Узость смотровых щелей и своевременно заткнутые естественные отверстия позволили ему избежать контузии. Едва грохот взрывов стих, Маоней тут же вскочил и выглянул наружу. Там клубился сплошной дым, но, к счастью, он не проникал в колпак — его отгонял поднимавшийся по колодцу воздух. Почти тут же Талу услышал грохот орудий и вопли. На его лице расцвела жестокая усмешка — в этот раз мятежники перехитрили сами себя. Термобарические заряды были почти что безвредны для герметически закрытых укреплений. Что же до дыма, то над каждым орудием здесь была закреплена металлическая карта с указкой и увеличительным стеклом. Она позволяла вести огонь вообще вслепую, по данным с наблюдательных постов, которых тут наверняка было несколько. Впрочем, сейчас дым быстро рассеялся и Маоней увидел, как второй залп ударил в гущу мятежников. Они бросились в атаку сразу после своего залпа — и это дорого им обошлось. Сейчас орудия блока стреляли картечью — и на столь небольшом расстоянии эффект был убийственный. Одним выстрелом четырехдюймовка выбрасывала тысячу круглых пуль, быстро разлетавшихся в стороны. Получалось что-то вроде выстрела из дробовика, только огромного. Мятежников сметало, как метлой. Им удалось сделать второй залп — но к тому времени их осталось уже меньше половины. Часть зарядов легла на заграждения — но проволока тут была растянута на стальных кольях и ей было, в общем, наплевать на ударную волну. Даже взрыв фугасного снаряда уничтожал её лишь в пределах воронки.
Тем не менее, мятежники продолжали рваться вперед со страшным механическим упрямством. Ради этой атаки они нарядились в тяжелые бронежилеты — но картечи это было, в общем, всё равно. Некоторым, правда, удалось добежать до заграждений и там загрохотали взрывы — среди штурмовиков оказались и смертники. Что там происходило дальше, Талу не видел, крыша блока закрывала обзор. Похоже, что нескольким по крайней мере удалось прорваться к рву, потому что вдруг зло и резко ударил пулемет. Потом всё стихло.
.......................................................................................................
Талу приник глазом к щели, наблюдая за кромкой шоссе. Там началось какое-то шевеление, деловитое и многочисленное. Похоже, что там, в мертвой зоне, недоступной для обстрела, вновь скапливались мятежники. Гибель первой волны атакующих явно не охладила их пыл. К тому же, оттуда начали постреливать и Талу резко отшатнулся, когда пуля звонко ударила в заслонку. Всего на дюйм выше — и...
Он не сразу понял, что кто-то пихает решетку снизу. Взглянув туда, он увидел под ногами лицо Йарри.
— Слезай оттуда, — сказал тот. — За нами пришли, чтобы отвести к коменданту.
.......................................................................................................
Талу неохотно слез вниз, в каземат, уступив своё место какому-то солдату. Ещё один ждал их в коридоре. На лифте, похожем больше на стальную клетку, они спустились вниз метров на двадцать и вышли в ярко освещенный туннель. Здесь, в коротких поперечных штреках, Талу заметил груды пустых снарядных ящиков. Полных нигде видно не было и он вдруг понял, что этот форт продержится недолго...
........................................................................................................
Вслед за своим сопровождающим они пошли по длинному прямому туннелю, по стенам которого змеились кабели. Он упирался в амбразуру внутреннего бункера. Тяжелая стальная дверь слева от него вывела их в ещё более длинный туннель. Талу слышал, что в Цитадели солдатам выдавали велосипеды, чтобы они добирались до позиций в разумное время — и теперь в это вполне можно было поверить...
.........................................................................................................
Наконец, они дошагали до командного пункта — просторной, ярко освещенной комнаты, где собралось, наверно, человек двадцать. Все стены тут были завешаны картами и панорамными фотографиями окружающей форт местности.
Сопровождавший их сержант подвел их к столу коменданта — и Талу вздрогнул, встретившись с ним взглядом. Он понял, что тому уже всё равно, потому что он, в сущности, уже мертв, хотя ещё дышит и даже отдает приказы...
