Рис 29. Мама Рома. Серьезно вооруженная дама. На вменяемых копиях, её снаряжение легко узнается. Подобный щит с острым умбоном довольно долго будет "стандартным" для римского войска, что писано в источниках и часто встречаетс на изображениях. (Например, в иллюстрациях манускрипта Виргилиус Романус, — книге пятого века). В руках у дамы — крылатое копье.
Рис. Книга Виргилиус Романус. 5в. Редкая возможность увидеть воинов того времени не на побитых статуях, не в воплощении реконструкторов, а в "оригинале", в цвете. Воины в римской стилистике своего времени, щиты с острыми умбонами.
На правой половине диптиха, где изображен с семьей Флавий Стилихон (358-408г). "магистр милитиум" — главнокомандующий Западной Римской империи. Кроме сходного умбона, его щит интересен тем, что снаружи весь покрыт пластинчатой панцирной чешуей. Плюс такого щита в том, что он имеет полностью металлическую защиту, при этом без использования одного большого листа, что по тем временам было зело дорого. Подобные щиты были в ходу у некоторых племен. И археологи, находя их остатки в захоронениях, где дерево сгнило, а пластинки утеряли связь, далеко не сразу дошли до мысли, что это не остатки ламеллярных панцирей — а щитов.
Рис. Магистр Флавий Стилихон. Щит с чешуйчатым стальным покрытием и острым умбоном. Обрати внимание, слева, сверху, на щите укреплены две физиономии. Есть подозрение, что они там не просто так. В Нотиции Дигнитатум каждому высокому чиновнику нарисованы "инсигнии", — знаки его положения. Как раз изображением таких инсигний в нотиции являются подобные рожи, изображенные на... Таблице? Дипломе? Из рисунков этого не понятно. Сами изображения физиономий, который у разных чиновников на инсигнии могло быть то одно, то два... Нам не понять из условных прорисовок, были ли эти физиономии лицами конкретных людей. Может быть, на этих инсигниях изображалось имаго императора, пожаловавшего чиновнику должность? Если император жаловал один, — то и лицо было одно. А если с соправителем — то два? Или это были лица императораторов впервые учредившего эту должность? Или же были какие-то иные условия. Как бы то ни было, у Стилихона на щите две рожи, и две рожи мы можем видеть у некоторых магистров, например, как "инсигниа вири иллюстрис магистри милитум праэсэнталэс" — "знаки мужа светлейшего, большака войска предздешнего". Если такая связь верна, это показывает, что римляне могли не только малевать эмблему подразделения (или свою инсигнию) на весь щит, а в случае, если щит этого не позволял по материалу, прикреплять к нему маленькую "эмблемку". Возможно, знак на личном щите магистра, в таком случае показывал, что он действует от имени императора.
Небольшая опознавательная эмблема, выполненная на щите Стилихона отдельным элементом, тянет за собой иные вопросы по римской "униформе". Известно, что даже в пору расцвета римская армия не подошла к униформе в нашем понимании. Не было даже единого цвета туник, — вся армия в красном это стереотип из фильмов-пеплумов 60х годов 20го века. Хотя, как писал, подшучивая, Марциал (ок. 40-102г), — давайте попробуем перевести слова поэта стихом:
"Римляне чаще темной одеждой объяты,
Злато и красный же любят мальцы, да солдаты"(С).
Но "любят", — это не униформа, это предпочтение. Красный цвет — это общий индоевропейский цвет войны. А шире, наверно, и всего раннего человечества. Красный цвет — цвет крови. Легионеры любили туники красного цвета, лабарумы легионов были красными. Красный был традиционным цветом бога Марса. Славянское боевое знамя "станница", которое по описаниям выносили из храма для войны, — было красным, и также красны древнейшие флаги русских дружин, что мы видим в картинках летописей. Индийский Рудра (красный) яростный бог охоты, бури, войны. И даже у арабов (в более позднем мусульманстве это обернется простонародной боязнью удушения, с довольно дурацкими объяснениями), воины видимо считали бескровную смерть не почетной, так как воину не пролить кровь перед лицом богов западло. Все эти связи и смысловые перетекания можно перечислять бесконечно. Поэтому римские солдаты красный цвет любили, благо в то время были уже известны дешевые красители этого цвета, но централизации этого процесса не было. Люди в туниках разного цвета (красной, белой, неокрашенной, и пр. — могли быть в одном десятке. Вегеций упоминает, что цветом туник моряков и "морпехов" сторожевых кораблей на границе, — был голубой, мол, под цвет волн красились пограничные и корабли и щиты, и туники экипажа для маскировки. Если эта маскировочная тенденция продержалась достаточно долго, чтоб войти в традицию, то даже будучи перемещенными в другие места, бывшие "речные" легионеры могли продолжать красить свои туники в голубой и синий цвет. Так что легионеры могли быть и синими. Плиний писал, что "багровый — это краситель для офицерских плащей", но это видимо, опять же, традиция, а не стандарт.
Рис. Фреска из синагоги крепости Дура-Эуропос. Музей в Дамаске. Солдаты, одетые как легионеры на религиозном ритуале, (что подразумевает праздничнуюпарадную одежду). Белые туники, красные плащи.
