Возлувожас пробурчал что-то недовольное, переводчик почтительно огрызнулся, оправдываясь, и обратился к Анатолию:
— Барон интересуется, удовлетворен ли ты качеством перевода?
— Полностью удовлетворен, — Анатолий повернулся к Возлувожасу и почтительно кивнул.
Возлувожас тоже кивнул и произнес длинную фразу, в которой Анатолий разобрал только сэшвуэ и ехыв.
— Сейчас будет большое бла-бла, — сказал переводчик, — барон будет произносить ритуальные фразы, интересоваться твоим здоровьем и душевным состоянием, спрашивать о планах на будущее, ну и так далее... Тебе переводить?
— Лучше не надо, — ответил Анатолий, — лучше расскажи о себе. Ты так хорошо говоришь по-человечески...
Переводчик разразился длинной фразой на Ухуфласо, почтительно выслушал слова Возлувожаса, после чего сказал:
— Пожалуйста, говори более торжественно — они думают, что я перевожу. Я учился в университете Вернадского на агронома.
— И как? — поинтересовался Анатолий после того как переводчик как бы перевел сказанное, а барон выдал новую порцию ритуального словоизвержения.
— Никак, — отрезал переводчик. — Вызуссе больше не учат в университете, планетарная администрация решила, что это слишком опасно. Меня отчислили с четвертого курса. Говори более длинными фразами, а то они поймут, что мы халявим.
— Почему ты начал проявлять самостоятельность? Якадзуно мне говорил, среди фохе такое не приветствуется.
— Потому и начал. Я помогу тебе выбраться отсюда, а ты поможешь мне получить имя.
— Хочешь стать сэшву?
— Продолжай. Фраза слишком короткая, чтобы я мог правдоподобно перевести.
Анатолий продекламировал детский стишок про бычка, идущего по доске. Переводчик подавил фырканье и произнес что-то длинное и торжественное. Анатолий посмотрел на Фесезла и увидел, что тот тоже с трудом сдерживает смех. До Анатолия дошло — он же понимает по-человечески! Пусть не все, но достаточно, чтобы понять, что переводчик ломает комедию. Почему же он не вмешивается? Ведь это же его фохев... нет, не его, он говорил, что переводчик пришел из другого езузерай... черт возьми, тут, кажется, какая-то феодальная интрига...
— Барон закончил со вступительной частью, — сообщил переводчик. — Он спрашивает, достаточно ли ты поправился, чтобы выйти из-под опеки Фесезв.
— Скажи ему, что мне понадобится еще три дня, а лучше неделя. Я уже могу ходить и заботиться о себе, но в Олимпе идет война и мне лучше туда не соваться, пока я не выздоровею окончательно. Я предпочел бы еще попользоваться гостеприимством Фесезла. Если это возможно.
Переводчик что-то перевел, барон Возлувожас важно покивал головой и разразился длинной тирадой.
— Он говорит, что ты поступаешь правильно, — сказал переводчик, — осторожность и благоразумие — полезные качества для сэшвув. Бла-бла-бла... Короче, дело в следующем. Фесезл полностью выполнил свой долг, он оказал всю необходимую помощь попавшему в беду сэшвув и теперь его совесть чиста и он тебе больше ничего не должен. Он теперь может отвести тебя к окраине езузерл и послать на все четыре стороны и его шефуэ не пострадает. С этого момента все, что ты попросишь, он может сделать только по доброй воле, потому что его долг гостеприимства уже исполнен.
— И что я должен сказать по этому поводу?
— Что очень ценишь оказанную помощь и хочешь оказать ответную услугу.
— Какую еще услугу?
— Сейчас выясним. Так я говорю, что ты готов к сотрудничеству?
— Смотря к какому.
Переводчик произнес фразу, в которой Анатолий разобрал только слово шефуэ. Оба сэшвув одобрительно покивали головами. Возлувожас что-то спросил и в его вопросе отчетливо прозвучало слово "аккумулятор".
