Фантош. Книга первая.

— Ничего не забудется! — внезапно заявила она и, скопировав светский тон Шанира, продолжила: — Вы вольны считать Дигнара кем угодно, хоть добрым и отходчивым, хоть коварным и злопамятным, но я видела его истинное лицо. Я убежала не просто так, господин Саттол. Его высочество недвусмысленно дал мне понять, что собирается избавиться от меня, едва представится случай. А что касается Оникса — он мой! Я не буду извиняться за то, что украла его! Потому что не собираюсь вечно быть его хамиром. Я отпущу его на свободу!

— Вы не понимаете, о чём говорите, леди, он...

— Хватит! — Гедерика выступила из-за спины фантоша и встала с ним рядом. — Знаете, я вдруг поняла: Вы просто тянете время! Зачем? Надеетесь запудрить мне мозги? Не выйдет! Я не отдам Оникса! В общем, так: либо вы отпускаете нас по-хорошему, либо мы вступаем в бой!

'А я не успел отомстить... — Фантош почувствовал, как внутри разливается звенящая пустота. — Неужели она не понимает, что мне со всеми не справится? Или она настолько верит в меня? Глупая... Я не всесилен. Иначе, я бы пошёл в Геббинат и уничтожил их всех до единого. А последним — Кальсома! Я бы вырезал на его коже наши имена, а потом рвал бы его плоть на куски. Нет, на мелкие кровавые кусочки, чтобы он мучался как можно дольше!' Оникс тяжело выдохнул сквозь плотно сжатые зубы и сфокусировал взгляд на Шанире. Приятель Дигнара с задумчивым интересом рассматривал злую раскрасневшуюся Гедерику и почёсывал подбородок, прикидывая, что делать дальше. Зная Саттола, а за полгода, проведённых с наследником, Оникс успел основательно его изучить, можно было однозначно сказать: вариантов в голове лиса-придворного предостаточно и один подлее другого.

Пауза затягивалась. Первой, как и следовало ожидать, не выдержала Гедерика.

— Что Вы молчите? Идите и передайте Дигнару мои слова!

— Вы и в самом деле не хотите договориться полюбовно? — уточнил Саттол, искоса поглядывая на смертоносные шары на ладонях Оникса.

— Об этом не может быть и речи!

— Как угодно, леди, как угодно.

Шанир церемонно склонил голову, а когда выпрямился, напускная любезность испарилась с его лица, как влага под жарким летним солнцем. Хищные тёмные глаза, жестокая беспощадная улыбка. Страх стальным клинком полоснул душу, и огненные шары устремились к Саттолу. Фантош не сомневался, что поразит противника, однако тиратец выставил перед собой руку, и смертоносные шары втянулись в массивный золотой перстень на указательном пальце. О таких артефактах Ониксу слышать не доводилось, а ведь его обучали лучшие маги Иртана. 'Кто он?' — мелькнула паническая мысль. Фантош начал лихорадочно выстраивать щит, но не успел: Шанир повернул руку ладонью вверх, и на тонкой замше проявился странный рисунок, начертанный то ли краской, то ли кровью. Замысловатые линии вспыхнули багрянцем, и земля под ногами дрогнула. Оникс хотел заслонить Гедерику, но взметнувшийся перед ним водяной вихрь мелкими острыми иглами прошил кожу рук, заставив закричать от боли. Перед глазами возникло призрачное лицо мужчины с длинной тонкой бородой и звериным оскалом.

'Джинн? Откуда он взялся?' — подумал фантош и ледяные клещи сковали тело. Оникс бился и рвался, пытаясь освободиться, но с каждым мгновением всё больше ощущал себя пришпиленной булавкой бабочкой. Что-то крикнул Саттол, Гедерика рухнула в воду — эльф ничего не мог поделать: ледяные клещи глубже и глубже проникали в тело, а вкрадчивый голос нашёптывал, что надо забыться, уснуть и ни о чём не думать.

'Таар... Лине... Каен... Дале... Саан... Шуам...'

Мантра не помогла. Сознание уплывало, сил для сопротивления не осталось. Оникс последний раз дёрнулся и обречённо расслабился, тут же почувствовав, что падает. Взгляд на мгновение заслонила вода, а потом чьи-то руки потянули фантоша вверх, и в лёгкие ворвался спасительный воздух. Затухающему взору открылось безоблачное синее небо, но почти сразу его заслонило до боли знакомое лицо.

