1. Как развеять скуку

— Для вас, соседушка, просто Габриэль.

— Тогда не смею настаивать на императорском величестве. Сойдет и Роберт. Вы извините, соседушка, моих подданных. Они вовсе вас не испугались. Такое потрясение! Просто трагедия с этой книгой! Не спят, не едят, места себе не находят, только и думают, как ее вернуть, так что это все от эмоционального истощения.

Князь, прищурившись, оглядел тех, кто уплыть в астрал не успели и теперь бледные-бледные думали, как не опозориться и не пустить под себя лужу.

— Неужели они и в туалет у вас не ходят? — только и думают. Потрясающий народ! Мои так не умеют, — воскликнул он с притворным восхищением-сожалением

Две страдающие от скуки акулы с повышенным порогом ехидности плотоядно оскалились, поняв, что нашли другу друга.

* * *

— Я, в общем-то, зачем заглянул — как раз с книгой помочь. А-то мне сестра за свою любимую книжку устроит билет в первый класс на тот свет. Берете помощником? — от Императора я пришел в полный восторг! Если знал, что у Хелены такой папочка — тут же приехал бы в гости на неопределенный срок.

Роберт наклонил голову, снял тяжелую золотую корону, — я заметил блеснувшую на его висках седину, — протер подолом мантии и водрузил обратно на голову.

— Так мы сами пока не знаем, что делать. Этот остроухий гад, — из рядов эльфов раздалось гневное шипение, — ушел в другой мир. И даже не вперед ногами!

— Это-то как раз не проблема. Вы мне нить его перемещения дайте — я портал открою. А после того, как книгу найдем, обратно сюда перемещу. Только чур, я в команде! И вообще, это можно обсудить в приватной обстановке? — Я с отвращением покосился на набившийся в зал народ и покачал головой. — Заключим перемирие, торговые договора, условия моей помощи вам. Идет?

— Нет!!! — О, свершилось!

Это, наконец, архиепископ соизволил выйти из состояния шока. Я уж начал опасаться, что болезный так и останется сидеть до конца своих дней памятником самому себе (давно понял, что с любимыми фразами надо завязывать, а то никакого парка не хватит все эти статуи расставлять). Ну, или его Кондратий хватит — последнее, да простят мне это, было куда как предпочтительнее. Мелкая продажная душонка! Не люблю таких людей. В прошлом ревностный фанатик, в настоящем реалист с холодным расчетливым разумом человека, верящего только в деньги и власть.

Высокий тощий старикашка с удивительно холодными темными глазами подпрыгнул на месте, вскочил на ноги и начал совершенно непочтительно тыкать в меня крестом.

— Ваше Императорское величество, как вы можете разговаривать с этим отродьем Тьмы? Он собирается вас убить! Его намеренья корыстны, а помыслы черны, как тот Мрак, из которого он был создан! У него нет ни души, ни совести! — Видимо, поняв, что креста я не боюсь, архиепископ выхватил из рук у подоспевшего монашка — чем-то похоже на Радека — кубок со святой водой и плеснул ее мне в лицо.

В зале воцарилась тишина.

— Кхм... — откашлялся я и аккуратно промокнул лоб извлеченным из воздуха платком. Нужно было как-то разрядить обстановку, ибо братья монахи — телохранители архиепископа под два метра роста метр в плечах, — уже собирались кинуться на меня. Император открыл рот, чтобы крикнуть страже, которая должна была скрутить монахов. Рыцари повыхватывали мечи, а дамы замерли в предвкушении момента, когда можно будет картинно упасть в обморок.

— Кхм... — повторил я. — Н-да, похоже, душ мне сегодня не понадобится, — постарался сказать я как можно веселее и улыбнулся. На самом деле кожу очень неприятно жгло. Святая вода оказалась слишком концентрированной и подействовала даже на меня. На секунду представив, что бы случилось с Лин, будь она на моем месте, или Герионом — ведь он обязательно кинулся бы меня защищать, я с трудом подавил желание немедленно расправиться со старикашкой.

