— Вы же изучали их три месяца назад, Гарри! — сказала удивлённая преподавательница ЗОТИ, но рэйвенкловец её не слышал.
Он снова отключился от реальности, на полном автомате собрал свои вещи и вышел из кабинета. Нимфадора села на стул, качая головой и пытаясь понять — как помочь Гарри? Если так всё и продолжится, то Гарри снова упадёт в обморок, только неизвестно, выберется ли в этот раз, если в прошлые несколько раз, Мадам Помфри едва его разбудила.
* * *
Дойти до кабинета Поттер-Эванс не успел, на половине пути его поймала профессор МакГонагалл, и повела в кабинет директора. Альбус Дамблдор как обычно восседал на своём стуле, смотря на входящих понимающим взглядом.
— Альбус, я привела мистера Поттер-Эванса.
— Спасибо, Минерва, можешь идти.
Оставшись одни, директор обратился к мальчику, который сел на стул.
— Гарри, мальчик мой, ты очень плохо выглядишь. Преподаватели говорят, что твои оценки упали, Мадам Помфри сообщила мне, что ты уже дважды оказывался в Больничном крыле с нервным истощением. В Большом зале ты почти не питаешься, если только друзья не уговорят. Гарри, тебе нужно…
— Гермиона проклята, профессор, — безжизненным голосом сказал рэйвенкловец.
Директор вздохнул, посмотрев на мальчика.
— Ты уже знаешь об этом, Гарри, — не спрашивал, а утверждал Альбус. — К сожалению, сейчас мы ничего не можем сделать. Проклятие, которому подвержена твоя подруга, неизвестно даже мне. Скорее всего, Наследник Слизерина решил пойти дальше, чем просто вводить учеников в оцепенение. Пока мы не узнаем, кто он такой, мы ничего не сможем сделать.
— А вы…вы не знаете? — в надежде спросил Гарри.
— К сожалению, нет, мальчик мой.
Прошлая жизнь Гарри, помимо многочисленной боли и отчаяния, дала ему ещё кое-что — опыт. Да, сейчас он не слишком силён, но сильнее себя прошлого в этом возрасте. Он не настолько умён как настоящие учёные, но умнее чем был раньше. А главное — у него есть некоторые знания и воспоминания о людях. Поведение Альбуса Дамблдора и те нотки в его голосе, когда он говорил, сходится с тем, что Гарри запомнил, и он сейчас понимал — директор лжёт!
— Мне пора, директор Дамблдор, — произнёс Гарри, вставая со стула, и двигаясь к выходу из кабинета.
— Иди, Гарри, и обязательно отдохни, мальчик мой. Твоё здоровье очень важно для нас всех, ты должен следить за собой.
Гарри вышел из кабинета, но на урок не пошёл. Он просто бродил по школе, и его путь закончился в Больничном крыле. Мадам Помфри, увидев того, кто пришёл, даже слова не сказала, просто впустила мальчика внутрь. Какой смысл запрещать, если он всё равно попадёт внутрь? Да и его состояние надо проверить.
После обследования, которое включало в себя несколько различных зелий и ворчание на то, что ≪некоторые дети не следят за своим здоровьем≫, Гарри уселся на своё место рядом с Гермионой, взяв её за руку.
— Всё было тихо, Хозяин, — тихо прошипел Шес, оставаясь невидимым.
Рэйвенкловец кивнул фамильяру, продолжая смотреть на подругу. Несмотря на оцепенение, из-за которого она чем-то напоминала куклу, он прекрасно видел, как слабела девочка. Её кожа стала холоднее, в глубине стеклянных глаз постепенно тускнела та маленькая искорка жизни, которая ещё жила в ней. Даже губы девочки стали белыми.
— Не умирай, Миа, — тихо прошептал Гарри, поднеся ладонь подруги к своему лицу, в попытке согреть её дыханием. — Я уже потерял тебя однажды, и я не выдержу, если такое случится снова. Как я тут без тебя?
