали. — Девушка с надеждой взглянула на офицера: — Мы можем заплатить штраф. У меня есть деньги.

— Штраф вы, конечно, заплатите, но позже. Для начала, согласно закону, который вы не удосужились изучить, мы проводим вас к начальнику магического гарнизона. Расскажете, кто вы и зачем пожаловали в наш город, и господин Дайцаруш решит, что с вами делать.

'Что ты молчишь, Оникс? — зашипела Гедерика. — Ты же говорил, что нам нельзя здесь задерживаться. Нас же сейчас арестуют! И мало того что я так и не помоюсь, так ещё этот Дайцаруш, если выяснит, кто мы, не задумываясь, вернёт нас Дигнару! Ты не можешь этого допустить!'

— Приказ, Гедерика, — склонившись к уху хамира, выдохнул Оникс. — Я должен услышать приказ.

'Убери их с дороги! Я хочу немедленно покинуть город!'

— Будет исполнено, Гедерика! — громко ответил фантош, и на офицера, словно ушат холодной воды обрушился.

— Щит!!! Щит!!! — заорал он подчинённым, но было поздно: булыжная мостовая вокруг подозрительной парочки взорвалась, и магов вместе с лошадьми смела волна горячего каменного крошева.

Захлопали окна и двери — сонную улицу разбудили крики ужаса и стоны раненых. Но громче всех кричала Гедерика, осознав, что натворила.

— Ты!!! Ты!!!

— Я исполнил приказ, — холодно отозвался Оникс и пришпорил коня.

Кавалер огромным прыжком перемахнул через искалеченные тела людей и животных и помчался по улице, оставляя за спиной мечущихся в панике горожан. Гедерика перестала кричать. Закрыв лицо ладошками, она тихо плакала, не в силах прогнать стоящие перед глазами картины — мёртвые люди, мёртвые лошади и кровь, кровь, кровь. Безупречно-чистый образ возлюбленного помутнел и стал расползаться чёрным вязким пятном. 'Нет! Это я во всём виновата! Оникс же ясно сказал: мне нужно услышать приказ. И я приказала. Не подумав! Дура набитая! Он же фантош, он не мог ослушаться!' Девушка в последний раз шмыгнула носом, утёрла слёзы и подняла голову: Кавалер во весь опор нёсся к городским воротам.

На привратной площади два десятка солдат живым щитом перекрыли выход из города. Суровые лица, обнажённые мечи, огненные шары, дрожащие на ладонях. Выстроившиеся на крепостных стенах лучники и арбалетчики взяли врага на прицел.

— Мы умрём!— всхлипнула Гедерика, не понимая, почему Оникс гонит коня прямо на вооружённых людей. — Это безумие! Нас убьют!