— Господин, ты был в пещере. Что со старцем?
— Убит. Уже несколько дней назад. Догадываешься кем?
Взгляд моего собеседника потух, плечи опустились. Впрочем, горевал он не долго. Буквально несколько секунд. Потом глаза его загорелись яростью, плечи расправились, руки сжались в кулаки.
— Все же решились на это, сволочи, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ненавижу!
— Хочешь драться вместе с нами? — это Хегни. — Оружие дадим.
— Драться? — незнакомец удивленно вздернул плечи. — Смысл? Совершенно никаких шансов. Даже мне, не воину это понятно. Да и толку от меня в качестве бойца не много.
— Дашь себя зарезать, как овцу, — презрительно ухмыльнулся мой воевода. — Или, все-таки, попробуешь сдаться?
— К чему такие крайности? — пожал плечами парень. — Просто уйдем отсюда.
— Куда, интересно? — а это уже влезла, отдышавшаяся Волеслава. — Полезем на стенку? — она кивнула на почти отвесную стену справа. — Или спрыгнем вниз? — кивок влево в сторону каменной осыпи, переходящей в пропасть. — Не получится — летать никто не умеет. Хотя...
Жрица задумчиво посмотрела в мою сторону.
— Предлагаешь спихнуть меня вниз? — я заставил себя усмехнуться. — Вдруг получится, как на испытаниях? Нет спасибо — хватило одного раза.
Чертова девчонка промолчала, но задумчивое выражение на ее лице никуда не делось. Пожалуй, во время предстоящего боя надо держаться от нее подальше — спихнет в пропасть. Исключительно из лучших побуждений, чтобы спасти.
— Летать не придется, — вновь подал голос незнакомец. — Есть еще одна тропинка. Правда, не очень удобная, но пройти можно. Надо вернуться наверх, на первую площадку.
Я глянул на уже начавшую подъем румийскую когорту, потом оглянулся. Сверху в любой момент могла подоспеть полусотня легионеров отрезать путь к спасению.
— Тогда чего ждем!? — рявкнул я от души. — Вперед! В смысле, назад!
Минута неизбежной суматохи и наша маленькая колонна двинулась снова вверх, к площадке, от которой начиналась обещанная тропа к спасению.
Наш новоявленный проводник пробрался в голову колонны. Я и Хегни не отставали. Так, на всякий случай.
— Как звать? — пыхтя, спросил у парня — надо же знать, как обращаться к потенциальному спасителю.
— Андрокл, — запалено дыша, отозвался тот. — Я эллин.
— Грек, то бишь.
— Ну да, за стеной многие нас так называют. А вас как именовать?
— Называй просто посланником, — решил не шифроваться.
Проводник даже приостановился.
— Тот самый!?
— Тот, тот. Двигайся, давай.
Андрокл полез дальше.
Андрокл... Андрокл.... Почти Андрей. Глянул на карабкающегося рядом парня. Нет, никакого сходства. Хотя, после обнаружения здесь реинкарнации Вальки и, возможно, Ирки, не удивлюсь появлению двойника Андрюхи. Хотя, тот ведь попал сюда, воплоти, как и я. Ну так что, одно другому не мешает. А интересно было бы встретить здешнего себя, пообщаться.
За этими дурацкими размышлениями не заметил, как добрались до площадки. Андрокл, чуть отдышавшись после подъема, уверенно направился в ее дальний правый угол. Я оглянулся. Румийская когорта, вздымая белую известняковую пыль, карабкалась по тропинке далеко внизу. Глянул наверх. Никого из полусотни легионеров, обретающихся у пещеры старца, видно не было. Это хорошо. Пусть погадают, куда мы делись. Наверное, если поищут, найдут тропинку, но на это уйдет время. А за это самое время мы уйдем далеко. Я надеюсь. Андрокл в отличие от меня не оглядывался, потому быстро ушел вперед и скрылся между здоровенными в рост человека валунами. Мы с Хегни прибавили шагу. Остальные двинулись за нами. Тоже миновали валуны и уперлись в скальную стену. Нашего новоявленного проводника нигде не было видно. Исчез. В растерянности заоглядывались по сторонам. Куда девался? Неужели ловушка? Хотя, в чем ловушка-то? Ну, вернулись чуть назад и что? К подножию горы до румийцев все равно не успевали. Какая разница, где принимать последний бой?