Рис. Там же.
Несмотря на отсутствие единой униформы, зачатки её, и развитая эмблематика, как мы видим, были, в том числе и в виде небольших эмблем. И тут мы подходим к интересному вопросу, — на римских изобразительных памятниках мы регулярно видим людей с декоративными украшениями на одежде. Это красивые узорчатые "заплаты" на плащах, у подола, и часто на рукавах туник — в районе предплечий. От аберрации современностью, есть большой соблазн, увидеть в этом некие "знаки" отдельных подразделений или имперских служб. Увы, ни один источник не дает нам такого подтверждения. Пока что не найдено, например, точного совпадения какой-либо известной эмблемы, и подобной декоративной накладки. (Хотя как мы видим из источников, даже один легион мог иметь несколько разных символов). Мы не видим на изобразительных памятниках даже групп людей с одинаковыми накладками на одежде. И тем не менее, — в средневековье мы получаем развитую геральдику, когда слуги носят цвета своего дома, а с развитием, зачастую, и его эмблему, герб, на груди. Нет ни одной причины, по которой римляне развитого времени не могли бы поступать так же. Касалось ли это частных богатых "домов", были ли периоды, когда влиятельные службы, и элитные воинские отряды вводили для себя, пусть и неформально, подобные знаки отличия? Все это для нас, до появления новых данных, загадка.
* * *
Вегеций.
Документом, который нам, пожалуй, стоит описать несколько подробнее, является "Эпитома Реи Милитарис" за авторством Флавия Вегеция Рената. Название трактата означает буквально "Надрезка Дела Военного", (где первое слово греческое слово — "эпитома" — надрезка, уже имело устойчивое литературное значение в смысле "отсечение лишнего"; то есть некое выделение информации из других источников, где убрали все несущественное, и оставили самое нужное. По смыслу наиболее точным переводом на русский будет что-то вроде "Выжимка из Военного Дела").
Читателю может показаться странным: Ведь выше мы уже сто раз упоминали Вегеция, используя информацию из его трактата. И вдруг — здесь, решаем посвятить этому же трактату отдельный расказ, что выглядит непоследовательно. Но дело в том, что Вегеций, единственный из дошедших до нас военных трактатов по римскому делу, который посвящен не современному для его автора времени, — а опрокинут в прошлое. Потому мы и использовали информацию из трактата для освящения более ранних времен. И лишь несколько абзацев, упоминаний и оговорок, посвящено положению дел в римской армии, современного для автора. А кроме этого — уместно дать читателю общую оценку достоверности Вегеция как источника.
Время создания трактата до сих пор является предметов дискуссий. Все что мы можем точно сказать, он написан после смерти императора Грациана, поскольку Вегеций в тексте говорит о временах Грациана как о прошедших, и до времени Валентиниана III, (несколько списков трактата содержат замечание, что его правил некий Флавий Евтропий, в седьмое консульство данного императора). Эти опорные точки дают нам временную вилку — 383-450г н.э.
Название трактата вполне точно отображают его суть. Вегеций, наблюдая за кризисом Рима и его военной машины, дал себе труд прочесть доступные ему военные трактаты, (многие из которых до нас не дошли). И на их основе составил доклад для действующего императора (которого он не удосужился поименовать). В своем докладе Вегеций довольно системно изложил:
а) Как и почему все плохо в современной ему римской армии.
б) Как все замечательно было в армии в старину, при славных предках.
в) Нужно вернуть дедовские способы тренировок и организации римского войска, и тогда все снова станет чудесно.
В докладе Вегеция есть два слабых места, одно для современников, а второе для нас — современных читателей. Слабое место для современников в том, что Вегеций рассматривал чисто организационные военные аспекты, без учета изменений в экономике, общественных отношениях, положении римских граждан, меняющейся тактике противников, и т.д. А без этих аспектов идея "давайте сделаем все как старину", — работала не сказать, чтоб сильно эффективно.
Слабое место для нас — пытающихся добывать из трактата Вегеция информацию о римской армии, — в том что Вегеций был гражданским штафиркой. Дилетантом, который из патриотических побуждений взялся за описание военного дела, в котором он не имел никакого практического навыка. То есть мы имеем выжимку из греческих и римских военных трудов, через призму отсева автором, гм... "Муломедицины" (Вегеций написал еще и такой трактат, посвященный ветеринарному делу).
В определенной степени, Вегеций и сам смог уловить слабость своих построений. Говоря о кавалерии, он пишет, что не будет говорить о ней подробно, так как с древних времен кавалерия очень усовершенствовалась, и вряд ли древние книги по этой теме окажутся полезны. Но он не смог понять, что и современная ему римская пехота изменилась не только из-за деградации, но и из-за конкретной тактической необходимости, (что мы подробно рассматривали выше).
