Караса на мгновение замерла, как будто ошарашенная моими словами, а после тихонько засмеялась и пошла дальше.
— Ты наглая девчонка, Ристиль из замка тьмы, — бесстрастно сообщила она, и я не нашлась с ответом. — Нет, мне это не нравится, но я не могу оставить тебя на улице из-за твоей нелепой привязанности. Ты, конечно, знаешь, что это за существо?
— Она моя, — невпопад ответила я и крепче прижала к себе собаку. Та глухо рычала и скалила зубы.
— Это малый дух огня, моя милая, — изрекла Караса. — Частичка стихии, вырванная тобой из пламени. За такие фокусы Совет по головке не погладит, Скати, демон огня, чудовищно ревнив. Будет лучше, если ты отпустишь собаку в огонь.
Псина, чувствуя, что разговор идёт о ней, вырвалась из-под моей руки и попятилась назад, по-прежнему рыча и скаля зубы.
— Я никогда так не поступлю, — твёрдо заявила я, и Караса жалостливо улыбнулась.
— Она даже не живое существо, девочка, — поведала мне фея знаний. — Всего лишь искорка, язычок свечи, пламя костра — не больше.
— Она живая, — упрямо возразила я. — Она помогает мне, она любит меня, без неё я пропаду, а она — без меня.
— Конечно, она тебе помогает, — проворчала Караса и сделалась ещё старше на вид. — Ведь без тебя ей придётся слиться со стихией и потерять... как это говорят?.. свою индивидуальность.
— Ага! — торжествующе выкрикнула я. — Значит, моя собака всё-таки живая! Значит, у неё есть индивидуальность, и есть желания!
— Упрямая девчонка! — буркнула Караса. — Что ж, будь по-твоему. Ты войдёшь в Библиотеку вместе со своей собакой, но сначала выдержишь небольшое испытание.
— Извольте, — храбро сказала я. Псина снова подошла ко мне и прижалась к ноге. Чего бы не захотела эта странная женщина, причинить мне зла она не сможет... зла?! Но ведь я в счастливом городе, где никогда ничего не случается!
— Скажи мне, Ристиль... — медленно начала Караса. — Я красивая?
Вопрос, заданный древней старухой! Запоздалое кокетство — что может быть хуже?
— Когда-то вы были красавицей, — грустно улыбнулась я. К моему удивлению, на губах феи заиграла ответная улыбка.
— Очень хорошо, моя милая. Ну-ка, скажи, а сколько мне лет, как ты думаешь?
Ответить правду мне показалось жестоко и даже опасно, но...
— Вам больше тысячи лет, фея знаний, — склонила голову я. — Больше тысячи лет, но меньше двух тысяч — вот всё, что я могу вам сказать.
— Прекрасно, дорогая, — подбодрила меня Караса. — Но ведь не выгляжу я на все свои годы, верно?
— Вы выглядите... — замялась я, гадая, к чему такой допрос. — Вы выглядите старше сорока, но моложе девяноста лет.
Караса улыбнулась ещё шире.
— Теперь скажи мне, деточка, идёт ли мне моё платье?
— Для тех лет, на которые вы выглядите, — тихо сказала я, уверенная в том, что меня подталкивают к ссоре, — несолидно рядиться в одежды другого времени. А в вашу молодость такого не носили.
— Ты осторожна, — усмехнулась Караса и положила руку мне на плечо. — Но, моя девочка, хоть и осторожно, но отвечала ты точно на вопросы, знать ответы на которые не могла. Понимаешь, к чему я клоню?..
— Фея не может лгать, — чуть слышно ответила я, и Караса кивнула.
— Да, моя дорогая, именно так. Ты — фея, и феей стала недавно.
— Мне уйти? — спросила я, вспоминая законы Фарога, о которых слышала и раньше. Чудесным созданиям не было места в этом городе.
— Нет, дитя моё, — удержала меня Караса. Она распрямила старчески согнутую спину, морщины исчезли с лица, а глаза засияли молодым блеском. — Нет, дитя моё, ибо в моём городе ты найдёшь защиту от Совета демонов и фей, долгожданный отдых, работу и — ответ на свои вопросы. Добро пожаловать в Фарог, говорю я тебе!
