— А не слишком ли ты холоден и невозмутим? Имакарум Мирабилис предан своему господину гораздо более страстно.
— Вы создали меня таким, повелитель. Лорд Арханфер сам знал чувства любви и преданности — поэтому смог научить им своё творение. Вы же, насколько я могу судить из фрагментов вашей памяти, не любили никогда и никого. Вышестоящие всегда были для вас лишь объектом зависти и раздражения. Аналогично относилась к своим хозяевам и вторая половина моего тела — Макишима Агито. Вряд ли вы бы хотели, чтобы я унаследовал такие чувства от любого из вас — посему я удалился от страстей. "Исполняй свой долг, отбросив привязанности и став равным к успеху и неудаче. Такая уравновешенность называется йогой".
Кабрал от души расхохотался. Этот кусок протоплазмы, паразитирующий на трупе, цитирует "Бхагавад-гиту"! Можно ли представить себе более абсурдную сцену! Это комичное завершение речи смыло ярость, которая начала подниматься в душе Кабрала, когда Ганеша вежливо указал ему на некоторые недостатки его характера. Впрочем, почему недостатки? Старый зоалорд всегда полагал их достоинствами... у себя. У низших существ, разумеется, мотивация должна быть иной.
Суть ритуала подготовки заключалась отнюдь не в устных вопросах и ответах. Произносимые вслух слова служили лишь ключами, запускающими цепочки ассоциаций, чтобы Кабрал мог их просканировать. Он как бы проходил в мозгу Ганеши весь путь мысли от вопроса до ответа. Конечно, прощупать эти цепи можно и "вручную", используя только телепатическое управление, без слов. Но устная речь — полезный вторичный инструмент.
— Уверен ли ты, что твой долг перед Макишимой Агито меньше, чем передо мной? Он ведь тоже твой родитель. Он отдал тебе своё тело. Не возжелаешь ли ты служить его целям, а не моим, когда овладеешь гайвер-юнитом?
— Макишима дал мне лишь часть тела, и не по своей воле. Вы дали мне часть тела и полный разум, по собственному желанию. Разум дороже тела. Моё существование — плод вашего замысла, не Агито. И потому только ваш замысел я могу исполнять.
Умён. Верен. Честен. Бесстрашен. Просвещён в древней мудрости. Пожалуй, даже больше достоинств, чем необходимо одноразовой биологической марионетке. Кабрал мог гордиться своим творением. Нет смысла дальше тянуть, пора переходить к делу. К тому, ради чего Амишикам появился на свет.
— Выйди в центр лаборатории и призови биоброню, — приказал он гомункулусу, стараясь, чтобы голос звучал буднично и равнодушно, а лицо сохраняло бесстрастное выражение.
— Слушаюсь, мой повелитель, — а вот Ганеше не требовалось прикладывать волевых усилий, чтобы сохранять спокойствие. Если бы Кабрал не формировал структуру его мозга собственноручно, то мог бы поверить, что перед ним просветлённый. Он сбросил просторную белую рубашку, оставшись полностью обнажённым, и лёгким пружинистым шагом вышел в центр лаборатории. Раскинув руки в стороны, Амишикам негромко, но уверенно произнёс:
— Биобуст!
На спине тут же вспыхнули яркие точки имплантов. Сфера силового поля окутала конструкт, защищая его от любой внешней агрессии. Очертания биоброни проступили за его спиной — слабо светящаяся тень, похожая на воина в доспехах, с рогом на лбу. Тысячи щупалец Паразита иголочками вонзились в тело, переплетаясь с его тканями, перестраивая каждый орган в нечто гораздо более совершенное и прочное. Камеры записывали мельчайшие детали превращения — возможно, позднее Кабрал сможет использовать эту информацию, чтобы усовершенствовать своё тело и создавать более совершенных зоаноидов. Бесстрастная запись отметила в частности, что лицо Амишикама, пока волокна инопланетного организма не сожрали его, оставалось спокойным, но зрачки слегка расширились — видимо, процесс слияния был болезненным. С чего бы это? Освальд Лискер говорил, что болезненно только первое соединение, когда броня только изучает носителя — последующие вызовы исключительно приятны. Ах да, конечно — голова Ганеши — чужеродная ткань относительно тела Макишимы, и гайвер-юнит должен заново к ней приспособиться.
