Ведется следствие

Через пару секунд он вовсе снял галстук, потому что это орудие пытки откровенно пыталось его задушить. Легче не стало, из чего Дэвид, уже привычно воспользовавшись дедукцией, заключил, что душит его вовсе не галстук, а... Да, верно, цепочка с кулончиком.

Слегка запаниковав, стажер попытался снять коварный подарок, но тот не поддавался и, стоило юноше бросить взгляд на журнальные картинки, цепочка сильнее сжимала его горло. Ну а когда он в порядке эксперимента открыл журнал на большой центральной вклейке, цепочка придушила юношу так, что тот непроизвольно дернулся и выронил журнал. Некстати налетевший ветерок мигом унес его в море. Тиски на горле стажера мгновенно ослабли, и Дэвид принялся хватать ртом воздух, с сожалением глядя на распластавшийся в волнах журнал. Наверно, его еще можно было подцепить каким-нибудь багром...

Стоило Дэвиду подумать об этом, цепочка снова сжалась, не очень сильно, как бы намекая...

-А я вас предупреждал, — сказал сверху Бессмертных, явно видевший хотя бы часть борьбы стажера с цепочкой.

Дэвид снова осторожно попытался снять с шеи опасный дар надмозгини. Тщетно!

-Такие подарки просто так не снимаются, — подтвердил его опасения следователь. — Ничего, это не страшно. Главное, ведите себя прилично, и всё обойдется!

Дубовны вздохнул, понурился, повязал галстук и принялся смотреть вдаль. Очевидно, его новый статус предполагал собой нешуточные испытания...

Вперед продвигались медленно, к тому же ветер внезапно стих, и броневик... то есть уже бронекатер неуклюже закачался на волнах. Туман сгущался.

Поручик выразительно приподнял бровь, и среди беарийцев возникло организованное копошение — из рук в руки передавались малые саперные лопатки с серебряными насечками на рукоятях.

-Туман, однако, — сказал Вит-Тяй, вглядываясь вдаль. Там, по мнению Дэвида, ровным счетом ничего не было видно, сплошная белесая муть. — Двигатель заводить не будем, чего зря горючее жечь... Да и на риф какой налететь — чего хорошего!

-Не налетим, — пообещал доктор и снял пенсне. Поручик посмотрел на него с уважением и даже некоторой опаской, кашлянул и спросил:

-Господин Немертвых, может, соблаговолите на нос пройти? А то ведь туман...

-Какой туман? — спросил Теодор и пристально посмотрел на беарийца поверх пенсне. — Нет никакого тумана.

Взгляд Вит-Тяя прояснился, и, широко улыбнувшись, просветленный поручик ушел на нос.

-Нам вот в ту сторону! — возгласил он.

Беарийцы приготовились. Дэвид поежился. Отточенные до зеркального блеска лопатки вспороли мутные воды залива...

-И... раз! — бронекатер быстро набирал ход, пара гвардейцев споро убирала грот и стаксель

-И... два! — командовал фельдфебель, для верности отбивая ритм колотушкой по броне.

Дэвид в замешательстве посмотрел на своего патрона — сложив руки на груди, Руперт Бессмертных спокойно смотрел вперед, несомненный посланец Карры на земле, на воде и в воздухе...

-Вот так, — меланхолично обронил Берт, удобно устроившийся на кранцах. — А вы как-то спрашивали, почему у Кароля нет флота...

-Э-э... — нахмурился Дэвид. — Ну, в общем...

Его заглушил могучий, слаженный хор беарийцев: песня была старинная, с диковатым непривычным ритмом, и описывались в ней подвиги великих предков, хаживавших на обычных небронированных кораблях далеко-далеко, за тридцать три моря...

-Если стихнет ветер, — Дэвид с удивлением заметил, как вечно бесстрастный генеральный следователь чему-то улыбается, и даже подпевает, — мы ударим веслами!..

По сторонам бронекатера вздымались бурунчики белой пены.