— Он спрашивает, можешь ли ты подарить ему какое-нибудь оружие или аккумулятор или какую-нибудь другую полезную технику, — перевел переводчик.
— Аккумулятор из нашего автомобиля уже забрал Фесезл, — сказал Анатолий. — Мой пистолет тоже у Фесезла, а пистолет Якадзуно я ему не отдам. А техники у нас никакой нет.
— А в Олимпе? — поинтересовался переводчик.
— В Олимпе восстание. Я понятия не имею, что там сейчас происходит, может, нас с Якадзуно сразу же убьют, как только мы там появимся. Это маловероятно, но кто его знает...
Переводчик и Возлувожас обменялись очередными тирадами.
— Барон обещает вам любую помощь, если вы окажете помощь ему, — сказал переводчик.
— Что ему нужно?
Переводчик задал короткий вопрос, Возлувожас наклонился вперед и начал говорить. Он говорил долго.
— Вавусо Возлувожас Шесинхылко, — начал переводить переводчик, — имеет спор с другим почтенным вавусосо Вожузен Млузозеюн. Причиной спора является преступление сэшвув, имя которого не произносится, потому что он преступник, а другой причиной является езузера Шухозгр, в котором обитает около двухсот вызусе, если считать оба пола и все возрасты. Это большое езузера. Дрижэ этого езузера потерял шефуэ, он совершил преступление, причинившее вред имуществу вавусов Шесинхылко. По Ухуфлало законам возможен один из двух исходов — ущерб возмещает либо виновный, либо его файзузо, то есть, по-вашему, начальник. В данном случае виновный ничего возместить не может, потому что почтенный сэшвуэ Фесезл Левосе уже забрал его жизнь. В этом нет нарушения закона, потому что преступник был застигнут с поличным на месте преступления и его жизнь мог забрать любой евуфго пострадавшего сэшвув. Фесезл Левосе забрал его жизнь и езузера Шухозгр осталось без дрижа и по закону должно перейти к Возлувожасх Шесинхылкох.
— Так в чем проблема? — не понял Анатолий.
— Проблема в том, — пояснил переводчик, — что Вожузл Млузозе не признает факта преступления. Он утверждает, что обвиненный сэшвуэ невиновен, а Фесезл Левосе все подстроил, чтобы захватить для своего вавусов еще одно езузера.
— А что было на самом деле?
— Кто его знает, — наморщил лоб переводчик, — мы, лозшуэ, почти никогда не знаем правды. Иногда, чисто случайно, мы ее узнаем, но это бывает очень редко.
— А в данном случае?
— В данном случае этого не произошло. Нет никаких свидетелей, поединок происходил в лесу, вызуйшав, которая была его причиной, погибла от случайного броска ножом. Единственным доказательством являются слова Фесезв.
— По вашим законам этого достаточно?
— Достаточно. Сэшвуй не лгут, солгавший сэшвуэ автоматически считается потерявшим шефуэ.
— Тогда почему этот вавусо... как его там?
— Вавусо Вожузл Млузозе обвинил Фесезв во лжи. Это тяжкое оскорбление.
— И что теперь?
— Теперь вавусо Возлувожас должен решить вопрос. Вариант первый — вынести вопрос на суд к дувчах Осуб, но его резиденция в одиннадцати днях пути отсюда, и еще считается большим позором жаловаться файзузох в ситуации, когда можно решить проблему своими силами. Второй вариант — договориться. Вожузл Млузозе уже сообщил свои условия — с Фесезв Левосев снимается обвинение во лжи, но езузера Шухозгр остается в хесез Млузозев. Этот вариант неприемлем для вавусов Шесинхылков, потому что тогда получается, что он подвергает сомнению шефуэ сэшвув Левосев.
— Подожди, — перебил переводчика Анатолий, — ты переводчик, так переводи. Я в твоей речи понимаю одно слово из трех.
