— Гарри, что случилось с Малфоем? — тихо спросил Невилл. — Мне кажется, или он стал очень странным?
— А по-моему, он такой же, как и всегда. Хотя да, что-то в нём изменилось, Нев.
* * *
Заместитель директора Минерва МакГонагалл уже долго мечтает о том, чтобы уволить одного из ≪преподавателей≫. Всего за несколько месяцев, он умудрился достать весь учебный персонал и всех учеников разом. Несколько раз она подходила к директору с просьбой об отстранении Локхарта, но тот словно не слышал её, и вот сегодня, Снейп произнёс странную фразу:
— Подождите до вечера, Минерва.
Декан Гриффиндора чуть не спросила, уж не хочет ли он отравить Локхарта, но поняла, что Альбус бы такого не допустил. День тянулся очень медленно, но несколько раз к ней подходили её гриффиндорцы, утверждая, что профессор Локхарт снимает со всех остальных учеников баллы, даже у самых лучших, но постоянно отдаёт их Джинни Уизли, причём практически за просто так. А ближе к вечеру, в школу заявились авроры, вместе с Амелией Боунс. Она предъявила бумагу, которую подписали практически все ученики, что профессор Локхарт халатно относится к своим обязанностям, ведёт себя неподобающе, и вообще, преподаватель из него никудышный. Глава ДМП заявила, что хотела бы вечером провести разговор с Локхартом и проверить, на что он способен. Об этом говорил Снейп?
Наконец, наступил ужин в Большом зале. Альбус представил новых гостей школы, и в его голосе не было слышно ни капли радости. С началом ужина в зал влетела большая сова, которая несла с собой посылку, с доставкой самому Локхарту. Со своей ослепительной улыбкой, тот открыл посылку, взял её в руки и…не смог отпустить. Она приклеилась к его ладоням, и никак не желала отклеиваться.
Из коробки медленно выплыла тень, которая превратилась в старого армянского волшебника, и громко заговорил:
— Ты обманул меня, Гилдерой! Ты похитил мою славу, мой подвиг и выдал его за свой! Из-за тебя я забыл всё, и умер в одиночестве!
— Я никого не обманывал! — высоким голосом закричал преподаватель ЗОТИ, пытаясь стряхнуть со своих рук коробку. Тень на несколько мгновений покрылась рябью, и превратилась в ведьму, лет сорока-сорока пяти.
— Из-за тебя, я забыла свою семью, я забыла свой дом! Я живу на улице, не зная кто я такая!
Локхарт вскочил со стула, пытаясь выбежать из зала. МакГонагалл, как и другие преподаватели, не торопились помогать ему справиться с боггартом, поэтому наблюдали за его действиями. Скорее всего, решила декан, это и была проверка Амелии.
Едва Локхарт добежал до дверей, как его ботинки приклеились к полу, и он упал на пол. С потолка на него полетели стручки Паффопода, которые при ударе стали превращаться в цветы на одежде профессора, а несколько стручков были вообще с краской. Всё это сопровождалось выкриками тени, принимающими различные виды.
Под громкий хохот всех учеников, Гилдерой смог наконец, освободить свои ноги от ботинок и встать на ноги, когда рядом с ним появилась полутора метровая змея, которая грозно зашипела на Локхарта.
Под громкий пронзительный крик, от которого треснуло несколько хрустальных стаканчиков, Локхарт выбежал из зала, предварительно потеряв свои штаны, а змея медленно уползла, контуженная от крика павлина. Амелия Боунс, вместе с аврорами, учениками и преподавателями, начала вставать со своего места, когда услышала взрывы фейерверков. Выбежав из школы (а практически все ученики выглядывали из окон), все увидели следующую картину: Гилдерой Локхарт, бегая без ботинок и штанов по земле, время от времени подлетал вверх на высоту чуть меньше метра под звуки запуска и взрыва фейерверков. Когда он добежал до одного места, прямо напротив преподавателя ЗОТИ появилась фигура, которая издалека казалась вампиром, с ярко-красными глазами. Амелия не успела даже палочку достать, когда Локхарт снова пронзительно закричал, побежал в другую сторону, а фигура пропала. Наблюдающий за этим преподавательский состав, пусть внешне и выглядит спокойно, но с трудом сдерживали смех. Даже Снейп, который каждую шалость воспринимал как оскорбление его самого, не мог сдерживать ухмылки, от таких красочных полётов павлина.