Наконец, превращение завершилось. Новорожденный Гайвер стоял посреди лаборатории.
Да, именно новорожденный. Биоусиленная версия Амишикама не была похожа на Гайвера-3. Броня Создателей формировала индивидуальный облик для каждого носителя. Оттенок изменился с чёрно-красного на серо-стальной. Исчезли характерные шипы на висках, но остались (и даже, кажется, немного увеличились) на нижней челюсти. На руках по-прежнему было четыре вибролезвия, но два "лишних" клинка переместились на внутреннюю часть предплечья.
"Да, это другое существо. Его стоило бы назвать "Гайвер-3G", если бы он просуществовал достаточно долго, чтобы ему понадобилось имя..."
Кабрал протянул к новорожденному свои телепатические щупальца. Как и ожидалось — глухо. Разительный контраст с тем полным контролем, который у него был всего полминуты назад. Интересно, это только с активированной бронёй такой эффект полной заглушки?
— Отзови броню, — приказал он. Призыв прошёл успешно, теперь нужно проверить, как пройдёт обратный процесс. Видимо, личность Макишимы уже стёрта...
— И не подумаю, — насмешливо отозвался гомункулус. Кабрал отскочил, как ошпаренный, и зашипел, словно разъярённый кот.
— Ты... ты что себе позволяешь?!
— Ты ведь уже сам всё понял, "папочка"...
— Ты... Агито?!
— Отчасти. Я не совсем Макишима — иначе внешний вид Гайвера не изменился бы. Но во мне теперь гораздо больше от него, чем от твоей марионетки. Знаешь, Кабрал, какая-то часть меня всё ещё испытывает к тебе благодарность, поэтому убивать тебя я не стану. И даже объясню, в чём именно состоит твоя ошибка. Понимаешь, контрольная медаль — это не жёсткий диск компьютера. Из неё никогда и ничего не стирается. Это скорее похоже на взаимное обучение или синхронизацию. Мозг носителя и память контрольной медали — сравниваются и достраиваются, каждый из них получает те паттерны, которые у него отсутствуют. Поэтому когда гайвер-юнит выращивает клона, тупую болванку без собственных воспоминаний — доминирует контрольная медаль. Когда "чистый", нетронутый ранее гайвер-юнит сливается с человеком — доминирует органический мозг. Ну а когда носитель призывает броню — в неё просто "дописываются" воспоминания, полученные, пока броня плавала в биоизмерении. Я понятно объясняю, папаша?
— Да ты... да я тебя уничтожу, щенок!
— Ай-ай-ай, и это отцовская благодарность за то, что я его просветить пытаюсь? Кстати, Агито был таким же дураком, как и ты. Боялся, что его могут вычистить. А ведь нужно было всего лишь открыться тебе навстречу, принять слияние — и он бы давно вернулся в этот мир. Как видишь, я совершенно объективен в отношении обоих кусков моей личности. В отличие от Ганеши, я не желаю тебе служить. Но в отличие от Агито, не желаю тебя и убивать. Я просто плевать на тебя хотел, папочка. К сожалению, слюны в режиме Гайвера у меня нет, как и рта. Так что придётся обойтись без этого ритуала.
Кабрал взревел. Этот... это существо откровенно над ним издевалось! Его в буквальном смысле начало раздувать от ярости — голова начала набухать, на ней исчезли волосы, зато проступили мозговые извилины, число которых с каждой секундой росло... Зоакристалл ослепительно засиял, обеспечивая энергией боевую трансформацию.
— Не советую, — так же невозмутимо заявил гомункулус. — Видишь ли, папа, как рождённый из твоей плоти, я прекрасно знаю все твои возможности и слабые стороны. Ты же о многих свойствах Гайвера можешь только догадываться. "Поэтому и говорится: если знаешь его и знаешь себя, сражайся хоть сто раз, опасности не будет; если знаешь себя, а его не знаешь, один раз победишь, другой раз потерпишь поражение; если не знаешь ни себя, ни его, каждый раз, когда будешь сражаться, будешь терпеть поражение". Если уж ты так хочешь меня убить — подожди, пока не придумаешь что-нибудь новое, о чём у меня не будет знания.