В ушах у него зашумело и он даже не расслышал толком, что там докладывал Йарри. Зато неожиданно четко расслышал ответ коменданта:
— У меня больше нет транспорта. Никакого. Идти пешком тоже не советую — вся дорога простреливается. Недалеко уйдете.
— Что же нам делать? — машинально спросил Талу.
Комендант вновь взглянул на него.
— Идите в хранилище Калад, это недалеко. Увидите сразу, как выйдете из форта, — он опустил взгляд, потеряв к ним всякий интерес.
.......................................................................................................
Талу не помнил, как вернулся в туннель. В ушах у него до сих пор шумело. Нет, он вполне понимал, что как-то так всё и должно было кончиться, но получить смертный приговор на пороге спасения было всё же обидно...
Он недовольно помотал головой. Пока что он был вполне жив. Более того, вокруг не было видно причин, от которых он мог помереть в ближайшее время. А с теми, кто хотел его убить, он мог поговорить на единственном понятном им языке...
Йарри, между тем, уже быстро зашагал вперед, и Маоней, пожав плечами, пошел вслед за ним. Туннель здесь плавно поднимался вверх, упираясь в глухую стену. Справа, впрочем, была бронированная дверь, ведущая во второй, более короткий туннель, уже выходивший наружу. Талу оглянулся на черневшую в его торце амбразуру, потом быстро зашагал к выходу. Массивные внешние ворота оказались распахнуты, тяжелая, из стальных брусьев, решетка опущена под пол...
Выйдя из форта, он осмотрелся. Они всё ещё были на склоне плато. Справа он уходил в ядовитое море дыма, слева поднималась белая бетонная стена высотой с трехэтажный дом, разделенная прямоугольными пилонами. В ней зияли массивные стальные ворота — тоже открытые, они вели во двор хранилища Калад, где размещался вход в собственно хранилище и в противоатомный бункер — всё под землей. Из-за стены виднелись лишь темные скалы верхней, крутой части склона.
Талу оглянулся на вогнутый фасад входного блока. Справа и слева от ворот в скошенных стенах зияли пулеметные амбразуры, державшие его под перекрестным огнем, а на крыше помещалось два бронеколпака. Часовых нигде видно не было, но в общем-то понятно почему — в любой миг сюда могло прилететь, бетон стен и земля вокруг были испятнаны неглубокими воронками...
Вспомнив про это, Талу взглянул на ворота хранилища — и помчался к ним как мог быстро...
.......................................................................................................
В этот раз им повезло — снаряды и мины вокруг них не падали и они без проблем добежали до хранилища. Миновав ворота, Талу замер, упершись руками в колени и пытаясь отдышаться — всё же, бежать вверх по склону, пусть и пологому, было непросто, это быстро отнимало силы...
Как раз здесь часовые были — они появились из тени под стеной — но с ними объяснялся Йарри, так что Талу пока просто осматривался. Неожиданно просторный двор был завален всяким хламом — какие-то ржавые лебедки, древние бетономешалки, скелеты самосвалов и так далее. Там, где он упирался в скалу, в ней темнели железные ворота, сейчас открытые. За ними зияло жерло туннеля, освещенного рядом тусклых лампочек. Рядом с ним зиял другой, маленький проем, ведущий в бункер. Объединить их строителям, похоже, не пришло в голову. Впрочем, всё это построили ещё во времена Томахаана Эйлиная, когда строилось вообще много странного и даже не всегда нужного...
