— Привет! — крикнул я, поравнявшись с ним.
— Привет, — ответил Пашка. — Смотри, чего я умею.
Приятель подбросил вверх соломинку. Она завертелась в воздухе... и замерла. Пашка закусил губу, нахмурился. Соломинка еще пару секунд повисела, а потом упала в подставленную моим другом ладонь.
— Да-а, — протянул я.
— А ты так можешь? — хвастливо поинтересовался он.
— Никогда я так не смогу, и даже пробовать не стану, — ответил я, хотя знал, что теперь, придя домой, буду просиживать целые часы, пытаясь силой мысли заставить соломинку повисеть хоть чуть-чуть.
— Только никому ни слова! Помнишь уговор?
Я кивнул.
Мы почти подошли к зданию школы — невысокому пластиковому строению темно-серого цвета. На входе компьютерная система считывала личные карты учеников, и только после этого пропускала их внутрь. В базу школы заносилось время прихода человека. При желании родители всегда могли узнать, был ли я в школе в такой-то день.
Пройдя систему контроля, мы вышли в вестибюль. Справа здесь находилась лестница с широкими ступенями, слева — гардеробная. В последней одежда хранилась сжатой в пакетах с вакуумом — так вещи занимали меньше места.
Я окликнул Пашку, когда тот задержался около Ромы — председателя писательского кружка. Пашка отмахнулся. Ему было интересно рассказать об экскурсии кому-то еще, кроме меня.
Я подошел, поздоровался с Романом, но в разговор не включился — стал смотреть на скопившихся в вестибюле ребят. Когда мама болела, школу я не посещал — проходил программу с виртуальным учителем на дому. Поэтому мне и было любопытно, кто пришел на занятия сегодня.
Взгляд блуждал по лицам и фигурам учеников. Многих ребят я знал.
Миша громко рассказывал о рыбалке, мой тезка Сережа возился с игрушечным роботом, Леша скакал с парой ребят по помещению и, размахивая палкой, изображал мушкетера.
И вдруг. Среди примелькавшихся за эти годы лиц, одно знакомое и свежее, словно соленый морской ветер. Наташа. Смуглое худое личико. Карие глаза, аккуратный, чуть вздернутый нос, высокий лоб.
Я тряхнул головой. Наташа затерялась среди школьников. Мне даже показалось, что ее на самом деле там и не было.
Но немного позже, в аудитории, учитель объявил, что в нашем классе теперь будет новая девочка. Нервно теребя электронный блокнот, в центр полукруглого зала вышла Наташа.
— Здравствуйте! — я впервые услышал ее голос. Он оказался немного ниже, чем мне представлялось, и в нем присутствовал едва заметный акцент.
— Хех... Соседка, — ткнул меня в бок Пашка. — Марсианка!
Я ничего не ответил. Молча, до конца не веря в происходящее, наблюдал, как Наташа, повинуясь жесту учителя, идет между рядами прямо ко мне. Девочка действительно села на соседнее место слева.
— Гы... Точняк, соседка! — глаза Пашки прямо лучились весельем. Вся его утренняя задумчивость испарилась.
Девочка оказалась на удивление общительной. Спустя минуту она уже прошептала мне:
— Меня Натой зовут, а тебя?
— Сережа, — ответил я.
Пашка высунулся у меня из-за плеча:
— А я — Паша!
— Очень приятно, — посмотрев на меня и на приятеля, сказала девочка. — Я здесь новенькая. Будем дружить?
Я кивнул, а Пашка невпопад громко сказал:
— Будем!
Преподаватель остановился буквально на полуслове:
— ...яненко — известный литератор того времени... Наталья! Павел! Прекратите болтать!
Так мы познакомились с Наташей. Мне казалось, что для счастья больше ничего и не надо — лишь бы слева сидела девочка твоей мечты, а справа — лучший друг. Лишь бы учитель также проникновенно рассказывал о классической фантастике двадцать первого века...
Естественно, я оказался не прав. Знакомство с Наташей принесло мне много боли. С другой стороны, не будь ее — я не смог бы обрести то, что в итоге обрел. И этой истории просто не было бы. А сам я остался бы прозябать на Земле или водил бы всю жизнь межпланетные грузолеты
07.06.2212
— Посмотри, — я указал на две цепочки тусклых переливающихся звезд.