Иногда, вперемешку с вполне рациональными мыслями — своими, или заимствованными у "древних", — Вегеций вообще сообщает... странное. Так, для примера, он живописует, что в строевом ближнем бою со щитом и мечом, воину нужно драться в стойке с правой ногой вперед; — ведь это увеличивает досягаемость меча в правой руке. Такое утверждение может быть справедливым для свободного боя, для дуэли, особенно если у бойца нет щита. Но сразу возникает вопрос — как автор представляет свой эксерсис в строевом бою, особенно когда воины защищают фронт войска щитами на предплечном хвате? Пробовал ли он сам хоть раз исполнить свой мудрый завет? Не переврал ли его какой-то иной переписчик, откуда ошибка потом расползлась по всем рукописям? Мы можем строить на этот счет теории. Но это не меняет данность дошедшего до нас текста. Причем, Вегеций упорствует в своей странности, так как он и поножу — в случае если по описанию она одна — помещает на правую ногу. Хотя по всем дошедшим до нас изобразительным источникам, одна поножа помещалась на левой, являясь продолжением защиты под щитом. Мелочными придирками, — вроде того, когда Вегеций пишет, что "вексиляциями" назывались только кавалерийские части, (хотя мы знаем множество примеров пехотных вексиляций легионов того времени), и.т.д — я даже не буду утомлять читателя и занимать лишнее место.
Информацию по предшествующему ему римскому военному делу, Вегеций доносит до нас почти всегда безо ссылок на источники и конкретику. "Древние делали", "раньше делали", "прежний легион", "древний обычай", "обычай военного искусства"... Все это не позволяет нам понять, когда именно римлянами использовались способы, которые описывает автор, если его сообщения не пересекаются со свидетельствами других источников. Что у прошлых авторов Вегеций откинул, что взял, что соединил по своему разумению? В трактате мы имеем очень рассудительную, очень подробную... "статью из Википедии" 4-5го века. Хуже чем статью из Википедии, — потому что сейчас, усомнившись в ее материале, мы можем пойти, и попытаться поверить информацию другими источниками. Но Вегеций — во многом безальтернативен. Попытавшись воссоздать картину славной армии прошлого, он почти не уделяет внимания современной ему римской армии. Не входит в подробности ее организации, и лишь сокрушается о ее убожестве самыми общими словами и частными оговорками.
И все же — мы должны поблагодарить Вегеция. Потому что — лучше так, чем никак(С). Большинство современных ему военных профессионалов не удосужилось собрать и обобщить информацию, которую собрал этот переживающий за родину дилетант. (Возможно кто-то из военных и сделал нечто подобное, но их трактаты похоронило под песками времени). Вегеций же донес до нас некоторые моменты, которых мы бы без него просто не узнали.
За сим, мы приводим данные из Вегеция, с важной оговоркой: Позиция Вегеция в описании моментов современной ему римской армии — взгляд гражданского со стороны, а не изнутри системы; возможно было общение с какими-то знакомыми военными-современниками. Описание Вегецием римской армии прошлого — конструкт из неустановленных источников и временных промежутков, пропущенный через сборку в идеальный образ, как он представлялся автору. В некоторых вопросах Вегеций точно ошибается. А выбирая из фрагментов в разных источниках — Вегеций мог выбирать те, которые казались ему наиболее удачными для понимания современных ему задач. В этом источнике он брал одно. В другом другое. Что получилось в итоге — каждый может оценивать по своему разумению.
Итак, что мы можем узнать из немногочисленных оговорок автора, о римской армии современной Вегецию? Вегеций сообщает, что в золотые времена, когда от новобранцев не было отбоя, существовал ростовой ценз. В первые когорты легионов и во фланговые отряды легионной кавалерии, не брали людей ростом меньше 5 и 1012 фута. (Римский пэсфут, это головная боль ученых, так как на всех найденных "эталонах", но немного разнится, но усредненно речь идет о росте в 172-173см). При этом хорошим ростом воина считался — 6 футов (т.е примерно 177-178см.). От обратного из этой оговорки следует, что во времена Вегеция все уже забили на рост призывника, и гребут без оглядки. Вегеций подтверждает это своими сентенциями в духе, "пусть лучше призывник будет небольшого роста, но крепкий.
Вегеций пишет, что при попадании на службу в армию, — призывника клеймят. Причем он описывает это как уже довольно давнюю традицию. И мы понимаем, что это результата кризисного времени, когда солдат сильно расположен к дезертирству. Поэтому на нем ставят тавро, — как на рабе, или преступнике. (Как происходили процессы потери престижа армейской службы, мы уже разбирали выше самыми общими мазками).
После того, как солдата заклеймили, тот принимал "милитаэ сакрамента" (военное священство), или по-нашему, — присягу. Здесь опять забавный момент. Потому что в изложении Вегеция солдаты клянутся служить императору именем Бога, Христа, и Святого Духа, потому что император — второй после Бога, кого человеческий род должен слушаться; потому что император правит с божьего соизволения. Но здесь же, рядом идет пассаж, что как только император принимает имя "Августа", — он сам становится присутствующим и воплощенным Богом. То есть имеется наглядный винегрет из старой языческой традиции, — когда император сам бог, и последующей христианской традиции, — что император под богом. Наглядное свидетельство, как неохотно старое сдается перед новым.
