Лохматая Парочка продолжала свои отработки у профессора Снейпа, и к концу второй недели, они смогли изготовить нужное зелье, устав по полной программе. Оно было очень сложным по составу, и Гарри даже стало казаться, что это противоядие было придумано самим Снейпом, хотя спрашивать он не решился. С третьей недели учёбы, Поттер-Эванс стал ходить на отработки один, и это было гораздо скучнее, чем с подругой. Зато теперь профессор стал гонять Гарри по зельям так, как не гонял никого на уроке.
Так как рэйвенкловец стал пропадать на отработках, его обязанности (маленькие шалости), взяли на себя его друзья. Конечно, Гарри знал, что они иногда веселятся, но вот чего он пока что не знал, это то, что основным инициатором этого была… ГЕРМИОНА! Девочка оказалась более изобретательной, чем Гарри, хоть и оказалась чуть менее продуктивной (шалости происходили чуть реже), но умудрялась проводить свои деяния незаметно, особенно если её прикрывали Невилл и Сьюзен. А вот страдали от этих проказ, в основном только Рональд и близнецы Уизли, ну и Локхарт.
Рэйвенкловка умудрилась зачаровать свет в коридорах и классе ЗОТИ так, что в определённые моменты, которые всегда совпадали с появлением в них нужных людей, они сияли в несколько раз сильнее. Уизли и Локхарт быстро нашли выход, создав себе защитные очки (Локхарту пришлось помучиться, прежде чем у него получилось), но Гермиона и тут оказалась проворнее, наложив на эти очки красящие заклинания. Теперь, когда они их снимают, остаются чёрные круги как у панд. Знали бы об этом родители и опекуны детей…
Можно с уверенностью сказать, что Амелия Боунс точно бы возмутилась, тогда как Августа Лонгботтом и мистер и миссис Грейнджер возмутились бы только для виду, радуясь про себя, что они ведут себя как нормальные дети. А вот Сириус Блэк точно бы смеялся, причём очень и очень долго.
Во время одного из дополнительных уроков по зельям, у Гарри произошла небольшая проблемка: его зелье, которое должно было по идее принять ярко-красный свет при приготовлении, оказался нежно-лиловым и без запаха. Ради интереса, Гарри налил его наполовину в колбу и добавил обычную воду. Зелье тут же приняло вид воды, но если присмотреться, оно ещё имело едва заметный лиловый оттенок. Задумавшись, ворон предпринял попытку смешать зелье с другими напитками, и каждый раз, оно словно маскировалось под них. Проверка на яд выявило, что зелье не могло отравить или убить. Через час, закончив с экспериментом, на лице Гарри появилась наглая улыбка.
На следующий день весь Большой Зал мог лицезреть интересную картину: Рон Уизли, который как всегда есть так, словно в последний раз, начал после каждого чиха превращаться в лилового монстра. Первые два раза профессор МакГонагалл и профессор Флитвик смогли его расколдовать, но как оказалось, зелье имеет свойство накапливать своё свойство, и чем больше пил тыквенный сок Рон, тем тяжелее было его расколдовать. В итоге, так и не поев хорошенько, Уизли был отправлен в Больничное Крыло, где Мадам Помфри нашла нужное зелье, но это не отменило того, что в течение следующей недели Рональд продолжал превращаться при чихание. О, лицо этого рыжего, который боится лишний раз чихнуть, надолго сохранится в воспоминаниях всех учеников и преподавателей Хогвартса, особенно когда Гарри слегка доработал средство, и у рыжего недоразумения появилось недержание. Профессор Снейп сверлил взглядом Поттер-Эванса, но ворон делал морду кирпичом, хотя внутренне смеялся.
С начала февраля, шалости против мистера Гилдероя усилились, как и их разрушительность, что стало неожиданностью для Новых Мародёров. Гермиона Грейнджер всерьёз взялась за профессора. Падения и внезапное перекрашивание волос, после добавление в его средство для ухода за волосами специальных зелий, сменились разваливающимися стульями, когда он садился, подножки с последующими падениями в не совсем приятные растения, от которых потом по всей коже идут волдыри и прыщи. Три раза профессор Локхарт заходил в туалет для преподавателей, где садился в очень неудачном месте. Гарри и Невилл зачаровывали всё таким образом (после инструктажа Гермионы), что белый трон просто напросто взрывался, окатывая водой сидящего. Причиной таких шалостей стали всего лишь две новости.
Нападений не было уже давно, школьная жизнь стала возвращаться в нормальное русло, и всем было всё равно, почему нет нападений. Конечно, Гермиона смогла догадаться, что в этом виноват Василиск, благодаря некоторым данным, таким как окаменение, того, что Тайная Комната принадлежала Салазару (змееусту) и убийство петухов Хагрида. Естественно она всё рассказала друзьям, хоть и не могла понять, почему он больше не нападает. Гарри не торопился рассказывать сейчас, что он забрал Вису из школы. Он надеялся на летние каникулы пригласить друзей к себе, и всё им показать и рассказать. Ну, кроме Ритуала.