Поручик с доктором стояли на носу и всматривались в туман. Пол Топорны, положив на колени дипломат, вроде бы спал сидя.

Дэвид подумал, достал губную гармошку и стал подбирать мотив беарийской песни.

-Это вы хорошо придумали, — одобрил Ян, устроившийся в уголке. — Заместо противотуманного горна! Хотя нас и так издалека слыхать...

Дэвид обиделся, но вслух ничего не сказал, спросил лишь:

-А где госпожа Кисленьких?

-Развлекается, — хмыкнул Ян. — Да вы не туда смотрите, вон она, позади!

Стажер развернулся и поглядел в сторону покинутого берега. С кормы бронекатера тянулся надежно закрепленный канат, а позади странного плавучего экипажа, рассекала морскую гладь на водных лыжах знаменитая писательница и младшая сиятельная госпожа, облаченная в купальный костюм, при виде которого ортодоксального обитателя Мглистых островов вполне мог хватить удар. Впрочем, некоторых старомодных жителей Каролевства — тоже.

Нарочито простое купальное черное платье с длинным рукавом и кокетливым матросским воротничком заканчивалось на целый дюйм выше колен и весело развевалось по ветру. Черные же панталоны в попрание всяких приличий открывали ноги дамы до середины лодыжек, обтянутых, опять же, против всех приличий, шелковыми чулками телесного цвета. Каролина счастливо улыбалась и придерживала вуалетку на соломенной шляпке, а Пушистик, морской воды не любивший, топорщился и недовольно шипел...

Дэвид сглотнул — цепочка на его шее опасно сжалась, — и поспешно отвернулся. Ему как-то довелось наблюдать купание столичных дам в куда более откровенных костюмах (в бинокль, разумеется), так вот: рядом с Каролиной все эти прелестницы выглядели бы глупо и пошло!

Так постановил стажер и более уже на глядел в ту сторону, тем более, ему, наконец, удалось извлечь из своей гармошки более-менее приличные звуки.

Берт лежал, подперев голову рукой, смотрел в море, и вспоминались ему родные Мглистые острова. "Туман отечества нам сладок и приятен", — припомнил он слова какого-то поэта, вздохнул, зевнул, достал из-за пазухи фотокарточку и с нежностью посмотрел на нее. С карточки Берту ласково улыбалась его родная матушка, вдова знаменитого адмирала фон Цекта...

История Берта не являлась чем-либо из ряда вон выходящим, хотя могла бы послужить основной для приключенческой киноленты. Итак, Катарина фон Цорп была выдана замуж за почтенного маршала Иеронима Кемаля фон Цекта, который вознамерился продолжить славный род Цектов, для чего собрал преизрядный калым и принялся придирчиво выбирать супругу среди родовитых девиц отменного вольерного воспитания.

Собственно, Катарине повезло: в отличие от многих, маршал относился к своей юной супруге как к младшему офицеру, а не как к живой вещи гаремного содержания. Более того, он даже считал не считал необходимым следовать обычаям предков, и проводил с супругой длинные зимние вечера за чтением военных теоретиков, анализом всяческих операций, и прочими занятиями, для которых пушистый ковер у камина подходил как нельзя лучше. Стоит ли упоминать о том, что рождение наследника, названного Бертраном Кемалем настолько обрадовало маршала, что он подарил своей супруге изящный дамский револьвер?

Увы, ничто не вечно... Адмирал фон Цект пользовался заслуженным уважением при дворе султана Бычьего Брода, хотя и слыл человеком экстравагантным. Порою поговаривали, что он развращен сверх всякой меры, взять хотя бы то, что по парку он предпочитал прогуливаться не с эскортессами, а с собственной супругой, которой более пристало бы сидеть дома! И пускай она, как приличная дама, надевала вне стен мужнего дома паранджу, но всё же, всё же... А еще ходили слухи, — разве можно что-то утаить от слуг? — будто адмирал заказал для супруги мундир и учит ее обращаться с оружием.