≪Почему всё это произошло? ≫ — думал про себя Поттер-Эванс. ≪Всё, чего я хотел — это создать себе нормальную жизнь. Без войны с Реддлом и его грёбанными Пожирателями. Без того, чтобы умирали мои друзья и близкие. Я всего лишь хотел прожить жизнь, такую же, как у обычного, нормального ребёнка — учиться, находить друзей, дружить, иногда устраивать шалости. Вырасти, закончить учёбу и…и провести всю оставшуюся жизнь с Гермионой. Чем я это заслужил? Почему я? Почему она? ≫
Рэйвенкловец не знал, у кого просить помощи. Сириус засел в библиотеке своей семьи, пытаясь найти хоть что-то, что поможет. Впервые в жизни Блэк радовался, что его семья была тёмной — в библиотеке нашлось много чего интересного, но как назло, ничего нужного. Ремус также не знал ничего подходящего. Дамблдор…тот вообще не желал помогать, хоть Гарри и был уверен, что он может.
Ненависть к директору росла как на дрожжах. Этот старый долькоман никогда ничего не делал, из-за него, Гарри травили зельями, по его милости погиб Сириус, началась вторая магическая война, погибли дорогие ему люди. Из-за его общего блага погибли родители Гарри, и сейчас умирает Миа, а отдав его родственникам и пользуясь беспомощностью и незнанием Гарри — выводил деньги из его сейфа. Чёртов кукловод, чтоб ты горел в Адском Пламени, и твоя погибшая семья проклинала тебя вечно! Но…если директор не может ему помочь, то кто тогда сможет?
Через три часа, Гарри стоял перед кабинетом зельеварения. Однажды, ему тут помогли, и он надеялся, что помогут во второй раз.
* * *
Северус Снейп сидел за столом, читая газету ≪Ежедневный Пророк≫, точнее один из его разделов посвящённый зельям. В последние месяцы, цены на некоторые ингредиенты выросли, что не очень нравилось профессору. Когда в дверь постучали, он отложил газету, и увидел, что в кабинет начал входить мальчишка Поттер-Эванс.
— Мистер Поттер, урок закончился полтора часа назад. Позвольте узнать, где вы были?
— У директора. И в Больничном крыле, — монотонно ответил Гарри, смотря прямо в пол, и усаживаясь на своё обычное место.
— Поттер, вы меня не расслышали? Я же сказал, что урок закончился полтора часа назад.
— Да, профессор.
Снейп уже собирался сам выпроводить ученика, когда тот снова заговорил.
— Профессор Снейп, вы ведь были Пожирателем Смерти. Вы были близки к Тёмному лорду. Вы знаете, как справиться с проклятиями? — спросил Гарри, и поднял умоляющий взгляд на преподавателя.
Зельевар был в настоящем шоке. Уже мало кто помнил, что он был одним из приближённых к Тёмному лорду, а те, кто знал, просто не обращали внимание. Но больше всего его вогнало в шок не то, что мальчишка об этом знал, а выражение его лица. Бледное, осунувшееся лицо, глаза затуманены болью, и внешне он выглядел словно мертвец. Он сидел, скорчившись на стуле, и казалось, что ему лет сто, а не двенадцать.
— С чего вы решили, мистер Поттер, что я могу это знать? — решился ответить вопросом на вопрос Снейп, придя слегка в себя.
В его голове проскользнуло воспоминание, которое он усердно прятал много лет и пытался не дать выбраться ему на волю. Глаза Гарри слегка загорелись огнём, и было видно, как он потихоньку впадает в истерику, и Поттер-Эванс быстро заговорил, совсем не следя за нитью разговора, перескакивая с одного на другое:
— Вы ведь любили мою маму, профессор. Вы поссорились, но вы оставались для мамы другом, даже несмотря на разные пути в жизни. Для меня Миа, так же важна как для вас важна память о Лили. Миа мой свет в окне, она для меня — всё. В своей жизни я был много чем обделён, в том числе друзьями и теплом. Я не могу потерять Мию, иначе мне уже самому незачем будет жить. Вам не надо винить себя за то, что произошло с моей мамой. В конце концов, если бы не Петтигрю, с ней бы ничего не случилось, в его предательстве нет вашей вины.
