Испустив победный клич, девушка сделал шаг вперед, и еще, и еще... тени отступали, ни одна из тех, кого следовало остановить, не могла теперь пробиться сквозь вихрь волшебного пламени. Она наносила удар за ударом, не чувствуя больше боли в обожженной руке, пьянея от ощущения собственного могущества.
Это длилось долго... бой, казалось, не закончится никогда, и решимость, поднявшаяся до небес, начала медленно таять...
И тогда Тэй увидела, как начали медленно закрываться створки ворот.
Они сдвинулись совсем чуть-чуть, на ладонь... но она заметила это, и поняла, что означает это медленное движение.
Конец близок.
Удар незримого тарана, а затем уверенный взмах клинка очерчивает сложную петлю, которая продолжает светиться ярким светом, медленно угасая. Тени отступают... они уже не рвутся в атаку, они близки к поражению. Очередное туманное щупальце оборачивается вокруг ее талии, и тут же лопается, пронзенное лучом. Таяна ждет боли — но ее почти нет, так... где-то в глубине души...
Створки сдвигаются еще на ладонь. Потом еще... и еще...
Удар. Взмах. Выпад.
Куда делась усталость, куда исчезла боль во всех мышцах. Каждое движение не просто отточено — но приближается к идеальному настолько, насколько это вообще возможно. Таяна точно знала, что умеет владеть клинком, но то, что делает сейчас ее рука — это не мастерство. Это высокое искусство, и она не знала, откуда пришло это умение. Потом над этим надо будет подумать... если, конечно, наступит это "потом"...
Вот меж створками ворот осталась щель шириной всего в несколько шагов. Сколько длится этот бой? Таяна не могла бы ответить на этот вопрос... она понимала, что время здесь столь же обманчиво, как и все остальное. В этом мире нет ничего настоящего. Кроме боя. И кроме победы.
Створки продолжали смыкаться... теперь из них почти не вырывались опасные призраки, а те, что просачивались, в основном были безвредными. Они плавно скользили мимо девушки, не пытаясь дотронуться до нее... и она была уверена — если бы это касание и произошло, она не ощутила бы боли. Это были добрые воспоминания, те, ради которых она пришла сюда.
Еще одна тень, переливающаяся темными вихрями злобы и ненависти, метнулась вперед, надеясь проскочить мимо человека, преграждающего путь. Тэй даже не нанесла удара — она просто угрожающе подняла меч, и призрак испуганно отпрянул.
Створки сдвинулись еще на полшага...
Но и сила, питавшая Таяну, иссякала... Она чувствовала, как снова просыпается боль, видела, что деревья опять шумят где-то высоко над головой.
— Нет, вы меня не получите! — крикнула она тем теням, что еще клубились у врат, не решаясь броситься под удар меча. — Ни меня, ни его!
Внезапно из мглы, все еще клубящейся во вратах, выскользнул стремительный поток уже знакомых огоньков.
"Молодец, девочка! — теплая, дружеская мысль коснулась ее, как прикосновение нежной ладони матери. — Теперь хватит, тебе пора назад".
— Врата еще открыты! — сипло выдохнула она.
"Это ничего, это правильно... врата к памяти всегда должны быть открыты... чуть-чуть... чтобы все доброе могло беспрепятственно найти дорогу оттуда, а боль и страх пусть будут заперты надежно... возвращайся, девочка, пора".
— Но как?
"Очень просто... закрой глаза...".
Денис пришел в себя, но глаза открывать не хотелось. Хотя бы потому, что он не вполне понимал, где находится. И почему у него такое ощущение, что он в госпитале. Он постарался вспомнить... в голову не лезло ничего путного. На корабле этой стервы Кейт... нет, это было, он же точно помнил, что она благополучно доставила его на Землю.
Благополучно... он скрипнул зубами от еле сдерживаемой злости. Да, конечно, она делала свою работу... но до чего же грязны методы.
Ладно, значит он не на ее яхте. Тогда где? На Сигме, у Гордона?..