Мне не пришло в голову ничего умнее, чем снова склониться в глубоком реверансе, и на этот раз Караса не стала меня останавливать.
— Добро пожаловать, девочка моя, — повторила она. — Добро пожаловать!
— Глава тридцатая. Библиотека Фарога
Библиотека вовсе не поражала своими размерами. Трёхэтажное здание, которое совсем не выглядело старинным. Со множеством коридоров, небольших, но уютных зальчиков и закутков. Библиотечный зал в замке тьмы казался больше и величественее, да и там, где я училась, было просторнее и больше роскоши.
Здесь же всюду стояли лавки, стулья, кресла, диваны и даже старинные лежанки, словно устроители особенно заботились об удобстве посетителей, что в сегодняшнем библиотечном деле не только не принято, но и осуждается. Зато книг я нигде не видела — пока Караса, как гостеприимная хозяйка показывающая мне свои владения, не свернула в тупичок, который заканчивался массивной дверью. Хлопнула в ладоши, и сам собой заскрежетал замок, повернулась ручка и отворилась дверь. Мы вошли внутрь, и у меня захватило дыхание.
Первым поражал запах — пыльный аромат старых книг, бесконечно милый сердцу любого библиотекаря. Потом, когда глаза привыкали к полумраку, взгляду открылись бесчисленные стеллажи, стоящие так тесно, что между ними едва ли можно было куда-то протиснуться. Караса толкнула один из них, и он отъехал в сторону.
— Это архив, хранилище, — пояснила она. — Сюда мы посетителей не пускаем. В соседнем зале ты увидишь каталог и, поверь, тот зал не многим уступает этому.
Я молча кивнула, с разинутым ртом глазея по сторонам. Корешки то одних, то других книг появлялись из темноты и исчезали по мере того, как я переводила взгляд. О многих я слышала или читала, и все они считались не просто редкими — бесследно исчезнувшими в незапамятные времена.
— Ристиль?.. — окликнула меня Караса, когда минула не то вечность, не то несколько мгновений.
— А? — встрепенулась я. Вот та книга, у которой наполовину стёрлись золотые буквы на корешке, и едва удаётся прочесть название, но... Считалось, что последний её экземпляр погиб во время наводнения... А вон та... в синем сафьяновом переплёте... её сжёг автор незадолго перед смертью. Продал всё своё имущество, скупил все издания, и сжёг. Такой вот синий сафьян был, кажется, у самого первого выпуска, а всего их было семь и готовился восьмой.— Да-да, Караса, я вас внимательно слушаю.
— Нет, деточка, — усмехнулась Караса. — Так дело не пойдёт. Ты меня как раз не слушаешь. Идём отсюда, моя дорогая. Успеешь ещё налюбоваться.
— А... — разочарованно потянула я. — Как скажете, уважаемая Караса.
— Так и скажу, — жёстко произнесла фея знаний и вывела меня из хранилища.
Собака, чьё отсутствие в зале я и не заметила, поджидала меня в коридоре, и приветливо ткнулась в руку носом. Я улыбнулась и потрепала свою питомицу за ушами, а Караса сделала вид, будто ничего не заметила. Весьма неубедительно, кстати сказать.
— Идём дальше, — бодро произнесла фея знаний и, выведя меня из тупичка, завела в зал, весь обвешенный старинными и современными полотнами. Строгая красота прошлого удивительно сочеталась с мягкими, вроде бы размытыми, но именно за счёт этого очень точными образами настоящего.
— Нравится? — с понятной гордостью спросила хозяйка.
— Зачем вы спрашиваете? — упрекнула я фею знаний, переходя от одной картины к другой с разинутым от восхищения ртом. — Это... это гениально! И не только полотна, но и вся выставка! Почему никто не рассказывает, что в Фароге есть такое сокровище?
— Это ещё не всё, — усмехнулась фея знаний. — Ты ещё не видела наш концертный зал, где лучшие сочинители представляют свои самые прекрасные творения. Может, ещё и увидишь, если они вернутся, пока ты будешь у нас гостить.