— Спи, малыш, и ничего не бойся. Всё плохое уже позади, обещаю.

Глава 21.

Расплата.

Сжимая в руках края дорожного плаща, Эстениш лежал на спине и таращился в бездонное ночное небо. Красавица-луна, закутанная в серое манто облаков, снисходительно наблюдала за бедолагой. История о том, как злая судьба в одночасье сделала его игрушкой сильных мира сего, была забавной, но всё же луну больше занимали кавалеры-звёзды, а не туманное будущее бершанского развозчика. Зато сам Эсти только о своём будущем и думал, его опутанное рваной сетью заклятий сознание отчаянно искало пути к спасению. Но тщетно, камнем преткновения стал простой вопрос: кто он такой?

Два дня назад, выезжая из столицы Ликаны, Эстениш считал, что всё идёт как надо. Правда, в сознании время от времени всплывали сомнительные образы и картины, но когда он шёпотом рассказал о них Нырку, тот отрезал:

— Тебя контузило.

Где и как 'сослуживец' не уточнил и демонстративно отвернулся, а ликанец продолжил размышлять о неувязках в своих воспоминаниях. Например, почему он знает название 'Геббинат', знает, что там воспитывался, но, что конкретно с ним происходило в стенах резиденции Ордена чистого духа, припомнить не может, как ни старается. И то, что он эльф, в голове укладывалось с трудом. Зато картинка с грустно бредущей по булыжной мостовой кобылой вызывала умиление и лёгкое беспокойство, словно Эсти очень важно было узнать, всё ли с лошадкой в порядке. Новоиспечённый фантош нервничал, ёрзал в седле, замирал под недовольными, предупреждающими взглядами 'сослуживцев' и вновь погружался в раздумья. И чем дальше свадебный поезд отъезжали от Бершана, тем неуютнее чувствовал себя Эстениш, а его мысли становились всё тревожнее. А уж после того как Дигнар, словно забыв о том, что он, Оникс, рядом, стал с жаром обсуждать с другом его побег с Гедерикой, думы псевдофантоша уподобились неукротимой лавине. Сидя на корточках у стены, бедняга-ликанец трусливо косился то на Лиса, то на Змея и истерично взывал к Солнцу, умоляя вразумить сумасшедшего наследника сатрапа.

'Или это я сумасшедший? — пришла в голову неожиданная мысль, и Эсти окончательно сник. — Но ведь Оникс я! Я здесь, рядом. Почему они обсуждают мой побег? И что за Гедерика такая?' Ощущая, как внутри содрогается каждая жилка, псевдофантош слушал темпераментный рассказ Дигнара, а когда тот закончил и принялся обсуждать с Шаниром погоню за беглой жёнушкой, подвёл неутешительный итог. По всему выходило, что его использовали. Что настоящий Оникс где-то бродит, а он... 'А кто, собственно, я?' Спросить Эсти побоялся, справедливо рассудив, что ничем хорошим его любопытство не обернётся. Он находился в окружении опасных, до зубов вооружённых людей, и лучший вариант — прикинуться ветошью и не высовываться. Поэтому Эстениш решил молчать и послушно выполнять приказы. Вместе с остальными фантошами он покинул гостеприимный дом мера Саркана, сел на коня и поехал в ночь, стараясь не отставать от 'сослуживцев' и держаться в седле так же прямо и уверенно, как они.

А потом Ключ совершил магический ритуал, и из серого ночного сумрака вышло полумифическое существо, о котором Эсти слышал в далёком детстве. 'От кого слышал?' Ликанец клещами ухватился за эту мысль и стал лихорадочно перебирать обрывки воспоминаний, кипевших у него в голове сборной солянкой.

Бейг улетел, а фантоши разбили лагерь. Пустили коней пастись, разожгли костёр, установили палатку для Дигнара и Шанира. Эсти выполнил все распоряжения Нырка, потом сел, где указали, и принял из рук Пепла бутерброд с мясом. Машинально пережёвывая говядину, он точно наблюдал за собой со стороны. 'Кто я такой?' — крутилось в голове у бедного ликанца. Из заторможенного состояния его вырвал взрыв смеха. Эстениш покосился на палатку, где пировали наследник с приятелем, и вздохнул:

'Вряд ли я безумен. Стал бы Дигнар держать рядом психа. Что ему нормальных людей мало? Тогда почему мне кажется, что я участвую в дешёвом фарсе?! Почему я сижу здесь, в чёрных одеждах фантоша, когда всё внутри кричит: ты не на своём месте! И зачем говорить, что я Оникс, если я не он? Зачем Дигнару понадобилось врать?' Внезапно перед глазами возникла грустная кобыла, тянущая пустую телегу по гладкой булыжной мостовой.