Но ведь Гордон погиб...
Внезапно он услышал голоса... услышал сразу, как будто бы слух, на время исчезнувший, вдруг вернулся словно по мановению волшебной палочки. Говорили двое. Оба голоса казались знакомыми... Жаров прислушался.
— ... стояла стеной.
— Да, я видел. Хотя был момент, когда я уже счел, что все кончено.
— Твоя поддержка дала ей мало, старик.
— Не так мало, как ты думаешь, — довольное хихиканье. Денис был уверен, что говорящий довольно потирает руки. — Не так уж и мало. Не забывай, кто ты, а кто я. В этой битве у меня была своя цель.
— И поэтому ты всю тяжесть переложил на мои плечи, — второй голос явно выражал недовольство, но оно было не слишком искренним.
Собеседник тоже это сразу подметил.
— Брось, воин. Ты ведь гордишься собой, не так ли?
Короткое хмыканье. На лице у говорившего наверняка отразилась довольная ухмылка. Да и голос зазвучал несколько иначе.
— Ну... ты прав, старик. Горжусь. Хотя девчонка, конечно, тоже молодец. Да, вот хотел спросить тебя. То, что я видел — ну, эти ворота, тени... каменная стена. Это все было на самом деле?
— Типичный вопрос чело... в смысле, не знакомого даже с основами. Разумеется, откуда там взяться каменным стенам? Все это — не более чем ее фантазия. Она именно так себе представляла дорогу к его памяти... и не мне ее разубеждать. В конце концов, я сталкивался с куда более опасными видениями. Девчонка интуитивно выбрала битву по своим силам.
— Вот еще... если бы не я, ее бы размазали в лепешку. Кстати, она умерла бы?
— Нет, просто сошла бы с ума.
— "Просто"... какое емкое слово.
— Не стоит ерничать. Без поддержки извне с этой работой справились бы немногие. Я знаю не более десятка магов...
— Знал...
— Ну знал, стоит ли цепляться к словам? И потом, я тоже хотел спросить, если, конечно, тебя не затруднит дать ответ. Почему ты выбрал этот облик? Человек так уязвим...
Второй говоривший некоторое время молчал. Затем неуверенно протянул:
— Даже не знаю... наверное, просто интересно было. А ты?
— А у меня, собственно, не было особого выбора, — на этот раз смешок был горьким. — Знаешь, когда тебе случится умереть, ты поймешь, что в такой момент каждый готов ухватиться за соломинку.
— Я — не каждый, — короткая рубленая фраза прозвучала с явственным оттенком презрения. — И потом, наверное, ты хотел сказать "если случится".
— Нет, я хотел сказать именно то, что сказал. В конце концов, ты, возможно, вспомнишь, с кем говоришь? Я же все-таки Оракул...
И тут Денис вдруг разом вспомнил все. И то, как сделал неосторожный, непродуманный шаг в колышущееся марево, зависшее посреди лаборатории, и то, как оказался здесь. Как бродил по лесу, ничего не понимая — теперь эти воспоминания были с ним, и он даже помнил, как отчаянно пытался вылезти из трясины, как оставил там один из сапогов... и только чудом не утопил оружие. Помнил, как красивая девушка ухаживала за ним... и как странное существо, с молочно белыми клыками, помогало ему...
Жаров резко открыл глаза, и сел. Осмотрелся.
Таяна лежала рядом, в глубоком кресле, и спала. Или находилась в глубоком беспамятстве. Неподалеку, в таких же креслах восседали две весьма колоритные личности. Одного из этих людей Денис знал — это был Тернер, воин, который сопровождал его и волшебницу на последнем промежутке их пути к Оракулу. Второй человек был Жарову незнаком. Это был мужчина преклонных лет, совершенно седой... но лицо его отнюдь не свидетельствовало о дряхлости, скорее просто о том, что он только вступил в пору увядания. Одет он был изысканно и, надо сказать, что черный кожаный камзол, и длинный черный с серебряной отделкой плащ, небрежно свисавший с края кресла, очень шли ему. Наряд довершали высокие кожаные сапоги и длинная шпага, ножны которой были украшены серебряными накладками. На его фоне Тернер смотрелся бедным родственником.
