— Нет, конечно, — меня интересовал не сам ответ, а то, как Миа его обоснует. — Это — первый раз, когда при Сейлине обсуждают не абстрактные вопросы теории Света и противостояния Тьме, а конкретный вопрос боевой операции. Подозреваю, что это проверка. Как ты там говорил... "Истинные планы знают многие, поэтому узнать их можно откуда угодно. А вот дезу может передать только тот, кому ее слили".
— А если нет? — спросил я, опять-таки не сомневаясь в ответе, но просто давая девочке возможность высказаться.
— А если нет — то туда им и дорога.
Глава 66. Темнейшая тьма
Собирать информацию и распространять ее — две основные задачи демона из свиты Архитектора Судеб. Правда, опять-таки, для последователей Интригана, эти задачи — не только работа, но и хобби. А в случае со вчерашним уроком трансфигурации... Ну, просто захотелось мне повеселиться, предоставив Тому "воспоминание Гарри" об этом событии, не то, что бы "великом", но, все-таки, в определенной степени, "примечательном".
Разумеется, у Темного лорда, объединившего под своим знаменем древнейшие и благороднейшие Дома не было проблемы с тем, чтобы раздобыть Омут памяти: для политика МагБритании, данный артефакт, хотя и считающийся редким и дорогим, входил в "необходимый минимум", вроде как бронированный лимузин для президента Соединенных Штатов. Так что серебристый флакончик бухнулся в каменную чашу, куда и нырнули действующий Темный лорд Магической Британии, а также князь и княгиня демонов.
Началось все с того, что Миа захотелось немного поозорничать. Для девочки-подростка в самом бунтарском возрасте — желание вполне естественное, а уж для молодой княгини демонов — просто необходимое. Так что, пообщавшись с Видящей, на предмет создания "атмосферы" и подбрасывания "хороших" идей кому надо, а также выторговав с одноклассниц необходимые косметические заклинания, Миа спустилась из спальни девочек, куда она заглянула перед уроками и мы вместе двинулись к кабинету трансфигурации.
Надо сказать, в собственном облике Миа изменила совсем немного. Даже маггл, затратив немного времени и усилий, легко пришел бы к такому же результату, хотя и другими средствами. Ну что там — затемнила волосы до иссиня-черных, а прядку надо лбом — наоборот, высветила до седины, чуть-чуть подвела глаза... Ну а аура Силы... Ее к делу не подошьешь, и уж она-то была стопроцентно ее собственная.
Но все равно это же не повод так реагировать? Ведь правда?
Том хохотал до колик, глядя, как дети его "верных последователей" отшатываются прямо в стену, или же наоборот — забывают вовремя повернуть, не в силах отвести взгляд от шествующей по коридору Миа. До принудительной смены белья, вроде бы, довести никого не удалось... хотя... кто знает?
Колин Криви, подкрадывающийся к своему кумиру с колдокамерой, с глазами, расширенными до царского пятака наблюдал творящееся мракобесие, не понимая, что именно происходит. Впрочем, аналогичное недоумение наблюдалось и на лицах прочих встреченных нами магглорожденных.
Вишенкой на торте оказался вид Минервы Макгонагалл, которая непроизвольно отшатнулась, когда в ее класс вошел оживший кошмар времен прошлой войны. Впрочем, в отличие от учеников, профессор быстро взяла себя в руки.
— Мисс Грейнджер, — строго поджав губы, произнесла преподаватель трансфигурации, — Вам не следует изображать Беллатрикс Лестрейндж. Правилами это не запрещено, но все-таки, я вынуждена снять с Вас один балл за массовые нарушения дисциплины, которые произошли по Вашей вине. Немедленно уберите Вашу боевую раскраску, иначе я вынуждена буду назначить Вам отработку... чтобы Вы не сорвали мой урок.
— Фините инкантатем! — Миа одним взмахом палочки ликвидировала произведение косметического искусства, столь высоко оцененное зрителями. Ну и свернула подавляющую ауру псайкера на уровне низкой дельты, что для небольшого окраинного мира было очень и очень существенно.
Урок прошел как обычно... зато в его конце...
— Профессор Макгонагалл, — подняла руку Панси.