— Неплохо идёт. Практически на мировой рекорд.
Глава ДМП, вместе со всеми повернула голову в сторону голосов. Совсем неподалёку, с упаковками попкорна, сидела четвёрка учеников, которая наблюдала за картиной, разворачивающейся недалеко перед ними. Это были Гарри Поттер-Эванс, Невилл Лонгботтом, Гермиона Грейнджер и племянница Амелии, Сьюзен Боунс. Последняя сидела с фотоаппаратом, который подарила ей мисс Грейнджер, и фотографировала, и широко улыбаясь при этом, явно получая удовольствие от происходящего.
— Кто мне объяснит, что тут происходит? — строго спросила глава ДМП, не замечая как все её авроры, в том числе молодая девушка с фиолетовыми волосами, едва сдерживают смех, наблюдая, как Локхарт бегает по кругу, отбегая от каждого появления вампира.
— Просто небольшая проверка профпригодности нашего дорогого профессора, Мадам Боунс, — спокойно ответил Гарри, так же улыбаясь, как и его друзья.
— Это относится к тому, что у меня на столе вчера вечером появилась петиция, среди которых первыми именами стоят ваши?
— Нууу…если только немного.
— Понятно. Кто это всё придумал?
Все четверо, не отворачиваясь от интересной картины, одновременно подняли руки вверх. И если Мадам Боунс была в шоке от того, что в этом принимала участие её племянница, то Минерва МакГонагалл вздрогнула, и мотнула головой, отгоняя наваждение. Про себя женщина жалобно застонала: мало было школе, когда тут были Мародёры, так теперь появилось новое поколение. Хотя надо признать, новые проделки гораздо интереснее, чем прошлые, и не такие вредные, как шалости близнецов Уизли.
Спустя полчаса, когда ловушки закончились, а Локхарт без сил лежал на земле, всех развели по своим гостиным. Не успев попасть в свою комнату, Гарри остановила Гермиона, которая была очень задумчивой.
— Гарри, подожди.
— Что случилось, Миа?
— Гарри…я…прости меня. С этим Локхартом, я совсем забыла о празднике, и ничего не приготовила тебе.
— Да ладно, Миа. Ничего страшного, тем более, шалостями занимались мы все.
— Но ты ведь не забыл! В общем…ну…
Поттер-Эванс смотрел на подругу, которая отчаянно краснела и о чём-то напряжённо думала, рассматривая пол. Он уже хотел сказать ей, чтобы она не беспокоилась, ведь он правда не обижается на подругу, когда Гермиона посмотрела на него, её глаза цвета шоколада встретились с его изумрудными глазами, и девочка неуклюже поцеловала его в губы. Конечно, назвать поцелуем это было нельзя, скорее, просто клевок в губы, но и этого хватило, чтобы Гарри покраснел точно так же, как и подруга.
— С Днём Святого Валентина, Гарри, — пробормотала Гермиона, быстро ретировавшись в свою комнату, оставляя Поттер-Эванса одного, с глупой улыбкой на лице. Возле двери в свою комнату, мальчик заметил странное шевеление, которое спустя несколько секунд прекратилось, и на полу появился Шес.
— Хозяяяяиииин. Этот человек меня оглушииил своим криком, — жалобно прошипел змей, переворачиваясь и шевелясь на полу.
— Прости, Шес. Я не думал, что он умеет так кричать, — сжалился над фамильяром Гарри, протягивая к нему руку. Тот со второй попытки смог залезть в рукав, проползти по всей длине, и устроиться на своём любимом месте, обернувшись вокруг торса хозяина. Почти сразу же, Шес блаженно зашипел, наслаждаясь тишиной и магией Гарри.