— О, я смотрю, юноша очнулся.
Конечно, ни юношей, ни мальчиком Жаров себя давно уже не считал, хотя к таким словам и относился вполне нормально. Тем более, что старшее поколение любит разговаривать с более молодыми эдак снисходительно, с высоты прожитых лет.
— Кто вы? Тернер, что тут произошло? Я почти ничего не помню.
— Ну... — протянул тот. — Ты помнишь мое имя, и, значит, лечение прошло нормально.
— Лечение?
— Ты разве не помнишь, зачем пришел сюда? — насмешливо поинтересовался седой. — "Я хотел узнать, кто я"... разве это не твои слова? И как, твоя память, я полагаю, вернулась, не так ли?
Денис мысленно перебрал в голове основные события последних лет. Да, пожалуй, он помнил все, что следовало. Помнил и то, что совсем недавно был начисто лишен всех воспоминаний о прошлом.
— Да... да, я помню. Но тогда получается, что вы...
— Оракул, собственной персоной, к вашим услугам, юноша.
— А... эта змея...
— О, какие условности! — всплеснул руками седой. — Можно подумать, вы впервые видели обычную иллюзию. И вообще, учитывая некоторые обстоятельства... думаю, о них я расскажу позднее, позвольте обращаться к вам на "ты", дружески. И потом, мой возраст...
— Что вы, сэр, вы вряд ли многим старше меня.
— Это комплимент, не так ли... лесть грубая, но от этого она не становится менее приятной. Увы, юноша, пора бы тебе понять, что далеко не все можно оценивать по внешнему виду, — с этими словам седой многозначительно взглянул в сторону Тернера. — Я много старше, но это тема отдельного, и, поверь, очень долгого рассказа.
Денис вновь оглянулся на девушку. Таяна все еще не пришла в себя.
— Не беспокойся за нее, юноша... она спит, и будет спать еще долго. Девочка очень устала... Но сейчас у меня к тебе есть разговор. Серьезный разговор... и не слишком приятный.
— Мне опять уйти? — насмешливо, но с чуть заметной ноткой угрозы, поинтересовался Тернер.
Дениса удивило, что простой воин так разговаривает со всемогущим Оракулом, но, припомнив отдельные моменты подслушанного разговора, он понял, что тут не все так просто. Ну да ладно, с этим можно будет разобраться и позднее.
— Этот разговор касается только меня?
Оракул некоторое время молчал, затем, косясь на Тернера, покачал головой.
— Увы, нет... это касается многих. Может быть, даже всех нас... да, по большому счету, и не только нас.
— Может быть, тогда мы дождемся пробуждения Таяны?
Оракул пожал плечами.
— Как хочешь... несколько часов не играют роли. В таком случае, пойди, погуляй, подыши свежим воздухом. Я позову тебя, когда наступит время, — заметив, что Тернер вздрогнул, и стрельнул глазами в сторону выхода из пещеры, Оракул усмехнулся. — Да и ты иди... воин, не беспокойся, вход в мое обиталище для тебя открыт. Обещаю, больше никаких шуток с завесами. И камушки я убрал. Идите... а мне еще надо кое о чем подумать.
11. Пробуждение
Я видел его, я, Ур-Шагал, провидец и летописец, видел великого Ар-Бейра и говорил с ним. И теперь я верю, что в этот раз новый вождь приведет ургов к победе над людьми... если только нашему народу нужна эта победа.
Я пишу эти строки, чтобы и вы, дети мои, знали о великом вожде Ар-Бейре, который долгие годы прожил среди людей, и там, в ненавистной Империи, сумел постигнуть тайну силы имперских легионов. Это воистину великий вождь — и его слова о том, что мои записи есть великая ценность, пролились целебным бальзамом на мое старое сердце. О, дети мои, Ар-Бейр воистину велик, он повидал многое...