— Поттер. Почему вы пришли именно ко мне, а не к Дамблдору? — спрашивать у мальчишки, откуда он такое знает было бессмысленно. Зная, каким болтуном является Блэк, это не удивительно, особенно после того случая на Рождество. Больше всего удивляло, что паренёк не ненавидит его.
— К Дамблдору? — на миг показалось, будто лицо мальчика просветлело и ожило, но оно тут же вернулось к обычному состоянию. — Я надеялся на него, но он сказал, что не может помочь, пока не поймают Наследника.
Воспоминание, которое Снейп упорно прятал, вырвалось наружу. Поттер сейчас был похож на него самого в тот день, когда пришла весть о смерти Лили. Тогда, сидя в кресле в кабинете Дамблдора, он был точно таким же разбитым, не желающим даже пытаться жить дальше, не видя смысла в дальнейшей жизни. А ведь он тогда тоже надеялся, что Дамблдор ему поможет.
Он уже не в первый раз видит самого себя в мальчишке. Они оба были много чего лишены в детстве, и оба нашли ту, которая зажгла в их сердце и душе огонь, не дающий стать озлобленным, мерзким человеком.
Когда Поттер появился в школе, его разум был закрыт тёмным вихрем, не позволяющий прочесть его мысли, и со временем, этот вихрь пропадал, что позволяло увидеть его детство. До чего же это было похоже на его детство, хоть и с небольшими отличиями. Снейп спокойно мог сказать, что он циничная скотина, беспокоящийся за своё состояние больше, чем за других, ведь книгу по ментальной магии он подарил ему именно для того, чтобы не видеть детство Поттера, из-за которого он вспоминал своё.
— Идёмте, Поттер! — принял решение Снейп, вставая из-за стола, и пошёл в Больничное крыло. Гарри, едва успевая от усталости, шёл следом.
В Больничном крыле, зельевар сразу приступил к проверке девочки. Через несколько минут, на лбу мужчины выступил пот, руки немного затекли, но справиться с проклятием он не смог.
≪Слишком сильное. Проклятье такой силы, мог наложить только лишь Тёмный лорд. И Дамблдор будет делать вид, что не знает что это, и как с этим справиться? Он ведь сам учил его! Вот же старый… ≫
Больше всего Снейп не мог понять, почему эта девочка ещё жива. Это было не обычное проклятие — оно высасывало из рэйвенкловки не просто жизненную силу, а саму сущность девочки. Зачем это было нужно Тёмному лорду, ведь такое проклятие используют, если хотят стать похожим на проклятого?
Во вспышке одного из заклинаний, Снейп заметил слабый отсвет на шее девочки. Палочкой он поддел цепочку, и на свет появился медальон, центр которого слабо светился кроваво-красным светом. Зельевар сделал два шага назад, тяжело дыша.
— Поттер. Вы знаете, откуда у мисс Грейнджер этот медальон?
— М? Да. Я подарил его на первое Рождество, после того как мы познакомились. Я хотел, чтобы она всегда была под моей защитой, чтобы ей не могли навредить, только это, как я вижу, не помогло.
— Поттер, скажите мне только одно, и, пожалуйста, честно — вы случаем не окропили поверхность этого медальона своей кровью?
Гарри не ответил, а только лишь кивнул. Снейпа словно по голове стукнули, в глазах потемнело и ему пришлось срочно сесть на стул.
— Как вы смогли его достать, Поттер?! Мало того, что такие медальоны слишком редки, так после войны их вообще перестали использовать!
— Просто заказал. Я просил достать что-нибудь, что может защитить дорогого мне человека, даже от того, что может её убить.