* * *
Естественно, Локхарт был уволен, и по-другому нельзя было сделать, особенно когда все узнали, что он боялся не настоящих вампиров, а отлично сделанные манекены, и против него началось расследование, с учётом того, что показывал боггарт, и если учесть, что несколько учеников рассказали, как себя вёл Локхарт в отношении юной Уизли. Новые Мародёры потеряли по двадцать баллов, но зато получили признание всей школы, и негласную благодарность всего преподавательского состава школы. А, и самую чёрную зависть и ненависть от всех Уизли, кроме Джинни, которая продолжала питать иллюзии насчёт Гарри.
Гилдерой Локхарт серьёзно не пострадал, если не считать его самолюбия и гордости, ну и внешнего вида. В журнале ≪Придира≫, а затем и в газете ≪Ежедневный Пророк≫, появились фотографии так называемого ≪великого волшебника≫, который очень хорошо получился, подпрыгивающим в воздух под взрывы фейерверков, в разноцветных цветах и краске, без штанов и ботинок.
Была открыта вакантная должность преподавателя ЗОТИ, на которую директор Дамблдор начал искать человека. Спустя неделю, после того как директор не справился с поисками, Амелия сама назначила человека.
В субботу, когда к Гарри приехали Сириус и Ремус, они проводили время на улице. В этот раз, Поттер-Эванс уговорил друзей поближе познакомиться с его крестным и другом. Старые Мародёры с громким смехом слушали то, что вытворяло молодое поколение, особенно покраску Локхарта цветами и краской. Любовь Невилла к цветам хорошо помогла в обстреле бывшего преподавателя, а отличные познания Гермионы в Чарах, неплохо сыграли в том, чтобы ≪профессор≫ оказался в нужное время в нужном месте. Новое поколение Мародёров начинает своё шествие по Хогвартсу.
Ремус и Сириус, в свою очередь, рассказывали о своих проделках во времена их учёбы, и дети внимательно слушали взрослых. Во время разговора, все заметили, что Люпин смотрит куда-то за спину детей, и Блэк, проследив за взглядом своего названного брата, усмехнулся, увидев нового преподавателя ЗОТИ. Тот громко свистнул, обратив на себя внимание, и махнул рукой, подзывая.
— Здравствуй, дорогая племянница. Рад тебя видеть. Ты так выросла!
— Здравствуй, Сириус, — ответила девушка, обняв Блэка и отпустив, стала осматривать его спутника.
— Познакомься, это — мой друг и брат, Ремус Люпин. Рем — это моя племянница, Нимфадора Тонкс, — представил их друг другу Бродяга.
Волосы девушки стали ярко-красными, когда она услышала своё полное имя.
— Никогда…не называй меня… Нимфадорой! — вспыхнула девушка. — Называй лучше просто Тонкс. Ну, или Дора.
— Прекрасное имя, — негромко сказал Ремус, поклонившись. — Так понимаю, вы — новый преподаватель ЗОТИ в Хогвартсе?
И тут же Люпин дал себе мысленный пинок. Нашёл о чём спрашивать юную особу. Да и он ведь старше неё! А с учётом его пушистой проблемы…
— Меня назначила Мадам Боунс. Я совсем недавно закончила академию, так что это лучше, чем патрулирование Ночной аллеи, — с улыбкой ответила Тонкс, явно заинтересовавшись мужчиной, стоящим перед ней.
Сириус, подмигнув Гарри и его друзьям, медленно начал отходить в сторону, оставляя Ремуса и Нимфадору наедине друг с другом. А те, кажется, даже и не заметили, что остались совсем одни.
— Сириус, нам срочно надо будет что-то сделать с нашим Лунатиком.
— В смысле, Гарри?
— Нужно сделать так, чтобы он перестал считать себя мерзким тёмным существом. Вон, он даже с Тонкс какой-то зажатый.
— Согласен с тобой, детёныш. Ну, рассказывайте, сорванцы, как преподаёт моя племянница?