— Кашка...

Кобыла остановилась, повернула голову и призывно заржала. Эсти чуть куском мяса не подавился. С трудом прожевав и проглотив остатки бутерброда, он лёг на землю и прикрыл глаза. Но кобыла не исчезла. Она вновь заржала, дёрнула телегу, и в ушах ликанца зазвучал противный режущий скрип. Задние колёса телеги отвалились, а около Кашки возникли два всадника — красивая черноглазая девушка с приветливой милой улыбкой и надменный юноша с золотисто-каштановыми волосами, заплетёнными в косу. От неожиданности Эстениш приглушённо ахнул, открыл глаза и натолкнулся на пристальный взгляд Нырка.

— Всё в порядке, Оникс?

— Ага.

Эсти смежил веки, надеясь увидеть продолжение то ли сна, то ли видения. До жути хотелось, чтобы миловидная девушка на белоснежной лошади вновь посмотрела на него и улыбнулась, но — нет! Перед глазами замелькали какие-то поединки, улицы неизвестных Эстенишу городов, Дигнар, разговаривающий с незнакомцами. Ни одна из картинок не вызвала отклика в душе ликанца, напротив, он лишь твёрже уверился, что эти воспоминания чужие. 'Где ж тогда мои? Похитили? Отняли? Но кто, зачем и почему?'

Вдруг кто-то тряхнул его за плечо. Эсти открыл глаза:

— Чего тебе, Нырок?

Русоволосый фантош смачно выругался, приложил ладонь ко лбу ликанца и скомандовал:

— Спи!

Эсти моментально вырубился, а когда очнулся, его душевные метания, словно снегом припорошило. Он по-прежнему знал, что не является Ониксом и что в его голове полно ложных воспоминаний. Но теперь это его не трогало. Совершенно. В душе поселилось холодное, как морозное утро, равнодушие. Повинуясь команде Дигнара, Эсти поднялся на ноги, сел на коня и поехал рядом с Пеплом и Нырком, ни глядя по сторонам и не предаваясь самокопанию. Даже парящие в небе бейги и порталы, которые он видел впервые в жизни, не вызвали никаких эмоций.

Отрешенное состояние Эстениша длилось до тех пор, пока погоня не достигла лесной речки. Дигнар оставил фантошей под сенью вековых дубов, а сам зашагал к реке, где, стоя по пояс в воде, страстно целовались юноша и девушка. Наследник что-то выкрикнул, молодые люди отпрянули друг от друга, и ликанец до предела распахнул глаза: это были всадники из его видения. Правда, девушка больше не улыбалась, а юноша, растеряв надменность, выглядел напряжённым как натянутая тетива лука. Взгляд травянисто-зелёных глаз впился в лицо Эстениша, и тому захотелось сорвать с головы геб, чтобы парень с золотисто-каштановой косой узнал его и, возможно, сказал, кто он такой, но псевдофантош не смог даже шевельнуться. Дигнар что-то говорил, девушка испуганно отвечала, но Эсти не понимал ни слова. До него вдруг дошло, что стоящий в воде юноша — эльф, похожий на него как две капли воды. 'Что происходит? Он мой брат-близнец?! Или это мираж, и я всё-таки спятил?!' Паника нарастала, Эстениш не заметил, что с девушкой теперь беседует Шанир, но дёрнулся, когда прозвучало: 'Оникс не вещь!'

— Это Оникс? А кто тогда я?

Слова сами собой слетели с языка, но их никто не услышал. Дигнар, фантоши, бейги, сидящие на макушках деревьев, точно кондоры на вершинах скал, внимательно следили за ходом беседы. Эстениш прислушался, надеясь, выяснить что-нибудь полезное для себя, но тут Оникс метнул огненные шары в Саттола, и он забыл обо всё на свете. Разинув рот, ликанец смотрел, как воды реки взвиваются в небо мелким снежным крошевом и полностью скрывают юношу и девушку. В центре магического вихря отчётливо проступило продолговатое мужское лицо с длинной тонкой бородой, широким носом и огромным ртом, распахнутым в безмолвном рыке.