Давно не испытывал такого сильного гнева и почти слепой ненависти. Хотелось убить как можно более жестоко, заставив почувствовать истинную боль. Хм... помотав головой, я с некой долей страха отметил, что все-таки слияние компенсировало не все мои негативный стороны. До этого мне все казалось куда более простым, веселым. Опасности ассоциировались с приключениями, а боль уходила на задний план — ведь была не смертельной. Так же, как я игнорировал оскорбления, намеки и смешки, позволяя подданным подшучивать, как им угодно. Первые дни я не замечал этого, но теперь почувствовал, что свет сестры вымывается изнутри меня, тьмой.

Черт... неужели опять не получилось?

Однако надо сказать что-то еще. Напряжение по-прежнему витает в воздухе.

— Многоуважаемый не-знаю-как-вас-там архиепископ. На меня это не действует. Все равно, что мертвому пригрозить смертной казнью. Так что... — тут я эффектным движением испарил капли святой воды, высушив намокшие волосы и убрав с кожи это ужасное жжение, — придумайте что-нибудь более действенное. Костер, топор, яд не предлагать — увы, не действует. Я не собираюсь никого, кроме Ририэля убивать. Если вы этого не поняли, могу поздравить — вы идиот, — поставил я диагноз и снова повернулся к Роберту.

Император усмехнулся и, кивнув головой, словно в благодарность за то, что я никого не убил, обратился к архиепископу.

— Мой друг, — с мягким упреком в голосе начал он, — его светлость Габриэль прав. Если бы он хотел кого-нибудь убить — не стал бы разыгрывать этот спектакль. Вам уже несколько раз невзначай были продемонстрированы возможности нашего соседа. И если продолжите так непочтительно обращаться с гостем, за вашу жизнь я и ломанной медной монетки не дам, а просто отойду в сторону. К тому же, учитывая вашу грубость и методы, не удивительно, что вы под каждым действием оппонентов подозреваете покушение — я бы, например, подобного оскорбления не простил. — Тут Роберт повернулся ко мне. — Браво, Габриэль! У вас потрясающая выдержка!

— Было время ее натренировать, — тихо хмыкнул я.

Архиепископ перевел взгляд с императора на меня и обратно, и, видимо, решил прибегнуть к радикальному методу убеждения.

— В таком случае, ваше императорское величество, я покидаю совет. Истинный слуга Светлого Князя не стал бы терпеть присутствие отродья Тьмы. Так и я не намерен находиться в подобном обществе.

— Вообще-то, Княгини, — вежливо поправил я. — Габриэль не любит, когда ее принимают за парня. — В зале послышался удивленный шепот.

— Ложь!!! — теперь архиепископ решил поиграть в "верю — не верю".

— Ну да. Если бы у меня был брат, а не сестра, я бы узнал это первым. К тому же против физиологии не пойдешь. И вообще, уважаемый, вы тут, кажется, уходить решили? Общественность вроде не против. А дела семейные я буду обсуждать с теми лицами, кому доверяю.

— И Знак свой оставьте, — добавил Император, — в случае вашего ухода вы не сможете занимать столь высокий пост, который накладывает некие обязательства, которые вы, похоже, исполнять более не хотите.

Похоже, старичок переоценил любовь народа к своей персоне. Почти на всех лицах в моем поле зрения была написана радость. На остальных равнодушие. Не дождавшись нужной реакции, архиепископ заскрежетал зубами — даже мне стало жутко — но был вынужден снять большой массивный медальон с шеи и театральным движением бросил его под ноги Роберту. После чего удалился из зала, громко хлопнув дверью.

Алир поаплодировал мне со своего места.