— Великолепно, мистер Блэк! — тут же отозвалась Ханна, которая ещё недавно восхищалась только Локхартом. — На первом уроке она рассказывала о том, на что способны тёмные волшебники, а потом, в конце урока, она внезапно превратилась в профессора Снейпа, от чего мы все чуть со стула не упали. Мы и не знали, что она — метаморф! Это так классно!
Весь разговор на себя перетянули Ханна, Луна и Сьюзен, остальные лишь добавляли свои наблюдения со стороны. В конце разговора Блэк уже знал точно, что все ученики очарованы его племянницей. Хотя как может быть иначе, если во всём виновато очарование Блэков? Правильно, иначе никак.
* * *
Прошло четыре месяца после последнего нападения. Луна продолжала быть немного странной девочкой, Гермиона умной, начитанной, но стала чаще участвовать в шалостях. Как заявила сама девочка, ей становится скучно, а Локхарта нет, чтобы над ним шутить. Драко стал чаще появляться рядом с их компанией, причём, начал разговаривать и с другими друзьями Гарри, даже снизошёл до небольших диалогов с Грейнджер.
Рональд Уизли, который не выучил урока после своих превращений, продолжал быть настоящим ублюдком, за что один раз был прилично побит Поттер-Эвансом. Он снова назвал Гермиону грязнокровкой, но тихо, чтобы это слышали только гриффиндорцы. Откуда ему было знать, что рэйвенкловец прошёл Ритуал, и его слух стал чуть-чуть острее. Совсем капельку. Поэтому не удивительно, что спустя несколько секунд после оскорбления, в небольшую толпу львов влетел Гарри, с кулаками наперевес, следом за ним влетел уже Невилл, который прикрыл спину друга от желающих напасть сзади. Драться он не умел, но зато мог отлично отталкивать тех, кто лезет. Громкий крик декана Гриффиндора, заставил прекратить драку, и спасло от выбитых зубов Уизли, правда, нос всё равно был сломан. Гарри лишил свой факультет тридцати баллов и получил неделю отработок с завхозом, Невилла оштрафовали на десять баллов, и дали два дня отработок с МакГонагалл, а Рон Уизли, после того как сообщили причину, лишил Гриффиндор двадцати баллов и получил неделю отработок с профессором Снейпом.
После пасхальных каникул, всех озадачили предметами, которые надо выбрать на третий год обучения. Гермиона, как Гарри и ожидал, записалась на все сразу, поэтому мальчик решил с ней поговорить на этот счёт, хотя после того случая на День Святого Валентина, они сильно смущались смотреть друг другу в глаза. Если раньше они могли спокойно обняться при встрече, то сейчас, даже слегка касаясь пальцами, они мгновенно краснели и отворачивались. Многие девочки это заметили, и естественно посчитали, что Лохматая Парочка рассорилась, что многих только радовало. Особенно Джинни Уизли, которая воспрянула духом, и поняла, что у неё снова появился шанс заарканить Мальчика-Который-Выжил. И у неё созрел план для этого.
Приближающаяся игра в квиддич никого почти не волновала, чему Гарри был очень рад. Ему было достаточно вспомнить, как раньше его гонял Оливер Вуд, чтобы отбросить любые мысли об игре. Кстати, свою метлу Гром, он на время игры отдал ловцу Рэйвенкло, Чжоу Чанг. Она была очень рада такому, ведь школьная метла по сравнению с метлой Гарри — просто черепаха. Теперь, у воронов был шанс на победу
В день игры Хаффлпафф против Гриффиндора, Гарри проснулся позже обычного. Он собирался вместе с друзьями пойти на поле, чтобы поболеть за Седрика Диггори, ловца и капитана Хаффлпаффа, как почувствовал слабое давление в районе сердца. Такое иногда бывало, и Гарри даже решил, что сейчас пройдёт, как было и раньше, и можно не обращать на это внимание. Но слабое давление уже перешло в слабое покалывание, а потом в резкую боль. Сердце словно сжало в тиски и пронзило сотней острых иголок. Гарри взялся за грудь, хватая ртом воздух, которого перестало хватать его лёгким.