— Есть вещи, которые трудно передать человеческими словами, — огрызнулся переводчик. — Извини. В общем, первый вариант — передать дело в суд.
— Это я понял, — сказал Анатолий. — Второй вариант — договориться, но в этом случае получается, что Фесезлу как бы не доверяют.
— Примерно так, — подтвердил переводчик. — Это не то чтобы совсем позор, но все равно нехорошо. Наконец, третий вариант — ритуальный поединок двух вавусог. Здесь проблема в том, что у Возлувожасв Шесинхылков уже пять лет повреждена правая рука и он не может хорошо драться. У нашего вавусов нет никаких шансов. Теоретически, есть еще и четвертый вариант — война между хесевой, но на это не пойдет ни один из двух вавусог, потому что даже такое хорошее езузера, как Шухозгр, не стоит того, чтобы из-за него воевать. Вот и все варианты.
— Есть еще пятый вариант, — предложил Анатолий. — Диверсионная акция. Например, Вожузл Млузозе пошел в лес по нужде и его укусил фейрэв.
— Раны, наносимые фейрэзл, очень трудно хорошо изобразить, — возразил переводчик. — Кроме того, если вавусо Вожузл умрет, дело приостановится до тех пор, пока дувч не назначит преемника, а это займет не один месяц. До этого момента спор нельзя решить. Это плохой вариант.
— Тогда что ты предлагаешь?
— Я? — удивился переводчик. — Я ничего не предлагаю, я слишком мал, чтобы предлагать что-либо сиятельному сэшвуб. Предлагает вавусо Возлувожас. Он предлагает тебе занять его место в поединке.
— Как это?
— Очень просто. В ритуальном поединке любой участник имеет право выставить вместо себя другого бойца. Вожузл Млузозе молод и силен, для него позорно прятаться за спину сильного воина. А Возлувожас Шесинхылко немощен, и для него это вполне допустимо. Ты будешь сражаться за вавусов Возлувожасв, ты победишь вавусов Вожуза, и все поймут, что вавусо Вожузл зря не поверил в то, что сэшвуэ Фесезл говорил правду, и езузера Шухозгр войдет в хесе Шесинхылков.
— А если этот вавус меня убьет?
Переводчик неудержимо зафыркал, издаваемые им звуки удивительно напоминали человеческий смех.
— Не смеши меня, — сказал он, отфыркавшись. — Чтобы офицер десанта не справился с простым сэшвузо? У тебя какой процессор? Двухпоточный?
— Откуда ты знаешь про процессоры?
— Когда я учился в Олимпе, я играл в виртуальности.
— Разве ящеры могут входить в виртуальность?
— Для меня сделали специальный портал. Это был научный эксперимент, мне даже платили за это. И еще я смотрел много фильмов про войну. У Вожуза Млузозев нет никаких шансов против тебя, ты разделаешься с ним играючи.
— Допустим, — кивнул Анатолий. — Что я получу за это?
— Во-первых, ты получишь большое фовех во всей округе. О тебе сложат песни и все вызуэ будут гордиться тобой и каждый сделает тебе много хорошего, чтобы о нем говорили, что он помог езойласох еслох.
— Мне наплевать на фовех! — отрезал Анатолий. — Я хочу залечить раны и вернуться в Олимп, и это все.
— Ты говоришь, как настоящий великий герой, — сказал переводчик. — Ты вернешься в Олимп, и когда ты вернешься, ты будешь иметь за спиной силу мечей всего хесев. Я знаю, ты думаешь, что это неважно, но кто знает... хорошо было бы, если бы ты был прав...
— Ладно, будем считать, что ты меня убедил. Если Фесезл отвезет меня в Олимп, я готов замочить этого нехорошего вавуса. Последний вопрос — что получишь ты?
— Имя и фувуху. Когда ты победишь, вавусо Возлувожас спросит тебя, что ты хочешь получить в подарок. Ты выберешь меня.
— Что значит выберу тебя?
— Ты скажешь, что хочешь иметь меня своим лозшусо.