— Эй, чего встали? — раздалось откуда-то сверху от скальной стены.
Задрав голову, я увидел, что из какой-то широкой трещины, метра на три-четыре выше наших голов, высунулся Андрокл.
— Давайте, лезьте сюда! — махнул он рукой и скрылся в темноте пещеры.
Присмотревшись, понял, что к трещине можно взобраться по уступам, проявив определенную ловкость. Показывая пример, полез первым. Оказалось, не так уж сложно. Минута и я оказался в прохладном полумраке узкого хода. Выглянул наружу. По стене уже карабкался Лотар. Отправил его в глубину пещеры, сам остался у входа, решив проконтролировать ближние подступы, пока мои люди сюда забираются, благо — вид на окрестности отсюда открывался отличный. Последний воин влез в пещеру минут через десять. Вовремя: буквально через минуту на площадку с тропинки начали подниматься первые румийцы. Решив не отсвечивать (в буквальном смысле — шлем и панцирь могли выдать блеском), нырнул в глубину пещеры.
Метров через десять ход основательно расширялся. Впереди трепетали огни от факелов. Удачно, все же, что запаслись ими. Вскоре оказался среди своих облегченно гомонящих парней ну и пяти девчонок — эти тоже довольно оживленно щебетали о чем-то между собой. Опять протолкался вперед. Здесь с факелом в правой руке нетерпеливо топтался Андрокл.
— Ну, наконец-то! — увидев меня, воскликнул он. — Заставляете ждать, Посланник!
— Следил за румийцами, — попытался я оправдаться.
— И как они? — поинтересовался грек.
— Начали забираться на площадку.
— Так чего ждем? Когда догонят? Пошли-пошли.
Вскинув факел над головой, Андрокл энергично зашагал в темноту. Мы поспешили следом. По пещере шли не долго — буквально минут пять. Выход из подземелья находился на склоне той же горы, но основательно в стороне от тропинки, ведущей к пещере волшебника. Здесь тропинка тоже имелась, напоминающая правда больше козью тропу. Тем не менее, до подножья горы добрались в полном составе. И даже ног никто не переломал. Потом обогнули гору и вышли на дорогу, по которой добирались сюда из бухты. Тут нас заметили легионеры, все еще рыскающие на горе. Судя по яростным крикам, они сильно огорчились, обнаружив нас совсем не там, где ожидали. Хоть фора была и приличной, мы все же прибавили шагу.
Дорога пошла на подъем к перевалу через здешний хребет, за которым располагалась бухта, где мы высадились. Когда добрались до перевала, румийская когорта только спустилась с горы старца. Это радовало: должны успеть до шлюпки, спокойно погрузиться и отчалить.
Так и вышло. Мы загрузились и успели удалиться от берега на полкилометра, когда взмыленные румийцы, гремя оружием и доспехами, добрались до берега. Поняв, что безнадежно опоздали, легионеры встали у уреза воды и молча, смотрели нам вслед. Как-то не понравилось мне это их молчание.
Глава 4
До кораблей добрались быстро. Гребцы работали изо всех сил — видно дурные предчувствия мучили не только меня. И предчувствия эти оправдались вполне. Едва мы успели взобраться на палубу нашего судна, как из-за скального мыса, далеко выдающегося в море километрах в трех от нас, показались триеры-триремы. Сначала две, потом еще три. Три ряда их весел часто-часто вздымались и опускались, разбивая штилевую гладь моря. Прикинул скорость. Получалось, минут через десять-пятнадцать румийские суда будут здесь.