Зельевар завыл про себя, как раненый зверь. Парень не понимает, что он сейчас натворил. Он создал связь между собой и своей подругой, и если что-то или кто-то атакует мисс Грейнджер, то часть атаки передастся ему самому. Теперь понятно, почему его подруга не умерла ни после оцепенения, ни сейчас. Но вот сколько такое сможет продлится, если Поттер уже еле стоит на ногах?
— Вы тоже не можете справиться с проклятьем, да профессор? — слегка заикаясь, произнёс Гарри, взяв в свою ладошку ладонь подруги. — Оно, наверно, очень сильно. Я чувствую это сердцем.
— Поттер!
— У меня уже столько времени болит сердце, что я позабыл, когда в последний раз я сидел, не держась рукой за грудь…
— ПОТТЕР!
— Чем я всё это заслужил, профессор? Я ведь хотел только нормальной жизни, я не хотел выделяться тем, что я так называемый Мальчик-Который-Выжил…
Снейп резко поднялся со стула, подошёл к ученику, и, взяв его за плечи, хорошенько его тряхнул.
— ГАРРИ!
Собственное имя, которое произнёс профессор зельеварения, заставило мальчишку слегка очнуться, и с удивлением посмотреть на зельевара.
— Послушай меня внимательно, Гарри. Справиться с проклятием я не могу, только задержать. Сейчас, жизнь твоей подруги зависит только от тебя.
— Профессор, что вы имеете в виду?
— Медальон, который ты ей подарил, не даёт ей сейчас умереть, потому что ты отдаёшь ей свою жизненную силу, взамен той, которую она теряет. Я не знаю, каким образом ты достал его, но именно то, что ты создал духовную связь через медальон, защитило мисс Грейнджер. Ты уже на грани истощения, ещё два-три обморока, и твоя подруга погибнет.
Гарри мотнул головой, стараясь понять сказанное. Мозг с трудом воспринимал слова.
— То есть… Если мне удастся стабилизировать своё состояние, Миа не погибнет?
— Возможно, но проклятие слишком сильно, а со временем только усиливается. Если до того, как созреют мандрагора проклятие не снять — её ничто не спасёт даже твоя защита. Ты меня понял, Гарри?
— Да… Да профессор, я понял, — кивнул мальчик, сжав ладонь подруги. В глубине его глаз вспыхнул слабый огонёк, которого не было уже давно.
* * *
После разговора со Снейпом, прошло несколько дней. Гарри, пусть и с трудом, но смог немного восстановить своё здоровье, и он уже практически не походил на того мертвеца, на которого был похож. С восстановлением своего здоровья, он видел и улучшения в своей подруге, по крайней мере, кожа девочки стала чуть теплее, чем раньше.
Друзья были рады, что Гарри хоть немного, но всё-таки выглядел чуть лучше. Уроки шли в том же направлении, что и раньше, правда, рэйвенкловец продолжал с трудом реагировать на то, что ему говорили. До определённого момента.
За три дня до экзаменов, профессор Флитвик собрал своих воронов в гостиной и оповестил всех:
— Всем к вечеру собрать свои вещи. Завтра Хогвартс-Экспресс отвезёт вас всех домой.
— Профессор, что случилось?! — крикнул Роберт Хиллиард, староста факультета.
— Наследник Слизерина снова нанёс удар. На этот раз, он похитил одну из учениц. Это всё, что я могу сказать.
Такая новость заставила Гарри очнуться, и злобно сжать кулаки. Вот оно как, да? Значит, Том решил всё-таки продолжить своё дело. Всё, хватит. Пора с этим заканчивать.
Не обращая внимание на шум, который установился после ухода профессора в гостиной, он пулей помчался на выход, игнорируя то, что его звали. Рэйвенкловец нёсся по коридорам школы со скоростью, словно он был на метле, в сторону нерабочего туалета, где живёт Плакса Миртл. Недалеко от входа он услышал голоса:
— Мистер Малфой, позвольте узнать, что вы тут делаете? Было оповещение, всем собраться в своих гостиных.