— Слушаю, — профессор трансфигурации только что закончила лекцию и попросила "задавать вопросы", чем и воспользовалась Паркинсон.
— А почему в Хогвартсе запрещена и не преподается некромантия?
Минерва холодно улыбнулась.
— Давайте попробуем определиться с тем, о чем говорим. Что такое "некромантия"?
— Ну... — Панси задумалась. — Некромантия — это искусство пробуждать мертвых, поднимать мертвые тела, и даже голые скелеты... Как-то так.
— Хорошо, — кивнула Макгонагалл. Она стукнула по столу своей палочкой, и перед ней возник набор детских кубиков. Подчиняясь взмахам профессорской палочки, кубики построились в фигуру, отдаленно напоминающую человека, которая и затанцевала по столу. — Это — некромантия?
— Нет, конечно! — фыркнула Панси. — Это — трансфигурация. И чары. Мы это на втором курсе проходили.
— А так? — следующий удар палочкой по столу, и на нем возникает скелет, который ученики приняли сначала за детский... но потом кто-то сообразил, что это — скелет Красного колпака из кабинета ЗоТИ. Каковым сакральным знанием догадавшийся и поделился с остальными.
Улыбнувшаяся Макгонагалл точно так же, как и в прошлый раз взмахнула палочкой, и скелет затанцевал по столу.
— А теперь? — спросила декан Гриффиндора.
— Некромантия! — выдохнули ученики.
— Нет, — твердо ответила профессор. — Это все равно трансфигурация. Ну, и немножко чар. Танец ананаса помните? Ничего принципиально нового.
— А что же тогда такое "некромантия" — спросила Гермиона, хотя уж она-то точно знала ответ.
— Некромантия, — ответила Макгонагалл, и от ее голоса, казалось, в классе пронесся промозглый ветер, из тех, что временами сами собой возникают в склепах, — это шаг за Грань, в Серые пределы. Умение обмануть саму Смерть, или же договориться с нею, проведя в мир людей обитателей Серых пределов... или же воспользовавшись их знаниями. И там, где кто-то шагнул Туда — остается слабое место, через которое что-то Оттуда может выбраться к нам. И вряд ли Оно будет расположено раздавать леденцы, или плясать вприсядку, — ученики вздрогнули. — Понятно теперь, почему В ХОГВАРТСЕ некромантия запрещена и не преподается? Вы и обычной трансфигурацией периодически ухитряетесь друг друга в Больничное крыло отправлять. А уж о столь тонком и сложном искусстве вам лучше не задумываться в ближайшие сто лет.
— Эх, Минни-Минни, — вздохнул веселившийся Том, — ты и тогда-то была чересчур серьезной... Но, не могу отрицать: темные искусства ты прорекламировала качественно.
Глава 67. Ловушки сознания
Разумеется, не могло оказаться так, чтобы, появившись в Хогвартсе, новые лидеры Светлого круга в Магической Британии не поинтересовались: как живет и чем дышит их главная проходная пешка — Гарри Поттер. Так что уже при втором посещении школы один из учеников Огюста ненавязчиво подстерег меня у входа в Большой зал и представился:
— Даниэль Жерар к Вашим услугам!
При этом он честно и открыто смотрел мне прямо в глаза... А то, что его левая рука при этом была скрыта под мантией — это вовсе мелочи жизни, на правда ли?
* * *
Даниэль настороженно огляделся. Как и ожидалось, защита ребенка была не слишком хороша... хотя уже само по себе ее наличие у ученика, еще даже не сдавшего СОВ представлялось чем-то невероятным. Но ученик и помощник одного из сильнейших мастеров-менталистов Светлого круга прошел ее, как ветер проходит через кисейную занавеску. Главным тут было не "пройти защиту", а сделать это аккуратно, не навредив ребенку. В конце концов, даже если шанс "дожить до двадцати" у данного конкретного ребенка — минимальный, практически не отличимый от ноля даже в маггловский... как его... мелкоскоп, это не повод для того, чтобы его калечить... тем более — калечить разум и душу.
Аккуратно просочившись через внешний барьер, Даниэль стал потихоньку нащупывать основные ассоциации, позволяющие ориентироваться в чужом разуме. Это была стандартная процедура, и светлый маг не ожидал на этом этапе никаких сюрпризов.
