Чаганов: Война

* * *

— Совещание окончено, все свободны,— поднимаюсь из-за стола,— за исключением товарищей Лосева, Авдеева и Гутенмахера, вас я попрошу остаться.

Подхожу к глухой стене кабинета и отдёргиваю занавеску, мои ближайшие соратники с интересом разглядывают открывшийся чертёж.

— 'Система управления мотором с системой впрыска лёгкого топлива в цилиндры',— голос Лосева дрогнул,— это что, шутка такая? Алексей, где мы, а где моторы?

— Заходите, товарищ Попов,— жестом приглашаю начальника отдела систем управления и игнорирую удивленные возгласы остальных,— итак, краткая предыстория вопроса: не так давно из Испании в Союз был доставлен новейший германский авиадвигатель с необычной системой управления впрыском топлива прямо в цилиндры. Наши специалисты испытали мотор, затем разобрали до винтиков и изучили его устройство. Их вердикт таков: новый двигатель имеет неоспоримые преимущества перед аналогичными карбюраторными, стоящими на вооружении Красной Армии, прежде всего в возможности резко поднять мощность мотора на 10-15 процентов и слегка— расход топлива. Кроме того, позволяет улучшить устойчивость работы двигателя на малом газе, приёмистость и другие характеристики. Достигается это использованием механической системой регулятора подготовки топливовоздушной смеси, индивидуальными для каждого цилиндра насосными элементами и рядом других устройств очень сложных в изготовлении и имеющих высокий класс обработки поверхностей. Понимая эти трудности, руководство наркомата авиационной промышленности решило поискать другие варианты, в частности изучить вопрос применения электрической системы управления двигателем, тем более что такие примеры существуют: в Италии один изобретатель применил подобный подход на моторе своего гоночного автомобиля. Он использовал электромагниты, которые по команде от релейного регулятора открывали и закрывали впрыскивающие форсунки. Система вышла довольно инерционной и мало надёжной.

'Молчат, слушают... без всякого энтузиазма'.

— Я предлагаю резко увеличить быстродействие системы управления, применив сразу две новинки,— делаю эффектную паузу,— пьезокерамический элемент в клапане форсунки и контроллер на базе диод-ферритной логики, которую мы использовали в эФВМ...

— Максимальная рабочая температура германиевого диода только 60 градусов,— выпаливает Лосев,— а всего блока— 50!

— Значит применим кремниевый диод,— возвращаю мяч на его сторону,— у него 100 градусов, надо форсировать работы по нему. Температура Кюри для феррита— 150 градусов, бакелит держит 300. Не вижу почему не можем увеличить рабочий диапазон сборок с -50-ти до +100 градусов, кстати, титанат бария будет работать в этом диапазоне без проблем. Конечно, открытые лакированные блоки не подходят, нужно будет их герметизировать эпоксидной смолой.

— Техпроцесс для кремниевых диодов надо отрабатывать,— Лосев задумчиво скребёт скулу,— брака слишком много, быть может, для увеличения процента годных придётся уменьшить частоту по сравнению с германиевым.

— На сколько снизить?— вступает в разговор Гутенмахер.

— Минимум вдвое до ста килогерц.

— Постойте, товарищи,— подают голос молчун Авдеев,— а почему обязательно диод-ферритная логика? По габаритам стержневые лампы вполне могут на равных с ней конкурировать. Да и по потреблению...

— А по надёжности?— язвительно улыбается компьютерщик.

— С ресурсом двигателя в сто часов хватит на десять капитальных ремонтов,— быстро решаю я,— тогда поступим так, будем разрабатывать схему в двух вариантах: на ферритах и стержневых лампах. Здесь справа вы видите укрупнённую блок-схему устройства управления и таблицу переходов. По ней товарищ Гутенмахер занимается синтезом конечного автомата, мы с товарищем Поповым занимаемся системой анализом системы автоматического управления...

— Позвольте, Алексей Сергеевич,— даже подскакивает со своего стула начальник отдела САУ (систем автоматического управления),— это же...