Команда быстро выбрала якоря, гребцы опустили весла на воду и наш корабль пошел на сближение с двумя другими нашими посудинами. Пара минут, и мы встали борт в борт. Капитаны быстро о чем-то переговорили, а потом одно судно из нашего отряда ударило веслами и рвануло прочь от преследователей. Ко мне подбежал наш капитан и скороговоркой изложил свое видение ситуации, а заодно и план действий. Суть сводилась к следующему. Румийские триремы (все же капитан назвал их так), оказывается, на веслах двигались гораздо быстрее наших корабликов, а поскольку царил штиль, уйти от них шансов не было. Капитан предложил план, который, собственно, уже начал осуществляться. Одно судно пускается в бегство. Два других, одно из которых наше, идут навстречу врагу, вроде как прикрывают бегство первого. Румийцы решают, что тот, кто им нужен, находится на судне-беглеце и основные силы бросаются за ним. Нами займутся, скорее всего, два корабля. Потому мы должны в абордажном бою уничтожить их экипажи и уходить как можно дальше, пока румийцы догоняют убегающий корабль.
Спрашивать, что станет с экипажем этого корабля не стоило. Вообще план грешил кучей допущений. Например, что мешает сразу всем судам румийцев разобраться с нашими двумя, а потом догнать третье. И даже если нами займутся только два румийца, почему это капитан уверен, что мы победим в абордаже? Эти сомнения я и озвучил. Капитан пожал плечами и без особого пиетета к моей персоне, скорее даже агрессивно спросил, что, собственно, могу предложить я? А, собственно, ничего. Потому махнул рукой: действуйте.
Наши два корабля развернулись и, не спеша, двинулись навстречу румийским. Те, к тому времени выстроившись в неровную линию, быстро приближались. Когда до врагов оставалось метров сто, с их стороны раздался грохот и в нашу сторону полетели не крупные, в два кулака, булыжники. Ого, оказывается, у румийцев катапульты имеются. Этакая корабельная артиллерия. Хорошо немного — камни летели не слишком густо. А может это потому что пока стрелять могут только устройства, установленные в носовой части, те, что бьют по курсу. Первый залп ушел в молоко. Во всяком случае, в наш кораблик ничего не попало. В соседний, вроде бы, тоже. Камни подняли не высокие фонтаны воды справа, слева и впереди.
Расстояние стремительно сокращалось. У меня возник вопрос, как, собственно, мы будем сцепляться с кораблем противника для абордажа на полном-то ходу? Ладно. Надеюсь наш капитан знает, что делает. В этот момент два вражеских судна, идущих в середине строя и держащих курс на два наших корабля, начали заметно замедлять ход. Три румийца, двигающихся на флангах, одно на левом и два на правом вырвались вперед и через минуту поравнялись с нами. Со стороны нашего кораблика оказалось два вражеских. Дистанция до ближнего составляла метров пятьдесят. И тут враги выдали следующий залп. Действительно, на бортах у них стояло еще несколько катапульт, так что этот залп получился ощутимо мощнее. В нас попало три булыжника. Один, угодив в нижнюю часть грот-мачты, отскочил в море, оставив на ней глубокую отметину. Второй попал в борт выше ватерлинии. Проломил его и застрял где-то в трюме. Третий, разбив в щепки фальшборт, убил наповал одного гребца и изувечил второго. Варанги из отдыхающей смены быстро вытащили из-за весла пострадавших и заняли их место. Тем не менее, ритм гребли сбился и наш корабль рыскнул вправо, подставляя левый бок приближающемуся к нам спереди румийцу. Я оглянулся на капитана, держащего рулевое весло. Ну же, доворачивай! Сейчас получим тараном в борт! Вон он то и дело показывается из волн. Капитан, однако, не торопился выправлять курс. Он даже еще больше свалил судно вправо, словно специально подставляясь под удар. Я глянул влево. Наш второй корабль совершал в точности такой же маневр. Что, тоже получил булыжником в гребцов, или это заранее задумано?
Три триремы, шедшие на флангах румийского строя, и в самом деле не стали задерживаться, а ломанулись за нашим третьим убегающим кораблем. Уже легче! А все эти подставы под вражеский таран действительно оказались хитрым маневром. Когда до триремы, атакующей нас, оставалось метров двадцать-тридцать капитан рявкнул что-то гребцам и навалился на рулевое весло. Наше судно круто повернуло влево навстречу врагу. Вернее, не совсем навстречу — чуть правее. Обе надстройки на носу и корме мгновенно заполнились готовыми к бою варангами и дружинниками. Некоторые держали в руках 'кошки'. Капитан прокричал еще одну команду, и гребцы левого борта, ударив в последний раз веслами особенно энергично, задрали их вверх, насколько позволял фальшборт. В следующий миг мы поравнялись с бортом триремы и пошли вдоль него на расстоянии метра-полутора, с оглушительным треском ломая вражеские весла. Некоторые гребцы в триере пытались втянуть их внутрь, но успевали это сделать далеко не все. Судя по воплям и вою, многие из них хорошо получили ручками сломанных весел по организму.