Пашка проследил за моим пальцем.
— Вижу, — сказал он. — Это Волосы Вероники. Красивое созвездие. А посмотри-ка туда!
— Ага, — улыбнулся я. — Это Лира. Вега сегодня очень яркая.
— И Денеб тоже хорошо виден, — подтвердил Пашка.
— До него больше трехсот световых лет, — хмыкнул я. — А как светит!
— А вот Процион, — Пашка обвел рукой область неба.
— Ага, Малый Пес...
Мы засмеялись.
Совсем недавно у нас с Пашкой появилась новая забава — соревноваться в том, кто знает больше старых названий светил. Теперь мы зазубривали каждый день по нескольку статей из полной энциклопедии Экспансии. Там был целый раздел, посвященный звездному небу и названиям различных звезд. А каждый вечер, когда позволяла погода, мы лежали вот так на крыше, уставившись в бесконечную глубину наверху и щеголяя друг перед другом своими знаниями.
Наташа не разделяла нашей страсти. Она ничегошеньки не понимала в космологии и космогонии, но чисто по-девичьи очень хотела выбраться за пределы Солнечной системы. "Чтобы можно было потрогать звезды! — говорила она. — Мне кажется, они пушистые на ощупь".
— Чего-то Наташи сегодня нет, — сказал я.
— У нее папа приехал. Из Американского Союза.
— А, правильно! — вспомнил я. — Она, скорее всего, вообще не придет сегодня.
— Да, — подтвердил Пашка. — Будет вкусности есть. Заграничные!
— Точно, — грустно сказал я. — Везет же...
— Ты чего опечалился? Втюрился в Нату? — Пашка приподнялся на локтях и ехидно глядел на меня.
Я смешался. Перед глазами возникло Наташино лицо. Правильные очертания скул, маленький рот с красивыми губами... Вспомнилось, как она разговаривает с нами, лежа здесь — на крыше, положив голову мне на грудь, а ноги на живот Пашки. Вспомнилось легкое прикосновение ее длинных черных волос к моему лицу и запах, тонкий запах каких-то трав, который они источали.
Мне, конечно, нравилась Наташа, но влюбляться значило что-то такое, другое. Пришлось бы целовать ее, и это, в общем... заниматься любовью. А такое мне всегда казалось каким-то низким. Как в запрещенных фильмах в визоре. Наташа ведь такая... чистая.
Сразу же вспоминалась распутная Ирка. Вот с ней, наверное, это можно было сделать. Только совсем чуть-чуть, чтобы понять, на что оно все-таки похоже.
— Ничего я не втюрился! — почти крикнул я, раззадорив тем самым Пашку еще больше.
Он вскочил на ноги и начал бегать вокруг и тараторить:
— Втюрился! Втюрился! Хочешь обнимать! Хочешь целовать!
Через пару минут Пашка выложил в отношении меня и Наташи все тонкости половой жизни, какие только смог вспомнить, и даже стал повторяться. Все мое романтическое настроение рассеялось. Я разозлился, поднялся и тоже закричал:
— Тебе-то какая разница?! Ну, допустим, втюрился и хочу залезть ей под юбку, и что?!
Пашка состроил странную рожу и выразительно посмотрел мне за спину. Я покраснел и обернулся. В проеме двери стояла Наташа, тоже густо покрасневшая и с каким-то непонятным лицом. Появилась она здесь, видимо, уже некоторе время назад.
— Привет, — только и сказала девочка.
— Привет, — опустил глаза я. — Мне тут срочно домой надо... Я... Я это... Побегу...
И я прошел мимо нее, легко сбежал вниз по лестнице и с предательски мокрыми глазами понесся прочь.
Я страдал. Я был слишком молод и глуп. Тогда еще не знал, что Наташе понравилось подслушивать наш с Пашкой мальчишеский треп.
10.07.2212
Я ушел под воду, проскользил несколько метров у самого дна, слегка касаясь грудью песка, а потом стремительно вынырнул и поплыл на середину озера.
— Паш! Догоняй!
