Я взяла себя в руки и продолжила читать.
"Дневник. Черная тетрадь с надписью "Том Марвало Риддл". Предположительно уничтожен Гарри Поттером в 93 году. Остатки хранятся у Дамблдора".
"Чаша Хельги Хаффлпафф. Хранится в сейфе семейства Лестрейндж и Гринготтсе".
"Медальон Салазара Слизерина. Хранится в лондонском доме семейства Блэк. Хотя, возможно, был уже украден Наземникусом Флетчером".
— Это вряд ли, — произнесла я, поднимая взгляд от пергамента.
— ? — Сергей вопросительно посмотрел на меня.
— Наземникус Флетчер был убит не то в 91, не то в 92 году, — вот не думала я, что точная дата смерти мелкого уголовника мне понадобится... Хорошо еще, что вообще вспомнила об этом.
— Значит — не украл, — вздохнул русский. — Тогда он должен храниться там, где и написано.
Я кивнула, и задумалась: как же эти два предмета добывать? В том, что остатки дневника я так или иначе выдерну из лап Дамблдора — сомнений не было. А вот медальон и чашу... Беглянка Лестрейндж вряд ли окажет мне честь, разрешив доступ к своем сейфу. Шансов договориться с Гарри Поттером побольше. Хотя бы потому, что я твердо знаю, где он сейчас должен быть. Но, судя по некоторым заседаниям Визенгамота, то, что он посчитает своим, выдернуть из его рук будет затруднительно. Ладно. Сначала нужно дочитать до конца.
"Диадема Ровены Рейвенкло. Храниться в Выручай-комнате в Хогвартсе", — так... ну, тут ордер на обыск "поскольку мы получили сведения о то, что туда пронесли потенциально опасный артефакт" я раздобуду. Дальше.
"Кольцо Марвало Мракса "с гербом Певереллов". Хранится в хижине Мраксов в Литтл Хенглтоне. Защищено проклятьем, смертельным для того, кто его найдет. Возможно — и еще какими-то ловушками", — хижина Мраксов... Ее можно будет объявить выморочным имуществом. Только провернуть это надо будет как-то так, чтобы никто из сторонников Волдеморта об этом не узнал.
"Змея Нагайна. Сопровождает Волдеморта. Возможно — еще не крестраж", — черт! Добраться до личной змеи Того-кого-не-называют может быть крайне трудно. Но постараться надо.
В последней строчке был только знак вопроса. Я опять посмотрела на русского, но тот только пожал плечами.
— С последним я вам не помогу, — "не может"? Или "Не хочет"? Не понятно. — Но по логике их должно быть семь.
— Спасибо, — поклонилась я русскому. — Насколько можно быть уверенным...
— Боюсь, что не сильно, — вздохнул Сергей. — Некоторые мои знания из того же источника уже оказались неверными. Может, и Сириус Блэк еще не сбежал из Азкабана?
— Сбежал, — уточнила я. — И уже был убит Гилдероем Локхартом.
— Ну ни себе фига! — выдохнул Сергей, судя по всему — по-русски. — Развоевался герой! — он перешел на английский. — Но, в любом случае, все надо проверять. Часть данных совпадает, часть — нет. Так что и это — он кивнул на пергамент, — может оказаться верным, неверным, или же верным частично. Но, в любом случае, я вам больше уже ничем не смогу помочь.
— Вы УЖЕ помогли больше, чем многие, кому следовало бы помогать по долгу службы, — отозвалась я, представляя, как беру кое-кого за длинную бороду, наматываю ее на кулак, заливаю в рот веритасерум, и внимательно расспрашиваю. Мечты-мечты, где ваша сладость?
— Шторм закончился, — произнесла Хоппо. — Мы можем идти.
Она протянула руки своим сопровождающим, те взялись за них, и странная троица исчезла из моей гостиной.
Я подкинула пергамент в воздух, и спалила его тоненькой струйкой Адского пламени. Чтобы не дать ему пожрать и меня и весь мой дом, сил я затратила столько, что хватило бы вкопать дом до фундамента, и на своих плечах перенести на пару ярдов в сторону. Но зато теперь взрывоопасная информация хранится только в моей голове.