И, разумеется, сильнейший всплеск эмоций, потащивший точку сосредоточения собственного "я" Даниэля куда-то в глубины чужого разума, "сюрпризом" не стал: такое случается. И случается весьма часто. Так что методы выхода из этой ситуации давно наработаны.
Разумеется, пытаться силой противостоять эмоциям хозяина сознания, находясь внутри этого самого сознания было бы безнадежно глупо. И Даниэль, как опытный легилемент, об этом, конечно, знал. Поэтому он расслабился, и позволил эмоциям нести себя, как пловец позволяет утащить себя водовороту, зная, что его ярость не может быть бесконечной, и где-то там, внизу, обязательно есть дно, вблизи которого сила течения уменьшится, и позволит отплыть от гибельной ловушки.
Мелькающие картинки, образы и даже силуэты, остановили свое вращение, и Даниэль вынырнул из потока. Он стоял посреди обширной равнины, распростершейся во все стороны, насколько хватало взгляда. Вся равнина узкими дорожками была расчерчена на белесо-зелены и темно-зеленые клетки.
— Н-да... — задумчиво произнес Даниэль, — Не хватает только...
— Шах тебе! Шах! — донесшийся со спины вопль заставил Даниэлья подпрыгнуть, а потом — рухнуть на землю и перекатиться.
— ...Черного рыцаря, — ошеломленно произнес странник по чужим сознаниям, глядя, как мимо проносится бронированная башня на огромном вороном дестриэ. — Страж сознания? У пятнадцатилетнего? Да бросьте...
Но, как бы не сомневался светлый маг в возможности того, что было дано ему "в ощущениях", желания быть наколотым на копье, размером с телеграфный столб, и распроститься, в лучшем случае, с изрядной долей собственной памяти у него отсутствовало напрочь. Поэтому он, не дожидаясь, пока Черный рыцарь справится с инерцией и развернется для очередной атаки, вскочил и кинулся бежать прямо в ближайшую клетку, оказавшуюся светло-зеленой.
— Ожидать спасительно появления Белого рыцаря было бы неоправданным оптимизмом, — подумал Даниэль, напряженно работая ногами.
Приближающийся металлический лязг и вопли "Шах тебе!" за спиной возвестили, что Страж Сознания неотвратимо приближается. Идея пешком убегать от конного не нравилась Даниэлю от слова "совсем". Так что маг резким движением бросился в сторону от предыдущего направления движения, и затаился.
Как Даниэль и ожидал, Страж пронесся мимо и потерял цель из виду. Зато Даниэля, а точнее — весь слой сознания. В котором он находился, захлестнул очередной поток эмоций. Он нес в себе огромную плоскую равнину, сворачивая ее в "сияющий трапецоэдр", чтобы это не значило. Дожидаться, когда пространство, в котором он пребывает, схлопнется, Даниэлю не хотелось, поэтому он резким усилием разорвал саму ткань пространства, мысленно извиняясь перед Гарри за причиненную боль.
Выскочив из почти захлопнувшейся ловушки, Даниэль осмотрелся. Семь черных звезд медленно вращались в пустоте, намекая на некую тропу... Вот только при мысли о том, чтобы вступить на нее интуиция Даниэлья взвыла, как колокола громкого боя на маггловском военном корабле, на котором Даниэлю как-то довелось переплывать Ламанш.
Воспоминания подростка закружились, в очередной раз пытаясь слиться в водоворот. Вот мужчина каких-то неприлично-шарообразных очертаний с размаху бьет ребенка ногой... Видимо, последовавшее за этим — было бредом. Мелькание цветов, чудовищные твари... разгоняемые окриком темного крылатого силуэта... Огромная башня, фиолетово-прозрачной иглой пронизывающая облака, город на дне моря, где неумолчно звонят колокола, чтобы шум варпа не дал пробудиться тому, кто спит в глубине... Чудовищный змей с единственным глазом, полыхающим, подобно огненному рубину, возвышается над замком, неприятно напоминающим Хогвартс... Врата Ада готовы распахнутся, выпуская наружу скрытый за ними ужас...