Одним словом, пусть султан признавал полезность адмирала и готов был мириться с его выходками, но кое-кто фон Цекта недолюбливал. Это случается сплошь и рядом, и вполне возможно, что произошедшее было лишь трагической случайностью, а не следствием злого умысла...

При дворе Блистательного строго соблюдались завещанные предками обычаи. Так, любой, будь он царедворцем, военачальником или купцом, при встрече с султаном должен был выполнить ритуал целования пыли у ног владыки. Адмирал фон Цект как-то вслух заметил, что это, во-первых, негигиенично, а во-вторых, он-то на подагру не жалуется, а вот каково старикам? Как ни странно, именно старики с удвоенной силой невзлюбили его за это высказывание.

Султан же придерживался обычаев не только потому, что ему нравилось видеть гордых военных и богатейших людей Бычьего Брода у своих ног (хотя и поэтому тоже). Нет, просто этот древний ритуал был крайне удобен для избавления от неугодных. Достаточно было посыпать пол у трона Блистательного особым порошком, и осмелившийся вызвать немилость правителя отправлялся в мир иной, поцеловав эту пыль.

Как раз накануне роковой аудиенции султан избавился от одного из своих родственников именно таким способом, и... То ли после этого пол вымыли недостаточно тщательно, то ли что еще, но адмирал фон Цект, едва коснувшись губами драгоценного паркета... умер.

Султан гневался, лишившись лучшего адмирала, казнил с десяток поломоек, но правды так и не доискался.

Родственники же адмирала немедленно приступили к дележке имущества: заперев безутешную вдову и ребенка на женской половине. Бесчисленные многоюродные дядья и кузены рыскали по дому, простукивая стены в поисках тайников, а иные неспешно дегустировали разнообразные настойки и заморские вина, делавшие процесс вхождения в наследство долгим и приятным. Некоторые даже лениво спорили, кому достанется вдова, и в какой пансион следует определить юного Бертрана, чтобы не слишком тратиться на его содержание...

Но кто же мог знать, что адмирал развратил свою супругу настолько, что она, ни секунды не сомневаясь, надела мужское платье (паранджу фон Цект не любил, а форма цвета хаки была ему милее всех кружев мира), зарядила револьвер и решительно направилась в кабинет мужа, где в стенном сейфе хранились фамильные драгоценности.

Револьвер пригодился — она стреляла всего два раза, причем через подушку, приглушая звук. Как госпожа фон Цект потом рассказывала городскому адвокату, никаких угрызений совести она не испытывала.

Добраться до порта, добыть билет до Каролевства... ей удавалось все. Даже найти работу — сначала гувернанткой, потом секретаршей в штабе корпуса, что автоматически означало присвоение звания гражданского специалиста, уютный домик и возможность сохранить в неприкосновенности немногие оставшиеся драгоценности.

Разумеется, прошлое иногда напоминало о себе. Неудовлетворенные финансово родственники, которые так и не смогли войти в наследство, как того требовал закон (то есть в самом что ни на есть физиологическом смысле), сумели вычислить место пребывания почтенной госпожи фон Цект и, более того, пытались самостоятельно добиться возвращения беглянки на родину.

Данная попытка потребовала вмешательства городского адвоката, который целую ночь отпаивал валериановыми каплями очаровательную даму, одновременно восхищаясь ее искусством стрелка. Ну а впоследствии — еще и командировки соответствующим образом проинструктированных "багров" в Бычий Брод для окончательного решения проблемы наследования. Собственно, оная проблема была решена вполне в духе законов Мглистых островов, ибо если джентльмен не имеет возможности наследовать за отсутствием некоторых частей тела, то он и не может наследовать. Ведь так?

Дело было улажено, и Катарина с сыном зажила спокойно, посвящая время любимым занятиям. Правда, ее упросили написать книгу "Военное искусство Мглистых островов. Стратегия и тактика", каковая произвела в соответствующих кругах эффект, подобный взрыву бомбы.