Глава 77. Ловушка в ловушке
Амелия Боунс заявилась в Хогвартс с нарядом авроров. Дамблдор, несколько удивленный, по всей видимости тем, что сбор необходимых для такого посещения бумаг каким-то образом прошел мимо него, пытался протестовать, но стопка аккуратно оформленной бумаги придавила его с грацией бетонной плиты. Все-таки, каким бы великим магом ты ни был, бюрократия — есть бюрократия, и ее наскоком, без подготовки, не одолеть. А вот как раз времени для подготовки директору как раз и не дали. А уж как это получилось у главы Департамента Магического Правопорядка — только она, пожалуй, и знает. Но, в конце концов, Амелия — далеко не первый день вращается вблизи Британского олимпа, так что всякие обходные тропки ей наверняка известны лучше, чем кому бы то ни было. Однако, в любом случае, стоит поручить Рассвету разобраться в том, как у нее это вышло. Конечно, Дамблодор тоже будет разбираться, и затыкать такие пути, но, глядишь, само по себе знание о том, как он это будет делать — окажется не бесполезным.
— Мистер Поттер, — обратилась начальник ДМП ко мне, отбившись от возмущения Верховного Чародея Визенгамота, — я хотела бы поговорить с Вами. Наедине.
Я сжал под столом тонкие пальчики Миа.
— Мисс Грейнджер я полностью доверяю. Моя драгоценная невеста является также и моим официально зарегистрированным в Гринготтсе советником. Так что без нее я ни с кем беседовать не буду.
— А мистер Северус Снейп является регентом рода Поттер, — вздохнула Амелия, понимая, что "разговор наедине" нам не особенно светит. — Тогда Вашим советникам придется дать клятву неразглашения. Это обычная в таких случаях процедура.
Подошедший Снейп с этим немедленно согласился, поскольку процедура расследования действительно была "обычной".
Мы отошли в один из неиспользуемых классов, и мадам Боунс взмахнула палочкой, создавая защиту от прослушивания. Не то, чтобы эта защита сильно помогла против Дамблдора, который уже приготовился подслушивать. Все-таки, как ни крути, а на территории школы он обладал серьезными возможностями, которые превосходила разве что Анна Гриффиндор.
— Итак? — я вопросительно посмотрел на мадам Боунс.
— Гарри... — глава ДМП задумалась, а может — просто решила подержать драматическую паузу на четыре такта. В то, что она пришла совершенно не подготовившись, и сейчас спешно формулирует вопросы — верилось слабо. Но, разумеется, высказывать такие идеи вслух я не стал. Разве что Миа, по связи. — ...в мой департамент поступили сведения, что в лондонской резиденции Блэков может храниться очень опасный предмет... — сделав очередную паузу, она посмотрела на меня, явно ожидая ответа, и, разумеется, ее ожидания немедленно оправдались.
— Там хранится множество крайне опасных предметов. И, в соответствии с решениев Визенгамота...
Договорить я не успел. Меня прервали.
— Гарри, не надо, — мадам Боунс тяжело вздохнула. — Я не хуже тебя могу перечислить постановления Визенгамота, в соответствии с которыми ты можешь у себя хоть кристаллизованный Адский огонь хранить. Но проблема в том, что этот предмет... — она настороженно оглянулась, — ...это крестраж Того-кого-нельзя-называть!
— Кстати, — "заинтересовался" я. — А почему его нельзя называть? Дамблдор говорит, что не следует бояться имени. И что страх перед именем порождает страх перед его носителем...
Последовал еще один тяжелый вздох. По всей видимости, назвать директора школы "впавшим в маразм придурком" Амелии не позволяли педагогические соображения. Но ее эмоциональный фон был однозначен.
— Во время войны Тот-кого-не-называют наложил на свое имя могущественное заклятье, — пояснила она. — Так что он мог слышать, когда его называют, не принимая мер предосторожности. Дамблдор, великий маг, предпринимает необходимые меры машинально. А вот ученику школы лучше это имя без толку не трепать. Да и для меня эти меры... затратны, скажем так.