— Правильно, Евгений Павлович, это будет дискретная система автоматического управления. Она, конечно, посложнее аналоговой, но в будущем более востребованная. Наша задача будет состоять в выборе периода дискретизации и анализе всей системы на устойчивость, просто надо использовать z— преобразование вместо преобразования Лапласа, я покажу как это делать. Доработкой форсунки под пьезокерамику займутся в КБ Пермского моторного завода, действующий образец двигателя М-82 под систему непосредственного впрыска ожидается в марте, то есть у нас на работу есть целых три месяца.

— Как под непосредственный впрыск?— Лосев встревоженно смотрит на меня,— Алексей, а если у нас ничего не выйдет? Мы двигателями никогда не занимались... большой риск...

— Не волнуйтесь,— излучаю уверенность и оптимизм,— этот мотор разрабатывается и с обычной карбюраторной подачей топлива, который является основным. Просто хочу подчеркнуть, что в добавок к тем преимуществам, что я уже перечислил, мотор с непосредственным впрыском и пьезокерамической форсункой будет работать на режимах мощности, равных мощности карбюраторных моторов, на топливе с меньшим октановым числом, примерно на десять единиц. Так что если у нас всё удастся, то колите дырки на лацканах пиджаков под ордена.

Ленинград, Биржевая линия дом 5,

Государственный Оптический Институт.

16 декабря 1938 года, 10:00.

— Товарищи,— стоящий на трибуне директор института, пытается перекричать вдруг загудевший зал,— к нам на двадцатилетний юбилей ГОИ из Москвы прибыл нарком, депутат Верховного Совета товарищ Чаганов!...

' Долгие продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию, слышны крики: 'Ура нашему великому Чаганову'! Нет, слава богу, пока до этого не дошло. Что-то Вавилов меня не предупредил что будет торжественное собрание, да и Фриш тоже, волновался, наверное'.

— Прошу вас на трибуну, товарищ Чаганов,— дирижирует публикой Чехматаев, показывая, что сейчас надо похлопать.

' Сколько здесь людей?— обвожу взглядом заполненный до отказа зал,— человек двести, почти весь институт, могу и речь толкнуть, опыт публичных выступлений у меня уже не малый'.

* * *

— Товарищ Чаганов,— на перроне при выходе из вагона к нам с Олей бросается мужчина лет сорока в темном пальто с меховым воротником и в, того же меха, шапке-пирожок,— я— учёный-секретарь Оптического института Фриш, мне поручено встретить вас.

— Здравствуйте, Сергей Эдуардович,— щёлкает что-то у меня в голове,— спасибо, помните, вы читали нам в ЛЭТИ курс общей физики в 1931 году?

— Не помню,— смущённо разводит руками профессор.

— Тогда будем снова знакомы, зовите меня Алексей, разрешите представить мою невесту,— получаю незаметный, но чувствительный толчок в бок,— Анну Мальцеву.

Услышав вчера о моём желании съездить на день в Ленинград, подруга со словами, что больше меня не отпустит одного в поездку в спальном вагоне и железным тоном довела по телефону до режиссёра своё решение о переносе батальной сцены со своим участием в фильме 'Ошибка инженера Кочина' на более поздний срок.

— Очень приятно,— мило улыбается Оля, демонстрируя свои белоснежные зубы.

— Прошу вас,— показывает путь Фриш,— товарищ Чаганов, я должен вам рассказать о той чрезвычайной ситуации, которая сложилась у нас в институте при новом директоре Чехматаеве. Из ГОИ уходят лучшие люди во главе с академиком Рождественским.

Из сбивчивого рассказа профессора во время короткой поездки на 'эмке' до Васильевского острова удаётся понять, что новый директор инженер— механик, 'специалист по изготовлению винтов', не способный что-либо видеть за пределами ближайших задач, он 'вытравливает ненужную в институте науку' и что 'представить себе менее подходящего руководителя Оптического института трудно'.

— Скажите, Сергей Эдуардович,— вклиниваюсь в возбуждённую речь Фриша,— а что по этому поводу думает академик Вавилов, он ведь заместитель ГОИ по науке?