Кабрал заставил себя говорить спокойно, хотя разрушительные энергии так и рвались из него наружу. Голос напоминал рычание демона:
— Если уж ты цитируешь Сунь Цзы, мой неблагодарный и ничтожный потомок, то должен помнить, что при прочих равных побеждает тот полководец, который наилучшим образом использует Небо и Землю — то есть подобрал время и место для сражения. Ты осмелился бросить мне вызов на моей территории, где мои слабости скомпенсированы, а силы увеличены.
Кабрал принял свою боевую форму — мозг размером с небольшой дом, опиравшийся на десяток тонких гибких щупалец. В отличие от других зоалордов, он не прятал своё человеческое тело в Сварге — оно полулежало на гигантских извилинах, словно на диване. Пусть противник бьёт по этому бесполезному отростку, если сочтёт нужным. Ничего жизненно важного в этой оболочке не было, Кабрал всегда мог вырастить новое. У него вообще не было жизненно важных органов, если не считать таковым зоакристалл. Все функции мышления и жизнеобеспечения многократно дублированы, а при наличии свободной биомассы он мог к тому же мгновенно отращивать потерянные части тела. По сути, Хан был почти бессмертен — чтобы его убить, требовалось распылить всю мозговую массу одним ударом. А учитывая повышенную прочность и силовой щит, для этого требовалось как минимум прямое попадание термоядерной боеголовки. Ну, или личный визит Верховного Зоалорда. Поэтому он признавал, что не является самым сильным существом на планете, но считал себя самым совершенным — самым гибким, живучим, приспособляемым. И не без оснований.
— Как видишь, дитя, я хорошо подготовился, даже несмотря на то, что верил в твою верность. Возможно, не преданность, так осторожность заставит тебя сдаться, и тогда я могу пощадить тебя.
— Папа, мы же оба знаем, что это ложь. Ты не можешь оставить в живых ненадёжный элемент. Может быть другие зоалорды могли бы — но только не ты. Поэтому единственный путь к выходу отсюда для меня — это одержать над тобой победу. Я не хочу сражаться, но умирать не хочу тоже.
Кабрал в ярости зарычал и выстрелил в отступника десятком щупалец из нервной ткани. Каждое щупальце разделилось на лету на пять, а каждое из этих пятидесяти — ещё на пять, тонких, как ниточки, почти невидимых. Но несмотря на кажущуюся хрупкость, каждый из этих голых нервов, укреплённых биоэнергией, был прочнее стального каната. Они атаковали с разных сторон, под разными углами, чтобы невозможно было уклониться. Одного прикосновения к ним хватит, чтобы парализовать даже гайвера. А потом...
Ни одна не достигла цели. Вибрирующие сферы Ганеши ожили, и дикая боль пронзила щупальца — а в следующее мгновение Кабрал перестал их чувствовать. Нет, разрушить сверхпрочные нервные волокна одним ударом гайвер не сумел, но зная их структуру, эффективно парализовал звуковым ударом.
Узкий луч, способный разрезать небольшой дом, ударил из зоакристалла в... то место, где гайвер стоял мгновение назад. Легко, словно танцуя, Ганеша ушёл от него, как и от нескольких следующих выстрелов. Лаборатория превратилась в дымящиеся руины, а на броне наглого мальчишки до сих пор не было ни царапины.
— Ты ловок и находчив, — вынужденно признал Хан. — Но рано или поздно, я тебя достану. Мои атакующие возможности не слишком велики, но ты и вовсе можешь только защищаться. Тебе нечем пробить барьер зоалорда.
— Так уж и нечем? — Ганеша насмешливо похлопал ладонью по груди, по крышке, под которой скрывался мегасокрушитель — мощнейшее энергетическое оружие на планете Земля. — Не думай, папа, я не так глуп, чтобы попытаться применить его сейчас.