— Сильно же мальчишке досталось, — выдохнул Даниэль. — Такой бред я встречаю в первый раз...
Немного отдышавшись, Даниэль огляделся. Окружающее стало тем, что он, собственно, и привык видеть, погружаясь в чужое сознание. Сложные символические конструкции, которыми отображались в его глазах ассоциативные, символические и логические связи образовали чудовищную, непредставимых размеров и сложности паутину, в узлах которой располагались воспоминания. Разобраться во всей этой мешанине не было никаких возможностей, оставалось только попытаться зацепиться за какое-нибудь значимое воспоминание, близкое по теме к нужному, и постепенно переходить от одного воспоминания к другому.
Пытаться использовать в качестве ключа образ погибшего мастера Дароу Даниэль, помня об обуревающих подростка эмоциональных штормах, посчитал чересчур опасным. Так что начать пришлось с чего-то более мягкого. К примеру — с образа рыжей девчушки, что тащилась за парочкой из Героя-жертвы и его кудрявой подружки.
Сознание подростка встряхнуло. Как ни странно, похоть в отношении довольно-таки привлекательной девчонки почти не проявилась, зато жадность... Жадность была на уровне начальный стадий того, что матер Дароу и его ученики называли "корраптом". Впрочем, мракоборцы (настоящие, а не те "волшебные полицейские", как в этой Британии), пользовались той же самой терминологией. Коррпат. Разрушение души под действием силы Тьмы и/или Хаоса. Признаки этого были ожидаемы. Более того, почуяв давно ожидаемую скверну, Даниэль расслабился. Было бы странно, если бы подросток, заключивший и поддерживающий кровавый пакт с темными силами оказался совсем не подвержен их воздействию. Как раз в этом случае следовало бы обеспокоиться: подобного просто не могло быть, а если бы было — то это означало бы, что Даниэль что-то сильно упустил. Состояние души мальчишки было несколько хуже, чем Даниэль надеялся, но значительно лучше, чем боялся. По сути, стоило бы ожидать даже немного худшего. Но, похоже, избранник Пророчества в самом деле оказался силен и чист душой. Скверна Хоаса разъедала его душу медленно. В мальчишке еще практически не было грехов Гнева, Похоти, Чревоугодия... Даже Зависть и Уныние не тревожили душу мальчишки... по крайней мере — в масштабах больших, чем свойственно человеческому подростку. Но вот Жадность и Гордыня свили в этой душе крепкое надежное гнездо. Хорошо в этом было лишь то, что, по прикидкам Даниэля, верх они возьмут лишь годам к тридцати... А до такого возраста мальчишке точно не дожить. Самозваный темный лорд-полукровка, сын маггла и почти сквибы такого точно не допустит.
Даниэль отступил, еще раз оглядев общие очертания души Гарри Поттера, Мальчика-который-выжил. Он по-прежнему не рассчитывал на понимание деталей чужого сознания. Но вот уловить хотя бы общие очертания — Даниэлю удалось.
— Центр Вселенной, значит, — проворчал он, еще раз просматривая воспоминание о девочке, что шла рядом с Избранным, зная, что впереди их ждет сильный и опасный враг. — Ну, намудрили, старики... — фыркнул он, имея в видй двух давних противников: Дароу и Дамблдора. — Намудрили...
* * *
Когда юный (ну как юный... он выглядел существенно моложе, чем был на самом деле... но даже его шестьдесят смотрелись бледно рядом со ста двадцатью Дамблдора, двумястами Огюста Сен-Жака, и, тем более — шестьюстами Фламеля) светлый маг выскользнул из его сознания, я втайне облегченно выдохнул. Как менталист он оказался силен. Очень силен. Сумел добраться до истинных воспоминаний, хотя и принял их за бредовые видения. Подвело его то, что менталистике сила значит не так много, как некоторым бы хотелось. Даниэлю не хватило даже не "опыта" — "школы". Тех знаний, которые Священная имперская инквизиция накопила за долгие тысячелетия, в течение которых Ордо Маллеус то враждовал, а то, надо признать, и сотрудничал с нерожденными тварями, порождениями варпа, и учился разбираться в демонических уловках. И этого разрыва было не преодолеть одиночке, как бы силен и талантлив он ни был.