— Для меня позиция Сергея Ивановича является загадкой,— сокрушается профессор,— ведь он хорошо понимает роль науки в развитии техники, он сам часто повторяет о необходимости 'научного заделя', но вместе с тем сдаёт позицию за позицией. Рискну предположить, что он слишком стремится избегать конфликтов, а Чехматаев пользуется этим. Скоро Оптический институт окажется просто придатком ЛОМЗа...

— Понимаю вас, товарищ Фриш,— машина сбавила ход на аллее небольшого парка, перед главным зданием ГОИ,— давайте сделаем так, сегодня вечером встретимся с академиком Рождественским и поговорим об этом более подробно. Кстати, пригласите на встречу и других 'оппозиционеров', где бы лучше это устроить?

— Я думаю, на квартире у Дмитрия Сергеевича, он здесь живёт рядом в другом здании института.

* * *

Мы с Олей и профессор Фриш приходим в квартиру академика последними.

'Большая компания, с нами шестнадцать человек'.

— Товарищ Чаганов!— ко мне бросается благообразный старик с седой бородой,— вы меня не знаете, я...

— Здравствуйте, Алексей Васильевич, мы с вами познакомились четыре года назад на 'Жизели' в Мариинском, там ещё был Валентин Петрович Вологдин. Я вам тогда ещё предложил создать технологию по вытягивания провода из расплава металлов.

— Так это были вы?— профессор Улитовский хватается за голову,— фамилию я вашу тогда тоже не запомнил, но позже она сыграла в моей судьбе счастливую роль...

— Как так?

— Все, наверное, помнят как год назад меня забрали в ГПУ, в 'Большой Дом'?— Улитовский подбоченясь, обводит собравшихся весёлым взглядом.

В комнате повисла тревожная тишина.

— Это очень интересная история, бывая наездами в Москве, я останавливался всегда в одном и том же номере в гостинице 'Москва' с видом на Манежную площадь, Исторический музей и Кремль. Так вот следователь, который вёл моё дело, понял, что того доноса, что на меня написали не хватает, чтобы засадить меня в кутузку основательно: подумаешь, демонтировал и снёс в подвал ненужную установку...

Один из собравшихся, хотел было возразить, но передумал.

— ... и вот этот прохвост придумал такой ход: будто бы я хотел покуситься на товарища Сталина, используя гипноз. Вы все знаете, что мы с Володей Лосевым,— Улитовский берёт под руку стоящего рядом старика,— занимались у меня в лаборатории обнаружением гипнотических лучей...

'Похож, так вот как будет выглядеть Олег через тридцать лет'.

— ... придумал, но решил подстраховаться и накропал бумагу с вопросом возможно ли такое. Не знаю уж каким образом эта бумага попала к вам, товарищ Чаганов, но на счастье вы написали ответ, что гипноза не существует и всё это поповские выдумки...

'Было, помню... А что было делать? Написать, что это профессорские выдумки или что гипноз— малоизученная область науки? Выбирайте'.

— ... и рекомендовали отправить меня для отбывания наказания, мне дали полгода, по месту работы, сюда в ГОИ. Спасибо вам, товарищ Чаганов. Но, как бы то ни было, истина для меня всегда дороже, поэтому, зная что вы будете здесь, мы с Владимиром Ивановичем подготовили для вас небольшой гипнотический сеанс...

'Джордано Бруно, ни дать, ни взять'.

— Что вы говорите, очень любопытно,— подхватываю из рук домохозяйки Рождественского большой самовар и ставлю в центр большого круглого стола,— можно мне, Владимир Иванович, выступить в качестве подопытного кролика?

— Конечно, я могу усыпить любого,— кривится Лосев,— но вы станете анализировать, сопротивляться. Будет трудно и вам и мне. Лучше иметь дело с людьми более непосредственными.

С этими словами медиум встаёт сзади домохозяйки, расставляющей чашки на столе, и вытянув руки, приблизил указательные пальцы к её вискам, не касаясь их. Девушка не замечает его. Лосев делает руками движение назад и девушка, следуя этим движениям, начинает падать на спину. Он подхватывает её и опускает в стоящее рядом кресло.