Какая жалость. Для фокусировки плазменного луча требуется как минимум секунда — за это время Кабрал бы успел добраться до гадёныша.
— Зато у меня есть кое-что другое, — багровые глаза гайвера недобро блеснули. — Приди, Гигант!
У Кабрала перехватило дыхание и затряслись руки, когда он увидел, как из-за спины гомункулуса из проклятого кокона возникает гигантская броня — та самая, в которую мутировал Фукамачи! Это уже не игрушки — под управлением мальчишки-дилетанта гайвер-гигант искалечил Имакарума, сильнейшего из зоалордов! На что же он способен в руках опытного бойца, которого куратор Индии вырастил на свою голову?!
— Последний раз предлагаю, отец. Выпусти меня наружу. Иначе я проложу собственный путь... прямо сквозь тебя. Мегасокрушитель может пробить барьер и изрядно опалить твою тушу, хотя вряд ли убьёт. ГИГАсокрушитель просто распылит тебя на атомы, не оставив ни единой клетки. Не рискуй своим бессмертием.
Позвать на помощь Джабира и Лугнагга? Ну да, конечно. Если эти недоделки испугались обычного гайвера, от Гиганта они и вовсе сбегут на край света. Да и не слишком они огорчатся, если их брат по собственной глупости перестанет существовать.
— Тебе по-прежнему нужно время, чтобы активировать эту астра-видью, — Кабрал постарался вложить в свой голос максимум уверенности. — А времени я тебе не дам.
— А я возьму сам, — весело отозвался Ганеша. Сферы на плечах засияли, возводя между творцом и творением сияющий барьер. "Барьер зоалорда" без зоалорда. Силовой щит. Более мощный, чем у самого Кабрала. Конечно, совсем непробиваемым он не являлся... но времени на активацию любого оружия под его прикрытием — более чем достаточно.
Шах и... мат? Нет! Он не может сейчас умереть! Не для этого он три столетия пробивался к вершине, чтобы сейчас так нелепо погибнуть!
— Ты свободен, — полузадушенно выдавил зоалорд. — Уходи.
— Разумное решение, папочка. Рад видеть, что такие большие мозги у тебя не для красоты. Но ведь ты меня не оставишь в покое, верно?
Впервые за пару веков Хану стало по-настоящему страшно. Он допускал для себя возможность поражения, но смерти... Не такой! Не сейчас!
— Что... ты хочешь сказать...
— Разумно меня отпустить, когда ты не можешь победить. Но ведь ещё разумнее потом, в безопасности приняв облик Драглорда, догнать меня и убить, не так ли? Я рождён был из твоей плоти и крови, отец. Я знаю, как ты мыслишь.
Прежде, чем Кабрал успел найти хоть какие-то возражения, Гигант бросился в атаку. Его силовое поле навалилось на щит зоалорда, давя и проминая. Удар гравитационного кастета довершил разгром. Высокочастотный меч рассёк мягкую биомассу, и Ганеша погрузил руку по локоть в чудовищный мозг.
— Так, куда же ты его спрятал... да не дёргайся, а то всего на куски порежу... ага, вот он...
Рывок. Дикая, нестерпимая боль. Ганеша со смехом вскинул руку, в которой сиял окровавленный зоакристалл.
— Уж извини, отец, но я его заберу. Это единственная гарантия, что ты не ударишь мне в спину.
Нечеловеческим усилием Кабрал Хан заблокировал боль.
— Лучше... убей... — прошептал он, возвращая себе контроль над телом.
Несколько секунд назад ему казалось, что нет ничего хуже смерти после того, как ты был владыкой половины мира. Но это отродье ракшасов смогло найти для него участь ещё более страшную! Арханфер уж точно не будет так милостив, чтобы подарить своему неудачливому слуге новый кристалл. Его ждут месяцы, если не годы мучительного гниения в беспомощной груде плоти, не способной пошевелиться. Когда запасы праны в его клетках исчерпаются, гигантский мозг начнёт пожирать сам себя, чтобы продлить существование...