— Итак, — Император чуть-чуть нахмурился, рассматривая медальон, явно решая, чью кандидатуру выдвинуть для этой непростой работы. — Кажется, вы хотели обговорить все детали в приватной обстановке? Пройдемте. — Поднявшись с места, он кивнул так же поспешившим лордам и леди. — Господа, дамы, думаю, проблема в скором времени разрешится. Если вы хотите услышать результат переговоров — можете подождать. Я прикажу, чтобы вам накрыли столы. Прошу вас, ваша светлость, пройдемте.

Я кивнул Императору, показал Алиру большой палец, мол, все будет прекрасно, и попытался улыбнуться Анабель, но натолкнулся на холодную ярость — не знаю, как еще описать то чувство, что читалось в глазах моего ушастого чуда. Под конец, выходя из зала, я столкнулся с Хеленой, Элли при ней не было, — видимо, он решил осмотреть местные достопримечательности. Улыбнувшись девушке самой обольстительной из своих улыбок, я сделал изящный поклон:

— Моя принцесса, вы прекрасны, — и коснулся ее руки легким поцелуем.

Светские львицы хором вздохнули, пытаясь скрыть зависть. Кавалеры заухмылялись, правильно расшифровав мою улыбку. Алир вытаращил от удивления глазища на пол-лица, а Анабель снова отвернулась. Император только фыркнул, а Хелена смущенно покраснела, но поспешила выпутать свою узкую ладонь из захвата моих пальцев.

— Габриэль, это не смешно! — рассерженной кошкой прошипела она, так чтобы услышал только я.

Я извинился, скорчив умильную физиономию, — ну, кто же откажется от такой игры? — и прошел вслед за Робертом.

Петлять по коридорам долго не пришлось, уже за следующим поворотом лакей, одетый в золоченый камзол, распахнул перед его Императорским величеством неприметную темную дверь.

Следуя этикету, Роберт первым пустил меня и, наказав лакею никого не впускать, зашел следом.

Н-да, от кабинета императора Светлых земель — последнее словосочетание подчеркнуть два раза — я ожидал чего-то другого. Небольшая, но грамотно обставленная комната была выполнена в темных тяжелых тонах. Каменную кладку стен не покрывали мягкие обои и только в двух местах небольшие серые плиты скрывали картины в старых рамах. На одной изображался шторм — редкое явление на нашем маленьком спокойном море, на другой — ночное поле с одиноким силуэтом раскидистого дерева, что очерчивал лунный свет. Мягкий ковер оказался темно-бурым, словно повсюду была запекшаяся кровь. Два шкафа с аккуратно расставленными книгами и папками, стол в дальнем углу, пара кресел у камина, в котором танцевало синее колдовское пламя, приглушенный свет. Тяжелые темные шторы в тон ковру.

Таким скорее мог оказаться мой кабинет, но никак не отца Хелены. Я развернулся на триста шестьдесят пять градусов, потоптался на коврике и растерянно обернулся к Роберту.

— Нам надо поменяться замками, — вынеся свой вердикт, я подумал, что долго бы не протянул в такой депрессивной комнате. Скорее быстренько перестроил на свой лад. Просто щелкнул пальцами.

— Зачем? — Император прошествовал к одному из кресел и приглашающе кивнул мне. Устроившись, я тут же создал легкий перекус и графин с соком. Увидев недоверие в глазах мужчины, забрал с подноса самое аппетитное яблоко и с удовольствием в него вгрызся.

— Знаешь, у меня в темницах и то веселее, — признался я. — Не говоря уж о комнатах, спальнях и кабинетах. Светло просторно, ярко, воздуха много. Как-то и настроение улучшает и глаз радует.

Император пожал плечами.

— На вкус и цвет — краски разные. Итак, что ты хотел предложить? — откинувшись на спинку кресла, он несколько мгновений пристально меня рассматривал, после чего неожиданно сказал. — Не думал, что буду вот запросто сидеть с Темным Князем. И дочке не верил, когда она с этими недотепами рассказывала про путешествие. И грамоту выбросил. Это Хелена тебя позвала?