— Если они вернутся... — глупо повторила я.
— Да, — кивнула Караса, как будто ей был задан вопрос. — Иногда — довольно часто, если уж быть вполне откровенной, — у нас рождаются истинные таланты — поэты, музыканты, живописцы, ваятели... Все они покидают наш город в поисках впечатлений, свободы, приключений — уж не знаю, чего им не хватает. Но все помнят свой город и возвращаются сюда, когда им есть чем похвастаться.
Фея знаний тихонько вздохнула.
— А после снова уходят, — огорчённо закончила она. Помолчала, глядя на меня с такой укоризной, как будто это я уводила живописцев и музыкантов из её города... А, может, всё так и было? Ведь это я — фея странствий... Караса же, помолчав, встрепенулась и заговорила преувеличенно бодрым тоном. — Но что это мы с тобой всё стоим и стоим? На картины ты тоже успеешь налюбоваться потом, а сейчас идём дальше.
Мы прошли через читальный зал, где царил полумрак — но над каждым столом горел огонёк, освещая только столешницу, и ничего больше, — потом через комнату редкостей, где Караса показала мне книгу столь маленькую, что даже иллюстрации приходилось рассматривать в лупу, а уж прочесть её можно было, только поместив под микроскоп. Потом свернули в коридор, прошли до конца, и оказались в помещении, где девушки, чем-то похожие на служанок в замке тьмы, чинили испортившиеся книги. Одна из них подняла голову и улыбнулась нам, Караса приветливо кивнула в ответ, и девушка вернулась к работе. Пахло клеем и отчего-то плесенью. Таких же девушек я увидела и в зале, где лежали новые книги. Там царил запах типографской краски, кожи — от переплётов — и тоже клея.
Мы прошли и этот зал и оказались перед двумя одинаковыми дверями. Караса молчала и выжидательно смотрела на меня.
— Что там? — не выдержала я, когда терпеть испытующий взгляд стало выше моих сил.
— Знание, — скупо улыбнулась фея, и я почувствовала прилив бешенства. — За одной из них — книги о прошлом. О том, что случилось тысячу лет назад, когда появилась серая пустыня, и люди утратили способность колдовать.
— А за другой? — спросила я, когда хозяйка библиотеки умолкла.
— За другой учебники, — ответила Караса. — Учебники по колдовству и магии — человеческой магии. Вот уже тысячу лет почти никто в мире не может прочесть их и ни одно существо — применить. В какую из дверей ты хочешь войти, дитя моё? Отвечай, как подсказывает сердце.
— А я могу прочесть эти книги? — вместо ответа спросила я, опустив взгляд. Чутьё подсказывало мне, что это было испытание, и я его провалила. Но притвориться и произнести нужные слова оказалось выше моих сил. — А применить?
— Прочесть — можешь, дитя моё, — вздохнула фея. — Применить — не знаю, да тебе это и не нужно. Это и есть твой выбор, деточка?
— Да, — тихо ответила я. Фея знаний снова вздохнула и положила руку мне на плечо.
— Так тому и быть, — грустно произнесла она и увела от дверей.
Почему-то за нашими спинами не оказалось зала, а оказался путь в кабинет Карасы, где она указала мне на большое круглое кресло. Серое, как вся мебель в замке тьмы.
— Значит, я не ошиблась, дитя, — продолжала хозяйка Фарога, как будто наш разговор не прерывался. Собака, которая до того тенью следовала за мной, не издавая ни звука, уменьшилась до размеров кошки и запрыгнула мне на колени. — Ты ищешь не знания, ты ищешь власти, и тебе нечего делать в моём городе.
— Вы гоните меня? — равнодушно уточнила я. Сейчас мне было всё равно, почти всё равно, что ответит фея. Только вон собака, которую я машинально гладила, напряглась под моими руками и зарычала. Стоит мне щёлкнуть пальцами, как весь этот город, вместе с его прекрасной библиотекой, охватит пожар. И меня это ничуть не ужасало. Это очень просто, и я нисколько не буду жалеть о содеянном. Так просто...