Я спросил вождя, истинно ли нужна народу ургов эта война. И сказал вождь, что такова воля самого Вечного, донесенная до него мудрым Аш-Даготом. И волею же Вечного поставлен он, Ар-Бейр, военным вождем над всеми племенами ургов. Великая честь, но и великая ответственность — так сказал он.
Ар-Бейр говорил, что многое знает про Империю, про то, как люди ведут войны, как одерживают победы. Он говорил, что легионы сильны своей дисциплиной... я не слышал раньше такого слова, но вождь объяснил. Помните, дети мои, мудрые слова великого вождя — если каждый ург будет знать свое место в бою, если точно исполнит полученный приказ, если слово вождя будет для него законом — то Орда станет сильнее всех. Сильнее имперских легионов, сильнее любого врага нынешнего и грядущего.
Великий Ар-Бейр ушел... а я, глядя на чистый белый лист, снова задумался — а найдется ли когда-нибудь у народа ургов такой вождь, который прикажет воцариться миру?
Видимо, свой рассказ Оракул решил обставить со всем возможным старанием. Пещера в очередной раз преобразилась. Момента изменения обстановки Денис не заметил, но результат поражал воображение. Теперь это была не прежняя мрачная пещера, и не относительно уютная комната, в которой он очнулся после операции, которую молодая волшебница провела с его памятью.
Теперь это был самый настоящий тронный зал.
Могучие колонны уходили в высь, поддерживая куполообразный свод, изукрашенный фресками, изображающими какие-то древние баталии. В огромном камине пылали столь же огромные бревна — пламя распространяло вокруг ласковое тепло, и играло бликами на доспехах, стоящих по обе стороны от массивного трона. Стены были украшены тяжелыми коврами, поверх которых, сияя отточенной сталью, висело странное оружие. Денис мог бы поклясться, что по крайней мере половина коллекции была предназначена отнюдь не для человеческой руки.
Пол был выстлан цветным мрамором. Наверное, переходы цвета тоже представляли собой картину, но для того, чтобы увидеть ее целиком, нужно было бы воспарить к далекому потолку. Сквозь узкие стрельчатые окна, затянутые мозаикой цветного стекла, пробивался солнечный свет. Последнее, с точки зрения Дениса, было явно лишним — на улице уже наступила ночь.
Три кресла стояли прямо перед троном, несколько не вписываясь в общую обстановку зала. В присутствии властелина гости должны стоять... И все же Денис, разумеется, не стал высказывать вслух своих мыслей. Тем более, что перед каждым креслом стоял небольшой столик, уставленный снедью. Жаров заметил, что блюда у каждого из гостей разные — у Таяны, в основном, фрукты и сладости, у него — мясо, пироги, горка распространяющей одуряющий аромат чесночной жареной колбасы, большой кувшин с вином... Столик перед Тернером был на удивление пуст — только небольшой кубок, в котором плескалось что-то темное.
— Итак, друзья... я хочу верить, что вы останетесь моими друзьями, все вы...
— И я? — вопрос Тернера прозвучал с откровенной насмешкой.
— Разумеется, — кивнул Дерек дер Сан. — Я даже больше скажу. Я рад видеть тебя здесь, ибо впереди всех нас ждут неведомые опасности, которые не могу предсказать даже я, Оракул. И твоя помощь на этом пути будет бесценной.
— Да с чего ты взял, что я вообще стану кому-нибудь помогать? — вспыхнул Тернер.
— На то есть причины, — усмехнулся Дерек. — Я скажу о них... позже. А пока, позвольте, я расскажу о том, что сумел узнать и увидеть в глубинах твоей памяти, Денис. Денис Жаров... Знаешь, имя, которое придумала тебе Таяна, подходит тебе куда больше. Так что, разреши, я буду называть тебя Дьеном.