Талу заметил, что бетон двора кое-где выщерблен — сюда тоже уже залетали мины, пока что 3,5-дюймовые. Маячить на открытом месте не стоило, так что они торопливо вошли в ворота подземного хранилища. Планировка его особенной сложностью не отличалась — от длинного основного туннеля в каждую сторону отходил десяток поперечных штреков. Когда-то здесь хранилось продовольствие — часть стратегических запасов — но после начала осады всё вывезли в Цитадель. Сейчас тут помещались немногочисленные беженцы, которым повезло добраться до хранилища. Чумы тут пока не было, но её появления боялись — Талу и Йарри протерли руки и физии спиртом, потом им едва ли не десять минут пришлось сидеть у стены с градусниками под мышкой. Это, наверное, было бы смешно, если бы не было так страшно — окажись у них температура, их бы просто вывели на склон и пристрелили...
..........................................................................................................
Талу проснулся от холода. Он спал, свернувшись в клубок, — но босые ноги всё равно заледенели, а к тому же, затекло всё тело. Он сел, яростно растирая ступни и попутно осматриваясь, не вполне понимая ещё, где это он и как тут оказался. Просторный, едва освещенный тусклыми лампочками туннель был почти пуст — лишь кое-где на разбросанных у стен матрацах спали люди. На таком же спал и сам Талу. Матрас был влажный и не слишком свежий — но выбирать не приходилось, разве что спать прямо на полу...
Йарри ещё дрых, укрывшись каким-то тряпьем, и Талу не стал его будить. Застегнул сандалии, широко зевнул, поднялся. Каких-то особых дел у него тут не было, так что он побрел к выходу. Туннель был предназначен для грузовиков, так что слева вдоль него шла бетонная пешеходная дорожка. Всё остальное было из грубого, изломанного взрывами камня, лишь пол кое-как выровнен. Это хранилище строили быстро, наспех, и, собственно, даже непонятно, зачем — в бесконечных подземельях Цитадели можно было разместить сколько угодно всякой всячины...
Выйдя наружу, Талу с наслаждением вдохнул свежий, хотя и весьма холодный воздух. Сзади крутой, почти отвесный скалистый склон плато уходил в низкую серую тучу. Впереди возвышалась монолитная бетонная стена высотой метров в восемь. Дорожка бежала вдоль неё, поднимаясь к углу лестницей. Он прошел по ней, потом осторожно поднялся — часовых наверху почему-то не было...
Стена оказалась толщиной метра в два. Здесь в ней был квадратный вырез, вроде окопа. Талу вышел в него и замер. Он стоял высоко над пологими склонами плато, над равниной, в которой залегла целая галактика алых и багровых огней — Товия всё ещё горела, хотя страшные желтые тучи всё-таки снесло — на время... Над ней, за тучей, простерлось бледно-черное в дымке туманности небо, перечеркнутое мертвенно-синей дугой Нити. Бесконечно далеко на юге сияла неизменная золотая заря. На её фоне чернел столб поднимавшегося над каким-то горящим заводом дыма. Далеко внизу темнел каркас огромного недостроенного здания, протянувшегося у подошвы плато...
Маоней невольно вздрогнул, когда рядом беззвучно появился Йарри, потом смущенно покосился на него. Иметь личного телохранителя, конечно, здорово — но несколько неловко...
— По-моему, всё не так уж и страшно, — заключил Йарри, осмотревшись. — Здесь, по крайней мере.
— Наверное, — ответил Маоней. По крайней мере, связь с Цитаделью здесь была, так что они не числились больше "без вести пропавшими", да и информацией с ними местный штаб обороны поделился. Хотя силы защитников Северного фронта формально измерялись всего одним батальоном, в этом "одном батальоне" было десять шестидюймовых самоходных орудий, 15 танков "Марк-IV", 40 боевых машин, 10 бронетранспортов, 850 солдат, 5 боевых и четыре десантных вертолета. И это не считая добровольческих частей — молодежной ударной бригады (1700 человек), отряда курсантов (90 файа) и "бывших" — по меньшей мере шестисот. Никто, правда, не мог сейчас сказать, как велики силы противника — дроны приказали долго жить, а пешие разведчики чаще всего не возвращались...