С нашей носовой надстройки, поравнявшейся с кормовой частью триремы, полетели 'кошки', цепляясь за ее фальшборт. Секунду спустя, 'кошки' полетели и с нашей кормовой надстройки, цепляя трирему за нос. Метатели 'кошек' быстро закрепили свободные концы за свой фальшборт. Веревки натянулись и, последовавший за этим рывок, едва не посбивал всех нас с ног. Сцепленные корабли погасили инерцию друг друга и начали медленно разворачиваться вокруг общего центра тяжести. Варанги с молодецким уханьем потянули веревки 'кошек', подтягивая корабли борт в борт. Верхняя палуба триремы быстро наполнилась воинами. Насколько успел рассмотреть, вооружены они были полегче легионной пехоты. Овальные щиты, прикрывающие тело только до колена, легкие каски, кожаные кирасы. Ну да, плюхнувшись в такой снаряге в воду, имеется шанс выплыть, а не пойти камнем ко дну. Поняв это, я сразу ощутил тяжесть своих доспехов, давящих на плечи. Ну да, дадут боги, купаться сегодня не придется.
Глупостями вроде перестрелки варанги заниматься не стали. Издав воинственный рев, они сплошной волной хлынули через борта на палубу триремы. И были встречены залпом пилумов в упор. Однако остановить наступательный порыв северян это не смогло. С грохотом и лязгом наши врубились в румийский строй. Я было рванулся к борту, намереваясь поучаствовать в этой славной драке, но был остановлен Туробоем и Хегни, ухватившими меня под руки.
— Не нужно рисковать, господин, — прокричал Хегни. — Справятся и без тебя.
Я дернулся, пытаясь освободиться. Но прямо передо мной возникла Волеслава, раскинувшая руки в стороны. Сразу стало понятно — не пустит. Что называется, только через ее труп. Черт! Ну не драться же с ними! Остался на месте, довольствуясь ролью наблюдателя.
Наши давили. Хоть румийцев было, на вскидку, раза в полтора больше и бились они правильным строем, насколько это возможно на палубе судна. Преимуществом варангов и моих дружинников являлись полноценные доспехи, и привычка к абордажному бою. Хотя, румийцы, будучи моряками, этими навыками тоже, вроде бы, должны были обладать. Но у наших еще имелось боевое неистовство и желание победить или умереть, что, как я понял еще в том мире, дорогого стоит. Так или иначе, наша брала. Варанги и дружинники и на носу, и на корме пробили строй румийцев до противоположного борта триеры и стали теснить их в середину судна, к единственной мачте. Тут уже те, поняв, что деваться им некуда, что называется, окрысились и встали насмерть. Получилось так, что середину триеры теперь занимали румийцы, а нос и корму наши. То есть, напротив опустевшего центра нашего корабля, оказался строй румийцев. Перебраться к нам они не пытались — не до того было. Да и рядом со мной остались Туробой с Хегни, Валька с пятью, готовыми к драке жрицами, Хулагу и десяток телохранителей из ближней дружины. Плюс капитан и Андрокл. Хотя, последнего, как боевую единицу можно было не считать, по его же признанию. Лотар возглавил атаку и рубился сейчас где-то в кормовой части триеры. Телохранители, выстроившись в шеренгу у входа на надстройку со стороны нижней палубы, прикрыли нас щитами и ощетинились копьями. Румийцы, тоже прикрылись щитами и с опаской поглядывали в нашу сторону, ожидая какой-нибудь неприятности. Попытки атаковать, например. Волеслава, Хулагу и пять жриц достали луки и начали метать стрелы, от которых румийцы, впрочем, страдали не сильно.