Пашка заходил не спеша. Сейчас он стоял по колено в воде и, чуть согнувшись, трогал ее кончиками пальцев.
— Иду! — крикнул он.
Я развернулся и стал грести к приятелю. Солнце недавно село, и вода была теплой — от нее даже шел пар. Купаться в начинающихся сумерках всегда особенно приятно.
Ноги уже доставали до дна — я смог встать и теперь приближался к Пашке, делая длинные полупрыжки-полушаги. Друг заволновался:
— Эй! Ты чего это?
— Я? — делаю вид, что удивился. — Ничего!
— Плыви назад. Дай зайти!
— Ага! — сам я, конечно, и не подумал отплывать, наоборот вышел на то место, где вода доходила до пояса и, резко выбросив руку, обрызгал Пашку с головы до ног.
Друг истошно завопил, а потом бросился за мной. Я ускользнул от его атаки и нырнул, с силой загребая руками и стараясь проплыть под водой как можно дальше.
Когда я все-таки всплыл и решил осмотреться, то увидел, что Пашка уже не сердится, а расслабленно плывет в нескольких метрах от меня, смешно фыркая и выплевывая изо рта воду.
Я тоже успокоился:
— Чего на выходных делаем?
— Не знаю, — пожал плечами Пашка. — Наташа вроде улетает. В воскресенье.
— Да? Это на Луну, что ли?
— Угу, — Пашка повернул к берегу.
Я молча поплыл за ним.
Мне все еще было неловко перед Натой за тот разговор на крыше. Между нами словно выросла прозрачная стенка. С виду все осталось таким же, как раньше, но если приглядеться, то становилось понятно — кое-что все-таки изменилось.
Я теперь не мог по-дружески трогать ее за плечи или руки, казалось, что она каждое мое прикосновение истолкует грязно. Стеснялся рассказывать ей пошлые анекдоты.
Но Наташа не чуралась меня, она вела себя по-прежнему, словно бы ничего и не произошло. Только я-то ведь знал, что теперь все иначе...
Словно отозвавшись на мои мысли, на берегу появилась Ната. Она была в коротком голубом платье. Девчонка показывала нам какую-то карточку.
Когда мы с Пашкой заходили за ней, она сказала, что не в настроении купаться и подойдет к озеру после ужина. Интересно, что у нее в руках?
Я вышел из воды.
— Лечу на Луну! — Наташа сияла, демонстрируя мне "умную карту". На пластике алел квадратик. Так вот, значит, чего она так рада!
— Круто! — Пашка тоже вылез из озера и теперь вытирался махровым полотенцем. — Жалко, нам нельзя. Не сможем вместе полетать. Как хотели.
— Что поделать, — кивнула Наташа, — у вас ни виз, ни документов даже нет. Ну, я ненадолго улетаю, не расстраивайтесь. Папа дела закончит, и вернусь!
Везет же Нате! Родилась на Марсе, живет на Земле, а в командировки с отцом на Луну летает!
— Там "Луна-парк", — сказал Пашка. — Расскажи потом. Хорошо?
— Да я, наверное, до "Луна-парка" и не доберусь — дела! Еще в школе просили доклад сделать — придется и этим заниматься.
— Все равно. Сходи! — Пашка натягивал штаны. — И в музей Нашествия сходи. Интересно!
— Ну, хорошо, Паша, — Наташа улыбнулась. — Привезу и тебе и Сережке что-нибудь.
— Спасибо, — буркнул я и тоже стал одеваться.
— Подержи! — Наташа протянула Пашке личное дело. — Я, пожалуй, тоже искупнусь.
Пашка сунул карточку в карман джемпера.
— Ребята, отвернитесь! Я без купальника, — сказала Наташа.
Я на одной ноге — как раз одевал брюки — неловко повернулся к лесу, Пашка тоже отвернулся. Через некоторое время раздался плеск.
— Можете поворачиваться!
На сандалиях лежало аккуратно сложенное платье, Наташа стояла в воде по плечи и махала руками:
— Заходите! Вода теплая!
Я покачал головой, Пашка крикнул:
— Нет, Наташ. Искупались уже!