— Она спит!— все повскакивали с мест и сгрудились вокруг.

— Господа, прошу вас, отойдите назад,— с этими словами Лосев поднимает руку девушки, отстёгивает галстучную булавку и делает ей несколько уколов.

Она никак не реагирует, медиум отпускает её руку, рука безжизненно падает.

— Видите, она спит, ничего не чувствует,— не разжимая губ говорит Лосев, обходит кресло, направляет вытянутый палец к её переносице и резко тычет в неё пальцем,— проснись, будь добра, всё забудь...

— Что такое? Что со мной? Кажется мне стало дурно...— девушка тревожно оглядывается по сторонам.

— Ну что скажете теперь, товарищ Чаганов,— торжествующе смеётся Улитовский,— есть гипноз или это 'поповские выдумки'?

'Что-то физиономия домохозяйки кажется мне знакомой,— напрягаю свою 'программу распознавания лиц',— так и есть, соседка Лосевых по коммуналке, что на Петроградке... Жалко старика, если его сейчас опозорю, то куска хлеба могу лишить... А с другой стороны, вон как на меня смотрят 'доценты с кандидатами', изо всех сил скрывая ехидные усмешки, выглядит как подрыв авторитета власти'...

— Дмитрий Сергеевич,— выговаривает мужу бледная сухонькая хозяйка дома,— чай стынет, приглашай гостей к столу.

— Всё же я, товарищи, относительно гипноза своего мнения не меняю,— в два глотка приканчиваю душистый напиток из чашки,— насколько мне известно, никакой физической основы под этим явлением просто нет...

— Точнее, пока она не обнаружена,— возражает Улитовский,— я пробовал детектировать гипнотические волны в диапазоне дециметровых волн, безуспешно, но ведь в природе существуют еще сантиметровые и миллиметровые.

— Изучено вдоль и поперёк, в том числе и в одной из советских лабораторий,— отрезаю я,— никаких гипнотических волн не существует.

— Что же такое мы сейчас видели, голубчик Алексей Сергеевич?— близоруко щурится академик Рождественский.

— Фокус.

— Но как? Почему фокус? Вы знаете разгадку?— посыпалось со всех сторон.

— Знаю,— улыбаюсь я,— но пусть о ней расскажет Владимир Иванович, я вам сам могу показать подобный и даже посложнее. Хотите поучаствовать в сеансе телепатии?

— Хотим!— как дети подались вперёд убелённые сединой и средних лет учёные.

— Пожалуйста,— встаю я из-за стола,— у нас с моей невестой установлен постоянный телепатический канал связи. Сейчас я выйду из квартиры, а вы сообща придумаете сообщение, которое Аня будет мысленно передавать мне. Потом я вернусь в гостиную, телепатические волны не могут проходить сквозь стены, и слово в слово воспроизведу ваше послание. Согласны?

— Согласны!

* * *

— С целью уменьшения коэффициента отражения света, падающего на поверхность стекла,— напряжённо слежу за руками подруги, нервно теребящими брошку, в отражении стеклянной вазы,— на неё наносится тонкая плёнка вещества с показателем преломления меньшим, чем показатель преломления самого стекла...

В гостиной полная тишина.

— ... Это, как я понимаю, послание мне от профессора Гребенщикова,— нарушаю паузу, не поворачивая головы,— он ведь в ГОИ главный специалист по просветлению оптики?

— Как вам это удаётся?!— хором вопрошают собравшиеся.

— 'Ловкость рук и никакого мошенства',— наслаждаюсь видом сбитых с толку профессоров,— в прямом смысле. Мы с Анечкой используем язык знаков, когда, например, надо передать личное сообщение в людном месте. То, что стороннему наблюдателю кажется простым разминанием пальцев, является передачей закодированного сообщения: на руке пять пальцев, который может два состояния, быть согнутым и выпрямленным. Итого на одной руке два в степени пять или тридцать две различные комбинации, что отлично подходит для кодирования русского алфавита. Руки Ани были мне отлично видны в отражении от вазы. Всё!