— А что такое "крестраж"? — поинтересовался уже не совсем наивный, но все-таки еще мальчишка. — Леди Аметист рассказывала нам про "филактерии", а "крестраж"...
А вот тут пауза возникла, похоже, уже естественным образом. Похоже, мадам Боунс старалась сформулировать сходства и различия крестража и филактерии так, чтобы не быть обвиненной в распространении черной магии. Так что профессор Снейп, мастер Тьмы "перешедший на сторону Света" ответил первым. При этом от него так и несло иронией, поскольку сейчас он рассказывал мне то же, что не так давно я в виде Мориона излагал участникам Рассвета.
— Филактерий — это предмет, в который заключена душа. Целиком. Поскольку Там имеется полноценная душа, она обладает доступом к магии, и может восстановить свое тело, если оно оказывается разрушено или необратимо повреждено, и управлять им как марионеткой. Другой вопрос, что, как правило, ритуал Вечной ночи, который и порождает филактерий, сопряженный не только с жертвоприношением разумного, но и самоубийством, серьезно повреждает сознание проводящего ритуал. Почему подавляющее большинство личей и выглядит так, как выглядит. Крестраж же, это якорь, созданный из частицы расколотой души. Крестраж служит якорем, позволяющим не уйти за грань... но вот для того, чтобы сформировать пристанище — требуется специальный ритуал, непростой и не дешевый.
— А на разум создание крестража как влияет? — "заинтересовался" я.
— Сначала кажется, что ритуал создания крестража легче, чем "ритуал Вечной ночи", — воздохнув, объяснил Снейп. Уж он-то наблюдал все стадии помешательства Тома с близкого расстояния. — Но потом разум проведшего этот ритуал скатывается во тьму.
— Необратимо? — а вот теперь уже заинтересованность проявила мадам Боунс. Кажется, она действительно не знала о таких подробностях.
— Скажем так... — теперь уже над формулировкой задумался Снейп. — Сейчас Темный лорд существенно более адекватен, чем был перед тем Хеллоуином 81-го...
— Но это все равно не повод оправдывать его за прошлые деяния, — жестко произнесла мадам Боунс.
— Не повод, — согласился Снейп. — Но я не вижу никого, кто мог бы его прямо сейчас арестовать. Увы, но он действительно глубже остальных заглянул во Тьму, и зачерпнул там силы, недоступные никому другому.
— Понятно... — протянула мадам Боунс. — Но все равно: нельзя оставить без внимание такие вещи, как крестражи.
— Нельзя, — согласился я. — А какой именно предмет под подозрением?
— Медальон Салазара Слизерина, — помявшись, ответила мадам Боунс.
— А меч Годрика Гриффиндора, диадема Ровены Рейвенкло и чаша Хельги Хаффлпафф? — поинтересовался я.
— Меч — точно нет, — ответила мадам Боунс. — А вот остальное...
— Упс... — сконфузился я. — А чаша тоже у меня лежит. В смысле — в резиденции Блэков. Я ее даже в "список добычи" занес.
— И откуда она у тебя? — заинтересовалась глава ДМП.
Наивный мальчик даже начал было что-то отвечать, но был перебит регентом рода.
— Только под Непреложный обет неразглашения и не использовании данных показаний против моего подопечного.
— Согласна! — тут же кивнула Амелия.
Ритуал принятия обета занял некоторое время, а когда он закончился, я объяснил, что чаша была принесена мне бежавшей из Азкабана Беллатрисой, как знак добрых намерений и залог в оплату разрыва всех ее связей с домом Лестрейндж и прежних клятв.
В свое время мы с Миа, по подсказке Кай серьезно покопались в сознании директорской протеже, которую он пытался выдать за Трикси, так что и она подтвердит сказанное мной.
— Ясно, — кивнула мадам Боунс. — И понятно, почему ты не хочешь пускать авроров в свой дом. Но и оставить медальон и чашу там, где они лежат...