Талу вздохнул, всё ещё осматриваясь. Здесь же, на треноге, стоял хорошо знакомый ему "Сойан" и он приник к окуляру прямой видимости. Смотреть на Товию смысла было мало — темнота и пожары — и он развернул камеру к её западным окраинам. В отличие от столицы, там царило мертвое спокойствие. Среди темных пятен лесов кое-где виднелись поля, дороги и светлые коробочки зданий, но нигде он не видел ни одного огня, ни одной машины, ни одного человека, — вообще никакого движения. В теории это должно было его радовать — потому что к мятежникам больше не подходят подкрепления — но на деле почему-то пугало...
Поворачивая длинную массивную коробку "Сойана" туда и сюда, Маоней одновременно менял увеличение, то осматривая сразу большую площадь, то всматриваясь в отдельные места. Нигде ему не попадалось ничего живого — и вдруг он наткнулся на мятежника. Казалось, тот стоял так близко, что Талу едва не отпрянул, увидев его на расстоянии всего метров тридцати — хотя на самом деле их разделяло никак не меньше мили.
Мятежник стоял на склоне, по которому мог подняться всего за несколько минут. Казалось, он тоже заметил его — повернулся и помахал рукой, подзывая кого-то. Талу уменьшил увеличение — и невольно охнул.
Из длинного остова недостроенного здания на склон плато выходила целая армия — тысячи и тысячи мятежников. Для техники он был непроходим — но пехота вполне могла здесь подняться. Талу невольно ожидал, что по ней тут же откроют огонь — но орудия форта молчали, снаряды всё же кончились и мятежники поняли это...
За спиной Талу мерзко завыла сирена и он едва не подскочил, всё же оторвавшись от "Сойана". Теперь движение армии мятежников казалось почти что нестрашным — просто копошение крошечных, как муравьи, фигурок далеко внизу...
— Пошли, — Йарри положил руку на плечо Маонея. — Здесь, к счастью, есть небольшой арсенал. Когда мятежники придут, мы должны быть готовы.
........................................................................................................
Талу невольно повел плечами, чувствуя на них вес тяжелой пехотной брони. Внешне это была толстая стеганая куртка с короткими рукавами — но в её многочисленных кармашках лежали 8-миллиметровые пластины из корундовой керамики, а сама куртка состояла из двенадцати слоев кевлара. Эта броня держала пулю винтовки тридцатого калибра при выстреле в упор — такая же прочная, как и 10-миллиметровая стальная броня, только в четыре раза легче. Но всё равно, броня была тяжелая, неудобная, непривычная, и всё вокруг казалось Талу происходящим во сне. Впрочем, поверить в то, что он вот-вот падет при геройской обороне столицы от орды мятежников, Талу при всем желании не мог — да и не особо старался, надо сказать...
Вздохнув, он покосился на Йарри. Тот тоже был одет в серую крепостную броню, как и Талу, а в руках у него была винтовка "Хаос-II" — тяжелая и не слишком удобная, но к ним тут, по крайней мере, оставалось ещё достаточно патронов. У самого Талу была сейчас такая же, это прибавляло уверенности — по крайней мере, он не будет беззащитной жертвой. Но вся "военная мощь" хранилища Калад состояла из 129 парней-ополченцев, 48 солдат Внутренней Армии, 40 коллег Талу — чрезвычайщиков и 8 пехотных пулеметов. В довершение всего, его могучая стена не была приспособлена к обороне. Когда за неё отошли немногочисленные отступившие из форта, — большая часть гарнизона решила запереться в подземельях и отбиваться личным оружием и гранатами, — кто-то из офицеров открыл толстый стальной люк на внутренней стороне стены и потянул за рубильник. Талу сразу ощутил и звук, и вибрацию мощных моторов. Коробчатые сварные ворота начали неторопливо сходиться и сомкнулись с ударом, от которого раскатилось эхо. Теперь им оставалось только ждать последнего, решающего штурма. Позиция была очень выгодной для обороны, — проем единственных ворот попадал под прицел нескольких десятков штурмовых винтовок, — и Талу оставалось лишь надеяться, что мятежники закончатся раньше, чем патроны...