— Угу. Ну, подумаешь Темный Князь? Между прочим, я уже давно не подавал повода думать обо мне, как о монстре, — протянул я. — У вас вон архиепископ такой, что никакого темного князя не надо. Отправил единственную наследницу в Черные земли! Хорошо, там я сижу, а не тот, кого вы себе понапридумывали. Можно как угодно хорошо метать железки, а щелкнуть пальцами я все равно успею прежде, чем ножик до меня долетит. Так что, родитель из вас неважный! — я укоризненно ткнул яблоком в камин. — И вообще, это не пророчество, а враки самые настоящие.

— Так это тебе было известно, что враки, для нас святая правда. Была. И Хелену я отпускал, уверенный, что все у нее получится. В общем, не важно. Взаимными упреками дело не поправишь. Если честно, я до сих пор не вижу в тебе Темного Князя. Но при условии, что книга света вернется, а виновный будет наказан, я согласен рассмотреть мирный договор с Черными землями.

— Значит так, — тут же перешел я к делу. — Я, Элли — это мой ученик, Алир и кто там еще в команду напросится, пойдем выручать эту книгу. По нитям перемещения найдем мы его быстро. Отберем вашу реликвию и вернемся сюда. От Ририэля, скорее всего, ничего не останется, так что голову его не обещаю. Мои условия — перестаете ко мне подсылать недотеп с зачарованными кинжалами, содействуете в быстром заключении договора между нашими землями. И не препятствуете браку Хелены с Алиром, — последнее я добавил только из дружеских побуждений, а то знаю я, как относятся к бедным рыцарям — пусть и из богатого семейства, но без титула. В конце концов, она его любит, он любит ее, так почему бы не поработать доброй феей?

— Хм... последняя просьба немного необычна, особенно, если учесть то, что я увидел в дверях. — Роберт почесал в затылке и, недолго думая, тоже захрустел яблоком. — Хотя... если припомнить взгляд одной миловидной особы, все становится на свои места. Над первыми пунктами подумаю, но все-таки Хелена моя дочь, и мне бы не хотелось...

— Ладно-ладно! — Я поднял руки в примиряющем жесте. — Доброй феей буду не сегодня. Так что, можно отправляться на место преступления?

— Сначала обсудим договор. В том, что книга вернется на свое законное место, я уверен, но некоторые пункты, которые могут быть включены в мирное соглашение, вызывают у меня сомнения.

— Прекрасно! Я уже набросал черновик!

Дальше пошла политика, про которую рассказывать я не буду, ибо скуш-шно, господа! Как я уже сказал, Император оказался весьма здравомыслящим человеком и определение слову "компромисс" знал, но все-таки споры разгорелись жаркие. В результате, весьма довольные, мы пришли к согласию и миру. Заработав напоследок комплемент: "Неправильный ты Темный Князь, Габриэль" мы отправились в тот зал, где хранилась Книга Света.

Представляю, что творилось в зале после нашего ухода!

Глава 25

Меньшее зло, как правило, долговечнее.

Всеслав Брудзигьский.

Когда двери с мягким шелестом закрылись, несколько мгновений в зале совещаний продолжала стоять мертвая тишина. Даже в распахнутые настежь витражные окна не проникало ни единого звука из дворцового парка. И в этой пугающей тишине раздался чей-то приглушенный полувсхлип-полувздох. Он произвел эффект разорвавшегося боевого заклинания. Со всех сторон разом хлынул поток споров на повышенных тонах. Лорды и леди старались перекричать друг друга, не понимая, о чем собственно говорят — им просто требовалось выплеснуть свои эмоции.

— Заговор! Заговор! — голосила из крайнего ряда дамочка в пышном платье красного цвета и с безвкусной высокой прической.

— Это спектакль! — отвечал ей заплывший жирком лорд с пышными усами.

— Предательство? — робко вопросили из дальнего угла, тут же поспешили прикусить язык и прикинуться фикусом.