— Знаете, — улыбнулся я, — пожалуй, тут я могу подсказать выход. Меня в последнее время одолевает жуткая ностальгия. Так что если Вы договоритесь с директором, чтобы он на выходных отпустил меня домой...
Амелия Боунс начала было речь о том, что не может оставить ученика, еще не сдавшего даже СОВ наедине с проклятыми артефактами, борба с которыми может быть опасна даже для настоящего аврора, когда я прервал ее.
— Я хорошо понимаю, что ходить по Лондону сейчас, когда Тот-кого-нельзя-называть собрал своих Пожирателей, было бы непростительной глупостью и заявкой на премию Дарвина. Но вот если аврорат выделит мне в качестве охранника (под обычные в таких случаях обеты неразглашения)... скажем, мисс Тонкс, то я с удовольствием свожу кузину домой, похвастаюсь перед ней трофеями Дома...
— Ну ты жук, — по-доброму улыбнулась мадам Боунс. — Скажи, а к тебе кольцо Мраксов из хижины в Литтл Хенглотоне... — Анна передала мне напряженное внимание подслушивающего директора, — ...не приблудилось?
— Лиссэ эш! — выругался я. — Ведь в двух шагах стоял. Нет, не приблудилось.
Глава 78. Защита от Темных искусств
Поскольку очередной преподаватель ЗоТИ отбыл в "следующее большое путешествие" несколько преждевременно, на остаток года Дамблдор решил воплотить сокровенную мечту Снейпа, и поставил преподавать именно его. Сам Северус поворчал, но, на пару с Макгонагалл они сумели-таки перетасовать расписание так, чтобы преподавателю зелий не приходилось пользоваться Маховиком Времени каждый день, чтобы успевать на уроки. Разве что для того, чтобы хоть немного поспать.
Правда, для того, чтобы этого добиться, пришлось сделать все уроки ЗоТИ совмещенными для всех Домов одного курса. С одной стороны, это позволяло хоть как-то распределить время, но с другой... Контролировать такую толпу в принципе могло получиться разве что у Снейпа. Даже известная своей строгостью Макгонагалл не справилась бы.
Ученики, собравшиеся в одном из самых больших классов, болтали, хихикали, швырялись бумажками. Кое-где уже вспыхнули ссоры, правда, еще не дошедшие до стадии перебрасывания заклятьями и тяжелыми предметами. Все-таки, свести в одном классе Гриффиндор и Слизерин и оставить без наблюдения преподавателя — это звучит как хороший рецепт "зелья неприятностей". Правда, надо сказать, что сам профессор Снейп об этом знал куда лучше обучаемых. Так что в классе он появился, когда до звонка оставалось еще половина перемены. И вечные красно-зеленые склоки так и не дошли до стадии "пойдем, выйдем!"
Появление профессора оказало свое обычное воздействие. Класс замолчал. Мухи еще не проснулись от зимней спячки. Но если бы какой-то из них вздумалось бы пролететь по залу — ее было бы отлично слышно.
— Итак, — начал Снейп, взмахом палочки захлопнув двери в класс, даже не произнося заклинание. Кажется, определенное впечатление это производило. Особенно — на учащихся из Дома Ровены. Вроде бы они даже пытались научиться такому же трюку сами. Пока что — без особенных успехов, хотя, думаю, скоро участники Рассвета от этого Дома обратятся с леди Аметист, а прочие — к Флитвику, и чему-то да научатся. — Сегодня мы будем проходить одно из самых опасных порождений темной магии, из тех, что воплощены в физическое тело, — еще один взмах палочкой, и на окна опустились плотные шторы, а с доски спало покрывало. Под ним обнаружился мой портрет. Судя по всему, Снейп сфотографировал меня в Омуте Памяти директора Дамблдора после событий третьего курса. — Мантикора! Кто скажет: почему это существо столь опасно? Да, мисс Грейнджер! — Снейп нечасто обращал внимание на того единственного, кто хотел ответить. Но в данном случае — сделал исключение из правил.