После последнего нападения наступило затишье. Все радовались, что никто не нападает на учеников, что можно ходить по коридорам ничего не опасаясь, но вот один недоволшебник считал, что в этом его заслуга.
— Думаю, Флитвик, что жертв больше не будет, — говорил Локхарт, подмигивая и постукивая себя пальцем по носу, когда декан Рэйвенкло вёл своих учеников на урок. — Полагаю, Комната на этот раз закрыта окончательно. Преступник осознал, что я изобличу его, это лишь дело времени. С его стороны весьма разумно именно сейчас прекратить злодеяния, пока я не взялся за него основательно. Да, между прочим, вы ведь тоже понимаете, школе нужен сейчас какой-то праздник, который поднял бы моральный дух. Долой воспоминания о бедах прошлого семестра! Сейчас я не могу сказать ничего больше, прибавлю только лишь то, что знаю, какой дорогой нужно идти…
И ладно, если бы он только хвалился, так Гермиона, при помощи Сьюзен, узнала ещё одну, вторую новость, от которой она и усилила нападки — Гилдерой Локхарт был студентом Рэйвенкло! Для девочки это было как удар по самолюбию — такой ленивый, самовлюблённый лгун, и был в Рэйвенкло?! Если бы профессор понял, кто и почему над ним шутит — он бы сам сдал пост учителя другому. Он ведь ещё не представляет, на что может быть способна самая умная студентка Хогвартса, когда она злится…
* * *
— Гермиона, а это уже не слишком?
— Нет, не слишком. Ты главное не забудь фотоаппарат взять с собой завтра.
— Да откуда ты его вообще взяла?
— Как откуда? Тут очень много заброшенных мест, где они и обитают. Так что найти было не тяжело, тяжелее было только заманить и спрятать в коробку.
— Мерлин. Гарри, ну хоть ты ей скажи?
Рэйвенкловец был задумчив, потирая свой подбородок, но, увы, сказал он не то, на что надеялась Сьюзен:
— Посылку можно будет доставить любой почтовой совой, — произнёс он, и его глаза зажглись озорным блеском, заставляя троих друзей вздрогнуть и слегка улыбнуться. Они уже знают, что означает такой взгляд. — И ради веселья, я ему подкинул парочку вкусных сладостей, особого приготовления, доставленные Шесом.
— А как насчёт…
— Миа, ты меня удивляешь! Думаешь, хоть кто-то будет против и не подпишет нашу петицию? Да я уверен, что почти все это сделают.
— За что мне это только всё? — возвела к потолку очи Сьюзен Боунс.
* * *
Стены Большого зала сплошь увиты пышными, ядовито-розовыми цветами, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек, отчего большинство учеников тошнило. Да. Это день Святого Валентина в исполнении Гилдероя Локхарта, который сам сейчас сидел за столом преподавателей в ярко-розовой мантии. Остальные учителя по обе стороны от него, были не очень-то и рады такому. Ну, кроме директора, тот улыбался, как впрочем, и всегда. Профессор МакГонагалл сидела рядом с Локхартом, и у неё отчётливо дёргалась щека, а профессор Снейп был очень-очень грустный и злой. Наверняка жалеет, что не существует смертная казнь за такое оформление.
Взгляды Гарри и Снейпа на несколько секунд встретились. Рэйвенкловец опустил щиты разума, позволив зельевару просмотреть его мысли. Ужас подземелий, который как раз пил кофе, чуть не подавился, но огненоволосый уже поднял защиту, закрывая разум и усаживаясь на своё место.
— Что это с профессором Снейпом? — спросила Гермиона.
— Перестарался, наверно, и сделал слишком большой глоток кофе, — пожал плечами Гарри, не видя, что взгляд профессора из грустно-злого стал заинтересованным, а его губы тронула слабая ухмылка. Но вот когда двери в Большой зал открылись, и вошли гномы, ухмылка пропала с его лица.
— Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! — лучезарно улыбался Локхарт. — Сегодня они будут ходить по школе, и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных средствах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея!
Профессор Флитвик спрятал лицо в ладонях, а у зельевара, как и МакГонагалл, отчётливо дёрнулась щека. Рядом с Гарри раздалось шипение рассерженной кошки, в исполнении Гермионы. Ещё бы, какой-то павлин посмел так оскорбить профессоров, которых так уважает рэйвенкловка.
— Если сегодня ничего не получится, я сама его задушу.
— Миа, а ты знаешь, что по рукам девушки можно узнать всё, о чём она думает? — спросил Гарри, сковыривая с жареного бекона сердечки.
— В смысле? — отвлеклась девочка на вопрос.
— В прямом. Это очень легко сделать, причём даже такой как Локхарт это сможет. Например, если руки девушки держат тебя за горло, значит, она слегка обижена.
Рэйвенкловка смотрела на друга секунд десять, прежде чем негромко захихикать, как и ещё несколько девочек, которые это слышали. После гномов, в зал влетели совы, с письмами, открытками и подарками. Свою открытку Гарри не отправлял, он сделал её своими руками, оформив цветами своего факультета, которые так шли его подруге. После завтрака, когда все собирались идти на урок, рэйвенкловец остановил Гермиону.