— Нет, дитя моё, — спокойно ответила Караса, как будто и не подозревая о моих мыслях. — Покуда я правлю Фарогом, здесь никогда не откажут в убежище той, что прячется от демона тьмы. Но Сьеви права, ему очень плохо без тебя.
Я с показным равнодушием передёрнула плечами. Лдокл, демон тьмы, с издевательской усмешкой и зовущими чёрными глазами. Я помнила его поцелуй, и помнила его голос. Руки и лицо. Он похитил меня, привёз в свой замок и издевался надо мной. Он не дал мне упасть с крыши и уронил из колесницы. Он издевался надо мной. Он рассказывал мне правду об этом мире. Он защищал меня от тьмы. Лдокл, демон. Странно, что я всё ещё могу притворяться.
— Демоны странные существа, — донёсся до меня поучающий голос Карасы. — Например, они не могут не творить зло. Каждому хоть раз в жизни нужно сделать что-нибудь... тёмное.
— Тёмное не всегда злое, — откликнулась я, вспоминая слова Лдокла. — Тёмное — это когда не думаешь о других или не заботишься о последствиях. Когда исполняешь свою прихоть, неважно, что она принесёт другим.
— Отлично, — усмехнулась фея знаний и щёлкнула пальцами. На столе появился поднос с двумя бокалами, а жидкость в них искрилась, как будто в хрусталь было заключено само солнце. — Угощайся, милая.
Я послушно взяла бокал, отсалютовала хозяйке и сделала глоток. И тут же поперхнулась — вино было страшно, невероятно горьким, совершенно нестерпимым. И — оно не туманило разум, напротив, от одного-единственного глотка как будто кровь быстрее заструилась по жилам, в голове прояснилось, и стало легче дышать.
— Плоды знания горьки, — тонко улыбнулась хозяйка и отпила из своего бокала. — В замке тьмы такого вина не подают.
— Н-н-нет, — с трудом выдавила я.
— Пей, дитя моё, и слушай. Демоны не такие существа, как люди, и не такие, как феи, ты это знаешь.
— Разумеется, — пробормотала я и сделала ещё один глоток. Горечь немного ослабла, и я почувствовала тонкий вкус этого вина.
— Они подчиняются правилам, — продолжала сыпать банальностями хозяйка библиотеки. — И не следуют другим. Например, демонам — феям, кстати, тоже, деточка, — не нужна ни земля, ни пол, ни ветка дерева, никакая поверхность, чтобы стоять, и им несложно удержаться на потолке.
Мне вспомнилось, как Лдокл выронил меня из колесницы. Вот мы стоим — стоим ногами на полу колесницы, которая летит вверх, и, будь под нами опора, любой бы сказал, что мы лежим, вот я бьюсь от ужаса и ударяю демона по спине, вот он выпускает меня из своих объятий и поворачивается ко мне, а лицо его требует объяснений — зачем, почему, как я посмела... и вот я лечу вниз, к земле, потому что Лдокл больше не держит меня, а людям нужна опора...
— Для демонов это всего лишь требования вежливости, — пояснила Караса. — Предполагается некрасивым разговаривать с собеседником, если висишь в воздухе, это может поставить вас на разный уровень. Ты понимаешь?
— Он не хотел, — выдохнула я вместо ответа и глотнула ещё вина. Караса проницательно посмотрела на меня и кивнула.
— Разумеется, не хотел, моя милая. Это звучит сентиментально, но демоны любят лишь раз в жизни, и, однажды полюбив, уже не могут существовать в разлуке. Причинить тебе вред... Лдокл скорее умер бы сам. И, поверь мне, он смог бы это сделать.
— Откуда вы знаете? — удивилась я. Сердце бешено стучало, в голове метались мысли. Этого не может быть! Не может быть! Хорошо, я поверю, демоны влюбляются, прекрасно, не живут в разлуке — замечательно, пусть они даже умирают! Но только не Лдокл! Только не он! Такой, как он, просто не способен влюбиться, я для него только игрушка, не более, и, разумеется...
Фея знаний грустно улыбнулась.
— Поверь, он не отпустил бы тебя из замка, если бы не дорожил тобой.