— И откажусь от возвращения в Олимп?
— Нет, не откажешься. Фесезл спросит тебя то же самое и ты скажешь, что хочешь в Олимп.
— Но мне придется взять тебя с собой. Или нет?
— Как хочешь. Я бы предпочел некоторое время побыть с тобой, но если тебя это напрягает, можно поступить проще. Ты придумаешь мне имя, посвятишь меня в сэшвуй, и после этого мы сможем распрощаться навсегда.
— А если я не захочу посвящать тебя в сэшвуй?
Переводчик сделал странное движение челюстями.
— Тогда пострадает твое шефуэ, — произнес он с некоторым усилием. — Если ты еще не совсем растоптал свою честь, ты этого не сделаешь.
Анатолий подумал и согласился.
— Да, я этого не сделаю, — сказал он.
Переводчик разразился длинной тирадой и лица обоих сэшвузл озарились радостными многозубыми улыбками, которые неподготовленному человеку показались бы зловещими. Разговор длился еще минут пятнадцать, но главное было уже сказано. Договор был заключен.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
1.
Анатолий сидел в кресле-качалке, плавно раскачивался и смотрел на дождь. Если отключить инфракрасное зрение, смотреть было не на что, видимость в оптическом диапазоне не превышала десяти метров. А в инфракрасном диапазоне можно было различить не только приземистые полусферические есов и молодых вызусе, играющих в мокрой траве, но и низкие деревья с толстыми стволами и широкими кронами, растущие метрах в пятистах отсюда, на той стороне небольшого озера, заросшего тиной.
Дождь лил непрерывно. Анатолий знал, что сезон дождей подходит к концу, но это не мешало миру утопать в бесконечных потоках воды, льющейся с неба. Анатолий уже понял, почему ящеры ходят голыми — дело не только в том, что температура в это время года колеблется от двадцати пяти до тридцати градусов по Цельсию, дело еще и в том, что никакая одежда не продержится в таком климате больше двух недель, не сгнив. Уже второй день Анатолий ходил голым, здраво рассудив, что в этом месте человеческие условности не имеют никакого значения.
Приняв решение заняться нудизмом, Анатолий с удивлением почувствовал, что вместе с одеждой он избавился от чего-то такого, что... не то, чтобы мешало, но... нет, Анатолий не мог выразить это словами. В последнее время он отбрасывал условности одну за другой, вначале он нарушил правила сопровождения конфиденциального груза, потом пренебрег гражданским долгом, нарушил подписку о неразглашении, убил человека, а теперь сидит голый в деметрианском кресле под деметрианским дождем, который ласково струится по телу, как теплый душ, и это казалось Анатолию символом очередного шага на пути... он сам точно не знал, куда. Кто-то умный сказал, что самый лучший отдых — перемена деятельности. Сейчас Анатолий отдыхал. Когда ты оставляешь в стороне привычные заботы, которые уже успели утомить и надоесть, когда эти заботы отступили в будущее, пусть недалекое, но все-таки будущее, в такие моменты в душу приходит счастье, призрачное, как и любое другое счастье, но от этого оно не становится ненастоящим.
Анатолий сидел в кресле-качалке, смотрел на дождь и в его голове роились бестолковые мысли. Он отдыхал, причем не просто отдыхал, а наслаждался отдыхом. Спина болела уже второй день, процессор решил, что с нервов, ведущих в поврежденные ткани, уже можно снять блокаду, а это означает, что полное выздоровление не за горами. Анатолий уже мог самостоятельно ходить, тяжелые физические нагрузки были все еще противопоказаны, но он уже мог прогуливаться и даже совершать небольшие пробежки. И это было прекрасно, потому что нет ничего лучше, чем чувствовать, как тело, совсем недавно такое больное и немощное, вновь наливается силой и еще совсем чуть-чуть, и оно снова станет совсем здоровым, и тогда снова навалятся заботы, а пока их еще нет и можно спокойно отдохнуть.