— Миа, подожди секундочку.
Девочка остановилась, повернувшись к другу, и увидела, как тот достаёт из сумки открытку, и протягивает ей. У Гермионы в голове щёлкнуло: она забыла сделать Гарри подарок на День Святого Валентина!!!
— С праздником, Миа! — радостно улыбаясь, произнёс Гарри, отдавая покрасневшей девочке открытку, и сразу после этого поцеловал её в щёчку, заставив покраснеть ещё сильнее.
Со столов Рэйвенкло и Хаффлпафф раздались хлопки и радостные свисти от знакомых и друзей Лохматой Парочки. Гарри тоже слегка смутился, но смотря на подругу, не мог не улыбнуться тому, как мило она выглядела. И практически никто не видел откровенно злых взглядов со стола Гриффиндора, исходящих от Рональда и Джинни Уизли, и ярость, которую они испытывали.
— Пора на урок, — напомнил Поттер-Эванс, и пошёл на выход. Девочка стояла на одном месте, смотря на открытку. Она забыла о подарке, сконцентрировавшись на Локхарте, значит, надо это исправить. Гермиона тут же бросилась к подругам — до урока ещё пятнадцать минут, надо успеть поговорить.
* * *
День Святого Валентина обернулся для Локхарта очень большими неприятностями, окончившимися только под вечер ещё одним большим и неприятным сюрпризом. Но обо всём по порядку.
Этот урок ЗОТИ, как и все остальные до него, проходили с дурацкими сценками из его книг, которые тот разыгрывает с разными учениками. На столе преподавателя стояла маленькая коробочка с письмом.
— О! Письмо от моей поклонницы Молли Уизли! — завещал на весь класс ≪профессор≫, открывая коробочку. — Она поздравляет меня с праздником и посылает сладости личного изготовления! Великолепная женщина, дай ей Мерлин здоровья!
— Гарри, ты написал письмо от миссис Уизли? — спросила Гермиона, тихо зашептав на ухо другу. — Как ты умудрился не проколоться?
— Помнишь, я в конце января получил лишнюю отработку, когда ≪нечаянно≫ сломал рыцарские доспехи, и они сбили Локхарта? — поинтересовался паренёк, слегка зажмурившись. Дыхание подруги приятно щекотало его ухо. — Я тогда получил у него отработку, и почти весь вечер помогал подписывать письма его фанатов. Пришлось попотеть, чтобы вспомнить, что они писали и составить своё, я ведь не умею думать и запоминать так быстро как ты.
— А эти сладости.… Это то, что я думаю?
На лице Гарри появилась хищная улыбка, и Гермиона всё поняла без слов. Следующий урок ЗОТИ был у первокурсников Хаффлпаффа и Гриффиндора, а у второкурсников Слизерина и Рэйвенкло — зелья. Уже возле кабинета их настиг один из гномов.
— Эй, ты, Гайи Поттей! — проскрипел он, расталкивая учеников.
Гарри бросило в жар. Ещё этого не хватало получить валентинку от Джинни. Он попытался улизнуть — не тут-то было. Гном метнулся ему наперерез, колотя по ногам кого ни попадя, настиг его и крепко схватил за сумку.
— Тебе музыкальное послание, Гайи Поттей, самолично, — объявил гном, неумолимо забренчав арфой.
— Только не здесь! — вырвался Гарри.
— Стой смийно! — хрюкнул гном, дёрнув его к себе.
— И не подумаю!
Помощь пришла, откуда не ждали. Поттер-Эванс уже был готов достать палочку и отбросить гнома, но раздался громкий голос, принадлежащий Малфою:
— Флиппендо!
Гном отлетел в стену, хорошенько приложившись об неё головой и отключившись.
— Поттер, один вопрос — с каких пор ты стал притягивать к себе таких отвратительных созданий? — спросил слизеринец.
— С тех пор, как познакомился с тобой. Ой, или ты это про гнома спрашиваешь? — широко улыбнулся Гарри.
Возле дверей зельеварения стояла тишина. Обычно, такие заявления в сторону Слизерина, особенно в сторону Малфоя, заканчивались потасовками или угрозами, но никто не ожидал, что последний громко засмеётся.
— Один-один, Поттер! — отсмеявшись, произнёс слизеринец. — Умеешь отвечать на нападки в свою сторону.
— Хочешь жить, умей вертеться. Хочешь хорошо жить, умей вертеть всё остальное, — заявил рэйвенкловец, и слегка кивнул. — Спасибо за помощь, Драко. Не люблю этих созданий, которых притащил Локхарт. В дрожь бросает, когда я их вижу.
Надо ли говорить, что зелья сегодня проходили не совсем удачно для практически всех учеников? Помимо того, что Поттер-Эванс и Малфой без нападок разговаривали перед уроком, в кабинет они вошли самыми первыми, и уже перед тем, как рассесться по своим местам, крепко пожали друг другу руки. Весь урок ученики смотрели на двоих такими глазами, что это не могло отразиться в итоге, ведь практически никто не смотрел внимательно за тем, что творится в их котлах.