Наташа мотнула гривой мокрых волос и отплыла от берега почти к центру озера. Затем вернулась назад.
Почти стемнело. Над озером висел хорошо различимый туман. Ветер становился прохладным, ночным. Воздух наполнился запахами остывающего поля и сенокоса.
— Я выхожу! — предупредила нас Наташа.
Мы снова отвернулись. Девчонка оделась.
— Все, поворачивайтесь! — разрешила Наташа. — Брр! Холодно!
Платье на девчонке намокло, прилипло к телу. Я покраснел и перевел взгляд на окрестные деревья.
— Может, джемпер наденешь? — спросил Пашка, готовясь снять с себя этот предмет гардероба.
— Д-да нет! — губа Наташи начинала дрожать, девчонка обхватила себя руками, чтобы согреться.
Пашка дал ей полотенце, Ната набросила его на плечи и прижала руками к груди.
— Идем домой, — предложил я. — Действительно холодновато стало.
Наташа присела, застегнула сандалии. Я не мог оторвать глаз от ее грациозных движений. Спасало только то, что в темноте моя покрасневшая физиономия не так уж сильно бросалась в глаза.
Мы пошли по дорожке в поселок. Говорили о предстоящем полете Наты на Луну. Вспоминали, что знаем о Лунных Куполах, достопримечательностях и людях.
— Я слышал, что Купола раскрашивают в разные цвета, чтоб веселее было! — сказал я.
— Да ну тебя, — махнул рукой Пашка. — Это ж все знают! По визору даже показывали.
— А еще говорят, лунатики почти все бессильны, — усмехаясь, сказала Наташа.
— В смысле "бессильны"? — не понял я.
— Ну, не могут они! — улыбаясь, развел руками Пашка.
— Да ну вас! — фыркнул я.
— Ничего! — разошелся Пашка. — Ната их исцелит. В этом платье!
Я думал, Наташа обидится на такие слова. Это же неприлично — так о ней отзываться. Я бы не смог ей сказать ничего похожего.
— Лунатики такие же мужчины, как вы! — парировала Наташа. — Глупые. Что скажешь — то и делают.
Я не понял, что она имеет в виду. Неужели то, что мы могли не отворачиваться там — у озера?
— А что? — ответил Пашка. — Тебе показывать-то нечего...
— Так уж прям и нечего! — хихикнула Наташа. — Меня тут один мужчина на улице в фотомодели приглашал!
— Ну ва-аще! — сделал большие глаза Пашка. — Согласилась?
— Делать мне больше нечего. Я ведь еще в школе учусь, да и представляю, что родители бы на это сказали...
Наташа снова засмеялась.
Потом разговор ушел в другое русло. Вспомнили и рыночников с их агрессивной политикой, и овров, и внеземельщиков.
Так дошли до Наташиного дома, Пашка вернул Нате личное дело, затем мы подождали, пока девчонка скроется за своей дверью, и пошли дальше — к себе.
— Может, попробуем пробиться с Натой? — пришла мне в голову авантюрная мысль.
— На челнок? К Луне? — спросил Пашка. — Не выйдет. Охрана. Система защиты...
Я почесал затылок:
— Да-а. Твоя правда, Паш. Но, может, однажды и мы отсюда улетим...
— Не мы, а ты. Я уже к Сатурну летал! — напомнил мне Пашка.
— Гад! — шутливо насупился я. — Не дружу с тобой!
— Со мной не хочешь. Хочешь с Натой дружить? — продолжил издеваться приятель. — Видел, как ты смотрел. На нее. Сегодня.
— Да иди ты! — отмахнулся я. — Опять решил меня, гад, подставить! Сам с ней только и базарил, а теперь я, значит, втюрился, да?
— Шучу, — пошел на мировую друг. — Она просто веселая. Была сегодня.
Наше внимание привлекли три человека, разговаривающих около Пашкиного дома. Они о чем-то жарко спорили, размахивали руками.
— ... простейшая система! — донеслось до меня. — Как металлоискатель!
Что они такое обсуждают?
— Не верю! — сказал один из спорщиков.
— Охранное поле рассчитано на механические объекты, — убежденно проговорил третий. — Я там работал, знаю!