После этого ее вечера перестали быть томными. Стал известен так называемый "Клуб Алой розы" — это была группа молодых офицеров, которые ездили играть с Катариной в стратегические игры. В мемуарах рейд-полковника Пауля Гремучих на страницах с восьмидесятой по сто пятнадцатую изложены его впечатления от такой поездки и рассказано о том, как сильно ему помогли в дальнейшей карьере захватывающие интеллектуальные поединки с блистательной госпожой фон Цект.

А Бертран... Он рос хорошим мальчиком и очень любил маму. Прекрасная Каролевская школа, соответствующее воспитание, полный дом военных, наследственность, опять же... Стоит ли говорить, что концепция превентивной ликвидации всяческих безобразий пришлась по сердцу юному фон Цекту, и он сделал блестящую карьеру в контрразведке, войдя в обойму самых опасных людей Каролевства. Вот и теперь по просьбе Кароля он тесно сотрудничал с каролевским скоросудием и находил это путешествие весьма и весьма полезным с любой точки зрения...

-Ян, не крадись, я не сплю и всё слышу, — сказал он, не открывая глаз.

-А то я не знаю, — хмыкнул его напарник, усаживаясь рядом. — Хорошо в этот раз прокатились, а?

-Недурно, — согласился Берт и открыл один глаз.

Ян чесал в затылке и стороннему наблюдателю мог показаться полным идиотом. Впрочем, таковым старший оперативник частного детективного агентства "Трансконтиненталь" (совладельцем и старейшим клиентом которого, кстати, являлся Руперт Бессмертных) никогда не был, зато прикидываться умел виртуозно. Это помогало в работе, равно как и нелепый псевдоним. Берт-то знал, что Ян происходил из почтенного семейства Вдумчивых, но, чтобы не огорчать престарелого батюшку самых консервативных нравов, старался, чтобы эта фамилия не прозвучала никогда и нигде. Это ему вполне удавалось.

Вообще-то, генеральному следователю рекомендовали в агентстве госпожу Гретхен Цепешны, но Бессмертных отказался, заявив, что не может заставить даму носить его портфель, и к нему прикрепили Яна. Берт же был нужен для того, чтобы в случае чего развязать при розыске руки: у сотрудника контрразведки полномочия были куда шире, чем у частного детектива. Сработались они отлично, что и говорить...

-Скоро прибываем, — сказал Ян, шевельнув ухом.

-Сам знаю... — зевнул Берт. Уж ему-то можно было не рассказывать, далеко ли до берега.

-Надо госпожу Каролину на борт поднять, вон она машет, — поднялся тот на ноги.

-Давай, помогу, — поднялся и Берт.

Вдвоем они легко подтянули писательницу поближе к броневику, а там уж вмешался поручик, легко поставивший младшую сиятельную госпожу на броню.

-Замечательно! — выпалила она, стряхивая с платья брызги. — Давно я так не развлекалась! Вит-Тяй, миленький, давайте, даже если на обратном пути все сядут на паром, мы снова так поплывем? Покататься очень хочется!

-Это по погоде посмотрим, — пробурчал тот, усмехаясь в усы. — Вы, госпожа, драгоценности-то надели бы, скоро уж прибудем, а ведь вас весь клан встречать будет!

-Клан? — удивился Дэвид, оторвавшись от губной гармошки.

-Тут наши земляки живут, — пояснил поручик. — Они рады будут увидеть саму младшую сиятельную госпожу! Когда еще случимся в этих краях...

-Ну хорошо, хорошо, уговорили! — воскликнула Каролина. — Помогите мне с этим ужасным одеянием, я его даже поднять не могу!

-Оно не ужасное, оно церемониальное, — поучительно прогудел Вит-Тяй, извлекая из недр броневика широкое беарийское платье, так густо затканное золотом, что ткань почти не гнулась. Каролина со вздохом позволила надеть на себя это сооружение прямо поверх обычного платья. Затем последовали драгоценности, да такие и в таком количестве, что Дэвид поверил — передвигаться без посторонней помощи во всем этом невозможно.