— Джинн, — выдохнул Пепел.

Стоящий рядом с ним Дигнар вздрогнул, повернул голову и с плохо скрываемой яростью поинтересовался:

— Это ведь запретная магия?

— Да, хамир.

— Тогда вытащите Оникса!

Пепел кивнул и сорвался с места. Вместе с ним к воде ринулись и остальные фантоши. Кроме Эстениша. Наследник смерил его злым, насмешливым взглядом:

— Стоишь? Правильно, больше ты всё равно ни на что не годен!

Эсти не нашёл, что ответить. Да и не нужен был хамиру его ответ. Развернувшись, Дигнар побежал к реке, не раздумывая вошёл в воду и приблизился к Пеплу, который держал на руках Оникса. Склонился к лицу беглеца, что-то прошептал, потом выпрямился и громко приказал:

— Грузите девчонку на лошадь, мы уезжаем.

Нервно сглотнув, Эстениш добрёл до своего коня, взобрался в седло, накинул на плечи плащ, ибо никак не мог справиться с дрожью, и стал ждать команды. Однако в путь отряд тронулся далеко не сразу. Сначала фантоши долго ловили красивого вороного жеребца, затем ждали Дигнара и Шанира, которые самозабвенно спорили на берегу. Помимо воли слушая их крики, Эсти выяснил, что наследник требует, чтобы друг сейчас же нашёл мага, который вернёт ему Оникса. Саттол же призывал не пороть горячку, навести справки, поговорить со знающими людьми, а уж потом браться за дело. Но Дигнар ждать не желал, и спор начинался по-новому, до тех пор, пока с губ Шанира не слетело имя 'Ланир'. Друзья замолчали и посмотрели на высокого черноволосого мужчину в простой, но явно дорогой дорожной одежде. Эсти тоже посмотрел на него: обычная худощавая фигура, безэмоциональное, незапоминающееся лицо. Выделялся лишь взгляд, цепкий, исполненный любопытства.

— Господин Ужага! — раскинув руки, словно собираясь заключить его в объятья, Дигнар двинулся к Ланиру. — У меня к Вам дело, ценой как минимум в половину провинции. Вы же хотели иметь свой замок и охотничьи угодья?

— Да, но пока это всего лишь мечты, мой господин.

— Вы гораздо ближе к их исполнению, чем это можно представить.

— В самом деле? — Лицо Ужаги исказила алчная улыбка: — Я Вас внимательнейшим образом слушаю, Ваше высочество.

Дигнар похлопал Ланира по спине и панибратски обнял за плечи:

— Мне нужен маг.

— Но Ваши фантоши...

— Мне нужен маг, способный вернуть на мою руку кольцо Оникса!

Ужага озабочено сдвинул брови, побарабанил указательным пальцем по подбородку:

— Да... Сложную Вы задали мне задачу... Нужно подумать.

— Думай, — милостиво разрешил наследник и рявкнул: — Коня!

Змей стремительно подбежал к хамиру, ведя на поводу гнедого, и бухнулся на колени, чтобы хозяин мог воспользоваться его спиной, как ступенькой. Дигнар встал прямо на скрещенные мечи, запрыгнул в седло и дал коню шенкелей.

Саттол, Ужага и фантоши поскакали за наследником. В воздух, громко хлопая крыльями, взмыли бейги. Эстениш проследил за их скользящим полётом, вздохнул и пришпорил коня. В голове бедняги-ликанца вновь закружились обрывки воспоминаний, но теперь к ним добавилось стойкое ощущение опасности. Эсти не знал, доверял ли он своей интуиции раньше, но отмахиваться от неё не спешил.

Вереница всадников галопом пронеслась между высокими раскидистыми липами и изящными берёзками, пересекла луг с редкой, покрытой жемчужинками росы травой и выехала на укатанную просёлочную дорогу. Шанир догнал наследника и стал что-то настойчиво втолковывать ему. Дигнар отзывался неохотно и грубо, поглядывая то на привязанную к седлу вороного Гедерику, то на Оникса, которого Пепел бережно держал в объятьях. Наконец он махнул рукой и кивнул: